Кто такой архитектор в матрице. Матрица: Новая встреча Нео с Архитектором

Кафедра градостроительства

Индивидуальная работа на тему:

ГРАДОСТРОИТЕЛЬНЫЕ УТОПИИ

Выполнила: ст. арх.фак. гр. АБС 44-а
Подесная О. В.
Проверила: доцент
Курило Е.И.

Київ 2012
Содержание работы

Вступление
Город-утопия – Идеальный город
Технологические утопии
Реализованные проекты городов-утопий: Бразилиа, Санджи и Городок Чекистов
Экополис вместо мегаполиса
Город будущего - нынешние тенденции к построению будущего
Выводы
Список использованной литературы

Вступление

Мы должны отыскать узкий проход, затерявшийся где-то между миром, управляемым законами, не оставляющими места для новизны и созидания, и миром, символизируемым Богом, играющим в кости, абсурдным, акаузальным, в котором нечего понимать
И. Пригожин, И. Стенгерс

Слово "утопический" появилось в 1529 г., вскоре после публикации книги Томаса Мора «Утопия», которая породила новый литературный жанр. Словом "утопия" стали обозначать все тексты, вдохновленные сочинением Томаса Мора, в которых вне связи с объективным историческим развитием изображалось некое изолированное в пространстве или удаленное во времени идеальное общество. "Город Солнца" (1602) Кампанеллы, "Новая Атлантида" (1627) Фрэнсиса Бэкона, произведения Шарля Фурье, Денни Вераса, Жан Жака Руссо и многих других авторов закрепили успех жанра.
В тоже время книге Томаса Мора предшествовали многочисленные фрагменты Библии, "Государство" Платона, "Град Божий" Августина Блаженного, а также классические тексты древних цивилизаций, которые по сути своей являлись утопиями.
Утопическая мысль оказала большое влияние на развитие европейской цивилизации. Она в определенной степени задавала вектор движения в переходные периоды истории, концентрируя в себе недостатки существующего общественного порядка и находя радикальные методы решения проблем.
Цель всякой утопии вообще, а утопии социальной - в частности, заключается в том, чтобы показать, куда может прийти человек, если он пойдет по тому или иному направлению. Одной из целей утопии является также исчезновение классовой борьбы.
Все переходные периоды истории были ознаменованы появлением утопий. Один из ярких примеров - утопические идеи Советского государства, образованного в 1917 году, и в частности соответствующие новой идеологии архитектурные утопии.
Показательно, что разные авторы в разные эпохи приходили к одним и тем же выводам и видели схожую картину идеального социального общества. Так и в программных документах архитектурного сообщества 1920-30 годов можно найти черты классических утопий.
В последнее время большое внимание уделяется изучению советской архитектуры этого периода. В значительной степени за счет ее ориентированности на социальные идеалы провозглашаемые государством, уникальный опыт новаторского проектирования. В контексте глубокого изучения архитектуры 1920-30 гг. актуальным представляется выявление глубинных корней данного течения, в частности утопических теорий и концепций идеального города предыдущих периодов. Это помогает понять некоторые причины появления и неизбежного краха утопических идей советской архитектуры.
Бурный рост городов с середины XIX века, затем быстрое развитие автотранспорта, возникновение колоссальных городских территорий (городских агломераций), загрязнение городской среды вызвали поиски новых принципов градостроительства (зонирование городских территорий, районная планировка, системы городских дорог, типы города-сада, города-спутника, современных жилых районов и микрорайонов).

Город-утопия – Идеальный город

Идеальные в планах, идеальные для людей и гармонично сочетающиеся с окружающей средой - идеи таких городов во все времена провоцировали архитекторов на мысль. Проектировать города-утопии - это одно, а строить и обживать - совсем другое, не все выживают.
Идеальный город - идеально организованное как в социальном, так и в архитектурном плане поселение человека, гармонично сочетающееся с окружающей средой. Существует в планах, проектах и сочинениях, на практике полностью до сих пор не воплощено.
Основы заложены Платоном (427- 347 гг. до н. э.) в диалоге «Государство», в художественной форме детально описана идеальная система жизни в государстве-городе на острове Атлантида в диалоге «Критий». Идеи Платона получили развитие в творчестве архитекторов (итальянские города-крепости с их радиально-кольцевой системой), а также теоретиков, разрабатывавшиx социальные утопии.
Наиболее известны Томас Мор (1478-1535) и его остров Утопия, Томмазо Кампанелла (1568-1639) и его «Город Солнца», и «Новая Атлантида» английского философа Фрэнсиса Бэкона (1561-1626).
Шарль Фурье (1772-1837) и Роберт Оуэн (1771-1858) предложили не город, а сеть небольших самодостаточных общин, равномерно распределённых по территории государства.
Французский архитектор Клод-Николя Леду (1736-1806) спроектировал город Шо с обширной пояснительной запиской. В этом проекте Леду воплотил ренессансную идею «идеального города».
С развитием промышленности в крупных городах мира появились новые социально-экологические проблемы, пытаясь решить которые, архитекторы и градостроители предложили различные градостроительные концепции: «город-сад» (Эбенезер Говард, 1902), «линейный город», «соцгород», «индустриальный город» и др.
Эбенезер Говард (1850-1928), в книге «Города - сады будущего» предложил систему из общин в 30 тыс. человек в непосредственной близости от крупного города-мегаполиса. Идею «линейного города» впервые предложил инженер А. Сориа-и-Мата (1882) и даже начал его строить на окраине Мадрида: узкой полосой вдоль транспортных магистралей. Здесь тоже должны были жить 30 тыс. человек. Ле Корбюзье (Шарль Эдуард Жаннере, 1887-1965), швейцарский архитектор, ставший «властителем дум» нескольких поколений архитекторов, построил в 1956 году в Индии город Чандигарх. Своеобразным идеальным городом мыслилась и новая столица Бразилии - Бразилиа.
В 1959 году Франк-Ллойд Райт спроектировал город будущего на острове Эллис, а также башню-небоскрёб высотой 1500 м - город на 1,5 млн жителей. Иона Фридман предложил идею «города-структуры», Бакминстер Фуллер - города, покрытого прозрачным куполом-мембраной. Проект «идеального» города с использованием подземного пространства предложили архитекторы А. Спиллхаус, Б. Шривер и инженер Б. Фуллер. Описанный в одноимённом романе Жюль Верна плавучий город - наиболее совершенная, комфортабельная и роскошная разновидность идеального города - воплощён в реальность и продолжает совершенствоваться и развиваться. Это многопалубные многоквартирные океанские лайнеры.
ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЕ УТОПИИ

Утопией, как известно, назвал свою мечту о справедливом и счастливом обществе великий гуманист XVI века Томас Мор. О «Городе Солнца» мечтал Томмазо Кампанелла. Мечту о городе счастья развивали социалисты-утописты, в первую очередь Шарль Фурье. Все это были попытки смоделировать общественное устройство, используя город как удобную форму. Общественное развитие шло своим путем, преображая и город и деревню в рамках капиталистических общественных отношений. Неудивительно, что среди архитекторов конца XIX и начала XX веков должны были найтись такие, кто, не подвергая сомнению незыблемость буржуазного миропорядка, попытался бы представить будущее города, отталкиваясь от бурного развития технического прогресса, инженерии.

Канберра. Австралия. Проект. 1912 г.
Трагически погибший в сражениях первой мировой войны молодой итальянский архитектор Антонио Сант-Элиа успел создать несколько десятков графических листов, на которых образ урбанизированного будущего предстал в яркой, обостренной, дразнящей воображение форме. Город высоких сооружений, пронизанных шахтами лифтов, связанных мостами для горизонтальных транспортных коммуникаций. Город, в котором нет места зелени, в котором, честно говоря, нет места и человеку: на листах Сант-Элиа нет ни одной человеческой фигурки. Есть лишь гигантская «машина», завораживавшая своей технической сложностью и композиционной изощренностью.
Воображение художника было в ту пору зачаровано созданием новых транспортных средств - автомобиля, аэроплана, дирижабля, и потому многим последователям Сант-Элиа (часто и не знавшим о его работах) виделись искусственные - «утесы», расчерченные сетками окон, над которыми вились в небе самолеты, плыли дирижабли, а внизу, в ущельях «улиц», растянулись нескончаемые ленты машин.
Маркс, Энгельс, Ленин дали в своих трудах отточенную критику капиталистического города, но, естественно, в работах основоположников научного коммунизма не было и не могло быть сколько-нибудь ясных представлений о социалистическом городе. Понятно, что архитекторы молодой Советской России, склонившиеся над чертежными досками в тяжелые годы гражданской войны и разрухи, создавали образ нового города, отталкиваясь от той же технологической мечты, что запечатлена на листах Сант-Элиа. Огромное наследие осталось после Якова Чернихова, творившего сотни и сотни графических листов «города-лаборатории». Проекты архитекторов-конструктивистов изображали четкую геометрию нового города, взъерошившегося радиоантеннами, над которыми в небе парили все те же аэропланы. Николай Ладовский, о котором уже шла речь выше, строил образ динамического города, словно выбрасывающего в пространство энергию своего развития...

Антонио Сант-Элиа. Город будущего
Реальная, нелегкая практика градостроительства в условиях резкой нехватки ресурсов повсеместно привела к концу 30-х годов к прекращению потока утопических проектов «города-машины». Этому способствовало и предчувствие второй мировой войны, страшной прелюдией которой была война в Испании: новая техника уничтожения, стершая с лица земли Гернику и рабочие кварталы Мадрида, явила свое подлинное лицо, окрасив отношение к технике вообще.
Только в самом конце 50-х годов, когда военные разрушения в Европе были в основном залечены, вместе с новой увлеченностью научно-техническим прогрессом, обещавшим, как казалось многим, скорое разрешение всех трудностей, происходит специфическое возрождение фантазий на тему города будущего.

Проект динамической жилой структуры группы «Химмельблау»
В профессиональной и научно-популярной литературе 60-х годов завертелся хоровод все более экзотических видений. Одни представляли себе город будущего как череду гигантских пирамид, внутрь которых оказывается упрятано все техническое хозяйство самообеспечения, тогда как их поверхности отданы бесчисленным квартирам. Другие предпочитали «перевернуть» гигантские сверхкорпуса с ног на голову и представить город в виде нескольких «воронок», впускающих солнечные лучи до самого дна. Третьи - молодые архитекторы из британской группы АРКИГРЭМ - вообще увлеклись изображением каких-то технологических монстров, где каждый человек существовал бы в одиночку в специальном «модуле», снабженном всем необходимым, подобно космическому кораблю. Четвертые увлеклись проектированием гигантских «этажерок», несущий каркас которых поддерживал бы систему инженерного обеспечения города, тогда как вместо привычных квартир появились подвижные «ячейки», которые можно перевозить по дорогам или переносить по воздуху... Впрочем, нелишним будет напомнить, что еще в конце 20-х годов инженер Крутиков опубликовал у нас проект «летающего города», подвешенного на аэростатах и кочующего с места на место.
Из череды фантазий резко выделялись две картины будущего, имевшие под собой какие-то серьезные основания. Одну выдвинул греческий теоретик градостроительства Константинос Доксиадис, первым обративший внимание на гигантские обитаемые массивы, сформировавшиеся в зоне Рура в Западной Германии, у нас в Донбассе и в особенности - вдоль Атлантического побережья США. Доксиадис провозгласил, что историческая эволюция идет по линии развития от самостоятельного города-полиса к быстро растущему городу-динаполису, а сливающиеся динаполисы должны преобразоваться в мегаполис - единый город для всего человечества. Не говоря уж о том, что Доксиадис совершенно игнорировал реальную разделенность мира на различные социально-экономические системы, стало очевидным, что его схема напрочь игнорировала нормальные человеческие привязанности к образу города, с которым можно себя отождествить, который представляет собой нечто большее, чем только место проживания. Сочинения Доксиадиса, провозгласившего рождение новой науки о поселениях - экистики, привлекли к себе внимание и вскоре утратили его.

Морской город. Агросеан-Сити. Разрез
Совсем иной была судьба концепции городского «метаболизма» (естественного для организмов обмена веществ с окружающей средой), выдвинутой замечательным японским архитектором Кендзо Танге. Танге не ограничился теоретическими построениями, попытками перевести градостроительные задачи на язык экологии (тогда это слово употреблялось еще только биологами). Группа архитекторов под его руководством создала в 1960 году проект принципиальной реконструкции Токио. Основой проекта стала схема «дерева», ствол которого составила транспортная артерия, вдающаяся далеко в Токийский залив, «ветви» - ее ответвления, а «листья» - группы сверхкрупных домов-кварталов, напоминающих кровли традиционных японских жилищ. В момент своего создания проект «Токио-60» казался чистейшей утопией, однако уже к концу 80-х годов утопию начали шаг за шагом воплощать. Все большее число искусственных островов в заливе создается затем, чтобы дать перенаселенной столице Японии новые промышленные и деловые районы, новые парки (жилье пока еще не вышло на воды залива, но скорее всего выйдет).
За три неполных десятилетия почти все проектные предложения конца 50-х годов нашли себе то или иное воплощение, но не как универсальное средство развития градостроительства, а в сугубо специфических случаях. В самом деле, хотя до космических городов, взвешенных в околоземном пространстве, еще далековато, советские орбитальные станции уже представляют собой обжитые «миры». В них ведется не только научно-изыскательская работа, но и полупромышленное производство веществ вроде сверхчистых полупроводников, которые трудно или даже невозможно получить в земных условиях. Технические эксперименты продвинулись уже настолько, что в самом начале наступающего XXI века функционирование постоянных научно-производственных комплексов на дне морей и океанов станет чем-то нормальным и привычным. Плавучие буровые платформы на морских шельфах стали местом жизни множества людей. Уже созданы плавучие аэропорты для тех городов Юго-Восточной Азии, где строить взлетно-посадочные полосы на горных склонах невозможно или фантастически дорого. Города возникли в безводной пустыне, пользуясь водой из атомных опреснителей: сначала город Шевченко на берегу полуострова Мангышлак, затем новые жилые районы Кувейта... И все же речь идет об исключительных случаях или ситуациях-признать их нормальными, естественными ни у кого желания не появилось.

Морской город. Автор Дж. Джеликоу
Весной 1987 года начался любопытный эксперимент: группа английских и американских добровольцев во главе с Джоном Алленом и Марком Нельсоном начала свое годичное пребывание в «Биосфере-2», построенной в пустыне Аризоны. «Биосфера-2» - комплекс сооружений, способный, как предполагается, самоподдерживаться в течение ста лет. В комплексе есть «океан» глубиной 10 метров и все виды ландшафтов в микромасштабе. Огромные оранжереи должны снабжать обитателей кислородом и продуктами питания (внутри комплекса существует и «стадо» для снабжения молоком, но не коров - те слишком велики, - а коз), множество рыб существуют в равновесии с множеством водорослей и микроорганизмов в системе специальных бассейнов и т. п. Безусловно, любопытный эксперимент, но именно потому, что он стал реальностью, никому не приходит в голову усматривать в «Биосфере-2» некий образец и тем более идеал города будущего, как никому не приходит в голову развивать города на Антарктиде, хотя ее давно уже обжили исследователи многих стран.

Схема линейного развития Токио на акватории залива. Арх. К. Танге
Научная фантастика за последние полвека рассмотрела, пожалуй, все мыслимые возможности существования человеческих поселений, но прибавить что-либо к космическим «городам» К. Циолковского или рисункам Сант-Элиа оказалось невозможно. К середине 70-х годов поток размышлений на тему города будущего иссяк. Человечество все глубже осознавало экологическую связанность всего живого на планете. Если в начале нашего века лишь немногие, вроде В. Вернадского, понимали, что человеческая деятельность стала давно реальной геологической силой, преображающей лик Земли, то сейчас эту мысль усвоили миллионы людей, включая и тех, кто проектирует и строит города, реконструирует и, главное, обживает их.
Экологическое сознание не может не быть историческим, ведь все связи живого, все перестройки подобных связей несут на себе отпечаток прежнего исторического опыта. Воодушевление возможностями техники не могло не смениться чувством тревоги за дальние эффекты ее применения. Все полнее овладевая историческим знанием, в том числе и знанием об истории поселений, градостроители утратили излишнюю самонадеянность, ведь выяснилось, что во многом города, создававшиеся нашими предками, превосходили наши современные города, хотя и уступали им во многом. Когда же историческое знание становится для всякого профессионала интеллектуальной и нравственной нормой, он начинает острее видеть будущее в том, что уже есть сейчас, в том, что создано веками развития.

Реализованные проекты городов-утопий: Бразилиа, Санджи и Городок Чекистов

Бразилиа, Бразилия

Один из самых масштабных из реализованных идеальных проектов городов – это столица Бразилии. Город построили за три года по приказу президента страны Ж. Кубичека ди Оливейра, и в 1960 году состоялось торжественное открытие новой столицы Бразилии. Генеральный план города спроектировал Лусио Коста (Lсsio Costa), а архитектором всех административно-общественных зданий был Оскар Нимейер.

Изначально Лусио Коста ассоциировал форму города с крестом, символизирующим владение. Но в народе родились другие варианты определения формы новой столицы. Кто-то увидел в плане птицу с распростертыми крыльями, кто-то стрелу, пущенную в будущее. Прижился третий вариант - самолет. Теперь, когда пассажирские лайнеры подлетают к городу, стюардессы непременно предлагают посмотреть вниз и увидеть в иллюминаторе уже сидящий на земле гигантский самолет - так ассоциируется город у тех, кто смотрит на него сверху. В головной части «самолета» находятся здания федерального значения, в середине расположены общественные функции и в «хвосте» - городские муниципальные учреждения. А в крыльях находятся жилые кварталы.

Санджи, Тайвань

Еще один проект, но меньшего масштаба - это курорт с невероятными по тем временам технологиями в Тайване. Городок Санджи (Sanjhih) находится на северном побережье недалеко от Тайбэя. В конце 70-х годов компания по производству резины разработала прототип дома-тарелки, и в 1978 году началось строительство современного курорта, в котором дома должны были предназначаться для американских офицеров. Однако проект был заморожен из-за энергетического кризиса 1980 года, и «тарелки» были отданы банку за долги.

В 1989 году городок перекупили, чтобы переделать в пятизвездочный отель с первым на северном побережье причалом для яхт. Согласно новому проекту все «тарелки» должны были стать белыми, а у каждого домика - появиться горка прямо в бассейн. А через год после начала активности проект опять закрыли из-за разногласий инвесторов и нескольких смертельных случаев на стройке. Из-за частых смертельных случаев во время стройки и найденных неопознанных трупов за городом закрепилась дурная слава, которая стала отпугивать инвесторов и местных жителей и привлекать менее суеверных иностранных туристов, фотографов и режиссеров. В городе снимали японские ужастики и клипы для MTV.

Городок чекистов

В Екатеринбурге в 1929-1936 годах построили Городок Чекистов. Это квартал, предназначенный для командного состава НКВД. Он был спроектирован в стиле конструктивизма группой архитекторов под руководством И.П.Антонова.

Только в советское время была возможна реализация подобных инновационных архитектурных проектов с совершенно новым социально-бытовым устройством. Квартал должен был стать настоящей коммуной. Квартиры в домах по советским меркам были огромные: некоторые трех или даже четырех комнатные индивидуальные квартиры были площадью более 100 м2, но кухни и ванные комнаты в них совершенно отсутствовали. Только в некоторых квартирах имелись кухонные ниши. Советская власть хотела освободить трудящихся от бытовых забот с помощью создания комбинатов: фабрики-кухни, прачечные-моечные и бани находились прямо на территории городка в шаговой доступности. Здание нынешней гостиницы появилось чуть позже, изначально оно являлось общежитием гостиничного типа для молодых специалистов. Также в городке Чекистов были детский сад, универмаг, поликлиника и дворец культуры, который сейчас стал краеведческим музеем. Хотя весь комплекс давно признан памятником архитектуры, советская социальная утопия домов нового быта не прижилась. Практически во всех квартирах жители провели перепланировку с обустройством кухонь и полноценных ванных комнат.

ЭКОПОЛИС ВМЕСТО МЕГАПОЛИСА

Уже говорилось, что формирование массового движения в защиту природы привело к все большему распространению той формы мироощущения, что довольно точно передается словами «экологическое сознание». Каждый результат человеческой деятельности, ее ближние и дальние цели, средства, которые мы избираем для достижения желаемого, мы начали оценивать не по отдельности, не в связи только с внутрипрофессиональным опытом, но в контексте динамического равновесия природных процессов. Казавшаяся новой и даже экстравагантной идея срастания городов в единый мегаполис, выдвинутая Доксиадисом, немедленно проявила свой ретроградный характер в столкновении с нарождавшимся экологическим сознанием.
Идее Доксиадиса следовало противопоставить нечто конкретное и вместе с тем достаточно всеобщее. Неудивительно, что одновременно в нескольких странах возникает в конце 70-х годов идея экологического города - экополиса. Строго говоря, заманчиво звучащее слово значило поначалу не слишком много, кроме отчетливо выраженной в нем тенденции,- видеть город как обжитую территорию и одновременно центральное ядро более обширной обжитой территории. Однако это и немало, так как впервые градостроители вместе с экологами и общественностью начали под словом «обживание» подразумевать нечто большее, чем освоение человеком «ниши» для сиюминутных его нужд.
Рассматривать город как обиталище не только людей, но и растений, животных, микроорганизмов, а развитие города - как развитие обширного сообщества, было поначалу непривычно и трудно. Естественно, в начальной стадии развертывания идеи экополиса первую скрипку играли биологи. Досье вольных и невольных ошибок градостроительства и организации городского хозяйства стремительно пополнялось. Напомним: была установлена прямая связь между использованием негерметичных мусорных контейнеров и открытых загородных свалок и резким увеличением численности ворон и галок, что, в свою очередь, повлекло за собой уменьшение числа певчих птиц и белок. Была установлена прямая связь между использованием соли для ускорения таяния снега на улицах города и ухудшением здоровья городской зелени. Выяснилась недопустимость сплошного асфальтирования обширных площадей, резко ухудшающего баланс подземных вод и состояние почвы в прилегающих парках и скверах. Уточнилось, что экономические потери от загрязненности атмосферы в городе гораздо больше, чем ранее считалось: к увеличению числа врачебных вызовов и бюллетеней добавились потери на коррозию металла, камня, бетона, окрашенных поверхностей...

Движущийся город. Арх. Р. Херрон (1964 г.)
Список долог, но важно, что наряду с потерями и ошибками выявлялись новые возможности. Так, удалось показать и доказать, что тепло, понапрасну выбрасываемое в атмосферу промышленными предприятиями и энергосистемами, можно эффективно использовать для создания теплиц и оранжерей, что город может быть не только потребителем, но и производителем пищевых продуктов. Установили, что запрет на применение ядохимикатов в пределах города (защита здоровья людей) привел к тому, что многие ценные виды живых существ, начиная со шмелей, укрылись в городе как в убежище, и потому город следует рассматривать и как своего рода заповедник. Внимательно просчитали способность разных растений поглощать вредные вещества из воздуха города, что привело к существенному изменению представлений о нужной городу зелени...
Это, однако, было только началом. Когда было осознано, что экология - не столько биологическая, сколько социальная наука, опирающаяся на биологическое знание, представление об экополисе стало быстро расширяться и усложняться по содержанию. Под экополисом стали понимать такую среду обитания человека и других живых существ, где духовный потенциал человеческого сообщества может раскрыться с наибольшей полнотой. Это означало прежде всего, что в городской среде мы смогли увидеть подлинную школу - не в переносном, в прямом смысле. Рождаясь и взрослея в условиях города, человек обучается мироустройству, пониманию природы и общества не только и даже не столько на школьных уроках, сколько в процессе обыденного поведения.

Башнеобразная жилая структура. Автор У. Чок (1964 г.)
Монотонность и механичность облика города вызывает острое голодание психики по многообразию впечатлений: психологи называют его сенсорным голоданием и трактуют его с полным основанием как тяжелый недуг. Напротив, насыщенность зрительной информацией, ее художественная слаженность многократно расширяет способности воображения, а значит, и способности вообще воспринимать содержательную информацию, вообще учиться чему бы то ни было. Природный комплекс города - основной тип природной среды, с которой имеет повседневное общение каждый из нас. Это обстоятельство не означает ненужности или бессмысленности воскресного стремления «за город» (кстати, оно приводит все чаще к экологической перегрузке пригородных территорий, флора и фауна которых скудеет под напором миллионов ног). Однако сам город должен давать человеку, особенно растущему человеку, доступную полноту непосредственного общения с природой. Следовательно, гигантские многоэтажные жилые дома, послужившие для своего времени выходом из жилищного кризиса, не могут рассматриваться нами как перспективный тип жилища.
Стабильность габаритов человеческого тела означает и стабильность нормальной соотнесенности человека с габаритами окружения, то есть принципиальное постоянство масштабности. Значит, возрождение сформированных историей города размерностей его кварталов, улиц и площадей отнюдь не художественный каприз, а реальная необходимость, обусловленная человеческой психикой. Разумеется, человек пластичен и вынослив, он способен выдерживать и долговременное нарушение естественных для себя условий. Однако всякое такое нарушение, если оно длится достаточно долго, являет собой постоянный стресс, ослабление и в конечном счете снятие которого выступает как общественная необходимость.

Город существует в природном контексте, преображенном хозяйственной деятельностью человека, и потому развитие экополиса непременно означает стремление к переводу города на «безотходную технологию». Задача ясна - свести к минимуму, в идеале вообще исключить всякое вредное воздействие города на его окружение. Раньше казалось допустимым отвести или отвезти подальше от города его твердые, жидкие и газообразные отбросы. Со временем выяснилось, что нет такого расстояния, которое гарантировало бы и сам город от эффекта «бумеранга», не говоря уже о недопустимости «экспорта» вредностей в природную среду. Атмосферные потоки, подземные воды не признают границ: можно забрать воду в трех десятках километров от пригородного парка и через несколько лет убедиться, что не хватает воды для его фонтанов; можно проложить мелиоративные каналы вдали от города и через незначительный срок обнаружить, что городские подвалы начинают заполняться водой или, напротив, деревья городского парка начинают сохнуть.

Проект городской структуры, построенной по принципу «Плаг-ин-Сити»
На всех, кто профессионально озабочен решением проблем города, обрушилась такая лавина новой информации, что трудно было не растеряться. Более того, чтобы в полном объеме выполнить рекомендации социоэкологов, необходимы не столько гигантские дополнительные средства, сколько огромный дополнительный труд - и интеллектуальный, и физический.
Выяснилось, что без прямого участия тысяч и тысяч горожан в процессе обживания и реконструкции города на его пути к экополису достичь цели в принципе нереально. Но ведь добровольно отдавать силы и время люди согласны только тогда, когда цель и смысл труда им понятны, когда цель и смысл становятся для них своими, внутренними. Получилось само собой, что движение горожан в защиту своего права на участие в принятии градостроительных решений встречается со все лучше осознаваемой потребностью городских властей и нанятых ими экспертов. Диалог проектировщиков, ученых, администраторов и тех, кого недавно еще довольно оскорбительным образом именовали потребителями, приобретает тем самым характер объективной необходимости.

Вариант пространственного города. Арх. П. Меймон
Непрост и долог путь от момента, когда стратегическую задачу осознают немногие энтузиасты, до времени, когда она осознана активным меньшинством, а затем и большинством горожан. Однако альтернативы нет. Для осуществления идеи экополиса в каждом городе, сверхкрупном и маленьком, нужны не столько новые средства, ск
и т.д.................

Вопрос, терзавший Томаса Андерсона долгими холодными ночами. Ответ на него дал Морфеус еще в первом фильме.

Морфеус: …Что же такое Матрица? Матрица - это контроль.
Он, кажется, сам не понял насколько был прав. Следует уточнить, что Матрица это тотальный контроль. Это не только удержание людей в клетках своего сознания, но и управление их помыслами и действиями.


Агент Смит: Вы знали, что первая Матрица была создана, как идеальный мир для людей, где не было страданий? Это был крах. Никто не принял программу.
Архитектор: Первая Матрица, которую я создал, была практически идеальна… Ее триумф равен только ее монументальному краху.
То есть первая Матрица была Раем для людей, но люди ее не приняли. По мнению Смита, причиной стало то, что люди не могут верить в существование мира без страданий и боли - вполне возможно.

В дальнейшем Архитектор создал мир, похожий на наш, вероятно думая, что если воссоздать уже существовавший мир наверняка сделает его достаточно реалистичным для людей. Но и здесь его ожидала неудача. Из-за своего вечного стремления к гармонии (он математик, как ни как) Архитектор не мог создать мир, в который люди могли бы поверить и по этой причине он создает программу для распознавания психологии людей - Оракула . Оракул создает в Матрице понятие «выбора » и превращает аномалию в "Избранного ", таким образом воздействуя на религиозность людей.

Архитектор: 99% тестовых субъектов принимали программу, если у них появлялся выбор - даже если они знали об этом только на подсознательном уровне.
Однако всегда есть 1% тех, кто не принимает программу и их необходимо изолировать - таким образом, и появляется Зион, куда скидываются люди, не верящие в Матрицу. Чувствуете, да? В Зионе всегда живут люди, которые знают, что Матрица иллюзорна - они никогда не остаются жить в Матрице. Вполне возможно, что в них заложено это на подсознании.

Тем не менее, полная свобода выбора означает хаос, который может опять же порушить систему - следовательно, машины создают иллюзию выбора. Человек идет тем путем, который необходим Машинам при этом, считая, что это он сам его выбрал. На самом деле всю концепцию Матрицы вполне доходчиво объяснил Меровинген.

Меровинген: Выбор - иллюзия; грань между теми, у кого есть власть и у кого ее нет.
У машин есть выбор, потому что у них есть власть - у людей выбора нет потому что власти у них нет.

Меровинген: Все в этом мире подчиняется закону причины и следствия.
Вот это ключевая фраза. Причина и следствие. Все в Матрице подчиняется этому закону.

Причина: Избранный должен привязаться к людям и влиться в войну с Машинами.
Следствие: Морфеус вытаскивает Нео из Матрицы и привозит в Зион.

Причина: Избранный должен осознать свою силу.
Следствие: Оракул приводит Нео к событиям, заставившим его поверить в себя.

Причина: Избранный должен перезагрузить Матрицу.
Следствие: Избранный добирается до Источника.

И вариантов тут не было и никогда не было. Выбора в Матрице не существует.

Сколько же всего существовало Матриц?
Архитектор: Матрица гораздо старше, чем ты думаешь. Я предпочитаю считать от возникновения одной интегральной аномалии до другой и в этом случае это уже шестая версия.
Под интегральной аномалией, скорее всего, имеется в виду появление Избранного. Следовательно, различных версий Матрицы может быть много-много больше.

Зачем нужен Избранный?
Архитектор: Ты [Нео] аномалия, которую я, несмотря на все свои попытки, не смог привести к математическому равновесию.
То есть - во-первых, появление Избранного неизбежно .
Во-вторых, Избранный это нерешенное системное уравнение, которое легко может привести к краху системы. Но Архитектор знает о существовании Аномалии и, следовательно, может ее контролировать, грамотно используя иллюзию выбора.
Архитектор: …[аномалия] ожидаемая, известная, а, следовательно, ее можно контролировать, что в итоге и привело тебя сюда.
Каждый Избранный, так или иначе, должен придти к Источнику. Каждый Избранный контролируется . Судя по словам Архитектора - это способ отвлечь аномалию от того, чтобы она не вышла из под контроля и не разрушила систему.

И вот здесь возникает законный вопрос - зачем столь долгий путь для аномалии к Источнику?
Ну во-первых, логично, что аномалия должна перезагрузить Матрицу только в необходимый для Машин момент - до этого момента ее нужно чем-нибудь занять.
А во-вторых, правда ли ее путь столь долгий?

Архитектор: Твои пять предшественников были созданы с аналогичными условиями: … глубокой привязанностью к твоему виду, чтобы успешно исполнить функции Избранного.
Архитектор: …готов ли ты взять на себя ответственность в гибели каждого человеческого существа на Земле?
То есть Избранному нужно обязательно показать Зион, чтобы он узрел все мучения человеческого вида, привязался к людям и возжелал мочить гадких Машин. Следовательно, Избранного нужно обязательно вытащить из Матрицы. Далее, он должен некоторое долгое время пожить там, чтобы у него возникло чувство привязанности к людям. В дальнейшем Избранный должен найти Ключника. На этот поиск в «Перезагрузке» уходит по меньшей мере половина фильма, что и вызвало вопросы о длительности пути Избранного. А теперь задумаемся - Меровинген очевидный враг системы. Вполне вероятно, что в предыдущих версиях до Ключника было бы гораздо легче добраться, но в этот раз вышло так, что он оказался в плену у Меровингена. Не более. Случайность в мире Матрицы, которая вполне могла сорвать процесс перезагрузки. У Меровингена есть власть, а, следовательно, и выбор, так?

В действительности, если исключить пленение Ключника, путь Избранного видится мне так:
Отключение от Матрицы -> Осознание Избранности -> «Войнушка» с Машинами и жизнь в Зионе -> Получение от Оракула установки найти Ключника и отправится к Источнику -> Встреча с Ключником -> Ключник приводит Избранного у Источнику -> Встреча с Архитектором -> Перезагрузка Матрицы

Зачем перезагружать Матрицу и уничтожать Зион?
Варианты следующие:
1. Любая программа, так или иначе, требует улучшения и обновления. Избранный, как аномалия, может вызывать появление кучи багов и ошибок, которые впоследствии исправляются в новой версии Матрицы.
2. Следуя теории, что Матрица - это эксперимент над людьми - то перезагрузка Матрицы означает начало нового эксперимента. Вполне возможно, что Архитектор не посвящен в это - он лишь создатель.
3. Со временем в Матрице копится огромное количество ошибок, которые ведут к краху системы, а, следовательно, систему нужно перезагрузить.
4. Обычное обновление до новой версии. Вполне возможно, что оно происходит, скажем, каждые десять лет.

Заметьте кстати, что Меровинген встречал предыдущих Избранных.
Меровинген: ...Я пережил твоих предшественников - и тебя переживу!
Следовательно - при перезагрузке Матрицы программы не удаляются. Вполне возможно, что люди, подключенные к Матрице, также остаются живы и даже не замечают перезагрузки и продолжают жить, как жили.

Необходимость уничтожения Зиона очевидна - никто не должен знать, что Матриц существовало несколько (иначе утеряется смысл пророчества). Никто не должен знать о предыдущем Избранном (представьте Морфеуса встречающегося с новым Нео). А также Зион со временем сильно разрастается, что может угрожать Машинам лишними ненужными проблемами. Плюс жители Зиона постоянно отключают от Матрицы людей, что лишняя трата энергии.

Почему не уничтожить Зион ядерной бомбой? Или нейтронной бомбой? Или расстрелять к чертовой матери?
1.Боязнь повредить ядро планеты при взрыве (Зион, как известно, находится близко к ядру)
2.Увеличить время захвата Зиона, чтобы Избранный понял всю серьезность ситуации.
3.На уничтожение Зиона отправляется самый минимум из возможных сил Машин. Заметьте, что на Зион нападали только спруты.

Зачем нужен Избранный для перезагрузки Матрицы?
Ключевой и самый сложный вопрос. Машины наверняка могут перезагрузить Матрицу и сами. Зачем ждать Избранного? Почему не занять его чем-то другим? Вдруг Избранный выберет не ту дверь (всегда, как мы помним, есть 1%)?
1. Теория эксперимента - отлично объясняет это. Избранный - главный подопытный. Машины смотрят, как он поступит в этот раз в новых условиях.
2. Во время своей жизни Избранный неосознанно собирает в Матрице некую важную информацию, которая необходима при Перезагрузке. Лог ошибок к примеру.
3. Избранный крайне силен, неубиваем, неостановим и опасен для системы - для его уничтожения необходимо заманить его в Источник, где он умрет ради спасения людей. Наиболее безопасный вариант для машин.

Помните, когда начали выходить вторая и третья «Матрицы» многие говорили что это уже не то, что все скатилось к спецэффектами и «голливудщине», пропал так сказать целостный сюжет и философское начало фильма, которое прослеживалось еще в первой части. Были у вас такие мысли? А я вот только сегодня обнаружил, что по сети ходит некий оригинальный сценарий «Матриц». Скорее всего он появился с ресурса фанатов http://lozhki.net/ , там много выложено англоязычных сценариев и материалов фильма.

Но нельзя исключать, что это всего лишь фанатская фантазия. У кого есть более точные сведения на этот счет — поделитесь. А мы с вами будет читать, какой должна была быть настоящая «Матрица» братья Вачовски (ну или кто не знал сестры и брата Вачовски).

Братья Вачовски писали сценарий трилогии «Матрицы» пять лет, но продюсеры переработали их труд. В настоящей «Матрице» Архитектор говорит Нео, что и он сам, и Зион – это часть Матрицы, чтобы создать для людей видимость свободы. Машину человек победить не в силах, и конец света нельзя исправить.

Сценарий «Матрицы» создавался братьями Вачовски на протяжении пяти лет. Он породил целый иллюзорный мир, густо пронизанный сразу несколькими сюжетными линиями, время от времени причудливо переплетавшимися между собой. Адаптируя свой колоссальный труд для экранизации, Вачовски изменили так много, что, по их же собственному признанию, воплощение их замыслов оказалось лишь «фантазией по мотивам» той истории, что была придумана в самом начале.

Из сценария продюсером Джоэлом Сильвером был убран суровый финал. Дело в том, что с самого начала Вачовски задумывали свою трилогию как фильм с самым печальным и безысходным концом.

Итак, оригинальный сценарий «Матрицы».

Прежде всего, стоит оговориться, что сценарные наброски и разные варианты одного и того же фильма, будучи отвергнутыми, далее не дорабатывались, поэтому многое осталось не увязанным в стройную систему. Так, в «грустном» варианте трилогии события второй и третьей частей довольно сильно урезаны. При этом в третьей, заключительной части начинается развертывание настолько суровой интриги, что она практически ставит с ног на голову все события, происходившие ранее по сюжету. Точно так же финал шьямалановского «Шестого чувства» полностью перетряхивает все события фильма с самого его начала. Только в «Матрице» зритель новыми глазами должен был взглянуть практически на всю трилогию. И очень жаль, что Джоэл Сильвер настоял на реализованном варианте

С момента окончания событий первого фильма проходит шесть месяцев. Нео, находясь в реальном мире, обнаруживает у себя невероятную способность воздействовать на окружающее: сперва он поднимает в воздух и гнёт ложку, лежащую на столе, потом определяет положение машин-oхотников за пределами Зиона, потом в бою со Спрутами уничтожает одного из них силой мысли на глазах потрясенной команды корабля.

Нео и все окружающие не могут найти объяснение данному феномену. Нео уверен, что этому есть веская причина, и что его дар как-то связан с войной против машин, и способен оказать решающее воздействие на судьбу людей (в снятом фильме эта способность тоже есть, но она вовсе не объясняется, и на ней даже не особенно заостряют внимание – может, и всё. Хотя, по здравом размышлении, умение Нео в реальном мире вытворять чудеса не имеет абсолютно никакого смысла в свете всей концепции «Матрицы», и выглядит просто странно).

Итак, Нео отправляется к Пифии, чтобы получить ответ на свой вопрос, и узнать, что ему делать дальше. Пифия отвечает Нео, что не знает, почему он обладает сверхспособностями в реальном мире, и как они связаны с Предназначением Нео. Она говорит, что тайну Предназначения нашего героя может открыть только Архитектор – верховная программа, создавшая Матрицу. Нео ищет способ встретиться с Архитектором, проходя через неимоверные трудности (здесь участвуют уже известные нам Мастер ключей в плену у Меровингена, погоня на шоссе и прочее).

И вот Нео встречается с Архитектором. Тот открывает ему, что город людей Зион уничтожался уже пять раз, и что уникальный Нео был намеренно создан машинами для того, чтобы олицетворять для людей надежду на освобождение, и таким образом сохранять спокойствие в Матрице и служить её стабильности. Но когда Нео спрашивает у Архитектора, какую роль во всём этом играют его сверхспособности, проявляющиеся в реальном мире, Архитектор говорит, что ответ на этот вопрос никогда не может быть дан, ибо он приведет к знанию, которое уничтожит всё, за что сражались друзья Нео и он сам.

После разговора с Архитектором Нео понимает, что здесь скрыта какая-то тайна, разгадка которой может принести долгожданный конец войны между людьми и машинами. Его способности становятся всё сильнее. (В сценарии есть несколько сцен с впечатляющими боями Нео с машинами в реальном мире, в котором он развился до супермена, и может почти то же, что и в Матрице: летать, останавливать пули и прочее).

В Зионе становится известно, что машины начали движение к городу людей с целью убить всех вышедших из Матрицы, и всё население города видит надежду на спасение в одном только Нео, который вытворяет прямо-таки грандиозные вещи – в частности, получает умение устраивать мощные взрывы там, где он хочет.

Тем временем вышедший из-под контроля главного компьютера агент Смит, ставший свободным и получивший умение бесконечно копировать себя, начинает угрожать уже самой Матрице. Вселившись в Бэйна, Смит проникает также и в реальный мир.

Нео ищет новой встречи с Архитектором, чтобы предложить ему сделку: он уничтожает агента Смита, разрушив его код, а Архитектор открывает Нео тайну его сверхспособностей в реальном мире и останавливает движение машин на Зион. Но комната в небоскрёбе, где Нео встречался с Архитектором, пуста: создатель Матрицы поменял свой адрес, и теперь никто не знает, как его найти.

Ближе к середине фильма происходит тотальный коллапс: агентов Смитов в Матрице становится больше, чем людей и процесс их самокопирования нарастает как лавина, в реальном мире машины проникают в Зион, и в колоссальной битве уничтожают всех людей, кроме горстки уцелевших во главе с Нео, который, несмотря на свои сверхспособности, не может остановить тысячи машин, рвущихся в город.

Морфеус и Тринити гибнут рядом с Нео, героически защищая Зион. Нео в страшном отчаянии увеличивает свою силу до совсем уж неимоверных масштабов, прорывается к единственному уцелевшему кораблю («Навуходоносор» Морфеуса), и покидает Зион, выбираясь на поверхность. Он направляется к главному компьютеру, чтобы уничтожить его, мстя за гибель жителей Зиона, и особенно – за смерть Морфеуса и Тринити.

На борту «Навуходоносора» прячется Бэйн-Смит, пытающийся помешать Нео уничтожить Матрицу, поскольку он понимает, что при этом погибнет и сам. В эпической драке с Нео Бэйн также проявляет суперспособности, выжигает Нео глаза, но в конце концов погибает. Далее следует сцена, в которой ослепший, но всё равно всё видящий Нео сквозь мириады врагов прорывается к Центру и устраивает там грандиозный взрыв. Он буквально испепеляет не только Центральный Компьютер, но и самого себя. Миллионы капсул с людьми отключаются, свечение в них пропадает, машины замирают навсегда и взору зрителя предстаёт погибшая, пустынная планета.

Яркий свет. Нео, совершенно неповреждённый, без ран и с целыми глазами, приходит в себя сидящим в красном кресле Морфеуса из первой части «Матрицы» в абсолютно белом пространстве. Он видит перед собой Архитектора. Архитектор говорит Нео, что потрясён тем, на что способен человек во имя любви. Он говорит, что не учёл ту силу, которая вселяется в человека, когда он готов пожертвовать своей жизнью ради других людей. Он говорит, что машины на это не способны, и поэтому они могут проиграть, даже если это кажется немыслимым. Он говорит, что Нео – единственный из всех Избранных, который «смог зайти так далеко».

Нео спрашивает, где он. В Матрице, отвечает Архитектор. Совершенство Матрицы заключается, в числе прочего, ещё и в том, что она не допускает, чтобы непредвиденные события нанесли ей хоть малейший ущерб. Архитектор сообщает Нео, что они сейчас находятся в «нулевой точке» после перезагрузки Матрицы, в самом начале её Седьмой Версии.

Нео ничего не понимает. Он говорит, что только что уничтожил Центральный Компьютер, что Матрицы больше нет, как и всего человечества. Архитектор смеётся, и сообщает Нео нечто, шокирующее до глубины души не только его, но и весь зрительный зал.

Зион – это часть Матрицы. Для того, чтобы создать для людей видимость свободы, для того, чтобы дать им Выбор, без которого человек не может существовать, Архитектор придумал реальность внутри реальности. И Зион, и вся война с машинами, и агент Смит, и вообще всё, что происходило с самого начала трилогии, было спланировано заранее и является не более чем сном. Война была только отвлекающим маневром, а на самом деле все, кто погиб в Зионе, боролся с машинами, и сражался внутри Матрицы, продолжают лежать в своих капсулах в розовом сиропе, они живы и ждут новой перезагрузки системы, чтобы снова начать в ней «жить», «бороться» и «освобождаться». И в этой стройной системе Нео – после его «перерождения» – будет отведена всё та же самая роль, что и во всех предыдущих версиях Матрицы: вдохновлять людей на борьбу, которой нет.

Ни один человек никогда не покидал Матрицу с момента её создания. Ни один человек никогда не умирал иначе, как согласно плану машин. Все люди – рабы, и это никогда не изменится.

Камера показывает героев фильма, лежащих в своих капсулах в разных уголках «питомников»: вот Морфеус, вот Тринити, вот капитан Мифунэ, погибщий в Зионе смертью храбрых, и многие, многие другие. Все они безволосы, дистрофичны и опутаны шлангами. Последним показывают Нео, выглядящего в точности так же, как в первом фильме в момент его «освобождения» Морфеусом. Лицо Нео безмятежно.

Вот как объясняется ваша суперсила в «реальности», говорит Архитектор. Этим же объясняется и существование Зиона, который люди «никогда не смогли бы построить таким, каким вы его видели» из-за нехватки ресурсов. И неужели, смеется Архитектор, мы позволяли бы освобожденным из Матрицы людям скрываться в Зионе, если у нас всегда была возможность либо убить их, либо подключить к Матрице снова? И неужели нам нужно было ждать десятилетия, чтобы уничтожить Зион, даже если бы он существовал? Всё-таки вы нас недооцениваете, мистер Андерсон, говорит Архитектор.

Нео, с помертвевшим лицом глядящий прямо перед собой, пытается осознать происшедшее, и бросает последний взгляд на Архитектора, который говорит ему на прощание: «В Седьмой Версии Матрицы миром будет править Любовь».

Звучит будильник. Нео просыпается, и выключает его. Последний кадр фильма: Нео в деловом костюме выходит из дома, и быстрым шагом направляется на работу, растворяясь в толпе. Под тяжелую музыку начинаются финальные титры.

Мало того, что этот сценарий выглядит более стройным и понятным, мало того, что в нём действительно блестяще объясняются сюжетные дыры, которые были оставлены без объяснений в экранизации – он ещё и гораздо лучше вписывается в мрачный стиль киберпанка, чем исполненный «надежды» конец увиденной нами трилогии. Это не просто Антиутопия, но Антиутопия в своем самом жестоком проявлении: конец света давно позади, и ничего нельзя исправить.

Но продюсеры настояли на хэппи-энде, пусть и не особенно радостном, а ещё их условием было обязательное включение в картину эпичного противостояния Нео и его антипода Смита как некого библейского аналога битвы Добра и Зла. В итоге довольно навороченная философская притча первой части досадно выродилась в набор виртуозных спецэффектов без особенно глубокой мысли.

Вот тут можно скачать оригинальный сценарий

А так же что такое Оригинал статьи находится на сайте ИнфоГлаз.рф Ссылка на статью, с которой сделана эта копия -

Игорь Терентьев

От МГУ к «Матрице».

От закрытости к конкуренции.

От инвесторов к слиянию.

Цитаты

Об инфляции:

О семье:

За тринадцать лет Тимур Гизатуллин прошел путь от студента-экономиста до одного из самых молодых участников рейтинга российских миллиардеров.

Игорь Терентьев

«Если раньше мы могли набрать денег на фуру конфет, заработать прибыль, часть из них отложить, то теперь с фуры ничего не заработаешь. Тем людям, которые хотят себя реализовать, я бы посоветовал получить больше знаний и сделать карьеру в качестве наемных работников», – по мнению владельца холдинга «Матрица» Тимура Гизатуллина, попытки создания нового бизнеса в большинстве случаев не будут иметь успеха. При этом он оговаривается, что открыть семейное дело в отдельной нише можно, но вряд ли маленький проект развернется в компанию с заметной капитализацией. Впрочем, в начале 90-х все было иначе.

От МГУ к «Матрице». Школьник Тимур Гизатуллин связывал свою карьеру с наукой. Перед его глазами был пример отца – профессора и доктора экономических наук. Будущий предприниматель решил поступать в МГУ, но открывающиеся перспективы в бизнесе изменили приоритеты: «Посмотрел, что такое Москва, и изучил ее более внимательно. Жить в столице и приезжать в нее – совершенно разные понятия. Я понял, что жизнь в Уфе можно приукрасить, поэтому вернулся в родной город, поступил в Башкирский государственный университет и организовал поставки продуктов питания из Москвы». Первоначального капитала у Тимура Гизатуллина фактически не было – помогли поставщики, которые предоставили отсрочку. Из-за нехватки средств он привлек в бизнес друзей и однокурсников, согласившихся на долю в будущей прибыли.

Новым этапом стало создание компании для оптовой торговли алкогольной продукцией (сейчас доля холдинга на этом рынке в Башкирии составляет около 65%). Фирма регулярно сталкивалась с неплатежами, что подтолкнуло ее владельца к созданию собственной розницы. В 2000 году Тимур Гизатуллин открыл сеть профильных магазинов «Мир вин». Но уже в следующем году предприниматель вошел в продуктовую розницу, купив компанию «Универсал-трейдинг» у банка «Уралсиб».

В какую сумму обошлась покупка? И кто сделал предложение – вы или «Уралсиб»?

– $400 тысяч. Это была стоимость 5 магазинов, взятых в аренду у муниципалитета. Нельзя сказать, что бизнес являлся убыточным, но развиваться за счет своей прибыли он не мог и требовал реструктуризации. Предложение исходило от «Уралсиба» – мы всегда находились в тесном контакте («Уралсиб» до покупки его акций «Никойлом» Николая Цветкова и интеграции в одноименную финансовую группу являлся крупнейшим местным финансовым институтом. – «Ф.»). Первым предложение поступило к нам, мы на него оперативно отреагировали и приобрели сеть в считанные месяцы.

Почему сеть супермаркетов называется «Матрица»?

– (С улыбкой). Безусловно, ассоциации с фильмом однозначные, но очень сложно придумать название брэнда, чтобы оно поразило всех. К тому же его необходимо запатентовать. А этот брэнд был свободен – это первый фактор. Второй – слово «матрица» используется розничными сетями для ассортиментного перечня. И третий – это математическая система чисел, которая очень правильно организована. А мы стремимся к организованному и правильному бизнесу.

От закрытости к конкуренции. О «Матрице» в Москве впервые услышали весной 2005 года, когда сеть открыла в столице свой гипермаркет. В том же году, только в декабре, о ней узнали и инвесторы – компания разместила облигации. До этого бизнес Тимура Гизатуллина фактически варился в собственном соку – Башкирия (и Татарстан) длительное время оставались закрытыми рынками для внешних инвесторов. Согласен с этим определением и сам предприниматель:

– У нас нет серьезного конкурента, который мог бы наступать нам на пятки. Мы долгое время находимся в очень комфортных условиях без внешних воздействий, но рано или поздно все федеральные сети начнут работать на нашем рынке.

С чем связана закрытость рынка?

– Возможно, мы являемся сдерживающим фактором в плане того, что конкуренты не успевают предложить больше денег или оперативно среагировать на поступившее предложение. Кроме того, в республике долгое время было трудно получить земельные участки для строительства новых объектов. Теперь ситуация изменилась – я знаю о шести проектируемых магазинах «Перекресток».

Сложности с получением земли распространялись на всех инвесторов или только на внешних?

– Я думаю, для всех. Город отличается тем, что не так много свободной земли.

Новых конкурентов Тимур Гизатуллин не боится, так как считает, что формат супермаркетов у дома безопасен в части воздействия более крупных магазинов: «Практика показывает, что даже такие сети, как Metro, влияли на нас только в течение двух-трех недель, когда продажи «Матрицы» упали на 2–3%, а потом показатели восстановились. Новые игроки отъедают долю рынка у неорганизованной торговли». Но аналитики Райффайзенбанка полагают, что крупные федеральные сети являются одним из основных рисков для компании: «Финансовые результаты «Матрицы» могут существенно пострадать из-за конкуренции с более крупными игроками, которые имеют возможность получать более комфортные закупочные условия от поставщиков».

Эксперты также отмечают еще один негативный фактор – концентрацию бизнеса компании в одном регионе – Башкирии. Летом «Матрица» открыла первый супермаркет в Самаре, но экспансия продвигается с трудом. «Мы вынуждены откладывать открытие магазинов из-за того, что требования Роспотребнадзора регулярно ужесточаются. Также много проблем с энергоснабжением», – объясняет Тимур Гизатуллин.

Что касается столичного региона, то единственным объектом компании остается гипермаркет. И в ближайшее время число активов «Матрицы» в Москве не увеличится. По мнению Тимура Гизатуллина, на рынке нет нормального предложения коммерческой недвижимости: «Мы хотим войти в построенные жилые кварталы с форматом супермаркета у дома. В крупных форматах – гипермаркетах или супермаркетах в торговых центрах я себя не вижу, потому что здесь мощные игроки, которым «Матрица» не сможет составить конкуренцию». Правда, компания проектирует в Москве четыре мини-торговых центра.

Девелопмент, наряду с оптовой торговлей и розницей, еще одно направление деятельности группы. Стратегия компании в этой сфере достаточно проста: после формирования потока арендных платежей она планирует продать торговые комплексы профильным инвесторам. При этом супермаркеты «Матрица» останутся в качестве якорных арендаторов в этих центрах.

От инвесторов к слиянию. До прошлого года бизнес Тимура Гизатуллина представлял собой не структурированную группу компаний без центра консолидации. При помощи консультантов Ernst & Young была осуществлена реорганизация, в результате которой ОАО «Холдинг Матрица» стала головной компанией группы. Как правило, подобная реструктуризация связана с предстоящей продажей бизнеса стратегическому инвестору. Но у владельца «Матрицы» более многогранная идея: «Мы можем развиваться теми же темпами, пусть постепенно, зато уверенно. Но параллельно холдинг дал задание инвестиционной компании искать розничные сети, которые готовы себя продать. Финансирование подобных покупок невозможно осуществить при помощи кредитов и облигационного займа. Если мы получим интересное предложение, холдинг сделает дополнительную эмиссию и привлечет ресурсы инвестора. Это оперативный план». Заманчивых предложений пока не поступало – Тимур Гизатуллин говорит, что не видит причин для покупки сетей с невысокой рентабельностью.

Есть еще и стратегический план, который рассчитан на 2–2,5 года. Весной следующего года «Матрица» получит аудиторское заключение по отчетности по МСФО за 2007 год (пока компания публикует неаудированные отчеты. – «Ф.») и начнет поиск партнера среди инвестиционных фондов, которому в 2009 году продаст до 40% акций.

Что может привлечь инвесторов в компании? Во-первых, высокие темпы роста. В 2006 году выручка холдинга выросла на 47%, по результатам первого полугодия 2007 года – на 48%. Во-вторых, большая доля недвижимости находится в собственности компании – 80% из 122 тысяч кв. метров торговых площадей (но большая часть из них заложена по кредитам банков. – «Ф.»).

Минусов также два. Согласно отчетности по МСФО у холдинга низкая эффективная ставка налога на прибыль. Вместо стандартных 24% в 2006 году она составила 1,1%, в первом полугодии 2007 года – 12,6%. Аналитики Райффайзенбанка связывают эти показатели с низкой прозрачностью группы. Тимур Гизатуллин призывает не драматизировать ситуацию: «Мне даже в налоговой инспекции однажды пришлось объяснять эти цифры. По МСФО часть процентных расходов мы капитализируем (и получаем прибыль), так как объекты, по которым получены кредиты, еще не запущены». Второй минус более существенен. У холдинга – высокая долговая нагрузка. По итогам первого полугодия 2007 года коэффициент долг/EBITDA составил 6,5, а для розничных сетей комфортным считается показатель, не превышающий 4. Неудивительно, что средства, полученные от инвестиционных фондов согласно стратегическому плану, холдинг планирует направить не в развитие, а на погашение кредитов. «В 2009 году мы обязательно должны реструктуризировать долг, иначе не сможем дальше развиваться», – поясняет предприниматель.

Прежде чем обратить внимание на фонды, Тимур Гизатуллин обсуждал возможность слияния с пермской группой «Норман-Виват»: «Идея понравилась и мне, и Вадиму Юсупову (владелец «Норман-Виват». – «Ф.»). Хотели создать совет директоров из независимых специалистов для управления обеими сетями, но никаких движений вперед не осуществили – я, например, полностью был занят аудитом «Матрицы». Думаю, мы вернемся к этому разговору через некоторое время». Вадим Юсупов добавляет, что дело не пошло дальше обмена первичной информацией: «Важнейшей причиной стало то, что сама «Матрица» рассматривала себя как единую компанию, которая занимается оптовой торговлей и розницей. А мы предлагали выделить для слияния розничный бизнес. Мы сами занимаемся примерно такими же бизнесами, но четко их разделили – у них самостоятельное управление и стратегия развития». Он также не исключает возможности возобновления переговоров: «Нам интересны любые пути развития в уральском регионе, включая слияния и поглощения».

Даже гипотетически объединенная компания, не говоря уже о самой «Матрице», не сможет противостоять крупнейшим игрокам и, скорее всего, станет их жертвой в среднесрочной перспективе. Но Тимур Гизатуллин призывает не спешить с выводами: «К примеру, в Италии есть много сетей, которые успешно существуют в определенной нише и зарабатывают деньги для своих акционеров. И такая ситуация меня полностью устраивает».

Цитаты

Об инфляции: «В моем понимании ее темпы в этом году составят 20%, потому что резко возросла стоимость импортного сыра, хлеба, молока. Мы получим дополнительную прибыль, так как доход от подорожавшего товара будет выше, но не стоит забывать о том, что стоимость заработной платы тоже растет».

О семье: «Не понимаю бизнесменов, у которых не остается времени на семью, видимо, они завязли в рутине. Сам занимаюсь только глобальными решениями, и могу их принимать как дома, так и на отдыхе».

Здравствуй Нео! - сказал Архитектор, сидя на своем вращающемся стуле-кресле.

Нео посмотрел на Архитектора. Он сначала посмотрел ему в лицо, затем ниже - на руки, пиджак, на ноги, потом снова поднял взгляд, чему-то усмехнулся и кивнул головой, промычав:
- Угу

Нео посмотрел на потолок. Он, кажется, рассматривал лампы на потолке некоторое время. Затем он перевел взгляд на стену, где висели экраны с его изображением...

Архитектор, который сидел и смотрел все это время на него в ожидании вопроса, наконец, тоже перевел взгляд на экраны - куда смотрит Нео... Он поднял руку с пультом в руке, и обводя экраны стал было объяснять:
- Этооо... ммм...
- Не надо, - резко прервал его Нео, подымая руку, не отрываясь при этом от экранов, - так будет не интересно...

Настала минутная пауза. Ничего не менялось. Наконец Архитектор стал говорить:
- Я Архитектор...Я создал Матрицу, - Нео не реагировал и его голос становился все тише и менее уверенным, - Я ждал тебя... У тебя... много... воп...росов...

Архитектор запнулся на полуслове с видом человека, который понимает что его не слушают. Нео продолжал как ни в чем ни бывало пялиться на мониторы, словно ему не было дела до того о чем говорит Архитектор... Тот заёрзал на стуле.
Скоро Нео повернулся лицом к Архитектору и резко, но спокойно спросил:
- Почему я здесь?

Архитектор прокашлялся чтобы прочистить свое горло. Он уселся поудобнее - кажется он наконец получил то что хотел. Он сделал несколько вдохов чтобы сгармонизировать свое дыхание, затем ответил:
- Ты изменил свое состояние, - он сказал это достаточно спокойным голосом, но видя что Нео не удовлетворяет этот вопрос добавил, - сильнее... чем... обычно...

Нео посмотрел на Архитектора, нахмурил брови и как-то несколько дерзко сказал:
- Ты что, думаешь, я это не знаю?!

Архитектор улыбнулся. И в этой улыбке, кажется, был даже какой-то восторг. Он сказал:
- Интересно... Ты соображаешь быстрее чем другие...

Нео, в очередной раз, оторвавшись от мониторов, кинул взгляд в сторону Архитектора и усмехнулся. Затем с улыбкой сказал:
- Зато ты все такой же...

Архитектор кажется был шокирован этим заявлением. Он что-то перебирал в своей голове, потом сказал:
- Как ты можешь помнить меня?!

Нео в это время начал ходить по залу. Медленно он делал шаг, затем другой. Постепенно, он таким образом, обошел четверть комнаты. Архитектор поворачивался на своем кресле чтобы быть к нему лицом, таким образом он повернулся уже на 90 градусов. Продолжая неторопливую прогулку, Нео, не смотря в сторону Архитектора, сказал:
- Ты не ответил на мой вопрос.

Архитектор снова прокашлялся. И снова беспокойство, кажется, ушло. Он снова сделал несколько вздохов и стал отвечать:
- Матрица намного более обширна чем ты можешь себе представить. Матрицы как матрешки, вкладываются друг в дружку, и мало кто вообще способен увидеть откуда проистекают самые первые программы... Ты считаешь себя уникальным, но и до тебя были люди достигающие такого же понимания, опыта, состояния, что говорит о том что все вы...

Пока Архитектор продолжал говорить, Нео подошел вплотную к мониторам... Он рассматривал монитор, на котором было его собственное изображение - он здесь стоял посреди комнаты на месте с которого он ушел. Нео некоторое время смотрел, затем поднес руку, медленно дотронулся до монитора, провел по нему рукой. Потом он обнаружил едва заметный выключатель и нажал. Монитор погас... Нео повернул голову влево - на соседний монитор. Сделал шаг к нему и тоже выключил... Затем он выключил также и монитор сверху и сверху справа. Так четыре монитора оказались выключенными.

У меня есть пульт, - вдруг сказал Архитектор, показывая в руке пульт

Нео повернулся к Архитектору, посмотрел на пульт и сказал:
- Пока мне так интересней...

Он вновь повернулся к мониторам. Архитектор взволнованным голосом спросил:
- Нео! Ты удовлетворен ответом?

Нео выключил еще пару мониторов, затем, подходя к следующему кинул:
- Я жду когда ты перестанешь валять дурака, и наконец скажешь зачем я тебе нужен.

Архитектор снова прокашлялся.

У тебя что, горло болит? - спросил Нео равнодушно
- Амм... да нет, - замешкался Архитектор, - просто... ты ведешь себя как-то... как-то...
- Не так, - помог ему Нео
- Да, - согласился Архитектор, затем, как бы чтобы вспомнить вопрос, повторил, - зачем ты мне нужен... Нео! Ты хочешь сказать что ты не хотел со мной встретиться?

Нео помотал головой с видом человека, который недоволен отсутствием нормального диалога. Он сказал:
- Ты прекрасно понимаешь, что если бы мы оба не хотели бы что-то друг от друга... наше общение бы не состоялось!

Архитектор немного опешил. У него даже нижняя губа упала вниз, что выдавало его удивление. Впрочем, он очень быстро это дело пресек и сделался собранным.
- Даа, конечно, Нео! - сказал он, - мы оба что-то друг от друга хотим..

Затем Архитектор задумался. Нео смотрел на него и как-будто бы прислушивался к шуршанию мыслей в его голове. Архитектор очень скоро к чему-то пришел и сказал:
- А зачем тебе я нужен?
- Ха-ха-ха! - Нео разразился таким громким безудержным смехом, что сначала вскинул голову вверх, затем вниз.

Архитектор взволновано ждал пока Нео закончит смеяться. Впрочем, это продолжалось недолго. Когда смех Нео стал стихать, Нео еще слегка заикаясь от смеха сказал:
- А разве ты должен был задавать мне этот вопрос?
- Но ведь ты сам никак не задаешь мне правильные вопросы! - взволновался Архитектор, - и я никак не могу начать говорить то, что должен тебе сказать!
- Так вот оно, - сказал Нео с голосом человека, который понял что-то важное, - ты программируешь не только Матрицу... И не только сознание человека... Ты программируешь все... Даже свое собственное поведение...

Он вдруг сделал несколько широких шагов в сторону и встал, снова смотря на архитектора. Это выглядело так, словно он нарочно захотел изменить местоположение. Постояв некоторое время, он вдруг резко пошел и встал у другого конца комнаты. Затем, снова постояв там немного, пошел к центру, приблизился к Архитектору на расстоянии двух шагов, резко развернулся, оказавшись к нему спиной и снова встал. Архитектор, выпучив глаза, лишь смотрел на совершенно не вписывающиеся ни в какие рамки действия Нео. Но это было еще что! Нео вдруг взял и лег на пол на спину. Лежа на полу он громко заявил:
- Ты действуешь четко по программе! Ты и есть программа!

Архитектор вдруг резко вскочил со своего кресла.
- Нео! Я думаю тебе лучше уйти!
- Что? Что такое? Что случилось? Мы же ведь так мило беседуем, - сказал Нео лениво поднимаясь с пола.

Встав с пола, он обошел Архитектора и сел на его стул. Затем он неожиданно выхватил у того пульт, положил руку на ручку кресла и взвалил ногу на ногу, покачиваясь. Он раскрутился на стуле, сделав полный оборот вокруг. Затем он начал нажимать на кнопки на пульте, в результате чего картинки на мониторах менялись. Показывались разные эпизоды человеческой жизни...

Нео! - негодовал Архитектор, - Это мое место!
- Да не бойся ты... Место мне твое нафиг не нужно. Дай минутку посидеть, хоть почувствовать... А у тебя кстати нет там, ну чая зеленого, или какао... с... кексом каким-нибудь... Нет?... Ну ладно...

Архитектор кажется еле стоял на ногах. Он дергался на месте, но не знал как ему реагировать. Нео все щелкал на пульте, смотрел на монитор, качался на кресле. Затем он вдруг обратился к Архитектору:
- А что, мне кажется, я бы вполне мог бы тут исполнять эту роль...

Нео посмотрел на Архитектора. Тот смотрел на Нео в оцепенении. Нео продолжил:
- Ну а что... Изменю состояние... стану Архитектором... Ну, - он приподнял брови смотря на бывшего Архитектора, - временно... а ты пока отдохнешь... расслабишься, а?

Архитектор казалось просто онемел. Он иногда порывался что-то сказать, но казалось у него не было голоса.

Кстати, а почему ты зовешь меня Нео?

Тут Архитектор наконец смог побороть свое онемение и промямлил:
- Ну... так всегда называю тех кто сюда приходит...
- Аа, - покачал понимающе Нео, - привычка... А давай мы... давай мы ее нарушим и ты будешь звать меня... ммм... ну придумай сам, так лучше будет!
- Ну это уже совсем какой-то бред!

Кажется что-то повлияло на Архитектора и он стал лучше управлять собой. Он куда-то ушел, затем вернулся со стулом. Но пронеся стул несколько шагов, он встал как вкопанный. Нео держал в руке стакан с чаем, а рядом стоял чайник на полу с еще одним пустым стаканом. Архитектор вздохнул и поставил стул в нескольких шагах от Нео, затем сел.
С минуту они сидели так. Нео смотрел на мониторы и щелкал, а Архитектор смотрел на Нео, иногда опуская взгляд на пол и о чем-то думая. Наконец Архитектор сказал:
- Ты совершенно не управляем, - глаза Архитектора сверкали, это было не злостью, это было какой-то даже гордостью ученого которому случайно открылось нечто грандиозное, - я никак не могу заставить тебя делать то что мне нужно... Ты совершенно непредсказуем! Но ты живешь в матрице... Я не понимаю как это возможно...
- А ты и не сможешь это понять... покуда сам не выйдешь за пределы собственных программ!
- Что ты имеешь в виду под моими программами?
- Теми что диктуют тебе схему поведения, схему действий, от которых ты не можешь отклониться.
- Это абсурд! Я сам придумываю схемы! Я Архитектор!
- Ты стал зависим от собственного творения!

Архитектор улыбнулся и сказал:
- Ты что, пытаешься манипулировать мной?
- Манипулировать можно только тем кто манипулируется. Я же просто веду себя естественно. Я свободен. А вот ты - нет!
- Бред какой-то, - нервно выстрелил Архитектор, - чтобы яйца курицу учили!
- Яйца? Ты посмотри внимательнее! На нас обоих посмотри со стороны! Ты все еще веришь что ты занимаешь свое место Архитектора, а я - тот кто пришел к тебе в гости? Тебе, кстати, чаю не налить?
- Ты просто выскочка!
- Хорошо, - признался Нео, - вот так меня и зови теперь. Если тебе это имя нравится!

Архитектор помотал головой выражая бессилие. Затем сказал:
- Даже у свободной души есть какие-то ценности! А ты... Ты просто выскочка, в тебе нет ничего святого! Ты пофигист!

Нео почесал голову. Затем налил в другой стакан чаю из чайника и вручил его Архитектору. Тот вздохнул как будто ему некуда деваться, и взял его.
С полминуты они сидели молча. Архитектор сделал большой глоток чая. Нео сказал:
- Тебе здесь скучно не бывает? Одному?

Архитектор чуть не подавился чаем от этих слов. Он закашлял. Нео привстал и постучал Архитектору по спине. Тот давал знаки что этого делать не надо. Нео прекратил и вернулся на свое кресло.

Конечно, - заговорил Нео развалившись на кресле, смотря в потолок, - и у меня тоже есть ценности, куда же я без них...

К тому времени Архитектор уже полностью восстановил свое состояние и внимательно слушал Нео. Тот продолжал:
- … Но сейчас, я их временно оставил.
- Это вздор! Ты не осознаешь чего говоришь! Ценности невозможно просто так взять и выкинуть, хоть и временно. Они все равно сработают в определенной ситуации! Ты по-моему вообще не знаешь о чем сам говоришь!
- Ситуации, - Нео обвел рукой комнату, - Ситуации сейчас такие... что я сижу рядом с Архитектором Матрицы и пью чай...

Архитектор выглядел так, словно понимает, что Нео к чему-то клонит, но никак не мог понять точность его слов.

Нео подъехал на кресле к Архитектору. Затем он развернулся на кресле так, что они оба теперь сидели на одной линии рядом и лицами в сторону экранов. Нео нажал пару кнопок на пульте и на экранах появились картинки, которые сливались в одну большую на всей стене - там появилась природа. И словно, летящая низко и плавно, камера, показывала всю красоту природы - реки, поля, горы... водопады... И они оба смотрели на эту прелесть...
- Стой! - вдруг крикнул Архитектор, словно вспомнив о чем-то важном, - Нам же нужно... Блин, мать твою за ногу, нам же нужно сейчас атаковать Зеон!

Он было начал приподниматься со стаканом, как рука Нео по-дружески надавила на плечо Архитектора, сажая его обратно вниз. Спокойным голосом он проговорил:
- А может не надо, - он положил руку Архитектору на плечо, и голос его становился все более мягким и даже бархатным, - может еще по чайку? Спокойно попьем... вместе... забыв об атаках... о Зеонах... наслаждаясь красивыми видами дикой природы, - затем Нео сменил голос на более бодрый, - Ну или можно боевичок какой-нибудь включить на крайняк, если уж так прямо прет?