Художник нам изобразил глубокий. Живопись импрессионистов в восприятии

Анализ лирического стихотворения: сборник статей / под. ред. . . – Астрахань: Издательский дом «Астраханский университет», 2005. – 104 с. ISBN -1

ЖИВОПИСЬ ИМПРЕССИОНИСТОВ В ВОСПРИЯТИИ

О. Э. МАНДЕЛЬШТАМА

Импрессионизм

Художник нам изобразил

Глубокий обморок сирени

И красок звучные ступени

На холст как струпья положил.

Он понял масла густоту,

Его запекшееся лето

Лиловым мозгом разогрето,

Расширенное в духоту.

А тень-то, тень все лиловей,

Свисток иль хлыст как спичка тухнет.

Ты скажешь: повара на кухне

Готовят жирных голубей.

Угадывается качель,

Недомалеваны вуали,

И в этом сумрачном развале

Уже хозяйничает шмель1.

Французская культура всегда интересовала. Франсуа Вийон и готическая архитектура являются одними из ключевых образов его лирики и прозы. В позднем творчестве намечается интерес поэта к живописи, а из всех направлений Мандельштам выбирает импрессионизм. Кроме того, поэт бывал и жил в Париже и для него импрессионизм - не абстракция , а личное воспоминание, вплетенное в размышление о судьбах цивилизации.

Стихотворение «Импрессионизм» явилось результатом посещения Музея нового западного искусства в Москве. Как неоднократно отмечалось исследователями, стихотворение имеет образные параллели с картинами К. Писсаро «Бульвар Монмартр» и «Площадь французского театра в Париже», а также с полотном К. Моне «Сирень на солнце», которые поэт мог видеть в этом музее. Это становится очевидным, если обратиться к прозе. Характеристику живописной манеры К. Писсаро автор дает в «Путешествии в Армению» в главе «Французы»: «…серо-малиновые бульвары Писсаро, текущие как колеса огромной лотереи, с коробочками кебов, вкинувших удочки бичей, и лоскутьями разбрызганного мозга на киосках и каштанах»2. Образы полотен Писсаро скрыты в третьей строфе стихотворения. Первая и четвертая строфы имеют образные параллели с картиной К. Моне «Сирень на солнце». В черновой записи Мандельштама (1932) сохранились следующие строки, которые являются автокомментарием к стихотворению: «…сирени Иль-де-Франса», сплющенные из звездочек в пористую, как бы известковую губку, сложившиеся в грозную лепестковую массу, дивные пчелиные сирени – исключившие … все на свете, кроме дремучих восприятий шмеля, - горели на стене…»3

Слово «импрессионизм» (впечатление), данное в заглавии, является ключевым для понимания данного произведения. Импрессионизму свойственны фиксация мимолетных впечатлений реального мира в его подвижности и изменчивости, изображение мгновенных, выхваченных из потока ситуаций. Все это соответствует содержанию и структуре стихотворения.

Автор следует синэстетическому принципу восприятия, когда задействованными оказываются зрение, ощущение, обоняние, вкус. Образ, воспринимаемый изначально зрительно, затем должен «звучать » красками, быть осязаемым («и красок звучные ступени на холст как струпья положил ») и постигаться ментально («он понял масла густоту», «лиловым мозгом разогрето», «угадывается качель»).

Доминирующей частью речи в стихотворении являются существительные с конкретным значением (всего в тексте 20): обморок, сирени, красок, ступени, холст, струпья, масла, мозгом, тень (2 раза), свисток, хлыст, спичка, повара, кухне, глубей, качель, вуали, развале, шмель. Другая группа существительных с абстрактным значением (4 слова): пустота, духота, густота, лето. Данный количественный и семантический состав существительных ярко характеризует художественный мир стихотворения.

Автор почти не снабжает существительные определениями. В тексте употреблено 6 прилагательных, характеризующих преимущественно цветовую гамму предметов. В прямом значении употребляются прилагательные («лиловый», «лиловей»), которые являются одним из элементов системы цветообозначения. Прилагательные («глубокий», «жирных», «сумрачном») образуют цветовую градацию, основанную на цветовых ассоциациях. Глубокий в контексте данного стихотворения (« глубокий обморок сирени») является усилительным определением к слову «обморок», далее метафора усложняется, и словосочетание «глубокий обморок» уже усиливает цветовое ощущение «сирени». Далее сиреневый сгущается к 3 строфе в оперении голубей («повара на кухне/Готовят жирных голубей»), приобретая яркость и насыщенность, а в финале стихотворения сиреневый превращается в сумрачный , сгущаясь до самого темного оттенка. В данном контексте можно говорить, что цвет дан в динамике. Метафора звучные ступени обозначает «звучную палитру», которая отличается отсутствием пастельных тонов и наличием ярких, аляповатых красок, что вполне можно объяснить восприятием колористического решения пейзажей К. Писсаро (см. ранее).

В группе глаголов и глагольных форм (причастия и деепричастия) выделяются 2 группы:

глаголы со значением действия - изобразил, положил, тухнет, скажешь, запекшееся, разогрето, расширено, недомалеваны, хозяйничает ;

мыслительной деятельности - понял, угадывается .

Глаголы со значением мыслительной деятельности отражают подход, способ мышления, необходимый для восприятия импрессионистической картины.

Несмотря на доминирующие позиции существительных в тексте, художественный мир стихотворения нельзя определить как полностью статичный. Баланс динамики и статики достигается за счет образов, выхваченных авторским зрением из картины, подобно тому, как художник-импрессионист выхватывает их из жизненного потока. При этом неподвижность образов может обернуться их мгновенным движением. Особое внимание в этом случае следует обратить на последнюю строфу, где динамику несут такие образы, как шмель , вуали, качель . Баланс динамики и статики поддерживают и рифмующиеся слова. Среди рифмующихся слов выделяются пары, в которые входят именные части речи : сирени – ступени, густоту - духоту, качель - шмель, вуали – развале, лиловей+голубей (прил+сущ.) и глагольные: изобразил-положил (гл.+гл.), лето-разогрето (сущ.+кр. прич.), тухнет – кухне (гл.+сущ.). Таким образом, объединяются повествовательная и описательная линии.

Созерцание картины дается с различных точек зрения. Изображение в первой строфе создает ощущение адресованности информации другим людям, словно лирическое «Я» примеряет на себя образ экскурсовода, Такая позиция задается в начале первой строфы личным местоимением «нам» и глаголом в форме прошедшего времени «изобразил», создавая тем самым отстраненность художника и зрителей во времени. Далее эта позиция имеет продолжение во второй строфе и раскрывается через личное местоимение «он» и глагол в прошедшем времени «понял». В третьей строфе точка зрения меняется. Лирическое «Я» становится уже обыкновенным зрителем, обращающимся к спутнику. Такая позиция отражена с помощью личного местоимения «ты», указывающего на лицо, к которому обращена речь.

Смена точек зрения тесно связана с временным планом стихотворения. В данном произведении прослеживаю тся «антивременные тенденции, свойственные поэзии Мандельштама 30-х годов»4. Поэт использует глаголы прошедшего времени: изобразил, положил, понял . Все перечисленные слова относятся к действиям художника. Глаголы же в настоящем времени: тухнет, готовят, угадывается, хозяйничает относятся к лирическому «Я»-зрителю. Глагол скажешь употребляется в форме будущего в настоящем, что создает эффект присутствия, включенности в момент. Таким образом, стирается временная грань между процессом создания и процессом созерцания импрессионистского пейзажа.

Пространство в стихотворении сначала ограничено холстом, на который художник кладет краски, затем их «ступенчатость» выводит читателя из ограниченного видимого пространства во внутренний мир, мир впечатлений и ассоциаций, формирующихся подсознательно. Но в финале стихотворения автор возвращает читателя на холст посредством обращения к предметному миру картины. Вместе с тем соединение в рамках одного стихотворения образов трех картин и обращения к целому стилевому направлению создает эффект объемности, неограниченности и всеохватности.

Охватная рифмовка создает ощущение смысловой законченности, смены различных тематических планов, что подчеркивается также синтаксическим строением текста.

Первая, вторая и четвертая строфы представляют собой законченные предложения . Первая строфа в метафорической форме описывает манеру импрессионистической живописи, где «красок звучные ступени» в сравнении «как струпья положил» – ни что иное, как поэтическое объяснение пастозности . Данная манера письма использует «толстый, рельефный красочный слой, нередко беспорядочный, с гребнями и впадинами, усиливающими игру светотени»5. Учитывая, что пастозность может быть легкой или глубокой, слово глубокий в контексте «глубокий обморок сирени» может быть прочитано как в прямом, так и в переносном значении. Вторая строфа указывает на специфику цветовой палитры. Третья строфа представляет ассоциативные впечатления лирического «Я» от картины. Четвертая строфа это собственно описание конкретного предметного мира, созерцаемого на картине.

В подборе лексических средств автор исходит не только из лексической и грамматической сочетаемости, но он также подбирает слова по принципу звуковых созвучий. Например, глуБо Кий - о БмороК сближаются за счет согласных Б, К, а также ударного О), звУчные – стУпени за счет ударного У, СТупени – СТрупья выделяются начальным сочетанием глухих согласных СТ. В тексте прослеживается сквозная аллитерация сонорного Л:

1 строфа изобразиЛ – гЛ убокий –хоЛ ст-поЛ ожиЛ ;

2 строфа поняЛ -масЛ а-Л ето-Л иЛ овым;

3 строфа Л иЛ овей-иЛ ь –гоЛ убей – хЛ ыст;

4 строфа качеЛ ь - вуаЛ и –разваЛ е-шмеЛ ь.

Такое многократное повторение сонорного Л делает стихотворение легким, подвижным и пластичным. Прибегает автор к смещениям ударения. Смещение ударения в рифмующемся слове 4 строфе выделяет ключевой цвет.

А тень-то, тень все лилове́й (…)

Готовят жирных голубе́й.

Картины импрессионистов переданы как единый синтетический образ, который объединен в стихотворении в пространственно-временной, субъектной, фонетической , лексической и образной структуре.

2 Там же С. 199.

3 Мандельштам. Л., 1973. С. 292.

4 «Мир», «пространство» и «время» в поэзии Осипа Мандельштама. М., 2003. С. 472.

5 Энциклопедический словарь живописи: Западная живопись от средних веков до наших дней/ Пер. с фр. М., 1997. С. 706.

Дата его смерти - 1(14) апреля. Помянуть Мастера хочется именно сейчас, когда в Петербурге цветет сирень

НИКОГДА НЕ РАЗГОВАРИВАЙТЕ С НЕИЗВЕСТНЫМИ
Когда-то в 1884 г., приехав в Киев для реставрации старинных фресок, Врубель обратился к прохожему:
- Сударь, как мне найти Кирилловскую церковь?
- Возьмите извозчика и скажите ему, чтобы отвез Вас к дому для умалишенных, - ответил незнакомец.
Загадка разрешилась просто: Кирилловская церковь стояла на территории психиатрической лечебницы.
Мрачное предзнаменование, увы, сбылось.
Последние годы жизни Врубель, медленно угасая, провел в петербургских лечебницах. К безумию присоединилась слепота. Его навещали сестра и жена; сестра читала вслух, жена пела. Один из врачей вспоминал, что иногда слепой Врубель брал карандаш и одним росчерком прекрасно рисовал фигуру лошади, но если отрывал карандаш от бумаги, то уже не мог продолжать.
Накануне смерти он сказал ухаживавшему за ним санитару: «Николай, довольно уже мне лежать здесь - поедем в Академию». На следующий день его действительно отвезли в Академию художеств - в гробу.

Врубеля похоронили весенним солнечным днем. Отпевавший его священник сказал: «Художник Михаил Александрович Врубель, я верю, что Бог простит тебе все грехи, так как ты был работником». Речь над могилой произнес Александр Блок: "...Врубель пришел к нам как вестник, что в лиловую ночь вкраплено золото ясного вечера. Он оставил нам своих Демонов, как заклинателей против лилового зла, против ночи. Перед тем, что Врубель и ему подобные приоткрывают человечеству раз в столетие, я умею лишь трепетать".

СИНЕ-ЛИЛОВЫЕ МИРЫ
Он был колорист от Бога. Вот слова Г.Г.Бурданова, киевского художника и помощника Врубеля по работам во Владимирском соборе: «Палитра Врубеля опять нечто невиданное по своей гамме красок. Знаменитая гамма его лиловых тонов, не та ли это грань виденья цветов, за которую не переходит человек?».
Художник, похоже, перешел эту грань

И передал гамму состояний, от подобных дымке тревоги и скорби в радостных по сюжету картинах до испепеляющего сине-лилового пламени.
Энергетика последней картины уже почти не человеческая. На нее невозможно долго смотреть.

А другие картины, наоборот, завораживают, затягивают куда-то вглубь. Как вот эта «Жемчужина» (1904). Ее хочется поворачивать и смотреть под разными углами, чтобы увидеть переливы цветов.

Кажется, язык красок Врубеля сродни алхимии и магии драгоценных камней. Кристалличное пространство цвета рождает образы, как вакуум способен порождать элементарные частицы.
«Ведь я совсем не собирался писать «морских царевен» в своей «Жемчужине» ,- говорил художник Н.Прахову. - Я хотел со всей реальностью передать рисунок, из которого слагается игра перламутровой раковины, и только после того, как сделал несколько рисунков углем и карандашом, увидел этих царевен, когда начал писать красками».

СИРЕНЬ
Принцесса сине-лиловых миров - сирень. Цветок, служащий на Востоке эмблемой грустного расставания

Вот кого увидел Мастер в кипящих гроздьях ее бело-лиловых соцветий. Наверное, это нимфа Сиринга, от имени которой произошло название сирени - лат. Syringa.

Сирень ядовита, в ее цветках и листьях содержится синильная кислота. Если заставить комнату букетами сирени и не открывать форточку, можно отравиться. А у Врубеля просто чувствуешь дурманящий запах и сладкий яд цветка. Иногда это отдает безумием

Интересно, что последний написанный художником портрет - Брюсова (1906) - сначала имел фоном темный куст сирени. Брюсов был в восторге от портрета, но Врубель не считал его законченным и продолжал сеансы. Через 2 недели весь фон с сиренью оказался стерт. «Михаил Александрович так пожелал»,- объяснил молодой художник, посещавший Врубеля в больнице и помогавший ему смывать фон.

Завершить портрет не удалось. Врубелю стало отказывать зрение. Брюсов утверждал, что портрет в своем настоящем виде «не достигал и половины той художественной силы, какая была в нем раньше» . Но, закончил воспоминания о художнике словами: «После этого портрета мне другого не нужно. И я часто говорю полушутя, что стараюсь остаться похожим на свой портрет, сделанный Врубелем».

ИСС
Проще всего связать процесс творчества художника с душевной болезнью .
Но вот что писал доктор Усольцев, изо дня в день наблюдавший своего пациента: «Пока жив человек - он все дышит; пока дышал Врубель - он все творил... С ним не было так, как с другими, что самые тонкие, так сказать, последние по возникновению представления – эстетические - погибают первыми; они у него погибли последними, так как были первыми».
Скорее всего, болезнь Мастера была ключом, отворившим дверь в миры, которые на научном языке называются измененными состояниями сознания (ИСС). Там живут разные образы и сущности, совсем не дружные человеческой природе.

Дорогу туда прокладывали Кастанеда, Харнер («Путь шамана») и многие другие с помощью травы, грибочков и разных практик.
Однако забираться в ИСС из праздного любопытства нельзя. Так как наказание неотвратимо.
Врубеля его творческая жажда завела слишком далеко. За что он заплатил своим разумом, зрением и жизнью.
Но он многое принес нам оттуда. И показал на рубеже XX века падшего Духа, вмерзшего намертво в ледниковое пространство нашей невеселой Родины.

Художник нам изобразил
Глубокий обморок сирени
И красок звучные ступени
На холст, как струпья, положил.

Он понял масла густоту -
Его запёкшееся лето
Лиловым мозгом разогрето,
Расширенное в духоту.

А тень-то, тень все лиловей,
Свисток иль хлыст, как спичка, тухнет,-
Ты скажешь: повара́ на кухне
Готовят жирных голубей.

Угадывается качель,
Недомалёваны вуали,
И в этом солнечном развале
Уже хозяйничает шмель. (Осип Мандельштам)

Петербургская сирень (июнь 2010 г.)

Цитата сообщения Цветение сирени

Художник нам изобразил
Глубокий обморок сирени
И красок звучные ступени
На холст,как струпья, положил.

Он понял масла густоту -
Его запекшееся лето
Лиловым мозгом разогрето,
Расширенное в духоту.

Угадывается качель,
Недомалеваны вуали,
И в этом солнечном развале
Уже хозяйничает шмель.

Осип Мандельштам 1932 г.

Наталия Марусова. Хата и сирень.

Валентин Серов Открытое окно. Сирень (эскиз). 1886 г.

Прогремела гроза, прошумела,
Затухая, грохочет вдали.
Золотые лучи словно стрелы,
Сквозь клокастые тучи прошли. . .

Сколько белых и темно-лиловых
Вдоль ограды кустов разрослось!
Ветку тронешь - дождем лепестковым
Осыпается мокрая гроздь,

В легкой капельке, свежей и чистой,
Отразился сверкающий день,
И в саду каждой веткой росистой
Торжествующе пахнет сирень.

Всеволод Рождественский

Pierre Auguste Renoir. Woman with Lilacs.

Jenny Nystrm. Syrenprinsessan 1904 г.

Мария Башкирцева. Молодая женщина.

Станислав Бабюк. Разговор под сиренью. 2004 г.

Опять она кипит, бледна,
Сирени возлетевшей пена,
Опять коленопреклоненно
Стоит пред нею тишина.

Что остается тишине,
Еще с полетом незнакомой? -
Живой довериться волне
И стать послушной и влекомой.

Ветвей бежит за валом вал,
Растет и гаснет без усилья,
Небесной линией овал
Очерчен смело, словно крылья.

Сирени тяжестью свело
Едва расправленные ветви,
Но рвется бледное крыло,
Прозрачным становясь от света.

Она летит на Божий зов,
Опалена предчувствием встречи,
Она - растущих облаков
То ли прообраз, то ль предтеча...

Что остается нам? Вскипеть
Душой ли, словом, бледной кровью,
Роняя лепестки, лететь,
Земной пожертвовав любовью.

Николай Гумилев

Sophie Anderson. The Girl with Lilacs.

Daniel Gerhartz. Amidst the Lilacs.

Как празднично сад расцветила сирень
Лилового, белого цвета.
Сегодня особый - сиреневый - день,
Начало цветущего лета.

За несколько дней разоделись кусты,
Недавно раскрывшие листья,
В большие и пышные гроздья-цветы,
В густые и влажные кисти.

И мы вспоминаем, с какой простотой,
С какою надеждой и страстью
Искали меж звездочек в грозди густой
Пятилепестковое "счастье".

С тех пор столько раз перед нами цвели
Кусты этой щедрой сирени.
И если мы счастья еще не нашли,
То, может быть, только от лени.

Самуил Маршак

Vincent van Gogh. Lilac Bush (Lilacs).

Claude Monet. Lilacs in the Sun.

Эдуард Панов. Сиреневый май. 2009 г.

Ты не шла… (Карменсите)

Целый день хохотала сирень
Фиолетово-розовым хохотом.
Солнце жалило высохший день.

Ты не шла (Может быть, этот вздох о том?)
Ты не шла. Хохотала сирень,
Удушая пылающим хохотом...

Вдалеке у слепых деревень
Пробежал паровоз тяжким грохотом.
Зло-презло хохотала сирень,
Убивая мечты острым хохотом.

Да. А ты все не шла - целый день.
А я ждал (Может быть, этот вздох о том?..)
До луны хохотала сирень
Беспощадно осмысленным хохотом...

Ты не шла. В парке влажная тень.
Сердце ждет. Сердце бесится грохотом.-
Отхохочет ли эта сирень?
Иль увянет, сожженная хохотом?!

Игорь Северянин

Борис Кустодиев. Сирень. 1906 г.

Emile Munier. Young Girl with Lilacs.

Сергей Пивторак. Сирень и кот.

Ирина Москалева. Сиреневое отражение.

Edmund Blair Leighton Lilac. 1901.

Jacques Joseph Tissot. The Lilac Bouquet.

Tamara Lempicka. Spring 1930 г.

Положим,- гудение улья,
И сад утопает в стряпне,
И спинки соломенных стульев,
И черные зерна слепней.

И вдруг объявляется отдых,
И всюду бросают дела.
Далекая молодость в сотах,
Седая сирень расцвела!

Уж где-то телеги и лето,
И гром отмыкает кусты,
И ливень въезжает в кассеты
Отстроившейся красоты.

И чуть наполняет повозка
Раскатистым воздухом свод,-
Лиловое зданье из воска,
До облака вставши, плывет.

И тучи играют в горелки,
И слышится старшего речь,
Что надо сирени в тарелке
Путем отстояться и стечь.

Борис Пастернак

Alfred de Breanski. Lilacs & Roses.

Альберт Баташов. Сирень.

Евгений Биткин. Сирень в цвету.

Hans Gude. The Lady with Lilacs.

Анатолий Данилов.

Хачатур Азизян. Аромат сирени.

Почему живописцы сирени верны?
Потому, что оттенков на каждого хватит.
Если молоды вы, если вы влюблены -
Вам сирень теплотой розоватою платит.

Если вы аскетичны, суровы чуть-чуть,
Синь холодная веток вас к жизни пробудит.
Если чувства кипят, и волнуется грудь,
Хлопья белой сирени румянец остудят.

Нет скромнее и проще малюток- цветков,
Но, сливаясь в пьянящие, вольные кисти,
Унося от обыденной жизни оков,
Нас влекут за собой в недоступные выси.

С. Красиков

Михаил Врубель. Сирень.

Михаил Врубель. Сирень 1900 г.

Leon Louis Tanzi Algerian beauty in a lilac field.

Sophie Anderson. The Time Of The Lilacs.

Прежде всего следует полностью воспроизвести блистательное высказывание Б.Пастернака по поводу картины М.Врубеля Сирень:

Рис.1 Сирень. М.Врубель. / картина - см. выше /

"Художник умирает, но мгновения счастья, которые он пережил, бессмертны".

Почему-то безоговорочно веришь Поэту, что, когда рисовал художник эту женщину, утопающую в сирени, его душа ликовала, он был счастлив.

Есть у О.Мандельштама стихотворение, вероятно, как отклик на ту же Врубелевскую Сирень:

Художник нам изобразил
Глубокий обморок сирени
И красок звучные ступени
На холст как струпья положил.
Он понял масла густоту,
Его запекшееся лето
Лиловым мозгом разогрето,
Расширенное в духоту.
А тень-то, тень все лиловей,
Свисток иль хлыст как спичка тухнет.
Ты скажешь: повара на кухне
Готовят жирных голубей.
Угадывается качель,
Недомалеваны вуали,
И в этом сумрачном развале
Уже хозяйничает шмель.
23 мая 1932

Хочешь-не хочешь, а опять вспоминается в ответ на "Художник нам изобразил глубокий обморок Сирени" Пастернаковское:

--
"Художник умирает, но мгновения счастья, которые он пережил, бессмертны".
--

И бесконечно снижая высокий стиль изложения, я поделюсь с тобой, - внимательный читатель:

Сочиняется здесь и далее сценарий для гитарно-литературной Артели "Нескучный сад" в честь 120-летия со дня рождения Б.Л.Пастернака. Вот такая проза жизни. Но отбираю я, так сказать, - элементы композиции по своему разумению. Никто меня не принуждает: это надо, то не надо.

--
Сиреневый туман над нами проплывает.
Над тамбуром горит полночная звезда.
Кондуктор, не спешит, кондуктор понимает,
Что с девушкою я прощаюсь навсегда.

Ты смотришь мне в глаза и руку пожимаешь -
Уеду ль я на год, а может быть, на два.
А может навсегда ты друга потеряешь?
Еще один звонок, и уезжаю я.

Последнее прощай с любимых губ слетает.
В глазах твоих больших тревога и печаль
Еще один звонок, и смолкнет шум вокзала,
И поезд улетит в сиреневую даль.

Я помню те слова, что ты мне прошептала.
Улыбку милых глаз, ресниц твоих полет.
Еще один звонок, и смолкнет шум вокзала.
Еще один звонок, и поезд отойдет.
--

А ведь может быть лирический герой этого песенного текста именно с этой смуглой женщиной с картины Врубеля (Рис.1) прощается.

А теперь к поэзии Б.Пастернака. Попробуем с двух раз угадать, когда же Маэстро испытывал МГНОВЕНИЯ СЧАСТЬЯ. То-бишь, какие стихи Б.П. - свидетели такового счастья?

Может быть, эти:

--
О, знал бы я, что так бывает,
Когда пускался на дебют,
Что строчки с кровью - убивают,
Нахлынут горлом и убьют!

От шуток с этой подоплекой
Я б отказался наотрез.
Начало было так далеко,
Так робок первый интерес.

Но старость - это Рим, который
Взамен турусов и колес
Не читки требует с актера,
А полной гибели всерьез.

Когда строку диктует чувство,
Оно на сцену шлет раба,
И тут кончается искусство,
И дышат почва и судьба.
--

Мгновения счастья и "строчки с кровью - убивают" - сие несовместно. Поищем лучше что-нибудь со свечкой, а лучше чтоб "свеча горела на столе":

--
Мело, мело по всей земле
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
Как летом роем мошкара
Летит на пламя,
Слетались хлопья со двора
К оконной раме.

Метель лепила на стекле
Кружки и стрелы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
На озаренный потолок
Ложились тени,
Скрещенья рук, скрещенья ног,
Судьбы скрещенья.

И падали два башмачка
Со стуком на пол.
И воск слезами с ночника
На платье капал.
И все терялось в снежной мгле
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

На свечку дуло из угла,
И жар соблазна
Крестообразно.
Мело весь месяц в феврале,
И то и дело
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
--

По-моему, внимательный читатель, присутствие МГНОВЕНИЙ СЧАСТЬЯ у Поэта при написании этих строк очевидно и не вызывает никаких сомнений. Ещё бы:

--
На свечку дуло из угла,
И жар соблазна
Вздымал, как ангел, два крыла
Крестообразно.
Мело весь месяц в феврале,
И то и дело
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
--

Чего же боле? И дай Бог, чтоб и нам с тобой, читатель, было бы так же хорошо. Ну, и песня соответствующая должна здесь вживую прозвучать. Это "Свечи" А.Лобановского, что много лет жил тут с нами по соседству. Город Бийск. А на большом экране (через проектор) и слова песни для аудитории высветятся:

--
Дождь притаился за окном,
Туман поссорился с дождем,
И заглянул на огонёк
К нам в этот вечер.
О чём-то дальнем, неземном,
О чём-то близком и родном,
Сгорая, плачут свечи.

Казалось, плакать не о чём –
Мы, вроде, правильно живём,
Но иногда под вечер,
Иногда под вечер
Ты вдруг садишься за рояль,
Снимаешь с клавишей вуаль
И зажигаешь свечи.

И свечи плачут за людей,
Кто тише плачет, кто сильней,
И утереть горячих слёз
Они не успевают.
И очень важно для меня,
Что не боится воск огня,-
Что свечи плачут для меня,
Свечи плачут.

Дождь притаился за окном,
Туман поссорился с дождем,
И заглянул на огонёк,
К нам в этот вечер.
О чём-то дальнем, неземном,
О чём-то близком и родном,
Сгорая, плачут свечи.

Вот так потихоньку мы подошли с тобой, внимательный читатель, к оптимистичному финалу. Который наша Гитарно-литературная артель предполагает расцветить двумя-тремя бардовскими песнями на посошок.
Юмор в том, что этот сценарий вполне жизнеспособен и обкатан на читательской аудитории. Но, разумеется, здесь будет надёжно запакован.

Новосибирск, [email protected]

О. Мандельштам. ИМПРЕССИОНИЗМ

Художник нам изобразил

Глубокий обморок сирени

И красок звучные ступени

Он понял масла густоту -

Его запёкшееся лето

Лиловым мозгом разогрето,

Расширенное в духоту.

А тень-то, тень всё лиловей,

Свисток иль хлыст, как спичка, тухнет, -

Ты скажешь: повара на кухне

Готовят жирных голубей.

Угадывается качель,

Недомалёваны вуали,

И в этом солнечном развале

Уже хозяйничает шмель.

Вот стихотворение Мандельштама, пытаясь разгадать ко­торое, бьются поэты, художники, литературоведы, просто любители искусства. По поводу этого стихотворения исписаны тысячи страниц, предложены сотни вариантов.

Давно выяснили, что оно создано под впечатлением картины Клода Моне (модуляция 10) под названием «Сирень на солнце». Давно просмотрели каждую деталь на картине. (У вас тоже есть такая возможность.) Пытались найти шмеля, который «хозяйничает» в «этом сол­нечном развале».

Художник нам изобразил глубокий обморок сирени.

Здесь очень хорошо ощущается ирония поэта. Дело в том, что первая и вторая строчки абсолютно не соот­ветствуют друг другу.

Первая - традиционное начало лекции традиционного музей­ного экскурсовода. Вторая же звучит так, что, услыхав её, нормальный музейный экскурсовод тотчас же сам упал бы в обморок. Потому что после традиционной первой строчки должна следовать столь же традиционная вторая. Например, так:

Художник нам изобразил сирень под жарким июньским солнцем.

И вдруг совершенно неожиданное про то, что на картине изоб­ражён «Глубокий обморок сирени»!!!

И красок звучные ступени

На холст, как струпья, положил.

Почему же краски стали «звучными ступенями»? Да, конечно же, потому что в музыке, как и в живописи, есть единые понятия и слова.

Например, цветовая гамма в живописи и гамма в музыке; хроматика цвета в живописи и хроматическая гамма в музыке, музыкальный и живописный колорит.

Но почему ступени красок звучат ?

Да это же прямая аналогия с высказыванием Микеланджело - гения эпохи Возрождения, который сказал: «Хорошая живопись - это музыка, это мелодия».

А что может значить строка «Он понял масла густоту»?

Думаю, не что иное, как тайное продолжение идеи связи меж­ду живописью и музыкой. Ибо «густота масла» идёт по аналогии с густотой звука. Масло в живописи - то же, что звук в музыке. Музыкальный звук может быть густым, как масло, и прозрач­но-акварельным.

Его запёкшееся лето

Лиловым мозгом разогрето,

Расширенное в духоту.

Поскольку тела при нагревании расширяются, то лето расширилось, как тело, из-за духоты стало материаль­но осязаемым.

Но что это за «лиловый мозг», который «разогрел» лето? Речь, думается мне, идёт о мозге создателя этой жары на холсте. О мозге художника. Мозг, который, как кажется художнику, сам стал лиловым из-за огромного количества сиренево-лиловых оттенков.

Мозг мастера, который воссоздал на полотне «запёкшееся лето».

Известно, что лиловый цвет тормозит всякую деятельность. Когда жара достигает пределов, а солнце палит немилосердно, то перед уставшими от света и жары глазами человека появляются лиловые пятна.

А тень-то, тень всё лиловей...

Почему тень лиловей?

Да потому, что в правой части картины виден особый сгусток лилового цвета, который можно увидеть как дым кухни, которая находится за деревьями. Поэтому следом появляется образ возможных «поваров на кухне», которые «готовят жирных голубей».

Но откуда известно, что голуби жирные? А по дыму. Ведь когда жарят жирную пищу, то жир, стекая на огонь, уве­личивает количество дыма.

Но есть в этом четверостишии одна строчка, которую совер­шенно невозможно объяснить логически.

Я верну все четыре строчки и выделю самую непонятную.

А тень-то, тень всё лиловей,

Свисток иль хлыст, как спичка, тухнет, -

Ты скажешь: повара на кухне

Готовят жирных голубей.

Вот это странное «свисток иль хлыст, как спичка, тухнет». Что это?

Это тот случай, когда я чувствую, но объяснить до конца, ви­димо, не смогу. И всё же попробую.

Воздух на картине столь плотен, так насыщен, что если за­свистеть в свисток, то звук не пройдёт - он потухнет в плотности картины. Как жар спички не ощутить в жаре лета.

И хлыст не в состоянии рассечь эту бесконечную плот­ность живописной фактуры. Нет места ни для звука, ни для проникновения.

Теперь можно вздохнуть спокойно.

Ибо последние строки стиха - это сама суть живописи не только данного художника-импрессиониста, но и импрессионизма как художественного направления в изобразительном искусстве.

Даю здесь ещё раз четыре последние строчки и выделяю сло­ва - самые важные для характеристики живописи таких художни­ков импрессионистов, как К. Моне и К. Писарро, О. Ренуар и Э. Дега, А. Сисслей и Э. Мане:

Угадывается качель,

Недомалёваны вуали,

И в этомсолнечном развале

Уже хозяйничает шмель.

Всё, что бы ни писали искусствоведы о художниках-импрес­сионистах, толстые книги и диссертации - все эти писания будут вариациями на тему

УГАДЫВАЕТСЯ, НЕДОМАЛЁВАНЫ, СОЛНЕЧНЫЙ РАЗВАЛ.

Ибо весь импрессионизм в живописи - это намёки, загад­ки, полутона, недосказанность, тайна, солнечные блики, раз­валы, блёстки.

Одним словом - «впечатления» (от французского impression - «впечатление»),

(О художниках-импрессионистах смотрите модуляцию 11.)

Друзья мои!

Прочитали всё, что я здесь написал про стихотворение Ман­дельштама?

А теперь забудьте...

Потому что, возможно, я на сто процентов неправ в своём ана­лизе.

А может быть... - на пятьдесят. Или на десять (прав или неправ).

Но неправ я, конечно, прежде всего, в главном. В том, что осмелился оценивать импрессионизм с... пози­цийрассуждающего логика.

Чем я могу загладить свою вину? Только одним. Предложить вам послушать музыку композитора-импрессио­ниста. И тогда, может быть, частично оправдаться. Прежде всего, своими комментариями к стихотворению Ман­дельштама «Импрессионизм» я хотел увести вас как можно дальше ото всех будничных, ото всех бытовых проблем. От всего, что можно потрогать, переставить, оценить.

С тем чтобы создать особое состояние, при котором главная задача нашей жизни - подумать о том, что может существовать «расширенное в духоту» лето, вместе с вами попытаться оценить «красок звучные ступени», «густоту масла», «обморок сирени».

И это значит, что вы сейчас готовы услышать музыку ком­позитора-импрессиониста - французаКлода Дебюсси (моду­ляция 12).

И всё, о чём мы говорили до этого, мы делали с одной це­лью - до предела обострить наши с вами уникальные способ­ности к восприятию деталей.

А это значит - совершенно особое внимание к каждой секунде звучания музыки, к каждому движению, к каждому созвучию или аккорду.

Импрессионизм настолько хрупок, расплывчат, загадочен, что важность общения с ним и в музыке и в живописи сродни приёму необходимых для жизнедеятельности ле­карств.

Против каких болезней нужно «принимать» импрессио­низм именно сегодня?

Прежде всего, против заболевания века - депрессии. Против стресса, связанного с перегрузкой информацией.Против чрезмерного прагматизма и зловещей материаль­ности жизни. Против всех видов нервного переутомления . Для снятия напряжения . Для пробуждения творческих процессов .

Картины Клода Моне и музыка Клода Дебюсси - совершенно особая страница в искусстве Европы.

Прослушав и почувствовав музыку Дебюсси, вы сделаете огромный шаг в сторону постижения музыки, задача которой -

Не рассказать, а недосказать,

Не завершить, а незавершить,

Не утверждать, а впечатлять.

Не сообщить, а намекнуть.

Ведь даже «вуали недомалёваны». А вуаль - сама по себе уже что-то расплывчатое, нереальное, скрытое. И когда мы хотимзавуалировать мысль, то мы как бы не вы­сказываем её прямо - мысль звучит как намёк.

Послушайте прелюдию Клода Дебюсси «Лунный свет».

Для восприятия подобной музыки я предложил бы вам не сидеть, а принять горизонтальное положение и даже, может быть, закрыть глаза.