Э л войнич овод краткое. Овод

Кто написал «Овод»?

Кто же был автором знаменитого романа, который читают вот уже второе столетие? Его написала тридцатилетняя англичанка ирландского происхождения. Путь к ее первому большому произведению был долог и непрост. Восемнадцатилетней девушкой Этель Лилиан Буль прочла книгу русского революционера-народника С.М. Степняка-Кравчинского «Подпольная Россия», а позднее – «Россия под властью царей». Ей страстно захотелось побывать в этой загадочной стране и, может быть, найти там тех, кто бесстрашно борется против самодержавия.

В 1884 году она разыскала Кравчинского в Лондоне. Именно таким девушка и представляла русского революционера – «с сердцем льва и добродушием ребенка». Она полюбила этого необыкновенного человека, но он был женат. Сергей Михайлович и его жена Фанни тепло встретили молоденькую англичанку, которая интересовалась Россией, стали учить ее русскому языку.

В России

Весной 1887 года Лилиан отправилась в Россию. Фанни дала ей письмо к своей сестре, Прасковье Карауловой, а ее муж – множество поручений к людям, адреса которых нельзя было записывать, только выучить наизусть, ведь все они – политические. По дороге девушка задержалась в Варшаве, где первым делом решила посмотреть на Александровскую цитадель – крепость, которая давно уже стала тюрьмой. Сырые мрачные стены произвели на нее гнетущее впечатление.

В Петербурге Лилиан поселилась у Карауловой (близкие звали ее Пашетой). Муж Прасковьи, Василий, политический, сидел в то время в тюрьме. Чтобы заработать на жизнь, Лилиан стала давать уроки английского и игры на фортепиано. Лето 1888 года Пашета и Лилиан провели в Псковской губернии, в имении родителей Караулова. Пашета целыми днями принимала больных крестьян, а гостья ей помогала.

По возвращении в Петербург Пашета слегла – сказалось крайнее переутомление. Лилиан пришлось самой носить Караулову передачи в тюрьму на Шпалерной, выстаивать длинные очереди. С российской жизнью она сумела познакомиться основательно.

Летом 1889 года Караулова сослали в Сибирь, Пашета поехала с ним, а Лилиан вернулась в Англию.

Зарождение романа

Лилиан задумала написать роман – произведение, где главным героем будет революционер. Когда-то в парижском Лувре она увидела портрет молодого человека, написанный в ХVI веке: юноша-итальянец с гордой осанкой, с печальными глазами, одет во все черное. Этот образ запал ей в душу. Таким и будет ее главный герой. Она назовет его Артуром. Он будет состоять в подпольной организации «Молодая Италия», а свои статьи подписывать псевдонимом «Овод».

Кравчинский стал издавать на английском языке журнал «Свободная Россия». Лилиан редактировала тексты. Встречая состоятельных людей, она убедительно говорила о необходимости помогать тем, кто борется в России с царизмом, и разговор, как правило, заканчивался тем, что ей вручали солидный чек.

Встреча

В скромной квартирке Кравчинских постоянно принимали беглецов из России. И вот однажды, осенью 1890 года, в их дом пришел некто, назвавшийся Михаилом Войничем. Он только что бежал из Сибири. Адрес Кравчинских дала ему Пашета. Гостя переодели, накормили…

Два года спустя Лилиан вышла за него замуж. Некоторое время она вела за мужа переписку, поскольку у того не действовала правая рука, проколотая когда-то жандармским штыком. Молодая женщина ухитрялась даже, не имея ключа, читать зашифрованные письма, приходившие Войничу из России. Впрочем, он вскоре отошел от революционной деятельности.

Между тем Кравчинский основал «Фонд вольной русской прессы», чтобы печатать пропагандистскую литературу и нелегально переправлять ее через границу. Войнич и в этом деле была первой ему помощницей. Роман «Овод» приходилось писать урывками. Так прошли месяцы и годы.

Завершение романа

Наконец, она бросает все, уезжает в Италию, работает в архивах и библиотеках Флоренции и Болоньи, изучает историю борьбы за объединение страны. Потом женщина уединяется в комнатке небольшого отеля и за четыре месяца, буквально не отходя от стола, заканчивает роман. Она любит своего героя, Артура Бертона, но сколько же ударов уготовила ему судьба! И финал книги трагический…

С готовой рукописью Войнич возвращается в Лондон. Кравчинский, когда-то благословивший ее на создание этого произведения, хочет прочесть «Овод». Лилиан просит его подождать: надо поднакопить денег и сделать с рукописи копию. Сергей Михайлович романа так и не прочтет. В ночь на 11 декабря 1895 года он попал под поезд. Ему не исполнилось и сорока пяти лет…

Лилиан была в отчаянии, ей не хотелось жить. Но погибший друг так ждал окончания «Овода», так хотел, чтобы он был напечатан! Она обязана ради его памяти опубликовать роман.

В 1897 году «Овод» вышел в Англии и США. В Нью-Йорке по роману была поставлена пьеса. Когда Лилиан посмотрела спектакль, тот поверг ее в ужас, хотя зрители его приняли хорошо. На другой день в газете «Нью-Йорк таймс» появилось письмо Э.Л. Войнич, где говорилось: «Я не могу допустить, чтобы мое имя было связано с безграмотной мелодрамой, и отказываюсь получать за нее гонорар».

Она еще дважды возвращалась к теме «Овода». В первом романе вторая его часть начинается с заголовка «Тринадцать лет спустя». Во втором романе («Прерванная дружба»), вышедшем в 1910 году, рассказывалось, как Артур Бертон (Риварес) провел эти 13 лет в Латинской Америке. Действие третьего романа («Сними обувь твою»), опубликованного в Нью-Йорке в 1945 году, происходит во второй половине ХVIII века. Его герои – деды и родители Артура Бертона. Два последних романа у нас известны мало, хотя и издавались на русском языке.

Прошли десятилетия

Этель Лилиан Войнич встречалась с Фридрихом Энгельсом, Георгием Плехановым, другими революционными и политическими деятелями конца ХIХ века, была свидетельницей нескольких исторических эпох. В 1955 году ее нашла наша писательница Евгения Таратута, автор биографических книг о Степняке-Кравчинском и самой Войнич. Оказалось, что она живет в Нью-Йорке, на семнадцатом этаже одного из небоскребов.

Сама Лилиан была очень удивлена визиту гостьи из России. Она никак не предполагала, что где-то еще помнят ее роман, написанный в ХIХ веке, что в Советском Союзе он выходит миллионными тиражами и давно уже стал революционной классикой. Письма из России начали приходить к ней в огромном количестве, и даже поступали гонорары из издательств. Войнич с удовольствием принимала советских гостей, извинялась за свой «не совсем правильный» русский язык. Показали ей и художественный фильм «Овод», снятый в 1955 году. Лилиан фильм посмотрела, поблагодарила, но заметила: «Нет, совсем не то».

12 марта 1957 года газета «Нью-Йорк уорлд телеграм» вышла с аршинным заголовком на первой полосе: «Роман шестидесятилетней давности пробивает железный занавес».

Этель Лилиан Войнич скончалась в июле 1960 года, не дожив нескольких лет до столетнего юбилея. Эта женщина удивительной судьбы прожила несколько исторических эпох. И с ней всегда был ее Овод. Она его придумала, сделала живым и оставила нам, героя из далеких сороковых годов позапрошлого века.

Роман повествует об истории молодого, наивного, влюблённого, полного идей и романтических иллюзий Артура Бёртона. Он оказался обманут, оклеветан и отвергнут всеми. Он исчезает, имитировав самоубийство, и в дальнейшем возвращается на родину спустя 13 лет под другим именем, человеком с изуродованной внешностью, исковерканной судьбой и ожесточённым сердцем. Он предстал перед людьми, которых когда-то горячо любил и знал, насмешливым циником со звучным и хлёстким журналистским псевдонимом Овод.

Прототип

Польские исследователи литературы категорически утверждали, что реальными прообразами Овода были деятели польской социально-революционной партии «Пролетариат», русские же читатели сразу после выхода в России «Овода» узнали в нём знакомые черты русских революционеров. Некоторые исследователи считают, что в образе Овода легко обнаружить черты Мадзини и Гарибальди .

В 1955 году советские литераторы сумели разыскать проживавшую в Нью-Йорке Э. Л. Войнич и стали поддерживать с ней тесную связь. Она поставила все точки над i по поводу прототипов героев своего романа и положила конец спорам. Так, в письме Б.Н. Полевому (Нью-Йорк, 11, 14 января 1957 г.) она писала по поводу прототипов Артура (Овода) и других героев :

Вы спрашиваете у меня, существовал ли в жизни реальный прототип Артура. У людей, лишённых творческого воображения, часто возникают вопросы подобного рода. Но я не понимаю, как может спрашивать меня об этом писатель-романист. Разумеется, образы в романе не всегда имеют прототипами реально существующих людей; не являются ли они своего рода результатом сложного процесса, происходящего в авторском воображении под влиянием таких факторов, как:
Единственный образ в «Оводе», который я могу отчасти считать портретом - и даже в этом случае портретом весьма фрагментарным,- это Джемма, образ которой был в какой-то степени списан - особенно её личный облик - с моего дорогого друга Шарлотты Уилсон, так много помогавшей Кропоткину в его работе. Она редактировала в Лондоне газету «Свобода», и это она познакомила меня со Степняком.
С ранней юности большое влияние на меня оказывали биография и произведения Мадзини, а впоследствии (1885-1886) - жизнь и произведения аббата Ламенне, чьи «Слова верующего» я знаю чуть ли не наизусть. Библия и произведения Шекспира, Мильтона, Шелли и Блейка (его стихи «Счастливой мошкою летаю, живу ли я, иль умираю», которые я знала ещё с детства) больше всего, как мне кажется, повлияли на мое юношеское сознание. Личность Ламенне, как мне кажется, отчасти оказала известное влияние на создание образа Монтанелли.
Происхождение образа Артура связано с моим давним интересом к Мадзини и с портретом неизвестного юноши в чёрном, находящимся в Лувре, который я впервые увидела в 1885 году. То, что в романе усматривается отражение русского или польского влияния, как указывает госпожа Таратута в своем предисловии к новому русскому изданию «Овода», естественно и понятно. Где, кроме Восточной Европы и среды русских и польских эмигрантов в Лондоне и в Западной Европе, я могла бы непосредственно познакомиться с условиями, которые в той или иной степени существовали в Италии в юношеский период жизни Мадзини? С другой стороны, Анна Нилл, которая только что перечитала биографические заметки, предваряющие книгу Мадзини «Обязанности человека и другие очерки», указывала мне на многочисленные детали, которые, по её мнению, могли оказать влияние на создание образа Артура.
Что касается вашего романа «Золото», то теперь мне ясно, почему получился такой конец, и я понимаю теперь, что у нас с вами совершенно противоположные представления о процессе создания романа. Разумеется, если прототипами ваших героев являются живые люди, вы не можете позволять себе вольно обращаться с ними!

Персонажи

Овод (Артур Бертон, Феличе Риварес) - революционер, главный герой романа
Лоренцо Монтанелли - кардинал, настоящий отец Артура
Джемма Уоррен (Дженнифер, Джим, после замужества Синьора Болла) - возлюбленная Артура (Овода)
Джеймс Бертон - сводный старший брат Артура
Джули Бертон - жена Джеймса Бертона
Джованни Болла - любовный соперник, товарищ Артура, умерший муж Джеммы
Чезаре Мартини - любовный соперник, товарищ Овода
Риккардо - профессор, врач
Грассини - товарищ Овода
Галли - товарищ Овода
Зита Рени - цыганка-танцовщица , любовница Овода
Полковник Феррари - командир гарнизона в Бризигелле
Другие герои

Экранизации

В СССР было снято три фильма по мотивам романа.

Овод (фильм, 1928) , СССР, в главной роли Илико Мерабишвили .
Овод (фильм, 1955) , СССР, в главной роли Олег Стриженов .
Овод (фильм, 1980) , СССР, в главной роли Андрей Харитонов .

В году сообщалось о съёмках фильма «Овод» китайским режиссёром У Тянь Мином совместно с киностудией им. А. Довженко на Украине. Как и в случае снятого в 1999 году китайско-украинского 20-серийного сериала «Как закалялась сталь», оригинальная звуковая дорожка фильма «Овод» на русском или украинском языке не существует - только дубляж на китайский язык. Причины этого странного положения украинской стороной не комментировались.

См. также

en:Social gadfly - образ овода в античной литературе

Напишите отзыв о статье "Овод (роман)"

Примечания

Ссылки

(англ.)

Отрывок, характеризующий Овод (роман)

И он, как всегда, бодрыми шагами вошел в гостиную, быстро окинул глазами всех, заметил и перемену платья маленькой княгини, и ленточку Bourienne, и уродливую прическу княжны Марьи, и улыбки Bourienne и Анатоля, и одиночество своей княжны в общем разговоре. «Убралась, как дура! – подумал он, злобно взглянув на дочь. – Стыда нет: а он ее и знать не хочет!»
Он подошел к князю Василью.
– Ну, здравствуй, здравствуй; рад видеть.
– Для мила дружка семь верст не околица, – заговорил князь Василий, как всегда, быстро, самоуверенно и фамильярно. – Вот мой второй, прошу любить и жаловать.
Князь Николай Андреевич оглядел Анатоля. – Молодец, молодец! – сказал он, – ну, поди поцелуй, – и он подставил ему щеку.
Анатоль поцеловал старика и любопытно и совершенно спокойно смотрел на него, ожидая, скоро ли произойдет от него обещанное отцом чудацкое.
Князь Николай Андреевич сел на свое обычное место в угол дивана, подвинул к себе кресло для князя Василья, указал на него и стал расспрашивать о политических делах и новостях. Он слушал как будто со вниманием рассказ князя Василья, но беспрестанно взглядывал на княжну Марью.
– Так уж из Потсдама пишут? – повторил он последние слова князя Василья и вдруг, встав, подошел к дочери.
– Это ты для гостей так убралась, а? – сказал он. – Хороша, очень хороша. Ты при гостях причесана по новому, а я при гостях тебе говорю, что вперед не смей ты переодеваться без моего спроса.
– Это я, mon pиre, [батюшка,] виновата, – краснея, заступилась маленькая княгиня.
– Вам полная воля с, – сказал князь Николай Андреевич, расшаркиваясь перед невесткой, – а ей уродовать себя нечего – и так дурна.
И он опять сел на место, не обращая более внимания на до слез доведенную дочь.
– Напротив, эта прическа очень идет княжне, – сказал князь Василий.
– Ну, батюшка, молодой князь, как его зовут? – сказал князь Николай Андреевич, обращаясь к Анатолию, – поди сюда, поговорим, познакомимся.
«Вот когда начинается потеха», подумал Анатоль и с улыбкой подсел к старому князю.
– Ну, вот что: вы, мой милый, говорят, за границей воспитывались. Не так, как нас с твоим отцом дьячок грамоте учил. Скажите мне, мой милый, вы теперь служите в конной гвардии? – спросил старик, близко и пристально глядя на Анатоля.
– Нет, я перешел в армию, – отвечал Анатоль, едва удерживаясь от смеха.
– А! хорошее дело. Что ж, хотите, мой милый, послужить царю и отечеству? Время военное. Такому молодцу служить надо, служить надо. Что ж, во фронте?
– Нет, князь. Полк наш выступил. А я числюсь. При чем я числюсь, папа? – обратился Анатоль со смехом к отцу.
– Славно служит, славно. При чем я числюсь! Ха ха ха! – засмеялся князь Николай Андреевич.
И Анатоль засмеялся еще громче. Вдруг князь Николай Андреевич нахмурился.
– Ну, ступай, – сказал он Анатолю.
Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему, соблазнителю, эту историю. Теперь этот он, настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.

Очень кратко Италия, ХІХ век. Юноша, потеряв любимую, товарищей и узнав об обмане самого близкого человека, исчезает. Через 13 лет он возвращается реализовать революционные идеи и вернуть любовь близких людей.

Часть первая

Девятнадцатилетний Артур Бёртон много времени проводит со своим духовником Лоренцо Монтанелли, ректором семинарии. Артур боготворит padre (так он называет католического священника). Год назад умерла мать юноши, Глэдис. Теперь Артур живёт в Пизе со сводными братьями.

Юноша очень хорош собой: «Слишком уж всё было в нём изящно, словно выточено: длинные стрелки бровей, тонкие губы, маленькие руки, ноги. Когда он сидел спокойно, его можно было принять за хорошенькую девушку, переодетую в мужское платье; но гибкими движениями он напоминал приручённую пантеру - правда, без когтей».

Артур доверяет наставнику свою тайну: он стал частью «Молодой Италии» и будет бороться за свободу этой страны с товарищами. Монтанелли чувствует беду, однако не может отговорить юношу от этой идеи.

В организации состоит и подруга детства Артура - Джемма Уоррен, Джим, как Бёртон называет её.

Монтанелли предлагают епископство, и он уезжает в Рим на несколько месяцев. В его отсутствие юноша на исповеди у нового ректора рассказывает о своей любви к девушке и ревности к однопартийцу Болле.

Вскоре Артура арестовывают. Он коротает время в камере горячими молитвами. На допросах он не выдаёт товарищей. Артура отпускают, но от Джим он узнаёт, что в организации считают его виновным в аресте Боллы. Понимая, что священник нарушил тайну исповеди, Артур бессознательно подтверждает предательство. Джим награждает его пощёчиной, и юноша не успевает объясниться с нею.

Дома жена брата устраивает скандал и рассказывает Артуру, что его родной отец - Монтанелли. Юноша разбивает распятие и пишет предсмертную записку. Он бросает шляпу в реку и нелегально уплывает в Буэнос-Айрес.

Часть вторая. Тринадцать лет спустя

1846 год. Во Флоренции члены партии Мадзини обсуждают способы борьбы с властью. Доктор Риккардо предлагает просить помощи у Овода - Феличе Ривареса, политического сатирика. Острое слово Ривареса в памфлетах - то, что нужно.

На вечере у партийца Грассини Джемма Болла, вдова Джованни Боллы, впервые видит Овода. «Он был смугл, как мулат, и, несмотря на хромоту, проворен, как кошка. Всем своим обликом он напоминал чёрного ягуара. Лоб и левая щека у него были обезображены длинным кривым шрамом - по-видимому, от удара саблей... когда он начинал заикаться, левую сторону лица подёргивала нервная судорога». Овод дерзок и не считается с приличиями: он появился у Грассини со своей любовницей - танцовщицей Зитой Рени.

Во Флоренцию приезжает кардинал Монтанелли. Джемма видела его последний раз сразу после смерти Артура. Тогда, словно окаменев, сановник сказал девушке: «Успокойтесь, дитя моё, не вы убили Артура, а я. Я обманывал его и он узнал об этом». В тот день padre упал на улице в припадке. Синьора Болла вновь хочет увидеть Монтанелли и идёт с Мартини к мосту, где будет ехать кардинал.

На этой прогулке они встречают Овода. Джемма в ужасе отшатывается от Ривареса: она увидела в нём Артура.

Риварес сильно заболевает. Его мучат тяжкие боли, члены партии по очереди дежурят у его постели. Зиту во время болезни он не подпускает к себе. Выходя от него после дежурства, Мартини сталкивается с танцовщицей. Неожиданно она разражается упрёками: «Ненавижу вас всех!.. Он позволяет вам сидеть около него всю ночь и давать ему лекарства, а я не смею даже посмотреть на него в дверную щёлку!» Мартини ошарашен: «Эта женщина не на шутку любит его!»

Овод идёт на поправку. Во время дежурства Джеммы он рассказывает ей, как в Южной Америке был избит кочергой пьяным матросом, о работе в цирке уродом, как сбежал в юности из дому. Сеньора Болла открывает ему своё горе: по её вине погиб человек, «которого любила больше всех на свете».

Джемма мучается сомнениями: а что, если Овод - это Артур? Столько совпадений... «А эти синие глаза и эти нервные пальцы?» Она пытается выяснить правду, показывая портрет десятилетнего Артура Оводу, но тот ничем не выдаёт себя.

Риварес просит синьору Болла использовать её связи для переправки оружия в Папскую область. Она соглашается.

Зита осыпает Ривареса упрёками: он никогда не любил её. Человек, которого Феличе любит больше всего на свете - кардинал Монтанелли: «думаешь, я не заметила, каким взглядом ты провожал его коляску?» И Овод подтверждает это.

В Бризигелле он, переодевшись нищим, получает нужную записку от сообщников. Там Риваресу удаётся поговорить с Монтанелли. Видя, что рана padre не зажила, он готов открыться ему, но, вспомнив о своей боли, останавливается. «О, если бы он мог простить! Если бы только он мог изгладить из памяти прошлое - пьяного матроса, сахарную плантацию, бродячий цирк! Какое страдание сравнишь с этим».

Вернувшись, Овод узнаёт, что Зита ушла с табором и собирается выйти за цыгана.

Часть третья

Человек, занимавшийся перевозкой оружия, арестован. Овод решается ехать, чтобы исправить ситуацию. Перед его отъездом Джемма пытается в очередной раз добиться от него признания, но в этот момент входит Мартини.

В Бризигелле Ривареса арестовывают: в перестрелке Овод потерял самообладание, увидев Монтанелли. Полковник просит у кардинала согласия на военный суд, однако тот хочет видеть заключённого. При встрече Овод всячески оскорбляет кардинала.

Друзья организовывают побег для Овода. Но с ним случается новый приступ болезни, и уже оказавшись во дворе крепости, он теряет сознание. Его заковывают в кандалы и пристёгивают ремнями. Несмотря на уговоры врача, полковник отказывает Риваресу в опиуме.

Овод просит встречи с Монтанелли. Тот посещает тюрьму. Зная о тяжёлой болезни заключённого, кардинал приходит в ужас от жестокого обращения с ним. Овод не выдерживает и открывается padre. Сановник понимает, что его carino не утонул. Артур ставит Монтанелли перед выбором: либо он, либо бог. Кардинал покидает камеру. Овод кричит ему вслед: «Я не вынесу этого! Рadre, вернитесь! Вернитесь!»

Кардинал даёт согласие на военный суд. Солдаты, успевшие полюбить Овода, стреляют мимо. Наконец Риварес падает. В этот момент во дворе появляется Монтанелли. Последние слова Артура обращены к кардиналу: «Рadre... ваш бог... удовлетворён?»

Друзья Овода узнают о его расстреле.

Во время праздничной службы Монтанелли видит кровь во всём: лучах солнца, розах, красных коврах. В своей речи он обвиняет прихожан в погибели сына, принесённого кардиналом в жертву ради них, как Господь принёс в жертву Христа.

Джемма получает письмо от Овода, написанное перед казнью. Оно подтверждает, что Феличе Риварес - это Артур. «Она потеряла его. Опять потеряла!» Мартини приносит весть о кончине Монтанелли от сердечного приступа.

На 17-м этаже большого мрачного дома на 24-й улице Нью-Йорка ещё недавно жила старая английская писательница Этель Лилиан Войнич. Жила она вместе со своей приятельницей Анной Нилл. Анна работала в библиотеке, и Войнич почти целые дни была одна. Окна её комнаты выходят на восток. Часами сидела она в кресле у окна и вспоминала…

Позади длинная, сложная, трудная жизнь. Множество стран, городов, людей и непрестанный труд.

А у книги, созданной ею, – своя судьба.

Встреченный возмущением в Америке, равнодушием в Англии, её роман «Овод» был восторженно принят в России.

Она писала свой роман только для взрослых, считая, что он никак не годится для молодёжи, но именно молодой читатель страстно полюбил её героя.

Все её сверстники умерли, она была почти одинока. Она ничего не знала о том, как относятся к её роману теперь в России, в СССР. Бережно хранила она маленькую книжечку в жёлтой обложке – дешёвенькое издание «Овода» на русском языке, вышедшее в 1913 году. Она считала, что это последнее издание её романа в России.

Но вот однажды, в конце лета 1955 года, ей принесли апрельский номер советского журнала «Огонёк». В нём была напечатана статья – «Роман „Овод“ и его автор». Взволнованная до глубины души, старая писательница увидела в журнале свою фотографию пятидесятилетней давности, портрет своего отца, мужа.

Значит, её не забыли, её любят в той огромной прекрасной стране – в той стране, где она сама бывала в молодости, за свободу которой она когда-то боролась!

Оказывается, к 1955 году её роман «Овод» переведён на двадцать языков народов СССР. Тиражи его изданий превысили два миллиона! Два раза по его сюжету ставили кинофильмы, тысячи зрителей во многих городах смотрят спектакль «Овод».

Потрясённая, она долго не могла заснуть в эту ночь.

– Я же говорила тебе о России, – делится она с Анной. – Они не могли перестать читать мою книгу.

С тех пор журнал «Огонёк» постоянно лежал у неё на столе.

Через некоторое время она узнала, что в Америку приезжает делегация советских журналистов. Они хотели видеть автора «Овода», и Э.Л. Войнич пригласила их к себе в гости.

И вот они очутились перед ней – живые люди страны социализма. Она – современница Маркса и Энгельса – воочию увидела людей будущего. И это будущее раньше всего наступило в России.

Советские журналисты принесли ей цветы. Она гладила тонкими, высохшими пальцами нежно-розовые лепестки хризантем. Она очень любила цветы…

Советские журналисты рассказывали ей снова о любви народа к её роману… Да, читают, наверно, но чтоб так любили! На двадцати языках, свыше двух миллионов! – это ей казалось невероятным, и она недоверчиво качала головой.

Гости задавали ей сотни вопросов. Она говорила с ними по-русски. Она так давно не говорила по-русски. Иногда она забывала какое-нибудь слово, но, помолчав минутку, вспоминала его. Она очень любила русский язык и прекрасную литературу, созданную на этом языке.

Э.Л. Войнич рассказывала о своих русских друзьях и прежде всего об известном революционере и писателе – Сергее Михайловиче Степняке-Кравчинском, авторе замечательных книг: «Подпольная Россия», «Андрей Кожухов», «Домик на Волге» и других.

– Мы, молодые, называли его опекуном, – говорила Э.Л. Войнич. – Это он помог мне стать писательницей.

Гости были готовы слушать её рассказы весь день, но она скоро устала, ведь ей уже 91 год…

Специальный корреспондент газеты «Комсомольская правда» попросил её написать несколько слов привета советской молодёжи.

Э.Л. Войнич задумалась: несколько слов, а надо ведь сказать самое главное! О, она хорошо знала, что самое главное для страны социализма, и уверенной рукой вывела слова:

«Всем детям Советского Союза: счастливого будущего в мире мира» и подписалась «Э.Л. Войнич. Нью-Йорк. 17 ноября 1955 года».

С этого дня переменилась жизнь Э.Л. Войнич. Она стала получать сотни писем из СССР. К ней приходило множество посетителей: советские писатели, художники, артисты, дипломаты. Ей дома показали советский фильм «Овод», ей посылали издания её книг, театральные афиши спектаклей «Овод»…

Высок и завиден удел писателя, при жизни заслужившего любовь миллионов читателей во всём мире. Миллионов – это не преувеличение: ведь роман «Овод» переведён почти на все европейские языки. Роман «Овод» знают и любят в странах народной демократии: он издаётся и переиздаётся в Китае, Румынии, ГДР, Польше, Болгарии, Чехословакии, Венгрии. Но поистине всенародную известность этот роман получил в СССР: за годы советской власти роман «Овод» был издан у нас 140 раз на 24 языках общим тиражом около шести миллионов экземпляров!

Роман «Овод» был переведён на русский язык в 1898 году, сразу же после его появления в Америке и в Англии, и сразу же стал любимейшей книгой передовой русской молодёжи.

Эта книга увлекала молодёжь, выражаясь словами В.Г. Белинского, «примером высоких действий» молодого героя книги.

Её читали и перечитывали, над нею рыдали ночами, сжав кулаки, а утром выходили в жизнь с сухими глазами и горящими сердцами, готовые к бою и к смерти за счастье и свободу родного народа. Узникам она придавала мужество, слабых она делала сильными, сильных превращала в богатырей.

В сознание русского читателя «Овод» вошёл в эпоху подготовки первой русской революции. Эта книга помогала осуществлению одной из важнейших задач пролетарского движения, провозглашённой В.И. Лениным в 1900 году в первом номере «Искры»: «Надо подготовлять людей, посвящающих революции не одни только свободные вечера, а всю свою жизнь».

Образ Овода был примером героя-революционера, отдавшего революции всю свою жизнь, и книга о нём стала одной из любимейших в подпольных кружках, среди передовых юношей и девушек по всей России.

Роман «Овод» любили, ценили и распространяли видные деятели нашей партии в пору борьбы с самодержавием: Г.М. Кржижановский, Е.Д. Стасова, Я.М. Свердлов, М.И. Калинин, И.В. Бабушкин и другие. Позднее «Овод» стал любимой книгой героев гражданской войны – Г.И. Котовского и Н.А. Островского; «Оводом» зачитывалась Зоя Космодемьянская, высоко ценит «Овода» Алексей Маресьев.

Эту книгу любили М. Горький, А. Фадеев, В. Маяковский.

И в наши дни тысячи юношей и девушек, читая историю о борьбе и гибели отважного Овода, учатся хранить верность своим идеям, учатся героизму и мужеству.

Недаром «Овод» – одна из любимейших книг первых космонавтов: Юрия Гагарина, Андрияна Николаева и Валентины Терешковой.

Роман «Овод», написанный английской писательницей Этель Лилиан Войнич, вышел в свет в 1897 году. В этом романе изображена деятельность участников итальянской подпольной революционной организации «Молодая Италия» в 30-е и 40-е годы XIX века.

В то время, после разгрома наполеоновской армии, вся Италия была разделена на восемь отдельных государств и фактически захвачена австрийскими войсками. Глава католической церкви – римский папа – поддерживал австрийских захватчиков. Под их двойным гнётом итальянский народ задыхался и бедствовал. Австрийцам была выгодна раздроблённость страны, и они всячески раздували рознь между отдельными итальянскими государствами. Сардинское королевство с главным городом Турином, Тосканское герцогство с главным городом Флоренцией, Папская область с главным городом Римом и другие итальянские государства были отделены друг от друга границами, таможнями, у каждого государства были своя денежная система, свои меры. Между отдельными государствами нередко происходили войны.

Передовые люди Италии понимали необходимость объединения страны в цельное государство и боролись за национальную независимость против господства австрийцев.

В 1831 году знаменитый итальянский революционер Джузеппе Мадзини (1805-1872), изгнанный из родной страны, основал подпольную революционную организацию «Молодая Италия». В неё входила передовая итальянская интеллигенция – писатели, адвокаты, студенты. Постоянно преследуемая полицией, «Молодая Италия» сыграла, однако, большую роль в борьбе итальянского народа, который только в 1870 году наконец добился объединения страны.

Действие романа «Овод» начинается в 1833 году. В то время в разных областях Италии происходили вооружённые восстания. Австрийская полиция, действуя заодно с местными властями, подавляла эти восстания с неслыханной жестокостью. Особенно обострилась борьба позднее, перед 1848 годом, когда революционная волна поднялась по всей Западной Европе.

В 1846 году, устрашённый общественным подъёмом, римский папа сделал вид, что идёт навстречу народным требованиям: из тюрем выпустили некоторых политических заключённых, цензура не так яростно преследовала каждое вольное слово, но все это, конечно, нисколько не улучшало положения страны.

Во второй и третьей частях романа действие происходит как раз в эти дни.

Э.Л. Войнич показывает противоречия, возникающие внутри самой «Молодой Италии». Герои романа – Овод, Джемма, Мартини – являются наиболее активными членами организации; прекрасно понимая лицемерный характер деятельности папы, они разоблачают угнетателей и смело борются с ними, тогда как другие – умеренные – ограничиваются бесплодными разговорами и прошениями.

Однако мы не найдём в романе «Овод» изображения народных выступлений, вооружённых восстаний, которые были характерны для этого этапа национально-освободительного движения Италии.

Очевидно, писательница и не ставила себе целью создание исторических картин того времени. Ни один из персонажей «Овода» не является реальным историческим лицом. Имена исторических лиц – Мадзини, Орсини, Ренци и других – лишь упоминаются в романе.

Э.Л. Войнич сосредоточила внимание на изображении героического характера революционера.

Наибольший героизм Овод проявляет в поединках с жандармами, на том труднейшем участке борьбы, где борец лишён поддержки товарищей и где единственным его оружием является идейность.

В самом деле, в активной борьбе, в открытом выступлении с оружием в руках, каждый чувствует поддержку соратников, и в то же время совершенный подвиг находит мгновенный отклик, увлекает последователей; падающий боец видит идущих на смену, видит тех, кто подхватывает упавшее знамя и несёт его дальше вперёд. В тюрьме же подвиг остаётся невидимым, никто из друзей и не узнает о нём, но истинный революционер даже в этих условиях, не ожидая никакой награды, остаётся верен себе!

Создавая героический образ революционера, Э.Л. Войнич одновременно с огромной силой срывает ореол святости с религии и её служителей. Она разоблачает всю их ложь, ханжество, лицемерие, она утверждает, что религия служит врагам народа.

Молодой и наивный Артур Бёртон, студент философии, решает посвятить свою жизнь борьбе за освобождение Италии от чужеземных захватчиков. Девизом тайной революционной партии «Молодой Италии», в которую он вступил, были слова: «Во имя бога и народа, ныне и во веки веков!» Артур следует этому девизу. Конечно, думает он, бог поможет народу. Христос ведь отдал жизнь во спасение народа. Однако при первом же столкновении с действительностью эти иллюзии разрушаются. Артур понял, что религия – ложь, что она помогает угнетателям. Отныне он, Артур, – враг церкви, всякой религии; враг религиозного мышления, требующего от человека слепого преклонения. И во имя народа он борется против бога.

Он борется с религией всеми способами – пером и мечом. Он уже не робкий Артур, а беспощадный, сильный, мужественный Феличе Риварес, принявший прозвище Овод. Он высмеивает церковь в уничтожающих памфлетах, он участвует в народных восстаниях. Он отказывается от всяких сделок с церковью, даже если это может спасти ему жизнь. Перед тягчайшими испытаниями он остаётся верен своим убеждениям. Грозный огонь борьбы закалил его волю.

С большим мастерством Э.Л. Войнич создаёт величественный образ героя-революционера и противопоставляет его образу Христа, которого в течение почти двух тысячелетий церковники провозглашали наивысшим символом кротости и покорности, спасителем человечества.

Недаром и эпиграфом к роману писательница берет фразу из евангелия – слова человека, обращённые к Христу: «Оставь; что тебе до нас, Иисус Назареянин?» Совершенно очевидно, как эта фраза усиливает антирелигиозное звучание книги.

Писательница утверждает, что революционер выше, могущественнее Христа. Не смирением и покорностью обретёт человечество свободу и счастье, а завоюет их в борьбе.

Э.Л. Войнич бросает вызов учению церковников о бессмертии Христа и воспевает бессмертие революционера, борца за свободу, который живёт в делах своих преемников, в своём великом подвиге.

Овод продолжает побеждать и после смерти. Его идейный противник – кардинал Монтанелли отрекается от веры. Друзья получают письмо Овода, написанное перед казнью. Оно звучит как боевой гимн. Оно пронизано воинствующим оптимизмом, уверенностью в победе, призывом к борьбе. И после смерти голос Овода, образ Овода ведёт вперёд. Он жив!

А кончается роман извещением о смерти Монтанелли. Этот уже не воскреснет!

Э.Л. Войнич глубоко, верно уловила и сумела передать в образах своего романа растущие силы революции, сумела показать обречённость, неизбежность гибели сил реакции.

Каждый персонаж романа «Овод» своеобразен и запоминается надолго.

Весь роман пронизан огромной любовью к людям, уважением к человеческой личности.

Особенно ярки образы революционеров: Овода и его соратников. Э.Л. Войнич показывает различие их взглядов, характеров, противопоставляет подлинных революционеров красноречивым болтунам. Писательница сумела передать высокий дух товарищества, характерный для борцов за свободу, их личную скромность, нежную суровость в отношениях друг к другу, их высокую идейность, целеустремлённость, принципиальность; их готовность отдать жизнь за народ.

Овод – человек сильных и цельных чувств. Именно потому, что он так сильно любит Монтанелли, своего отца, он не может простить его обман, не может примириться с ним. Именно потому, что он так сильно любит Джемму, он не может простить её пощёчину. Дело не в самом оскорблении, дело в том, что она усомнилась в его честности, в его мужестве, в его верности своим убеждениям, а этого он не может простить никому.

Э.Л. Войнич глубоко и многосторонне раскрывает образ Овода. Он остроумен, у него злой, насмешливый язык, он не расстаётся с шуткой. Но как по-разному в различных условиях применяет он это грозное оружие! Его насмешки поражают врагов, раздражают либералов и придают силы и бодрость друзьям. Враги его ненавидят, либералы на него сердятся, простой народ его обожает.

Писательница особенно подчёркивает любовь Овода к жизни. Он любит природу, животных, деревья, цветы. Он горячо любит детей. Горе и тяжкие испытания сделали его суровым, закалили его волю, но не сделали его чёрствым. Если молодой Артур беззаботно-ласково играл с маленькой крестьянской девочкой, то и железный Риварес трогательно нежен с голодным оборвышем.

Овод страстно любит жизнь, дорожит ею, ценит её, но, несмотря на это, он идёт на смерть, ибо идеи для него дороже жизни, а уверенность в конечном торжестве его идей придаёт ему силы.

Полно глубокого смысла и самое прозвище Артура, которое стало его именем и является названием романа – «Овод». Автор имеет в виду историю знаменитого греческого мудреца Сократа. Властители Афин приговорили его к смертной казни за то, что он обличал их пороки. Защищаясь на суде против несправедливого приговора, Сократ сравнивает себя с оводом, который надоедает неторопливому коню, побуждая его действовать. Приговорённый к смерти, Сократ мог бы спастись, если бы пошёл на сделку с совестью, отрёкся бы от своих убеждений, но он предпочёл смерть. Наделяя своего героя прозвищем Овод, писательница напоминает нам о Сократе, подчёркивая тем самым основное его качество – верность своим убеждениям.

Писательница показала нам Овода живым человеком, со слабостями и странностями, с богатым внутренним миром, со множеством недостатков, но сумела оттенить главное в нём – его цельность, мужество, несгибаемую волю, непоколебимую верность своим убеждениям, его острый ум, преданность друзьям, страстную любовь к народу.

Вся жизнь Овода и его смерть были посвящены борьбе за освобождение родины. Эта борьба была его единственной и великой страстью. Вся его личная жизнь, все его стремления были посвящены этой великой цели. Несмотря на исключительность его личной судьбы, это типический образ революционера, борца за свободу.

Образ Овода – один из самых ярких образов революционера во всей мировой литературе.

Лучше всего можно сказать о нём следующими вдохновенными словами:

«…Среди коленопреклонённой толпы он один высоко держит свою гордую голову, изъязвлённую столькими молниями, но не склонявшуюся никогда перед врагом.

Он прекрасен, грозен, неотразимо обаятелен, так как соединяет в себе оба высочайших типа человеческого величия; мученика и героя.

Он мученик. С того дня, когда в глубине своей души он поклялся освободить родину, он знает, что обрёк себя на смерть. Он перекидывается с ней взглядом на своём бурном пути. Бесстрашно он идёт ей навстречу, когда нужно, и умеет умереть не дрогнув, но уже не как христианин древнего мира, а как воин, привыкший смотреть смерти прямо в лицо…

И эта-то всепоглощающая борьба, это величие задачи, эта уверенность в конечной победе дают ему тот холодный, расчётливый энтузиазм, ту почти нечеловеческую энергию, которые поражают мир. Если он родился смельчаком – в этой борьбе он станет героем; если ему не отказано было в энергии – здесь он станет богатырём; если ему выпал на долю твёрдый характер – здесь он станет железным…»

Эти слова принадлежат С.М. Степняку-Кравчинскому. Так он характеризовал русского революционера. Но ведь они целиком применимы к Оводу! Они целиком выражают его сущность и наше отношение к нему. И это не случайно: писательница воплотила в своём герое черты многих борцов за свободу разных стран и народов. Недаром же польские исследователи литературы категорически утверждают, что реальными прообразами Овода были деятели польской социально-революционной партии «Пролетариат»; русские же читатели сразу после выхода русского перевода «Овода» узнали в нём знакомые черты русских революционеров. Другие исследователи считают, что в основе образа Овода легко обнаружить черты Гарибальди и Мадзини. Очевидно, что все они правы: Овод является интернациональным типом революционера. Ведь и сама писательница не подчёркивает его национальных черт: Овод наполовину англичанин, наполовину – итальянец.

Ни современники, ни читатели сегодняшнего дня не воспринимают роман «Овод» как историческое произведение. Не история национально – освободительного движения, а образ революционера, зовущий к борьбе, – основное содержание романа «Овод».

Евгения Таратута.

| |

Овод

ОВОД (англ. Gadfly) - герой романа Э.Л. Войнич «Овод» (1897). Один из наиболее ярких героев-революционеров в мировой литературе, человек, который является творцом собственной жизни. Здесь нет места трагической предопределенности, воле случая или рока. Происходящее с ним, даже самые жуткие события, - его собственный выбор, включая и момент гибели. Чувствительный от природы, он сумел подчинить свои эмоции собственной несгибаемой воле. И тем тяжелее страдания героя, тем напряженнее его внутренняя жизнь, где продолжают существовать неумершие страсти. Настоящее имя героя - Артур Бертон. Именно под этим именем он и предстает перед читателем в первой части романа. Ему девятнадцать лет. Он студент Пизанского университета, где изучает философию. Его жизнь в этот период наполнена верой в Бога, которую в нем взрастил духовник-каноник Монтанелли. Он влюблен в подругу своего детства Джемму Уоррен, готов «часами лежать и смотреть на залитый солнцем мир сверкающих горных пиков и нагих утесов». К тому же его вдохновляет идея борьбы за свободу Италии, причем Артур уверен, что эта увлеченность дарована ему Богом. На замечание Монтанелли, что он ведь даже не итальянец, Артур уверенно отвечает, что это ничего не значит: «Таково было веление свыше, и я исполню его». Монтанелли является отцом Артура, и новость эта, сообщенная ему сводным братом, а не самим духовником, окажется самым тяжелым звеном в той цепи событий, которая разобьет безоблачный радужный мир хрупкого и прекрасного юноши. Артура освобождают из тюрьмы, куда он попал за связь со студенческой организацией «Молодая Италия». Там он узнает, что сам невольно стал причиной собственного ареста, поделившись на исповеди своей тайной с новым духовником. (Монтанелли на время уехал из Пизы.) Священник донес сказанное на исповеди, и Бог не поразил его! Тогда же ненавидящие Артура родственники показывают ему письмо матери, в котором она признается своему мужу, что ждет ребенка от Монтанелли. Итак, и мать, и духовник тоже обманывали его. Кругом ложь, притворство, предательство. Разбитое глиняное распятие - символ рухнувших в одно мгновение идеалов. Артур решает инсценировать самоубийство, заплатив обманщикам той же монетой, и тайно уплыть на корабле в Южную Америку. Во второй части романа уже нет героя по имени Артур Бертон. Там действует совершенно другой человек - Феличе Риварес, или Овод. Так его называют за острые, безжалостные антиклерикальные памфлеты. Тринадцать лет разделяют первую и вторую части романа. Из них пять герой провел в Америке. О том, что произошло с ним за эти годы, мы узнаем из его рассказа-исповеди. Ему пришлось пройти через тяжелейшие испытания. Работа на сахарной плантации и на серебряных рудниках, желтая лихорадка. И наконец, бродячий цирк. Самое большое испытание, самый ощутимый удар по гордости и самолюбию. Больного, искалеченного Ривареса взяли на роль клоуна-горбуна, который должен был смешить зрителей своим уродством. Привычка играть на публику стала характерной чертой поведения Ривареса. Он очень умело изображает холодного холеного франта, позволяет себе далеко не безобидные шутки в адрес собеседников. Зато горцы, контрабандисты, солдаты видят в нем надежного, хорошего, доброго человека и готовы на многое ради него. Риварес мало похож на того юношу, каким он был в первой части романа. Он мужественнее, сильнее и глубже, но Артур продолжает жить в О., предопределяя некоторые его поступки. Ривареса арестовывают только потому, что проснувшийся в нем Артур не дал ему выстрелить в неожиданно загородившего ему дорогу кардинала Монтанелли. Ведь для Ривареса вряд ли значима жизнь какого-то попа, если это препятствует продвижению к великой цели. Зато в другой сцене с Монтанелли - в тюремном лазарете - Риварес побеждает Артура. Монтанелли наконец узнает, что сын жив, и хочет спасти его от смерти, устроив побег. Но Артур готов принять помощь лишь в том случае, если Монтанелли откажется от церкви и уйдет с ним. Артур несомненно пожалел бы измученного отца и примирился бы с ним. Но последнее слово в их диалоге было сказано Риваресом. Артур же прорыдал всю ночь напролет, лежа один в темноте. Однако в прощальном письме к Джемме верх снова взял О., подписавшийся строчками детского стишка: Живу ли я иль умираю - Веселой мушкой я летаю.

Лит.: Таратута Е. Этель Лилиан Войнич. М., 1960.

Все характеристики по алфавиту: