Культура японии в период средневековья. Традиционная культура средневековой японии

На культуру и мировосприятие японского населения сильно
повлияло расположение страны, климатические особенности и особенности
рельефа, и кроме того постоянные природные катаклизмы (землетрясения и
цунами) , что нашло отражение в особенном почитании японцев окружающей
природы как живого существа. Способность восторгаться мгновенным
очарованием природы является характерной чертой японского менталитета, и
отразилась в японском творчестве.
Театр и танец. Культура Японии кратко.

Самой первой разновидностью театра стал театр но, сформировавшийся в
14-15 столетии, играя в нем, актёры надевали маски и облачались в
шикарные одеяния. В 17 веке был создан один из самых знаменитых типов
национального театра Японии - кабуки, на лица актеров был нанесен
сложный грим. Особенно ценится мастерство оннагата, актёров, которые
играют роль женщины. В 1629 году сегунат Токугава запретил женщинам
играть в кабуки, после Второй мировой войны женщины вновь стали
появляться на сцене, и даже была создана первая женская труппа.

Также известен национальный театр кукол бунраку. Определенные
драматурги, такие как Тикамацу Мондзаэмон, создавали пьесы для бунраку,
которые позже обыгрывались на «большом театре» - в кабуки.
Аниме и манга

Аниме (японская анимация) широко известна по всему миру. От других
анимационных жанров аниме отличается большей направленностью на взрослых
зрителей. В аниме присутствует вспомогательное деление на жанры для
определенной целевой аудитории. Мерой для разделения являются возраст,
пол или психологический портрет кинозрителя. Зачастую аниме - это
экранизированные японские комиксы манга, которые тоже получили большую
известность.

Основная часть манги рассчитана на взрослую аудиторию. По данным на
2002 год примерно 40 % всего книжного рынка в Японии занимают комиксы с
мангой.
Литература Японии кратко

В течение длительного времени литература Японии испытывала
воздействие Китайской империи, произведения литературы также были
написаны на китайском языке.

Первыми образцами японской литературы являются сборник японских
сказаний и мифов «Кодзики» («Письмена о деяниях старины») и исторические
записи «Нихон сёки» («Написанные кистью анналы Японии» или «Нихонги» -
«Анналы Японии») , которые были созданы в эпоху Нара (7 - 8 века) . В это
же время были написаны стихотворные антологии «Манъёсю» («Собрание
мириад листьев» , 759 г) и «Кайфусо» .

Популярны и за чертой Японии типы поэтических стилей хайку, вака и танка.

Хайку знаменитого японского поэта Басё:

Цветы увяли.

Сыплются, падают семена,

Как будто слёзы…

Кинематограф

Поначалу в Японии кинематограф считался недостойным искусством, имело
место пренебрежительное отношение к людям, которые снимали филльмы.
Популярным кинематограф стал только в конце 30-х годов 20-го столетия.

В 50-е, 60-е годы 20 века кинематограф Японии начинает активно
развиваться. Этот период называют «золотым веком» японского кино. В 1950
году было произведено 215 фильмов, а в 1960 году - их количество
достигло 547. В это же время распространяются жанры политического,
исторического кино, фантастика и боевики, Японский кинематограф
становится знаменит во всем мире. Знаменитые режиссёры того времени -
Акира Куросава, Сёхэй Имамура, Кэндзи Мидзогути. Большую популярность за
пределами Японии приобретает актёр Тосиро Мифунэ, который играл
практически во всех фильмах Куросавы.

В 90-х годах прошлого века по всему миру становится известен режиссёр и актер Такэши Китано.

Японская цивилизация сформировалась в результате сложных и разновременных этнических контактов. Это определило ведущую особенность мировосприятия японцев - способность к творческому усвоению знаний и навыков других народов. Особенно эта черта становится заметной в эпоху возникновения ранней государственности на островах. Жизнь в постоянном ожидании стихийных разрушений, драгоценность малого количества пригодной для обработки земли сыграли свою роль в формировании психологии и эстетических взглядов японцев. Суровые природные условия приучали людей довольствоваться немногими удобными для переноски предметами, содействовали изобретению рациональных, рассчитанных на частые перестройки конструкций. Японская культура в отличие от индийской и китайской на рубеже средних веков только рождалась, поэтому ей был присущ повышенный динамизм и особенная чуткость к восприятию чужеземных влияний. Однако присущие народному сознанию чувство меры и склонность к поэтизации вещей и явлений повседневности определили неповторимое своеобразие японской культуры. Она переплавила в своих недрах всё иноземное, сделав его неотъемлемой частью самобытного народного духа.

19.1. Эпоха царей Ямато

Курганный период

Начальный период японской культуры (III-VI вв.) носит название курганного (кофун дзидай) - по типу погребений. Кофун представляет собой квадратно (спереди)-круглый (сзади) курган, обнесенный рвом, наполненным водой. С птичьего полета он напоминает замочную скважину. В настоящее время обнаружено более 10 тыс. курганов. Самый крупный и наиболее древний из них (датируется 300-310) - кофун Хасихака вблизи священной горы Мива на равнине Ямато (о. Кюсю). Его размеры (278 м) дают археологам основание утверждать, что под этим курганом захоронен один из первых царей Ямато.

На рубеже III-IV вв. среди жителей равнины Ямато оформилось представление о том, что царь (окими) является обителью божественного духа (митама) горы Мива. В VII в. из Китая был заимствован термин тэнно (кит. тянь хуан) - небесный правитель. Став обителью митама, царь сделался равным другим божествам. Считалось, что озирая подвластный край с вершины горы Мива, царь не только демонстрировал свое равенство с богами, но и наделялся способностью более эффективно управлять страной.

Так сложилось одно из специфических явлений японской культуры - культ тэнно-божественного императора, вместившего в свое тело божественный дух и единолично обладавшего правом на кунитама - божество - покровителя страны. Укоренению этого представления способствовали обряды воцарения. Обряд состоял в том, что царь должен удалиться в специально выстроенное помещение и провести там некоторое время, возлежа на циновке под одеялом. Считается что тогда-то божественный дух вселяется в него.

Главными составляющими национальной религии японцев являются культ предков (синто) и обожествление духов (коми). Называется эта религия синтоизм. На государственном уровне синто воплотился в культе Аматэрасу, считавшейся прародительницей царского клана. Пантеон раннего синтоизма включал божеств - предков родов, которые занимали ведущее место в социальной структуре японского общества в период оформления мифа как категории государственной идеологии. Моления, обряд очищения и празднества составили основу религиозного ритуала. Расцвет государственного синтоизма в Японии приходится на вторую половину VII в. Выдающуюся роль в утверждении синтоизма сыграл император Тэмму, который создал государственный совет по делам религии, ведавший религиозными праздниками и контролировавший храмы по всей стране. Эпоха реформ вызвала появление первого столичного города - Фудзивара кё бывшего царской резиденцией с 694 по 710 гг.

Эпоха Нара

Первые столичные города, Фудзивара и Хэйдзё (Нара), строили по рекомендациям жрецов-геомантов в долинах, окруженных горами и омываемых реками. От главных городских ворот к императорскому дворцу вела магистраль Судзаку-одзи, по обеим сторонам которой тянулись невысокие крепостные стены со рвами. Дворец микадо 1 помещался в северной части города. В плане такой комплекс зданий образовывал замкнутый прямоугольник. Внутри него разбивался пейзажный декоративный парк, воспроизводивший в миниатюре картины живой природы.

С VIII в. японцы пользовались лунным календарем. Новый год начинался в конце января и считался первым весенним праздником. Месяцы именовались по порядку (первая луна), но каждому из них придавалось специальное дополнительное название, например, «месяц сокрывшихся богов». Летоисчисление велось по годам царствования императоров. Им также придавалось особое название, девиз, например, «Тайка» («великие реформы»).

Литература

Выдающимся японским поэтическим произведением стало собрание 4,5 тысяч стихотворений, созданных известными и неизвестными авторами и посвященных любви, воспеванию священных мест: Мивы, Асуки, Нары. Традиционное японское пятистишие - танка своими корнями восходит к народной песне. Вот характерная танка из поэтической антологии VIII в.:

Оттого ль, что грех рукой коснуться

Криптомерии, что чтят

Жрецы из Мива,

Где богам вино подносят люди, -

Мне с тобою встретиться так трудно?

Великими мастерами поэзии были: Какиномото Хитомаро (конец VII - начало VIII вв.), мастер од и элегий, собиратель народных песен; Ямабэ Ака-хито (1-я пол. VIII в.), родоначальник пейзажной лирики; Яманоэ Окура (659- 733), зачинатель гражданской лирики; Отомо Табито (665-731) - поэт-сатирик, его сын Отомо Якамоти (718-785) - центральная фигура нарской эпохи по своей роли в поэзии. Он прославился тем, что слагал замечательные любовные песни, определившие в последующем основные черты классической любовной поэзии:

Чем так мне жить, страдая и любя,

Чем мне терпеть тоску и эту муку,

Пусть стал бы яшмой я,

Чтоб милая моя

Со мной осталась бы, украсив яшмой руку!

Цикл мифов, записанный в собрании исторических преданий в прозе - в «Кодзики», превратился в священную книгу национальной религии синто. Автором его принято считать придворного историографа 0-но Ясумаро (? - 723). Содержание «Анналы Японии», памятника, созданного под руководством принца Тонэри (676-725), почти то же, что и «Кодзики», но более ориентировано на китайские ценности. Однако копирование китайских образцов не было механическим.

Древние японские мифы условно подразделяются на миротворческие, мироустроительные и относящиеся к устроению страны.

Буддизм

в Японии

Проникновение буддизма в Японию началось в середине VI в. с прибытием в страну посольства из корейского государства. Сначала буддизм был поддержан влиятельным кланом Сога, утвердился в Асука, а оттуда начал свое победоносное шествие по стране. В эпоху Нара буддизм становится государственной религией Японии, правда, поддержку на этом этапе находит лишь в верхушке общества, не затрагивая среду простонародья. Классик японской литературы Акутагава Рюноскэ (1892-1927) в новелле «Усмешка богов» так характеризует эту особенность японцев:

Издалека в нашу страну... пришли Конфуций, Мэн-цзы, Чжуан-цзы... Мудрецы Китая, кроме учения дао, принесли щелка... яшму... и - нечто более благородное и чудесное, чем яшма, - иероглифы... И ведь не иероглифы подчинили нас, а мы подчинили себе иероглифы... Не то наш язык мог бы стать китайским... Но мы одержали победу не только над иероглифами. Наше дыхание, как морской ветер, смягчило даже учение Конфуция и учение Лао-цзы... Будду постигла такая же судьба... Наша сила не в том, чтобы разрушать. Она в том, чтобы переделывать... 1

Контрольная работа по предмету: Культурология

Наименование работы: Особенности культуры Японии в Средние века. Гармония синтоизма

Просмотрели: 5256 раз(а).

Скачали: 5240 раз(а).

Формат файла: Документ Word

Размер rar архива: 24,132 кБайт

Язык работы: Русский

Пароль к архиву: 4R3540

Культурология как наука сформировалась лишь в XX веке. Процесс обоснования ее объекта, предмета, структуры, основной проблематики и функций еще продолжается. Но воззрения на явления и процессы жизнедеятельности общества, которые впоследствии были отнесены к содержанию культуры, возникали уже в древних обществах.
Формирование культурологических взглядов и идей, разработка концепций культуры на всем протяжении исторического развития общества определялись в первую очередь мерой отграничения человека от природы, состоянием действительной жизни людей, постепенным ее усложнением, возрастанием многообразия и богатства общественных отношений. Поэтому основные этапы возникновения и развития культурологической мысли в исходных положениях адекватны историческим эпохам, периодам и стадиям восхождения человека и человечества по пути прогресса. Важно также отметить, что этапы развития культурологической мысли, а особенно их конкретное содержание, не всегда в полной мере отражали складывающуюся динамику жизни общества.
Завершение XIX и весь XX век характеризуются появлением значительного числа концепций культуры. Понятие "культура" становится наиболее распространенным в гуманитарных и технических науках. Теория культуры за этот период настолько обогатилась, приобрела самостоятельность и социальный авторитет, что стала одной из ведущих гуманитарных наук и учебной дисциплиной. Вместе с тем, концепции культуры ХIХ-ХХ веков трудно классифицировать из-за их многообразия, а иногда и сложного содержания. Более всего было разработано интегративных концепций.

Основные культурологические концепции конца XIX – начала XX века.

Именно середина XX века ознаменовалась появлением такой новой науки и учебной дисциплины «культурология». Произошло это в Соединенных Штатах Америки, и автором данной идеи стал ученик известного американского антрополога Ф.Боаса Лесли А.Уайт. Этот ученый известен тремя своими книгами с характерными названиями: "Наука и культура" (1949), "Эволюция культуры" (1959) и "Понятие культуры"(1973). Л.А.Уайта можно по праву считать "отцом" культурологии как самостоятельной науки. Ведь именно он поставил перед собой задачу обосновать отличие культурологии от других наук, и в первую очередь от популярных в XX веке социологии и психологии.
Объясняя свою позицию Уайт ссылался, в частности, на физика Анри Пуанкаре, по мнению которого только после того, как в науке, наряду с понятием "теплота", появилось понятие "температура", возникла возможность всерьез разобраться с термическими явлениями. Дело в том, что за представлением о температуре стоит процесс изменения тепловых состояний. Более того, представление о температуре предполагает возможность измерения этих изменений с определенной точностью. А существование методик точного измерения такой динамики, согласно Пуанкаре, означает превращение знания о теплоте в настоящую науку. К таким же революционным результатам, но уже в осмыслении социальной жизни стремился и Л. А. Уайт. По его мнению, понятие "культура" позволяет уточнить в социальных науках суть взаимоотношений человека с окружающим миром и, соответственно, динамику их изменений. Внося ясность и динамизм в знание об обществе и человеке, понятие "культура", по мнению Уайта, и превращает эту область знания в подлинную науку. При этом мы хотим отметить, что отдельный человек представлялся Уайту организмом, реагирующим на элементы культуры как на внешние стимулы. Поскольку человек, согласно Уайту, - это, прежде всего организм и тело, а "тело" по-гречески "сома", то культуру он определил как "экстрасоматическую традицию". Указанное словосочетание по сути неологизм, составленный из греческих и латинских слов. Что касается сути, то культура здесь предстает в качестве внешней искусственной среды обитания людей, которая передается из поколения в поколение.
В осмыслении феномена культуры в XIX веке впервые напрямую столкнулись три подхода:
классический,
неклассический,
позитивнонаучный.
Философ XIX века А. Шопенгауэр (1788-1860) интересен не столько глубиной своих воззрений, сколько их оригинальностью, поскольку он первым целенаправленно противопоставил европейской цивилизации восточную культуру. При этом в его учении уже наблюдается то смещение акцентов в трактовке достижений и пороков европейского пути развития, которое в дальнейшем породит неклассический подход к культуре в качестве противоположности классической модели.
Характеризуя взгляды тех, кто противопоставляет Восток и Запад, нужно иметь в виду разницу между Шопенгауэром и его последователем Фридрихом Ницше (1844-1900), не менее популярным философом, чем его предшественник. Творчество Ницше было столь же необычным, как и его биография. Не менее парадоксально сложилась судьба его творческого наследия в XX веке. Долгие годы в нашей стране существовала официальная оценка творчества Ницше как идеолога национал-социализма. И для такого подхода были свои основания, в частности признанное "библией" нацистов во многом сфабрикованное сочинение "Воля к власти". Таким образом создавалась теоретическая база для политической практики III Рейха. В наши дни уже достаточно прояснена история взаимоотношений Фридриха Ницше с германским национализмом. В том числе подробно выяснена негативная роль, сыгранная в этой истории сестрой Ницше Элизабет, которая собственноручно фальсифицировала его рукописи в русле национал-социалистической доктрины и передала трость брата в подарок Гитлеру во время посещения им Архива Ницше в 1934 году. Ницше лично не был и не мог быть причастен к нацизму. И тем не менее, ницшеанство готовило идейную почву для рождения этого движения.
Как мы видим, западная цивилизация не устраивает Шопенгауэра и Ницше по разным причинам. Если Шопенгауэра возмущала ее агрессивность и индивидуализм, то Ницше раздражает вырождение и упадок. Но если агрессивность и индивидуализм привели к вырождению и упадку, то нужно ли возвращаться к этим основам?
Тем не менее, учение Ницше несводимо к элементарному противопоставлению варварства цивилизации, язычества христианству, прошлого настоящему. В его учении все сложнее, и чтобы разобраться, уточним еще один момент, касающийся расхождений между Ницше и Шопенгауэром. Дело в том, что, противопоставив Восток и Запад, Шопенгауэр не указал той развилки, где разошлись их пути. Иначе подошел к этому вопросу Ницше, развивая мысль о различии аполлонического и дионисического начал в культуре.
Известный австрийский врач-психиатр и психолог Зигмунд Фрейд (1856-1939) проблемами культуры никогда специально не занимался. Но своей принципиально новой психологической теорией он оказал столь широкое влияние, что его учение, фрейдизм, иногда считают одной из трех основных, наряду с марксизмом и христианством, систем мировоззрения XX века. В чем же секрет такой популярности фрейдизма, и как его анализ уточняет неклассическое понимание культуры?
В учении Фрейда мир культуры получил ясное и четкое объяснение с позиций биологических и даже физиологических. И это вызвало у его последователей естественное желание сохранить сильные стороны этого учения и преодолеть его откровенный биологизм. Наиболее интересные попытки в этом направлении принадлежать К.Г. Юнгу и Э. Фромму.
Карл Густав Юнг (1875-1961) в своем собственном учении под
названием "аналитическая психология" на первый план выдвинул
развитую Фрейдом идею бессознательного. Надо сказать, что Юнг активно участвовал в так называемом "психоаналитическом движении", созданном Фрейдом, и это происходило вплоть до 1913 года, когда между ним и Фрейдом произошел разрыв. У фрейдовской психологии, по словам Юнга, "нет никакой возможности освободиться от безжалостного ярма биологического явления". Это, пожалуй, основная причина отказа Юнга от ортодоксального фрейдизма.
Культурологические концепции можно дифференцировать по принадлежностям к наукам:
- философские концепции культуры: А. Шопенгауэр, Ж.-П. Сартр, Э. Гуссерль, А. Швейцер, О. Шпенглер и др.
- исторические концепции культуры: А. Тойнби, К. Ясперс, Э. Тайлор, К. Ламберг-Карловски, Дж. Саблов и др.
- социологические концепции культуры: М. Вебер, А. Вебер, А. Камю, П. Сорокин и др.
- психоаналитические концепции культуры: К. Юнг, З. Фрейд, Э. Фромм и др.
- цивилизационные (собственно культурологические) концепции культуры: Й. Хейзинга, Х. Ортега-и-Гассет, Т. Элиот, В. Шубарт и др.
Существуют культурологические концепции других научных ориентаций. Рассмотрим некоторые концепции культуры.

Социологическая концепция культуры Макса и Альфреда Вебера
В первой половине XX века известность получила также социологическая концепция культуры Макса Вебера и Альфреда Вебера. М.
Вебер (1864-1920) совместно с Дильтеем и Риккертом разработали социологическую концепцию ценностей и ценностных суждений. Ее суть состояла в том, что формирование ценностных идей субъектами как носителями культуры выступает необходимым процессом. Каждая ценность - не результат произвольного субъективного решения ученого, а требование духа времени, самой культуры. Новые ценностные идеи возникают в результате изменений в жизни и в содержании культуры, сравниваются с уже существовавшими как некоторым идеальным типом. Человек свободен от ценностных суждений в том смысле, что они имеют необходимо-закономерную природу. Социология как наука изучает культуру и ее ценностную характеристику.
Идеальный тип культуры, по М. Веберу, означает некоторую совокупность прежде всего разовых ее характеристик. Если культура - это "конечный фрагмент лишенной смысла мировой бесконечности, который, с точки зрения человека, обладает смыслом и значением", то идеальный тип - это "мысленный образ, не являющийся ни исторической, ни, тем более, "подлинной реальностью". В нем объединяются не только родовые, типичные признаки культур, но и их ценностно-объективное содержание.
Социологическое понимание культуры развил А. Вебер (1868-1958). В работах "Идеи по поводу социологии государства и культуры" (1927), "История культуры как социология культуры" (1935), "Принципы социологии истории и культуры" (1951) и других он обосновал структуралистско-социологический подход к культуре. Культура общества, по его мнению, формируется в трех процессах исторического развития: социальном, цивилизационном и собственно культурологическом. Социальный процесс составляет развитие хозяйства, социальных отношений, политики и государства. Цивилизационное развитие образует наука и техника. Движение культуры происходит через развитие религии, философии и искусства. Основой всякой крупной культуры выступает тип социальной организации.
Динамика социального и цивилизационного процессов служит "основой формирования и дальнейшего движения некоего третьего - культуры, выражение и характер которой полностью заключены в отдельных исторических образованиях и зависят от их судьбы, опираются на стремление в этих образованиях выразить духовное; и, следовательно, материально-общественный и духовно-цивилизационный "синтез жизни", который в них присутствует, составляет только субстанцию, материал...". Поскольку культурный процесс в основе и содержании духовный, он носит иррациональный характер. Его творцом выступает элита. "Игра" духовных сил направляет и первые два социологических процесса. Духовное А. Вебер отождествляет с субъективностью деятелей исторического процесса и божественной волей. Культурологические идеи М. Вебера и А. Вебера оказали существенное влияние на усиление рациональности в науке, на совершенствование ее "языка" - категориального аппарата.

Заключение.

В XX веке широкую известность получили также концепции культуры, авторами которых являются Р. Арон, У. Ростоу, О. Тоффлер, П. Сорокин, К.Э. Циолковский, В.И. Вернадский, А. Печчеи, Г. Маркузе, А. Швейцер, А. Кребер, К. Ясперс, Т. Элиот, К. Леви-Стросс, К. Поппер, Б. Рассел, Ф. Ницше, 3. Бжезинский, Ж-П. Сартр, Р. Тагор, Э. Фромм, М.М. Бахтин, Л.Н. Гумилев, Д. Судзуки, К. и Св. Рерихи. Современная теория культуры развивается по многим направлениям и представляет собой совокупность разноплановых концепций различной степени истинности и практической значимости. На основе их обобщения и анализа уточняется объект и предмет культурологии, ее проблематика, методология, основные задачи и функции.
116

Тэги: Особенности культуры Японии в Средние века, Гармония синтоизма, Основные культурологические концепции конца XIX – начала XX века, Литература, театр, живопись

В делах повседневных помнить о смерти и хранить это слово в сердце

Ямамото Цунэтомо,
(японский самурай)

Цивилизационно-культурный феномен островной Японии

Особое влияние на формирование удивительной японской истории и культуры оказало именно островное положение Японии, отделенной от всей Азии. Это в свою очередь наложило неповторимый отпечаток на менталитет японцев, поскольку, по словам французского исследователя Л. Фредерика, «в сознании японца живет устойчивое представление о себе как об «островитянине», оторванном от других народов Земли. Буквально отрезанное от азиатского материка, не испытывая угрозы вражеских завоеваний и больших культурных заимствований, японское общество, отличавшееся своей однородностью, и развивалось в целом кумулятивно, без структурных сбоев и перепадов.

При этом на японский менталитет большое влияние оказала природа- вернее постоянная борьба японского общества со стихийными бедствиями природы. Будь то: землетрясения, цунами, извержения вулканов. Вот откуда с одной стороны- фаталистичная японская стойкость и полное принятие неизбежного. А с другой- воспитание силы духа, склонность к коллективизму, самоорганизации и неустанному труду.

Японское государство-общество сложилось довольно поздно, приблизительно в III – VI вв. н. э. Именно на этот период приходится становление протояпонского государства, получившего название Ямато. Уже тогда верховный императорский дом делил свою власть над страной с могущественными кланами знати. Таким образом, начало процесса оформления первой государственности Японии было связано сформированием двоевластия: императорской власти и родовой знати (Елисеефф В.). Согласно японской системе верований синтоизму, японская нация ведет свое начало от богини солнца Аматарасу, прямым потомком которой был легендарный император Японии Дзимму (Дзимму-Тенно), взошедший на престол государства Ямато в 660 г. до н.э. и положивший начало непрерывной династии японских императоров. Поэтому в Японии принято подразделять историю страны на эры правления того или иного императора (Елисеефф В.). Личность императора и сама идея императорской власти всегда выступали важнейшим цементирующим фактором национального самосознания японцев, поскольку он является настоящим главой нации-семьи японцев.

Интересна сама по себе и древняя японская религия синтоизм, которая во многом напоминает древнюю мифологию. Практически цель и смысл синтоизма состоит в утверждении божественного происхождения японского народа: согласно синто, считается, что микадо (император) – потомок духов неба, а каждый японец – потомок духов второго разряда – ками. Ками для японцев означает божество их предков, героев, духов. Весь мир и природа, по убеждениям японцев, населена множеством ками. И японцы верят в то, что после смерти они превратятся и станут одними из великого множества ками. В синтоизме нет специальных заповедей про мораль и нравственность. Японцам следует поступать лишь согласно законам природы, в которых нет предписаний о добре и зле. Значит, следует поступать естественно, инстинктивно и только придерживаясь естественного порядка вещей: «Поступай согласно законам природы, щадя при этом законы общественные». (История Древнего мира. Древний Восток. Индия, Китай, страны Юго-Восточной Азии. 1998).

Япония на протяжении почти всего средневекового периода оставалась периферией цивилизованного мира и, соответственно, не могла претендовать на роль культурного, политического и военного центра Дальнего Востока. Существует точка зрения, что Япония отпочковалась от китайской цивилизации в период между 100–400 годами и, по мнению ряда японских политологов, японская культура представляет собой крайнюю, «островную» форму культуры Китая. Поэтому ее порой называют еще дочерью древней китайской цивилизации (Чугров С.В.).

На протяжении средневековья Япония выступала как культурный реципиент китайской цивилизации, заимствуя у последней иероглифическую письменность, религию (буддизм), конфуцианское учение, науку, формы искусства, обычаи, ритуалы и церемонии – от чаепития до единоборств, и главное, систему государственного администрирования. Надо сказать, что японцы, в отличие от китайцев, не то чтобы чурались воспринимать чужой опыт, а делали это с настоящим искусством, органически включая его в систему своих ценностей. С китайской модели японцы перенимали все элементы императорской власти, ее политическую культуру, разветвленную систему бюрократического аппарата (Новая история стран Азии и Африки…– Ч. 1.). Поэтому долгое время китайцы смотрели на Японию как на свою культурную периферию. Однако затем японская «периферия» не только творчески переработала китайский культурный опыт, но впоследствии спустя много веков сама стала себя считать «господином» по отношении к материковому Китаю.

Смешанный характер японской общественной модели

Внутренняя структура раннеяпонского государства была типичной: во главе стоял вождь-правитель (впоследствии император), его окружала родовая знать, занимавшая высшие административные посты. Страна уже тогда делилась на области и округа во главе с родовитой знатью. Основную массу населения составляли платившие ренту-налог в казну крестьяне. Кроме них были рабы и неполноправные, в основном выходцы с материка – китайцы, корейцы и т.д. Эти категории людей находились в собственности государства или знати.

В середине VII в. в Японии была проведена государственная реформа «Тайка», в ходе которой протогосударство Ямато превратилось в цивилизованное по китайскому образцу государство: были созданы первые законодательные своды, системы государственной собственности на землю, установлены нормы наделов землепользования (Моисеева Л.А.). Именно тогда правитель страны принял божественный титул тэнно («сын Неба»). Реформы Тайка, дополненные в 701 г. специальным кодексом Тайхоре, заложили основы японской социальной и политической структуры. Они же создали фундамент для расцвета японской культуры периода Нара (VIII в.), когда по образцу китайской столицы Чанани была богато отстроена столица Японии Нара. Древняя религия японцев синто («путь богов»), в значительной мере обогащенная китайским даосизмом и буддизмом, дала сильный толчок для развития ранней японской культуры и искусства (Васильев Л.С.).

В то же время система японской государственной власти, несмотря на ее копирование с Китая, оказалось не совсем прочной. Божественный император, по китайскому образцу провозгласивший себя Сыном Неба – Тэнно, больше царствовал, нежели реально правил страной. Это объяснялось тем, что, в отличие от Китая, здесь верховная власть и земельная собственность во многом оказались разделенными. Львиная доля земельного фонда оказалась в руках наследственной знати, владевшей земельными участками полуфеодального типа, которые при этом были весьма самостоятельны.

Да и типичного азиатского деспотизма верховной власти в Японии не наблюдалось. Все эти признаки отличали японскую модель государства-общества от классического восточного типа и сближали ее западноевропейским аналогом. Но правильнее было бы, на наш взгляд, отнести японскую модель к промежуточному типу, имеющему признаки и восточной структуры, и классической западноевропейской феодальной системы. Сама промежуточность японской модели указывала на возможность как одного из двух путей развития государства-общества (восточного или западного), так и возможность третьего комбинированного варианта. Во многом это зависело от последующего исторического процесса.

Ставка императора в городе Нара оказалась больше символическим центром, фактическим административным центром страны стал город Хэйян (Киото), где управлял влиятельный дом Фудзивара. В IX – XI вв. влияние дома Фудзивара усилилось настолько, что японские императоры превратились почти в марионеток в их руках. Это было серьезным отличием японской государственной модели от китайской.

Вторым характерным отличием было то, что здесь не сложилось конфуцианской элиты чиновников-администраторов с их конкурсными экзаменами и последующим рекрутированием во властную верхушку. Поэтому чаще всего роль чиновников и управляющих отдельными территориями страны выполняла наследственная знать, которая все больше и больше становились самостоятельной от центра (Васильев Л.С.). Третьим отличием от Китая стало то, что японские чиновники, занимавшие крупные должности, превращались в полноправных владельцев частновладельческих поместий (дайме). Четвертым- то, что в отличие от Китая с его поклонением перед чиновниками, людьми культуры, в Японии был настоящий культ воинского сословия и воинской доблести.

В Японии процесс приватизации земельных владений и территориального управления получал все большее развитие. Последние признаки явственно указывали на характер формирующейся в стране феодальной системы с ее децентрализованным распределением ресурсов. Все это говорило о том, что японская модель развития государства-общества больше напоминала западноевропейскую, чем китайскую. Так, еще в XI в. японские дайме получили право осуществлять суд и административную власть в своих владениях, а их земли были освобождены от государственного налогообложения.

Другим признаком явилось стремление японской знати прикрепить крестьян к земле. В целях борьбы с восставшими крестьянами и их попытками ухода от своих хозяев крупные владельцы земель стали создавать отряды профессиональных воинов-дружинников. С течением времени боевики-дружинники превращались в замкнутое сословие (аналог западноевропейских рыцарей) воинов-самураев (буси). Впоследствии возник и стал свято соблюдаться кодекс военной этики самураев (бусидо), включавший в себя идею верности господину вплоть до безусловной готовности отдать за него жизнь или в случае любой неудачи или бесчестья покончить с собой (совершить сэппуку или харакири).

Причем культ самоубийства практиковался во имя чести и долга (не только мальчики в школах, но и девочки из самурайских семей специально обучались этому «искусству смерти»: мальчики – делать харакири, девочки – закалываться кинжалом). Философия фатализма в сочетании с фанатичной преданностью патрону и уверенностью, что имя доблестно павшего будет почитаться в веках – все это вместе взятое, вошедшее в понятие бусидо, оказало огромное влияние на японский национальный характер (Васильев Л.С.).

Японские самураи

Во второй половине XII в. власть дома Фудзивара стала слабеть на фоне поднимающегося клана Минамото. В конце концов дом Минамото, опираясь на войско самураев, установил свою фактическую власть над страной. В 1192 г. Минамото Еритомо был объявлен верховным военным правителем страны с титулом сегун. Ставкой сегуна и правительства (бакуфу) стал город Камакура. Император при этом остается своего рода верховным жрецом синтоизма. Этот период истории Японии, названный периодом Камакуры (1185–1333), характеризуется тем, что самурайское сословие Японии становится господствующей социальной силой страны.

Подлинной религией самураев становится дзен-буддизм, который получает широкое распространение по всей стране. Это было неслучайно, поскольку воинов в учении дзэн-буддизма привлекала отчужденное отношение к смерти. Дзэнский мастер Иэкива призывал своих учеников: «Если вы действительно желаете познать дзэн, необходимо однажды проститься с жизнью и прыгнуть с головой в яму к смерти». Ему вторил другой мастер Кэнсин: «Тот, кто цепляется за жизнь, умирает, а тот, кто пренебрегает смертью- живет» (по. Михайлову Н.Н.). Вот так дзэн взрастил у японских самураев философию смерти, которая и сделала их самыми бесстрашными воинами Востока.

Со временем самураев стали переводить на положение воинов-рыцарей, живущих при дворе хозяина и получающих за это дома, снаряжение, натуральный паек со стороны государства или своего господина. Феодальные отношения развиваются все шире и шире. Так, все больше земли с крестьянами концентрируется в руках крупных феодалов (дайме), у которых на службе находились самураи. Крупные князья (дайме) подчиняют своей власти целые города с торговлей и ремеслом, корпорациями торговцев и ремесленников. Впоследствии именно возвышение князей, усиление их силы и самостоятельности и привело к падению сегунов из дома Минамото.

В период правления сегуната Минамото Япония подвергается нашествию монголов из Китая. Дважды флот хана Хубилая (в 1274 и 1281) вторгался на японские острова. И буквально дважды (удивительный случай) сначала шторм, а затем страшный ураган (божественный ветер-камикадзе) разметал вражеские суда (считается, что монголы потеряли до 75 % своих воинов), а остальным высадившимся монголам оказали яростное сопротивление и дали достойный отпор японские самураи. После последнего отражения врага в 1281 г. сам японский император возносил в храмах множество молитв «Царю неба» за столь явное покровительство и милость. А празднества и угощения для всех японцев длились несколько дней подряд. Отважные самураи, спасшие Японию от вторжения страшного врага отныне стали восприниматься как национальное достояние.

Период Муромати

Период японской истории – период Муромати (1392–1573) прошел под знаком господства сегуната Асикага, а закончилась свержением 15-го сегуна Асикага Есиаки, совершенным Ода Нобунага в 1573 году. Этот период оказался самым беспокойным в истории Японии. Поскольку именно в этот период децентрализация страны и междоусобные войны постоянно нарастают и достигают своего пика во второй половине XV века. Власть сегунов становится чисто номинальной, а страна на рубеже XV – XVI вв. фактически распалась на несколько частей враждующих между собой. Вдобавок страну сотрясали крестьянские восстания. По всей стране бродили разорившиеся самураи или странствующие рыцари, самураи-ронины (не имевшие господина), нередко промышлявшие откровенным разбоем вместе с городской беднотой.

Начало XVI века стало пиком децентрализации, сопровождавшееся чередой кровавых феодально-междоусобных войн. В это время образуются крупные феодальные княжества, иногда объединявших несколько провинций. Владельцами почти всех земель стали представители верхушки военного сословия - князья дайме (дословно «большое имя») (Поздняков И.Г.). У каждого дайме был хорошо укрепленный замок на манер западноевропейского, где проживала многочисленная челядь, собственная военная дружина, многочисленные работники. В своих родовых владениях они были почти полновластными хозяевами и могли издавать собственные «удельные» законы для подвластного населения княжеств.

В ожесточенной борьбе друг с другом каждый из князей стремился увеличить владения, не подчиняясь при этом центральной власти. Однако в своих владениях они были рачительными хозяевами: увеличивали производство риса на продажу, развивали ремесла и торговлю, строили корабли. И при этом нередко совершали торгово-пиратские экспедиции в отношении соседних Китая и Кореи.

Быстро развивались города и городская торговля. Еще в конце XV века в таких крупных городах, как Сакаи, Хирадо, Хаката, Ямагути, возникли купеческие гильдии, занимавшиеся оптовой торговлей и имевшие не только свои отделения по всей стране, но и фактории в Китае, Корее, на островах Рюкю и даже на острове Ява. Интересно отметить, что также как и в Европе в XII веке, ряд японских городов в первой половине XVI века откупались от власти крупных японских феодалов, на землях которого они располагались, и становились полувольными городами с самоуправлением и даже с собственной армией (Хани Горо). Как отмечали еще советские историки быстрый рост городов, развитие товарно-денежных отношений в Японии XVI века, означал не разложение, а подъем феодализма и обусловливались усиленным притоком феодальной ренты (Поздняков И.Г.). Можно сказать, что в Японии в то время был относительный расцвет феодализма, правда он имел более ограниченные рамки и по времени был короче по сравнению с западноевропейским феодализмом.

В целом японское государство-общество по ряду признаков в это время больше напоминало феодальную Европу XII – XIII вв., чем деспотичный Восток. Здесь, как и в Европе, не сложилось всесильного и централизованного государства, а частные феодальные владения были практически независимы от центральной власти. Правда, развитие японского общества в этот период, хотя и имело ряд общих признаков с европейскими странами, заметно отставало от них. Уже на рубеже XV – XVI вв. в Европе складываются централизованные государства, а в Японии в это время – пик феодальной раздробленности. Конечно, имеются между ними и ряд принципиальных различий: в Европе города в этот период независимы от власти не только феодальных владык, но и сохраняют свою автономию и по отношению к государству. В Японии в это время только несколько городов имели небольшую автономию от власти феодальных владык и самого государства.

В отличие от традиции вассалитета феодалов в Европе, японский вассалитет был более строг, и это был не столько свободный договор, сколько подчинение. С точки зрения М. Блока, японский монарх-император, в отличие от европейских королей, находился вне феодальной системы, так как ему присягу верности (оммаж – в средневековой Европе) не приносили; «он оставался средоточием и источником любой власти, поэтому посягательство на раздел этой власти, опиравшейся на очень древнюю традицию, официально считалось посягательством на государство».

Потом в Японии не было церкви, оказывающей мощное противодействие государству против сползания его к деспотизму и подавлению общества. К тому же географическая близость к цивилизационно-культурному миру Востока, в первую очередь своему культурному учителю –Китаю, оставляло очень мало шансов для развития невосточного пути развития Японии. Но даже тогда еще ничего не было предопределено окончательно, и оставалась свобода выбора пути развития. В скором времени Японии все же пришлось сделать свой выбор, который был выбором в большей степени Востока, а не Запада. Это произошло в эпоху господства клана сегунов из дома Токугавы в XVII- середины XIX вв.

XVI век, стал для Японии встречей с принципиально иной чем весь многообразный Восток цивилизацией Западной Европы. Первыми до Японии добрались португальцы-купцы и католические миссионеры. Орден иезуитов отправил в Японии миссию во главе с испанцем Франциском Ксавье в 1549-1550 гг. Иезуит Ксавье стремился добиться не больше не меньше как склонить самого японского императора к принятию христианства и хотя ему это не удалось, однако в целом можно назвать его пребывание на японской земле очень успешным. Многие японские дайме со своими слугами приняли христианство, поскольку были заинтересованы в контактах с европейцами как в плане торговли так еще больше в получении от них огнестрельного оружия.

Христианская религия на японских островах стала распространяться с большой быстротой. И, уже в 1580 г. в стране было около 150 тысяч христиан, а также 200 церквей и 5 семинарий (Васильев Л.С.). За португальцами последовали в Японию голландские и английские купцы. Японцев интересовало европейское оружие, ткани и технические новинки. Некоторых европейских специалистов стали использовать в военно-инженерном деле и военном кораблестроении.

Однако в самом конце XVI века, когда в стране усилились центростремительные тенденции отношение к иноземному христианству и европейцам в Японии сменилось с нейтрально-положительного на негативное. Христианство стало прямо угрожать господствующему в стране буддизму и синтоизму, что, по мнению ряда японских политиков (Тоетоми Хиэеси и Токугава Иэясу) могло навлечь в будущем на страну тяжелые последствия. После чего с 1597 г. христиане стали подвергаться гонениям.

В период складывания японского централизованного государства под руководством сегуна Иэясу Токугава Япония выбрала изоляционистскую модель развития, с ее враждебным отношением ко всему внешнему миру и особенно к Западу. Гордых и самодостаточных японцев насторожила техническая мощь заокеанской цивилизации всюду на Востоке протянувшей свои колониальные щупальца, и они решили от греха подальше замкнуться в себе.

Японцы, впервые замеченные на мировой арене в III веке, вступили на эту арену тогда, когда мир - в своих главных частях – почти повсюду становился средневековым. Японии значение имело, конечно, то, что такое средневековье тогда уже твердо установилось в Китае. Однако шагнуть прямо от первобытного общества к средневековью японцы не могли.

О том, какими путями проникала на Японские острова континентальная культура, говорят письменные памятники - как китайские, относящиеся к этим же векам, так и японские, возникшие, правда, позднее - в VIII веке, но содержащие сведения явно более раннего происхождения. Из источников мы узнаем о переходивших на Японские острова - и нередко большими группами - китайцах. Естественно, эти переселенцы приносили с собой культуру своей родины. Это делали также и не менее многочисленные переселенцы с Корейского полуострова. Континентальная культура еще более ощутимым потоком приходила б Японию через Корею и отчасти даже в корейской редакции.

Материальной культурой дело, однако, не ограничивалось: к японцам проникала и китайская иероглифическая письменность, некоторые знания. В VI веке отмечается появление в Японии конфуцианских и буддийских сочинений, буддийских изображений: и те и другие были занесены корейцами из Пэкчэ.

Можно с достаточной степенью достоверности обрисовать и главные черты культуры духовной: прежде всего - в области верований. В источниках отмечается, что у японцев, попавших в Китай, похоронный обряд был таким: в случае смерти кого-либо из своих они избирали одного из своего состава, которому в течение определенного срока предписывалось не причесываться, не мыться, не стирать одежду, не есть мясо, не сближаться с женщиной. Если в это время кто-либо заболевал или случалось вообще какое-нибудь бедствие, виновником считался этот человек и его убивали.

От начала VIII века до нас дошли первые письменные памятники Японии. Главные из них - "Кодзики" и "Нихонги". Эти памятники могут служить источником сведений о древней Японии, если пользоваться ими достаточно осмотрительно, поскольку на них лежит явная печать века их записи, а век этот - начало сложения ранней формы феодального государства. Это древнейшая история страны - причудливое переплетение старых мифов, легенд и сказа­ний с историческим преданием, с записями фухито (писцов), переплетение, сведенное в одно целое, трактованное в духе средневекового строя. С этим японское древнее общество и перешло в общество средневековое.

VII-IX века - время оживленных сношений японцев с окружающим миром. К переустройству у себя древнего общества в средневековое японский народ подошел собственным путем, но оформление этого переустройства происходило по китайским образцам.

Проникновение китайской культуры наблюдается еще в эпоху Ней. Это были прежде всего земледельческие орудия, оружие, украшения, то есть предметы материальной культуры. Однако китайские переселенцы занесли в Японию и свое письмо. Первые - открыты до сих пор - следы такого письма относятся к 430 году.

Японские исследователи полагают, что в начале VII века буддизм если и вообще как-то распространялся, то не как философия, а как. религия, воспринимаемая притом примитивно - в духе той же магии, в какой выступала тогда собственная религия японцев - синтоизм. Обе религии уживались друг с другом.

Буддизм принимался тогда как религиозно-магическое орудие укрепления государства под властью царей Ямато, ставших императорами. Все действия двора свидетельствуют, что к буддизму тогда подходили прежде всего с точки зрения интересов власти. Личной религией, религией отдельного человека, ищущего в ней что-то для себя, буддизм в Японии тогда еще не стал. Буддизм в Японии на этом этапе своей истории принадлежал больше политики, чем религии. Поэтому и храмы были органами государства, а духовенство - чиновниками духовного ведомства. Число храмов, которые можно назвать монастырями, неуклонно росло. Широким потоком шла из-за моря литература - сутры, шастры. Монахи, возвращавшиеся из Китая, привозили и церковную утварь, иконы, статуи. В Японию буддизм принес высокую материальную культуру: возводились храмы по образцам, виденным в Китае, и строились они большей частью под наблюдением иноземных мастеров; развивалось прикладное искусство; нужны были священные изображения - появились живопись и скульптура. VII - VIII века в Японии – время расцвета искусства и прежде всего того, которое так или иначе связано с буддизмом.

Хлынувшая с континента в Японию новая культура далеко не ограничивалась тем., что принес с собой буддизм. Произошло событие - одно из крупнейших во всей истории японской культуры: бы­ла открыта возможность записывать слова своего языка знаками чужого письма, как транскрипционными. Образованные японцы настолько хорошо знали китайскую историческую литературу, что уловили этот прием и воспользовались им для себя. И не только воспользовались, но довели до полноты: транскрибировали весь текст.

Японское искусство VIII века, как изобразительное, пластическое, так и словесное, представляет собой своеобразное переплетение своих и чужеземных элементов, по происхождению да и по характеру весьма разнородных. Эта мысль справедлива, как справедливо и то, что во всем этом разнородном искусстве действовал единый художественный гений японского народа.

В IX веке с возникновением новых явлений в жизни японского общества многое изменилось и в культуре Японии, прежде всего в мире буддизма. Появились монастырские владения, фактически - церковные поместья, а так как настоятелями монастырей становились члены тех же знатных фамилий, получилось, что буддизм стал не только идейным, но и экономическим орудием господствующего класса, и прежде всего - его верхушечного слоя, аристократии.

Куртуазная поэзия и куртуазный роман являются не только самым крупным достижением культуры аристократического общества; полноценностью своего художественного выражения, законченностью формы, человеческой глубиной содержания эта поэзия и эта проза представляют высшее, что тогда в этой области мог создать японский национальный гений. Литература Х - XII веков и по языку и по

В IX - XI веках специфически национальное лицо приобрело изобразительное искусство. О картинах этого времени мы можем говорить лишь по описаниям, имеющимся в литературном повествовании, да еще по позднейшим образцам; непосредственно от того времени ни одной ширмы иди перегородки до нас не дошло. Правда, описание очень тщательны, выразительны, почему и дают представление об этой живописи, но, конечно, заменить самый оригинал не могут. Лучше обстоит дело с другим видом живописи, также появившимся в это же время, с так называемыми эмакимоно (картинами-свитками). Картины-свитки были разные: на язык живописи перекладывались не только повествовательные произведения, но и сборники стихов.

Таковы литература и изобразительное искусство Японии Х -XI веков - времени, когда на поверхность вышла культура верхушечного слоя господствующего класса - хэйанской аристократии, и притом еще в эпоху ее наибольшего процветания. Литература - стихи, повести, дневники, записки; архитектура и изобразительное искусство - скульптура, живопись, графика; искусство прикладное - резьба, чеканка, литье; все это для нас - различные виды искусства - особая область культуры. Музыка тогда была особым видом творчества, но не особой областью искусства; она была элементом того, что мы называем домашним музицированием.

Особым явлением культуры был весь комплекс - поэзия, повести,дневники, записки, картины-свитки, яматоэ (живопись Ямато), театральные представления, вместе взятые, то есть художественная культура в целом. Обособление ее отдельных отраслей и, что не менее важно, общественное осознание этих отраслей как особых видов искусства произошло позднее.

Художественная культура была представлена многими выдающимися творцами, подлинными мастерами различных жанров искусства и литературы. И то, что они создавали, подымалось над общим уровнем, нередко очень высоко. Звания писателя как и поэта тогда не существовало. Не было и особого звания художника-живописца, скульптора и т.д. Особое место в этой художественной культуре занимало буддийское искусство, но и к нему никто не относился как к искусству. Такова картина культуры этого этапа японского средневековья, этапа, на котором сложился исторически первый облик национального лица японской культуры в целом.

В XI веке настроение хейанского общества стало меняться. И чем далее, тем заметнее. В различные области культуры все больше проникают вкусы и настроения, близкие простому народу, как городскому - всяких профессий и родов занятий, так и деревенскому - крестьянству. На поверхность истории выходят именно эти слои общества со своей жизнью и со своим творчеством: поэзией -песнями, прозой - рассказами; со своими театральными представлениями.

Сборник - драгоценный памятник литературы, свидетельство того, что Япония тогда жила в какой-то мере общей жизнью с другими народами своего культурного круга:, свидетельство связи с Китаем - из. него была занесена не только ученая литература, своды законов, исторические произведения., не только высокая литературная поэзия, но и фольклор: свидетельство того, сколь многим японская культура была обязана буддийским проповедникам, перенесшим вместе с сутрами и шастрами свой церковный фольклор - агиографическую литературу, прозу и по-

эзию легенд, сказаний, сказок.

С Х - XI веков в провинции возникает буддийское искусство, не уступающее столичному. К XII веку вместе с буддизмом по всей стране распространились виды искусства, которое он всегда нес с собой: зодчество, ваяние, живопись, художественное литье. В сфере искусства, сопутствующего буддизму, появилось кое-что, идущее от простого народа - прихожан и богомольцев: это фигурки, вырезанные из дерева и изображающие различные буддийские персонажи. Резьба по дереву - один из типичнейших видов народного художественного ремесла:, оно несомненно существовало и до этого, но буддизм дал таким народным мастерам новый и богатый сюжетный материал. Об этом искусстве мы знаем по образцам, относящимся к более позднему времени, но кое-что, правда немногое, все же сохранилось от Х века; например, изделия ната-бори, то есть резьба ната (коротким ножом с широким лезвием).

С XI века явно обозначились признаки упадка правящего слоя господствующего класса того времени. Падала сила хэйанской аристократии, мельчали ее представители, слабела ее творческая энергия и тускнел блеск культуры, ею созданной, а с угасанием этого блеска стала все заметнее выходить из тени другая культура - народная, и на ее почве, на ее фоне, стал складываться второй по исторической последовательности лик культуры феодального общества Японии.

Кто же был создателем этого исторически нового облика японской культуры? Создателем первого был тот слой господствующего класса, который вошел в историю под именем кугэ., придворной аристократии и примыкающими к. ней слоями высших чиновников и поместной.знати; создателем второго - другой слой этого класса, вошедший в историю с именем букэ (военного дворянства). И все же, несмотря на появление этого слоя, старая аристократия продолжала существовать и, что было действительно важно, упорно держалась за свои традиции, свою культуру.

На поверхность культурной жизни вышел опять народ, и первыми деятелями новой народной культуры были именно певцы-сказители. Но творчество в этой сфере не ограничилось лишь формой сказа: из него родилась и литература эпохи, ее главный вид - эпическая поэма. В Японии ее назвали словом гунки (описание войн) или сэнки (описание сражений). Сказания записывались, обрабатывались, соединялись в сюжетные циклы; циклы сцеплялись друг с другом, и в результате получались целые эпопеи.

Кто же записывал эти сказания? Ответ ясен: монахи. Надо учитывать, что в XII - XIII веках монахи были уже не те, что их собратья в IX - XI веках. Буддизм за эти века далеко шагнул в провинцию, в деревню, то есть в народную среду. С расширением орбиты буддизма соединялось и расширение его личного состава: массу монашества составляли люди, гораздо более близкие к народу, чем первоначальные деятели буддизма. Они записывали сказания о сражениях, подвигах, злодействах. Работа составителей эпопей видна в таком - весьма существенном с точки зрения истории культуры - факте: в том, каким языком эти сказания записаны и каким письмом. И тут перед нами нечто, говорящее о наступлении новой эпохи в культуре. Язык хэйанской поэзии и прозы по лексике - чисто японский, примесь китайских слов в нем количественно незначительна и притом ограниченна определенным кругом. Однако с течением времени в обиходный язык стали проникать в ки

тайской языковой оболочке и понятия буддийского учения и правовые, социальные, эргономические, политические термины, которыми были заполнены тексты составленных уже в Японии кодексов. Тем самым в обычную речь вошел и непрерывно возрастал слой китайской лексики. Надо помнить, что китайская лексика буддизма в известной части просто фонетически по-китайски отредактированная лексика оригинальных языков буддийского писания - санскрита и пали.

Соответственно изменилось и графическое переложение языка: вместо канабун (письма знаками каны) появилось канамадзирибун (письмо, смешанное со знаками каны, то есть частично китайскими иероглифами, частично знаками каны). Но китайское письмо - письмо в основе своей идеографическое, японское - фонографическое, следовательно, канамадзирибун - соединение двух противоположных по своему качеству систем письма. И такое соединение оказалось практически применимым. В XII - XIII веках это носило еще ограниченный характер, но все же уже было началом нового положения в языке и письменности, что имеет не только огромное значение для многих сторон культуры, но и само по себе представляет один из самых важных элементов культуры в целом.

Итак, культура, создаваемая военным дворянством, ярко выразилась в гунки. В них мы видим и облик человека эпохи; в первую очередь, конечно, ее героя. Герой этот - буси, воин, рыцарь, как говорилось на Западе в соответствующую пору европейского средневековья.

В XII - XIII веках на первый план в буддизме выступило учение Дзедо (Чистой земли), и наибольшую силу получила секта дзедосю. Два выдающихся деятеля буддийской церкви упрочили ее влияние: Хонэн (1133-1212) и Синран (1173-1262). С их деятельностью связано наступление новой эры в истории буддизма в Японии.

Хонэн и Синран освободили буддизм от государственной власти, сделали веру самостоятельной силой общественной жизни:, перенесли религию в народную массу, то есть создали для нее прочную общественную почву, а в связи с этим превратили ее в настоящую общественную силу; способствовали освобождению верований от примитивных представлений о чародействе, магии, чем повысили общий духовный уровень своего общества.

Таков был новый буддизм, установившийся в Японии в XII -XIII веках, в рыцарскую эпоху японского средневековья.

Буддизм дал удобную, привычную и, что особенно важно, яркую оболочку идее, рожденной жизнью, историей. Одну оболочку для нее создали Хонэн и Синран; другую - Нитирэн.

Нитирэн (1222-1282) был третьим, младшим по времени, из числа крупнейших деятелей японского буддизма XII - XIII веков. Одна из важнейших особенностей его учения состоит в том, что он выводил буддизм из универсализма - вселенского во времени и в пространстве и вводил его в локализм - определенности во времени и в пространстве; переключал его из мира человечества вообще в мир определенного народа. Именно по этой причине за Нитирэном и утвердилась слава создателя японского буддизма, а его японские настроения, понятные и нужные в свое время, впоследствии стали одним ив источников тех националистических тенденций, которые не раз в последнее столетие прорывались на поверхность общественной жизни Японии и даже определяли ее государственную политику.

Новый буддизм всю силу своей проповеди сосредоточил на углублении в человеке веры; именно на углублении, а не на усилении, которое, конечно, также

принималось во внимание, но считалось естественным последствием главного - углубления. Главное внимание искусства оказалось обращенным на человека. Самый факт развития в эту пору портретной живописи служит весьма убедительным свидетельством того, что героем эпохи был именно человек: воин и монах. Но основную часть портретной галереи XI -XIII веков составляют изображения деятелей буддизма. Портретное искусство отразило борьбу в человеке его духовной природы с его материальными запросами, а также индивидуальность каждого изображенного на картине.

Особую линию в изобразительном искусстве представляет скульптура. До нас дошло кое-что, в том числе знаменитая статуя Конго рикиси (Силача Конго) у монастыря Тодайдзи и фигуры двух демонов - Тэнтоки и Рютоки. Обе статуи находятся в монастыре Кофукудзи.

Настроения людей второй поры японского средневековья определялись религией и философией. Религия тогда воодушевляла, философия приучала к горестной безотрадности. Воины были религиозны, старые образованные аристократы находили прибежище в философии. Таков второй лик культуры японского средневекового общества. События, развернувшиеся в XIV веке, были знамением наступления новой эры не только в политической, социальной и экономической истории страны, но и в ее культурной жизни. В течение двух последующих столетий создавался новый лик культуры японского народа эпохи средневековья, вплоть до конца XVI века, то есть начала Нового времени.

Подойти к этому исторически третьему облику японской средневековой культуры удобнее всего со стороны искусства. Лучшие произведения архитектуры - не храмы, а жилища и замки. Некото­рые постройки по традиции продолжали именоваться храмами, но фактически это были павильоны парка. Искусство XI - XIII веков было религиозным, искусство XIV - XVI - светским, мирским. И в этом - существо нового облика не только искусства наступившей эры, но и культуры в целом.

Известную пышность и яркость в культуру рассматриваемой эпохи внесли дээнцы - те самые, которые так рьяно проповедовали простоту, чистоту, ясность. Дзэнекие монахи постоянно ездили в Китай, который в XIV - XV веках переживал закат своего Ренессанса, что выразилось не только в простоте монохромного пейзажа, но и в роскоши дворцов, великолепии храмов, увеселительных павильонов, изысканных кабинетов. Японские дзэнцы видели все это и не могли в какой-то мере не попасть под влияние этой стороны культуры эпохи и принесли ее к себе. Они обратили большое внимание и на прикладное искусство.

Одним из видов этого искусства, по своей художественной высоте соприкасающимся с тем, что называют "чистым искусством", были макиэ (шкатулки, коробочки, шкафчики, ширмы, экраны), покрытые лаком с нанесенными на них изображениями. Макиэ высоко ценились в Китае и в Корее и составляли одну из статей японского экспорта в эти страны.

Другим видом искусства была архитектура. Ярусный стиль стал основой замкового строительства, широко развившегося в этот период истории, а некоторые его приемы вошли и в жилищное строительство состоятельного сдоя городского населения. В этом же стиле строились сооружения и особого назначения - чайные комнаты.

Наряду с живописью и архитектурой необходимо также упомянуть еще об одном искусстве, расцветшем в эту эпоху, - парковом.

Парки основаны на простой идее: вся природа может вместиться в небольшое пространство; или иначе - любая огромная картина природы может быть сжата до миниатюры. Размер не имеет значения; существенны лишь пропорции.

Однако пределом и, пожалуй, синтезом всего дзэнского искусства является Ногаку (театр Но).Так он называется в настоящее время, но в XIV веке, когда он стал формироваться, его называли саругаку.

Слово "саругаку" - искаженное сангаку -значит "разные представления".Так называли в Китае выступления мимов, плясунов, шутов, акробатов, жонглеров, фокусников: им обозначались следователь но, различные виды массового театрального и циркового мастерства. В Японии, куда такие представления были перенесены еще в VII веке и где они соединились со своим собственным, выросшим на японской почве, но однородным по характеру искусством..притягательность их для народа была оценена духовенством, которое с целью привлечения к своим монастырям возможно большего числа богомольцев после торжественных церковных служб устраивало представления саругаку.

Искусство зрелого средневековья развивались под знаком дзэн-буддизма. Под этим знаком объединялись те слои общества, которые можно назвать интеллигенцией своего времени. Эта интеллигенция формировалась из различных сословий - из воинского дворянства и из духовенства.

Однако далеко не все в культуре этого времени развивалось в русле дзэн-буддизма. И прежде всего - литература; вернее, то, что было тогда наиболее существенным в ней.; а этим была авантюрно-героическая эпопея.

Начиная с XIV века появился и до начала XVIII века существовал другой вид прозаической литературы, стоявший далеко от идейных течений этого времени. Это были так называемые отогиба-наси (короткие рассказы), одни из них фольклорного происхождения, со сказочными сюжетами, другие заимствовали сюжеты из японской классической литературы, из буддийских сказаний, из китайских источников - эти, вероятно, сочинялись полупрофессиональными рассказчиками, которые входили в свиту дайме (сеньора) и носили наименование отогиносю. Отогиносю - те же буси, иногда монахи, чьей обязанностью было развлекать дайме своими рассказами в часы бессонницы.

Вне сферы дзэн-буддизма развивалась тогда и поэзия. Прежде всего изменился самый процесс стихотворчества. Поэтический диалог стал превращаться в то, что мы назвали бы совместным писанием стихов. Собиралось несколько поэтов, и каждый присоединял свое стихотворение к стихотворению, созданному предыдущим. Получалась ранга (цепное стихотворение), как стали называть подобные циклы, ставшие определенным, особым поэтическим жанром. Появились крупные мастера; начали составляться сборники. Разумеется, этот новый вид творчества, новая его форма, породили и свои принципы, свои правила. Словом, родилась и теория этого искусства.

Таким образом в японских торговых и ремесленных городах возникло новое поэтическое искусство, внесшее свою, совсем особую, но исторически вполне оправданную черту в общую картину культуры японского Ренессанса, как можно с

известным основанием назвать эту замечательную эпоху.

Но было и еще одно крайне примечательное явление в этой культуре, свидетельствующее о выросшем самосознании простонародья. Это явление - кегэн (фарс).

Для того времени это было чем-то совершенно особым: по своему происхождению эти фарсы были одной из форм народного действа, главным образом низов городского населения, а как представ­ление они были своего рода театральной импровизацией. Но постепенно стали появляться тексты их, в первое время не более чем либретто, но затем уже в литературно обработанном виде.

Самое любопытное, что в этой области образовалось соединение площадных фарсов с высоким искусством театра Но. Оно выражалось в том, что представление пьес Но перемежались с представлениями фарсов. И смотрели эти представления одни и те же зрители, принадлежавшие к образованным кругам дворянства того времени и да­же к самым его верхам. Обратного не произошло пьесы театра Но, вышедшие из народных представлений, чем дальше, тем больше отдалялись от народа и становились искусством высшего у ровня фарсы же, зародившиеся на городской улице и продолжавшие существовать для этой уличной публики, стали проникать во дворцы: их не гнушались смотреть и сами сегуны. Соединение двух противоречащих друг другу явлений как нельзя лучше характеризует эту эпоху, когда средние века уже отходили в глубь прошлого, а Новое время еще только маячило где-то впереди; коротко говоря,характеризует ту эпоху, которая по своей окраске была для Японии ренессанской.