Самобытность русской литературы с обобщением ранее изученного. Мировое значение и национальное своеобразие русской литературы XIX века

К вопросу о месте "культуры" в русской душе

Варава В. В.

…боязнь национально-культурной самобытности – верный симптом грядущего неототалитаризма, из какой бы части Европы и мира он ни исходил.

О.Н. Трубачев

…и народ наш – именно "Христоносец", Христофор.

Вячеслав Иванов

Самобытность и мир

Когда человек поглощен созерцанием какого-то предмета или явления (причем не важно – природного или культурного), то он воспринимает созерцаемое целостно, отвлекаясь от деталей и нюансов, то есть от всей механики структурирования предмета, – того, чем занимается наука. Когда же он пытается осмыслить полученное впечатление, то, вспоминая целостный образ увиденного, он все же возрождает в памяти самое главное и существенное, пытаясь вычленить корень и ядро предмета. И если удается схватить этот корень, тогда и целостность восстанавливается. Корень этот есть самобытность предмета, то есть максимально-плотное сгущение его неповторимо-оригинальных свойств в минимальных чертах и характеристиках.

Словарь Владимира Даля дает наиболее концентрированное, не содержащее лишних семантических обертонов понимание слова "самобытный": "сущий сам собою или от себя, своими силами. Говоря строго, один Бог самобытен, но зовут так в человеке самостоятельную личность и свойства его, в противность всему подражательному, особенно же творческие дарования его, гениальность. Самобытствовать, жить самобытно, самосущною жизнию".

Вот это далевское "говоря строго" и есть сущность самобытности, в которой раскрывается абсолютная онтология тварного мира. Поскольку тварное бытие не самостоятельно, но суть заемное бытие, то самобытность тварного, а значит, его самостоятельность и оригинальность раскрывается лишь в подражании Творцу-Богу – истинному корню самобытности. Подражательство в пределах тварного мира – потеря самобытности и самостоятельности, а значит обреченность на вторичное существование.

Отталкиваясь от трактовок Даля, можно сказать, что само-бытен само-сущий мир идей Платона, который есть нетленный образ "скоропреходящего" существования смертного мира. И мир не распадается лишь потому, что в нем есть крупицы самобытности – элементы вечности, скрепляющие хаос не-всеединого бытия. Гармония греческого космоса – это гармония идеальных (то есть самобытных) геометрических величин, образующих эстетическое благолепие мироздания.

Ветхозаветные стенания – это тоска по оставляющему еврейский народ самобытному Яхве. "Для чего, Господи, стоишь вдали, скрываешь Себя во время скорби?" – отчаянные вопрошания псалмопевца, чья душа постоянно охвачена мраком Богооставленности, то есть не-самобытного существования.

В христианстве тварный мир, естественно, не самобытен, но он получает бытийную силу благодаря энергийной причастности к само-бытному Богу. И только лишь за счет проявленной самобытности Бога в мире в образах Божьих тварное существование получает необходимую ему меру, гармонию и порядок. Просто получает возможность быть.

Итак, без самобытности нет никакого существования в мире. Предмет нашего интереса – культурная самобытность народа, русского народа, прежде всего. Как ее постичь, как обнаружить и обналичить, как сделать живительным истоком национального бытия?

Святой православный человек

Умный взор проникает через хаос бесконечных граней предмета к его потаенно-несказанной сути, которая, изъятая из темной глубины предмета, предстает как очевидное, прозрачное и доступное. Когда-то именно таким образом В. Розанов попал в самую сердцевину русской самобытности, сказав в статье "Л.Н. Толстой и Русская Церковь", что "Храм вполне заменяет для нашего народа гимназию, школу, университет, книгу и науку". При всей эпатирующей силе этих слов (эпатирующей, прежде всего светско-либеральное "просвещенное" сознание), Розанов все же разглядел наиболее оригинальную и даже существенную черту русского национального бытия.

Как это храм заменяет университет, заменяет книгу, да и саму науку? Что за абсурд! А не есть ли храм источник книжности, просвещения, культуры? – недоуменно спросят консервативные ревнители благочестия. А антицерковная интеллигенция злорадно воскликнет на эти слова Розанова, что, мол, правильно, церковь всегда была преградой на пути к знаниям, разуму, просвещению, поэтому так темен и необразован русский народ.

Правы, конечно, консерваторы, ибо исторически (и генетически) христианская Церковь является основой книжной культуры, образования и просвещения (на православном Востоке) и также является основой науки как института культуры (на католическом Западе). И не перечесть всех авторитетнейших трудов, показывающих и доказывающих это.

Но ведь прав и Розанов, уловивший корень русского своеобразия, то, что на языке сухого научного знания получило наименование – "дихотомия культуры и веры" с однозначными выводами о цивилизованной отсталости России. Зловещее клеймо "вторичности", "заемности", "несамостоятельности" отечественной культуры, вросшее в плоть и душу русского (прежде всего, конечно, интеллигентского склада ума) человека.

Розанов писал против Толстого, упрекая его великий, но все же личный гений в малости, однобокости, а главное – в непонимании феномена "святого человека", который концентрирует в себе самые фундаментальные характеристики русской души (на языке культурной теории – менталитета). Святой человек как незримое присутствие Духа бесконечно разлит и растворен во всех порах души русской; он и есть ее "архетип" и "символ" и живое творческое начало, побуждающее человека к благобытию и благотворению. Святой человек взывает к Жертве, Подвигу, Самоотречению – всему тому, что и составляет "странность" и нелогичность русской души. Святой человек в этом смысле антитеза "культурному человеку", которому не свойственно "святое безумие" самоотречения, но который кропотливо, шаг за шагом, мерной католико-протестантской поступью строит себе уютный и комфортный мир цивилизации, про который псалмопевец пафосно воскликнул: "Делающие беззаконие цветут, чтобы исчезнуть на веки".

Важно то, что этот "святой православный человек" выработан исключительно Церковью, ее духом и историей. И поэтому "святой человек", как полагает Розанов, "…совершенно неизвестный Западной Европе и не выработанный ни одною Церковью – ни католицизмом, ни протестантизмом", то можно полагать, что он и является подлинным ликом русской культуры, ее стержнем, корнем, ее духоносным семенем. Именно здесь – водораздел, разделяющий культурный тип русского от западного европейца. И отличающий его на бесконечно несоизмеримую величину.

Что есть "святой человек" в понимании Розанова, конечно, важно и существенно. Но, все же не это главное. Главное то, что, во-первых, философ видел этот тип как подлинно национальный; во-вторых, раскрыл его глубинную связь с Церковью ("Не зная церковной службы, совершенно нельзя понять, что такое русский народ и как он произошел"), и, в-третьих, показал, что Толстой не уловил этого свойства русской натуры. А значит, в лице Толстого не понимает его весь лагерь рационалистов: от анти-самодержавных социалистов – до анти-социалистических либералов вплоть до анти-имперских постмодернистов.

Русский "святой человек" и есть невозможность и безумие, ибо в нем произошло таинство претворения культуры в веру, в котором секулярные претензии-утопии на счастливую и разумную жизнь в смертном грешно-непреображенном мире потерпели благочестивый крах, став добродетелью смирения и надежды. И поэтому жив русский человек исключительно одной только верою и эта абсолютная вера и есть его собственная "культура". Поэтому не бес-культурен русский человек, но сверх-культурен, так как подвигом святости преодолел смертную рутину посюстороннего существования, разрушив навсегда иллюзии высокомерного разума цивилизованно устроиться в мире зла и порока. Это и есть русская самобытность – отрываться от культурного мрака, узаконивающего зло и смерть и стремиться к подлинному и вечному.

И печалится о том, что русская душа не приняла культуру, посеянную в живительных недрах антично-христианского мира, но затем угасшую в схоластической пустыне западной цивилизации, не стоит. Вяч. Иванов еще в 1907 г. так определил современную культуру: "…уже и самое имя "культура" – достаточно сухо и школьно и по-немецки практично и безвкусно, потому что отрицает все самопроизвольное и богоданное и утверждает лишь саженое, посеянное, холеное, подстриженное, выращенное и привитое, – потому что не включает в себя понятие творчества". Но отсутствие именно такой, отрицающей творчество и богоданность, культуры и вменяется России как ее извечный порок.

В чем бы не видеть содержание самобытности, отрицать ее не представляется возможным, если не пойти против исторической правды. И никто из серьезных мыслителей никогда ее не отрицал. Но сегодня она отрицается, отрицается на самом высоком уровне, в самых высоких инстанциях, ибо именно самобытность является серьезным препятствием на пути "интегративных проектов" по созданию глобальной культуры.

Затмение самобытности

Начало прошлого века в России во многом было сходно с нынешней ситуацией. Культурная перезрелость страны, проявившаяся в невообразимой плюральности "творческих" процессов, породила удивительно унылую и однообразную культуру. Апокалиптика Серебряного века, бурлившая эсхатологическими всплесками невиданной мощи, обернулась построением культуры, лишенной какой бы то ни было метафизической перспективы. Слишком разнообразная и разноликая культура – верный путь к угасанию истинного культурного творчества, путь к исчезновению живой души из культуры и превращение ее в бесконечную игру духовно неприкаянных и болезненных форм.

Многие чувствовали неладное в жизни России. В частности А. Белый писал в статье "Штемпелеванная культура": "Интерес "ко всему культурному" порождает эклектизм; вместо глубокого проникновения в одну нацию (нация эта не родная) рождается поверхностный интерес ко всем нациям; так возникает международный базар искусства (нечто среднее из искусств всех наций), а отсюда, само собою, привносятся уже совершенно коммерческие интересы".

"Международный базар искусства" – он же и международный базар культуры, потерявшей все возможные связи с родным, национальным, корневым – вот суть современной ситуации в нашей "культурной сфере". А. Белый тревожно заговорил о плачевном состоянии слова "самобытность", от которого открещиваются "космополитством". Это происходит в культуре, в которой господствует "интернациональное искусство", доступное и понятное, по удачному слову Белого – "интеллигентному плебисциту всего мира", оторванному и от "здоровой земли народной, и от верхов умственной аристократии".

Интернационализм, космополитизм, интеллигентный плебисцит сегодня облачаются в культурный плюрализм постмодерна, который еще дальше оторвался от абсолютных истоков Родины. Культурная чернь бесчинствует на пространствах отечественного языка, природы, истории, духа.

В чем сегодня наиболее остро проявляется затмение самобытности, что самое страшное в современной российской ситуации?

Духовно-нравственная индифферентность. Это наиболее гибельное состояние современного духа. Нравственное мирочувствие дает метафизическую ориентацию в Бытии. Поиск смысла жизни через раскрытие смысла смерти позволят понять высшую, трагическую значимость человеческого бытия, тем самым оправдать свое всегда непонятное и несовершенное существование перед другими (прежде всего ушедшими), перед Богом. Все это вытесняется сегодня преимущественно "культурной элитой". Сокровенное признание Андрея Платонова: "Мне без истины стыдно жить" предается поруганию и осмеянию. Поиска смысла объявляется неврозом. Как следствие – установка на информативность и развлекательность, устранение учительной функции в искусстве (Гоголь), пропаганда новой дидактики – наслаждение как высшая цель существования.

Забвение Абсолютов. Духовное и нравственное нечувствие занижает, заземляет человеческое существование. Человек остается в границах своей непреображенной самости, руководствуясь исключительно посюсторонними нуждами плоти. Из горизонта бытия исчезает Свет Абсолюта, который выводит человека из темной обители злой и смертной эмпирии. Сама культура перестает быть проводником к Абсолюту.

Отсутствие аристократизма. Потеря Абсолютов приводит к размыванию границ между массовой и элитарной культурой. Потеря понятия большого стиля, который всегда был разграничительным критерием "высокого" и "низкого". Устраняется аристократ духа (термин В.П. Фетисова) как человеческий тип, который сам является духовным и эстетическим цензором, не позволяющим смешивать разные ценности, стили, понятия.

Культурная всеядность. Следствие отсутствия аристократизма. Это духовная неразборчивость "образованной черни" (Ницше), которая стремится поглощать как можно больше современности в ее даже самых абсурдных и нелепых и низких видах.

Дурная бесконечность форм культуры. Спрос рождает предложение: культурная всеядность должна находить свое удовлетворение. Армия новых творцов готова бесконечно обслуживать самые низкие запросы общества. Поскольку разрушена ценностная иерархия, это приводит к творческой разнузданности автора, который руководствуется исключительно одним мотивом – мотивом самовыражения, помноженном на коммерческую выгоду, не сопряженным ни с какими высшими целями. Болезнь современной "культуры" в том, что она страдает переизбытком текстов, при отсутствии главных текстов.

Многоликая безликость культуры. Только метафизическое напряжение духа способно породить подлинное многообразие творчества. Не-аристократическая, не-нравственная, не-духовная культура, при всем ее "разнообразии" (творческом плюрализме) задыхается в чудовищном однообразии своих "творений".

Культурный обман. Интеллектуальный и культурный истеблишмент усиленно стремится создать видимость свободы, творчества, благополучия, старается убедить людей в прогрессе культуры, которым можно оправдать свою жизнь. Но бытийного прироста не происходит: человек остается в мертвой точке своего так и не затронутого духом эгоизма. Смена декораций культуры в конце концов не удовлетворят и обывателя, чья жизнь становится более пустой и страшной, требующей уже далеко не культурной наркотизации.

Утрата народности. Истинное творение человека может считаться таковым лишь при условии, если оно связывает личную судьбу автора с бытийной судьбой народа. Это дает критерии истинного творчества – учить и вдохновлять. Подлинное творение культуры всегда "заряжено" духовными ценностями, которые передаются при восприятии творения. Это и есть функция учения – раскрывать высшие ценности человеческого существования, тем самым раскрывать человеку его подлинный духовный статус, который в суете повседневности не очевиден. Даже если творении и не учит непосредственно (эта цель глубока и требует особой дешифровки), то оно должно, по крайней мере, вдохновлять: творческих людей – на творчество, нетворческих людей на жизнь, которая по мере прозрения в ее истинный смысл становится творчеством. И учить, и вдохновлять творение культуры может тогда, когда оно укоренено в соборный опыт народа, который научился соборному благоговению, соборному переживанию горя и тоски, и соборному преодолению зла и смерти.

Одним словом, мы сегодня имеем ситуацию культурного тоталитаризма, когда культура, оторвавшись от метафизического центра Бытия, превратилась в бесконечный перформенс мелкого творчества незначительных творцов, коим нет числа. Это мелкое творчество уже никак не связано с теургической функцией преображения, высветления наличного ужаса дурной реальности, в конечном счете – спасения мира и человека от зла и смерти, от абсурда и бессмыслицы. Современная культура, озабоченная исключительно лишь самовыражением мелких творцов, как бы нарочито подливает абсурда и в, без того, абсурдную реальность созданием бесконечного количества ненужных артефактов, которыми переполнен рынок жизни. Нагромождение культурных феноменов (книг, журналов, выставок, фильмов, презентаций, конференций, встреч, поездок, обменов и т.д.) ничему не учат, ни к чему не призывают, ни к чему не ведут. Суммарный итог культурного делания равен нулю. Человека приучают жить в нравственно пустом универсуме, так как наличная жизнь не возводится в степень Вечности.

То, о чем писал А. Белый, сегодня достигло ужасающих размеров. И поэтому принцип самобытности сейчас остро нуждается в защите и обосновании. Прежде всего, необходимо восстановить золотой фонд классической патриархально-консервативной (святоотеческой и славянофильской) мысли. Русофильная парадигма бытия должна стать субстанцией духовной и социальной жизни нации.

Вот некоторые вехи движения русофильной мысли, в которой отечественная культурная самобытность проработана с достаточно высокой степенью духовной и исторической достоверностью. В основе историософской традиции, безусловно "Слово о законе и благодати" Киевского митрополита Иллариона, в котором культурфилософская мудрость, пророческий пафос и светлая вера в благое будущее Русской земли перемежаются с философско-исторической аналитикой вселенского равенства народов перед "благодатью". Законническая "парадигма Агари" сменяется благодатной "парадигмой Сарры", тем самым раскрывается вселенская перспектива существования для всех народов, выведенных Светом Христовым из узко-языческой тьмы родового национализма в бесконечный простор абсолютного духовного родства. Каждый народ имеет свою "метафизическую долю" в общей бытийной судьбе человечества. В этом различие культурных обликов разных народов, поскольку их культурные задания различны. Поскольку "Слово" по содержанию есть пасхальная проповедь, то можно сказать, что в нем изложен пасхальный смысл и пасхальное задание России – быть спасительницей мира от ига зла и смерти.

Затем душеспасительное творчество средневековых ученых монахов, невероятный Подвиг митрополита Евгения (Болховитинова), историософия Пушкина, страшные прозрения-пророчества Достоевского, цельная политическая философия Ивана Ильина… Ряд естественно выборочен и неполон и может быть расширен на большем пространстве текста.

Сверхкультурный исток русской самобытности

С другой стороны, необходимо современное теоретическое обоснование самобытности, которое следует искать в патристической мысли. Культурная самобытность народа есть мера его духовной самодостаточности, не позволяющая впасть, с одной стороны, в духовно опустошающий этноцентризм, с другой, в культурную пустоту общечеловеческой бездны. Патристическая традиция дала богословски выверенную "формулу" Богочеловека Иисуса Христа – неслиянно-нераздельное единство двух природ (Божественной и человеческой). Эта формула позволила преодолеть еретические искажения низводить Христа до уровня Человека, устраняя Божественное, или возводить его до абсолютной Божественности, устраняя человеческое.

Эта догматическая формула может (и даже должна) быть применена к эмпирическому существованию культуры. Каждый народ, как и каждый человек, имеет, прежде всего, свою, интимно-конкретную сущность, свой Лик, в котором отражается в индивидуальном преломлении Абсолютный Эйдос Бытия, или иначе – Образ Божий. Не без-ликое общечеловечество (в действительности – недочеловечество), а соборное единство Божественной многоликости – действительной духовной и культурно-исторический фундамент существования человечества как Рода, в котором некаинова благодать духа – залог и обетование его существования.

Принцип духовного родства человеческого рода не в секулярной идеологеме "общечеловеческих ценностей", а в православном догмате о "неслиянно-нераздельной" сущности двух природ во Христе. Всякое единство Рода – это неслиянно-нераздельное существование народов, как и всякое единство людей в народе – это неслиянно-нераздельное существование конкретных, уникальных личностей.

Неслиянно-нераздельное существование – великий духовный принцип тварного бытия, определяющий метафизическую конкретику любой сущности в мире. Неслиянно – значит бесконечно уникально, не-тождественно ни с чем, глубоко интимно и своеобразно; нераздельно – значит глубокая духовная основа единства, не позволяющая умереть всякой единственности в своем эгоизме всеобщего существования.

Игнорировать неслиянность – значит обрекать себя на диктат общечеловеческой аморфности, в которой нет никакой оригинальности, подлинности, нет любви и творчества, а есть машиноподобное бытие "разумных существ" обреченных на труд, потребление и развлечения. Никакого духовного бытия здесь нет. Философия игнорирования неслиянности – прежде всего, западная философия марксизма и выросшего на его почве идеологии социализма, коммунизма, гуманизма, капитализма, постмодернизма.

Игнорировать нераздельность – значит культивировать эгоизм, и личностный и национальный, и не видеть глубокой духовной основы человеческого родства, чья духовная родственность заключается в соборном переживании горькой участи смертных, в их общих страданиях и тоске по всеединству. Игнорирование нераздельности проявляется в идеологии "частной собственности", дающая начало культурному индивидуализму, развившемуся в западном Возрождении и давшем уже более приземленные плоды – в виде романтизма и буржуазности. В итоге – опять капитализм и постмодернизм, начало и концы сходятся. Вот почему западные идеологи и их отечественные адепты бояться говорить о соборности и национально-культурном своеобразии.

Иными словами, ни люди, ни народы не могут полностью ни сойтись, ни разойтись. Сойтись – значит потерять себя в массе, толпе, "общечеловеческой черни"; разойтись – значит погибнуть в гордыне национального эгоизма, так и не почувствовав благодать общего некаинова родства.

Неслиянно-нераздельное существование – это принцип высокого трагизма бытия человека, истории, культуры. Сейчас необходима национально-ориентированная философия-филология, способная раскрыть первосмыслы и первоосновы бытия русского народа. Раскрытие это должно вершиться на полях Слова, Веры, Духа, то есть на пространствах национальной Идеи, в которой запечатлены неотмирные смыслы национального бытия. А определены они так, как это сделал в свое время Владимир Соловьев: "не то что нация думает о себе во времени, но то, что Бог думает о ней в вечности". Вот русский "святой человек" и дает верную ориентацию в держании себя перед Вечностью.

Итак, русская душа не бес-культурна, не вне-культура, а сверх-культурна; это значит, русская душа способна не только на духовные взлеты, подъемы и порывы, на которые способен каждый народ (ибо способность к трансценденции – выходу за пределы наличного существования – отличительно человеческая характеристика); русская душа способна на сверх-порыв, на неведомое превосхождение границ самой культуры.

Это не банальная анархия и правовой нигилизм, в чем так часто упрекают русского человека либеральные гуманисты; русской душе тесно и стыдно в пределах, созданных сугубо человеческим (пускай и творческим) трудом. Культура все же создана смертными, чьи нравственные мотивы далеки от идеалов благочестия. А значит, культуру нельзя идеализировать, иначе она становится идолом. Культура в качестве идола – пожалуй, самый жуткий вид идола, и культурное идолопоклонство, возможно, самый мерзкий тип идолопоклонства.

Русская душа, презирает хищнический строй природы, перед которым в эстетическом благоговении замирают не-христианские народы Китая и Индии, разоблачает безнравственность естественных ритмов мироздания, в котором часть должна умереть, чтобы восторжествовала безликая гармония Целого, с подозрением относится к возрожденческому восторгу перед реабилитированной природно-телесной красотой, способна на более высокое презрение – на презрение к самой культуре, но не во имя вне-культурного нигилизма, а во имя того, что выше самой культуры, во имя того, что лежит за пределами не только природы, но и культуры.

Человек в культуре не весь, человек не только не природное, но даже и не совсем культурное существо. Образ Божий лежит по ту сторону природы, по ту сторону культуры. Возможно, он лежит и по ту сторону самого человека, и человеку необходимо превозмочь себя, чтобы подлинно стать человеком. Но превозмочь не сверхчеловеческим усилием Ницше, а соборным деланием преодоления зла и смерти, которые в жестокосердных сердцах правовых и цивилизованных граждан "развитых" стран стали нормой и законом. Вот русское прозрение в неотмирную тайну Бытия.

Смысл русской самобытности – высокий трагизм Бытия. Но именно этот смысл идет в разрез с кардинальными установками западной культуры – устранение трагизма и страдания из жизни, чтобы создать легкое существование и в жизни и в смерти.

Выход за пределы культуры (а тем более цивилизации, как опошленной культуры) в сверх-культурное бытие, в лазурную обитель чистой вечности, свободной от всяких отяжеляющих культурных примесей – вот сущность русской трансценденции, вот и корень русской самобытности.

И пусть другие народы бесконечно обустраиваются в смертном мире, пусть строят замки на песке, пусть тешат себя различными социальными иллюзиями и утопиями. Русская самобытность должна твердо держаться своей истины: история человечества – это история неудавшегося человечества. И никто не вправе отнять у русских их право быть не похожими на другие народы, которые не стремятся к Правде, к Добру, к Богу, никто не может отнять у России ее благочестивое стремление отторгать, не принимать "мир во зле лежащий", но стремиться посильно, с помощью Божьей, нравственно преобразить и тем самым спасти мир. Именно в этом смысле русский народ является Христоносцем, о чем говорил Вяч. Иванов, ибо жажда воскресения и есть самая заветная мечта и идея Святой Руси.

План-конспект урока по литературе по теме: Введение. Историко-литературный процесс и периодизация русской литературы. Самобытность литературы.

Организация: Государственное образовательное учреждение Республики Хакасия среднего профессионального образования «Черногорский горно-строительный техникум»

Цели:

Раскрыть своеобразие русской классической литературы 19 века.

Помочь студенту быть постоянно включенным в процесс мыслительной деятельности.

Усложнение смысловой функции речи студентов.

Научить студентов обобщать и систематизировать материал.

Задача: Обеспечение эмоциональной сопричастности студентов к собственной деятельности и деятельности других.

Тип урока: Сообщение знаний и умений.

План:

Периодизация русской литературы.

Самобытность литературы.

«Только молодые могут называть старость временем покоя»

(С. Лукьяненко)

Ход урока:

Организационный момент.

Актуализация опорных знаний и умений: вопросы по школьной программе.

«До безумной гордости волнует не только обилие талантов, рожденных Россией в 19 в., но и поражающее разнообразие их» (М. Горький).

Как вы понимаете эти слова?

Новая тема. Слово учителя.

Введение. Словарь:

Вопросы к студентам:

Что обозначает слово интеллигенция?

Что обозначает слово идеал?

Что обозначает слово разночинец?

Что обозначает слово революционер?

Что обозначает слово либерал?

Интеллигенция – люди умственного труда, обладающие образованием и специальными знаниями в различных областях науки, техники, культуры.

Идеал – Совершенное воплощение чего-нибудь (иными словаи – это лучшее, что есть).

Революционер – человек, который производит переворот, открывает новые пути в какой-нибудь области жизни, в науке, в производстве.

Разночинец – в дореволюционной России: выходец из мелкого чиновничества, занимающийся умственным трудом. Разные чины: учителя, врачи, инженеры и т.д.

В России литература всегда была в союзе с освободительным движением. Бесправное положение одной части населения (крестьян) на фоне необременительной жизни дворянского сословия способствовало привлечению внимания к проблеме крепостного права со стороны просвещенных и гуманных представителей образованного слоя, побуждала у них сочувствие и сострадание. В первую очередь это относилось к писателям.

Неизбежные столкновения, идейные конфликты таились в самой сущности русской жизни, и писатель, проникавший в эту сущность, не мог не заметить их. Многие русские писатели не разделяли революционных убеждений. Все, однако, сходились на том, что в России необходимы коренные перемены. Запад успел уже пройти ряд революционных потрясений, а Россия еще не знала их. Революции, отгремевшие на Западе, принесли людям больше разочарований, чем радостей. Лучшие надежды оказались неоправданными.

Величайшее новаторство русской литературы – в сплетении её судеб с судьбами русской революции. Уже к концу 19 столетия Россия накопила такое количество энергии, каким никогда, ни в какое время не располагало человечество. И это было засвидетельствовано русской литературой.

Пушкин придал русской литературе одновременно общенациональный и общечеловеческий характер. Пушкин – единомышленник первого поколения русских революционеров.

Основные положения особенностей литературного процесса второй половины 19 века:

1) Россия стоит перед выбором дальнейших путей развития, основные вопросы: «Кто виноват?» и «Что делать?». Решительная демократизация художественной литературы. Гражданский пафос литературы.

2) Специализация литературы: Гончаров, Толстой – эпики, Левитов, Успенский – очеркисты, Островский – драматург и др.

3) Сюжеты романов просты, локальны, семейственны, но через сюжеты художники слова поднимаются до проблем общечеловеческих: взаимосвязь героя с миром, взаимопроникновение стихий жизни, отречение от личного блага, стыд за собственное благополучие, эпический максимализм, нежелание участвовать в несовершенстве мира.

4) Новый герой отражает состояние личности в эпоху общественных преобразований; он, как вся страна, стоит на пути к самосознанию, пробуждению личностного начала. Герои разных произведений (Тургенева, Гончарова, Чернышевского, Достоевского) полемичны по отношению друг к другу, но эта черта их объединяет.

5) Повышенные требования к личности человека. Самопожертвование – национальная черта. Благо других – высшая нравственная ценность. Личность, по Толстому, представляет в виде дроби:

нравственные качества

Самооценка

6) Источник русской силы и русской мудрости и Толстой, и Чернышевский видят в народном чувстве. Судьба человеческая в единстве с судьбой народа не оборачивалась принижением личностного начала. Наоборот, на высшей стадии духовного развития герой приходит кнароду (роман-эпопея «Война и мир»).

3.3. Периодизация русской литературы.

1 период: 1825-1861 – дворянский;

2 период: 1861-1895 – разночинский;

3 период: 1895-… пролетарский.

Крестьянские волнения прокатились по всей стране. Вопрос освобождения крестьян стал очень актуальным. Подъем крестьянского волнения вызвал подъем общественного мнения. С 1859 года выделяются 2 исторические силы: революционеры-демократы, либералы.

Вторая половина 19 века – «золотое» время, но в отличие от первой половины, вторая половина имеет свои особенности, связанные с социальными условиями. В литературе первой половины 19 века герой был дворянин – «лишний» человек, который подошел к великим делам, но был испорчен воспитанием. К началу второй половины 19 века дворянство исчерпало свои прогрессивные возможности, стало возрождаться: Печорин, Онегин превратились постепенно в Обломова.

Дворянство уходит со сцены политической борьбы. На смену им приходят разночинцы. Выход на сцену политической борьбы разночинцев произошел не без заслуги русской литературы. Русская литература – это литература общественной мысли.

А также перед мыслящими людьми постоянно возникали многочисленные «почему», относящиеся к общественной жизни, и к человеческим отношениям. Литература пошла по пути всестороннего исследования жизни.

В литературе 19 века тесно переплетаются стили и взгляды, художественные средства и художественные идеи. В результате взаимодействия всех этих направлений в России начинает формироваться реализм как совершенно новая ступень познания литературой человека и его жизни. Родоначальником этого направления считается А.С. Пушкин. Его основа – принцип жизненной правды, которым руководствуется художник в своем творчестве, стремясь дать полное и верное отражение жизни. В основе критического реализма лежали положительные идеалы – патриотизм, сочувствие угнетенным народным массам, поиски положительного героя в жизни, вера в светлое будущее России.

Закрепление.

Вопросы для закрепления:

Домашнее задание:________________________________________________________________________________________________________________

Оценки, выводы.

Русская л итература

Русская литература стала неотъемлемой частью мировой культуры и получила признание со стороны крупнейших художников.

Первенство литературы в культурной жизни русского народа объясняется ее происхождением и тем значением, которое она приобрела с момента своего возникновения. Письменность и литература на Руси были привнесены извне вместе с христианством. Книга появилась на Руси в виде священного текста, что решающим образом повлияло на место и роль литературы в истории русской культуры.

Церковная литература в течение веков оставалась главной и единственной умственной и нравственной пищей для русских книжников и для всего народа. Тем самым она немало содействовала формированию народного характера. Таким образом, русская литература сразу и навсегда обозначила свою связь с народным и государственным бытием.

К наиболее значительным произведениям киевского периода относятся поучения митрополита Иллариона (XI в.), "Повесть временных лет" (XI - нач. XII вв.), "Поучение князя Владимира Мономаха" (XI - нач. XII вв.), сочинения епископа Кирилла Туровского (XII в.), "Слово о Полку Игореве" (XII в.), "Хождение Даниила Заточника" (XII в.). Это была пора оживленной литературной деятельности, создавшей образцы литературных форм и жанров для последующих веков.

Для русской литературы позднего средневековья характерно ощущение избранности (теория Москвы - третьего Рима). Внутренние потрясения XVI-XVII вв. придали литературе характер религиозно-политической публицистики. В ряде случаев эти произведения поднимаются до высокого художественного уровня. Таковы "многошумящие" послания Ивана Грозного и "Житие протопопа Аввакума". Одновременно большой силы, красоты и выразительности достигла устная народная поэзия, но древнерусские писатели почти не использовали этот источник. Зато с конца XVI в. бурно развивается светская бытовая повесть, как правило, перерабатывавшая бродячие сюжеты западной и восточной литератур.

С конца XVII в. русская культура испытывает стремительное вторжение в нее западноевропейских ценностей. Мировоззренческий переворот, совпавший с реформой языка и правописания, обусловил культурный кризис XVIII в. Писатели того времени колеблются между безусловным подражанием французским образцам и поисками собственных тем, языка и стиля. Стремление придать литературе национальное своеобразие прослеживается на протяжении всего периода: В.К. Тредиаковский и М.В. Ломоносов создают теорию правильного русского стихосложения; А.В. Сумароков пишет песни в народном стиле; Д.И. Фонвизин создает комедии с русским бытовым содержанием и живым разговорным языком; Державин предвосхищает "священный жар" позднейшей русской лирики.

Окончательное оформление русский литературный язык нашел в творчестве Н.М. Карамзина, В.А. Жуковского и А.С. Пушкина.

Александровское время явилось периодом великого творческого напряжения, когда русскими писателями была пережита первая радость самостоятельного творчества, вполне национального по духу и стилю. Поэзия сделалась бесспорным духовным подвигом и призванием, приобрела значение "священнодействия". В литературном творчестве чувствуется какая-то особая сила жизни, высшим выражением которой стало творчество А.С. Пушкина.

С 1840-х гг. в литературе нарастает нравственная и метафизическая тревога, нашедшая теоретическое отражение в романтизме. Возникает тема "лишнего человека¦.

Эпоха "великих реформ" 1860-1870-х гг. пробудила внимание литературы к социальным вопросам. Обозначаются две творческие магистрали русской литературы. Сторонники "чистого искусства" (А. Григорьев, А.В. Дружинин, А.А. Фет) решительно восстают против морально-утилитарной функции литературы, в то время как Л.Н. Толстой ставит целью "разрушение эстетики" ради нравственного преображения людей посредством искусства. Религиозное осмысление русского опыта XIX в. нашло выражение в произведениях Ф.М. Достоевского. Преобладание в литературе философской проблематики обусловливает расцвет русского романа. Однако философские мотивы отчетливо звучат и в лирике (Ф.И. Тютчев).

В предреволюционные годы в литературе происходит новый культурный подъем, получивший название "серебряного века".

С 1890-х гг. начинается новый расцвет русской поэзии. Символизм стал не только литературным движением, но также и новым духовным опытом. Поэзия и литература снова получают особую жизненную значимость, как путь к вере и вечности через искусство. Художники стремятся стать "по ту сторону добра и зла", преодолеть этику эстетикой. Мистика В.С. Соловьева находит гениальный поэтический комментарий в творчестве А.А. Блока. Реакцией на религиозную возбужденность символизма, на понимание поэта как медиума высших, иррациональных сил, становится акмеизм (Н.С. Гумилев). В то же время А.П. Чехов и И.А. Бунин продолжают классическую линию русской литературы, обогащая ее новейшими достижениями в области формы.

Революция 1917 г. вызвала искусственное разъединение русской литературы на отечественную и эмигрантскую, причем за рубежом оказались наиболее видные писатели. Однако в целом литература сохранила единство, основанное на причастности к традициям классической русской культуры, которые в той или иной степени присутствуют как в творчестве И.А. Бунина, В.В. Набокова, И.И. Шмелева, Г.И. Газданова, Г.В. Иванова, В.Ф. Ходасевича, так и О.Э. Мандельштама, М.А. Булгакова, Б.Л. Пастернака, М. Горького, М. Шолохова. Именно эта линия русской литературы заслужила в XX в. мировое признание.

Последние великие образцы русской прозы дал А.И. Солженицын, сумевший придать второе дыхание классическому русскому роману. В области поэзии мировое признание получило творчество И. Бродского.

Путь, проделанный русской литературой в XX в., свидетельствует о ее непреходящем мировом значении и неиссякаемых творческих возможностях.

Прогрессивное литературное направление, в котором постепенно объединилась целая группа новых, молодых талантливых писателей, продолжало традиции русского реализма 182030 гг. - традиции реалистического творчества Пушкина, Лермонтова и в особенности Гоголя. Еще в 1830-е годы творчество Гоголя было очень высоко оценено Белинским, уже тогда видевшим в Гоголе «главу» русской литературы, писателя, который занял место, оставленное Пушкиным.

В начале 1840-Х годов Белинский вступил в новый период идей ного развития. Он стремился воздействовать своими статьями на новых прогрессивных писателей, требуя от их творчества «верности действительности», традициям гоголевского реализма. Вскоре Белинский стал называть их «гоголевской школой» в русской литературе, а затем также «натуральной школой».

Вскоре с этих же позиций прогрессивная 1840-х годов стала изображать и крепостное крестьянство. Эта тема не была новой в русской литературе. Но реалистического изображения повседневной жизни и внутреннего мира крестьянства до 1840-х годов по существу еще не было.

Существенные изменения в содержании и формах русской художественной литературы, знаменовавшие ее переход на новую ступень исторического развития, происходили уже в 1840-е годы. В стране господствовала атмосфера тяжелой правительственной реакции. Литература и журналистика находились под невыносимым цензурным гнетом. Но глубокие сдвиги, наметившиеся в недрах русского общества, активизировали общественную мысль и возбуждали новые идейные интересы. К середине 1840-х годов в стране вновь возникает некоторый общественный подъем, происходит оживление литературной жизни.

Писатели новой школы показывали жизнь народа в определяющих ее непримиримых социальных противоречиях. При этом они раскрывали не только страдания крестьян под властью помещиков, но и те внутренние богатства, те задатки человеческого развития, которые таились в людях, обрекаемых крепостничеством на забитость и неразвитость.

Важнейшей стороной творчества писателей этой школы был резко усилившийся интерес к нравственно-бытовым отношениям жизни городских, демократических слоев населения к внутреннему миру их представителей, стремление показать и защитить их нравственное достоинство. К середине 1840-х годов в творчестве ниппелей новой школы изображение обездоленного люда в его повседневной жизни сделалось одной из важных задач художественной литературы. Писатели изображали, городскую бедноту, обреченную на ненормальное существование, и противопоставляли ее обездоленность блестящей и обеспеченной жизни привилегированных слоев общества. Из писателей старшего поколения всего ближе к такому пониманию жизни подошел Гоголь в «Шинели», напечатанной всего за три года до того, как оформилась «натуральная школа». И Достоевский имел полное основание сказать впоследствии о себе и других представителях этой школы: «Все мы вышли из «Шинели» Гоголя».

Передовые писатели 1840-х годов следовали за Гоголем и в самих принципах изображения жизни. Одним из важнейших эстетических достижений Гоголя было осознание жизни в ее социально-бытовой характерности и применение в качестве средств типизации характеров множества портретно-бытовых и речевых деталей. Таким образом, прогрессивная литература 1840-х годов сделала значительный шаг вперед в расширении и углублении проблематики реалистического изображения жизни. Она обладала вместе с тем и значительной эстетической принципиальностью. Белинский поддерживал реалистические искания молодых писателей, Итак, в 1840-е годы вновь усиливается борьба резко обозначившихся литературных направлений. В них находили свое творческое и теоретическое выражение новые, только возникавшие тогда течения общественной мысли.

Гораздо определенней и резче, чем в 1830-е годы, в литературе и критике выступили друг против друга два лагеря: прогрессивный и консервативный. В каждом из них появились моло
дые писатели и критики, стремившиеся выразить новые общественные идеи. С обеих сторон были выдвинуты новые взгляды на задачи и сущность художественного творчества. В русской литературе отчетливо оформлялись новые литературные направления.

Поэтому очень важно выяснить основные особенности общественных взглядов наиболее значительных писателей и критиков этого времени. Особенно важны общественные и литературные взгляды Белинского.

Русская литература XIX века

XIXвек- эпоха расцвета русской литературы, которая развивается в лихорадочном ритме; направления, течения, школы и моды сменяются с головокружительной быстротой; каждое десятилетие имеет свою поэтику, свою идеологию, свой художественный стиль. Сентиментализм десятых годов уступает место романтизму двадцатых-тридцатых; сороковые годы видят рождение русского идеалистического “любомудрия” и славянофильского учения; пятидесятые - появление первых романов Тургенева, Гончарова, Толстого; нигилизм шестидесятых годов сменяется народничеством семидесятых, восьмидесятые годы наполнены славой Толстого, художника и проповедника; в девяностых годах начинается новый расцвет поэзии: эпоха русского символизма.

К началу XIX столетия русская литература, испытав благотворное воздействие классицизма и сентиментализма, обогатилась новыми темами, жанрами, художественными образами и творческими приемами. В свой новый век она вступала на волне предромантического движения, направленного на создание национальной, самобытной по своим формам и содержанию литературы и отвечавшего потребностям художественного развития нашего народа и общества. Это было время, когда наряду с литературными идеями началось широкое проникновение в Россию всевозможных философских, политических, исторических концепций, сформировавшихся в Европе на рубеже 19 века.

В России романтизм как идейно-художественное направление в литературе начала 19 века был порожден глубокой неудовлетворённостью передовой части россиян российской действительностью. Становление романтизма

Связано с поэзией В.А.Жуковского. Его баллады проникнуты идеями дружбы, любовью к Отечеству.

Реализм утверждается в 30-40-е года наряду с романтизмом, но к середине 19 века он становится господствующим направлением в культуре. По своей идейной направленности он становится критическим реализмом. Вместе с тем творчество великих реалистов пронизано идеями гуманизма и социальной справедливости.

С некоторых пор вошло в обыкновение говорить о народности , требовать народности, жаловаться на отсутствие народности в произведениях литературы - но никто не думал определить, что разумеет он под этим словом. ”Народность в писатели есть достоинство, которое вполне может быть оценено одними соотечественниками - для других она ли не существует или даже может показаться пороком”- так думал о народности А.С. Пушкин

Литература живая должна быть плодом народности, питаемой, но не подавляемой общительностью. Литература есть и есть литературная жизнь, но её развитие стесняется односторонностью подражательного направления, убивающего народность, без которой не может быть полной литературной жизни.

В середине 30-х годов в русской классической литературе утвердился критический реализм, открывший писателям огромные возможности для выражения русской жизни и русского национального характера.

Особая действенная сила русского критического реализма заключается в том, что, оттесняя прогрессивный романтизм в качестве преобладающего направления, он освоил, сохранил и продолжил его лучшие традиции:

Неудовлетворённость настоящим, мечты о будущем. Русский критический реализм отличается яркой национальной самобытностью и по форме своего выражения. Жизненная правда, положенная в основу произведений русских прогрессивных писателей, нередко не умещалась в традиционные жанро-видовые формы. Поэтому русская литература характеризуется частыми нарушениями жанрово-видовых форм.

Наиболее решительно осудил заблуждения консервативной и реакционной критики В.Г.Белинский, увидевший в поэзии Пушкина переход к реализму, считающий вершинами “Бориса Годунова» и “Евгения Онегина”, отказавшийся от примитивного отождествления народности с простонародностью. Белинский недооценил прозу Пушкина, его сказки, он в целом, верно, очертил масштаб творчества писателя как средоточия литературных достижений и новаторских начинаний, определяющих дальнейшие пути развития русской литературы в XIX веке.

В поэме Пушкина “Руслан и Людмила” ощутимо стремление к народности, которое рано проявляется в поэзии Пушкина, а в поэмах “Бахчисарайский фонтан”, «Кавказский пленник” Пушкин переходит на позиции романтизма.

Творчество Пушкина завершает процесс развития русской литературы начала XIX столетия. Вместе с тем Пушкин стоит у истоков русской литературы, он - основоположник русского реализма, создатель русского литературного языка.

Гениальное творчество Толстого оказало огромное влияние на мировую литературу.

В романах “Преступление и наказание”, “Идиот” Достоевский реалистически изобразил столкновение ярких, самобытных русских характеров.

Творчество М.Е.Салтыкова-Щедрина направлено против самодержавно-крепостнического строя.

Одним из писателей 30-х годов является Н.В.Гоголь. В произведение “Вечера на хуторе близ Диканьки” ему отвратителен чиновничий мир и он, так же как и А.С.Пушкин погрузился в сказочный мир романтики. Созревая, как художник, Гоголь отказался от романтического жанра и переходит к реализму.

Также к этому времени относится деятельность М.Ю.Лермонтова. Пафос его поэзии заключается в нравственных вопросах о судьбе и правах человеческой личности. Истоки творчества Лермонтова связаны с культурой европейского и русского романтизма. В ранние годы он написал три драмы, отмеченные печатью романтизма.

Роман “Герои нашего времени”- одно из основных произведений литературы психологического реализма XIX века.

К этому же времени относится 1 этап критической деятельности В.Г.Белинского. Он оказал огромное влияние на развитие литературы, общественной мысли, читательских вкусов в России. Он был борцом за реализм, требовал от литературы простоты и правды. Наивысшими авторитетами для него были Пушкин и Гоголь, творчеству которых он посвятил ряд статей.

Изучив письмо В.Г.Белинского к Н.В.Гоголю мы видим, что оно направлено не только противообщественно-политических и нравственных проповедей Гоголя, но во многом и против его литературных суждений и оценок.

В условиях пореформенной жизни общественная мысль России, находившая преимущественное выражение в литературе и критике, все настойчивее обращалась от настоящего к прошедшему и будущему, чтобы выявить законы и тенденции исторического развития.

Русский реализм 1860-1870х годов, приобрёл заметные отличия от западноевропейского. В произведениях многих писателей-реалистов той поры появляются мотивы, предвещавшие и подготовившие тот сдвиг к революционной романтике и социалистическому реализму, который произойдет в начале XX века. С наибольшей яркостью и размахом расцвет русского реализма проявился в романе и повести второй половине XIX века. Именно романы и повести крупнейших русских художников той поры приобрели наибольший общественный резонанс в России и за рубежом. Романы и многие повести Тургенева, Л.Н.Толстого, Достоевского почти немедленно после своего выхода в свет получали отклик в Германии, Франции, США. Зарубежные писатели и критики ощущали в русском романе тех лет связь конкретных явлений российской действительности с процессами развития всего человечества.

Расцвет русского романа, стремление проникнуть в глубины человеческой души и одновременно постичь социальную природу общества и тех законов в соответствии, с которыми происходит его развитие, стало основным отличительным качеством русского реализма 1860-1870х годов.

О смысле жизни, о совести, о справедливости размышляли герои Достоевского, Л.Толстого, Салтыкова-Щедрина, Чехова, Некрасова. В структуре нового реалистического романа и повести их гипотезы подтверждались или отвергались, их понятия, и представления о мире при столкновение с действительностью слишком часто развеивались как дым. Их романы должны расцениваться как настоящий подвиг художника. Для развития русского реализма много сделал своими романами И.С.Тургенев. Наибольшую известность приобрёл роман “Отцы и дети”. В нём изображена картина русской жизни на новом этапе освободительного движения. Последний роман Тургенева “Новь” был воспринят русской критикой. В те годы народничество являлось наиболее значительным явлением общественной жизни.

Расцвет критического реализма проявился и в русской поэзии 1860-1870х годов. Одной из вершин русского критического реализма 60-80х годов становится творчество Салтыкова-Щедрина. Гениальный сатирик, пользуясь иносказаниями, олицетворениями умело ставил и проводил острейшие вопросы современной жизни. Обличительный пафос присущ в творчестве этого писателя. Душители демократии имели в его лице заклятого врага.

Заметную роль в литературе 80-х годов сыграли такие произведения, как “Мелочи жизни”, ”Пошехонская сатира”. С большим мастерством он воспроизвёл в них ужасные последствия крепостного быта и не менее ужасные картины нравственного падения пореформенной России. “Повесть о том, как мужик 2-х генералов прокормил» или “Дикий помещик”, посвящены важнейшим проблемам русской жизни, они проходили в печать с большими цензурными затруднениями.

Величайшие писатели-реалисты не только отражали жизнь в своих произведениях, но и искали пути её преображения.

Литература пореформенной России, достойно продолжавшая традиции критического реализма, была самой философской и социальной в Европе.

Список литературы.

История русской литературы XI-XX веков

Учебник по русской литературе

(Ю.М.Лотман)

3. Великие русские писатели XIX века

(К.В.Мочульский)

4. Русская литература XIX века

(М.Г.Зельдович)

5. История русской литературы первой

половины XIX века

(А.И.Ревякин)

6. История русской литературы XIXвека

(С.М.Петрова)

7. Из истории русского романа XIX века

(Э.Г.Бабаев)

Тест

Н.В.Гоголь (1809-1852)

а) повесть “Шинель”

б) повесть “Вий”

в) поэма “Ганц Кючульгартен”

2. Ф.М.Достоевский (1821-1881)

а) роман “Бесы”

б) роман “Записки из мёртвого дома”

в) роман “Игрок”

г) роман “Подросток”

3. В.А.Жуковский (1783-1852)

а) баллада “Людмила”

б) баллада “Светлана”

4. А.С.Пушкин (1799-1837)

а) поэма “Руслан и Людмила”

б) драма “Борис Годунов”

в) поэма “Домик в коломне”

г) поэма “Гаврилиада”

д) повесть “Кирджали”

е) сказка “Жених”

5. М.Е.Салтыков-Щедрин (1826-1889)

а) сказка “Баран-непомнящий”

б) сказка “Коняга”

в) сказка “Работник Емеля и пустой барабан”

г) сказка “Самоотверженный заяц”

д) роман “Господа Головлевы”

6. М.Ю.Лермантов (1814-1841)

а) поэма “Мцыри”

б) драма “Маскарад”

7. Л.Н.Толстой (1828-1910)

а) роман “Анна Каренина”

б) повесть “Поликушка”

в) роман “Воскресение”

План

1. Утверждение гуманизма, гражданственности и народности в литературе первой половины XIX века

2. Развитие реалистических традиций в литературе

пореформенной России.

Контрольная работа

по культурологи

Тема: Русская литература XIX века

Студент: Голубовой Елены Александровны

Преподаватель: Слесарев Юрий Васильевич

Факультет: учётно-статистический

Специальность: бух.учет, анализ и аудит