Выступление святейшего патриарха кирилла на пленарном заседании съезда общества русской словесности. Приехал и "наехал": патриарх Кирилл в Болгарии

Блатной лексикой в описании поступков российских государственных и общественных деятелей удивить трудно, но "Комсомольской правде" на сей раз это удалось:

Респектабельнее других оказался ТАСС.

Что же произошло в Болгарии и с чем был связан "наезд" Кирилла? "Комсомольская правда" повествует об этом так:

Дождливым воскресным утром Патриарх Кирилл, прилетевший в Болгарию на торжества в честь 140-летия освобождения страны от османского ига, отслужил литургию в кафедральном соборе Александра Невского. Расписанный в том числе Виктором Васнецовым величественный храм был построен в 1912 году в память о русских воинах, подаривших Балканам независимость после победы над Османской империей в 1878 году.

– Россия выступила одна, презрев собственное благополучие и возможную политическую выгоду от невмешательства в конфликт. Здесь пролили кровь десятки тысяч русских солдат, – напомнил он пришедшим помолиться с ним жителям Софии.

А перед отлетом в Москву случился небольшой, но фактически конфликт. По крайней мере, впервые в ходе зарубежного визита Святейший публично высказывает свое недовольство первому лицу. Оказывается, накануне на праздничном параде президент Болгарии Румен Радев выразил признательность за национальное освобождение не единой русской армии, а разным народам, ее составляющим – румынам, украинцам, белорусам, финнам, полякам, латышам и другим. Как говорят наши соотечественники, такая формулировка здесь озвучивается уже много лет подряд. И руководством страны, и прессой.

– Россия не посмотрела на Европу. Движимая своей любовью, ослабленная и не имеющая никакой политической поддержки в мире, начала борьбу. Это великий пример того, как духовная, культурная солидарность превозмогает политический прагматизм. Я рад, что могу вам это сказать. Не Польша, не Литва– Россия! Мне трудно было слышать все эти ссылки на участие других стран в освобождении. Ни польский, ни литовский сеймы не принимали участие в решении о начале войны с Османской империей. Надеюсь, СМИ нас слышат и передадут мое разочарование неправильной интерпретацией.

В ответ на отповедь главы РПЦ болгарский президент Румен Радев (его, кстати, в свое время называли чуть ли не прокремлевским кандидатом) "пытался было объяснить, что имел в виду народы, входившие в состав русской армии ". Но Кирилл был непреклонен:

– Имя Александра II не прозвучало, зато были названы другие страны.

В конце концов, впрочем, и он сменил гнев на милость – после того как посетил мемориал на Шипке.

Мое самое светлое воспоминание от визита – это посещение Шипки. Там мы не увидели ни финляндских флагов, ни польских, ни румынских – только флаги России и Болгарии.

Собственно, вот видео этого выступления перед журналистами.

Неожиданно острое и проникнутое духом национализма выступление патриарха Кирилла нашло отклик у благодарных слушателей.

​Я горжусь русским Патриархом. Прямо всему миру он заявил о предательстве болгарской элитой нашей общей истории. Русские освободили Болгарию от турок. Пролили кровь. Ничего не просили и не брали взамен. Мы защищали нашу общую веру. Мы защищали от поругания имя Христово. Болгария предала нас дважды: в 1941-ом и в 1991–ом годах. <...>

Патриарх говорил твёрдо и уверенно. Говорил с позиции правды и силы. Говорил от лица русских. Говорил как человек, который осознаёт историческую ответственность за свои слова и поступки на том посту, который определил ему Господь.
Поступок Святейшего Патриарха Московского и всея Руси у русского человека вызывает прилив гордости за своё Отечество. Это вам не заклеенное скотчем имя Родины на спортивных сумках. Это открытый бой.

В Болгарии, впрочем, не все отнеслись к словам патриарха с восторгом.

("Осторожно, злой патриарх")

Привет из Софии! Имейте ввиду что за много лет эта речь нового болгарского президента впервые была очень позитивной к миссии царской России для Освобождения Болгарии. Я сам всегда считал, что фины упоменаем мы слишком часто, но надо не забывать, что румын в войне участвовало 60 тыс. человек, а сербов более 50 тыс. Мы всегда упоменаем народы, a не государства (понятно, что Великое княжество Финлядское или Царство Польское никому войну не объявляли тогда). Важен контекст: эта речь произносится У ПАМЯТНИКА АЛЕКСАНДРА II, так что о России никто не забыл. Президентов Финляндии или Польши никто не приглашал. При таком радушном приеме было сложно устроит скандал, но факт на лицо...

Дискуссия разгорелась и под постом официального церковного "спикера" Владимира Легойды.

Надеюсь, что наш патриарх всё же начал свой разговор не с претензий. Потому как, сильно было бы невежливо. Его там встречали первые лица государства, парад ему устроили, пышные торжества. И он тут, а вот почему не только русских упомянули? А почему царя Александра не вспомнили? Это вообще, так не очень вежливо выходит.

Дьякон Андрей Кураев решил выяснить, что же именно так рассердило патриарха Кирилла в речи болгарского президента. Он приводит болгарский текст и его перевод на русский язык.

"Это память о братском порыве русского общества, который доказал, что православные болгары не одиноки. Мы его не забудем. Мы не забудем слова из манифеста императора Александра II, объявляющего войну Османской империи, о том что «того требуют и чувство справедливости, и чувство собственного Нашего достоинства». «Сам народ поднялся на войну во главе с царем, – писал Достоевский в своем дневнике, – люди читали манифест и крестились». Эти сцены, эти чувства глубоки и непоколебимы корыстным политическим интерпретациям.

На полях сражений русско-турецкой освободительной войны погибли воины многих народов: русские, румыны, финляндцы, украинцы, белорусы, поляки, литовцы, сербы и черногорцы. Для всех них Болгария – последний дом, и их мы чтим как своих героев".

Нормальные слова. Зачем было обрушиваться с критикой? Президент говорил не о странах, а о народах.
Да, армия Империи была многонациональной, и в ней было немало поляков и прибалтов.
Да, для Болгарии принципиально важно сказать добрые слова сербам и румынам, с которыми она потом не раз воевала за коррекцию своих границ.

Это же какой силы должен быть внутренний настрой патриарха на оскорбленность по любому поводу, чтобы так себя вести!

Последние выступления и интервью патриарха Кирилла подтверждают то, во что верить до последнего не хотелось: ПАТРИАРХ ЛЖЁТ. Не заблуждается, поддавшись чужому влиянию, не впадает в прелесть по известной греховности человеческой натуры, а ЛЖЁТ СВОЕЙ ПАСТВЕ.

Слова говорятся вроде бы и правильные, но рассчитаны они словно исключительно на некую тёмную «массу», не понимающую, не знающую и не желающую знать, что происходит сегодня в Церкви: «Со вниманием и ответственностью я воспринимаю ту критику, которую иногда высказывают в адрес межконфессиональных контактов некоторые наши священнослужители, монашествующие и миряне… С теми, кто действительно ищет истину, искренно радеет о чистоте Православия, о благе Церкви, нужно вести откровенный и честный диалог».

Сказано, вроде бы, красиво и правильно, но, по сути - откровенная ЛОЖЬ! Никакого диалога со своими недовольными его действиями православными руководство Московского Патриархата вести не собирается - даже с самой «умеренной» их частью, всеми силами стремящейся не допустить провоцируемого политикой РПЦ МП раскола. Более того, Патриархия и ОВЦС панически боятся любой очной дискуссии, ибо аргументы их откровенно несостоятельны, противоречие действий патриарха православным догматам очевидно, а значит - закончиться подобное обсуждение может только обличением экуменистов.

Единственный способ не допустить этого – вообще избежать дискуссии и по примеру КПСС, не оглядываясь ни на кого, продавливать свою линию. Поэтому патриархом применяется совершенно фарисейский приём: все не согласные с ним походя зачисляются в маргиналы и ретрограды, которые, якобы, «призывают Церковь уйти в полную изоляцию, стать частью (секта ― это часть)... уйти от мира, уйти от своей самой главной миссии ― нести свет людям. И это, в том числе, выражается и в требованиях ограничить связи Церкви с окружающим ее миром». Но и это – тоже ЛОЖЬ! Никто из противодействующих «проватиканской» политике патриарха и других «никодимовцев» никогда не призывал к изоляции РПЦ! Однако, между «вести диалог ― вдумчиво, критически, принципиально, отвечать на самые разные вопросы, не замыкаясь в своей среде» и экуменической ересью, запрещающей «ради поддержания диалога» считать еретика - еретиком, грех - грехом, а отступление от догматов Веры – отступничеством, дозволяющей «ради диалога» брататься и совместно молиться хоть с самим сатаной, есть большая и принципиальная разница!

«Мы не можем отгородиться глухой стеной от тех, ради кого Господь взошел на Крест. А ведь это не только мы с вами: это весь мир , который, по слову евангелиста, Бог так возлюбил, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную (Ин. 3:16)» - поучает нас патриарх Кирилл. И снова ЛЖЁТ! Ибо не за ВЕСЬ МИР взошёл Спаситель на крест, а за уверовавших в Него: «Дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную (Ин. 3:16) .

При этом недостаточно заявить «Я верую, а значит – спасён», ибо «И бесы веруют и трепещут» (Иак. 2/ 19) Да, шанс спастись давался через распятие Христа ВСЕМ, но дальше всё определялось свободной волей каждого человека, ибо «Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его» (Ин.,14, 23). То есть, по сути, патриархом Кириллом пропагандируется присутствующая в качестве самооправдания в ряде ересей гностическая теория о том, что «спасутся все, и даже сатана будет прощён по милосердию Божию, а следовательно, греши - не греши, спасутся все». Еретики, а значит - и католики в том числе, ушли с этого предложенного всем пути спасения, а стало быть – любить их и призывать к покаянию – можно, считать же «церковью-сестрой» нельзя никоим образом, ибо это – оправдание ереси и сопричастность ей Православия.

Ну, и, наконец, ЛОЖНО по сути утверждение патриарха о том, что «Русская Православная Церковь… не может оставаться равнодушной к преследованиям, мучениям и убийствам людей за принадлежность к христианской вере… Это стало главной побудительной причиной для моей встречи с папой Римским Франциском 12 февраля 2016 года на Кубе». Ибо встреча в Гаване никак не повлияла на ситуацию с преследованием христиан в мире, в отличие от весьма результативного прицельного бомбометания российских ВКС в Сирии.

Но может быть, мы сгущаем краски, и патриарх лжёт неосознанно, искренне веря в то, что говорит?! К сожалению, нет. Ибо если свести всю эту ложь воедино и задать себе вопрос «кому выгодно?» становится совершенно ясно, что вся она – не что иное, как «дымовая завеса» для прикрытия вполне определённой, экуменической по духу, политики, заложенной ещё недоброй памяти митрополитом Никодимом (Ротовым) и последовательно проводимой его учеником патриархом Кириллом все последние годы.

Мы прекрасно помним о том, что когда ОВЦС втянул некогда Русскую Церковь в такую всемирно-экуменическую организацию, как Всемирный Совет Церквей (ВСЦ), главным аргументом для участия в ней нынешний патриарх Кирилл называл необходимость православной проповеди в среде отступивших от истины христиан неправославных конфессий. Но и это являлось ЛОЖЬЮ! Ибо в уставе ВСЦ, подписанном и представителями РПЦ, ясно сказано, что все церкви-участницы отказываются от взаимного прозелитизма, то есть от попыток обращения кого бы то ни было в свою веру . То есть, оставаясь членом ВСЦ, наша Церковь тем самым априори ДОБРОВОЛЬНО ОТКАЗЫВАЕТСЯ ОТ ПРОПОВЕДИ ПРАВОСЛАВИЯ. Кстати сказать, Ватикан в ВСЦ дальновидно не входит, а потому – от прозелитизма не отказывается! Так тогда о какой «миссии», о каком «диалоге» говорит патриарх Кирилл в своём интервью?!

ЛЖЁТ патриарх и когда дело доходит до обсуждения совместных молитв архиереев РПЦ с инославными, грубо нарушающих ряд Апостольских правил. «Аще кто с отлучённым от общения помолится, хотя бы то было в доме: да будет отлучён» (10 Апостольское правило). «Епископ, пресвитер или диакон, с еретиками молившийся токмо, да будет отлучён. Аще же позволит им действовать что-либо, яко служителям Церкви, да будет извержен» (43 Апостольское правило). «Аще кто из клира или мирян в синагогу иудейскую или еретическую войдёт помолитися: да будет и от чина священного извержен, и отлучён от общения церковного » (65 Апостольское правило).

В оправдание повторяются абсолютно бредовые измышления о том, что католические и иные епископы, многократно присутствующие на службах в наших главных храмах «просто так стояли, а не совместно молились». На самом деле совместные молитвы проводятся совершенно осмысленно, являясь частью общего процесса проватиканского «реформирования» РПЦ и в полном соответствии с установками ВСЦ.

Будучи ещё митрополитом, Кирилл заявлял, что "канон, (запрещающий совместную молитву с еретиками) «не работает» в «современной межхристианской ситуации». То есть, по его мнению, правильность православных канонов, догматов, а там, глядишь, и Священного Писания диктуется их сиюминутной практической целесообразностью. А коли так, то в соответствии с официальной позицией ВСЦ: «Межконфессиональная общая молитва в экуменическом контексте – это возможность выразить то, чем мы владеем сообща, и возрадоваться тому, что «объединяющее нас сильнее того, что нас разъединяет».

Или вот ещё: "Совет базируется на вере в Иисуса Христа как Бога и Спасителя… Но это основание не является главным критерием, чтобы судить о церкви или человеке. Церковь имеет свободу интерпретировать эту веру по-своему» . Но ведь интерпретация Слова Божия «по своему» как раз и называется ересью!

Да что там – христиане… Официальная позиция ВСЦ смотрит на вопрос ещё шире: "Мы живём в исторический момент, когда христианские теологические традиции должны воспринять опыт тех, кто многие столетия жил в религиозно многообразном обществе (имеется в виду язычество, индуизм, буддизм). Опыт взаимных диалогов показывает, что многие классические христианские теологические предположения должны быть освежены реалиями нашего времени». Так что уже завтра, по мере дальнейшего развития этих самых «взаимных диалогов» мы запросто можем увидеть в наших храмах помимо католиков, «совместно молящихся» шаманов или совершающих жертвоприношения адептов культа вуду…

А теперь – о том, что в действительности стоит за политикой патриарха Кирилла, если очистить её от нагромождений лжи и фарисейской словесной шелухи. В 1991 году на Генеральной Ассамблее Всемирного Совета Церквей в Канберре, Кирилл, тогда ещё митрополит и глава ОВЦС, высказался на сей счёт максимально честно: « Всемирный Совет Церквей является для нас общим домом. Православные воспринимают его как свой дом и хотят, чтобы этот дом был колыбелью грядущей Единой церкви» (соответствующее видео пока ещё есть в интернете). То есть, патриарх Кирилл ОТРИЦАЕТ, что Единая Святая Соборная и Апостольская Церковь УЖЕ существует в лице Церкви Православной и в качестве стратегической цели указывает создание «Единой церкви» из ВСЕХ ВООБЩЕ.

Ясно, что речь при этом идёт не о «единой Православной Церкви», и даже не о «единой Христианской», а о том, что в христианской традиции именуется «церковью антихриста». Как и то, что в качестве единственно возможного главы этой «церкви» может рассматриваться только самозванный «наместник Христа» - папа Римский, объединивший в одних руках духовную и светскую (через теневые транснациональные структуры) власть, в перспективе – во всемирном масштабе. Кстати, человек, сделавший это до Второго пришествия Христа, в христианской традиции обычно как раз и именуется антихристом…

Именно в этом контексте следует рассматривать действия не только самого патриарха, но и нашего «главного экумениста» митрополита Иллариона (Алфеева), который недавно опубликовал своё очередное творение – брошюрку, раздававшуюся верующим в храмах на Пасху. А в ней – не более и не менее, как .

«Животворящий» (т.е. созидающий жизнь!) Дух назван всего лишь «оживляющим» (причём именно так - с маленькой буквы!) – вроде как так в Символе Веры говорилось в одном из «старообрядческих» вариантов. А святая Церковь, вместо соборной – названа «вселенской». То есть, соборность – единение Святого Духа и человеческих воль (как в формулировке первого Апостольского Собора: «Изволися Святому Духу и нам…») подменена «вселенскостью» - т.е. экуменическим объединением всех в ту самую ЕДИНУЮ ЦЕРКОВЬ, к созданию которой… призывал нынешний патриарх Кирилл! Естественно, эта Единая (в переводе – «экуменическая») Церковь планируется под властью единого пастыря, т.е. папы Римского – на сей счёт не должно быть никаких иллюзий.

Т.е. в новом творении митрополита Илариона налицо две, что называется, «оговорки по Фрейду». Он правит смысл Символа Веры, как в своё время, вставив туда принцип «Филиокве» дерзнули сделать Римские папы, возомнившие себя равными Христу. И проповедует создаваемую в том числе патриархом Кириллом всемирную «экуменическую» церковь.

Как тут не вспомнить, что в своей проповеди в ХХС на святой для нас праздник Торжества Православия патриарх называл в числе «промыслительных» в своей жизни событий свою хиротонию в день памяти св. Марка Эфесского – единственного из константинопольских епископов, отказавшихся подписывать Флорентийскую Унию с Ватиканом. При этом патриарх Кирилл утверждал, что, якобы, сделал это Марк Эфесский не потому, что делать этого В ПРИНЦИПЕ НЕЛЬЗЯ, а потому, что, поскольку значительное число православных унию не поддерживало, то объединение с Ватиканом привело бы к «разделению православного мира»!

То есть, если бы большинство православных епархий («в порядке послушания» предавшему Православие Константинопольскому патриарху и епископам) промолчали, тогда, по мнению Кирилла, можно было бы всем с чистой совестью уйти в унию, слиться в «единую церковь» с католиками и признать догмат о безусловной личной власти в ней папы, а не Христа. Это крайне важно понимать нам сегодня, потому что НА САМОМ ДЕЛЕ св. Марк Эфесский один восстал против унии совсем не потому, что «пока не все с нею согласны»: его позиция была определена словами «латиняне не только раскольники, но и еретики »! А какое может быть «христианское единение» с еретиками, а тем более – подчинение им?!

Важно понимать, что любое «единение церквей» Ватиканом всегда воспринимается только в варианте их вхождения под его руку, ибо догмат о первенстве папы и абсолютной власти его над ВСЕЛЕНСКОЙ церковью для католиков безусловно первичен и обсуждению не подлежит. Таким образом, жизненная позиция патриарха Кирилла – есть полная противоположность св. Марку Эфесскому! Ведь если очистить от официального пустословия то, что сегодня преподносится им как официальный курс РПЦ, получится примерно следующее: «Если нельзя объединяться с Ватиканом, но очень хочется, то – можно».

Всё же прочее, вся разнонаправленная технология «ползучего окатоличивания» РПЦ, проводимая ныне адептами «никодимовщины» - не что иное, как воплощение известного принципа «как сварить живьём лягушку»: если бросить сразу в кипяток, то лягушка выпрыгнет, но если варить «на медленном огне», то сварится и не заметит! В точности так же поступают и с РПЦ: в результате последовательных «реформ» права церковных общин уничтожены, Поместные соборы фактически упразднены, миряне и клир искусственно разделяются на два «сословия», причём клирики находятся в безусловном и абсолютном подчинении патриарху, немыслимые всё последнее тысячелетие братание и совместные молитвы с еретиками вводятся в разряд повседневности, экуменизм из ереси незаметно делается основой церковной политики…

Помнится, на встрече с молодежью в Витебске в 2009г патриарх Кирилл процитировал французского физика и философа Блеза Паскаля: «Есть только два типа людей: праведники, считающие себя грешниками, и грешники, считающие себя праведниками» . Как ни прискорбно это признать, сам патриарх Кирилл совершенно определённо принадлежит ко второй из названных категорий. И это создаёт колоссальные риски – и для Русской Православной Церкви, и для России в целом. Особенно, учитывая то, что в результате ряда предшествующих «реформ» Церкви, сегодня она в России является самой сверхцентрализованной из всех властных и общественных структур, где ничей голос, кроме «первого лица», вообще ни на что не влияет.

И если, не дай Бог, это «первое лицо» решит, например - «ради христианского единения», перевести РПЦ под юрисдикцию Ватикана, то внутри самой Церкви уже никто не сможет эффективно этому противостоять. Иерархи и клирики побоятся потерять место. А миряне, которым сохранят, как это было после Флорентийской унии у греко-католиков, всю «православную» обрядовость и богослужение (при принципиальном изменении догматов Веры), в массе своей ничего и не заметят. Мол, «патриарху виднее, а наше дело – послушание». Забывая, что послушание Христу первичнее послушания духовнику или патриарху.

Недаром Симеон Новый Богослов учил нас исследовать Священное Писание и творения святых отцов, и только ВЗЯВ ИХ ЗА ОСНОВАНИЕ, судить о том, чему учит и что делает духовник . Равно как и о правильности того, что говорит и делает патриарх. Здесь же можно вспомнить и иудейских священноначальников, которые тоже приказывали апостолам «отнюдь не говорить и не учить о имени Иисуса. Но Петр и Иоанн сказали им в ответ: судите, справедливо ли пред Богом слушать вас более, нежели Бога? (Деян., 4, 18, 19). Ибо «Должно повиноваться больше Богу, чем человекам » (Деян. 5, 29).

И в заключение - ещё один важный момент. На Ферраро-Флорентийском соборе (том самом, где св. Марк Эфесский единственный из всех, включая Константинопольского патриарха Иосифа II и византийского императора Иоанна VIII Палеолога отказался подписать унию с еретиками) присутствовал персонаж, поступивший диаметрально противоположно. Это был абсолютно легитимный глава Русской Церкви митрополит Исидор. Сей иерарх, мысливший примерно как нынешний патриарх Кирилл, сугубо прагматическими категориями, унию подписал, получив за это от папы негласно сан кардинала. Затем он явился в Москву и принялся на литургии в Успенском Соборе поминать папу Римского, убеждённый в том, что при сохранении внешней обрядовости и общем «послушании» ему, митрополиту, никто возражать не будет. В крайнем случае, тех, кто будет возражать, можно будет всегда обозвать «раскольниками», «зилотами», лишить прихода и сана, а то и отлучить – как это пытаются сделать сейчас.

По счастью, он ошибся. Да, Церковь была в шоке, но протестовать никто не решился, тем более что и вышестоящий иерарх – Константинопольский патриарх – унию тоже подписал. Зато Великий князь Василий Тёмный, прекрасно осознававший, что духовное подчинение внешним центрам силы неизбежно приведёт и к утрате суверенности государственной, обозвал еретика «волком» и велел арестовать. Так закончилась первая попытка перевести под руку Ватикана нашу Церковь.

Именно поэтому архитекторы нынешней унии и будущей вселенской церкви под властью папы предпочитают действовать постепенно, под флагом экуменического «диалога» и административных «реформ» в РПЦ, которые с готовностью проводят наводнившие её руководство «никодимовцы». Вопрос только, понимают ли нынешние правители России то, что понял в 1441 году фактически спасший тогда Россию великий князь Василий Тёмный?! А если понимают, то почему молчат?

1. О власти.

“Религиозное понимание власти связано со служением. Нет пред Богом никакого смысла в человеческой власти, есть только один смысл – это служение. Вот почему подлинная власть всегда связана с ответственностью и с подвигом. В том числе и духовным подвигом. Потому что служить ближним своим, служить людям – это всегда самого себя отдавать. А в некоторых случаях – самого себя распинать во благо тех, кому ты призван служить.

Вот почему служение во власти требует огромных духовных и физических сил, мудрости, терпения, силы и смирения. Человеку, опираясь на его только физические и умственные силы и на волевые качества, во всей полноте невозможно выполнить этого Божьего наказа всем, кто принимает власть”.

2. О свободе.

“Мои размышления в отношении человеческой свободы свелись к следующему: сама по себе свобода - великий Божий дар, сама по себе свобода - это возможность выбирать. Бог нас не запрограммировал на добро - кстати, это часто разрушает веру у людей, которые говорят: «Почему же Бог не наказывает грешников? Где же Бог, когда такое творится - войны, преступления?..» Бог не запрограммировал нас на добро, подобно тому, как мы заводим будильник на определенный час. Он бы мог это сделать, Он бы мог создать удивительное сообщество счастливых и святых людей. Но тогда эти люди были бы святыми и счастливыми не по свободному выбору, а по вложенной в них программе. В них не было бы образа Божия, они были бы созданы иначе. А Бог пожелал создать нас по Своему образу, вложить в нас дыхание Своей жизни. Это привело к тому, что человек имеет возможность выбирать”.

3. О труде.

“Что происходит, если труд отрывается от нравственного начала? Чаще всего такой труд имеет своей целью извлечение прибыли. Все нравственные и даже законодательные нарушения в сфере труда происходят от того, что труд используется ради извлечения прибыли, которая идет на удовлетворение эгоистических потребностей человека. Такой труд перестает быть трудом благодатным, перестает быть выражением любви, то есть желания отдать себя на благое дело. И когда имеет место такой труд, его результаты чаще всего не приносят блага человеческому обществу”.

4. О блогосфере и миссии в Интернете.

“Мы ведь апостолу Павлу не ставим в упрек то, что он развивал доктрину при помощи переписки. Все то, что создал апостол Павел, - это письма. Мы не ставим в упрек святым отцам, аскетам, подвижникам, наследием которых сейчас восхищаемся, что многие их творения - тоже в письмах. Вот и сейчас у священников, у богословов есть возможность передавать письменно свои мысли, делиться своим духовным опытом, отвечать на недоумения других людей, включаться в полемику. Это, конечно, огромный вызов, потому что когда священник подписывается своим полным именем, когда все остальные знают, что это священник говорит, то ответственность очень высока. Поэтому я призываю духовенство участвовать во всей этой современной жизни, в этом обмене информацией, но только с очень высоким чувством ответственности. Нельзя просто болтать в Интернете, нельзя свои собственные мысли подавать таким образом, чтобы люди воспринимали это как мысли Церкви. Поэтому, с одной стороны, я призываю духовенство к тому, чтобы они активнее использовали эти новые конверты для переписки, но, с другой стороны, учитывая, что возрастает ответственность, предлагаю очень серьезно готовиться как в духовном, так и в интеллектуальном смысле для участия в такого рода работе”.

5. О Церкви.

“Ошибочно под Церковью подразумевать только иерархию - епископов, священников, диаконов или тех людей, которые работают в Церкви. Церковь - это весь народ Божий. Церковь являет себя тогда, когда она совершает Божественную Евхаристию вокруг своего епископа или священника, и каждый в Церкви имеет свое служение. И мирянин, то есть крещеный член Церкви, - это не статист. Мирянин - это тот, кто несет особое служение в Церкви. Быть мирянином - это тоже служение, и посвящаемся мы на это служение через Таинство Крещения.

Поэтому когда в Церкви все делает только иерархия или духовенство, а миряне лишь присутствуют на богослужении, то это очень опасно для жизни Церкви, потому что в ней не реализуется самый главный принцип церковного бытия: Церковь - это община веры, это народ Божий, объединенный вокруг своего епископа”.

6. О культуре.

“Никакой живой организм не может долго питаться синтетической продукцией - рано или поздно он заболевает. Так и общество, как живой организм, не может питаться псевдокультурой и глянцем - копеечными бульварными детективами вместо литературы, «звездными» шоу вместо настоящей музыки. Такая синтетическая «культура» тоже несет в себе некие «ценности» - псевдоценности потребительского «рая», любви к роскоши, легкомыслия, безответственности. Псевдоценности ведут к деградации любого общества. Проблема только в том, что человек не видит этой деградации моментально”.

7. Об антиклерикалах.

“Церковь можно сравнить с больничными палатами, переполненными людьми, где налицо скорбь и страдания; с операционной, где проливается кровь и куда не каждый войдет без риска потерять сознание… Всё то же самое, только в духовной области, происходит и в Церкви. В нее приходят разные люди - грешные, кающиеся, желающие покоя, умиротворения, исцеления. Те, кто взирает на Церковь со стороны, критикуют Церковь за то, что не все в порядке. Но у хирурга, который только что сделал операцию, - как измазан кровью халат, как все неприглядно… А уж если хирург сделает ошибку? Мы знаем, чем это кончается и сколько критики обрушится на такого доктора. То же самое и в Церкви. Взгляд на Церковь со стороны как бы предполагает, что люди, критикующие Церковь, к ней не принадлежат, что они сторонние наблюдатели. А на самом деле чаще всего те, кто критикует, тоже крещеные люди, тоже со своими болезнями и со своими проблемами”.

8. О спорте.

“Замечательная пословица: «в здоровом теле - здоровый дух». Ее можно читать и в одну сторону, и в другую: «в здоровом теле - здоровый дух» или «здоровый дух - здоровое тело», потому что это взаимосвязанные понятия, взаимосвязанные ценности, и я хотел бы это проиллюстрировать на следующем примере. Спортсмены, как, может быть, никто другой сегодня, понимают, что такое подвиг, потому что всякая спортивная победа - это подвиг. Подвиг слагается из очень многих факторов и всегда имеет внутреннее, духовное измерение. Не может подняться в атаку солдат и пойти навстречу огню, защищая Родину, без высочайшей внутренней мотивации. Не может слабый человек быть спортсменом, который выигрывает соревнования и показывает величайшие результаты. Подвиг всегда связан с состоянием духа. И здесь мы приходим к простому заключению: слабый человек неспособен на подвиг. Когда я говорю «слабый», я имею в виду не физически слабого человека - физически слабые люди способны на подвиг, и еще на какой, если силен дух!”

9. Об истории.

“Мы знаем, в том числе из уроков нашей собственной истории, что народ, утративший исторические ориентиры, отказавшийся от преемственности поколений, легко превращается в объект социальных и идеологических экспериментов. И плата за эти эксперименты слишком высока.

Русская история требует защиты со стороны гражданского общества. Мы не имеем права на безразличие перед лицом попыток ее злонамеренного искажения, мы должны уберечь от разрушения ее ключевые вехи. Это те рубежи, которые мы не имеем права сдать. Ведь сами исторические факты, свидетельствующие о духовной силе нашего народа в годы побед и об извлеченных горьких уроках в годы смут, способны остановить экспансию разрушительных социальных энергий”.

10. О православной журналистике.

“Журналист призван реагировать и на события окружающего мира. Православный христианин, и в этом его задача, должен реагировать на окружающий мир не через призму своих политических предпочтений, культурных доминант, не под влиянием групповых интересов и психологий, а исключительно сквозь призму своих христианских убеждений.

Вот именно этим журналист православный отличается от любого другого журналиста. Но если вы смотрите на мир именно так, то этот взгляд отображается в том, что вы говорите, что вы пишете и показываете. Поэтому у вас не должно быть ни розовых очков, ни черных, темных очков.

Перед вами должен быть кристалл вашей веры, ваших убеждений. Именно через него нужно взирать на мир. В нем должна фокусироваться ваша интеллектуальная и духовная энергия и передаваться окружающему миру”.

11. О либералах и консерваторах.

“В виртуальном пространстве формируются группы церковных либералов и консерваторов, которые ищут не Истину, не правду Божию, а способ как больнее уколоть, острее уязвить друг друга. Это весьма печальная тенденция. Внутрицерковные разделения, распри и вражда – свидетельство младенчества в вере, ребячества, которое подчас принимает хулиганские формы.Но если для медийного формата общения подобные явления вполне естественны, поскольку соответствуют современным представлениям о свободомыслии, то для нашей многовековой церковной традиции все это глубоко чуждо, как чуждо и противно это самому духу Евангельского учения”.

12. О межрелигиозном мире.

“Православная Церковь призвана служить этому великому делу - объединению людей. Но для того чтобы так было, нужно укреплять веру и среди православных, и среди мусульман. Это мой главный посыл в адрес Северного Кавказа. Ни один по-настоящему верующий человек не взорвет храм, не убьет другого, потому что знает, что это великий грех. Но православный и мусульманин хотят жить в соответствии со своими традициями и в соответствии со своими законами. И, конечно, очень важно, чтобы это желание поддерживалось и государством”.

13. О любви.

“Многие могут сказать: «А я не чувствую любви. Ну, к самым что ни есть родным - к отцу, к матери, к брату, к сестре, к мужу, к жене, к детям, да и то…» Как же стяжать эту любовь, чтобы нести добро людям? Никаким искусственным напряжением воли, никаким горячим желанием полюбить человека, никакой решимостью начать любить с понедельника или с нового года - ничего не получится.

Любовь приходит в сердце постепенно именно через добрые дела. Когда мы делаем добрые дела людям, они перестают быть для нас безразличными, перестают быть для нас далекими, - они становятся близкими нам. И чем больше мы делаем этих добрых дел, тем сильнее любовь в нашем сердце, потому что нет иного способа и иной возможности возрастать в любви, как только творить те дела, которые спасут нас на Страшном Суде Божием”.

14. О посте.

“Мы ограничиваем себя в пище, сводя ее потребление до необходимого минимума. Речь идет не только об отказе от скоромной пищи - речь идет об умеренности в пище вообще, потому что, как говорили святые отцы, можно и постной пищей наесться не меньше, чем скоромной. Речь идет о самоограничении, через которое нам открывается великая истина, что похоть плоти - это не предопределение, не инстинкт, с которым бороться невозможно. Похоть плоти - в нашем сознании, в нашем уме, а не в потребностях нашего организма. Пост дает нам возможность прикоснуться к иному стилю жизни и осознать, что не только душа, но и физическое тело в пост расцветают. Пост дает нам возможность осознать правоту слов апостола и совершенно другими глазами посмотреть на наше целеполагание, на наши устремления, на доминанты, которые мы строим в этой жизни и которые стремимся реализовать”.

15. О морали.

“На основе прочного фундамента христианских ценностей сформировалась не только культура, но и духовно-нравственный облик человека. Христианская традиция является незыблемым камнем, на котором нравственное начало человека может развиваться и приносить добрые плоды.

Если же говорить о внерелигиозной морали, то ее нельзя назвать камнем - это зыбкая почва. Почему зыбкая? А потому, что внерелигиозная мораль возводит принципы нравственной жизни не к абсолютному и непререкаемому Началу, Которым является Бог, а к обстоятельствам жизни, к меняющемуся историческому и культурному контексту. И получается так, что внерелигиозная мораль влечет вместе с собой некую относительность нравственных понятий. Что сегодня хорошо, то завтра может быть плохо. Что для одного народа хорошо, для другого может быть плохо. Что для богатых хорошо, то для бедных может быть плохо. И мы знаем, что относительность морали порождала самые страшные, в том числе человеконенавистнические, идеологии, жертвами которых становились миллионы людей”.

16. Об усыновлении.

“… Я видел в глазах людей, которые предприняли этот шаг, решимость продолжать свою миссию, - при всем том, что они, конечно, снижают уровень своего бытового комфорта, у них сокращается свободное время, у них появляются заботы, которых вчера еще не было, о которых они даже не думали. Все это свидетельствует о том, что принятие ребенка в семью не может быть результатом какого-то одномоментного эмоционального порыва. Это должен быть результат размышлений, молитвы, самоанализа, потому что на этом пути не может быть разворота вспять - так же, как на пути монашества не может быть разворота вспять. Взявшись за плуг, нельзя поворачиваться вспять.

Так вот, очень важно, чтобы все больше и больше людей у нас вставали на этот путь. Потому что усыновление здоровых или больных детей - это, конечно, акт помощи, выражение милосердия и любви, но одновременно это действие, которое несет в себе колоссальное воздействие на сознание, на душу тех людей, которые этот акт совершают. Жизнь «до» и «после» совершенно разная, и в каком-то смысле я глубоко убежден, что люди, которые справляются с этим подвигом, обретают спасение во Господе, - потому что так много отдают себя другому существу, так много вкладывают любви и сил, что это не может не преобразить внутреннюю жизнь человека”.

17. О здоровье.

“Мы иногда пренебрежительно относимся к своему телу. Мы губим его дурными привычками, склонностями, грехами - теми самыми, к покаянию о которых призваны были апостолы в день Вознесения. Мы разрушаем свое тело - то самое, которое реально связано с телом Спасителя, потому что весь род человеческий связан одной природой, и можно проследить эти нити, которые нас связывают друг с другом, восходя к нашим пращурам, нашим древним предкам…

Не нужно пренебрегать своим телом, не нужно пренебрегать своим здоровьем, особенно когда болезнь является результатом наших сознательных действий, нашего греха, наших страстей. Недаром апостол называет тело человека храмом живущего в нас Духа (1 Кор. 6:19), и, если мы разрушаем этот храм, то совершаем грех пред Богом”.

18. О мигрантах.

“Столкновения, которые произошли недавно в московском микрорайоне Бирюлево, показывают: глухота власть имущих к требованиям народа, нежелание искать совместные решения проблем чрезмерной миграции и связанного с ней криминала, а также подчас вызывающего поведения приезжих уже сейчас выводят ситуацию на грань критической черты. Если позиция русского большинства и дальше будет игнорироваться, в выигрыше останутся только разрушители России, провокаторы с обеих сторон, не оставляющие попыток столкнуть лбами этносы и религии”.

19. О милостыне.

“Иногда нам говорят: вы не тем даете деньги. Приходит какой-то плохо одетый человек и говорит, что у него украли деньги и что он не может доехать на поезде до дома. Раздаются голоса: не надо ему давать денег, он пьяница, он их пропьет, никакого билета он не терял. Но нам не следует слушать эти голоса - мы должны ответить. Может быть, не в том объеме, в каком нас просят, но дать столько, сколько можем, потому что от сердца даваемая жертва способна, в том числе, пробудить совесть у человека, если он обманывает. Я знаю много случаев, когда люди впоследствии приходили и каялись и говорили, что та небольшая помощь перевернула все в их жизни, и они поняли, что есть люди, способные поверить и поддержать, и как грешно, как тяжело обманывать тех, кто протягивает руку помощи.

Из всех добрых дел, которые вы здесь совершаете, я остановился именно на этом, поскольку часто оказывается, что именно такой простой помощи мы и не оказываем. Еще раз хочу сказать: никто нас не заставляет на 100% отвечать на подобные просьбы, особенно если есть сомнения. Но даже дав меньше того, что просят, мы делаем по совести то, что должны делать”.

20. Об Украине.

Когда на баррикадах появляются священники, которые подзуживают народ, то это не церковное послание. Конечно, послание, обращенное к возбужденным людям и несущее в себе идею примирения, может раздражать: «А что там они говорят? Они всё время об одном и том же». Но ведь это одно и то же является спасительным словом Божием: «Мир мой оставляю вам, мир мой даю вам». «Если возможно, имейте мир между собой», – говорит апостол Павел. Значит, другого послания у Церкви быть не может.

И вот сегодня я тоже обращаюсь, если кто-то меня слышит на Украине, нужно собраться, сосредоточиться. Это не значит, что я обращаюсь с призывом пересматривать свои политические точки зрения. Церковь ведь никогда не связывала себя с каким-то конкретным геополитическим проектом. Если это было бы так, то не существовала бы Церковь. Церковь несет слова примирения, она обращается к душе человека, она должна помочь людям в это трудное время собраться, сосредоточиться. И, может быть, заложить основу для такого диалога, который бы помог разрешить те проблемы, которые сегодня стоят перед Украиной.

Фото: Пресс-служба Патриарха Московского и всея Руси

Выступил на пленарном заседании Съезда Общества русской словесности.

Уважаемые участники I съезда Общества русской словесности! Сердечно приветствую всех вас.

Сразу хотел бы отметить: хотя, как мы знаем из отечественной истории, общества любителей русской словесности создавались и ранее, столь представительное собрание, посвященное вопросам русского языка и русской литературы, проводится впервые. В 1811 году в России были созданы сразу два общества, объединявшие людей, которым были небезразличны судьбы отечественной словесности. Одно из них — литературно-научное «Общество любителей российской словесности» при Московском университете — просуществовало до 1930 года. Другое — «Беседы любителей русского слова», объединявшее санкт-петербургских литераторов, — к сожалению, распалось уже в 1816 году, после кончины своего основателя Гавриила Державина.

«Общество любителей российской словесности» при Московском университете, в которое входили, помимо ученых и литераторов, государственные и общественные деятели, выдающиеся сыны нашего Отечества, трудилось на благо народа своей страны без малого 120 лет. За это время Обществом было опубликовано множество выдающихся художественных и фольклорных произведений, научных трудов и словарей. Благодаря его активной деятельности преподавание филологических дисциплин в России достигло небывалого расцвета, а вопросы русского языка и литературы всегда были в центре общественного внимания и обсуждения.

В 1992 году по инициативе академика Дмитрия Сергеевича Лихачева «Общество любителей российской словесности» было возрождено. Но через несколько лет, после кончины Дмитрия Сергеевича и энергичного секретаря Общества Раисы Николаевны Клейменовой, оно, увы, практически прекратило свою деятельность.

И вот теперь все мы, кому небезразличны судьбы российской культуры, объединились ради сохранения нашего национального достояния — русского языка и великой русской культуры. Главной целью новообразованного Общества русской словесности, как и прежде, является изучение и популяризация русской литературы и русского языка, а также повышение роли филологических дисциплин в образовательном и воспитательном процессах на всех уровнях отечественной школы — от начальной до высшей.

Мы, представители старшего поколения, с благодарностью вспоминаем наших школьных учителей, глубоко признательны им за их профессионализм, за высокое качество преподавания, которое они являли. Конечно, система образования в Советском Союзе была во многом идеологизирована. Но в том-то и заключается сила и величие русской литературы, что она способна вложить в сердца читающих свет истины, добра и любви, преодолевая любые особенности идеологического контекста, включая идеологические шоры, «железные занавесы» и иные вредные внешние обстоятельства.

Великая русская классическая литература, так промыслительно пришедшая в свой самый могучий возраст к началу трагического ХХ века, взяла на себя и еще одну важную миссию, дело непосильное в то время для любой другой гуманитарной сферы: она исполнила предназначение сохранить для потомков не только русскую культуру, но и нашу национальную историю.

Наконец, русская литература — пусть противоречиво, но неуклонно и мужественно — всегда вела своего читателя к познанию высших духовно-нравственных ценностей, к познанию высшего смысла жизни, к познанию Бога.

Вспоминаются в связи с этим замечательно точные слова Дмитрия Сергеевича Лихачева о роли и значении литературы и филологии вообще: «Литература — это не только искусство слова. Это искусство преодоления слова . <…> Понимание текста есть понимание всей стоящей за текстом жизни своей эпохи. Поэтому филология есть связь всех связей. <…> Она лежит в основе не только науки, но и всей человеческой культуры. Знание и творчество оформляются через слово, и через преодоление косности слова рождается культура » 1 .

Неслучайно, быть может, не вполне сознавая рационально, но живо ощущая сердцем, многие люди среднего и старшего поколения своими любимыми преподавателями в школе считали именно учителей словесности. Но сегодня те же словесники, наши современники, — и молодые учителя, и педагоги солидного возраста — отчаянно бьют в набат, отчетливее других видя и сознавая опасность ситуации, сложившейся в нынешнем филологическом образовании.

Мнение, что молодежь в наши дни мало читает, стало для многих уже прописной истиной. Но данный факт, к счастью, весьма спорный. Во-первых, далеко не все молодые люди читают мало. А во-вторых, неразрешимой эта проблема не является.

Помню, как в 1950-60-е годы беспокоились о том, что экранизация литературных произведений приведет к тому, что подростки перестанут читать, — так же, как сейчас говорят, что компьютеры и адаптированные книги вовсе отучат молодежь от чтения классики. Безусловно, это может случиться, если учитель не привьет вкуса к литературе и к чтению. Вот почему в наше компьютеризированное время особенно важна роль наставника — человека, передающего знания от сердца к сердцу, от разума к разуму. Ведь в этой коммуникации присутствует не только рациональное, но и духовное, эмоциональное начало. Думаю, каждый, кто здесь присутствует, давно забыл содержание лекций своих профессоров в высшей школе. И когда говорим: «У нас был прекрасный профессор», меньше всего мы думаем о содержании этих лекций. Запоминается сам факт встречи с замечательным человеком, и не только на рациональном уровне.

Поэтому роль педагога невозможно переоценить. Он не просто передает информацию, как это делает компьютер, — он преломляет сказанное через самого себя и передает часть своей души, своего разума тем, кто его слушает. А если это искренний человек, если это подвижник своего дела, то ничто не может сравниться по силе убеждения и воздействия на аудиторию со словами подлинного мастера своего дела — педагога.

И вот здесь, на мой взгляд, как раз и кроется корень проблемы. Конечно, на круг, уровень и качество чтения подрастающего, формирующегося человека влияет и современный ритм жизни, и приобщение к интернет-культуре, и новации электронного века. Но главная проблема заключается, как мне думается, в том, что школа, общество и государство, в конце концов, не всегда с должным усердием и ответственностью заботятся о том, чтобы привить молодым людям вкус к чтению, научить их понимать и любить литературу, извлекать из прочитанного важнейшие для жизни уроки.

Это проблема сложная, но вполне решаемая. Для этого нужно особое внимание обратить на подготовку педагогического состава гуманитариев. Нельзя, чтобы в педагогические институты поступали по остаточному принципу: не поступил в элитный университет — куда идти? В педагогический! Педагогические вузы должны стать интеллектуальными, культурными центрами нашей страны, а престиж педагогов должен быть сравним с престижем ученых, космонавтов, спортсменов. Вот в таком случае способные люди пойдут в педагогические вузы, и именно они сформируют новое поколение, даже если не всё будет благополучно с программами и методичками. Потому что талантливый педагог может передавать мощный эмоциональный, духовный, интеллектуальный сигнал поверх бюрократической документации, — поверьте мне, знаю об этом не понаслышке.

Тем не менее, нам полезно задуматься и о школьных и вузовских программах, столь активно обсуждаемых сегодня, в том числе об их вариативности. Надеюсь, на эту тему мы еще поговорим, но, предвкушая дискуссию, хотел бы высказать свое мнение: не нужно бояться слова «вариативность». Некоторые шарахаются от него, как от пугала. Но ведь весь вопрос в том, из чего выбирать. Если мы будем выбирать из двух произведений Достоевского, мы ничего не потеряем. Но если великий классик будет противопоставлен писателю, чье творчество не вызывает всеобщего преклонения, а личность — уважения, то это уже не вариативность, к подобному явлению следует применить иной термин.

Поэтому не нужно бояться вариативности. Нужно говорить об интеллектуальном, духовном, культурном наполнении программ школьного обучения. Важно, чтобы за умными и привлекательными формулировками, такими как «модульное обучение», «тематический принцип», «варьируемое содержание», «усиление субъектности в преподавании», «возможность учителя формировать свою программу с адаптацией ее к специфике школы, класса, региона» , — стояли выверенные и апробированные временем педагогические методики, а не скрывались, как это бывает, педагогическая беспомощность, по сути ненужные и сомнительные эксперименты, вкусовщина, беспокойное стремление к реформам, непрофессионализм, в конце концов. Но не в терминах дело — дело в содержании, хорошей голове и добром сердце. Вот тогда у нас будет достигнут общенациональный консенсус по всем самым сложным вопросам, включая те, которые мы сейчас рассматриваем.

Конечно, школьная программа в целом перегружена, и ребенок не всегда с ней успешно справляется. Вспоминаю свои учебные годы: семья была бедная, и я был вынужден работать и учиться. У меня не было ни минуты свободного времени ни в трамвае, ни в автобусе — постоянно с книгой. Я знаю, что такое перегруженность. Но благодарю своих замечательных педагогов, которые, несмотря на эту перегруженность, вооружили меня не только знаниями, но и любовью к литературе, научили писать сочинения. А пытаться облегчить учебу детей за счет предоставления возможности изъятия из программы признанных во всем мире великих произведений художественной словесности, конечно, недопустимо.

Готовясь к нынешнему выступлению, я постарался вникнуть в основные дискуссионные вопросы, касающиеся преподавания словесности в школе. Есть проблемы, которые хотелось бы предложить для нашего совместного обсуждения.

Некоторые «эксперты» утверждают, что русская классическая литература — ее язык, герои, ценностная парадигма — непонятна современным школьникам, а потому почти бесполезна в сфере обучения. Другое дело, по их мнению, литература новейшего времени, которая рассказывает о привычных реалиях, качествах, нужных для успешной жизни, трендах, простите за слово, и проч.

«Тренд» ― иностранное слово. «Тенденция» ― тоже иностранное, но латинское. Почему латинское слово «тенденция» заменили английским «тренд», объясните мне, образованные люди? Или слово «тренд» — показатель образованности? Для меня это очень плохой признак. Вот почему я не стал вычеркивать из этого текста слово «тренд», желая выразить свое мнение по поводу часто совершенно нелогичного, неоправданного использования иностранных, прежде всего английских, слов в нашем современном русском языке.

Безусловно, лучшие произведения литературы рубежа XX-XXI веков должны изучаться в школе, но вводить их в программу нужно без поспешности, помня о мировоззренческой функции литературы, которая может пробудить «чувства добрые», по словам Александра Сергеевича Пушкина, а может пропагандировать как в аллегорической, так и в эксплицитной форме разрушительные для детей образы и идеи.

Необходимо найти разумный баланс между базовой, обязательной и вариативной частями списка произведений, предлагаемых для классного и внеклассного чтения. Принципиально важной представляется необходимость ответственного обсуждения и принятия так называемого «золотого канона». Его можно называть как угодно: «золотой канон», «национальный канон», «канон русской словесности», но должен быть набор текстов, которые следует в обязательном порядке изучать в средней школе. Без этого мы просто не будем способны формировать у детей целостное восприятие русской литературы, а значит, русской культуры. Думаю, не надо бояться, что в такой ситуации учителя лишают выбора. Выбор есть всегда: трудиться добросовестно или спустя рукава, искренне любить детей и свою профессию или относиться к ней безразлично. Но самое главное — это тот выбор, о котором я сказал ранее. Педагог может выбрать из двух лучших самое, с его точки зрения, лучшее. Но выбор не может быть между лучшим и посредственным, между обязательным для всех в силу уникального вклада произведения в русскую и мировую культуру и чисто концептуальным текстом, интересным в данный момент, но теряющим значение вместе с исчезновением исторического контекста. Привязанность гуманитарного образования исключительно к контексту эпохи — это неправильный метод. Несомненно, образование должно актуализировать идеи, исходящие из культуры, из традиции. Без этого культура и традиция умирают. Современный контекст не может в полной мере управлять учебным процессом, ведь то, что очень важно в наше быстротекущее время, не будет важно уже завтра. Как мы болели проблемами 90-х годов! Я помню, что творилось в этом зале. Такая была битва между правыми и левыми! Где эти битвы, где эти люди? Всё ушло, а Пушкин-то не ушел! Так вот, я думаю, что необходимо найти разумный баланс между базовой, обязательной и вариативной частями списка произведений, предлагаемых для классного и внеклассного чтения. Принципиально важной представляется необходимость сохранения, как я уже сказал, некоего канона. И полагаю, что на этом мы должны сосредоточиться: что это за канон, что за книги и как в рамках этого канона может действовать вариативность.

Очевидно, одной из причин падения интереса к русской словесности и ее в целом неудовлетворительного знания молодым поколением стали в том числе и непрекращающиеся на протяжении нескольких лет реформы образования. Я не хочу критиковать ни какие-то конкретные учреждения, ни людей, ни саму идею реформ. Профессионалы уже высказали разного рода замечания и, наверное, будут и далее критиковать некие аспекты этой реформы. Без реформ тоже нельзя. Нельзя стоять на одном месте. Мир развивается, школа развивается, страна наша развивается. 24 мая, в день Кирилла и Мефодия, я был на концерте на Красной площади. Рядом со мной сидела девочка. Смотрю — очень хорошо, чистым голосочком, очень четко поет. Я с ней разговорился. Девочка в 5-м классе учится, я смотрел на нее и глазам не верил — передо мной сидел взрослый человек, раскрепощенный, умный, знающий. Вспоминаю себя в 5-м классе — я бы не только Патриарху, я бы директору школы побоялся слово сказать. Но это уже другое поколение, и если мы скажем, что школа 50-х-60-х годов для нас должна быть непререкаемым золотым стандартом, мы погубим и школу, и стандарт, и все остальное.

При этом уверен: неправильно было бы рассматривать реформы образования, как я уже сейчас сказал, с исключительно критической точки зрения. В результате длительных реформ, которые затронули все сферы и ступени образования, пришлось радикально снизить и минимальный порог в ЕГЭ. Мы касаемся сейчас и этой непростой темы. Относительно Единого государственного экзамена выскажу свое мнение — я его уже неоднократно высказывал в разных аудиториях, считаю важным сделать это и сейчас, не претендуя, конечно, ни на какие особые положительные оценки, — мне кажется, полный отказ от ЕГЭ был бы неверным шагом. Я познакомился с ЕГЭ в Финляндии около 30 лет назад. Я имел отношение к этой стране — управлял там нашими приходами, будучи ректором духовной академии в Санкт-Петербурге. И вот однажды я приехал в эту страну в весенний день, и смотрю, как много молодежи ходит в белых шапочках. Мне объяснили, что это те, кто сдал государственный экзамен за среднюю школу. Спрашиваю: «А что дает этот статус?» — «Звание студента». — «Они что, уже поступили в университеты?» — «Нет, и многие не поступят. Но они уже студенты, у них есть свой статус, признанный государством». И мне рассказали о системе ЕГЭ, и я подумал, что это хорошая вещь, когда есть некая директивная оценка знаний учащегося.

Но в этой хорошей идее есть нечто, на что нужно непременно обратить внимание, чтобы скорректировать ее в лучшую сторону, потому что наличное состояние ЕГЭ вызывает большие слишком нарекания и у родителей, и у детей, и у педагогов. Первое нарекание возражение — это тестовая система ответов. Есть предметы, знание которых невозможно оценить в тестовой манере. Вот сдавать правила уличного движения можно в тестовой манере, и то в некоторых странах отказались: предлагают рассмотрение на компьютерах определенных ситуаций. Я сдавал в свое время на права в Швейцарии — крестики ставишь, и всё. Но люди поняли, что это не совсем правильно, что такая система оценки по целому ряду предметов недостаточна.

Поэтому мне кажется, что, во-первых, введение сочинения — это уже очень большой шаг вперед. Важно, чтобы в ЕГЭ, который бы не служил единственной методикой определения знаний, был добавлен устный компонент. Ведь личность раскрывается, когда беседует, и девчонка раскрылась, когда со мной стала беседовать. А подкинь ей какой-нибудь шаблон, еще неизвестно, что бы она сказала. Поэтому глубоко убежден: устный компонент при сдаче государственного экзамена по целому ряду предметов — это очень важный момент. Конечно, это в первую очередь касается русского языка и литературы. Невозможно все богатство нашей словесности «загнать» в тесты и краткие ответы на вопросы. Недавно на награждении лауреатов Патриаршей литературной премии я уже вспоминал слова Юрия Михайловича Лотмана, с которым я имел радость личного знакомства и общения. Не могу сказать, что мы были друзьями, но мы были взаимно заинтересованными собеседниками. Я знал и его, и его супругу, и очень многое получил, общаясь с этим человеком. Так вот, он говорил о том, что вечные идеи и ценности неизменно облачаются в одежду времени, и читателю нужно лишь правильно распознать эти мысли. Сегодня я хотел бы привести другое замечательное высказывание этого выдающегося филолога. Рассуждая о таких категориях, как культура и информация, он говорил: «Культура — это вовсе не склад информации. <…> Культура — это гибкий и сложно организованный механизм познания» 2 . Невозможно представить литературу в виде совокупности данных о писателях, их произведениях и главных героях. Прочитывание литературного произведения — это всегда размышление, глубокая внутренняя работа ума и сердца, увидеть и оценить которую нельзя по правильно поставленным галочкам.

Неслучайно в 50-е-60-е годы порой высказывались критические замечания по поводу экранизации классических произведений. Что происходит с человеком, когда он читает классическое литературное произведение? И чем талантливее автор, тем то, о чем я сейчас скажу, сильнее действует на человека. Каждый читающий художественную литературу создает в своем сознании художественный образ. И чем сильнее писатель, тем ярче образ в нашем сознании. Я живу не теми образами, которые я увидел в фильмах по романам Достоевского и Толстого. У меня сложились свои образы, даже свои интерьеры комнат; как я представляю одежду по тому, что было написано в этих текстах, как выглядели герои. Другими словами, каждый из нас, читая художественный текст, становится соавтором, он для самого себя — мы сегодня уже говорили об актуализации — персонально актуализирует содержание художественного произведения. И вот это подменить невозможно ни кино, хотя и там интересно наблюдать мастерство режиссера и актеров, ни театром, хотя и там важно видеть красоту всего того, что создает режиссер и актер. Потому что с чтением ты сам режиссер, ты сам художник, ты сам постановщик. Именно в этой части усвоения художественного текста, я думаю, и содержится его непреходящее значение для формирования личности, для формирования культуры человека.

Чрезвычайно важной темой, которая также нуждается в нашем совместном обсуждении, является вопрос подготовки будущих учителей. Я уже об этом сказал и не буду на этом останавливаться. Скажу только, что русская словесность — это, без преувеличения, один из столпов нашей национальной жизни, важнейшее основание цивилизации Русского мира, я бы сказал, культурный столп государственной жизни. Поэтому будущее русского языка и литературы должно быть предметом обсуждения не только профессионалов, но и всего российского общества. Это сегодня стратегическая задача, которую необходимо решать со всей ответственностью.

Плодородная нива русской словесности не должна быть ареной для идеологических битв, для лоббирования чьих-то интересов, нецелесообразных экспериментов. Нужно очистить эту площадку от междоусобной брани, которая досталась нам в наследство от 90-х годов. Мы должны в полной мере осознать, что за последние годы, десятилетия были, конечно, допущены ошибки, перекосы, но ведь не бывает жизни без ошибок и без перекосов. Очень опасно, когда ошибка не замечается, когда она в силу политических, человеческих факторов замалчивается и входит в плоть и кровь народной жизни. Вот тогда эта ошибка становится историческим преступлением. Я думаю, мы все сегодня призваны — не только общество, но и Правительство, писательский цех, читатели — осознать, что находимся в очень важной точке нашего духовного, культурного развития. От того, каким будет это развитие, зависит в немалой мере и то, что произойдет с нашей школой, с нашей литературой, с нашим писательским цехом и с нашими читателями.

Благодарю за внимание.

1 ― Лихачев Д.С. Об искусстве слова и филологии.

2 ― Лотман Ю.М. Культура и информация // Лотман Ю.М. Статьи по семиотике культуры и искусства.