Жанровое своеобразие пьесы вишневый сад кратко. Проблема жанра

В пьесе нет классической завязки, кульминации и драматического действия в классическом понимании этих понятий. «Вишневый сад», как и все пьесы Чехова, отличается от привычных драматических произведений. Он лишен эффектных сцен и внешнего разнообразия. Главное событие — продажа имения с вишнёвым садом — совершается не на глазах зрителей, а за сценой. На сцене зритель видит сцены будничной жизни (люди говорят о бытовых мелочах, ссорятся и мирятся, радуются встрече, грустят о предстоящей разлуке).

В комедии 4 действия, которые не делятся на явления. Временные границы действия пьесы — с мая по октябрь. Композиция кольцевая — пьеса начинается приездом Раневской из Парижа и заканчивается её отъездом в Париж. В самой композиции отражена бессодержательная, унылая и бедная событиями жизнь дворян. Чтобы понять отношение автора к происходящему и персонажам, надо обратить пристальное внимание на тщательно продуманную систему образов, расстановку действующих лиц, чередование мизансцен, сцепление монологов и диалогов, на отдельные реплики и авторские ремарки.

Действие первое

Экспозиция. Персонажи в ожидании приезда Раневской из Парижа. Зритель
видит обстановку в доме, где каждый говорит и думает о своём, где царит атмосфера отчуждённости и разобщённости.

Завязка. Появляется Раневская с дочерью. Выясняется, что имение выставлено на торги. Лопахин предлагает отдать его под дачи, но Гаев и Раневская не в состоянии принять такое решение. Это начало конфликта, но не столько между людьми, сколько между поколениями, прошлым и настоящим. Вишнёвый сад — метафора красивого прошлого дворян, которые не в состоянии сохранить его. Само время несёт в себе конфликт.

Действие второе

Развитие действия. Решается судьба вишнёвого сада и имения Раневской.

Действие третье

Кульминация. Где-то за сценой идёт продажа имения и вишнёвого сада, а на
сцене — нелепый бал, устроенный Раневской на последние деньги.

Действие четвёртое

Развязка. После разрешения проблемы все успокаиваются и устремляются в будущее — разъезжаются. Слышны удары топора — это вырубают вишнёвый сад. В заключительной сцене старый слуга Фирс остаётся в заколоченном доме.

Своеобразие композиции — в естественности развития действия, осложненного
параллельными линиями, отступлениями, бытовыми мелочами, внесюжетными
мотивами, в характере диалогов. Диалоги разнообразны по содержанию (бытовые, комические, лирические, драматические). Автор часто прерывает их чем-то незначительным и пустяшным, стремясь передать непосредственность реального быта. Новаторство Чехова в том, что пьеса предельно приближена к жизни.

События в пьесе можно назвать лишь репетицией конфликта, который случится в будущем. Неизвестно, что будет с персонажами пьесы дальше и как сложится их жизнь.

Для того, чтобы правильно разобраться с жанровыми особенностями пьесы Чехова «Вишневый сад», определимся с понятием собственно комедийного жанра. И того, что в его пониманием привнес драматург-новатор Чехов.

Комедия — один из основных видов драмы, котором коллизия, действие и характеры трактованы в формах смешного и проникнуты комическим.

Различают:

• комедию положений (в основе хитроумная интрига)
• и комедию характеров (в основе осмеяние какой-либо человеческой черты — скупости, грубости и т.п.).

По характеру смеха комедии бывают

• сатирические (в основе осмеяние социальных пороков общества),
• комедии, сочетающие сатиру, комизм, серьезное, трогательное;
• романтические или лирические комедии (в основе любовные недоразумения),
• трагикомедии (смех в такой комедии пронизан сознанием несовершенства жизни и человека).

В комедии есть свои амплуа: например, герой-любовник, резонер (герой, устами которого говорит автор), комическая старуха или старик, слуга-плут и т.д. Но эти амплуа в основном характерны для классической комедии.

Особенности чеховской драматургии

О говорят: , — потому что его произведения для сцены были настолько своеобразны, что зритель, привыкший к классическим пьесам, не мог даже воспринимать эти пьесы.

Владимир Набоков писал:

» Его (Чехова) заслуга в том, что он нашел верный путь из темницы причинно-следственных связей и разорвал путы, сковывающие пленников искусства драмы».

Можно сказать, что разрушил основы старой драматической школы и создал возможности для развития драматургии в ХХ веке.

Жанровое своеобразие комедии «Вишневый сад»

Начиная писать эту пьесу, Чехов определял ее как фарс. Об образе Раневской он говорил своей жене:

«Пишу для тебя комическую старуху».

Однако ни зрители, ни читатели не воспринимают Раневскую как тип традиционной комической старухи, да и старухой эту героиню не считают.

В пьесе нет четкого деления на положительных и отрицательных персонажей. Смеясь над одним из своих героев, автор в то же время сочувствует ему. Так смешон постаревший барин Гаев, он произносит выспренные речи перед шкафом, все время не к месту вставляет бильярдные словечки, но он и трогателен в любви к сестре и племяннице, он трогателен в своей беспомощности. Пожалуй, всех персонажей в этой комедии можно назвать недотепами.

Пристальное внимание драматурга направлено на будничную жизнь героев. Самые существенные для сюжета события (продажа вишневого сада) происходят за сценой.

Сюжет, композиция как повод для новаторского отображения конфликта

Сюжет и композиция носят чисто организующий характер. Конфликты, возникающие между героями, также второстепенны. Так не обострен конфликт между Раневской, Гаевым и Лопахиным из-за продажи вишневого сада. Герои ничего и не делают, чтобы спасти вишневый сад, только говорят об этом. А Лопахин же просто не может упустить выгодную покупку. Таким образом, события развиваются закономерно и обусловлены характером героев, но не они содержат в себе основной конфликт.

Основной конфликт — в душах героев, в несоответствии мечты о счастливой жизни реальной нескладной, несчастливой. Эту неустроенность сегодняшней жизни ощущают все герои:

• Лопахин не становится счастливей от того, что купил вишневый сад;
• Раневская и Гаев по-своему несчастны и в то же время испытывают облегчение от того, что сад продан;
• Петя и Аня только мечтают о счастливой жизни, но это не значит, что эта жизнь действительно будет счастливой.

Особенности конфликта сказываются на характерах героев. Герои пьесы выявляют себя не в поступках, а в переживаниях. Герои «Вишневого сада» не проявляют себя не только в действии, но и слове.

Чехов как мастер художественных полунамеков — роль подтекста

Его герои как бы произносят слова обыденные, но за этими словами скрываются внутренние переживания. Таким образом, создается так называемое « подводное течение» в пьесах Чехова, подтекст. Простые фразы «Епиходов идет», «Солнце село» скрывают внутреннее напряжение героев, их неустроенность.

Лиричность пьесы, ее внутренняя мелодичность, спаянность душевных переживаний героев также создают ее своеобразие.

Комическое в пьесе усиливается тем, что каждый из главных героев имеет как бы своего двойника — героя второстепенного:

• судьба Раневской перекликается с судьбой Шарлотты,
• аристократичность Гаева и его презрение к Лопахину и в то же время его недотепость повторяются в Яше и Епиходове, отражается в Епиходове и Петя Трофимов.

Лиричность комедии «Вишневый сад» — в мечте о новой России, России счастливой, новой. Вся пьеса проникнута этим ожиданием перемен, нового, что и создает неповторимый лиризм действия.

В пьесах Чехова нет внешне ярких эффектов. Недаром он сам говорил, что

«в пьесе нет ни одного выстрела».

Но звуковое оформление пьесы все же создает эффект сопереживания с тем, что происходит в жизни, а скорее в настроении переживаниях героев.

Это, например,

«звук лопнувшей струны, замирающий и печальный».

Жанр комедии «Вишневый сад» — это сознательно провокационный ход драматурга. Чехов таким образом разрушает принципы построения классической комедии, находит новые драматические средства, которые позволяют не только раскрыть поставленные проблемы, но и показать внутренний мир героев, психологию их переживаний.

Особенности жанра пьесы А.П. Чехова «Вишневый сад»

Замечательные достоинства пьесы «Вишневый сад», её новаторские особенности уже давно признаются прогрессивной критикой единодушно. Но когда заходит речь о жанровых особенностях пьесы, это единодушие сменяется разномыслием. Одни видят в пьесе «Вишневый сад» комедию, другие -- драму, третьи -- трагикомедию. Что же представляет собой эта пьеса -- драму, комедию, трагикомедию?

Прежде чем отвечать на этот вопрос, необходимо заметить, что Чехов, стремясь к жизненной правде, к естественности, создавал пьесы не чисто драматического или комедийного, а весьма сложного формообразования.

В его пьесах «драматическое осуществляется в органическом смешении с комическим» [Бялый, 1981:48], а комическое проявляется в органическом сплетении с драматическим.

Пьесы Чехова -- это своеобразные жанровые формообразования, которые допустимо называть драмами или комедиями, лишь имея в виду их ведущую жанровую тенденцию, а не последовательное проведение принципов драмы или комедии в их традиционном понимании.

Убедительным примером тому служит пьеса «Вишнёвый сад». Уже завершая эту пьесу, Чехов 2 сентября 1903 года писал Вл. И. Немировичу-Данченко: «Пьесу назову комедией»

15 сентября 1903 года он сообщал М. П. Алексеевой (Лилиной): «Вышла у меня не драма, а комедия, местами даже фарс»

Называя пьесу комедией, Чехов опирался на преобладающие в ней комические мотивы. Если, отвечая на вопрос о жанре этой пьесы, мы будем иметь в виду ведущую тенденцию строения ее образов и сюжета, то должны будем признать, что в основе ее лежит отнюдь не драматическое, а комедийное начало. Драма предполагает драматичность положительных героев пьесы, т. е. тех, кому автор отдает свои основные симпатии.

В этом смысле драмами являются такие пьесы А. П. Чехова, как «Дядя Ваня» и «Три сестры». В пьесе «Вишневый сад» основные симпатии автора принадлежат Трофимову и Ане, которые не переживают никакой драмы.

Признать «Вишневый сад» драмой -- это значит признать переживания владельцев вишневого сада, Гаевых и Раневских, подлинно драматичными, способными вызывать глубокое сочувствие и сострадание людей, идущих не назад, а вперед, в будущее.

Но этого в пьесе не могло быть и нет. Чехов не защищает, не утверждает, а разоблачает владельцев вишневого сада, он показывает их пустоту и ничтожество, их полную неспособность на серьезные переживания.

Пьеса «Вишневый сад» не может быть признана и трагикомедией. Для этого ей не хватает ни трагикомических героев, ни трагикомических положений, проходящих через всю пьесу, определяющих ее сквозное действие. Гаев, Раневская, Пищик слишком мелки в качестве трагикомических героев. Да, кроме того, в пьесе со всей отчетливостью проступает ведущая оптимистическая идея, выражающаяся в положительных образах. Эту пьесу более правильно назвать лирической комедией.

Комедийность «Вишневого сада» определяется, во-первых, тем, что ее положительные образы, какими являются Трофимов и Аня, показываются отнюдь не драматически. Драматичность несвойственна этим образам ни социально, ни индивидуально. И по внутренней своей сущности, и по авторской оценке эти образы оптимистичны.

Явно недраматичен и образ Лопахина, который в сопоставлении с образами поместных дворян показывается как относительно положительный и мажорный. Комедийность пьесы утверждается, во-вторых, тем, что из двух владельцев вишневого сада один (Гаев) дается по преимуществу комически, а второй (Раневская) в таких драматических ситуациях, которые в основном содействуют показу их отрицательной сущности.

Комическая основа пьесы отчетливо видна, в-третьих, и в комическо-сатирическом изображении почти всех второстепенных действующих лиц: Епиходова, Пищика, Шарлотты, Яши, Дуняши.

«Вишневый сад» включает и явные мотивы водевиля, даже фарса, выражающиеся в шутках, фокусах, прыжках, переодевании Шарлотты. По проблематике и характеру её художественной трактовки «Вишневый сад» является пьесой глубоко социальной. В ней весьма сильны обличительные мотивы.

Здесь ставятся важнейшие для той поры вопросы ликвидации дворянско-поместного хозяйства, окончательной замены его капиталистическим, роста демократических сил и т. д.

При явно выраженной социально-комедийной основе в пьесе «Вишнёвый сад» отчетливо проявляются лирико-драматические и социально-психологические мотивы: лирико-драматические и социально-психологические наиболее полно в обрисовке Раневской и Вари; лирические и социально-психологические в особенности в изображении Ани.

Своеобразие жанра «Вишневого сада» очень хорошо раскрыл М. Горький, который определил эту пьесу как л и р и ч е с к у ю к о м е д и ю.

«А.П. Чехов, -- пишет он в статье «0 пьесах»,-- создал... совершенно оригинальный тип пьесы -- лирическую комедию» (М. Г о р ь к и й, Собрание сочинений, т. 26, Гослитиздат, М., 1953, стр. 422).

Но лирическая комедия «Вишнёвый сад» еще многими воспринимается как драма. Впервые подобная трактовка «Вишневого сада» была дана Художественным театром. 20 октября 1903 года К.С. Станиславский, прочитав «Вишневый сад», писал Чехову: «Это не комедия... это трагедия, какой бы исход к лучшей жизни Вы ни открывали в последнем акте... я боялся, что при вторичном чтении пьеса не захватит меня. Куда тут!! Я плакал, как женщина, хотел, но не мог сдержаться» (К, С. С т а н и с л а в с к и й, Статьи. Речи. Беседы. Письма, изд. «Искусство», М., 1953, стр. 150 -- 151).

В своих воспоминаниях о Чехове, относящихся примерно к 1907 году, Станиславский характеризует «Вишнёвый сад», как «тяжелую драму русской жизни» (Там же, стр 139).

К.С. Станиславский недопонял, недооценил силу обличительного пафоса, направленного против представителей тогда уходившего мира (Раневской, Гаева, Пищика), и в связи с этим излишне подчеркнул в своем режиссерском решении пьесы лирико-драматическую линию, связанную с этими персонажами.

Воспринимая всерьез драму Раневской и Гаева, неправомерно выдвигая сочувственное к ним отношение и в какой-то мере приглушая обличительную и оптимистическую направленность пьесы, Станиславский ставил «Вишневый сад» в драматическом ключе. Выражая ошибочную точку зрения руководителей Художественного театра на «Вишневый сад», Н. Эфрос писал:

«...никакая часть чеховской души не была с Лопахиным. Но часть его души, устремляющейся в будущее, принадлежала и «mortuos», «Вишнёвому саду». Иначе изображение обреченного, отмирающего, уходящего с исторической сцены не было бы таким нежным» (Н. Эфрос, «Вишневый сад» в постановке Московского Художественного театра, Пг., 1919, стр. 36).

Исходя из драматического ключа, вызывая сочувствие к Гаеву, Раневской и Пищику, подчеркивая их драму, играли эти роли все первые их исполнители -- Станиславский, Книппер, Грибунин. Так, например, характеризуя игру Станиславского -- Гаева, Н. Эфрос писал: «это большое дитя, жалкое и смешное, но трогательное в своей беспомощности... Вокруг фигуры была атмосфера тончайшего юмора. И в то же время она излучала большую трогательность... все в зрительном зале вместе с Фирсом чувствовали что-то нежное к этому глупому, ветхому ребёнку, с признаками вырождения и духовного упадка, «наследнику» отмирающей культуры... И даже те, которые отнюдь не склонны к сентиментальности, которым святы суровые законы исторической необходимости и смены классовых фигур на исторической сцене,-- даже они, вероятно, дарили минутами некоторое сострадание, вздох сочувствующей или соболезнующей грусти этому Гаеву» (Т а м ж е, стр. 81 -- 83).

В исполнении артистов"Художественного театра образы владельцев вишневого сада получились явно более крупными, благородными, красивыми, духовно сложными, нежели в пьесе Чехова. Было бы несправедливо сказать, что руководители Художественного театра не заметили или обошли комедийность «Вишнёвого сада».

Ставя эту пьесу, К.С. Станиславский настолько широко использовал ее комедийные мотивы, что вызвал резкие возражения со стороны тех, кто считал её последовательно пессимистической драмой.

Недовольство излишним, нарочитым комизмом сценического воплощения «Вишневого сада» в Художественном театре высказывал и критик Н. Николаев. «Когда,-- писал он,-- гнетущее настоящее предвещает еще более тяжёлое будущее, появляется и проходит Шарлотта Ивановна, ведя на длинной ленте собачонку и всей своей утрированной, высококомической фигурой вызывает в зрительном зале смех... Для меня этот смех -- был ушатом холодной воды... Настроение оказалось непоправимо испорченным

Но действительная ошибка первых постановщиков «Вишневого сада» заключалась не в том, что они обыгрывали многие комические эпизоды пьесы, а в том, что они пренебрегли комедийностью как ведущим началом пьесы. Раскрывая пьесу Чехова, как тяжёлую драму русской жизни, руководители Художественного театра давали место и её комизму, но лишь подчинённое; второстепенное.

М.Н. Строева права, определяя сценическую трактовку пьесы «Вишневый сад» в Художественном театре как трагикомедии

Трактуя пьесу в этом плане, режиссура Художественного театра показывала представителей уходящего мира (Раневскую, Гаева, Пищика) более внутренне богатыми, положительными, нежели они есть на самом деле, и чрезмерно усиливала сочувствие к ним. Вследствие этого субъективная драма уходящих людей прозвучала в спектакле более глубоко, чем это было необходимо.

Что же касается объективно-комической сущности этих людей, разоблачения их несостоятельности, то эта сторона оказалась раскрытой в спектакле явно недостаточно. Чехов не мог согласиться с подобной трактовкой «Вишневого сада». С. Любош вспоминает Чехова на одном из первых представлений «Вишневого сада» -- грустного и оторчённого. «В наполненном театре был шум успеха, а Чехов печально твердил:

Не то, не то...

Что не то?

Все не то: и пьеса и исполнение. У меня не вышло то, что я хотел. Я видел совсем не то, и они не могли понять, чего я хочу» (С. Л ю б о ш, «Вишневый сад». Чеховский юбилейный сборник, М., 1910, стр. 448).

Протестуя против ложного истолкования своей пьесы, Чехов в письме к О.Л. Книппер от 10 апреля 1904 года писал: «Почему на афишах и в газетных объявлениях моя пьеса так упорно называется драмой? Немирович и Алексеев в моей пьесе видят положительно не то, что я написал, и я готов дать какое угодно слово,- что оба они ни разу не прочли внимательно моей пьесы» (А.П. Ч е х о в, Полное собрание сочинений и писем, т. 20, Гослитиздат, М., 1951, стр. 265).

Чехова возмущал сугубо замедленный темп спектакля, в особенности мучительно растянутый IV акт. «Акт, который должен продолжаться 12 минут maximum, у вас,-- писал он О.Л. Книппер,-- идет 40 минут. Одно могу сказать: сгубил мою пьесу Станиславский» (Т а м ж е, стр. 258).

В апреле 1904 года, беседуя с режиссёром Александринского театра, Чехов говорил:

«Разве это мой «Вишневый сад»?.. Разве это мои типы?.. За исключением двух-трех исполнителей, все это не моё... Я пишу жизнь... Это серенькая, обыкновенная жизнь... Но, это не нудное нытьё... Меня то делают плаксой, то просто скучным писателем... А я написал несколько томов веселых рассказов. А критика рядит меня в какие-то плакальщицы... Выдумывают на меня из своей головы, что им самим хочется, а я того и не думал, и во сне не видал... Меня начинает злить это»

Это понятно, так как восприятие пьесы, как драмы, резко изменяло ее идейную направленность. То, над чем Чехов смеялся, при таком восприятии пьесы требовало уже глубокого сочувствия.

Отстаивая свою пьесу, как комедию, Чехов, по сути дела, отстаивал правильное понимание её идейного смысла. Руководители Художественного театра в свою очередь не могли остаться равнодушными к заявлениям Чехова о том, что «Вишневый сад» воплощается ими в ложном ключе. Раздумывая о тексте пьесы и его сценическом воплощении, Станиславский и Немирович-Данченко вынуждены были признать, что пьеса ими была недопонята. Но недопонята, по их мнению, не в основном своём ключе, а в частностях. Спектакль претерпевал изменения на ходу.

В декабре 1908 года В.И. Немирович-Данченко писал: «Посмотрите «Вишневый сад», и Вы совершенно не узнаете в этой кружевной грациозной картине той тяжёлой и грузной драмы, какою «Сад» был в первый год» (В.И. Немирович-Данченко, Письмо Н.Е. Эфросу (вторая половинa декабря 1908 г.), «Театр», 1947, № 4, стр. 64).

В 1910 году в речи перед артистами Художественного театра К.С. Станиславский сказал:

«Пусть многие из вас признаются, что не сразу поняли «Вишнёвый сад». Шли годы, и время подтверждало правоту Чехова. Руководителям Художественного театра всё яснее и яснее становилась необходимость более решительных изменений спектакля в направлении, указанном Чеховым.

Возобновляя после десятилетнего перерыва спектакль «Вишневый сад», руководители Художественного театра внесли в него крупные изменения: значительно ускорили темп его развития; комедийно оживили первый акт; сняли излишний психологизм в главных персонажах и усилили их разоблачительность. Это особенно сказалось в игре Станиславского -- Гаева, «Его образ,-- отмечалось в "Известиях",-- раскрыт теперь прежде всего с чисто комедийной стороны. Мы бы сказали, что безделье, барская мечтательность, полнейшее неуменье взяться за хоть какую-нибудь работу и поистине детская беспечность разоблачены Станиславским до конца. Новый Гаев Станиславского -- убедительнейший образчик вредной никчемности. Ещё ажурнее, ещё легче стала играть Книппер-Чехова, раскрывающая свою Раневскую в том же плане «разоблачительства» (Юр. Соболев, «Вишнёвнй сад» в Художественном театре, «Известия» от 25 мая 1928 г., № 120).

То, что первоначальная трактовка «Вишневого сада» в Художественном театре явилась следствием недопонимания текста пьесы, его постановщики признавали не только в переписке, в узком кругу артистов Художественного театра, но и перед широкой общественностью. В. И. Немирович-Данченко, выступая в 1929 году в связи с 25-летием со дня первого представления «Вишневого сада», сказал: «И вот это прекрасное произведение было сначала не понято.. может быть, в нашем спектакле потребуются какие-нибудь изменения, какие-нибудь перестановки, хотя бы в частностях; но относительно версии о том, что Чехов писал водевиль, что эту пьесу нужно ставить в сатирическом разрезе, совершенно убежденно говорю, что этого не должно быть. В пьесе есть сатирический элемент -- и в Епиходове и в других лицах, но возьмите в руки текст, и вы увидите: там -- «плачет», в другом месте -- «плачет», а в водевиле плакать не будут!» Вл.И. Н е м и р о в и ч-Д а н ч е н к о, Статьи. Речи. Беседы. Письма, изд. «Искусство», 1952, стр. 108 - 109).

То, что «Вишневый сад» не водевиль, верно. Но то несправедливо, что в водевилях якобы не плачут, и на основании наличия плачущих «Вишневый сад» считается тяжелой драмой. Вот, например, в водевиле «Медведь» Чехова плачут помещица и ее лакей, а в его же водевиле «Предложение» плачет Ломов и стонет Чубукова. В водевиле «Аз и Ферт» П. Федорова плачут Любушка и Акулина. В водевиле «Учитель и ученик» А. Писарева плачут Людмила и Даша. В водевиле «Девушка- гусар» Кони плачет Лора. Дело не в наличии и даже не в количестве плачущих, а в характере плача.

Когда сквозь слезы Дуняша говорит: «блюдечко разбила», а Пищик -- «где деньги?», это вызывает не драматическую, а комическую реакцию. Иногда слезы выражают радостное волнение: у Раневской при первом ее входе в детскую по возвращении на родину, у преданного Фирса, дождавшегося приезда своей барыни.

Нередко слезы обозначают особую сердечность: у Гаева при обращении к Ане в первом акте («крошка моя. Дитя мое»...); у Трофимова, успокаивающего Раневскую (в первом акте) и затем говорящего ей: «ведь он обобрал вас» (в третьем акте); у Лопахина, успокаивающего Раневскую (в конце третьего акта).

Слезы как выражение остро драматических ситуаций в «Вишневом саде» очень редки. Эти моменты можно перечесть: у Раневской в первом акте, при встрече с Трофимовым, напомнившим ей об утонувшем сыне, и в третьем акте, в споре с Трофимовым, когда она снова вспоминает сына; у Гаева -- по возвращении с торгов; у Вари -- после неудавшегося объяснения с Лопахиным (четвертый акт); у Раневской и Гаева -- перед последним выходом из дома. Но при этом личная драма основных действующих лиц «Вишневого сада» не вызывает такого сочувствия автора, которое бы явилось основой драматизма всей пьесы.

Чехов решительно не соглашался, что в его пьесе много плачущих. «Где они? -- писал он Немировичу-Данченко 23 октября 1903 года. -- Только одна Варя, но это потому, что Варя плакса по натуре, и слезы ее не должны возбуждать в зрителе унылого чувства. Часто у меня встречается «сквозь слёзы», но это показывает только настроение лиц, а не слезы» (А П. Чехов, Полное собрание сочинений и писем, т. 20, Гослитиздат, М., 1951, стр. 162 -- 163).

Необходимо понять, что основу лирического пафоса пьесы «Вишнёвый сад» создают представители не старого, а нового мира -- Трофимов и Аня, их лиризм -- оптимистический. Драматизм в пьесе «Вишнёвый сад» налицо. Это драматизм, переживаемый представителями старого мира и связанный в своей основе с защитой уходящих форм жизни.

Драматизм, связанный с защитой уходящих, эгоистических форм жизни, не может вызывать сочувствия передовых читателей и зрителей и неспособен стать положительным пафосом прогрессивных произведений. И естественно, что этот драматизм не стал ведущим пафосом пьесы «Вишневый сад».

Но в драматических состояниях действующих лиц этой пьесы есть и то, что способно вызывать сочувственный отклик у любого читателя и зрителя. Раневской нельзя сострадать в основном -- в утрате вишневогo сада, в ее горьких любовных плутаниях. Но когда она вспоминает и плачет об утонувшем в реке семилетнем сыне, ее по-человечески жаль. Ей можно сочувствовать и тогда, когда она, утирая слезы, рассказывает, как её потянуло из Парижа в Россию, на родину, к дочери, и тогда, когда она навсегда прощается с родным домом, в котором прошли счастливые годы её детства, юности, молодости...

Драматизм «Вишневого сада» частного, а не определяющего, не ведущего характера. Сценическое воплощение «Вишнёвого сада», данное Художественным театром в драматическом ключе, не соответствует идейному пафосу и жанровому своеобразию этой пьесы. Чтобы достигнуть этого соответствия, требуются не частные поправки, а коренные изменения первой редакции спектакля.

Раскрывая полностью оптимистический пафос пьесы, необходимо драматическую основу спектакля заменить к о м е д и й н о- л и р и ч е с к о й. Предпосылки к этому имеются в высказываниях самого К.С. Станиславского. Подчеркивая важность более рельефной сценической передачи чеховской мечты, он писал:

«В художественной литературе конца прошлого и начала нынешнего века он один из первых почувствовал неизбежность революции, когда она была лишь в зародыше и общество продолжало купаться в излишествах. Он один из первых дал тревожный звонок. Кто, как не он, стал рубить прекрасный, цветущий вишневый сад, сознав, что время его миновало, что старая жизнь бесповоротно осуждена на слом... Дайте и Лопахину в «Вишневом саде» размах Шаляпина, а молодой Ане темперамент Ермоловой, и пусть первый со всей своей мощью рубит отжившее, а молодая девушка, предчувствующая вместе с Петей Трофимовым приближение новой эпохи, крикнет на весь мир: «Здравствуй, новая жизнь!» -- и вы поймете, что «Вишнёвый сад» -- живая для нас, близкая, современная пьеса, что голос Чехова звучит в ней бодро, зажигательно, ибо сам он смотрит не назад, а вперед»

Несомненно, что первая театральная редакция «Вишневого сада» не имела того пафоса, который звучит в только что приведённых словах Станиславского. В этих словах уже иное понимание «Вишневого сада», чем то, которое было свойственно руководителям Художественного театра в 1904 году. Но утверждая комедийно-лирическое начало «Вишневого сада», важно в органическом сплаве с комико-сатирическими и мажорно-лирическими мотивами со всей полнотой раскрыть и лирико-драматические, элегические мотивы, с такой изумительной тонкостью и силой воплощенные в пьесе. Чехов не только обличал, осмеивал героев своей пьесы, но и показывал их субъективную драму.

Абстрактный гуманизм Чехова, связанный с его общедемократической позицией, ограничивал его сатирические возможности и обусловливал известные ноты сочувственного изображения Гаева и Раневской.

Здесь нужно остерегаться односторонности, упрощения, которые, кстати сказать, уже и были (например, в постановке «Вишневого сада» режиссером А. Лобановым в театре-студии под руководством Р. Симонова в 1934 году).

Что же касается собственно Художественного театра, то перемена драматического ключа на комедийно-лирический не должна вызвать решительного изменения трактовки всех ролей. Очень многое в этом замечательном спектакле, особенно в его последней редакции, даётся правильно. Нельзя не вспомнить, что, резко отвергая драматическое решение своей пьесы, Чехов находил даже в первых, далеко еще не зрелых её представлениях в Художественном театре много прекрасного, осуществлённого верно.

Пьеса написана в 1903 г.Действие происходит весной в имении Любови Андреевны Раневской. Она разорена, промотала состояние, имение с прекрасным вишнёвым садом в скором времени может быть продано за долги. Купец Лопахин (любит Раневскую с юности) предлагает разбить землю на участки и отдавать их в аренду дачникам, чтобы спасти от продажи. Любовь Андреевна не может представить, как можно вырубить вишневый сад и пустить дачников-арендаторов на землю, где она выросла, где были её молодость и счастье. Лето проходит в бездействии. В конце Ермолай Лопахин покупает имение с аукциона. Он счастлив, т.к. его отец и дед были крепостными в этом имении, а он теперь богатый купец и владелец прекрасного поместья. Прежние хозяева (Раневская и Гаев – брат и сестра) уезжают доживать в бедности. Они забыли!!! в опустевшем доме старика – слугу Фирса. Тема пьесы – смена хозяев жизни в России, а не только хозяев имения . Пьеса - трагическое жизнеописание умирающей эпохи. “Я же комедию написал! Что же вы сделали слезливую драму?” - говорил Чехов. В пьесе много и юмора, и иронии, часто встречается ремарка “все смеются”. Финал же пьесы двойствен. С одной стороны, наполнены оптимизмом, верой в новую жизнь молодые герои, с которыми связаны авторские надежды на будущее. С другой - Фирс забыт, сад рубят - печальным звуком лопнувшей струны и ударами топора заканчивается пьеса. Комедия? Трагедия? Не дать однозначного ответа, в этом и есть жанровое своеобразие произведения.

16. Трилогия о футлярной жизни. Анализ рассказов а.П. Чехова

В «маленькую трилогию» вошли 3 рассказа: «Человек в футляре», «Крыжовник», «О любви». Они объединены сюжетно, композиционно, идейно. А.П.Чехов затрагивает здесь проблему футлярной жизни. Само слово «футляр» символично. Оно олицетворяет не только конкретный предмет, но и узкий, закрытый, разрушительный образ жизни. Человек при этом может даже не догадываться о том, что существует в футляре, пытается закрыться от большого внешнего мира, уходит от реальной жизни.

Каждый из трех персонажей рассказывает 1 историю. Учитель Буркин рассказывает о сослуживце Беликове («Человек в футляре»). Беликов все время боялся нарушить какой-либо запрет, предписание и всех этим терроризировал. Все свои вещи Беликов прятал в футляр. Однажды ему понравилась Варенька Коваленко, сестра учителя географии, но увидев ее на велосипеде, Беликов негодовал. Для него это была неслыханная дерзость. После того, как героя спустили с лестницы, Беликов лег в постель и больше не встал. Только теперь на его лице обозначилось подобие улыбки. Этот образ обрисован гротескно, символично. Только в смерти Беликов, наконец, обретает свой вечный футляр. Поразительно, как такой ничтожный человек мог держать в страхе весь город?! Почему все остальные потворствовали его страхам, не сопротивлялись? Решение этого вопроса кроется в общественной атмосфере насилия того времени.

Иван Иванович рассказывает о своем брате, («Крыжовник») который потратил жизнь, чтобы купить маленькое имение. Помещик Алёхин говорит о своей несостоявшейся любви из-за условностей общества(«О любви).

Все рассказы вместе объединены проблемой «футлярности» (замкнутость, страх).

Определение жанра пьесы А.П. Чеховым

Уже при первом упоминании о начале работы над новой пьесой в 1901 году, А.П. Чехов сообщил своей супруге, что задумал он новую пьесу, причем такую, в которой все будет перевернуто вверх дном. Именно это предопределило жанр «Вишнёвого сада», как комедию. К.С. Станиславский, который ставил «Вишневый сад» на сцене, воспринял пьесу как трагедию, и именно такую трактовку передал на сцене, чем вызвал глубокое недовольство драматурга и обвинение автора в том, что режиссер не понял смысла произведения. Хотя комедийный жанр пьесы «Вишневый сад» Чехов старался передать множеством приемов: присутствие небольшого циркового представления в фокусах Шарлотты Ивановны, неуклюжесть Епиходова, падение Пети с лестницы, беседы Гаева с мебелью.

Также авторское определение жанра «Вишнёвого сада» просматривается и в расхождениях: в характерах самих героев пьесы внешний облик расходится с внутренним содержанием. Для Чехова страдания его героев – это всего лишь отражение слабых неуравновешенных характеров людей, несклонных к глубокому осмыслению происходящего и неспособных на глубокие чувства. Например, Раневская, говорящая о любви к своей Родине, о тоске по своей усадьбе, без сожаления собирается возвратиться в Париж. А устройство бала в день торгов? Вроде такой день напряженный, а она приглашает в дом гостей. Ее брат показывает практически такое же легкомыслие, всего лишь стараясь казаться опечаленным сложившейся ситуацией. После торгов, практически рыдая, он жалуется на свое угнетенное состояние и усталость, но лишь услышав звуки игры в бильярд, сразу оживляется. Тем не менее, даже используя такие яркие особенности жанра, авторской интерпретации комедия «Вишнёвый сад» так и не увидела. Только после смерти Чехова пьеса была поставлена как трагикомедия.

Споры о жанровой принадлежности «Вишнёвого сада»

Начиная с первой постановки и по сегодняшний день, ведутся разговоры о жанровом своеобразии «Вишнёвого сада», а с обозначением жанра пьесы так до сих пор театралы и не определились. Конечно, проблема жанра встречается и в других пьесах Антона Павловича, например, в «Чайке», но только из-за «Вишнёвого сада» разгорелась жаркая дискуссия между автором и руководителями театра. Для каждого: и постановщика, и критика и даже зрителя «Вишнёвый сад» был своим, и каждый видел в нем что-то свое. Даже Станиславский после смерти Чехова признал, что изначально он не понял идеи этой пьесы, утверждая, что «Вишневый сад» – это «тяжелая драма русской жизни». И лишь в 1908 году последнее творение Чехова было поставлено как лирическая комедия.