Кто послужил прототипом анны карениной. Дочь Пушкина была прототипом Анны Карениной

10/2/12 , 12:20 pm

Ко дню памяти Александра Сергеевича Пушкина

Анна не была в лиловом…
…На голове у нее, в черных волосах, своих без примеси, была маленькая гирлянда анютиных глазок и такая же на черной ленте пояса между белыми кружевами. Прическа ее была незаметна. Заметны были только, украшая ее, эти своевольные короткие колечки курчавых волос, всегда выбивающиеся на затылке и висках. На точеной крепкой шее была нитка жемчугу.
Л.Н.Толстой «Анна Каренина»

М.А.Гартунг. Художник И.К.Макаров, 1860 год .
Этот портрет Марии Александровны
был в Ясной Поляне у Толстого.

После революции она сначала жила в Петербурге, а затем переехала в Москву, где чуть ли не ежедневно приходила на Тверской бульвар к памятнику отца.
Многие москвичи обращали внимание на одинокую, всю в черном старушку, часами сидевшую около памятника на скамейке...
В конце трудного и особенно голодного 1918 года Луначарский отдал распоряжение, чтобы дочери великого поэта оказали материальную поддержку. К ней пришла работница Наркомсобеса для обследования «степени ее нуждаемости» и <...> Наркомсобес, «учтя заслуги поэта Пушкина перед русской художественной литературой», назначил ей пенсию, но первая пенсия пошла уже на похороны дочери поэта.
Могила ее находится на кладбище Донского монастыря.
/ЖЗЛ. Мария Пушкина-Гартунг/

В начале 1868 года Мария Александровна познакомилась с Л.Н.Толстым в доме генерала А.Тулубьева в Туле. Их встречу описала свояченица Толстого Т.Кузминская:
«Дверь из передней отворилась, и вошла незнакомая дама в черном кружевном платье. Ее легкая походка легко несла ее довольно полную, но прямую и изящную фигуру. Меня познакомили с ней. Лев Николаевич еще сидел за столом. Я видела, как он пристально разглядывал ее.
- Кто это? - спросил он, подходя ко мне.
- М-mе Гартунг, дочь поэта Пушкина.
- Да-а, - протянул он, - теперь я понимаю... Ты посмотри, какие у нее арабские завитки на затылке. Удивительно породистые.
Когда представили Льва Николаевича Марии Александровне, он сел за чайный стол около нее; разговора их я не знаю, но знаю, что она послужила ему типом Анны Карениной, не характером, не жизнью, а наружностью. Он сам признавал это».

Могли ли вы предположить, что у главной героини знаменитого романа Л.Н. Толстого были африканские корни? Между тем, описание внешности Анны Карениной сигнализирует именно об этом. Да и сам литератор никогда не скрывал удивительного происхождения своей героини, прототипом которой стала Мария Александровна Гартунг, в девичестве Пушкина. Нет, не случайная однофамилица, а родная дочь великого поэта.

Старшая дочь «солнца русской поэзии» появилась на свет 19 мая 1832 года в славном городе Петербурге. Существует народная примета, согласно которой все, кто родился в мае, всю жизнь «маются». Можно относиться к этому заявлению скептически, однако в случае Марии Пушкиной все сложилось именно так: ей была уготована крайне непростая судьба.

Маленькая Маша была безумно похожа на своего великого отца. Вот что сам Пушкин шутливо писал княгине Вере Вяземской о новорожденной дочурке:

Представьте себе, что жена моя имела неловкость разрешиться маленькой литографией с моей особы. Я в отчаяньи, несмотря на все мое самомнение.

Как мы видим, Александр Сергеевич был убежден, что его первая наследница не вырастет красавицей. Однако это не мешало поэту любить старшую Машеньку сильнее всех остальных своих отпрысков, появившихся на свет немного позднее. Семейная идиллия длилась недолго: Пушкин погиб на фатальной дуэли, когда Марии было всего-навсего пять лет. Девочка практически не помнила отца. Александр Сергеевич жил в ее сознании лишь как легендарный, возвышенный гений. Бытовых подробностей, связанных с папой, в ее памяти совсем не осталось, но Мария до самой старости трепетно любила и чтила отца.

После гибели поэта его жена, Наталья Николаевна, вместе с детьми с детьми переехала в Калужскую область, в родительское имение Полотняный Завод, подальше от ледяных взглядов представителей высшего света, их сплетен и слухов.

Несмотря на страшный удар, настигший дочь Пушкина в пятилетнем возрасте, последующие годы детства и отрочества Марии прошли в мире и спокойствии. Девочка всегда была в прекрасных отношениях с матерью, а также хорошо ладила с ее вторым мужем, генералом от кавалерии Петром Ланским. Маша, как и все дворянские девочки той эпохи, получила отличное домашнее образование: она занималась музыкой, бегло общалась на нескольких иностранных языках, занималась рукоделием и с легкостью ездила верхом. Затем Мария окончила престижный Екатерининский институт и все-таки оказалась в высшем обществе, некогда сгубившем ее гениального отца.

Воспоминаний о Марии Александровне сохранилось немного. Все мемуаристы подчеркивали, что манеры женщины были необыкновенно изысканными, осанка прямой, как натянутая струна, и горделивой. Однако все современники также писали, что в общении Мария была совершенно простой, всегда приветливой, способной остроумно, но беззлобно пошутить в любой ситуации. Отдельно знакомые дочери Пушкина подчеркивали, что внешность девушки была поистине удивительной:

Редкостная красота матери смешивалась в ней с экзотизмом отца, хотя черты ее лица, может быть, были несколько крупны для женщины.

Именно такой – нестандартной, и оттого еще более прекрасной – Марию Александровну увидел и Лев Толстой. Он познакомился с наследницей великого поэта на одном из многочисленных светских ужинов. Свидетели судьбоносной встречи вспоминали, что Мария в первые же мгновения заинтересовала прозаика. Он начал осторожно спрашивать у соседей по столу, кто же эта дама с интересной внешностью и озорным взглядом. Когда же Толстому шепотом доложили, что перед ним Мария Александровна, дочь самого Пушкина, литератор произнес:

Да, теперь я понимаю, откуда у нее эти породистые завитки на затылке!

Когда же Лев Николаевич начал работать над романом «Анна Каренина», он представлял себе именно Марию Пушкину. Писателю захотелось, чтобы его героиня выглядела так же, как и наследница Александра Сергеевича. Сходство получилось потрясающим. Описание внешности Анны один в один совпадает с тем, как современники описывали наружность Марии:

На голове у неё, в черных волосах, своих без примеси, была маленькая гирлянда анютиных глазок и такая же на черной ленте пояса между белыми кружевами. Причёска её была незаметна. Заметны были только, украшая её, эти своевольные короткие колечки курчавых волос, всегда выбивающиеся на затылке и висках. На точёной крепкой шее была нитка жемчугу.

Толстой выбрал Марию Александровну только в качестве прообраза внешности Анны. Характер и судьбу своей героини он позаимствовал у других женщин. Однако жизнь Марии Пушкиной сложилась хоть и не столь трагически, как у Карениной, но все же довольно непросто.

Все начиналось превосходно: Марию назначили фрейлиной супруги Александра II. Девушка всегда купалась в мужском внимании, но замуж по тем мерках вышла очень поздно – в 28 лет. Мужем старшей дочери Пушкина стал Леонид Гартунг, генерал-майор, управляющий Императорскими конными заводами в Москве и Туле. Их брак длился почти два десятилетия и завершился страшной трагедией: муж Марии Александровны пустил себе пулю в лоб, после того как был несправедливо обвинен в хищении ценных бумаг. Он безумно боялся позора и общественного порицания, потому и предпочел смерть жизни. При супруге безутешной Марии нашли записку следующего содержания:

Клянусь всемогущим богам, что ничего не похитил и своих врагов прощаю.

У Марии и Леонида не было детей, да и во второй раз замуж вдова не вышла: не смогла предать память супруга. Она прожила до 86 лет в полном одиночестве и умерла в нищете, разоренная советской властью. Стоит отметить, что большевики все же собирались назначить Марии Александровне мизерную пенсию, однако пожилая женщина скончалась до того, как они успели это сделать. Несмотря на революцию, голод и стужу сухонькая старушка до последних дней своей жизни посещала святое для нее место – памятнику Пушкину на Тверском бульваре.

Как в наше время зрителей интересует личная жизнь звезд, сыгравших любимых нами персонажей, так и в толстовские времена читающую публику волновали реальные модели или прототипы героев литературных произведений. Особенно – «Анны Карениной».

Татьяна – Нана – Анна

Сначала главную героиню звали Татьяной. Это анти-Татьяна Ларина из пушкинского «Евгения Онегина», ведь в отличие от ее принципа «я другому отдана и буду век ему верна», толстовская «Татьяна» полностью отдалась своей страсти. Вообще в романе много пушкинского. И даже одной из моделей для создания образа Анны Карениной послужила старшая дочь поэта – Мария, с которой Толстой познакомился в гостях у соседей недалеко от Ясной Поляны. Описание Карениной полностью соответствует ее живописному портрету: анютины глазки в ярких черных волосах, нити жемчуга на шее…

Но это только внешность. Характер и судьба были списаны с жизней нескольких женщин, которых знал Толстой. Кстати, в черновиках Татьяна Ставрович – такой была фамилия героини на старте — сперва превратилась в Нану (Анастасию) Ставрович и лишь с третьего раза – в Анну Каренину.

Тяжелые разводы, запрещенные церковью, уже не были редкостью в 1860-70-е годы, они и вдохновили писателя взяться за эту тему, учитывая, что среди знакомых Толстого такие истории случались. Возможно, его и самого иногда посещала мысль развестись…

Близкие Льва Николаевича утверждали, что прототипом Карениной отчасти послужила Мария Алексеевна Сухотина-Дьякова, жена вице-президента Московской дворцовой конторы Сергея Михайловича Сухотина, который дружил с Толстым и делился с ним своими переживаниями: дать ли развод неверной жене или нет? Она хотела вступить в новый брак, но развод в то время можно было получить лишь в случае вины одной из сторон, причем виновный должен был покаяться и не имел права заключить новый семейный союз. Так что страдания Сухотина, любившего супругу, понять можно: отпустив ее, он должен был оговорить себя. Как бы там ни было, Мария Алексеевна свободу получила и вышла замуж.

Чужую жену полюбил и увел Алексей Константинович Толстой, ее звали Софья Андреевна Миллер, в девичестве Бахметьева. Ей он посвятил знаменитое стихотворение «Средь шумного бала…».

Но эти истории, как мы видим, имели вполне счастливый финал, по крайней мере для некоторых участников. Однако не все адюльтеры кончались бескровно. На железнодорожной станции недалеко от Ясной Поляны бросилась под поезд Анна Степановна Пирогова, экономка и гражданская жена Александра Николаевича Бибикова – приятеля Толстого. Лев Николаевич ходил на станцию и видел ее обезображенный труп на мраморном столе казармы, куда отнесли тело несчастной. Женщина покончила с собой от ревности, и, как оказалось небезосновательно. Именно это событие и стало прообразом событий «Анны Карениной».

Кобель Вронский

Так знаменитый сатирик М.Е. Салтыков-Щедрин охарактеризовал главного героя «Анны Карениной» — графа и красавца, любовника Анны, в своей критической статье. Роман ему категорически не понравился, он не увидел в нем глубины. В первоначальных набросках Толстого этого героя звали Иван Петрович Балашев, затем Удашев, после он трансформировался в Гагина и лишь с четвертой попытки стал Алексеем Кирилловичем Вронским. И это вновь возвращает нас к Пушкину, ведь фамилия Вронский встречается в наброске Пушкина «На углу маленькой площади».

«Обманывать нельзя никого, но мужа можно»

Эта идея в романе принадлежит Вронскому и входит в его «кодекса чести». А что же муж, Алексей Александрович Каренин? Муж – типичный портрет «героя своего времени». Сын Толстого вспоминал, что фамилию Каренин отец произвел из древнегреческого, изучением которого занимался в то время, от слова «каренон» – голова. Намек на то, что Каренин – человек, у которого голова, то есть разум, преобладает над чувствами.

Вероятно, его прототипом послужил уже упомянутый покинутый муж С.М. Сухотин.

«Все смешалось в доме Облонских»

Стива Облонский - немаловажный персонаж романа. Его прототип – старый друг Толстого – помещик Василий Степанович Перфильев. Жена Перфильева даже написала повесть «Странный случай» об измене мужа. Стива нарисован эпикурейцем, думающим лишь о ежесекундных удовольствиях и искренне не понимающий, как жена может на него обижаться за измену.

А Долли Облонская страдает жестоко: «Ты не поверишь, но я до сей поры думала, что я одна женщина, которую он знал. Так я жила восемь лет. Ты пойми, что я не только не подозревала неверности, но что я считала это невозможным…».

Автопортрет под именем Лёвин

В «Анне Карениной» Толстой не мог не нарисовать себя. Нетрудно догадаться, что фамилия Лёвин (именно так!) происходит от имени Лев. Это один из самых сложных образов в творчестве писателя и наиболее автобиографичный. Все мысли, метания, поступки Константина Дмитриевич Лёвина - провинциального помещика, увлеченного хозяйством, можно проецировать на самого Толстого.

Прототипом Кити, ставшей его женой, принято считать супругу Толстого – Софью Андреевну.

Толстой очень ценил «мысль семейную», но чего-то не хватало, возникали новые философские идеи, и жизнь в согласии с собой и семьей не очень получалась. Но это уже совсем другая история…

А роман «Анна Каренина» переведен на 41 язык не менее 625 раз, по нему создано около по всему миру, и такая популярность говорит сама за себя. Стоит прочитать.

Думаю, что сюжет романа "Анна Каренина" был взят из жизни самого Л. Толстого, но Анна - выдумка, литературный персонаж, миф.

Лев Николаевич сконструировал характер Анны, вылепив его как Пигмалион Галатею или как Пракситель - Афродиту. Но еще он описал свою современницу, иначе не было бы такого неугасающего интереса к роману. Это почти роман-репортаж. Недаром возникла легенда, что сюжет взят из газеты. На самом деле не одна только заметка о несчастном случае была всему причиной. Предпосылкой написания романа, утверждают литературоведы, было и чтение пушкинского отрывка "Гости собирались на дачу", и другие события.

Трагедия Анны Карениной это прежде всего трагедия самого Льва Толстого. И роман "Анна Каренина", и повесть "Семейное счастье" Лев Николаевич писал на основе опыта своей семейной жизни. В повести "Крейцерова соната" Толстой так и вовсе изложил истории влюблённости его жены Софьи Андреевны в друга их дома композитора Александра Сергеевича Танеева.

Лев Толстой был человеком влюбчивым. Ещё до женитьбы у него случались многочисленные связи блудного свойства. Сходился он и с женской прислугой в доме, и с крестьянками из подвластных деревень, и с цыганками. Даже горничную его тётушки невинную крестьянскую девушку Глашу соблазнил. Когда девушка забеременела, хозяйка её выгнала, а родственники не захотели принять. И, наверное, Глаша бы погибла, если бы её не взяла к себе сестра Толстого. (Возможно, именно этот случай лёг в основу романа «Воскресенье»).

Толстой после этого дал себе обещание: «У себя в деревне не иметь ни одной женщины, исключая некоторых случаев, которые не буду искать, но не буду и упускать».
Но преодолеть искушение плоти он не мог. Однако после сексуальных утех всегда возникало чувство вины и горечь раскаяния.
Когда жена не могла делить с мужем супружеское ложе, Толстой увлекался либо очередной горничной, либо кухаркой, или посылал в деревню за солдаткой.

Позже, оправдывая себя устами Стивы в романе «Анна Каренина», Лев Толстой признаётся: «Что ж делать, ты мне скажи, что делать? Жена стареется, а ты полон жизни. Ты не успеешь оглянуться, как ты уже чувствуешь, что ты не можешь любить любовью жену, как бы ты ни уважал её. А тут вдруг подвернётся любовь, и ты пропал, пропал!»

Если Левина Толстой писал с себя, то прообразом Каренина стал обер-прокурор Синода Константин Петрович Победоносцев, у которого, по слухам, была схожая семейная ситуация. Исполнитель роли Каренина Олег Янковский даже внешне похож на него, особенно когда одевает очки.

Толстой писал, что Каренин был стариком. Хотя по нынешним меркам он ещё молод – ему всего 44 года. Анне около 26-27 лет. У неё 8-летний сын. В те времена в России она уже не считалась молодой женщиной. Девушки на выданье были 16-17-летние, так что для 70-х годов 19 века Анна – женщина зрелая, мать семейства, а Вронский был очень молод.

Считается, что внешне Анна Каренина списана с дочери Пушкина Марии Гартунг.

У Толстого нет ни одного упоминания о возрасте Анны. Каренину было 44. Стива говорит, что это была ошибка, то, что Анна вышла за мужчину, старше её на двадцать лет.

И в заключении хочется сказать, что роман Толстого не заканчивается смертью главной героини, там есть еще часть, посвященная поискам правды Константином Левиным. Это любопытно - произведение, названное "Анна Каренина" не Анной начинается и не ею заканчивается. Ведь жизнь многообразна, и Толстой предлагает нам искать и находить себя в этом многообразии.

Теме защиты Отечества Л.Н. Толстой посвятил роман-эпопею «Война и мир», в котором прототипами его самых ярких героев на поле брани являются довольно известные в России воины, включая Дениса Давыдова. Зная, как скрупулезно умел Толстой работать над историческим и документальным материалом, мы не можем исключать, что Толстой читал и те газеты и журналы, в которых освещались события, как по горячим следам, так и спустя 2-3 десятка лет после войны с Наполеоном. Как, например, газету «Санкт-Петербургские ведомости» за 25 окт. 1812 г., в которой был опубликован «Журнал военных действий», где фамилия А.Н. Чеченского упоминалась дважды 1. (За отличия в партизанских действиях под Вязьмой ротмистр Чеченский получит орден св. Георгия 4-й ст.) Не говоря уже о том, что в опубликованных в ж. «Современник» А.С. Пушкина воспоминаниях Д. Давыдова о 1812 г. и в ст. «Занятие Дрездена» главным героем является исключительно А.Н. Чеченский – легендарный командир 1-го Бугского полка.
Однако Л.Н. Толстой вспоминает о Чеченском только в романе «Анна Каренина» и далеко не как о герое войны 1812 года, но как об «известном князе», как завсегдатае Английского клуба и как двоеженце, живущего в Питере на две семьи, дети которых общаются между собой. Выходит, в жизни легендарного командира русской армии, интерес к которому по-прежнему не ослабевает, наступил период, когда на передний план вышла его личная жизнь? Или у Толстого был личный интерес к Чеченскому? Попробуем проследить за замыслом автора романа в отношении этого реального героя.
Единственный исторический герой, введенный в роман, да еще и в круг близких друзей вымышленного героя - Стивы Облонского, не знаком его другу детства Константину Левину, зато хорошо известен старому князю Щербацкому, отцу Кити, который «шутя проиграл и все свое состояние, и часть состояния своей жены», надо полагать, будучи, как и Чеченский, завсегдатаем этого Английского клуба.
Но «известным» князя Чеченского князь Щербацкий, как мы понимаем, называет не по его остроумным клубным шуткам. Заслуги Чеченского перед Отечеством были столь велики, что о них, считал Толстой, даже не стоило распространяться: достаточно произнести имя, которое в свое время, похоже, было на устах у всех - настолько громкими были подвиги боевого командира, полковника лейб-гвардии Гусарского полка, генерал-майора свиты с 1822 года, 14 декабря в 1825 году во время коронации стоявшего близ императора Николая I, о чем упоминает, ссылаясь на «Записки» Д. Давыдова, А. И. Герцен в книге «Былое и Думы»2.
И то, что о нем ничего не слышал 32-летний Константин Левин, не умаляет заслуг Чеченского, но наводит на мысль, что проблемы современного состояния общества затеняют прошедшую героическую эпоху, которая выпала на молодые годы генерала, три года назад попавшего в разряд «шлюпиков», т.е. уже состарившегося, если верить швейцару Василию.
Однако женщины думают иначе в отличие от молодых мужчин. В вар. № 19 рук. № 13 Анна, встретившись с Вронским, замирает в восхищении: «Так вот он, этот необыкновенный сын, этот герой, этот феникс, который влюблен и которого все-таки не может стоить ни одна женщина».
«Необыкновенный сын», «герой», «феникс» – речь не о сыне своей матери, а о сыне своей Родины, о защитнике Отечества! Феникс – значит, неуязвимый в боях, или остававшийся в строю при любых ранениях! Анна наслышана о его героизме, а значит, и высший свет – Россия наслышана! Женщины мечтают о нем! Анна считает себя недостойной его любви! Самая открытая для прессы и общества и романтизированная война в России была война с Наполеоном, а участники громких сражений, особенно кавалерия, гусары – говоря сегодняшним языком, были самые раскрученные… Не о молодом человеке, ищущим еще себя в этой жизни – Вронском пишет Толстой эти слова, вкладывая их в уста своей главной героини, а о человеке, который брал города и крепости без единого выстрела в России и Европе, спасая тысячи жизней по обе противостоявшие стороны.
В черновом варианте № 6 Степану Аркадьевичу 41 год, а не 34, как в окончательном варианте, и это объясняет, почему он дружен с Чеченским: в 1828 г. генерал-майору Чеченскому – 48 лет. Это почти одно поколение. Ответ на вопрос, почему нужно вернуться к 1828 г., находится в моей статье «Загадка «Анны Карениной»» (см. «Нана Каренина», ж. «Сибирские огни», 2008 г. , № 2)
Если в 1828 г. Чеченский находится еще в Питере, а его семья, в которой уже 6 детей проживает в Псковской губернии, то уже в следующем году он возвращается в Белоруссию и служит Опекуном или Действительным членом, светским, в Слуцком Попечительном Комитете о бедных - заведении, подведомственном Совету Императорского человеколюбивого общества. В этом Комитете Чеченский будет состоять и в качестве Благотворителя или Почетного члена последние три года своей жизни.
Интересно, что у Анны с Вронским, в черновых вариантах романа, рождается двое детей. У князя Чеченского, Толстой подчеркивает это, - в обеих семьях дети, т.е. и в «незаконной» семье более одного ребенка: «У князя Чеченского была жена и семья – взрослые пажи дети, и была другая, незаконная семья, от которой тоже были дети. Хотя первая семья тоже была хороша, князь Чеченский чувствовал себя счастливее во второй семье. И он возил своего старшего сына во вторую семью и рассказывал Степану Аркадьичу, что он находит это полезным и развивающим для сына». Обратим внимание на то, что из всех своих детей во вторую семью отец возит только сына!
У генерал-майора Чеченского действительно был сын Николай и в 1828 г. ему было 4 года. В 1834 г., в год смерти отца, ему будет 10 лет. В следующем 1835 году он станет кадетом пажеского корпуса - самого элитного учебного заведения Императорской России, о чем свидетельствует сохранившийся в архивах «№ 4. Документ кадета пажа Николая Чеченского». Но откуда у Толстого такие подробные сведения о семье князя Чеченского – псковского помещика, и, в частности, о сыне, если, надо полагать, они нигде не печатались? Речь, как мы понимаем, идет в романе об историческом лице, а не о вымышленном художественном образе.
Кроме того, несмотря на то, что Раевские-Давыдовы, воспитавшие А.Н. Чеченского, никогда не были князьями, граф Толстой не употребляет фамилию Чеченский без приставки «князь». Откуда у Льва Николаевича сведения о происхождении А.Н.Чеченского? В Послужном списке генерал-майора, в графе «Из какого звания», записано: «Чеченской нации из мурзинских детей»3, что значит - из княжеских детей, или принц 4. Но ведь Послужной список офицера русской армии если не секретный документ, то и не публичный!
Одно из первоначальных названий романа было «Два брака», и Анна действительно дважды вступала в брак, но в окончательном варианте Анна уравнивается, в этом отношении, только с одним героем романа - с князем Чеченским, у которого есть «законная» и «незаконная» семьи. Надо ли объяснять, что князь Чеченский в романе вовсе не случайный герой?
Вызывает интерес и то, что Анна уже в вар. № 1, рук. № 1 носит имя Нана, (мама – на чеч. яз.) а Вронский, среди других имен нерусского происхождения, (Удашев, Балашев) носит и фамилию Усманский, в основе которого лежит чеченское имя Усман.
Если принять версию А. Шемякина, д. ист. н., о том, что прототипом Вронского был Н.Н. Раевский 5, внук прославленного генерала, то мы должны признать, что отдельные черты характера, факты из биографии и внешние данные Толстым действительно взяты с внука Раевского, но Николая Александровича Чеченского, генерал-майора, очень похожего на своего отца в молодости.
Портрет полковника Н.Н. Раевского, работы сербского художника, профессора Стевана Тодоровича, который и сегодня можно видеть над входом в русскую церковь в селе Горни Андровац, построенной в честь героя, погибшего за свободу Сербии 20 августа 1876 года, есть одно лицо с портретом «Н.Н. Раевского» в генеральском мундире кисти неизвестного художника. История с путаницей двух Александров в семье Раевских повторилась через поколение с внуками в той же семье. Но в черновиках мы найдем немало авторских подсказок, чтобы не сомневаться, кто из двух Николаев Раевских скрывается у Толстого за образом Вронского.
И последнее. Первоначально Толстой взял к роману эпиграфом: «Отмщение мое», (где слово «мое» пишется с маленькой буквы). Исследователи сошлись на том, что это якобы усеченный перевод немецкой фразы, которую, как правило, переводят: "Мне отмщение, - говорит Господь, - и Я воздам". Однако…
«Mein ist die Rache, spricht der Herr, und ich will vergelten». – звучит эта фраза в оригинале. «Моя месть, - скажет господин, - и я хочу отплатить», – дословный перевод на русский язык. Или «die Rache ist mein, ich will es vergelten» - «Месть - мой, я хочу вознаграждать за это». Vergelten – на русском - отплатить (за что-л. кому-л.). «Der Herr» - имеет несколько значений на русском языке: барин, хозяин, господь, владыка. Понятно, почему Толстому ближе оказался более точный перевод: «Отмщение мое»! Не потому ли у него Анна в рукописи № 1 зовется Нана, и она «отвратительная женщина», а Алексей Александрович – «распроважно», подчеркивает автор: «объясняется и говорит плишел, и хочется смеяться и жалко»?
Кому и за что мстил Л.Н. Толстой, когда писал свой роман «Анна Каренина»? Вопрос, смею надеяться, риторический. То, что без князя Чеченского на этот вопрос ответ был бы неполным, Толстой хорошо понимал. Остается понять это и нам, воскликнув вслед за Анной: «Так вот он, этот герой…»!
____________
1 К.Б. Жучков. А.Н. Чеченский. – «В Битвах – впереди всех…». Газ «Сельская Новь», № 54, 18 июля 2012 г., Бежаницы, Псковская обл.
2 А. И. Герцен Былое и Думы, глава III, Сноски.
3 РГВИА, Ф. 409, Оп. 2, Д. 40221 (пс. 366-459)
4 «Мурза в переводе на англ. яз. означает «Принц». Это высокий уровень тюркской знати. В России они были князья», – сайт «История фамилии»: http://istorya-familii.ru/story.php?name= % 9C
5 А. Шемякин. Смерть графа Вронского.

* Выступление прозвучало на Пятом Международном Толстовском Конгрессе "Война 1812 года в русской культуре: Литература и Искусство". К 200-летию Отечественной войны 1812 г. Москва. 27 сентября 2012 г.