Совесть, благородство и достоинство - вот оно, святое наше воинство! Публикуем исторические документы о понятиях и словах, почти исчезнувших из современного лексикона. Бойся нарушить свой долг

Это место теперь знает не только каждый пскович - каждый гражданин России. Здесь, на высоте 776.0 под Улус-Кертом, 29 февраля 2000 года десантники 6-й роты 104-го гвардейского парашютно-десантного полка 76-й гвардейской Черниговской Краснознамённой воздушно-десантной дивизии преградили путь боевикам, рвавшимся через Аргунское ущелье, что в Чеченской Республике,в Дагестан. 90 гвардейцев сдержали лавину наёмников численностью в несколько тысяч человек. И погибли. Но, погибнув, победили. Потому что этот день стал не только днём трагедии, но и триумфа. Триумфа русского духа и русского оружия.

Подорвал себя и боевиков

Подвиг Героя России гвардии ефрейтора разведроты 76-й гвардейской Черниговской Краснознамённой воздушно-десантной дивизии Александра Лебедева на высоте 776.0 стал ярким примером мужества, стойкости и силы человеческого духа. О том, каким Саша, средний сын, остался в памяти отца, журналистам «Псковских Новостей» рассказал Владислав Лебедев.

Владислав Иванович по-прежнему живёт в деревне Подбережье Псковского района в доме, который построил за три года со своими сыновьями - Иваном, Александром и Юрием. Доб­ротный кирпичный дом стоит на крутом берегу, с которого открываются бескрайние русские дали и величественная, всегда молчаливая и спокойная река Камёнка.

Так случилось, что сыновей ему пришлось поднимать одному. Владислав Иванович трудился на местном рыбзаводе: его зарплаты на прожитьё не хватало, поэтому хорошим подспорьем стал огород. На 15-ти сотках с сыновьями растили на продажу клубнику, вёдрами возили в Питер, Эстонию. И овощи тоже хорошо шли. Затем глава семьи стал рыбачить в колхозе имени Залита. Всё это приносило достаток в семью. Отец баловал пацанов, поэтому Иван, Александр и Юрий имели всё, что полагалось мальчишкам той поры - мопеды, магнитофоны, лодку…

Владислав Иванович растил сыновей в строгости, правде, труде и любви. Речей красивых не говорил и нравоучений не читал. Жизнь отца - человека уважаемого - была лучшим примером для подрастающих мальчишек. Был перед глазами и другой пример: деда-фронтовика Алексея Ивановича и его родных братьев - Александра, Ивана, Анатолия, Владимира и Николая. Двое последних не вернулись с полей сражений Великой Отечественной.

Сашка был самым спокойным из братьев, - вспоминает Владислав Иванович. - От него вообще никогда не было проблем - ответственный, трудолюбивый.

Правда, когда повзрослел, стал втихаря курить. Но потом спортом серьёзно занялся: бегал, отжимался, работал на турнике - и сразу бросил курить. К армии себя готовил: очень хотел попасть служить в спецназ. До самого призыва в армию работал со мной в колхозе имени Залита - на рыболовецком катере. Любил Саня реку Камёнку, просторы наши. Бывало, сядет в лодку и на острова - не рыбачить, а прос­то любоваться на природу.

В ноябре 1995 года, как и хотел, Саня попал в разведроту.

На трудности никогда не жаловался, хотя разведчикам всегда доставалось сполна - подготовка у них была серьёзная. Срочную службу проходил в 76-й гвардейской воздушно-десантной дивизии.

Будучи гвардии ефрейтором, полтора года находился в составе миротворческих сил в Югославии, где участвовал в знаменитом рейде на Приш­тину.

Это когда наши десантники совершили 600-километ­ровый марш и в ночь с 11 на 12 июня 1999 года захватили аэропорт «Слатина» (ныне международный аэропорт Приштины. - Авт.). За время службы был награждён ме­далью «За отвагу» и двумя медалями «За укрепление боевого содружества».

После демобилизации отец предложил сыну устроиться снова в рыбаки, благо деньги они хорошие тогда зарабатывали. Но Александру это было не интересно, и он продолжил службу в родной дивизии. С начала 2000-го принимал учас­тие в боевых действиях на территории Чеченской Рес­публики.

29 февраля 2000 года гвардии ефрейтор Лебедев в составе разведгруппы находился впереди 6-й роты, выдвигавшейся на позиции, на высоте 776.0 Разведчики первыми вступили в бой с большой группой боевиков. Александр, будучи сам ранен, вынес из-под огня раненого командира взвода и, превозмогая боль, продолжал вести огонь из автомата.

Когда закончились патроны, десантник отбивался гранатами, но был ранен вновь. Дождавшись, когда враги приблизятся, Лебедев с последней гранатой в руках бросился в их гущу. Погиб при взрыве, уничтожив при этом нескольких боевиков.

Указом Президента Российской Федерации за мужест­во и отвагу, проявленные при ликвидации незаконных вооружённых формирований в Северо-Кавказском регионе, гвардии ефрейтору контрактной службы Александру Лебедеву было присвоено звание Героя Российской Федерации (посмертно).

Я как сейчас помню тот день, когда погиб Саша, - рассказывает его отец. - Никогда прежде на сон не жаловался, а той ночью... ну не уснуть, и всё. А когда всё-таки задремал под утро, то всё какие-то свиньи снились. Утро выдалось такое солнечное, тихое…

Я про сон-то людям рассказал, мол, что-то нехорошее меня ожидает. А тут по НТВ стали мелькать кадры о гибели наших военных. Ну, особого значения этому не придал: в Чечне много наших войск стояло. А когда тревожно вдруг стало на сердце, поехал в часть. Было это 7 марта.

Командир роты ничего толком не сказал. От него узнал только, что погиб командир взвода, в котором служил Саша. Но он дал понять: готовиться нужно к худшему. А вечером нам с рыбзавода позвонили и сообщили страшную весть. 8 марта приехал лично командир роты. 12 марта наших ребят привезли в Псков, 14-го похоронили в Орлецах.

Раньше Александр часто снился отцу, сейчас уже реже:

Однажды он пришёл ко мне во сне - сюда, к нам домой, такой счастливый, довольный. А я смотрю на него и знаю, что он погиб. Думаю: ну как же так, как мне ему об этом сказать?

Кто же знал, что всё так получится? Саша, когда вернулся из Югославии, квартиру в Пскове купил. Загорелся идеей построить здесь дом, но я отсоветовал - квартира-то сподручнее в городе. И на службу ближе добираться, да и женится - детишкам в садик и школу ходить удобнее. А жениться по возвращении из Чечни собирался - любимая девушка его ждала. А ещё хотел заняться пчёлами, как его дед. Не судьба…

Владислав Иванович тяжело переживал горе: в итоге ушёл из рыбаков. Какая уж там работа?

Но жить-то всё равно было нужно. Только я не знал как… - признался он.

Отец Героя России во время нашего разговора был скуп на эмоции - он их держал в себе. Лишь молчаливые паузы при нашем общении выдавали боль утраты, которая гложет отцовское сердце уже много лет. Конечно, Владислав Иванович не обижен вниманием властей, дивизии, но может ли это быть утешением?

России нельзя было дать ослабнуть как державе. Кто-то должен был обязательно встать на защиту её целостности. И это сделали наши сыновья. Столько хороших ребят полегло на этой войне! - говорит Владислав Иванович.

В его доме всё напоминает о сыне - портреты Александра и его командира, эпизод боя, а ещё своеобразный уголок, где висит военная форма Героя России с наградами, хранятся личные вещи: военный билет, ложка с вилкой, блокнот, ключи от городской квартиры. На самом доме висит мемориальная доска.

Александр Милька, Псковский район
Фото из архива Владислава Лебедева

«Мой мальчик был настоящий»

Мама Александра Коротеева - о памяти и жизни после сына.

«Приятно, что наших детей помнят», - Татьяна Александровна, мама Александра Коротеева, погибшего с 29 февраля на 1 марта 2000 года на высоте 776.0 в Чечне, легко согласилась на эту встречу.

Саша был в разведвзводе лейтенанта Олега Ермакова, который вместе с майором Александ­ром Доставаловым пошёл на помощь шестой роте. Это самоуправство, приведшее к гибели ребят, но продлившее время обороны высоты 776.0, потом имело свои неприятные последствия - было и такое, что их объявили чуть ли не дезертирами. В конце концов битва версий сошла на нет, а погибшим присвоили награды - кому звезду Героя, а кому орден Мужества.

Рядовому Коротееву, снайперу в/ч 74268, достался орден Мужества и улица его имени в деревне Новая Уситва Палкинского района. Улочка состоит всего из пары домов и смотрит окнами на электрическую подстанцию и деревенское кладбище, где лежит и Саша. На доме № 1 по улице Коротеева - мемориальная табличка. На могильном камне - даты: 10 но­ября 1980 - 1 марта 2000.

Вообще он островский мальчик и школу в Острове окончил, - говорит Татьяна Александровна. - А из этого дома я два гроба вынесла. Мой супруг умер спустя два года после гибели Саши...

Сейчас она живёт на другом краю деревни - вернулась после долгого отсутствия на землю предков, откуда родом её бабушка, её отец.

Дочь Вика - в Великом Новгороде, но внуки Оленька и Ванечка часто гостят у бабушки. Когда Вика ждала первенца, думали, что будет мальчик, и собирались назвать его Сашей. Но незадолго до родов Вике приснился брат и всё-всё рассказал - и что будет девочка, и какого числа она родится, и что назвать её нужно Олей. Сейчас Оле уже 11 лет, а Ваня пойдёт в этом году в школу. На фотографии в семейном альбоме - пацанёнок в тельнике и с автоматом. Он любит своего дядю Сашу, хотя не видел его ни разу в жизни: не совпали во времени.

Сам Саша в таком вот детсадовском возрасте был мальчиком исключительно доброжелательным и открытым. Жизненные уроки усваивал быст­ро. Как-то взрослые отчитали его за то, что рвал цветы на клумбе - Саша тут же мальчишкам рассказал: «Любуйтесь, но не рвите - это для всех!»

В семье большое внимание уделяли истории страны. Мы говорили всегда, насколько это высокий долг - защищать свою страну. Саша с детства много читал про Суворова и хорошо усвоил такое выражение: «Мужчины не плачут, они только огорчаются», - вспоминает Татьяна Александровна. - Разобьёт коленку - только невольные слёзы утрёт: «Мужчины не плачут!»

В школе Саша был не­фор­маль­ным лидером. С 6-7 класса появилось огромное и всецело захватывающее увлечение - спорт, хотя и с точными науками у него было неплохо. Когда началось распределение ребят по профильным классам, классный руководитель, учительница математики, даже обиделась, когда Саша пошёл в спортивный класс.

Все соревнования были его, - говорит Татьяна Александровна. - В старших классах учителя жаловались: Саша мешает вести урок - играет бицепсами, девочки на него смотрят! Но он был очень ответственный, если касалось дела: если нужно было забирать сестрёнку Вику из детского садика, когда я задерживалась на работе, он никогда не отказывался. Великий был защитник для сестры! Когда она была маленькая, он всё приговаривал: «Принцесса моя…»

Мама и сестра до сих пор делят фотографии Саши: каждой не хватило его присутст­вия рядом, каждая хочет, чтобы было хоть что-то о нём в их жизни. Фотографий осталось мало: будучи в последнем отпуске дома, Саша забрал их с собой - пора было начинать делать дембельский альбом! Так они и пропали.

Сашу призвали в 1998-м. Вообще он собирался после 11-го класса поступать в Рязанское высшее воздушно-де­сантное командное училище. Подал документы, а вызова всё нет. Саша пошёл в военкомат и попросился в ВДВ.

Когда их увозить стали, у меня был такой град слёз - то ли предчувствие, то ли жалость, плакала до истерики… Они уходили с шутками, легко, - вспоминает мама. - Нас сразу предупредили: тут боевая дивизия, куда пошлём - туда поедут, никаких поблажек. На службу Саша не жаловался - только просил еды побольше привезти: он мальчик большой, под два метра ростом, и ему первое время не хватало. Сначала его определили укладывать парашюты, а потом Ермаков начал набирать свой взвод. Саша был единственный, кто остался в этом взводе из первого набора. Мне сам Олег Ермаков говорил потом: «Я на Сашу только посмотрю - а он меня уже понял. Я создал такой взвод, с которым действительно не боюсь идти в разведку».

Татьяна Александровна навещала сына минимум раз в месяц. Как-то приехала и наткнулась на комдива (дивизией в то время командовал Станислав Семенюта), и тот поинтересовался: «Кого ждёте?» Татьяна Александ­ровна замялась - вряд ли генерал знает всех рядовых-сроч­ников. «Почему же, его-то я как раз знаю, - сказал военачальник. - Вы с ним сегодня в отпуск поедете».

Оказалось, там были учения. Солдатики бегут, падают, а Саша подбирает обессилевших, - это мне потом командиры рассказывали, - передаёт армейскую историю мама.

Тут генерал его и заприметил - поинтересовался, кто это такой доб­рый. За эту человечность сын и получил свой первый отпуск.

В отпуске были обычные занятия: то дров наколоть, то на огороде управиться.

Помню, приехала к нему в часть поздравить его с днём рождения, с 19-летием. А он мне: «Не хочу отмечать». Как так, сынок? Последний раз он был дома под Новый год - тогда встретили двухтысячный, - воспоминания становятся всё тяжелее. - Мы с Викой приехали его поздравить, а он такой счастливый ходит! Оказывается, его командир, Олег Ермаков, женился. Впечатление было такое, будто Саша сам женился. Тогда его отпустили домой - перед Чечнёй, под мою ответственность, с условием, что он вернётся. Пока оформляли документы, задержались и доехали только до Палкино. 12 километ­ров до Уситвы шли пешком. Саша говорит: «Мама, а ты знаешь, что я запевала?» И он всю дорогу нам пел песни, под конец уже почти неся нас обеих на руках.

Саша погостил и уехал в часть.

Привет из далёкой Чечни

Будучи в Чечне, Саша написал родным письмо. Его передали родителям вместе с записной книжкой сына.

«Привет семье!!! Пишу вам из далёкой Чечни. Прошла неделя, как я покинул Псков. Ночью здесь холодно, как и у нас, зато днём +15 градусов, +20. Лицо у меня уже чёрное от загара. Горы здесь состоят из одной глины, пройдёшь несколько метров и тянешь на своих сапогах несколько килограммов. Но это всё ерунда, главное, чтобы скорей прошли полгода, и я вернулся домой. Вот сижу сейчас у палатки, млею под лучами солнца и пишу вам письмо. Вокруг меня грязь, глина, рядом лежит моя снайперская винтовка, и я не боюсь за себя и остальных. Боевые мне идут, и я уже заработал около 5 тысяч рублей. У чеченцев на базаре цены бешеные, так что хорошо, что денег здесь не дают на руки, а то мы бы их все потратили. Особенно, если учесть здешнюю кормёжку: 1 кусок хлеба и маленько картошки. С хлебом здесь плохо, едим в основном с галетами, они невкусные и несытные, но, в принципе, ерунда. Полгода как-нибудь уж протяну… Скучаю по вас, как и прежде. Места здесь очень красивые, я ими не налюбуюсь. А какое здесь небо ночью, какие звёзды! Здесь видны такие созвездия, каких у нас нет. А звёзды, которые есть, здесь расположены несколько иначе… Вы, главное, не ссорьтесь, будьте дружны и помогайте друг другу во всём. И, будьте добры, любите друг друга, как я люблю вас. А Вика - слушайся во всём и не забывай учиться, и пиши мне вместе с родителями. Ну, вот и всё. Ваш сын и брат Саня».

Я всю ночь ходила по веранде, так тяжело было, тяжело… Думала - ну почему так плохо, сегодня же весна начинается! Без десяти минут пять остановились часы в доме. 8 марта прислали телефонограмму соседям. Чтобы они пришли и нам сообщили… Это далеко не правильно, уж лучше бы на день позже, - но приехали бы сами… В общем, пришёл сосед 8 марта, жмётся. Наконец, решился: «Я тебе горе принёс. Саши больше нет». Я начала звонить, мне отвечают: «Да, такой в списках». Но он же в другом полку, он там быть не мог! Нет, всё точно, он опознан. И только мы переговорили - снова телефон, международный вызов. Сестра из Израиля: «Ты знаешь, я хочу тебе сказать кое-что и не знаю, как. У тебя Саша где? У нас двое суток идут списки погибших, всё совпадает: Коротеев Александр Владимирович. Я двое суток мучаюсь, позвонить тебе или нет». Да, говорю, это правда…

Тело Саши привезли первым бортом, поскольку его опознали в числе первых. Большую часть ребят из этой горестной партии похоронили в Пскове, в Орлецах. У Коротеевых прос­то спросили, куда везти, сказали, что прибудут 13-го, и чтобы 14-го прошли похороны - потому что объявлен траур по стране.

То письмо, «привет из далёкой Чечни», передали родителям вместе с Сашиной записной книжкой, когда в Новую Уситву привезли цинковый гроб.

Я просила вскрыть цинк, но меня отговорили, - говорит Татьяна Коротеева. - Я спрашивала, как Саша погиб. Мне сказали, что он погиб от разорвавшейся мины, что бандиты его не тронули - даже снайперскую винтовку не забрали.

На похоронах меня обкололи, я держалась, как каменная. Мужа принесли с кладбища на руках мальчишки, Сашины друзья, - у него отнялись ноги. Через два дня его увезли в больницу. Меня боялись оставлять одну, со мной рядом постоянно кто-то был - знакомые, друзья, соседи. Я сердечно благодарна всем этим людям по сей день. Дочь, Вика, меня буквально вытаскивала с того света - постоянно подходила ко мне, трясла: «Мама, я же у тебя ещё есть, я с тобой!»

И был такой момент, который заставит верить в мистику.

Когда я к Саше приезжала в часть, мы обнимались, и я утыкалась ему головой куда-то в грудь, - вспоминает женщина. - И вдруг, в эти чёрные дни, когда во всём свете для нас было только горе, я почувствовала запах его тельняшки, его запах. И будто услышала: «Мама, ты прости, вам очень больно, тяжело, но я иначе не мог. Ты потом всё поймёшь и узнаешь, а сейчас я пойду. Нас много, и надо всех обойти». И потом я вижу - за ним стоит много-много ребят…

Сашин отец умер спус­тя два года после гибели сына. Сама Татьяна Александровна долгое время провела в больницах - с «несовместимым с жизнью» гемоглобином в 37 при норме для взрослого человека в 120-140. Страшная анемия, жить не хотелось, не было сил… Дочь Виктория, переезжая к мужу в Великий Новгород, забрала с собой и мать - как её оставишь?

В Новгороде я устроилась работать в детский приют, и дети меня отогрели - чужие дети, которым тоже плохо… - говорит Татьяна Александровна. - У меня даже анемия прошла, минус на минус дал плюс, как ни странно.

Теперь она вернулась сюда, на родную землю: внуки уже подросли, постоянного присутствия бабушки не требуется, а понадобится помощь - она лёгкая на подъём. Татьяна Коротеева сердечно благодарит ребят и учителей из местной, уситовской школы - за то, что не забывали всё это время могилку.

Цвета душевной боли

Идёт время, которое оказалось не слишком хорошим доктором.

В душе всегда боль. И не скажу, что за годы она притупилась, она просто приобрела другой оттенок, окраску, - формулирует Татьяна Александровна. - Раньше была чистая боль, только боль, гнетущая. Как камень лежит в груди. Я пришла на могилу, стала на колени и молила: «Саша, может быть, ты во мне сидишь камнем, может, я тебя не отпускаю? Ты на меня не смотри, ты иди, куда тебе надо, дальше». И после этого было ощущение, что камень свалился. Может, дейст­вительно, мы их не отпус­кали? Обида огромная на то, что их нет, что так случилось. Это настолько больно, когда родители хоронят детей. Родители не должны переживать детей, это неправильно.

Мы до сих пор в душе ищем виноватых. Пока человек живёт, это всегда болит, всегда у сердца. И вопросов в этой истории больше, чем ответов. Никому ничего не докажешь, и не хочу, это лишние нер­вы. Но зачем оглашать очередную «истинную правду» через 16 лет? От новых версий детям легче не станет. Больно вот от чего. На мероприятиях, в памятные даты офицеры всегда говорят: «Я горжусь тем, что у меня ни один солдат не погиб». А как же получилось, что наши дети погибли? Как офицеры положили столько людей? Они глаза опускают и говорят: «Здесь всё другое». Что - другое? Может, те офицеры, которые вместе с нашими детьми погибли, ничего уже сделать не могли? Почему столько говорят о вооружении, о вертолётах, о «чёрных акулах» - где оно всё было? Прилетели вертолёты, у которых ни наводчика, ни боеприпасов, «туман», которого не было… Что-то там не так.

Сейчас понимаешь, что ничего не вернёшь, ничего не переделаешь. И это уже память - грустно-светлая. Чернота ушла, я испытываю огромную благодарность к сыну за то, что он такой. Мальчик мой был настоящий. Он делал так, как считал нужным, и ни в чём ни себя, ни семью не посрамил…

У меня гордость за сына. Он дал толчок для семейной истории - есть о чём говорить. Есть память. Лучше бы, конечно, чтобы он был живой, здесь бы его детки бегали вместе с Викиными... Но теперь остаётся на его светлой памяти учить внуков. Мы говорим им, что наша семья не совсем простая. Одно дело читать учебник - «были бои, был героизм», а другое - когда это прошло через твою семью. Я помню, папа рассказывал, как они воевали: «Идём ночью, усталые, друг другу на плечо голову положим - и так отдохнём немного, то ли спим, то ли идём…» И я это запомнила.

Наши ребята пошли на помощь, и это великое дело. Не каждый пойдёт на смерть за кого-то, кого в жизни не видел. Скорее всего, было так - Ермаков сказал: «Ребята, кто пойдёт, тот пойдёт. Кто нет - шаг назад». И все пошли туда. Это одна из версий. Я думаю, что так могло быть на самом деле. И на этом стоит остановиться.

Ольга Донская, Палкинский район
Фото из архива Татьяны Коротеевой

Вроде всё как всегда…

Александр Загораев не собирался связывать свою судьбу с армией. Отслужив срочную службу, устроился работать на завод, а через какое-то время занялся бурением скважин. Идею пойти служить в 76-ю дивизию по контракту подсказали друзья…

Мама Михаила, Александра Александ­ровна, была категорически против того, чтобы сын шёл в армию: время было неспокойное. Но Михаил твёрдо сказал ей:

Я уже взрослый. Сам должен решать, как жить дальше. Мои друзья пошли служить, а я здесь, что ли, останусь?

Александра Александровна пригрозила тем, что пойдёт в военкомат и сообщит о том, что является инвалидом и нуждается в уходе. Так оно и было на самом деле. Михаил попросил не позорить его.

Служить он попал в четвёртую роту. К нему час­тенько заходили домой в гости товарищи по службе. Первым делом Михаил всегда усаживал ребят за стол, чтобы накормить. В свободное от службы время с удовольствием играл в футбол с дворовыми мальчишками - прямо во дворе дома. Футбол всегда интересовал его, но возможности серьёзно заниматься этим видом спорта у него не было, ведь его семья тогда жила в Порхове. А со спортом в те годы в Порховском районе было плохо. Поэтому, как только в райцентре открылась секция бокса, он сразу же записался в неё и стал увлечённо заниматься. А ещё Михаил был страстным болельщиком - обожал смотреть футбольные и хоккейные матчи по телевизору.

По характеру он был спокойным. Драться ни с кем не дрался. Голос никогда не повышал. Но, в отличие от старшего брата, часто плакал в 3-4 года, - вспоминает Александ­ра Александровна. - С удовольствием ходил в детский сад. Любил воспитательницу. Часто приносил ей цветочек - просто так. И вообще, любил дарить цветы. Мне, например, всегда дарил. Как-то знакомой девочке решил помочь купить велосипед - её родители всё обещали ей купить его, но не покупали.

Михаил вместе с девочкой нашли у неё дома деньги и отправились за покупкой. Правда, продавец отказалась продать велосипед дошколятам, а вместо этого вызвала маму девочки в магазин.

В школе учителя никогда не жаловались на Мишу - учился он хорошо. Правда, любил девчонок дергать за косички. На родительском собрании об этом говорили. Любил поспорить. Всегда отстаивал своё мнение. Роста был невысокого, но после срочной службы вытянулся и даже перерос старшего брата, который в детстве в шутку называл Михаила «коротышом».

Несмотря на плотный огонь противника, гвардии рядовой Михаил Загораев в составе 3-го взвода 4-й роты под командованием гвардии майора Александра Доставалова сумел прорваться на подмогу своим товарищам из 6-й роты. Всё могло бы сложиться иначе, если бы на помощь пришли и другие…

Уже потом, после боя, друг Михаила с большим трудом отыскал его тело среди десятков убитых десантников - по волнистым волосам. Оттёр лицо от гари и узнал друга.

Я ещё не знала, что сын тогда уже погиб, - вспоминает мать героя. - Невестка в тот день была в гос­тях, внучок, сын Михаила, спал. Я тоже собиралась ложиться и пошла в спальню - готовить постель. Неожиданно услышала, как в другой комнате открылся балкон. Это было всё явственно - мне не могло почудиться. Ещё удивилась, как он мог открыться: ветра-то нет. Вернулась в комнату, а балкон закрыт. В это мгновение моё сердце ёкнуло… Я поняла - сын прилетал ко мне прощаться.

Когда Михаила хоронили, мама забрала иконку с его гроба домой. Он часто ей снился: сны были настолько реальными, что она в буквальном смысле слова ощущала дыхание сына. А когда в память о погибшей 6-й роте в Черёхе построили часовню, Михаил попросил у матери во сне отнести туда эту иконку.

Так мне легче будет, - сказал он.

Александра Александровна исполнила просьбу сына. После этого он практически перестал ей сниться. И другие ребята стали очень редко приходить своим матерям во сне.

Я общаюсь с другими матерями. Сейчас нам сыновья уже не снятся. Не знаю почему, может быть, они сами устали от нас, а может быть, они хотят дать нам спокойствие. Им-то что теперь… У них теперь одна дорога. А как нам жить с этим горем? - не то спросила сама у себя, не то констатировала как неизбежность Александра Загораева. - И пока нас не забывают, нам чуточку легче жить со своим горем.

Александра Александровна признательна губернатору Андрею Турчаку, благодаря которому уже трижды ездила в Моск­ву на встречу с Президентом РФ Владимиром Путиным. В своё время очень помог ей военный Андрей Абрамов - нашёл специалиста, который бесплатно выложил плиткой туалет с ванной. Конечно, военнослужащие по-прежнему приглашают и на праздники, и на памятную дату. А так, чтобы просто заглянуть к ней в гости - без приглашения, без повода или открытку прислать на день рождения, - так уже лет пять Александра Александровна ничего такого не видит. А про работников военкомата и говорить не приходится.

Как-то ехали мы вместе с Лидией Ивановной Евтюхиной, и я поделилась с ней своими переживаниями, - вспомнила Александра Загораева. - В нашей стране история всё время трактуется по-новому. Такая вот манера у нас есть: погиб человек - о нём все только хорошо говорят, а пройдет пять лет - начинают говорить плохое. Мучает это меня. Не дай Бог про наших ребят так будут говорить. А Лидия Ивановна, которая гораздо больше знает правды, чем все мы, мне в ответ: «Этого не будет никогда. Они заслужили вечную память».

Мы-то всегда своих ребят будем помнить, - продолжает разговор мать героя. - Когда утром я молюсь Богу, не одного своего сына крещу - всех, погибших в том бою. Дай Бог нам пожить подольше. Ведь пока мы живы - их будут помнить… И это не пустые слова. Не поверите - меня даже в школу никогда не пригласят выступить перед детьми. Первое время ещё журналисты из Москвы ко мне приезжали, а сейчас все забыли...

Игорь Днепров

Как-нибудь проживём…

Имеет ли подвиг во имя Родины срок давности? Оказывается, кое для кого имеет. В этом убедился журналист «Псковских Новостей», побывав в семье гвардии рядового, стрелка-оператора Алексея Храброва, геройски погибшего в составе 6-й роты в Аргунском ущелье.

Уже немолодые родители Алексея - Людмила Александровна и Александр Анатольевич Воротилины - живут в небольшой деревеньке Встречно в Пушкиногорском районе. Их добротный на вид кирпичный дом находится на въезде, у самой кромки леса. В нём прошло детство Алексея и его младших сестрёнок - Наташи и Оксаны. В момент приезда газетчиков Людмила Александровна сидела в няньках с маленьким и чрезвычайно активным внучком - сыном Оксаны, глава семейства Александр Анатольевич чем-то занимался во дворе по хозяйству.

Приезд журналиста смутил мать героя. Выяснилось, что вниманием прессы она, мягко говоря, не избалована. Это интервью стало для неё первым за многие годы, хотя районная газета и писала о её сыне.

Разговор мы начали с дней сегодняшних - как и чем живёт семья Воротилиных. То, что поведала Людмила Александровна, вызвало у автора этих строк, по меньшей мере, недоумение.

О какой помощи со стороны районной администрации вы говорите? - удивилась Людмила Воротилина. - Это бесполезное дело. Когда колодец старый совсем пришёл в негодность, я пошла на приём к главе района с просьбой помочь новый выкопать. Он меня обнадёжил - обещал вскорости прислать специалистов, чтобы место определить и начать копать. С тех пор больше года прошло, и ничего.

Первые два года, как погиб сынок, мы в районную администрацию вообще не обращались ни за чем. Это уже потом я попросила помочь с дровами. Времена были тяжёлые - зарплату в совхозе мы не получали с 1996-го по 2004 годы. Выживали исключительно за счёт своей скотины. Тогдашний глава района Жуков в просьбе не отказал и пообещал бесплатные дрова. Только за их доставку мне нужно было заплатить 750 рублей. В ту пору за эти деньги, которых у нас не было, я могла купить машину и у местных мужиков. Выручила 76-я дивизия - привезла два «Урала» берёзы.

Правда, для топки такие дрова были непригодны. Но без дров всё равно не остались - поехали в лесничество и получили бесплатный допуск на сухостой, сами дрова заготовили.

По словам Людмилы Александровны, все выплаты, которые её семья получила за сына, были вложены в этот дом. Но он снова требует вложений. Фундамент всё время «ходит», а с ним и стены. Два раза его укрепляли, стену полностью переложили - не помогло. Крыша стала течь над кухней. Печь нужно перекладывать: отслужила уже своё.

Больше я ни к кому не пойду и ничего просить не буду, - призналась мать героя. - Мне как-то раз прямо в глаза сказали в районной администрации (не буду называть фамилию этого человека): дескать, вы и так много денег получили за сына… Нашли чем попрекнуть. Поэтому как-нибудь сами будем выкручиваться - проживём. Спасибо и за то, что хотя бы последние несколько лет грейдер ходит и дорогу деревенскую чистит от снега. Раньше приходилось нанимать его либо вручную чистить.

Хорошо хоть губернатор Андрей Турчак помог: выделил деньги на стеклопакеты, на доски для пола. Благодаря ему Людмила Александровна съездила на встречу с Президентом России Владимиром Путиным.

Вспоминая о сыне, мать не смогла сдержать слез:

Вообще-то, детства у него не было: мы всё время находились на работе - нужно было как-то кормить семью, поэтому Алёшу оставляли в няньках. На него можно было оставить сестёр без всякой опаски. Алексею и коров приходилось доить, и дрова всегда были на нём. Много чего он делал по дому - отдыхать и развлекаться некогда было. Да и какие развлечения могут быть в деревне?

В четыре года дед научил Алёшку читать. Сын любил книги. Всегда аккуратно складывал их в стопочку. Он был первый у нас, поэтому его баловали. Дед как-то поехал в санаторий под Ригу и купил там внуку луноход за 21 рубль - по тем временам это были большие деньги.

Учился он хорошо, способный был. Поэтому из первого класса его сразу перевели в третий, а из третьего - в пятый. В училище хорошо учился, в основном на пятёрки. Любил зимнюю рыбалку, с удовольст­вием копался в телевизорах и приёмниках, обожал мопеды, ездил за пять километров в соседнюю деревню гонять с пацанами в футбол. Дружил с красивой девушкой - Аней Морозовой. Она сама питерская - на лето в нашу деревню приезжала к бабушке. После армии хотели пожениться. Кстати, она так замуж и не вышла.

В армию Алексея забрали через девять дней после того, как ему исполнилось 18 лет. А погиб он за несколько месяцев до 19-летия. В военкомате его поставили перед выбором - либо служить в Морфлоте, либо в ВДВ. Алексей сделал выбор в пользу воздушной пехоты.

Когда началась чеченская война, Людмила Воротилина переживала, что сын может попасть в окопы. Командиры тогда успокоили её, сказав, что в Чечню он не по­едет. По телевизору с высоких трибун заверяли: воевать будут исключительно контрактники. Когда же Алексей сообщил матери, что уезжает в Чечню, её снова обманули, пообещав оставить сына в тылу на вспомогательных работах.

О его гибели Людмила Алек­сандровна узнала от родст­венников, живших в Эстонии. 3 марта эстонское телевидение сообщило о гибели 6-й роты, обнародовав списки погибших.

Воротилиным о гибели Алексея официально сообщили только 8 марта, и то возникла путаница - в числе погибших был назван почему-то не Алексей, а Валерий Храбров.

Суд над бандитами, от чьих рук погибли десантники 6-й роты, продолжается по сей день. Воротилины, как и десятки других семей, проходят по делу потерпевшими. Всем регулярно приходят извещения о том, как идёт процесс. Но Людмила Александровна от суда, затянувшегося на годы, не ждёт ничего. Для неё важнее, чтобы были наказаны те, кто был тогда на нашей стороне, предатели с большими звёздами на погонах…

Фёдор Дмитриев, Пушкиногорский район
Фото из архива семьи Воротилиных

1. Юлия Друнина – поэт войны.
2. Стихотворение Друниной “Зинка”.
3. Трагическая судьба Юлии Друниной.
Судьбу поэтессы Юлии Друниной можно назвать одновременно и счастливой и трагической. Трагической – потому что ее юные годы черной полосой перечеркнула война, счастливой – потому что ей удалось выжить, и даже стать известной поэтессой, чьи стихи поистине “взрывают время”, и показывают нам, поколению совершенно далекому от событий Великой Отечественной войны, тяготы военного лихолетья. Юлия Друнина стала свидетелем войны с первых ее дней. Она так и писала:
Я ушла из школы в блиндажи сырые,
От Прекрасной Дамы в “мать” и “перемать”,
Потому что имя ближе, чем “Россия”,
Не могла сыскать…

17-летняя выпускница одной из московских школ она, как и очень многие ее сверстники, в 1941 году ушла на фронт бойцом санитарного взвода. Поэт Николай Старшинов вспоминал: “В ее характере наиболее яркими чертами были решительность и твердость. Если уж она что решила, ничем не собьешь. Никакой силой. Наверное, это особенно проявилось, когда она

добровольцем уходила на фронт. Их семью тогда эвакуировали из Москвы в Заводоуковку Тюменской области, они едва успели кое-как там устроиться, и родители – школьные учителя – были категорически против этого ее шага. Тем более единственный ребенок в семье, да еще очень поздний…”. Мотив ухода из детства в ужас войны будет звучать и поздних стихах поэтессы, словно и спустя десятилетия она не вернулась с “кровавых полей”. Друнина была медсестрой не где-нибудь в тыловом госпитале, а на передовой, в самом пекле. На хрупких девичьих плечах было вынесено немало раненных солдат из-под огня. Она подвергалась смертельной опасности, да и тащить на себе раненного – труд тяжкий: Четверть роты уже скосило…
Распростертая на снегу,
Плачет девочка от бессилья,
Задыхается: “Не могу!”
Тяжеленный попался малый,
Сил тащить его больше нет…
(Санитарочке той усталой
Восемнадцать сравнялось лет).
Самыми горькими минутами фронтовой жизни были, пожалуй, даже не ранения – Друнину ранили два раза, и, поправившись, она снова рвалась на передовую – а потеря близких друзей-однополчан. Стихотворение Друниной “Зинка” посвящено памяти ее однополчанки – герою Советского Союза Зинаиде Самсоновой. Стихотворение быстро стало популярно в конце войны и сразу после окончания ее, и многие знали его наизусть. В центре лирического повествования трагическая судьба совсем молоденькой девушки Зины, оказавшейся в военной мясорубке. Стихотворение начинается с описания разговора между автором и Зиной. Девушки ожидают рассвет в лесу “у разбитой ели”, под одной шинелью, потому что так теплее “на продрогшей, сырой земле”. Зинка, видимо, обладает живым, веселым характером: “… Я против грусти”, но в данный момент ее охватывает тоска по родному краю, по “яблочному захолустью” рязанщины, где живет ее “мамка”. Она одна у нее и дочь знает – каждую минуту мама ждет ее домой:
Старой кажется: каждый кустик

Беспокойную дочку ждет…
Разговор подруг прерывает “нежданный приказ: “Вперед!”.
Батальон, в котором сражались девушки, переживал трудное время, с каждым днем положение усугублялось, “становилось горше”. Под Оршей они попадают в окружение, и именно Зинка повела в атаку “через смертные рубежи”. “Светлокосый солдат”, который не ждал “посмертной славы”, погибает. Горе автора велико, боль потери нестерпима:
Ее тело своей шинелью
Укрывала я, губы сжав…
Трагичность происходящего усиливается тем, что на рассказчице лежит страшное, тяжелое обязательство – сообщить старушке-матери Зины о гибели ее единственного ребенка:
И старушка в цветастом платье
У иконы свечу зажгла.
…Я не знаю, как написать ей,
Чтоб она тебя не ждала?
Военная лирика словно воссоздает перед нами, читателями, те трагические дни в жизни нашего народа. Мы сопереживаем, скорбим, испытываем боль за лирических героев. И, наверное, больше жалеем даже не погибших, а их родных, тех, кто остался жить с этой неутихающей болью. Сама же поэтесса так и не вернулась с войны, говоря фигурально. Уже в мирное время она все продолжала “воевать”, но в 1991 году признала свое бессилие: “… По-моему, оставаться в этом ужасном, передравшимся, созданном для дельцов с железными локтями мире такому несовершенному существу, как я, можно только имея крепкий личный тыл… Оно и лучше – уйти физически не разрушенной, душевно не состарившейся, по своей воле…”

Поэтесса Юлия Друнина ушла из жизни по собственной воле – пережившая ужасы войны, она не могла смотреть на то, “как летит под откос Россия”. Остались ее стихи – лирические строки, возвращающие нас к трагическому и одновременно героическому времени.

(Пока оценок нет)

Другие работы по этой теме:

1. Друнина попала на фронт в семнадцатилетнем возрасте. Сразу после начала Великой Отечественной войны она отправилась в добровольную санитарную дружину. В 1942 году поэтесса написала, что...
2. Болдинская осень, пришедшаяся на 1830 год, – самая продуктивная пора в творческой жизни Пушкина. Несколькими месяцами ранее было официально объявлено о помолвке поэта с юной...

Представьте себе, что ваш день рождения приходится на обычную дату (возможно, так оно и есть, тогда вам даже напрягать фантазию не придётся), особо ничем в календаре не отмеченную. Ну, если только тем, что парфяне разбили войско Красса в битве при Каррах в 53 году до нашей эры, но кто об этом помнит!

И вдруг, в день, когда вам исполняется 21 год, случается невероятное, счастливейшее событие в жизни страны, ставшее поводом для учреждения одного из самых важных государственных праздников. И вам даже довелось стать одним из тех, кто вложил частицу своего труда в то, чтобы этот праздник состоялся…

Кто знает, может быть, кому-то из вас еще предстоит пережить нечто подобное в будущем, а вот наш сегодняшний герой эту неожиданную радость испытал.

Дело в том, что родился он 9 мая 1924 года, а, значит, свое 21-летие отмечал 9 мая 1945-ого под грохот салютов и всенародные крики «ура». И хотя на фронте ему пришлось быть не очень долго, но при чём тут сроки! Этого опыта, этих эмоций хватило на всю жизнь и на всё его творчество. На творчество, которое пережило своего создателя и до сих пор радует нас!

Булат Шалвович Окуджава (9.05.1924 – 12.06.1997) – поэт и писатель, сценарист, и еще один из тех, кто внес весомый вклад в формирование жанра авторской песни в нашей стране. Человек с негромким голосом и мудрыми грустными глазами.

Мальчик рано остался без родителей. Они были репрессированы (отец – партийный работник – арестован и расстрелян в 1937 году, мать арестована в то же время, провела в лагерях почти 20 лет и вернулась, когда сын уже был взрослым человеком).

С отцом

Булат рос и воспитывался у родственников, а когда началась война, 17-летний Окуджава, как и многие молодые люди того времени, начал настойчиво штурмовать военкомат, чтобы попасть на фронт.

Наконец мечта его сбылась, но очень быстро романтические представления юноши рассеялись. Война вообще всё быстро расставляет по своим местам.

Б. Балтеру

В сорок втором году, после девятого класса, семнадцати лет, я добровольно ушел на фронт. Воевал, был минометчиком, рядовым, солдатом. В основном – Северокавказский фронт. Ранен под Моздоком из немецкого самолета. А после излечения – тяжелая артиллерия резерва Главного командования...

Вот и все, что мне удалось повидать.

До Берлина я не дошел.

Я был очень смешной солдат. И, наверное, толку от меня было немножко. Но я очень старался делать так, чтобы все были довольны. Я стрелял, когда нужно было стрелять. Хотя честно вам скажу, что не с большой любовью я стрелял, потому что убивать людей – это не очень приятная вещь. Потом – я очень боялся фронта.

Первый день я попал на передовую. И я, и несколько моих товарищей, такие же, как я, семнадцатилетние, очень бодро и счастливо выглядели. И на груди у нас висели автоматы. И мы шли вперед в расположение нашей батареи. И уже представляли каждый в своем воображении, как мы сейчас будем прекрасно воевать и сражаться.

И в тот самый момент, когда наши фантазии достигли кульминации, вдруг разорвалась мина, и мы все упали на землю, потому что полагалось падать. Но мы упали, как полагалось, а мина-то упала от нас на расстоянии полукилометра.

Потом все, кто находился поблизости, шли мимо нас, а мы лежали. Все проходили по своим делам, а мы лежали. Потом мы услышали смех над собой. Подняли головы. Поняли, что пора уже вставать. Встали и тоже пошли.

А потом шла война. Я многое узнал и увидел... И еще узнал, что все, кто были со мной, они тоже боялись. Одни показывали вид, другие не показывали. Все боялись. Это немножечко утешило.

Впечатление от фронта было очень сильное, потому что я был мальчишкой. И потом уже, впоследствии, когда я стал писать стихи, первые мои стихи были на военную тему. Много было стихотворений. Из них получились песни. Из некоторых. Это были в основном грустные песни. Ну, потому что, я вам скажу, ничего веселого в войне нет . (из статьи В. Грибанова. «Это были грустные песни, потому что ничего веселого в войне нет»)

Звенят, звенят

и капельки еще не пригублю.

Он всегда обладал прекрасным слухом и голосом, потому в армии стал полковым запевалой.

Умирать совсем не хотелось, ведь он был так молод. Хотелось мечтать о мирной счастливой жизни и любви.

Затихнет шрапнель, и начнется апрель.

А потом была Победа! Настал-таки тот самый день рождения под грохот салютов и крики «ура». Двадцать один год, жив-здоров, ноги-руки на месте, лишь в душе и глазах навсегда осталась печаль, и с первых же фронтовых дней пришедшее осознание подлости войны, которое отражалось в его произведениях.

После демобилизации экстерном сдав экзамены за среднюю школу, поступил на филологический факультет Тбилисского университета (в Тбилиси жили его родственники). По окончании вуза четыре года работал учителем литературы. Сначала в селе Шамордино, а затем в других школах Калужской области. К калужскому периоду его жизни относится публикация первой книги. Случилось это в 1956 году, а сборник назывался очень просто – «Лирика».

Постепенно литературная деятельность вышла на первый план, а учительство Окуджава оставил в прошлом.

В жизни Булата Шалвовича Окуджавы выдался период, когда он попал в немилость у властей. Произошло это по нескольким причинам. Во-первых, не угодил критике. В 1961 году опубликовано первое прозаическое произведение писателя – повесть «Будь здоров, школяр», которую посчитали слишком уж выбивающейся из привычного ряда произведений фронтовой прозы, традиционно раскрывающих героизм советского воина-освободителя.

Вспомните, как охарактеризовал писатель самого себя – «смешного солдата». Главный герой повести Б. Окуджавы такой же, восемнадцатилетний мальчишка из интеллигентной семьи, со своими слабостями и страхами. И война на страницах произведения – не пафосная картинка.

«Я познакомился с тобой, война. У меня на ладонях большие ссадины. В голове моей – шум. Спать хочется. Ты желаешь отучить меня от всего, к чему я привык? Ты хочешь научить меня подчиняться тебе беспрекословно? Крик командира – беги, исполняй, оглушительно рявкай "Есть!", падай, ползи, засыпай на ходу. Шуршание мины – зарывайся в землю, рой ее носом, руками, ногами, всем телом, не испытывая при этом страха, не задумываясь. Котелок с перловым супом – выделяй желудочный сок, готовься, урчи, насыщайся, вытирай ложку о траву. Гибнут друзья – рой могилу, сыпь землю, машинально стреляй в небо, три раза...

Я многому уже научился. Как будто я не голоден. Как будто мне не холодно. Как будто мне никого не жалко. Только спать, спать, спать... »

Представляете? Сплошная дискредитация образа несокрушимого солдата-героя. Ложку потерял. Щепочки какие-то, дощечки! Ужас!

Но читатели полюбили этого мальчишку в солдатской шинели.

Позже режиссер Владимир Мотыль, преодолевая огромное количество препятствий, чинимых официальными лицами, экранизировал эту лирическую повесть, дав своему замечательному фильму название «Женя, Женечка и "Катюша"» (1967). В эпизоде ленты снялся сам Булат Окуджава.

А в 1961-1962 гг. официальная критика обрушилась не только на повесть, но и на стихотворения и песни Окуджавы, объяснив это тем, что, по их мнению, «большинство этих песен не выражали настроений, дум, чаяний нашей героической молодёжи».

Кроме того, непокорный Булат частенько раздражал власти своими взглядами и действиями, не вписывающимися в траекторию «генеральной линии партии».

Кстати, любопытная история произошла в те годы в Саратове. О ней рассказала Людмила Александровна Бойко, главный редактор Саратовского ТВ.

В. Высоцкий и Б. Окуджава

Помню разразившийся в Саратове скандал в связи в гастролями в нашем городе группы московских поэтов во главе с Булатом Окуджавой. Ни Окуджава, ни его стихи не подошли тогдашним нашим эшелонам власти. Быстро начали отменять их концерты, встречи в коллективах студенческих. Очень оперативно в газете вышла статья, я не помню ее заголовок, но смысл почти на уровне цитаты – такие поэты нам, саратовцам, не нужны. Ну и по закону подлости утром вышла газета, а днем я иду в школу № 12 на встречу с девятиклассниками. Мы с ними готовили передачу «Мое любимое стихотворение». Эта встреча была небольшой предварительной репетицией. Учительница оставляет меня в классе одну. Дети ведут себя корректно. Какие стихи будете читать? Разные: Пушкин, Лермонтов, Твардовский, Симонов, Алигер. Все прекрасно. Но каким-то чутьем чую грозовую ситуацию в классе. И, конечно, все свершилось. Мальчик, как водится, с последней парты в гробовой тишине сообщает, что будет читать Окуджаву. В пятках кольнуло. Я не уверена, что сумела скрыть свое смятение. Но чтобы оттянуть свое решение, спрашиваю: «Какое стихотворение?» Мальчик читает прекрасное стихотворение о весне, о сирени. За короткое время, когда он читал это маленькое стихотворение, я принимаю решение: будем читать Окуджаву. И вот этот выдох… Вечером читали Окуджаву, а на следующий день – пред очи председателя комитета…

– Как смели? Как могли?

И с какой партизанской отвагой я, помню, промямлила что-то вроде: «Если б снова начать» и «Иначе не могла». Повисла тяжелая пауза, и Ефим Осипович Кульжонков [в 1963-1978 гг. – председатель Саратовского областного комитета по телевидению и радиовещанию. –А. К.] вдруг сказал: «Ну ладно, на этот раз мы проскочили (меня это «мы» просто потрясло). А на будущее не зарывайтесь».

Ну, а если вернуться к разговору об образах войны, то они всегда присутствовали в произведениях Булата Окуджавы.

Поминальная

с развеселою ямочкой на подбородке.

С сыном

Действительно, дарованную ему жизнь Булат Шалвович использовал мудро, успев сделать многое. Он остался в памяти людской как художник, негромко, с болью и с любовью рассказывающий о человеке.

Поэт никогда не расставался с надеждой и нас призывал поступать так же. Недаром это слово очень часто встречается в произведениях Окуджавы.

И еще Окуджава оставил нам в наследство поэтическое духовное завещание, заслужив это право всей своей жизнью и тем, что сам всегда стремился следовать сказанному.

Булат Окуджава

Список литературы

Окуджава, Б. Ш. Избранная проза / Б. Ш. Окуджава. – Москва: Известия, 1979. – 507 с.

Окуджава, Б. Ш. Избранное / Б. Ш. Окуджава. – Ростов-на-Дону: Феникс, 2000. – 304 с. – (Всемирная б-ка поэзии).

Стихотворения из этой книги дают полное представление о поэтическом творчестве Булата Окуджавы.

Окуджава, Б. Ш. Избранные произведения: в 2 т. / Б. Ш. Окуджава. – Москва: Современник, 1989.

Окуджава, Б. Ш. Посвящается вам: стихи / Б. Ш. Окуджава. – Москва: Советский писатель, 1988. – 144 с.

Окуджава, Б. Ш. Путешествие дилетантов: роман / Б. Ш. Окуджава. – Москва: Известия, 1986. – 560 с.

Окуджава, Б. Ш. Свидание с Бонапартом: роман / Б. Ш. Окуджава. – Москва: Советский писатель, 1985. – 286 с.

Окуджава, Б. [Стихотворения] / Б. Окуджава // Уроки литературы: прил. к журн. «Литература в школе». – 2011. – № 5. – С. 15.

Окуджава, Б. Ш. Чаепитие на Арбате: стихи разных лет / Б. Ш. Окуджава. – Москва: Корона-Принт, 1997. – 576 с.

Алексеева, Т. Бумажный солдат: Булат Окуджава о войне / Т. Алексеева // Классное руководство и воспитание школьников: газ. Изд. дома «Первое сент.». – 2011. – № 8. – С. 34-36. – Прил.: Классное руководство и воспитание школьников: электронное прил. – 2011. – № 8.

Аннинский, Л. Аристократ в интеллигентстве / Лев Аннинский // Родина. – 2008. – № 8. – С. 125.

Аристократизм и интеллигентство в судьбе Булата Окуджавы.

Аннинский, Л. А. Барды: сборник биографической информации / Л. А. Аннинский. – Москва: Согласие, 1999. – 164 с.

Книга посвящена «отцам-основателям» жанра, среди которых А. Вертинский, Ю. Визбор, Н. Матвеева, В. Высоцкий, Ю. Ким, Б. Окуджава ...

Богомолов, Н. Булат Окуджава и массовая культура / Н. Богомолов // Вопросы литературы. – 2002. – № 3. – С. 3-14.

Бойко, С. Булат Окуджава. Ранний автограф песни / С. Бойко // Вопросы литературы. – 2003. – № 5. – С. 298-302.

О стихотворении Булата Окуджавы «Не бродяги, не пропойцы...» (1957) .

Бойко, С. С. Проза Булата Окуджавы на исторические сюжеты в историко-литературном контексте / С. С. Бойко // Филологические науки. – 2010. – № 1. – С. 3-13. – Библиогр.: с. 12-13.

В статье путем анализа жанровых форм произведений на исторические сюжеты прослежена литературная традиция исторического романа XIX в. и преемственная связь с нею прозы Булата Окуджавы. Делаются выводы о жанровых особенностях прозы Окуджавы и проблемах ее восприятия .

Бойко, С. С. «Фантазии» Булата Окуджавы: (к вопросу о музыкальных формах в лирическом творчестве) / С. С. Бойко // Филологические науки. – 2001. – № 1. – С. 14-21.

Бубенщикова, З. С. «Давайте понимать друг друга с полуслова...»: вечер, посвященный жизни и творчеству Булата Шалвовича Окуджавы / З. С. Бубенщикова // Уроки литературы: прил. к журн. «Литература в школе». – 2011. – № 5. – С. 9-14.

Быков, Д. Булат Окуджава: главы из книги / Дмитрий Быков // Дружба народов. – 2008. – № 12. – С. 103-143. – Окончание. Начало в № 11.

Быков, Д. Булат Окуджава: главы из книги / Дмитрий Быков; вступ. заметка автора // Дружба народов. – 2008. – № 11. – С. 4-67. – Окончание следует.

Быков, Д. «Есть высшая свобода и мы идем за ней» / Дмитрий Быков // Наука и религия. – 2009. – № 8. – С. 26-29.

Отрывок из книги, посвященной жизни, творчеству и общественным взглядам поэта Булата Шалвовича Окуджавы в 60-е годы 20 века.

Быков, Д. Миф арбатского счастливчика / Дмитрий Быков // Родина. – 2008. – № 8. – С. 117-124.

О судьбе и творчестве Булата Окуджавы .

Дмитренко, С. Я историю излагаю... / С. Дмитренко // Литература: прил. к газ. «Первое сент.». – 2009. – № 8. – С. 4-5.

-- материалы к урокам -- русские поэты -- войны

Елисеева, Т. А. Военные песни Булата Окуджавы / Т. А. Елисеева // Литература в школе. – 2009. – № 5. – С. 35-38: ил.

Материал для проведения урока литературы в 7 классе по военным песням Булата Окуджавы .

Зайцев, В. А. Вариации на тему одной солдатской песни: (Ив Монтан и Окуджава, Высоцкий, Галич) / В. А. Зайцев // Филологи-ческие науки. – 2003. – № 3. – С. 77-85.

Поэтический «вызов» 1950-60 годов, рождение авторской песни, истоки которой уходят в классическую и фольклорную традицию .

Зайцев, В. А. История русской литературы второй половины ХХ века: учебное пособие / В. А. Зайцев, А. П. Герасименко. – Моск-ва: Академия, 2008. – 448 с. – (Высш. проф. образование. Филология).

Огонь славы у Кремлевской стены на могиле Неизвестного солдата… Символ вечности - огонь и камень… Пискаревское кладбище в Санкт-Петербурге… Мамаев курган…

Сколько их, таких известных и не слишком известных памятников на местах прошедшей войны. Но вечным памятником героизму является не только железо, мрамор, гранит, но и книги о войне.

Тема Великой Отечественной войны заняла одно из ведущих мест в литературе послевоенных лет. И сейчас она продолжает быть актуальной. Многие писатели сами прошли трудный солдатский путь, многие из них были свидетелями великой трагедии и великого подвига нашего народа.

Много книг написано о войне. Не оставляют равнодушными произведения К. Симонова, Б. Васильева, В. Кожевникова, Г. Бакланова, В. Быкова, В. Распутина и многих других. Мы видим войну, то нарисованную крупным планом, как будто с птичьего полета, то какой-нибудь окопчик, где собирались бойцы, чтобы перекурить.

Мы видим генералов и рядовых, разведчиков и пехотных лейтенантов - всех тех, кто в поту и крови, стиснув зубы, шел долгие версты и дни через войну к Великой Победе. И мы должны любить и беречь мир ради того, чтобы на нашей планете нигде не оставалось места войне.

Великая Отечественная война оставила глубокий след в истории нашего государства. Испытания, выпавшие на долю народа, как бы приостановили естественный ход истории. Война в который раз показала всю свою жестокость, бесчеловечность. Русская литература не могла оставаться в стороне от событий, в которых решалась судьба страны. Русские писатели того времени принимали активное участие в разгроме врага. Силой своего таланта они утверждали справедливость на земле.

Хотелось бы обратиться к произведениям Бориса Васильева, который очень близок и дорог мне.

Прошла война, прошла страда.

Но боль взывает к людям:

Давайте, люди, никогда …

Об этом не забудем.

Он относится к тем писателям, кто сам прошел трудными дорогами войны, кто защищал родную землю с оружием в руках. Самые, на мой взгляд, талантливые его произведения военной тематики - «В списках не значился» и «А зори здесь тихие…».

Тема человечности, человеколюбия, подвига в произведениях Б. Васильева занимает центральное место. В повести «А зори здесь тихие…» рассказывается о старшине Васкове и подчиненных ему девушках-зенитчицах. Пятерым из них во главе со старшиной поручили задержать вражеских диверсантов. В бою девушки погибают. Ненависть к врагам помогает Васкову и героиням повести совершить свой подвиг.

В этой борьбе ими управляло чувство человечности, которое заставляет сражаться со злом. Ведь фашисты преступили законы человеческие и тем самым оказались сами вне всяких законов. Тяжело переживает старшина гибель девушек. Вся его человеческая душа не может с этим смириться. Он думает о том, что обязательно спросят с них, солдат, после войны: «Что же вы, мужики, мам наших от пуль защитить не смогли? Со смертью их оженили?» И не находит ответа.

Болит у Васкова сердце за то, что положил он всех пятерых девчат. И в скорби этого необразованного солдата - самый высший человеческий подвиг. И читатель чувствует ненависть писателя к войне и боль за то еще, о чем мало кто писал, - за прерванные ниточки человеческих родов.

По моему мнению, каждое мгновение на войне - это уже подвиг. И Борис Васильев своей повестью только подтвердил это.

Я бы хотела обратиться и к другому произведению Б. Васильева - «В списках не значился». Это произведение о том, какой путь зрелости проходит за короткий срок обороны Брестской крепости девятнадцатилетний лейтенант Николай Плужников. Писатель показывает героизм и внутреннюю красоту советских воинов. После первых трех дней яростных боев «дни и ночи обороны крепости слились в одну-единую цепь вылазок и бомбежек, атак, обстрелов, блужданий по подземельям, коротких схваток с врагом и коротких, похожих на обмороки, минут забытья и постоянного, изнуряющего, не проходящего даже во сне желания пить».

Когда немцам удалось ворваться в крепость и «разорвать ее оборону на отдельные, изолированные очаги сопротивления», они стали превращать крепость в развалины. Но ночью развалины оживали вновь. «Израненные, опаленные, измотанные жаждой и боями скелеты в лохмотьях поднимались из-под кирпичей, выползали из подвалов и в штыковых атаках уничтожали тех, кто рисковал остаться на ночь. И немцы боялись ночей».

Подвиг - это не только величие и дух героизма, но и величие нравственности. Безнравственный человек способен на поступок, быть может, равный по силе своего воздействия на окружающих подвигу. Но этот «подвиг» оказывается либо преступлением, либо предательством, либо еще чем-то худшим.

В романе «В списках не значился» Николай Плужников доказал, что его нельзя испугать, сломить, сделать рабом. Он остается человеком в любых ситуациях: и в отношении с любимой женщиной, и под непрерывной бомбежкой немцев, и даже по отношению к своему врагу. А остаться человеком в условиях войны - это и есть настоящий героизм.

Боль и гордость - эти чувства охватывают читателя, когда он углубляется в описание боев, думает над мыслями героев, представляет себя на их месте. Много, очень много подвигов совершено в войну, но достаточно прочитать повести и романы Бориса Васильева, чтобы начать понимать истоки этого массового героизма, которые исходили из беззаветной любви к Родине, из ненависти ко злу, из высоких нравственных начал. Спасибо писателю. И вечная слава героям!

вот оно, святое наше воинство.

Протяни ему свою ладонь,

за него не страшно и в огонь.

Лик его высок и удивителен.

Посвяти ему свой краткий век.

Может, и не станешь победителем,

но зато умрёшь как человек».

Это одно из последних стихотворений Булата Шалвовича Окуджавы. Из самых последних. Когда он уже мог себе позволить не бояться пафоса. Боязнь пафоса – это вообще-то удел молодых, но наше поколение – как было этим страхом перед пафосом заражено с малолетства, так и ёрничает до седых волос. Может, зря. Есть какие-то вещи, которые можно воспринимать всерьёз. И нужно. И не всегда надо бояться высоких слов. Только если они всего лишь слова и не подкреплены внутренним убеждением и всей жизнью, тогда – да, тогда это всего лишь выспренняя болтовня, голый пошлый пафос. Если же подкреплены – можно и не бояться. Окуджава в этом маленьком стихотворении не побоялся: «…За него не страшно и в огонь».

Но ведь есть, существует и на самом деле то, что важнее собственной жизни, за что – хоть в огонь? Януш Корчак это твёрдо знал.

«– Пан Корчак, вы можете остаться.

– А дети?

– Дети поедут. Но вы можете покинуть вагон.

– Вы ошибаетесь. Не могу. Не все люди – мерзавцы.»

Не мог он, конечно. Как можно бросить детей, у которых никого нет, кроме тебя, детей, которые на тебя надеются, оставить их одних в последние часы. Умирать – страшно. В газовой камере, а не в своей постели – в миллион раз страшнее. Но бросить на её пороге своих детей – непредставимый ужас, и всё равно ведь после этого жизни не будет.

Вот тут-то собака и зарыта, очевидно: будет жизнь или не будет. Никто ведь, кроме самых отчаянных мазохистов, не хочет жить плохо, да и с теми как-то не всё ясно, ну да ладно… Все хотят жить хорошо, комфортно и радостно, только представления о хорошем бывают разные. Ну, вот что хорошего может быть дальше в жизни человека, который убил, украл, предал друга? Ведь это мучение одно наступит. Как по мне, так на что и нужна такая жизнь, от неё всё равно уже проку нет. И когда наступает «час икс», человек, видимо, просто взвешивает: так – или так? Что хуже? Что опаснее? Что страшнее? И хорошо ещё, если есть время взвешивать, а то ведь порой приходится принимать решение в секунды. Как принимают его те, кто бросился в огонь, спасая человека или – такое тоже случалось – даже котёнка. Конечно, ведь иначе будет сниться потом всю жизнь сгоревший этот котёнок – ужас же. На самом деле, таких примеров масса: люди заведомо рискуют, а то и жертвуют жизнью – ради чего-то более важного для них. Если это верующие, всё более или менее понятно: во-первых, они твёрдо верят в бессмертие души, во-вторых, надеются на «компенсацию» – там. Ладно. Но ведь и неверующих героев не счесть. Тут совершенно точно прослеживается чёткая иерархия ценностей. По всей видимости, на первом месте и есть как раз «Совесть, благородство и достоинство». И лишиться этого – невыносимо, предельно некомфортно.

Понятно, комфорт комфорту рознь, иногда и очень рознь. Я ведь далеко не идеалистка, давно живу и отлично знаю, что есть особи, для которых вполне комфортно лгать, красть, предавать и убивать. Но даже если статистически это норма, этически они всё равно – патология, отклонение, аномалия. Просто потому, что, будь их большинство, человечество давно уж благополучно бы вымерло. Для них, собственно, есть и название – социопаты. То бишь те, для которых не существует моральных норм, принятых в социуме. Тут обязательно надо упомянуть о том, что социум социуму тоже рознь, да ещё как. Чтобы не возвращаться уже к нацистской Германии – не одна ведь она такая была, в конце концов, – можно, к примеру, вспомнить СССР, в котором, скажем, донос на ближнего и дальнего был абсолютно в порядке вещей. («Сталин, конечно, преступник. Но всё же – кто написал 4 миллиона доносов?» – С. Довлатов). Причём это вам не «донос» в полицию Мюнхена о том, что сосед сел за руль пьяным, куда-то поехал и наверняка сейчас врежется в кого-нибудь – невинных угробит и себя не пощадит. Этот донос заведомо отправлял сослуживца, соседа, знакомого на невыносимые пытки и, с высокой вероятностью, на смерть – то есть, в сущности, то же убийство.

Тем не менее и тогда находились люди, проявлявшие чудеса отваги и самоотверженности, приверженные подлинной морали. В том страшном сталинском социуме, состоявшем частично из обманутых, частично из одурманенных, частично из насмерть запуганных граждан. Подавно – в социуме более «вегетарианском», во времена позднего СССР. Собственно, все советские диссиденты таковы – клали жизнь за други своя. Новодворская, Подрабинек, Буковский, Богораз, Горбаневская, Литвинов, Марченко… Список длинный. Это те, для кого «Совесть, благородство и достоинство» – не звук пустой. И Сахаров, разумеется. Кто знает, сколько надо было мужества, чтобы уже после всего страшного, после ссылки, пытки принудительным кормлением, бесчисленных унижений, не встать при звуках советского, многажды опозоренного гимна? И эти секунды, в которые он НЕ встал, войдут совершенно точно в историю земной цивилизации как оправдание, как искупление.

К концу жизни начинаешь гораздо яснее понимать, где зёрна, а где шелуха, какие ценности подлинные, а какие – одна мнимость и чушь, не стоящая потраченного на неё времени. И пусть нам хотя бы тогда не помешает трусость – вечный и самый страшный враг. «Но зато умрёшь как человек». А это, конечно же, самое главное и есть.