Рассказы про баню в лесу. Страшные истории и мистические истории

В парную без стука вошел Саша с обмотанным простыней торсом, с двумя вениками в одной руке и с кружкой в другой.
- Ойк! - вякнула я и резво перевернулась на живот.
Горячий воздух от быстрого движения обжег колени. Я осторожно поправила войлочную шапку и стала украдкой наблюдать за Сашей из-за плеча, из-под полусомкнутых ресниц. Парень оказался хорошо сложенным, в теле, с курчавыми волосами на груди и животе. Мои губы бессовестно растянулись в улыбке, и я спрятала лицо.
- Ну, как? А, Иринка? - поинтересовался Саша.
- Бить будешь? - лукаво спросила я, приподняв голову.
- А ты как думала?

Саша надел грубо пошитые варежки, налил из кружки квасу в ковш с водой и плеснул в отверстие наверху печи. Прозрачный пар с резким шумом рванулся вверх и в стороны, обдал меня жаркой волной. Маленькую парную заполнил дразнящий запах хлеба. Саша легонько похлопывал меня двумя вениками, помахивал ими, гоняя вокруг меня горячий хлебный дух. Безобидные похлопывания становились крепче и настойчивее, воздух обжигал ноздри, дышать стало тяжело. Я запросила пощады.
- Лежи, - приказал мой мучитель.
- Я... Ох... Ох...
Я стонала, не в силах произнести ни слова. Хозяин снова поддал пару.
- Переворачивайся, - сказал он.
- У!
- Переворачивайся, кому сказал!
Это был приказ. Я послушно перевернулась на спину и прикрыла соски ладонями, не потому, что стеснялась - мне уже было безразлично - а потому что их невыносимо жгло. Я задыхалась, воздуха не хватало. Легкие сокращались почти вхолостую.
- Ох...

В голове панически металась только одна мысль: «Умру... Умру...». Саша негромко смеялся и продолжал беспощадно стегать меня вениками. Происходящее казалось мне ненастоящим, стены парной - мультяшными, нарисованными. Я уже ничего не соображала, когда Саша отложил веники, крепко взял меня за предплечья, поднял с полки и поставил на ноги. Мельком я увидела кипящую в чайнике воду. Парень, все так же поддерживая меня за предплечье, вывел из бани - в чем была, нагишом - и запихал меня в ванну с родниковой водой, которая лилась туда из природного источника. Вода чистая, студеная, с голубинкой, сладковатая на вкус. Холода я не почувствовала.

Из ванны я выбралась самостоятельно, Саша деликатно вернулся в баню. В предбаннике кое-как набросила на себя простыню и в полном бессилии рухнула на скамейку. Вытянулась на ней, насколько позволяла длина. Спасибо, жива осталась... Только сейчас обнаружила, что на мне так и красуется банная шапочка. Стянула ее, подсунула под голову. Тело затопила жаркая волна - последствие ледяной ванны. Казалось, я выдыхала огонь. Из парной доносились хлесткие удары веником - мой банщик взялся теперь за себя. Никакого сравнения с городской баней, с ее толчеёй, холодной раздевалкой и неприятным запахом в душной парилке.

Саша выскочил из парной, в два шага миновал моечную и пронесся мимо - бордовый, исходящий паром, с березовым листом на ягодице. С улицы донесся мощный всплеск и молодецкое уханье.
Вернулся, спрятав достоинство в горсти, по-пингвиньи ссутулившись. Задвинул зад за дверь моечной и позвал:
- Пошли, Ириш!
- Куда?
- Как куда? Мыться.
С распаренного лица капала вода, один глаз мигал, другой вращался. Я вдруг поняла, что стесняюсь наготы, и его, и своей. Удивилась - что это я, ни с того, ни с сего, стеснительной стала?
- Не...
- Ну, как хочешь. Пей квас и иди мойся, я отдохну пока.

Так мы и мылись - по очереди, запоздало стесняясь друг друга. Саша ходил в парилку еще. Баня настолько меня измотала, что я не знала, как выбраться из моечной, как одеться. Побрела в дачный домик, где и упала на кровать.

Ужин я приготовила заранее, перед баней, на летней кухне. Кухонька аккуратная, с нарисованным на всю стену пейзажем, с занавесками. В углу на табурете стояла гитара. Теперь мы с Сашей ужинали и рассказывали друг другу о себе. Познакомились мы два года назад. Точнее, только видели друг друга на судне, где Саша в то время был третьим помощником. Я принесла капитану таможенные декларации. Затем я видела его на корпоративном новогоднем вечере, он как раз списался на берег. Мы даже о чем-то побеседовали. И с тех пор стали здороваться, если видели друг друга в пароходстве или на улице.
Теперь он признался, что боялся подойти... Я удивилась:
- Почему?
- Ну, ты такая... Такая...
- Да ну тебя... в баню. Ты уже второй помощник, и такую ерунду говоришь, - рассмеялась я.

Саша - парень видный. На новогоднем вечере девчонки из соседнего отдела «висели» на нем, как собаки на медведе.
- Чш! Не шуми, - шикнул он. - Потревожишь на ночь домового - он спать не даст, пугать будет.
- Да ну?
- Не веришь? Здесь домовой живет. Как братан приедет с друзьями отдыхать, нашумят, а потом всю ночь слушают, как домовой по даче ходит и всё роняет.
Я смеялась, не верила. А вот брат - это уже интересно.
- У меня тоже брат есть, младше на три года, - сообщила я.
- Мой тоже младше на три года, - обрадовался Саша. - А ты заметила, что у нас родинки на руках совпадают? Вот эти четыре штучки?
Родинки и впрямь совпадали, и это казалось важным.
- Знаешь, а ты мне всегда нравился. Улыбчивый такой, как солнце ясное.
«А еще добрый и по-мужски агрессивный», - мысленно добавила я.

Парень потянулся за гитарой, но я его остановила:
- Саша, я чуть живая после бани. Давай-ка я помою посуду и уже лягу. Завтра споешь мне.
Он засмеялся:
- Понравилась банька-то? Иди, ложись. Посуду сам помою. Успеешь еще...
Последнее замечание я пропустила мимо ушей и поплелась на второй этаж, где стоял старый-престарый диван, навечно разложенный. Дача мне нравилась. Поселок маленький, тихий, с аккуратными ветхими домиками, в основном двухэтажными. Стояла тишина, только за стенами посвистывала неугомонная птичка да с летней кухни доносилось приглушенное бряцанье посуды.
Саша пришел минут через двадцать. Торопливо разделся в темноте, забрался под одеяло. Я забилась в самый угол, отвернулась от него, испуганная и счастливая.
- Ты где? - сорванным голосом спросил Саша. Нашел меня, перехватил рукой поперек живота и потянул к себе.

Я барахталась в густой паутине и никак не могла из нее выбраться. Я боюсь паутину до полусмерти, как же меня угораздило в нее залезть?! Задыхаясь от ужаса, я судорожно размахивала руками. Сзади подошел Саша и выдернул меня из тенёт. Крик ужаса вырвался из моего горла, я услышала его со стороны и не узнала собственный голос - ничего человеческого в крике не было. Села на кровати, тяжело дыша, вся в испарине, холодной и липкой. Саша проснулся, тоже сел, обнял меня.
- Сон, Саша... приснилось мне...
- Домовой, домовой, ты зачем ее напугал? Это моя жена... Не пугай больше.
Какая жена?
- Это домовой, не бойся, Ира. Он безобидный, пугает только.
Сейчас я готова была поверить во что угодно.
- Он больше пугать не будет?
- Не будет. Один раз, и все. Я же ему сказал...
- Никогда во сне не кричу. Я свои кошмары смотрю молча. В первый раз, честное слово!
- Всё, всё, не бойся. Спи.

Мы улеглись. Саша тут же уснул, а я лежала без сна, удивляясь, почему он назвал меня женой. Ухаживает за мной всего неделю. Несерьезно все это. Мне, конечно, пора было уже остепеняться, что-то решать со своей сумбурной, бестолковой жизнью. Я наслаждалась личной свободой и пользовалась ею, как мне заблагорассудится. Жизнь в гражданском браке мне не понравилась. В глубине души я хотела замуж - «по-настоящему», потому как «неофициальный» брак я ни на грош не ценила. С сожителем рассталась, потосковала и забыла. Исполнять обязанности супруги больше не хотелось. Кухня, посуда, уборка вгоняли меня в тоску. Какая из меня жена? Выйду замуж за Сашу - придется не просто готовить, а готовить вкусно, посуды будет в два раза больше, уборки тоже. Придется стирать его носки и гладить рубашки, приноравливаться к его предпочтениям, недостаткам и многое терпеть. Еще не знаю, что именно. А еще он вчера сказал, что хочет двоих детей. Это ужасно. От мысли, что несколько лет я не буду принадлежать самой себе, каждая клеточка моего тела запротестовала. Нет, не хочется.

Я прислушалась - не бродит ли по даче домовой? Стояла такая тишина, что шумело в ушах. Я приткнулась к горячей Сашиной спине, еще непривычной, и заснула.

Сахалинская июньская ночь выстудила воздух, утро накрыло дачный поселок туманом. Я проснулась рано. Лежала, притихнув под Сашиным боком, слушала птичий щебет и чириканье. Улыбалась. Ни о чем не хотелось думать. Распаренные в бане косточки и мышцы до сих пор томились в неге.
Проснулся Саша. Еще глаза не открыл, полез целоваться - Ира, Иришка... Подмял меня под себя. На лице - радостная улыбка. Самое сладостное соитие любви - утреннее, когда тело проснулось только наполовину, слепая страсть за ночь немного притушена, зато не спит зрячая нежность.

Утомившись, Саша с неохотой выпустил меня и поднялся:
- Печку надо топить.
Я откинула одеяло с намерением встать, вякнула от холода и юркнула обратно.
- Не май месяц, - пошутил хозяин, быстро оделся и с грохотом спустился на первый этаж. Я лежала в тепле, слушала, как он кочегарит печку. Рядом бродили мысли, толковые и не очень, я лениво отгоняла их прочь.

Когда в домике потеплело, я оделась и отправилась умываться. Вышла на порог, постояла. Туман окутал березки и елочки вокруг дачи, прикрыл массивный стол со скамьями и длинные грядки. Серый дым из трубы перемешивался с белесым туманом. Рядом с крыльцом росли ландыши, чуть подальше - громадный ковер незабудок. «Вот выйду за него замуж - буду пахать на этих грядках», - подумала я, испортила себе настроение, поежилась от сырого холода и пошла в баню.

Там было тепло и сухо, и я с удовольствием умылась. Расчесаться не удалось. Волосы от родниковой воды стали мягкими, пушистыми и слушаться не желали. «Чего ради я решила, что он собирается на мне жениться? - думала я. - Мы же не в сказке. Успокоил меня ночью, чтобы я не боялась, только и всего. Да и замуж надо по любви идти. А сердце молчит». Удовлетворившись этой мыслью и расстроившись окончательно, я побрела на летнюю кухню готовить завтрак.

Печка уже топилась и там. Я затеяла гренки. Пришел Саша, собственнически ухватил меня за бока, так, что я пискнула, уселся на рассохшийся табурет.
- Что приснилось-то?
- А, - отмахнулась я. - Паутина. Будто я в ней бултыхаюсь, а ты меня вытащил. Боюсь ее так, что аж ноги отнимаются.
- Нашла чего бояться. Я вот - смеяться будешь - гусей боюсь. В детстве на меня в деревне гусь напал, страх так и остался.
- А что это ты меня женой назвал? - не утерпела я.
- Так ты же здесь надолго!
- Почему?
- Домовой только своих пугает. Мы, когда дачу купили, все поначалу страшные сны смотрели. Орали по очереди. Потом перестали. Сколько гостей у нас ночевало - никому ничего не снилось. Так что, Ир... - Саша развел руками и засмеялся. - Думай, что хочешь. Когда мне за тобой ухаживать? Через неделю - в море. Дождешься?
«Нет, Саша, это ты думай, что хочешь. Ошибся твой домовой. Да и на кой далась тебе гулящая девка? Мало того, что гулящая, так еще жадюга, выпивоха и показушница».
- Я ужасная, Саша, ты просто не знаешь.
- Славная, добрая! И готовишь вкусно.
Саша напился чаю с гренками и забренчал на гитаре.

Ну что тебе сказать про Сахалин?
На острове нормальная погода.
Прибой мою тельняшку просолил,
И я живу у самого восхода...
(Слова Михаила Танича)

Я остро ощущала тоненькую, призрачную нить, протянувшуюся между нами еще неделю назад, и опасалась шевельнуться, чтобы не порвать ее неосторожным движением, вздохом. А Саша пел, глядя на меня влюбленными глазами - бархат и масло, и его сильный, свободный голос отрывал меня от земли...

Спустя год, в мае или июне, я с домовым поговорила. Думала, разговариваю с Андрейкой, восьмилетним Сашиным кузеном. В домике на втором этаже перегорела лампочка. Вечером я в полумраке разбирала белье, кому что стелить, и болтала с Андрейкой, который поднялся вслед за мной. Вернее, я говорила, а он не отвечал, только хитренько улыбался и бесшумно расхаживал туда-сюда. Как потом оказалось, кузен все это время общался внизу со своей теткой, моей свекровью.

А ведь неспроста рожица у домового была такая хитрющая - ведь он оказался прав.
Ну, а баня... Никуда она не делась и сладости своей не растеряла. Одна из радостей нелегкой супружеской жизни.

РИГ сайт Старенькая поселковая баня стояла на берегу реки. Она была построена, наверное, в 30-х годах прошлого века, до того она была маленькой и ветхой.

В общем, давно дышала на ладан. Ее топили два раза в неделю - в субботу и воскресенье. В первый день мылись женщины, во второй - мужчины. По идее, давным-давно пора было построить новую, более современную баню, с двумя отделениями, которая работала бы и в другие дни недели. Наконец, к счастью селян, в поселок приехал новый начальник, то есть он на самом деле по должности значился председателем райисполкома, но население по старинке всех должностных лиц называло: начальство. Так вот этому тойону страшно не понравилась старая баня, ему там даже мыться, видимо, было стремно (хотя такое слово тогда еще не появилось в обиходе, но, мне кажется, оно как нельзя лучше выражает ощущение того тойона: фу, мол!). И по его велению в скором времени аккурат рядышком со старенькой появилась новая баня, приятно пахнущая свежим деревом, как и ожидалось с двумя отделениями и другим расписанием. Ну а старенькая осталась стоять до поры до времени. То ли сносить было некому, то ли новому начальнику она не мешала. Оставшись не у дел, она стремительно ветшала и сделала опасный крен в сторону реки. Летом под ней целыми днями плескалась в реке детвора. Зимой и поздней осенью баня пугала редких прохожих своим угрюмым, зловещим видом. Про эту баньку еще в пору ее работы ходило множество слухов.

Говорят, однажды в бане умер молодой парень. По слухам, совершенно здоровый, спортсмен-разрядник по вольной борьбе, которому местный тренер прочил славное будущее. К слову, парень этот и так уже не жил в этом селе, он учился в городе в каком-то училище и приехал на летние каникулы домой. В бане этой работала его мать: продавала билеты, была банщицей и уборщицей, а дети - их у нее было то ли пятеро, то ли шестеро - помогали ей топить и убираться. Сын этот был у нее самый любимый, поскольку остальные не обладали никакими талантами и учились так себе, конечно же, женщина гордилась своим сыном-спортсменом и возлагала на него большие надежды. В тот день он, как обычно, помылся в бане со своим младшим братом, после помывки они должны были хорошенько отмыть полки, ошпарить деревянные скамейки, железные тазы и помыть каменный пол. Младшего возле бани ждали дружки, и он стал ныть: мол, отпусти меня, пожалуйста. Брат, что делать, отпустил его.

Мать, не дождавшись старшего, начала беспокоиться и вместе с другими детьми пошла узнать, в чем дело. Парень без признаков жизни ничком лежал на самой верхней полке парной. На его лице застыла гримаса страха. Приехавшие по вызову медики констатировали смерть от остановки сердца. А почему это произошло, никто ничего не мог сказать.

Когда ни с того ни с сего погибает молодой человек, волей-неволей возникает вопрос: как это могло случиться? Почему с ним это случилось? После похорон по селу пошли всевозможные толки, которые усилились после приезда из армии младшего брата покойного. Нужно сказать, что братья были удивительно похожи друг на друга, будто клонированные. К тому же младший во всем подражал старшему и был больше всех в семье привязан к нему. Для него такая ранняя и нелепая смерть брата была шоком. Говорят, что его видели сидящим на берегу возле старой бани с застывшим, как будто замороженным лицом. Лучше бы он заплакал, говорили сердобольные сельчане и советовали Варваре, матери, поскорей отправить его на учебу. Вскоре так и случилось: парень уехал поступать в то же училище, где раньше учился его брат.

После его отъезда кто-то из его друзей рассказал удивительную вещь: оказывается, в смерти брата парень обвинял одну местную девушку - Райку Ч., которая утонула четыре года тому назад, купаясь под этой баней в реке. Ее нашли не сразу, течение в этом месте довольно быстрое, тело девушки унесло далеко за пределы села, в конце концов ее выловили рыбаки. Девушка эта только-только закончила школу, но никуда, как другие выпускники, поступать не поехала. Как выяснилось потом, она была беременна. И виноват в этом, как говорили знающие люди, не кто иной, а именно тот парень, умерший в бане. В тот год он как раз приехал из армии и на первых же танцах в сельском клубе заметил и выделил в толпе старшеклассниц, которые всеми правдами и неправдами ухитрялись проникать во взрослые танцы, совершенно зрелую на вид симпатичную Райку. Они стали встречаться. Конечно, родители девушки были против того, чтобы их несовершеннолетняя дочь встречалась с взрослым парнем, и всячески препятствовали этому. Благодаря их сопротивлению роман еще больше разгорелся. Подружки таскали записки от одной стороны к другой, и молодые все равно ухитрялись встречаться. И если любовь девчонки, для которой это было первое серьезное чувство, все больше разгоралась, то парень вроде как стал остывать. Возможно, кто-то его приструнил из вышестоящего звена, была одна такая ретивая инструкторша в райкоме комсомола, которая сама была бы не прочь прибрать такого парня к рукам, тем более года уже поджимали. А тут какая-то малолетка путается под ногами… А как далеко зашло у них дело, может, в селе и не знали.

В общем, к весне парень, так сказать, сдулся и не знал, куда спрятаться от влюбленной девчонки. В то же время он, видимо, боялся ее родителей и не мог ее сразу взять и отшить, а когда узнал о ее беременности, вообще чуть не наложил в штаны. Дело было как раз аккурат после выпускного бала. Они встретились на берегу реки, где у них произошел последний откровенный разговор. Сейчас, конечно, трудно строить предположение, что там между ними произошло, что такого он ей сказал, но девчонка с того дня буквально стала таять от тоски. Веселая и озорная от природы, она закрылась дома и никуда не выходила, перестала следить за собой, подурнела. Свою лепту, скорей всего, внесли и родители, особенно языкастая мать. Однажды девочки-соседки позвали ее искупаться возле старой бани. В тот день стоял очень жаркий душный день, и девушка нехотя пошла с девочками на реку. Путь лежал мимо бани, во дворе которой она увидела свою любовь. Он что-то делал там, кажется, колол дрова, а на завалинке сидела новая зазноба парня - та самая активистка-комсомолка, вся из себя причепуренная, в игривом сарафане, и звонко смеялась. Увлеченный разговором, парень даже не посмотрел в сторону девчоночьей стайки.

Через каких-то полчаса Рая утонет, а девочки, эти маленькие пигалицы, не смогут ее спасти. Начнется страшная гроза, а когда хватятся, побегут к моторкам, будет уже поздно. Так никто и не узнает, была ли это трагическая случайность или Рая покончила собой от несчастной любви. После Раиной гибели парень быстро уехал, так что и инструкторша осталась с носом. Об этом случае поговорили, поохали и вскоре забыли. Каждый год в этом селе, стоящем на берегу Лены, тонули люди, в основном молодые.

А через год про баню эту стали рассказывать нехорошие истории. По слухам, припозднившихся посетителей бани стала пугать молодая девушка, которая неожиданно появлялась перед ними в парной. Она была похожа на утопленницу, с длинными распущенными волосами, безумным взглядом она шарила руками перед собой, как будто кого-то искала и хотела утащить с собой.

В парную теперь стали заходить только скопом по три человека, не меньше, а если совсем не заходить, то какая тогда баня?! Женщин банное привидение вроде не трогало. Как-то оно возникло и перед братом того парня: он, как обычно, пришел, чтобы помочь матери с уборкой. Баня была еще теплая, вот он и решил сначала вымыться, попариться, залез на полку и лег. И даже чуток задремал, как вдруг перед ним откуда ни возьмись возникла какая-то странная белая фигура, которая как бы колыхалась в парном воздухе. От испуга он сразу проснулся, но фигура не растаяла, а, наоборот, пошла на него, протягивая к нему руки и скаля зубы. Воздух в парной наполнился тошнотворно-гнилостным запахом. От ужаса он, кажется, на минуту отключился, а когда опомнился, услышал в раздевалке голоса младших братьев. Им он ничего не рассказал, чтобы не пугать, хотя понял, кто это был. Это была Рая, она, наверное, искала брата и приняла его за него. Возможно, ее спугнули братишки, которые вовремя подоспели. А может, ей нужен был только брат. Кто знает… И она все равно нашла в конце концов того, кого ждала все это время и за кем охотилась…

Яна ПРОТОДЬЯКОНОВА,

«Эхо столицы»

РАССКАЗЫ О МИХЕЕ "Как дядька Михей в женскую баню ходил" -Здорова, Юрка, присаживайся, гостем будешь! - приветствовал Михей зашедшего к нему на минутку племяша. -Да некогда мне, дядя Михей, в баню с друзьями собрался. -В баню?! - оживился Михей - и, небось, пива с собой прихватил?! -Да есть немного... - замялся Юрка, не без основания полагая, что Дядя Михей начнёт его уламывать остаться. -Пиво, это хорошо! - осклабился железными зубами Михей - без пива бани не бывает. Энто тогда и не баня вовсе, а так мочиловка какая-то. Ну, а ко мне зачем забежал?.. -Так это... -Да ты не тяни, выкладывай - чего надо? -Занять хочу на неделю, сколько не жалко. -Смотри-ка, сколько не жалко!.. - Михей, усмехнувшись, почесал выбивающуюся из под майки-тельняшки лохматую седую волосню. Мне паря может быть воще ничего не жалко, для хорошего дела!.. - Небось с девками решил гульнуть, а только на пиво и хватило!.. -Угадал, дядя Михей - с ними! - согласился Юрка. -В это время из кухни вышла тётя Клава, жена Михея. Вытирая о фартук только что вымытые под умывальником руки, поздоровалась: -Здравствуй, Юра. Каким ветром занесло? -Здравствуйте, тётя Клава - хочу у вас немножко занять. -Слышала, слышала... что ж дело молодое! - и ни слова больше не говоря, прошла в соседнюю комнату. Михей приняв сие за молчаливое согласие, вопросительно покосился на пакет с пивом, стоящий рядом с Юрой на табурете. -Ну, на одну-то косматую дать могу, а на гарем, это ты в арабских эмиратах, у какого-нибудь эмира или шаха займи. -Да мне сильно много и не надо, хотя бы рублей триста... -Триста и на одну косматую не хватит - вот тебе пятихатка!.. - и дядька Михей протянул было пятисотовую купюру племяшу, но тут же отдёрнул руку назад. -Бабки-то, Юрок, я тебе дам, не жалко, но с одним уговором - пиво мне оставь! А ты, там в бане, что-либо покрепче возьмёшь - девки -то в основном винцо любют. -Ладно, дядя Михей - нехотя согласился Юрка и протянул Михею одноразовый пакет плотно забитый пластиковыми двухлитровыми бутылками пива, марки "Купеческое". -Вот это обмен! - обрадовался Михей, ловко сграбастал пакет и отдал пятисотку Юрке - держи, дон Жуан, и помни дядькину доброту! -Спасибо, дядя Михей, не забуду! Юрка сунул деньки в кармашек джинсовой рубахи и направился к выходу. -Постой! - окликнул его Михей - так куда ты говоришь идёшь. Юрка с недоумением обернулся. -Так в баню, я же вам говорил... -А в какую баню? - не унимался Михей. -Да вы её знаете - в соседнем квартале, которая. -А?! - многозначительно протянул Михей - ну, иди-иди! - там как раз женский день помывки - баб много моется!.. -Как `женский день?! - остановился, как вкопанный Юрка - там же номера отдельные есть. -Да есть, только для семейных пар! - опять осклабил железные зубы Михей. - Я-то подумал - вы компашкой в садовый кооператив собрались - в баньку по чёрному, а может и по белому. Далековато отсюда добираться, понимаю, но природа и то-сё... романтика из штанов так и прёт!.. а вы вон куда - в городскую централку! - точно вас там так и ждали! Да туда, Юрок за месяц записываться надо и то не попадёшь!.. -Ё-маё!.. - это что, правда?- спросил Юра вышедшую из соседней комнаты тётю Клаву. -Откуда ж я знаю, Юрик? - пожала полными плечами тётя Клава - я давно по таким баням не хожу, всё больше в ванне моюсь. А приспичит попариться, так мы с моим Миклухой Ивановичем в сад свой ездим, в собственную баньку возле домика. -А я что говорю!.. - вот куда вам надо!.. -Так это ж за город ехать нужно... - почесал затылок Юрка. -Почеши, почеши затылочек, племянничек, а я пока выйду, к магазину схожу, молока деревенского из цистерны куплю. Деревенское молоко всё лучше, чем магазинное из порошка сделанное. Нам молочко совхоз "Берёзовский" доставляет. Проговорила тётя Клава на прощание и пошла за молоком. В то же мгновение, в кармане Юрки заиграла мелодия "Прощание славянки". Юрка проводил тётю Клаву глазами, и потянулся в карман за мобильником - приложил сотовый телефон к уху: -Да, привет! - что случилось? - значит, уикенд отменяется. Знаю, что все места забронированы, тут меня уже проинформировали... жаль! Обидно, досадно, да ладно! - есть другой вариант - поедем на выходные за город, в садовый кооператив в бревенчатую баньку, берёзовыми вениками парится, согласны? - ну тогда окей, до встречи, пока! -Ну вот, дядя Михей! - обернулся Юрка - спасибо что надоумил, и про баньку в вашем саду рассказал - туда мы и двинем в выходные с подружками! -И сколько вас? -Нас? - да немного: я, Кум, Лысый и три наши подружки - если не возражаешь, конечно. Порядок и стерильность гарантирую. Всё приберём - заверил дядю Михея Юрка и протянул ему только что занятую пятисотку. - Спасибо за деньги. -Что так? - насторожился Михей, отстраняя от себя денежку, никак пиво назад забрать решил?! -Да нет, что вы! - рассмеялся Юрка - пейте на здоровье!.. Я это к тому, что у вас в домике закуски хватает. В погребе и картошка, и соленья разные... -Ага, смышлёный парень и экономный - нахмурился Михей - всё-то рассчитал - можно на закусь не тратиться. А на выпивку значит, у вас пердюков, найдётся. -Извините, дядя Михей, если этим обидел - перестав улыбаться, проговорил смущённо Юра, -Я не барышня кисейная, чтобы на такую ерунду обижаться. Ключ от домика в прихожей на гвоздике висит - увидишь. В домике же, ключ от баньки найдёшь, а крышка в погреб без замка, край доски только аккуратно поддевай, чтоб пол не повредить. -Деньги эти, возьми себе. Дядька Михей то, что по доброте моряцкой души дал, назад не берёт - потом, когда своих много будет, отдашь - отстранил бумажную купюру Михей - вы мне, главное домик и баньку не спалите, гуляки! - и, вздохнув, покосился на пиво. - Так может того, раз с баней не получилось, по кружке пива, а, Юрок?.. А-то бывшему рассейскому моряку, пить одному западло. -По кружке, так по кружке - не понесу же это домой. - вынужденно согласился Юрка, поскольку готов был уже смотаться подальше от конфуза. -Вот это правильно!.. вот это по-нашенски! - обрадовался Михей - разливая по двум большим керамическим кружкам золотистое пиво - не терять же понапрасну время.
Выпили по кружке, закусили за неимением воблы, нарезанной в кружочки кровяной колбаской и разговорились. Вернее разговорился, и так любивший выпить и поговорить за компанию дядька Михей: -Вот ты, Юрка, испугался в женский день в баню идти. Правильно побоялся, не дай бог туда неопытному парню, как ты попасть - зашибить могут! Хотя, с другой стороны, оно, конечно, интересно поглядеть на множество разных голых баб: тут тебе и старухи с отвисшими высохшими грудями, и молодухи в соку, и соплячки малые. Но кто ж тебя и таких как ты туда запустит?! Правильно - нельзя! Запретно!.. Бывали случаи, когда случайно мужик попадал в женское отделение, так там такой визг поднимался и так бывало тому мужику по голове да по бокам доставалось кулаками, вениками, а то и жестяными помывочными тазами, что и в кошмарном сне не всегда увидишь. А вот я раз в женскую баню попал и ничего-то голозадые мне не сделали. -Как это? - поинтересовался Юрка, потягивая золотистую жидкость из коричневой керамической кружки. -А вот слушай: Работал я в середине пятидесятых в строительной бригаде по ремонту домов. В одном лесном посёлке. Дома в том посёлке, где я жил, были в основном из бруса, деревянные, реже шлакоблочные. Бригада наша занималась заменой подгнивших полов, вставкой стёкол, ремонтом кровли, да и по сантехнике приходилось многое менять, ремонтировать... В общем работы хватало. Была тогда в нашем посёлке баня - единственное кирпичное здание. Она и теперь стоит на окраине, уже не простого посёлка, а города, ставшим районным центром. Два единственных окошечка у той бани, где парилка расположена, низко над землёй находились, и хоть не большенькие те окошки, но были замазаны из нутри масляной краской, чтобы разное озабоченное дурачьё не подглядывало. А дурачья, как и теперь, тогда хватало. Сколько раз пацаны, и оболтусы побольше, чтобы за голыми девками да бабами подглядывать и пугать их - стекло в этих двух окошечках разбивали! Много от женщин было, по этому случаю жалоб. В конце концов, поселковое начальство не выдержало - и приказало начальству поменьше те окошечки, что низко к земле расположены, заделать. А вместо них, пробить другие повыше, у самого потолка. Чтобы только встав на ходули заглянуть можно было, и камнем попасть нельзя, из-за присутствия в окнах дополнительных прочных решёток. Одним словом - не баня, а тюрьма! Зато женскому полу мыться спокойно. И хотя в тот день в бане мылись одни женщины, начальством было решено - раз уж женская, лучшая половина общественности, так яро настроена на скорейшее наведение банного порядка - работу по переоборудованию бани не откладывать. Всю бригаду, на это, прямо скажу опасное дело, посылать побоялись. Слишком большие потери в личном составе ни кто бы вверху не одобрил. Решили послать одного рабочего. Но кто же добровольно пойдёт? Смельчаков идти в самое пекло не оказалось. Тогда жребий разыграли на спичках. И жребий выпал на меня. Не сказать, чтобы я сильно испугался, но однако, как стальная пружина, весь так и сжался внутри. Ты Юрка, слушай да подливай! - отвлёкся на секунду от своего рассказа Михей и продолжил. Мужики ради такого дела, для храбрости, мне стакан водки налили, точно фронтовые 150 грамм выдали. Выпил я водку залпом, поплевал через плечё, взял с собой небольшую кувалдочку и ведро с раствором, а кирпичи мне мужики должны были с улицы в разбитые окошечки подать. Взял я значит свой инвентарь, мужики двери в женское отделение, передо мной потихоньку открыли и в сторону. Входи, мол!.. И я вошёл!.. Странно, Юрка! - но ни крика ни женского визга я не услышал. Да и женщин самих почти не видел - шёл как в тумане. Но бодро шёл, деловито, как и положено рабочему человеку в заляпанной раствором спецовке, и занятому очень важным производственным делом. Бабы видимо меня, из-за такого моего поведения, за мужика и не приняли. Наверно так же в больнице женщины пациентки раздеваются до нага перед врачом мужчиной, не замечая в нём представителя противоположного пола, а видя только врача. Прошёл я через весь помывочный зал, слышу только гул небольшой, да как тазы немного гремят и больше ничего. Прошёл в парилку. Там пар конечно стоит. Женщины, что парились здесь на деревянных полках, и те, что спустились вниз к дверям - чтобы отдышаться, почтительно уступили мне дорогу и, прихватив веники, вышли. Хотя я им ничего не говорил. Ребята мне подали кирпичи, я заделал ими окошки что внизу, замазал аккуратно чин чинарём, потом с кувалдочкой на полки парилки полез, благо стена близко. Тут уж, наверху, мне стало действительно жарко!.. Горячий пар-то не убавился, а точно стал ещё горячей и гуще!.. Насилу пробил я два окошка вверху - хоть воздух запустил и взмолился - крича наружу: - Не могу больше, сварюсь!.. Начальство сжалилось, и решило оставшуюся работу провести, позже, когда будет мужской день. А меня поблагодарили, и отпустили домой. Вытолкал я кувалду и пустое ведро через пробитую брешь на улицу. И хотя, теперь надо было пройти, пускай и обратный, но прежний путь. Назад я, можно сказать не шёл, а летел!.. Вот так вот, Юрка я в женский день в бане среди голых баб побывал! В прихожей послышался стук открываемой двери, в комнату с бидоном полным молока, вошла Клавдия.

Солнце еще не встало, а Мишка уже был на Барсучьем бору. Там, километрах в трех от деревни, стоял пустующий домик серогонов. Мишка сделал еще ходку до деревни, притащил рыбацкие снасти и, вернувшись назад, замел еловым лапником свои следы.

Теперь он чувствовал себя в безопасности, затопил жаркую буржуйку, наварил картошки, с аппетитом поел.

Солнце стояло уже высоко, когда он отправился к реке ставить верши. С высокого берега открывалась неописуемая красота лесной речки, укрытой снегами. Мишка долго стоял, как зачарованный, любуясь искрящимся зимним миром. На противоположной стороне реки на крутом берегу стояла заснеженная, рубленая в два этажа из отборного леса дача бывшего директора леспромхоза, а ныне крутого бизнесмена –лесопромышленника. Окна ее украшала витиеватая резьба, внизу у реки прилепилась просторная баня. Дача была еще не обжита. Когда Мишка уезжал в Питер, мастера из города сооружали камин в горнице, занимались отделкой комнат. Теперь тут никого не было. И Мишка даже подумал, что хорошо бы ему пожить на этой даче до весны. Все равно, пока не сойдет снег, хозяевам сюда не пробраться. Но тут же испугался этой мысли, вспомнив, что за ним должна охотиться милиция.

Он спустился к реке, прорубил топором лед поперек русла, забил прорубь еловым лапником так, чтобы рыба могла пройти только в одном месте, и вырубил широкую полынью под вершу.

Скоро он уже закончил свою работу и пошел в избушку отдохнуть от трудов. Избушка была маленькой, тесной. Но был в ней особый лесной уют. Мишка набросал на нары лапника и завалился во всей одежде на пахучую смолистую подстилку, радуясь обретенному, наконец, покою.

Проснулся Мишка от странных звуков, наполнивших лес. Казалось, в Барсучьем бору высадился десант инопланетян, производящих невероятные, грохочущие, сотрясающие столетние сосны звуки. Мишка свалился с нар, шагнул за двери избушки.

Путана, путана, путана! - гремело и завывало в бору.- Ночная бабочка, но кто ж тут виноват?

Музыка доносилась со стороны реки. Мишка осторожно пошел к берегу. У директорской дачи стояли машины, из труб поднимались к небу густые дымы, топилась баня, хлопали двери, на всю катушку гремела музыка, то и дело доносился заливистый девичий смех.
У Мишки тревожно забилось сердце. Он спрятался за кустами и, сдерживая подступившее к горлу волнение, стал наблюдать за происходящим...

Он видел, как к бане спустилась веселая компания. Впереди грузно шел директор их леспромхоза, следом, оступаясь с пробитой тропы в снег и взвизгивая, шли три длинноногие девицы, за ними еще какие-то крупные, породистые мужики. Скоро баня запыхала паром.

Изнутри ее доносилось аханье каменки, приглушенный смех и стенания.

Наконец, распахнулись двери предбанника, и на чистый девственный снег вывалилась нагишом вся развеселая компания. Мишкин директор, тряся отвислым животом, словно кабан пробивал своим распаренным розовым телом пушистый снег, увлекая компанию к реке, прямо в полынью, где стояла Мишкина верша.

Три ображенные девицы оказались на льду, как раз напротив Мишкиной ухоронки. Казалось, протяни руку и достанешь каждую.
От этой близости и вида обнаженных девичьих тел у Мишки, жившего поневоле в суровом воздержании, закружилась голова, а лицо запылало нестерпимым жаром стыда и неизведанной запретной страсти.

Словно пьяный, он встал, и, шатаясь, побрел к своему убогому пристанищу. А сзади дразнил и манил волнующе девичий смех и радостное повизгивание...

В избушке смолокуров он снова затопил печь, напился чаю с брусничным листом и лег на нары ничком, горестно вздыхая по своей беспутной никчемной жизни, которая теперь, после утреннего заявления по радио, и вовсе стала лишена всякого смысла.

Мишка рано остался без родителей. Мать утонула на сплаве, отец запился. Сказывают, что у самогонного аппарата не тот змеевик был поставлен. Надо было из нержавейки, а Варфоломей поставил медный. Оттого самогонка получилась ядовитая.

Никто в этой жизни Мишку не любил. После ремесленного гулял он с девицей и даже целовался, а как ушел в армию, так тут же любовь его выскочила замуж за приезжего с Закарпатья шабашника и укатила с ним навсегда.

А после армии была работа в лесу, да пьянка в выходные. Парень он был видный и добрый, а вот девиц рядом не случалось, остались в Выселках одни парни, девки все по городам разъехались. Тут поневоле запьешь! Уж лучше бы ему родиться бабки Саниным козлом! Сидел бы себе на печи да картошку чищеную ел. Ишь, в кабинете ему студено!

Мишке стало так нестерпимо жалко самого себя, что горючая слеза закипела на глазах и упала в еловый лапник.

Ночью он вышел из избушки, все та же песня гремела на даче и стократным эхом прокатывалась по Барсучьему бору:

«Путана, путана, путана,
Ночная бабочка, но кто ж тут виноват?»

Столетние сосны вздрагивали под ударами децибелл и сыпали с вершин искрящийся под светом луны снег. Луна светила, словно прожектор. В необъятной небесной бездне сияли лучистые звезды, и, ночь была светла, как день.

Мишку, будто магнитом, тянуло опять к даче, музыке и веселью. И он пошел туда под предлогом перепроверить вершу. Ее могли сбить, когда ныряли в прорубь, или вообще вытащить на лед.

Директорская дача сверкала огнями. берега Мишка видел в широких окнах ее сказочное застолье, уставленное всевозможными явствами. Кто-то танцевал, кто-то уже спал в кресле. Вдруг двери дачи распахнлись, выплеснув в морозную чистоту ночи шквал музыки и электрического сияния.

Мишка увидел, как кто-то выскочил в огненном ореоле на крыльцо, бросился вниз в темноту, заскрипели ступени на угоре, и вот в лунном призрачном свете на льду реки он увидел девушку, одну из тех трех, что были тут днем. Она подбежала к черневшей полынье, в которой свивались студеные струи недремлющей речки, и бросилась перед ней на колени.

Мишка еще не видывал в жизни таких красивых девушек. Волосы ее были распущены по плечам, высокая грудь тяжело вздымалась, и по прекрасному лицу текли слезы.

Вновь распахнулись дачные двери, и на крыльцо вышел мужчина:

Марго! - крикнул он повелительно.- Слышишь? Вернись! Видимо, он звал девушку, стоявшую сейчас на коленях перед полыньей.
- Маля! - повторил он настойчиво,- Малька! Забирайся домой. Я устал ждать.

Девушка не отвечала. Мишка слышал лишь тихие всхлипывания. Мужчина потоптался на крыльце, выругался и ушел обратно. Девушка что-то прошептала и сделала движение к полынье.

Мишке стало невыносимо жалко ее. Он выскочил из кустов и в один миг оказался рядом с девицей.

Не надо! - сказал он деревянным голосом.- Тут глубоко. Девица подняла голову.
- Ты кто? - спросила она отрешенно. От нее пахло дорогими духами, вином и заграничным табаком.
- Мишка,- сказал он волнуясь.
- Ты местный?
- Живу тут. В лесу,- все так же деревянно отвечал Мишка. Девица вновь опустила голову.
- А я Марго. Или Маля. Путана.
- Это, стриптизерша, что ли?
-Да нет. Путана.

Мишка не знал значения этого слов и решил, что путана - это фамилия девицы.

Ты, это, не стой коленками на льду-то,- предупредил Мишка.- А то простудишься.

Девица вдруг заплакала, и плечи ее мелко задрожали. Мишка, подавив в себе стеснение, взял ее за локотки и поставил рядом с собою.

Слышишь, Мишка,- сказала она вдруг и подняла на него полные горя прекрасные глаза.- Уведи меня отсюда. Куда-нибудь.
И Мишка вдруг ощутил, что прежнего Мишки уже нет, что он весь теперь во власти этих горестных глаз. И что он готов делать все, что она скажет.

У меня замерзли ноги,- сказала она.- Погрей мне коленки. Мишка присел и охватил своими негнущимися руками упругие колени
Мали. Ноги ее были голы и холодны. Мишка склонился над ними, стал согревать их своим дыханием.

Пойдем,- скоро сказала она.- Уведи меня отсюда скорее...

Они поднялись по тропе в угор. Неожиданно для себя Мишка легко подхватил ее на руки и понес к своему лесному зимовью. А она охватила его руками за шею, прижалась тесно к Мишкиной груди, облеченной в пропахшую дымом и хвоей фуфайку и затихла.
Когда Мишка добрался до избушки, девушка уже глубоко спала.

Он уложил ее бережно на укрытые лапником нары и сел у окошечка, прислушиваясь к неизведанным чувствам, полчаса назад поселившимся в его душе, но уже укоренившимся так, словно он вечно жил с этими чувствами и так же вечно будет жить дальше.
Маля чуть слышно дышала. Ночь была светла, как день. За окошком сияла прожектором луна.

22.01.2016

Я думаю, что каждому живущему человеку на территории России очень интересно будет послушать историю русской бани. Ведь мы ходим в неё, но не знаем, откуда эта традиция пришла, кто к нам её принёс. В данной статье мы попытаемся вам об этом рассказать.

Русская баня взяла свое начало с очень давних времен. Еще сам Геродот повествовал, о том, что скифы, проживавшие на Украине, пользовались баней. Они устанавливали три палки наклоненные друг к другу, и обволакивали эту «постройку» войлоком. Потом, устанавливали посреди образовавшегося «помещения» чан и бросали в него раскаленные камни. Забравшись в эту баню, они бросали в чан конопляное семя, от чего поднимался сильный жар.

У всех народов баня считалась местом особенным, священным. Поговорка о том, что после мытья в бане словно заново родился, берет начало с давних – давних времен. Ниже рассмотрим, какие народы и страны начинали вводить в свою культуру баню.

Отдельные племена Америки пользуются «древней» баней и по сей день. То есть, строился конусообразный шалаш, посредине которого выкапывалось небольшое углубление. В эту ямку клали раскаленные на костре камни и брызгали на них водой. Сейчас этим способом пользуются туристы, экспедиторы, геологи и прочие.

Прокопий Кесарийский, историк, живший в 5 веке нашей эры, писал о том, что баня была неотъемлемой частью жизни древних славян. В банях они отмечали все торжества, омывали ребенка, что только появился на свет, и таким же образом провожали покойника в мир иной. В то время баня «строилась» примерно так: в углу (в доме) сооружали очаг из камней, а где то веху открывали окно для выхода дыма, там же стояла емкость с водой, которой обрызгивали раскаленные камни. Каждый человек брал в руки веник и размахивая им по сторонам притягивал к себе жар. Таким образом, люди очищали свое тело и душу. Баня это совокупность четырех стихий (как считали предки) – огня, воды, земли и воздуха. Человек, который попарился в бане, становился сильнее и здоровее. Бытовало даже мнение, о том, что если больной не вылечился после бани, то ему уже ничего не поможет. В восточнославянских мифах упоминается о том, что баней пользовались сами Боги.

В России парную баню в 5 веке называли мыльней или влазней. Уже в то время люди пользовались этой благодатью. Независимо от того богат человек или беден, он мог себе позволить очистится в бане. Баня была утешением от проблем, сглазов и невзгод. Немного позже приглашать человека в баню стало основой гостеприимства. Для начала гостя звали «очистится» и лишь потом угощали напитками и едой.

Впервые о бане можно было прочесть в описях гениального человека монаха Нестора Летописца . Его «Повесть временных лет» говорит о том, что баня впервые была упомянута в 1 веке нашей эры. Произошло это, когда Святой Апостол Андрей, после проповедования евангельского учения в Киеве, отправился в Новгород, его глазам предстало «настоящее чудо». Люди заходили в баню нагими и «нагревались» там до цвета вареных раков, после чего обливали себя водой и до изнеможения били друг друга вениками. Этот обряд происходил ежедневно. Для Святого Апостола Андрея это было дикостью, он это комментировал так «люди радостно мучают сами себя». Также, исходя из описания Нестора, можно узнать о том, что в 906 году между Русью и Византией был заключен договор, речь в котором шла…о бане. Там было указано, что по приезду византийских купцов их должны напоить, накормить и разрешать парится в бане, сколько им будет угодно. Есть интересный факт, произошедший в 945 году. После смерти князя Игоря княгиня Ольга троекратно отомстила древлянам, и когда древлянские послы прибыли на переговоры с княгиней, она приказала растопить для них баню. Ничего не подозревавшие послы спокойно мылись с дороги, когда слуги Ольги закрыли их снаружи и они заживо сгорели.

Первые бани строились исключительно из бревен, а вот в 1090 году в городе Переславле была построена кирпичная баня.

В то время приезжие из других стран (немцы, французы) попробовав на «своей шкуре» что такое русская баня начали отстраивать такие же и в своих странах. Но эти бани очень отличались от настоящих русских. Мало кто из путешественников мог выдержать столь высокую температуру (в некоторых банях она могла достигать до 100 градусов), и они не могли представить, как русские люди принимают настолько горячие воздушные массы. Умные иностранные эскулапы знали, что парится в бане очень полезно, как потогонное средство для организма, но так как парятся русские не то что не полезно, но даже опасно. Они утверждали, что мозговые и мышечные такни от этого расслабляются и хуже функционируют, а для женской кожи и молодости было крайне пагубно. Но даже иностранцы знали, что у русских есть такой день – «банный», это был субботний день, в который было принято парится.

Те, у кого не было бани, могли парится прямо в печи. Они дочиста выметали пол, устилали его соломой, и как говорили по этому поводу иностранцы – «парились так, что из них дух вон вылетал». Но тем не менее, эти способом пользуются и по сей день хоть и редко.

В то время, пользуясь целебными методиками Гиппократа русские целители (прознав, о пользе бани) начали помогать хворям людей. В уставе Князя Красное Солнышко (так в народе именовали Владимира) имелись бани для «немогущих». Это были первые на Руси, своего рода лечебницы. Вначале 12 века, проживала на Руси внучка Владимира Мономаха, известная целительница и врачевательница Евпраксия. Она, можно сказать, проповедовала посещение бани. Уже в 15-летнем возрасте она была посватана за цареградского царевича и переехала к нему жить. Быстро изучив греческий язык, Евпраксия прочла древние рецепты могучих целителей – Гиппократа, Асклепиада и Галена. Став, со временем, врачевательницей, благодаря большому количеству изученных рецептов, она проповедовала личную гигиену. О банях Евпраксия говорила, что они укрепляют тело и дух человека.

История русской бани связывает с собой много интересных событий, которые, как историю, не мешало бы знать современникам.

Не зависимо от того, кто это был царь или простолюдин, но обычай «блуждавший» в то время соблюдать должны были все. После проведенной ночи вдвоем люди обязательно утром должны были пойти в баню, после чего откланяться перед образами. Набожные люди боялись ходить в церковь даже через несколько дней после проведенной совместно ночи. Такие люди поддавались легким насмешкам и шуточкам (ведь довольно странно, когда несколько человек стоит перед церковью, а не заходит во внутрь). До начала 18 века исключительно все проходили следующий обряд. Перед свадьбой жених обязательно должен был попарится в бане, а после ночи супруги отправлялись туда вместе. Мать невесты, накануне свадьбы, пекла хлеб, который назывался «банник», таким образом, благословляя молодых на счастливую жизнь. Этот хлеб, две жареные птицы (чаще всего курицы) и два столовых набора она заворачивала в скатерть, зашивала и отдавала свахе. Это делалось для того, чтобы после выхода молодых из бани сваха угощала их этим благословенным обедом. Люди свято верили, что баня смоет все их грехи.

Баня была в доме у каждого богатого и небогатого человека, что касается совсем бедных, то для них существовали общие бани.

Баня – это было то место, без которого, себя не представлял ни один русский человек. Она дарила спокойствие, удовольствие, расслабление, лечила болезни, омолаживала душу. Это был обряд, которого не могли не додерживаться. Перед вхождением в саму баню человеку давали редьку, а на случай жажды в предбаннике всегда стоял прохладный квас. Очень важную роль играли мята и другие ароматные травы. Мяту клали в квас, лавки покрывались мятой, домиником и прочими благоухающими травами. использовали в основном березовые.

После того, как русская баня стала присуща фактически в любой стране, разные народы вносили в нее свои коррективы. Вот к примеру, ислам сопоставлял очищение в бане к религиозным помыслам, исключительно так.

Сейчас достоверно никто не может сказать откуда русская баня взяла свое начало. Одни говорят спартанцами завезена, другие думают что арабами, но ведь вполне вероятно, что русская баня была придумана славянами. Почему бы и нет? Это предположение подтверждает несколько интересных моментов. Так как мылись в банях русские, не мылся еще никто, то есть у предков был свой «стиль» в этом деле. Тот факт, как иностранцы расхваливали русское достояние и то, что только после созерцания ее на Руси начали строить такие же и у себя. Кто знает, быть может праотцы славяне и правда являются зачинателями этого прекрасного обряда.

В общем то баню мог построить любой человек имеющий на это землю. А в средине 17 века был даже выдан указ о том, на каком расстоянии от жилого дома должна быть построена баня. Сделано это было, исключительно для безопасности. В домашних банях и женщины и мужчины мылись вместе, безо всякого на то стеснения, а вот общие были разделены на мужскую и женскую половины. И лишь с 1734 года поступил запрет на вхождения мужчин в женскую, а женщин в мужскую бани.

В 1733 году было выдано разрешение на постройку лечебных бань. В них запрещалось держать спиртные напитки. Как правило, такие бани строились из бревен. Искусство постройки передавалось из поколения в поколение, при этом люди не пользовались никакими чертежами или графиками. Очень важно и скрупулезно предки подходили к вопросу о том, где разместить строение. Это было не менее важно, чем установления места под строительство церкви. В русской бане не было комнат с разной температурой, как в римских тернах, но у них была комната с разными по высоте лавами, то есть чем выше, тем жарче.

Во времена Петра I в Петербурге проживал камер-юнкер Берхольц, который в своих записках о России описывал всю прелесть русской бани и степень обслуживания в них. Русские женщины знали, как правильно сделать нужную температуру, насколько сильно «отбыть» веником, и в какой момент окатить холодной водой.

Петр I жил тогда жизнью простого плотника, и у него как и у остальных русских людей была баня, без которой жизни он своей не представлял. Именно он, вследствие, стал первым организатором лечебных курортов в России, построенных на базе бани. Посетив множество заграничных курортов – водолечебниц Петр I приказал отыскать и в России эти целебные воды. Так, были впервые открыты «марциальные воды». Название такое они понесли благодаря тому, что вода оказалась железистой, а потому и назвали в честь бога войны – Марса. Петр I поспособствовал тому, что русские бани стали более распространенными в Западной Европе. Он приказал построить в Париже и Амстердаме бани для своих солдат. А после битвы с Наполеоном, бани были сооружены во всех освобожденных странах.

Русская баня – история ее довольно таки интересна, и она начинает немного меняться с приходом ко власти Петра I. В то время начинается «мода» и склонения к античной культуре. Начали возводить строения по типу римских домов. Копию римских терн соорудили в помещении Большого Дворца в Царском Селе.

Как можно узнать из источников русские бани любили посещать многие известные личности. Суворов устраивал для своих солдат «омывание» в каком бы городе они ни были (главное, чтобы там была русская баня). Сам де генерал выдерживал очень сильный жар, после чего принимал на себя около 10 ведер холодной воды. Часто приезжал Денис Давыдов, а также певица и актриса Сандуна. Важным есть то, что после приезда певицы в ее честь назвали вид бань «сандуновские бани». Отличались от остальных они буфетом и большим количеством напитков, вплоть до шампанского.

На период 1874 в самом только Санкт-Петербурге насчитывалось около 312 бань. Все они снабжались невской водой. Эти бани делились на «торговые» и «нумерные». Посещение торговой бани стоило от 50 копеек до 10 рублей, что было довольно таки дорого, и позволить себе это мог не каждый. В «нумерных» банях цены были более умеренные, то есть сделанные для небогатых людей. Делились они на 3 класса: 1 класс – 15-40 копеек, 2 класс – 8-15 копеек, 3 класс – 3-5 копеек, что было, в общем, то доступно каждому.

Для того чтобы сделать процесс наиболее приятным для «души и тела» русские обставляли помещение бани различными атрибутами. Но все же, каждая семейная баня отличалась друг от друга своим дизайном, температурным режимом и подходом к лечению болезней.

Видео об истроии русской бани: