У кого была сила в волосах мифология. Самсон и далида

О нем мало что известно широкой публике – Антонов был человеком непубличным и службу нес, исполняя штабные должности.

Еще командующий Киевским военным округом Иона Якир, под началом которого служил Алексей Иннокентьевич, в 1925 году характеризовал своего подчиненного как человека мягкого характера, инициативного, умело разбирающегося в любой обстановке и выносливого в походной жизни. А главное – это ценный штабной работник. Через пять лет другой начальник Антонова, один из авторов теории глубокой операции Георгий Иссерсон дал ему отличную характеристику, опять же особо отметив, что выпускник оперативного факультета Академии имени Фрунзе – отличный «оперативно-штабной работник. Готов для работы в высших штабах».

Алексей Иннокентьевич Антонов – единственный генерал, награжденный орденом Победы. Он не был Героем Советского Союза, хотя за разработку почти всех значимых операций Красной армии трижды награжден орденом Ленина и четырежды – Красного Знамени…

Быть военным Алексей Иннокентьевич никогда не помышлял. Как рассказывает родственник его супруги Ольги Васильевны Лепешинской полковник Александр Китник, Антонов после окончания гимназии поступил в Петербургский университет на физико-математическое отделение. Правда, студентом побыл недолго – в 1916 году после ускоренного курса Павловского военного училища прапорщик Антонов направлен в лейб-гвардии егерский полк. Боевое крещение принял в июне и, получив ранение в голову и орден Святой Анны за храбрость, был эвакуирован в Петроград. А уже в августе его мобилизовали на защиту столицы и в составе сводного отряда направили строить оборонительные сооружения в районе Пулковских высот.

Он слыл офицером высочайшей штабной культуры: после того как в Генштабе в седьмой раз сменили не справившегося с обязанностями начальника Оперативного управления и назначили на эту должность генерала Антонова, Алексей Иннокентьевич, осваиваясь с новой работой, выразил неудовольствие тем, как на картах отображается обстановка. На каждом направлении ее «рисовали» по-разному, и карту трудно было читать без помощи автора. Антонов навел порядок: стали применяться единые условные цвета и знаки для определенного времени и любого вида боевых действий, что позволяло легко читать обстановку без пояснений.

Он прекрасно говорил по-французски, и на этой почве во время учебы в Академии Генштаба сдружился с Родионом Малиновским. Несмотря на внешнюю сухость, был тонким лириком и ценителем музыки. В его домашнем кабинете лежали записи Первого концерта Чайковского и Третьего концерта Рахманинова – под эту музыку, по словам Ольги Лепешинской, ему всегда очень хорошо работалось.

Генерал Антонов был на редкость отзывчивым человеком и никогда не афишировал этого. Когда его не стало, в дом приходили прощаться люди, знавшие его по службе, друзья. Но однажды в прихожую вошла женщина, увидев лежащую на стуле генеральскую шинель, уткнулась в нее лицом и рыдала так, словно потеряла близкого человека. Оказалось: несколько лет назад Алексей Иннокентьевич ехал в литерном вагоне из командировки и на полустанке увидел мечущуюся женщину. Отправил порученца разобраться, в чем дело. Выяснилось: у нее сын при смерти, но доставить его в больницу не могут, потому что поезда здесь не останавливаются, а иначе как по железной дороге вывезти больного
из этого богом забытого места нельзя. Антонов помог, парня спасли.

Алексей Иннокентиевич Антонов

А.И.Антонов. 1926 г.

Он делал Победу

Антонов Алексей Иннокентиевич (15.09.1896, Гродно - 18.06.1962, Москва), военный деятель, генерал армии (1943), кавалер ордена "Победа". Сын офицера. Образование получил в 1-м Павловском военном училище (1916), Военной академии имени Фрунзе (1931) и Военной академии Генштаба (1937). Участник 1-й мировой войны , прапорщик лейб-гвардии Егерского полка. В 1919 вступил в Красную армию, служил в штабе бригады, дивизии. После войны - на штабных должностях. В 1928 вступил в ВКП(б). В 1938 - 1941 преподавал в Военной академии имени Фрунзе. Во время Великой Отечественной войны был нач. штаба Южного (с авг. 1941) и Северо-Кавказского (июль-авг. 1942) фронтов, Черноморской группы войск и т.д. С дек. 1942 занимал посты делового штаб-офицера в Ставке Верховного главнокомандования и 1-го заместителя нач. Генштаба РККА. Участник Ялтинской и Потсдамской конференций. 17.02.1945 И.В. Сталин , хорошо лично знавший Антонова., назначил его нач. Генштаба и членом Ставки Верховного главнокомандования. Непосредственно руководил разработкой крупнейших операций последних месяцев войны, но личный его вклад не был решающим. Не проявил талантов, необходимых на этом посту, и в апр. 1946 вновь переведен в замы. В 1946 избран депутатом Верховного Совета СССР. С 1948 1-й зам. командующего, в 1950-1954 командующий войсками Закавказского военного округа. С апр. 1954 1-й зам. нач. Генштаба и член коллегии Министерства обороны СССР. С 1955 одновременно нач. штаба Объединенных вооруженных сил государств - участников Варшавского договора. Прах погребен в Кремлевской стене.

Использованы материалы из кн.: Залесский К.А. Империя Сталина. Биографический энциклопедический словарь. Москва, Вече, 2000

Первый заместитель начальника Генерального штаба Красной Армии А.И.Антонов
(справа) и начальник оперативного управления Генерального штаба С.М.Штеменко.

Проявил способности к военному делу

Антонов Алексей Иннокентьевич родился 15 сентября 1896 в городе Гродно в семье военнослужащего. Его отец служил командиром батареи 26-й артиллерийской бригады в небольшом крепостном гарнизоне. В 1904 году семья Антоновых переехала в город Острог, куда перевели на службу и отца. Здесь же Алексей поступил в гимназию.

В 1908 году отец умер, когда сыну Алексею не исполнилось и двенадцати лет. С началом Первой мировой войны Антоновы перебрались в Петроград к родственникам матери. В 1914 году умерла мать. Вскоре Алексей закончил гимназию, и успешно сдал вступительные экзамены в Петроградский университет на физико-математический факультет. Но учиться ему не удалось из-за нехватки средств на проживания – он пошел работать на завод. После призыва в армию, его, как бывшего студента, направили в Павловское военное училище. Ускоренный курс обучения военного времени был закончен к декабрю того же года. Затем новоиспеченного прапорщика Антонова зачислили в егерский полк. В июле 1917 года он уже участвовал в затеянном Временным правительством бессмысленном и безнадежном наступлении. В боях получил ранение, был награжден орденом за храбрость.

Боевая служба прапорщика Алексея Антонова проходила в бурные дни революционных событий. Страна шла от Февральской буржуазно-демократической революции к пролетарскому Октябрю. Кипела солдатская масса на фронте, и молодой офицер, чутко принимавший к сердцу чаяния и тревоги народа, все более сближался с людьми в серых шинелях - солдатами. Его избрали помощником полкового адъютанта. В этой должности в составе полка он участвовал в разгроме корниловского мятежа и принял всей душой Великую Октябрьскую социалистическую революцию. По расформировании частей царской армии А. И. Антонов 1 мая 1918 года уволился в запас. До апреля 1919 года работал в продовольственном комитете Петрограда.

В запасе пришлось быть недолго. Иностранные интервенты и внутренняя контрреволюция развязали в стране гражданскую войну. В. И. Ленин и Коммунистическая партия организовали вооруженный отпор врагам. Миллионами штыков ощетинилась созданная в ходе войны Красная Армия.

1919 год был для Советской России годом трудным и славным. Полчища врагов рвались к самому сердцу Страны Советов. Однако не пришлось им торжествовать. На зов партии "Все на борьбу с Деникиным!" откликнулись сотни тысяч рабочих, крестьян, представителей трудовой интеллигенции, которые остановили, а затем и разгромили врага.

В жизни Антонова наступил новый этап - 11 апреля 1919 года он встал под боевые красные знамена и с тех пор непрерывно шел в рядах воинов Советских Вооруженных Сил. Сначала Первая Московская рабочая, затем Пятнадцатая Инзенская дивизия, где он служил на штабных должностях. В их составе он бил врага под Луганском и Лисками, под Валуйками и Волчанском, Коротояком, Ростовом-на-Дону и Азовом. В марте 1920 года Антонов был участником завершающих боев против деникинцев на Северном Кавказе и добивал последних белогвардейцев в Новороссийске. Затем, уже на заключительном этапе войны, он вначале участвовал в отражении войск Врангеля, наступавших из Крыма, а в ноябре 1920 года в составе той же Пятнадцатой Инзенской дивизии, которая форсировала Сиваш, сражался против армии белых в Крыму.

Мирные годы между гражданской и Великой Отечественной войнами были для Алексея Иннокентьевича Антонова временем глубокой и напряженной учебы и работы но укреплению боеготовности частей и соединений Советской Армии, периодом становления как коммуниста и военачальника с большим общим политическим и военным кругозором. В 1926 году тридцатилетний красный командир вступает в кандидаты РКП (б). Через два года он член партии и слушатель основного (командного) факультета Военной академии имени М. В. Фрунзе.

В процессе учебы выявились его большие способности к военному делу, склонность к научным исследованиям и аналитический склад ума. В стенах академии Антонов успешно осваивает французский язык и получает квалификацию военного переводчика. Он окреп физически, стал выносливым, научился отлично стрелять. Его аккуратность, настойчивость и добросовестность, живой пытливый ум обращают на себя внимание начальников. "В общественной и партийной работе силен", - отмечается в одной из аттестаций, написанных тогда на А. И. Антонова. После окончания академии, проработав некоторое время в войсках на должности начальника штаба Сорок шестой стрелковой дивизии, Алексей Иннокентьевич вновь вернулся к учебе и в 1933 году окончил оперативный факультет Военной академии имени М. В. Фрунзе. Эту академию окончили многие знаменитые в будущем советские военачальники - И. С. Конев, Р. Я. Малиновский, Ф. И. Толбухин, П. С. Рыбалко, Я. Н. Федоренко, М. С. Малинин, И. X. Баграмян, В. В. Курасов и другие, - чьи дарования широко раскрылись в годы Великой Отечественной войны. Учеба на оперативном факультете Военной академии стала важной ступенью роста теоретических знаний и практических навыков А. И. Антонова. Он формировался и вырастал в крупного военного специалиста-оператора. "Отличный оперативно-штабной работник. Готов для работы в высших штабах" - так с большим предвидением характеризовал его начальник я комиссар факультета Г. С. Иссерсон.

По окончании оперативного факультета А. И. Антонов служил последовательно начальником штаба Сорок шестой стрелковой дивизии, укрепленного района и начальником Первого (оперативного) отдела штаба Харьковского военного округа. Несмотря на большую загруженность служебными делами, он постоянно стремился к расширению и обогащению своего военного кругозора, повышению знаний. Работа в штабе военного округа способствовала развитию его эрудиции и общей культуры. Следует отметить, что Алексей Иннокентьевич не останавливался на достигнутом, постоянно расширял свой общий и военный кругозор, отличался исключительной работоспособностью.

Учтя выдающиеся способности А. И. Антонова, командование округа в 1936 году направило его учиться в открывшуюся тогда Академию Генерального штаба РККА. Создание этого высшего военно-учебного заведения было велением времени. Красная Армия, во всех отношениях вполне современная, не имела еще в необходимом количестве кадров с высокой оперативно-стратегической подготовкой. Вплоть до 1936 года командный состав, призванный руководить такими войсковыми оперативными объединениями, как армия и фронт, готовился только на одногодичном факультете Академии имени М. В. Фрунзе. Но во второй половине тридцатых годов жизнь настоятельно потребовала наладить более массовую и глубокую подготовку руководящих военных кадров. К тому же надо было развивать теорию оперативного искусства, чем Академия имени М. В. Фрунзе из-за своего профиля в должных размерах заниматься не могла. Учитывая все это, Коммунистическая партия и Советское правительство и приняли решение об организации нового высшего военно-учебного заведения Советских Вооруженных Сил.

В свою очередь, Антонову также не нужно было привыкать к манере чтения и ведения семинарских занятий тем или иным преподавателем. У него, кстати, как и у очень многих других слушателей академии, особой популярностью пользовался Дмитрий Михайлович Карбышев, ученый-инженер, умевший преподнести свой, казалось бы, "сухой предмет" очень остроумно, оригинально. Простыми методами он помогал слушателям запоминать сложные технические расчеты. Вот, например, в его интерпретации формула для расчета сил и средств оборудования позиций заграждениями из колючей проволоки, удобная для запоминания; один батальон, один час, один километр, одна тонна, один ряд. Шутники-острословы переиначили ее: один сапер, один топор, один день, один пень. Шутка дошла до Карбышева и нисколько не обидела его. Он ценил острое слово и сам при случае любил пошутить. Пожалуй, ни одна из его лекций не обходилась без этого. Более строгими по тону, более "академичными", но столь же глубокими, содержательными были лекции Г. С. Иссерсона по оперативному искусству и стратегии, а также лекции по тактике высших соединений, которые читал А. В. Голубев. Отлично знали свой предмет и были великолепными методистами такие талантливые преподаватели, как А. В. Кирпичников, В. К. Мордвинов, Е. А. Шиловский, С. Н. Красильников.

Очень сильный в академии подобрался и состав военных историков. Они умели строить свои лекции таким образом, что слушателям была ясно видна не только общая линия развития армий и способов военных действий, но и то, что с пользой можно взять из прошлого для современности. Особенно выделялся в этом отношении В. А. Меликов, с увлечением читавший историю первой мировой войны. Автор этих строк хорошо помнит, как иногда он увлечется настолько, что сядет, бывало, лицом к схемам, развешанным на стойках, и ведет свой интересный красочный рассказ, повернувшись спиной к аудитории. Звенит звонок на перерыв, а лекция все продолжается. И даже завзятые курильщики не спешат уйти на перерыв. Только когда в классе появляется другой преподаватель, слушатели отрываются наконец от битв на Марне или драматических событий в Августовских лесах.

С таким же жаром читал историю русско-японской войны профессор Н. А. Левицкий. Он так же свободно излагал материал и так же покорял слушателей подробностями и перипетиями сражения или боя, воссоздавая зримую картину борьбы воли и ума военачальников. Я считаю необходимым это небольшое отступление о преподавателях Академии Генерального штаба предвоенных лет для того, чтобы подчеркнуть лишний раз, что собравшимся туда на учебу командирам было у кого и чему учиться. И надо ли говорить, что Алексей Иннокентьевич Антонов полностью использовал предоставившуюся возможность серьезно пополнить свои военно-теоретические знания и навыки, которые необходимы военачальнику в его деятельности. Он не терял времени даром.

Окончив академию, в годы перед Великой Отечественной войной А. И. Антонов одно время служил начальником штаба Московского военного округа, затем готовил кадры командиров, работая на кафедре общей тактики Военной академии имени М. В. Фрунзе. Вторая мировая война вынуждала ускорить создание массовых контингентов хорошо подготовленных командиров частей и подразделений Советской Армии, и Антонов полностью отдавал себя этому, важному и трудному делу. Великая Отечественная война застала А. И. Антонова на посту заместителя начальника штаба Киевского особого военного округа. Теперь, когда началась невиданная по напряженности и ожесточению вооруженная борьба, когда дело шло о свободе и независимости Советского государства, о победе над наиболее сильным, коварным и отлично подготовленным врагом, каким являлась гитлеровская армия, военно-стратегические дарования Алексея Иннокентьевича развернулись в полную силу. С первых дней войны он возглавил группу, предназначенную для формирования управления Южного фронта. Поставленную задачу успешно выполнил и в августе 1941 года был назначен начальником штаба этого фронта. В июле 1942 года Антонов занял такую же должность вначале на Северо-Кавказском, а затем на Кавказском фронтах. Его действия на посту начальника штаба фронтов, где отличные знания должны были подкрепляться незаурядными организаторскими способностями, умением проникнуть в замыслы врага и затем предложить способы для их разрушения, были такими четкими и целесообразными, что обратили на себя внимание высших начальников.

Вся последующая деятельность Алексея Иннокентьевича связана с Генеральным штабом Вооруженных Сил Советского Союза. Вот на ней-то я позволю себе остановиться более подробно. Я считаю необходимым сделать это потому, что было бы слишком упрощенным рисовать образ А. И. Антонова, ограничиваясь общими мазками, свойственными краткой биографической справке. Кроме того, моя собственная судьба сложилась так, что начиная с весны 1940 года я нес службу в Генеральном штабе и поэтому с момента прихода туда А. И. Антонова имел возможность работать и постоянно с ним общаться.

С прибытия А. И. Антонова в Генштаб я и продолжу свой рассказ, сделав предварительно еще одно небольшое отступление для пояснения. В нашей литературе Генштабу не повезло. О нем, как и о Ставке Верховного Главнокомандования, до последнего времени ничего почти не было написано. А если в каких-то книгах и заходила речь об этом, то преимущественно в смысле отрицательном: дескать, сидели там в шикарных кабинетах люди, совершенно оторванные от жизни, и пытались управлять войной по глобусу.

К счастью, на самом деле было не так. Ставка Верховною Главнокомандования и ее рабочий орган - Генеральный штаб - твердо держали в своих руках и планирование кампаний войны, и руководство операциями, распоряжались резервами, тщательнейшим образом следили за развитием событий на огромных пространствах, охваченных войной. Ни один поворот фронта или армий не проходил без их ведома. Ни на минуту не утрачивались здесь живые контакты с войсками. Представители Ставки и Генерального штаба все время находились на решающих участках в действующей армии, контролировали исполнение директив и приказов Верховного Главнокомандующего, вносили свои предложения по ходу боев.

О том, что Ставка и Генеральный штаб успешно справлялись со своими задачами, свидетельствуют итоги Великой Отечественной войны. В соревновании воли, знаний, искусства управления войсками они одержали верх над высшим военным руководством гитлеровской Германии. Как бы вы ни были молоды, читатель, или далеки от военного дела, вы в состоянии разобраться, что именно в этом заключается главный критерий, позволяющий правильно оценить все то, что было свершено всеми советскими людьми, и в том числе теми, кто стоял у руководства вооруженной борьбой в годы минувшей войны.

Коллектив Генеральною штаба внес свою немалую лепту в достижение великой нашей победы над врагом. Я хочу подчеркнуть заслугу именно коллектива, потому что только коллективный разум и коллективный опыт в состоянии были охватить с должной полнотой явления войны и найти пути правильного решения труднейших задач, возникавших перед Вооруженными Силами. Однако всякий коллектив слагается из отдельных лиц - руководителей и исполнителей. Алексей Иннокентьевич Антонов и был одним из тех руководителей Генерального штаба, кто отдал всего себя без остатка порученному народом и партией делу и испытал на своих плечах бремя ответственности за решение сложнейших задач вооруженной борьбы.

В июне 1942 года Маршал Советского Союза Б. М. Шапошников из-за крайнего нездоровья был вынужден покинуть пост начальника Генерального штаба и перейти на более спокойную работу начальника Высшей военной академии. На его место был назначен А. М. Василевский, ранее возглавлявший Оперативное управление Генштаба.

Александр Михайлович Василевский почти с самого начала Великой Отечественной войны - с 25 августа 1941 года - возглавлял Оперативное управление и одновременно был заместителем начальника Генерального штаба. Глубокое знание природы войны и способность предвидеть ход и исход самых сложных сражений выдвинули его впоследствии в первый ряд советских военных руководителей. Авторитет Василевского, вполне понятно, повышал значение повседневной работы и всего коллектива Оперативного управления. Уход Василевского чрезвычайно тяжело сказался на работе этого ведущего в Генеральном штабе управления. Начался период смены начальников. В течение каких-нибудь полугода эту должность занимали генералы А. И. Бодин, дважды А. Н. Боголюбов, В. Д. Иванов, а между ними временно исполняли обязанности генералы П. Г. Тихомиров, П. П. Вечный и Ш. Н. Гениатуллин.

Положение осложнялось тем, что по условиям работы Ставки Верховного Главнокомандования А. М. Василевский уже и после назначения на должность начальника Генерального штаба большую часть времени находился на фронтах и не мог руководить Генштабом. Сталин посылал его туда всякий раз, когда возникала необходимость поглубже проанализировать тот или иной вопрос и выработать наиболее верное решение, сформулированное в виде готовых предложений. Работу начальника Генштаба в таких случаях по необходимости исполнял комиссар Генштаба генерал-майор Ф. Е. Боков - прекрасный человек, хороший партийный работник, но для выполнения чисто оперативной функции не подготовленный. Длительные разъезды по фронтам начальника Генерального штаба, частая смена начальников Оперативного управления создали у нас атмосферу нервозности, из-за чего нередко нарушались ритм и четкость в работе. За короткое время пребывания во главе управления никто из вновь назначаемых начальников не успевал, как следует войти в курс дела, врасти в обстановку, а значит, и не мог уверенно чувствовать себя при выезде в Ставку для доклада. Приходилось "на всякий случай" держать возле себя начальников направлений - вдруг понадобится какая-либо справка. В "предбаннике", как мы называли приемную начальника Оперативного управления, всегда было полно народу. Некоторые и здесь пытались что-то сделать, сидели, склонившись над какими-то документами, но большинство теряло время попусту, протирая диваны. Иногда из Ставки звонили по телефону, кто-нибудь из офицеров отвечал на поставленный вопрос, и потом опять все погружалось в ожидание. Иногда в Ставку вызывались начальники направлений для более детального доклада. Вот такой была обстановка, в которой проходила работа Генштаба летом и осенью 1942 года.

Отлично понимая, сколь отрицательно сказывается на работе Генштаба частое отсутствие на месте его начальника, Александр Михайлович настойчиво искал себе достойного заместителя. И такой человек был найден. В начале декабря мы узнали, что на должность начальника Оперативного управления и заместителя начальника Генштаба по рекомендации А. М. Василевского назначен генерал-лейтенант А. И. Антонов, занимавший до того пост начальника штаба Закавказского фронта. Многие его знали и одобрительно отзывались о нем. Другие, скептики, говорили, что судить будут после двух-трех поездок в Ставку: как он с этим справится.

Вскоре А. И. Антонов прибыл в Москву. Мне пришлось его встречать, так как в то время я возглавлял южное направление.

Уже с первых дней работы в управлении почувствовалось, что прибыл недюжинный человек и большой знаток штабной службы и что теперь дело пойдет. Антонов повел себя очень умно. Он детально знакомился с людьми, тщательно изучал оперативную обстановку на фронтах и не спешил с докладом в Ставку, как его предшественники, а сразу же с головой окунулся в текущие дела Оперативного управления. Суточный цикл в нем, как и во всем Генеральном штабе, начинался с семи утра. В этот час начальники направлений, ведавшие каждый делами одного фронта, приступали к сбору обстановки за прошедшую ночь. К каждому из них являлся представитель разведки и уточнял на карте данные о противнике. Одновременно обобщались сведения о положении и состоянии своих войск. В этом начальникам направлений помогали все другие органы Генштаба, каждый по роду своей деятельности.

А у начальника Оперативного управления не смолкали телефонные звонки. Он вел переговоры с начальниками штабов фронтов, лично уточнял обстановку. Они обязательно звонили сами, если в течение ночи был достигнут серьезный успех, занят важный пункт. При неудачах со звонками не спешили. Но когда гора не идет к Магомету, Магомет идет к горе: в этом случае приходилось вызывать на провод "запоздавшего", и истина прояснялась.

По мере готовности материалов появлялись с докладами начальники направлений. Само собою разумеется, доклады эти не были длинными. Мы все детально знали обстановку, и поэтому часто докладчик не произносил ни слова, а просто сверял свою карту с картой начальника управления, разложенной на столе. Если обнаруживались какие-то расхождения, он обращал на них внимание начальника, говорил, что надо дополнить. В иных случаях у начальника Оперативного управления были более свежие данные, полученные в результате переговоров со штабом фронта. При таком стечении обстоятельств начальник направления вносил исправления на свою карту. И лишь изредка, когда расхождения оказывались слишком уж значительными или по каким-то другим причинам возникали сомнения относительно истинного положения войск, тут же еще раз вызывали по ВЧ штаб фронта для нового уточнения обстановки. Осваиваясь со всем этим порядком работы, генерал А. И. Антонов выразит неудовлетворенность ведением обстановки на картах. Она велась на каждом направлении по-разному, и ее трудно было читать без помощи автора карты. Впоследствии с помощью Алексея Иннокентьевича в этом важном деле был наведен образцовый порядок. Четкость ведения карт стала, можно сказать, идеальной. В Оперативном управлении стали применять единые условные цвета и знаки для определенного времени и любого вида боевых действий. Неукоснительное исполнение этого однажды установленного порядка и длительная практика позволяли легко читать обстановку с карты любого направления без пояснений. В высшей мере добросовестное отношение офицеров и генералов ко всем "мелочам" службы избавляло от многих непроизводительных потерь времени и, главное, ограждало от ошибок.

Наряду со справедливой критикой новый начальник сразу же заметил все хорошее, что было в работе Оперативного управления, и одобрил, хотя, конечно, далеко не все наши генштабистские тонкости предусматривались наставлением по службе штабов.

Лишь после того, когда Алексей Иннокентьевич стал вполне свободно ориентироваться в делах Генштаба и хорошо изучил обстановку на всех фронтах, он отправился на первый свой доклад в Ставку Верховного Главнокомандования. Это случилось примерно дней через шесть после прибытия на новое место службы. Нам всем понравилась такая основательность: мы поняли, что новый начальник Оперативного управления представляет собой именно то, что нужно Генштабу.

Такое мнение еще более окрепло после первых поездок Антонова в Ставку, когда не только все обошлось благополучно, но постепенно прекратились постоянные ненужные бдения в приемной. Не без помощи Антонова Верховным Главнокомандующим был установлен трудный и жесткий, но в целом необходимый и приемлемый регламент работы Генштаба, который сохранился на все последующие годы. При этом сам А. И. Антонов нес наравне с нами все тяготы службы.

Не прошло и месяца с момента назначения А. И. Антонова в Генеральный штаб, как он получил чрезвычайно ответственное задание Ставки Верховного Главнокомандования - разобраться в обстановке на Воронежском, Брянском, а несколько позже и на Центральном фронте, с тем чтобы внести конкретные предложения о дальнейшем использовании их сил. Командировка продолжалась с 10 января по 27 марта 1943 года. Как все мы понимали, это был для нового начальника Оперативного управления экзамен на зрелость. Видно, Алексей Иннокентьевич пришелся по душе Верховному Главнокомандующему, и теперь он желал окончательно убедиться, правильно ли решение Ставки, назначившей Антонова на один из самых ответственных военных постов. Иначе Алексей Иннокентьевич не получил бы подобной командировки.

Вопреки установившимся канонам Сталин считал, что хороший штабист никогда не подведет и на командной работе, но для того, чтобы быть полноценным штабным работником, надо знать жизнь войск. Поэтому ответственных работников Генштаба всех без исключения командировали на фронты очень часто и порой на продолжительное время. Такая практика в некоторых случаях заметно ослабляла состав Генерального штаба, создавала дополнительные трудности в его повседневной работе. Однако у Верховного Главнокомандующего и на сей счет существовала своя твердо установившаяся точка зрения: он полагал, и, очевидно, не без основания, что "на месте Генштаб всегда как-нибудь выкрутится", а войсковая практика в боевых условиях полезна каждому генштабисту, тем более руководителю Оперативного управления.

Итак, 10 января 1943 года А. И. Антонов выехал в первую свою командировку на фронт в качестве руководителя одного из ответственнейших управлений Генерального штаба. Советская Армия наступала тогда в трудных зимних условиях и одержала на указанных фронтах славные победы, но затем вынуждена была прекратить наступательные действия. А. И. Антонов, работая под руководством А. М. Василевского, вместе с командованием фронтов дал правильную оценку сложившегося положения. Эта оценка помогла Ставке разобраться в обстановке и перспективе ее дальнейшего развития на важнейшем в то время орловско-курском направлении.

Отличные знания, высокие организаторские способности, ясный ум и большая выдержка наряду с выдающимся оперативным дарованием, проявившимся уже в первое время работы А. И. Антонова в Генштабе, были для него лучшей аттестацией в глазах членов Ставки. По всем признакам получалось, что А. И. Антонову обеспечено длительное пребывание у кормила Оперативного управления. Но в отсутствие А. М. Василевского - а оно становилось все чаще и длительнее - на плечи Алексея Иннокентьевича ложился непомерный груз обязанностей начальника Генерального штаба. Исполнять одновременно две такие тяжелые должности, да еще во время войны, было не под силу даже Антонову. Убедившись в этом, Ставка освободила его от непосредственного руководства Оперативным управлением. Через пять месяцев пребывания в должности его начальника А. И. Антонов был назначен первым заместителем начальника Генштаба. Это позволило ему сосредоточить свои усилия на самом ответственном участке, практически возглавив Генеральный штаб. При этом, конечно, поддерживал контакт с А. М. Василевским, постоянно информировал его обо всем существенном, а взамен получал соответствующие советы и поддержку.

Большой труженик и блестящий знаток штабной службы, Алексей Иннокентьевич крепко держал в своих руках все нити оперативного руководства боевыми действиями многомиллионной армии. За счет своей богатейшей эрудиции и тогда еще молодых сил он справлялся с этим безупречно. Представители Ставки, направляя свои доклады Верховному Главнокомандующему, непременно адресовали их копию "товарищу Антонову". Каждый знал, что Антонов предпримет по этим докладам все необходимое точно и в срок.

Без преувеличения можно сказать, что Алексей Иннокентьевич был человеком исключительным. Его отличительными чертами являлись прежде всего высокая эрудиция, общая и особенно военная культура, которые проявлялись в широте и глубине подхода ко всем вопросам работы, в речи, поведении, отношении к людям. За шесть лет совместной «работы в Генеральном штабе мне ни разу не приходилось видеть его "вышедшим из себя", вспылившим, обругавшим кого-то. Он обладал удивительно ровным, уравновешенным характером, ничего, однако, общего не имевшим с мягкотелостью. Уравновешенность и задушевность у Антонова сочетались с редкой твердостью и настойчивостью, я бы сказал, даже с некоторой сухостью в официальных делах. Он не терпел верхоглядства, спешки, недоделок и формализма. На поощрения он был скуп, и заслужить их могли лишь люди думающие, инициативные, точные и безукоризненные в работе. Он очень ценил время и тщательно его планировал. Видимо, поэтому речь его отличалась лаконичностью и ясностью мысли. Враг длинных и частых совещаний, он проводил их только в исключительных случаях и всегда коротко. Кое-кто даже называл его педантом в делах и поведении. Но это суждение было опрометчивым: дело шло о другом, и мы, вместе с ним работавшие, хорошо понимали и были благодарны А. И. Антонову за его принципиальную последовательную требовательность, совершенно необходимую на военной службе, да еще в дни тяжелой войны.

Случается, что человек на работе бывает одним, а дома другим. Мне неоднократно приходилось бывать у Антонова в семье. В домашней обстановке он был приятным собеседником и гостеприимным хозяином. Его жена, Мария Дмитриевна, была ему под стать, а по характеру и отношению к людям чем-то даже на него похожа. Недаром говорят, когда муж с женой долго и хорошо живут, они становятся похожими друг на друга. Все это можно отнести и к семье Антоновых. Служба в Генеральном штабе никогда не была легкой, тем более в военное время. Главное место в ней занимали, естественно, сбор и оценка разведывательных данных и текущей обстановки на фронтах, разработка вытекающих отсюда практических предложений и распоряжений, замыслов и планов предстоящих операций, планирование, обеспечение фронтов вооружением, боеприпасами и другими материальными средствами, создание резервов. Все это было очень сложно и не всегда осуществлялось так, как хотелось бы.

Как уже было сказано выше, И. В. Сталин с помощью А. И. Антонова установил порядок круглосуточной работы Генштаба и лично регламентировал время его руководящего состава. По этому распорядку самому Антонову - первому заместителю начальника Генштаба - полагалось находиться при исполнении служебных обязанностей по 17-18 часов в сутки. Автору этих строк, занимавшему с мая 1943 года должность начальника Оперативного управления, отдыхать разрешалось с 14 до 18-19 часов. Точно так же были расписаны часы работы и отдыха для всех других руководящих работников.

Доклады Верховному Главнокомандующему делались, как правило, три раза в сутки. Первый из них имел место в 10-11 часов дня, обычно по телефону. Это выпадало на мою долю. Вечером, в 16-17 часов, докладывал обычно А. И. Антонов. Таким образом, ездить в Ставку Антонову приходилось ежедневно, а иногда и по два раза в сутки. Перед тем подготавливалась обстановка на картах масштаба 1: 200 000 отдельно по каждому фронту с показом положения наших войск до дивизии, а в иных случаях и до полка. А. И. Антонов досконально знал, где что произошло в течение суток. Тем не менее, он все равно перед каждой поездкой в Ставку в течение 2-3 часов тщательно разбирался в обстановке. Он связывался с командующими фронтами и начальниками их штабов, уточнял с ними отдельные детали проходивших или только еще планировавшихся операций, советовался с ними и проверял через них правильность своих предположений, затем готовил на этой основе свои предложения Верховному Главнокомандующему. Потом он вместе с начальником Оперативного управления рассматривал просьбы и заявки фронтов, а в последний час перед отъездом в Ставку просматривал и редактировал подготовленные на подпись проекты директив и распоряжений Ставки Верховного Главнокомандования.

Доклады Генерального штаба в Ставке имели свой строгий порядок. На доклад в Ставку вместе с начальником Генерального штаба из Генштаба ездил только, как правило, начальник Оперативного управления или его заместитель. А это обязывало последних знать все, что делается в Генеральном штабе и чем он располагает. Тут и данные о противнике, и данные о ходе оперативных перевозок, и укомплектованность фронтов, и состояние резервов. Без этого не обойтись при разработке оперативных предложений. После вызова по телефону мы садились в автомашину и по пустынной Москве отправлялись в Кремль или на ближнюю - кунцевскую дачу Сталина. В Кремль въезжали всегда через Боровицкие ворота и, обогнув здание Верховного Совета СССР по Ивановской площади, сворачивали в так называемый "уголок", где находились квартира и рабочий кабинет И. В. Сталина. Через кабинет Поскребышева входили в небольшое помещение начальника личной охраны Верховного Главнокомандующего и, наконец, попадали к нему самому. В левой части кабинета со сводчатым потолком и обшитыми светлым дубом стенами стоял длинный прямоугольный стол. На нем раскладывались карты, по которым докладывалась обстановка за каждый фронт в отдельности, начиная с того, где в данный момент развертывались главные события. Никакими предварительными записями не пользовались. Обстановку докладывающий знал на память, и она была отражена на карте.

Кроме Верховного Главнокомандующего, на докладах, как правило, присутствовали члены Политбюро ЦК ВКП(б) и члены Ставки. При необходимости вызывались командующие родами войск и видами Вооруженных Сил, начальник тыла Красной Армии и т. д. Они докладывали и давали, справки по своим специальным вопросам. Члены Политбюро садились обычно вдоль стола у стены лицом к нам, военным, и к большим портретам Суворова и Кутузова, висевшим на противоположной стене кабинета. Сталин слушал доклад, прохаживаясь у стола с нашей стороны. Правее письменного стола, стоявшего в глубине кабинета справа, на особой подставке белела под стеклом гипсовая посмертная маска В. И. Ленина. Изредка Сталин подходил к письменному столу, брал две папиросы "Герцеговина Флор", разрывал их и набивал табаком трубку.

Доклад начинался с характеристики действий своих войск за истекшие сутки. Фронты, армии, танковые и механизированные корпуса назывались по фамилиям командующих и командиров, дивизии - по номерам. Так было установлено Сталиным. Потом мы все привыкли к этому, и в Генштабе придерживались такой же системы. Совместная работа с Алексеем Иннокентьевичем была хорошей школой штабной службы. Он обладал даром точного, ясного и краткого изложения мыслей, умел схватить и показать главное, отделить его от второстепенного. Как правило, его доклады в Ставке проходили гладко и не вызывали особых вопросов. Перед отъездом в Ставку мы заранее сортировали, если так можно сказать, материалы, требовавшие решения Верховного Главнокомандования, и клали их в три разноцветные папки. В красную папку помещали документы первостепенной важности, неотложные для доклада в первую очередь, в основном приказы, директивы, распоряжения, планы распределения вооружения действующим войскам и резервам; в синюю - бумаги по вопросам второй очереди: различного рода просьбы; наконец, в зеленую папку - представления к званиям, наградам, бумаги по переводам и назначениям командного состава, которые шли через Генштаб, и другие документы.

Документы красной папки докладывались обязательно полностью. Алексей Иннокентьевич был необыкновенно настойчив и не уходил от Верховного до тех пор, пока все они не получали ход или подпись. Синяя папка докладывалась по мере возможности, но, как правило, ежедневно. Зеленая - только при благоприятной обстановке. Иногда нам не приходилось ее раскрывать по три-четыре дня, но бывало и так, что находившиеся в ней документы докладывались в первую же поездку. Алексей Иннокентьевич был мастер насчет правильного определения ситуации, позволявшей доложить тот или иной вопрос, и почти никогда не ошибался, говоря мне: "Давайте зеленую". Правда, И. В. Сталин вскоре раскусил эту нехитрую механику. Иногда он сам говорил, как бы предупреждая: "Сегодня рассмотрим только важные документы", а в другой раз обращался к Антонову со словами: "Ну, а теперь давайте и вашу зеленую".

В конце ежесуточного итогового доклада было принято представлять на подпись проекты директив, которые надлежало отдать войскам. Директивы Ставки подписывали Верховный Главнокомандующий и его первый заместитель или начальник Генерального штаба. Но так как в Москве очень часто не было ни Г. К. Жукова, ни А. М. Василевского, вторым подписывался А. И. Антонов. Ему обычно, но уже одному, приходилось ставить свою подпись под документами, излагавшими распоряжения меньшей важности, которые заканчивались фразой "По поручению Ставки". Обычно они формулировались прямо в Ставке. Эти документы, как правило, не перепечатывались на машинке, а прямо в оригинале поступали в находившуюся неподалеку аппаратную узла связи и немедленно передавались на фронты.

Маршал авиации Ф.Я.Фалалеев, генерал армии А.И. Антонов
и Маршал Советского Союза Г.К. Жуков.

У Верховного Главнокомандующего Алексей Иннокентьевич пользовался большим авторитетом за знание дела, за мужество, выражавшееся в прямоте и правдивости докладов, в которых ничто не приукрашивалось. Все всегда соответствовало истине, как бы горька она ни была. Видимо, авторитетом Антонов пользовался и за то, что осмеливался, если было нужно, возражать Сталину и, уж во всяком случае, высказывать свое мнение.

При докладах командующих фронтами Верховный Главнокомандующий, как правило, спрашивал у нас, "каково мнение Генштаба", "рассматривал ли этот вопрос Генштаб", и Генштаб в лице Антонова всегда излагал свою точку зрения, которая во многих случаях не отличалась от мнения командующих фронтами, но раз о ней спрашивали, то она излагалась.

Верховный не терпел малейшего вранья или приукрашивания действительности и жестоко карал тех, кто попадался на этом. Так, в ноябре 1943 года начальник штаба Первого Украинского фронта был снят с должности за то, что не донес о занятии противником одного населенного пункта, откуда наши войска были выбиты. Можно вспомнить и другие случаи подобного рода. Естественно, что при докладах мы внимательно следили за формулировками. Само собой у нас установилось правило никогда не докладывать непроверенные или сомнительные факты. А их бывало достаточно. В донесениях, например, часто фигурировали фразы: "войска ворвались в пункт Н.", "наши войска заняли или (удерживают) окраину пункта X.", и тому подобные неточные формулировки. Антонов в таких случаях докладывал: "наши войска ведут бои за пункт Н. (или X.)", так как на опыте не раз убеждался, что это наиболее точная характеристика действительного положения на фронте.

Как-то уж повелось, что, говоря о людях интеллектуального творческого труда, имеют в виду работников искусства, литературы, реже техников и почти никогда - военных.

Между тем военное дело тоже требует и творческого вдохновения и высокоразвитого интеллекта. Подчас военным людям приходится обращаться с неизмеримо большим, чем другим специалистам, количеством исходных элементов и слагаемых, осмысление которых позволяет сделать определенные выводы и на основе их прийти к наилучшему решению.

В первую очередь все это относится, конечно, к руководящим военным кадрам Военный руководитель должен хорошо знать не только военные вопросы и видеть перспективы их развития. Он обязан уметь ориентироваться в сложном переплетении политических, экономических, технических проблем, правильно понимать их и предвидеть возможное их влияние на военную теорию и практику, на войну в целом, на операцию и бой.

Особенно необходимы такие качества руководителям Генерального штаба Вооруженных Сил. Диапазон их деятельности поистине огромен. На них лежит громадная ответственность за подготовку всех видов Вооруженных Сил и родов войск в мирное время и за правильное использование их в ходе войны. Кому-кому, а уж руководителю Генерального штаба всегда полагается заглядывать далеко вперед!

Но каким бы он ни был талантливым - один, как говорят, в поле не воин; помимо всего прочего, от него требуется умение опираться на коллектив, особым образом подобранный, подготовленный и организованный, при этом не обойтись без опытных заместителей и помощников, которые несли бы на себе часть руководства работой этого коллектива и, в свою очередь, обладали бы творческим, пытливым умом, незаурядными организаторскими способностями.

Генерал А. И. Антонов, будучи образцовым штабным работником и руководителем крупного масштаба, все это хорошо понимал, и умело использовал творческий коллектив Генштаба. Алексей Иннокентьевич не только требовал от других, но и сам всегда тщательно обрабатывал документы и, как истый штабник с творческой жилкой, любил "поразмыслить", как он выражался, над картой. Как правило, он брал чистую карту, обычно 1: 100 000 масштаба и за наклонным столом начинал графически прикидывать контуры будущей операции, чертить стрелки, указывая направления наступления, рубежи, куда войска должны выйти к определенному сроку, делать расчеты и пометки по составу войск.

Карта весьма наглядно выражала все то, что было необходимо оператору. Потом она передавалась начальнику Оперативного управления, который имел право со своими ближайшими сотрудниками ее "критиковать", если можно так выразиться. Наконец нанесенный на карте замысел обсуждался А. И. Антоновым вместе с начопером и начальником соответствующего направления. Сомнительное при этом отметалось, неясное уточнялось, добавлялось новое, и в результате на карте отображалась идея предстоящих действий того или иного фронта или группы фронтов с основными данными по размаху операций.

Теперь это уже был материал для обсуждения с командующими войсками фронтов, с представителями Ставки, а в последующем он докладывался Ставке. А. И. Антонов, как и большинство операторов, часто излагал свои мысли графически таблицей. Надо сказать, работе над картой, ее осмысливанию, раздумьям над ней ежедневно отводилось время, и всегда такая общая карта хранилась у него в сейфе.

Алексей Иннокентьевич после первой поездки почти не выезжал на фронты, так как обстановка не позволяла этого делать. Однако он держал постоянную связь с ними, ежедневно разговаривал по телефону с их командующими и начальниками штабов, читал донесения представителей Генштаба на фронтах и заслушивал доклады генералов и офицеров, прибывавших с фронтов. Кроме того, постоянными представителями Генштаба в действующей армии были офицеры Генерального штаба. Все это позволяло ему не только знать истинное положение на фронтах, их нужды и запросы, но и, как говорится, чувствовать биение пульса каждого фронта, Командующие войсками фронтов, довольно часто бывавшие в Ставке, обязательно предварительно обсуждали в Генеральном штабе с А. И. Антоновым и его ближайшими помощниками свои планы и вопросы подготовки боевых действий.

Вот почему Алексей Иннокентьевич и мы, его соратники по Генштабу, всегда были в курсе дел и могли в любое время доложить Верховному Главнокомандующему все вопросы, касающиеся операций действующей армии и каждого фронта в отдельности С декабря 1942 года и до конца войны ни одна более или менее значительная операция Великой Отечественной войны не прошла без участия А. И. Антонова в ее планировании и подготовке. Автором замыслов и планов некоторых операций был он сам, а в планирование многих, начиная с Курской битвы, внес значительную лепту.

Ярко выраженная типичная черта его как оператора и стратега состояла в том, что в основу замысла операции он клал задачу сосредоточения сил и разгрома какой-либо определенной группировки противника и никогда не подменял ее только задачей захвата территории.

В связи с этим вспоминается эпизод, связанный с проведением наступательной операции, получившей условное название "Полководец Румянцев". К этому эпизоду имел отношение и Алексей Иннокентьевич.

Какого-либо единого письменного или графического документа с планом этой операции не было. Ставка и Генеральный штаб в данном случае подразумевали под этим условным наименованием не документ, а совместные действия войск Воронежского, Степного и отчасти Юго-Западного фронтов в августе 1943 года, объединенные общей целью и единым руководством.

Целью действий являлся разгром противника в районе Белгорода, Харькова, после чего перед советскими войсками открывался путь к Днепру, появлялась возможность захватить там переправы и воспретить отход немецко-фашистским войскам из Донбасса на запад. В совокупности все это сулило нам большие оперативные выгоды.

Однако такой замысел требовал максимального сосредоточения сил фронтов на избранных направлениях. Генеральный штаб во главе с А. И. Антоновым тщательно следил за этим.

На четвертый день наступления выяснилось, что Пятая гвардейская армия А. С. Жадова и Первая танковая армия М. Е. Катукова действуют с нарушением принципа массирования сил. При докладе обстановки в ночь на 7 августа А. И. Антонов обратил на это внимание Верховного Главнокомандующего. По результатам этого своего доклада он подписал затем следующее указание командующему Воронежским фронтом генералу Н. Ф. Ватутину: "Из положения войск Пятой гвардейской армии Жадова видно, что ударная группировка армии распылилась и дивизии армии действуют в расходящихся направлениях. Товарищ Иванов (так тогда условно именовался И. В. Сталин. - Прим. авт.) приказал вести ударную группировку армии Жадова компактно, не распыляя ее усилий в нескольких направлениях. В равной степени это относится и к Первой танковой армии Катукова".

В тот момент сосредоточение усилий наших наступавших войск приобрело исключительную важность, поскольку сражение под Харьковом вступало в решающую фазу. Поэтому в ночь на 10 августа А. И. Антонов от имени Ставки Верховного Главнокомандования направил еще одну телеграмму, на этот раз адресованную представителю Ставки Г. К. Жукову. Речь шла опять-таки о сосредоточении усилий танковых армий на определенных направлениях, что ставило врага в крайне тяжелое положение.

Далее, однако, обстановка получила несколько неожиданное развитие. Противник срочно стал сосредоточивать в район сражения свои резервы (в основном танковые дивизии), намереваясь приостановить наше наступление, и нанес мощные контрудары: 11 августа из района южнее Богодухова, а 18-20 августа - из района западнее Ахтырки. В итоге ожесточенных боев 17-20 августа войска Воронежского фронта понесли здесь чувствительные потери. Местами были потеснены к северу и обе наши танковые армии.

Докладывая в ночь на 22 августа обстановку Верховному Главнокомандующему, генерал А. И. Антонов сделал вывод о том, что наши возможности выйти в тыл харьковской группировки противника ухудшились. А произошло это потому, что командование фронтом недооценило нависающую угрозу, даже, правильнее сказать, проглядело ее. Продвижение наступающих войск продолжалось без достаточного закрепления отвоеванных рубежей и обеспечения флангов.

Вот тогда-то, после этого заключения А. И. Антонова, Верховный Главнокомандующий продиктовал директиву командующему фронтом Н. Ф. Ватутину, ставшую впоследствии известной всем командующим и штабам. Содержание ее отчетливо выражало центральную идею о том, что продвижение вперед в ходе наступления не должно превращаться в самоцель. В частности, в этой директиве было сказано: "Стремление к наступлению всюду и к овладению возможно большей территорией без закрепления успеха и прочного обеспечения флангов ударных группировок является наступлением огульного характера. Такое наступление приводит к распылению сил и средств и дает возможность противнику наносить удары во фланг и тыл нашим далеко продвинувшимся вперед и не обеспеченным с флангов группировкам и бить их, но частям".

Как известно, нашим войскам к моменту издания этой директивы удалось отбить контрудар противника. Действия правого крыла Воронежского фронта стали более организованными, и попытки противника приостановить наше наступление провалились.

Этим не замедлил воспользоваться И. С. Конев, командовавший в то время Степным фронтом. Его войска штурмом взяли Харьков, 23 августа в 21 час Москва салютовала двадцатью артиллерийскими залпами из 224 орудий доблестным войскам Степного фронта, освободившим при содействии Воронежского и Юго-Западного фронтов второй по величине город Украины.

С ликвидацией харьковской группировки противника закончилась и Курская битва, знаменовавшая новый исторический этап на пути к нашей полной победе над фашистской Германией. Впереди был Днепр, освобождение Правобережной Украины, ликвидация блокады Ленинграда и другие славные боевые операции.

Алексей Иннокентьевич Антонов являлся последовательным выразителем советского военного искусства и его основных принципов: решительности, гибкости, маневренности.

Это проявлялось и в характере планов, над которыми работал А. И. Антонов. Именно в таком духе разрабатывался под непосредственным его руководством в Генеральном штабе общий оперативный замысел, а затем и план действий в летней кампании 1944 года. В основу его были положены предложения командующих фронтами, которые знали обстановку до деталей. Все соображения командующих и военных советов фронтов по поводу летней кампании во второй половине апреля в Генеральном штабе были сведены воедино. Она представлялась в виде системы крупнейших в истории войн операций на огромном пространстве от Прибалтики до Карпат. К активным действиям надлежало привлечь одновременно не менее пяти-шести фронтов. Дальнейшее изучение существа дела определило, однако, целесообразность проведения самостоятельной большой операции на львовском направлении, а также операций на выборгском и свирско-петрозаводском направлениях.

Теперь летняя кампания вырисовывалась в такой последовательности. Открывал ее в начале июня Ленинградский фронт наступлением на Выборг. Затем подключался Карельский фронт с целью разгрома свирско-петрозаводской группировки противника.

В итоге этих операций должен был выпасть из борьбы финский партнер гитлеровской Германии. За выступлением Карельского фронта без промедления следовали действий в Белоруссии, рассчитанные на внезапность. Затем, когда немецко-фашистское командование уже поймет, что именно здесь происходят решающие события, и двинет сюда свои резервы с юга, должно было развернуться сокрушительное наступление Первого Украинского фронта на львовском направлении.

Разгром белорусской и львовской группировок противника составлял содержание главного удара Советских Вооруженных Сил в летнюю кампанию 1944 года. В то же время предполагалось проводить активные действия силами Второго Прибалтийского фронта, чтобы сковать войска вражеской группы армий "Север", которая, несомненно, сделает попытки обеспечить устойчивость соседа справа - группы армий "Центр". И наконец, когда в результате всех этих могучих ударов враг понесет поражение, можно считать обеспеченным наступление на новом направлении - в Румынию, Болгарию, Югославию, а также в Венгрию, Австрию, Чехословакию.

В таком виде генерал Антонов доложил Ставке к концу апреля наметки плана летней кампании 1944 года. Они и послужили основой при формулировании в первомайском приказе Верховного Главнокомандующего политических целей Советских Вооруженных Сил. Этот праздничный приказ призывал войска очистить от врага всю землю нашей Родины и вызволить из гитлеровской неволи братские народы Польши, Чехословакии и других стран Восточной Европы.

Алексей Иннокентьевич взял на себя нелегкий труд - лично разработать основы плана решающего наступления в летней кампании 1944 года, то есть Белорусской стратегической операции, получившей кодовое наименование "Багратион".

Приступая к ее подготовке, он видел одну из первоочередных задач Генерального штаба в том, чтобы как-то убедить гитлеровское командование, что летом 1944 года главные удары Советской Армии последуют на юге и в Прибалтике. В связи с этим уже 3 мая командующему Третьим Украинским фронтом было отдано следующее распоряжение: "В целях дезинформации противника на вас возлагается проведение мероприятий по оперативной маскировке. Необходимо показать за правым флангом фронта сосредоточение восьми-девяти стрелковых дивизий, усиленных танками и артиллерией... Ложный район сосредоточения следует оживить, показав движение и расположение отдельных групп людей, машин, танков, орудий и оборудование района; в местах размещения макетов танков и артиллерии выставить орудия ЗА (зенитной артиллерии), обозначив одновременно ПВО всего района установкой средств ЗА и патрулированием истребителей.

Наблюдением и фотографированием с воздуха проверить видимость и правдоподобность ложных объектов... Срок проведения оперативной маскировки с 5 по 15 июня с. г.".

Аналогичная директива пошла и на Третий Прибалтийский фронт. Маскировочные работы он должен был осуществлять восточнее реки Череха. Противник сразу клюнул на эти две приманки. Немецкое командование проявило большое беспокойство, особенно на южном направлении. С помощью усиленной воздушной разведки оно настойчиво пыталось установить, что мы затеваем севернее Кишинева, каковы наши намерения.

Своего рода дезинформацией являлось также оставление на юго-западном направлении танковых армий. Разведка противника следила за нами в оба и, поскольку эти армии не трогались с места, делала вывод, что, вероятнее всего, мы предпримем наступление именно здесь. На самом же деле мы исподволь готовили танковый удар совсем в ином месте. Людьми и техникой в первую очередь укомплектовывались те танковые и механизированные соединения, которым предстояло в скором времени перегруппироваться на белорусское направление. Приняты были меры и к обеспечению тайны наших намерений. К непосредственной разработке плана летней кампании в целом и Белорусской операции в частности привлекался очень узкий круг лиц. В полном объеме эти планы знали лишь пять человек: первый заместитель Верховного Главнокомандующего, начальник Генштаба и его заместитель, начальник Оперативного управления и один из его заместителей. Всякая переписка на сей счет, а равно и переговоры по телефону или телеграфу категорически запрещались, и за этим осуществлялся строжайший контроль. Оперативные соображения фронтов разрабатывались тоже двумя-тремя лицами, писались обычно от руки и докладывались, как правило, лично командующими. В войсках развернулись работы по совершенствованию обороны.

Фронтовые, армейские и дивизионные газеты публиковали материалы только по оборонительной тематике. Вся устная агитация была нацелена на прочное удержание занимаемых позиций. Работа мощных радиостанций временно прекратилась. В учебно-тренировочные радиосети включались только маломощные передатчики, располагавшиеся не ближе 60 километров от переднего края и работавшие на пониженной антенне под специальным радиоконтролем. Весь этот комплекс мер оперативной маскировки в конечном счете оправдал себя. История свидетельствует, что противник был введен в глубокое заблуждение относительно истинных наших намерений. К. Типпельскирх, в то время командовавший Четвертой немецкой армией, писал впоследствии, что генерал Модель, возглавлявший фронт в Галиции, не допускал возможности наступления русских нигде, кроме как на его участке. И высшее гитлеровское командование вполне с ним соглашалось, считая, однако, что наш удар в Галиции может сочетаться с ударом в Прибалтике. Развертыванию же советских войск перед группой армий "Центр" придавалось второстепенное значение. Всю первую половину мая 1944 года шла черновая работа над планом летней кампании. Еще и еще раз уточнялись детали наступления в Белоруссии. К 14 мая разработка Белорусской операции закончилась. Все было сведено в единый план и оформлено в виде короткого текста и карты. Текст с карты писался от руки генералом А. А. Грызловым, и 20 мая после нескольких дней раздумий его скрепил своей подписью А. И. Антонов.

По первоначальному варианту плана "Багратион" цель операции состояла в том, чтобы ликвидировать выступ неприятельской обороны в районе Витебск, Бобруйск, Минск и выйти на рубеж Диена. Молодечно, Столбцы, Старобин. Замыслом предусматривался разгром фланговых группировок противника, охват флангов и прорыв центра его позиций с последующим развитием успеха по сходящимся направлениям на Минск. Все силы четырех наших фронтов - трех Белорусских и Первого Прибалтийского - нацеливались на группу армий "Центр". В общей сложности против 42 неприятельских дивизий (по нашим тогдашним несколько заниженным подсчетам), оборонявшихся в белорусском выступе, должны были наступать 77 наших стрелковых дивизий, три танковых корпуса, один механизированный, один кавалерийский, шесть дивизий ствольной артиллерии и три дивизии гвардейских минометов.

Генеральный штаб во главе с генералом А. И. Антоновым полагал, что такие силы гарантируют выполнение замысла операции. Однако вскоре выявилось, что количество дивизий противника несколько превышает наши данные, а слабый Второй Прибалтийский фронт не в состоянии надежно сковать войска группы армий "Север", и потому последняя может нанести чрезвычайно опасный для нас фланговый удар в полосе своего соседа справа - группы армий "Центр". По мере уточнения сил и средств противника план пришлось корректировать. Неизбежность этого мы в какой-то степени предвидели. Для того ведь, собственно, и намечалось организовать обсуждение плана с командующими фронтами примерно за месяц до начала наступления, с учетом последних данных обстановки и тенденций ее развития на ближайшее время.

Важнейшим элементом плана всякой операции является ее замысел. По плану "Багратион" замышлялось полное уничтожение основных сил противника, оборонявшихся в Белоруссии. Этот вопрос неоднократно и всесторонне обсуждался с начальником Генерального штаба А. М. Василевским и с первым заместителем Верховного Главнокомандующего Г. К. Жуковым. Мыслилось, что разгром значительной части наиболее боеспособных неприятельских войск будет достигнут уже в период прорыва обороны, первая полоса которой была особенно насыщена живой силой. Поскольку противник резервировал свои войска мало, возлагались большие надежды на первый огневой удар по его тактической зоне. С этой целью фронтам и давалось такое большое количество артиллерийских дивизий прорыва. В Ставке план обсуждался 22 и 23 мая с участием Г. К. Жукова, А. М. Василевского, командующего войсками Первого Прибалтийского фронта И. X. Баграмяна, командующего войсками Первого Белорусского фронта К. К. Рокоссовского, членов военных советов этих же фронтов, а также А. А. Новикова, Н. Н. Воронова, В. Хрулева, М. П. Воробьева, работников Генштаба во главе с А. И. Антоновым. 24 и 25 мая был рассмотрен и план Третьего Белорусского фронта, которым командовал генерал И. Д. Черняховский.

В течение этих двух дней была окончательно сформулирована цель Белорусской операции - окружить и уничтожить в районе Минска крупные силы группы армий "Центр".

После того как план грандиозной Белорусской операции был тщательно откорректирован большим коллективом военачальников на заседании в Ставке и утвержден Верховным Главнокомандующим, Алексей Иннокентьевич настойчиво следил за проведением его в жизнь.

Я остановился сравнительно подробно на разработке плана одной лишь Белорусской битвы. Подобных примеров можно было бы привести много. Орден "Победа", которым Антонов был награжден за участие в разработке решающих операций войны, - высокая оценка Родиной его трудов. Этим орденом всего награждено 11 советских военачальников и среди них Алексей Иннокентьевич.

Рисуя портрет А. И. Антонова, нельзя хотя бы кратко не упомянуть о его деятельности в качестве военного представителя на Ялтинской и Потсдамской конференциях. Антонов входил в состав советской делегации на конференциях в Ялте в 1944 году и в Потсдаме в 1945 году. Он готовил военные вопросы и вел там переговоры в различных комиссиях и на встречах с военными представителями союзников. Сталин знал, кого брать. Алексей Иннокентьевич в то время был, пожалуй, наиболее подготовленным для этой цели военным руководителем. Он был в курсе событий на всех фронтах, ему были хорошо известны планы советского командования и в пределах возможного - намерения союзников и все вопросы взаимодействия с ними. Помимо этого, как уже сказано, Антонов был очень точный человек, хорошо излагал мысли устно и письменно, обладал даром мало говорить, а больше слушать, что представляет несомненное достоинство при всяких переговорах. В общем он как нельзя лучше подходил для этой цели.

К каждой из этих поездок Алексей Иннокентьевич долго и скрупулезно готовился, прорабатывая различные варианты той или иной ситуации, которая могла возникнуть на конференции, изучал документы и запасался справками. Насколько мне известно, глава делегации был доволен его работой.

Заключительный период Великой Отечественной войны и первые послевоенные месяцы Алексей Иннокентьевич провел в Генеральном штабе уже в качестве его официального начальника. В феврале 1945 года, в связи с тем, что Маршал Советского Союза А. М. Василевский стал командующим Третьим Белорусским фронтом, А. И. Антонов был назначен на должность начальника Генерального штаба, которую исполнял до 25 марта 1946 года. Когда А. М. Василевский вернулся на свой прежний пост начальника Генерального штаба, А. И. Антонов стал опять его первым заместителем и пробыл на этой должности до 6 ноября 1948 года, проработав, таким образом, в Генеральном штабе без малого шесть лет. В январе 1950 году он был назначен командующим войсками Закавказского военного округа. В апреле 1954 года он вновь становиться первым заместителем начальника Генерального штаба, членом коллегии Министерства обороны СССР.

Май 1955 года стал началом нового этапа в деятельности генерала Антонова. Он получил назначение на должность начальника штаба Объединенных вооруженных сил стран Варшавского Договора.

Алексей Иннокентьевич Антонов скончался 18 июня 1962 года в возрасте шестидесяти лет и был похоронен у Кремлевской стены. Заслуги Антонова были отмечены тремя орденами Ленина, высшим военным орденом “Победа”, четырьмя орденами Красного Знамени, орденами Суворова и Кутузова I степени, орденом Отечественной войны и многочисленными медалями, а также иностранными орденами и медалями.

Составил Олег Бегинин

с использованием источников: Любченков Ю., "100 Великих полководцев Второй Мировой", Вече, 2005. "Полководцы и военачальники Великой Отечественной", Молодая Гвардия, 1971.

Перепечатывается с сайта http://www.weltkrieg.ru/

На трибуне мавзолея: В.Н. Меркулов, А.И. Антонов, Г.К. Жуков,
Д. Эйзенхауэр, И.В. Сталин, У.А. Гарриман, М.И. Калинин и др.
Москва, 12 августа 1945 года. Фото М.Калашникова.

Антонов Алексей Иннокентьевич (1896-1962). Генерал армии (1943). С декабря 1942 г. - первый заместитель начальника Генштаба и один из главных военных советников Сталина. Родился в Гродно в семье артиллерийского офицера. Окончил гимназию и Павловское военное училище. Участник Первой мировой войны (прапорщик). В годы гражданской войны воевал в рядах Красной Армии на Северном Кавказе, в Крыму. В мирное время окончил Военную академию им. М.В. Фрунзе и Академию Генштаба. В годы Великой Отечественной войны начальник штаба ряда фронтов: Южного, Северо-Кавказского и Закавказского фронтов и Черноморской группы войск. С февраля 1945 г. - начальник Генерального штаба. После разгрома фашистской Германии командовал войсками Закавказского военного округа, в 1946-1948 гг. и с 1954 г. был первым заместителем начальника Генштаба. С 1955 г. - одновременно начальник штаба Объединенных Вооруженных Сил государств-участников Варшавского договора. С 1946 г. - депутат Верховного Совета СССР. Член ЦК компартии Грузии. Награжден тремя орденами Ленина, четырьмя орденами Красного Знамени. За участие в разработке решающих операций Великой Отечественной войны Антонов, единственный из советских генералов, был награжден орденом «Победа». 1) С 1956 г. был женат на Ольге Васильевне Лепешинской (р. 1916 г., артистка балета, народная артистка СССР). Детей у них не было. Похоронен у Кремлевской стены.

Примечания

1) Высший военный орден «Победа» учрежден Указом ВС СССР от 8 ноября 1943 г. Им награждено 17 человек, из них трое - дважды: Г.К. Жуков, Сталин, А.М. Василевский. Среди кавалеров ордена «Победа» несколько иностранцев: король Румынии Михай I, маршалы Б. Монтгомери, М. Роля-Жимерский, И.Б. Тито, Д. Эйзенхауэр. Отметим, что Л.И. Брежнев был лишен ордена «Победа» Указом, подписанным М.С. Горбачевым (1989).

Использованы материалы кн.: Торчинов В.А., Леонтюк А.М. Вокруг Сталина. Историко-биографический справочник. Санкт-Петербург, 2000

А.И.Антонов (справа) во время работы Крымской конференции

Главы трех держав во время Крымской конференции.

солнце) (Суд 13.24; 14.1,3,5,7,10,12,15,16,20; 15.1,4,6,7,10-12,16; 16.1-3,6,7,9,10,12-14,20,23,25-30; Евр 11.32)-сын Маноя из колена Данова, назорей от чрева матери, рожденный по благовестию Ангела, герой и судья Израиля в течение 20 лет (Суд 15.20; 16.31). Обладал невероятной физической силой, особенно когда на него сходил Дух Божий. Был последним судьей (см.) из упомянутых в книге Судей.

Отличное определение

Неполное определение ↓

Самсон

Шимшон, т. е. солнышко. Самсон, последний судья в книге Судей, сын Маноя из колена Данова, рожденный по особому Божьему обещанию от жены, бывшей долгое время неплодной, и от утробы матери посвящен в назореи Господу (Суд. 13). В то время, когда израильтяне в течение 40 лет были под игом филистимлян, Господь воздвиг Самсона, чтобы он подвигами своей необыкновенной физической силы мог вредить врагам Израиля На пути в Фимнафу, куда он шел для эго, чтобы взять себе филистимлянку в жены, он растерзал молодого льва, который шел к нему навстречу; в трупе этого льва на обратном пути он нашел рой пчел с медом. По поводу этого он задал филистимлянам загадку, и когда им с помощью его жены удалось отгадать ее, то он отдал проигранные в споре тридцать рубашек из тонкого полотна и тридцать перемен одежд (гл. 14) Когда после этого отец его жены отдал ее другому, то Самсон выпустил 300 лисиц с привязанными к хвостам факелами на жатву филистимлян и выжег ее. Филистимляне, со своей стороны, сожгли его жену и ее отца Тогда он «перебил им голени и бедра (15:8) и пошел и засел в ущелье скалы Етама» в Иудее. Выданный иудеями филистимлянам, он разорвал веревки, которыми были связаны его руки, нашел ослиную челюсть и убил ею 1000 человек филистимлян (15:14,15). После этого он почувствовал сильную жажду и воззвал к Господу, «и разверз Бог ямину в Лехе и потекла из нее вода» (15:18 и дал.). Однажды Самсон пошел в Газу и, увидев блудницу, вошел к ней. Филистимляне ходили кругом и подстерегали его всю ночь в воротах города, желая убить его. Когда он встал, то схватил створни городских ворот с обоими косяками, положил их на плечи и отнес на вершину горы, которая на пути к Хеврону (16:1 и дал.). Впоследствии он попал в сети филистимлянки Далилы, которая старалась узнать секрет его силы. С его слов, она связала его семью сырыми тетивами, потом семью новыми веревками, но он разорвал их; наконец, она воткала в ткань семь кос с его головы и прикрепила к колоде, но он выдернул ткальную колоду вместе с тканью Она докучала ему до тех пор, пока не узнала от него тайну «если же остричь меня, то отступит от меня сила моя» (16.17). Тогда она усыпила его на своих коленах и велела человеку остричь 7 кос его головы, и сила, действительно, отступила от него Филистимляне взяли его, выкололи ему глаза, сковали его двумя. медными цепями и приставили его молоть в доме узников. Между тем волосы на его голове начали отрастать. Некоторое время спустя филистимляне торжественно справляли праздник в храме своего идола Дагона и привели туда Самсона, чтобы забавляться им. Там он воззвал к Господу, сдвинул с места два средних столпа, на которых утверждалось все здание... «и обрушился дом на владельцев и на весь народ, бывший в нем, и было умерших, которых умертвил Самсон при смерти своей, более, нежели сколько умертвил он в жизни своей». Судьею Израиля он был 20 лет (16:21 и дал). Он упоминается среди мужей веры (Евр 11:32).

Дьякова Елена

Самсон

Краткое содержание мифа

Самсо́н (ивр. Шимшо́н ) — знаменитый библейский Судья-герой, прославившийся своими подвигами в борьбе с филистимлянами.

С амсон, лат. Samson, Шимшон (евр. предположительно «служитель» или «солнечный»), герой ветхозаветных преданий, наделённый невиданной физической силой; двенадцатый из «судей израилевых». Сын Маноя из колена Данова, из города Цора. Рождение Самсона, которому суждено «спасать Израиля от руки филистимлян», Маною и его жене, долго бывшим бездетными, предрекает ангел.

Благодаря этому, Самсон избирается на служение богу «от чрева матери», причём даётся повеление - подготовить ребёнка к пожизненному назорейству (обет, состоявший в соблюдении ритуальной чистоты и в воздержании от вина для всецелого посвящения себя богу). С самого детства в решающие моменты жизни на Самсона нисходит «дух господень», дающий ему чудесную силу, с помощью которой Самсон одолевает любых врагов. Все поступки его имеют скрытый смысл, непонятный для окружающих. Так, юноша вопреки воле родителей решает жениться на филистимлянке. При этом им руководит тайное желание найти случай отомстить филистимлянам. На пути в Фимнафу, где жила невеста Самсона, на него нападает молодой лев, но Самсон, исполнившись «духа господня», раздирает его, как козлёнка.

Фрагмент шиферного барельефа
"Самсон разрывает пасть льву»

Позже Самсон находит в трупе этого льва пчелиный рой и насыщается оттуда мёдом. Это даёт ему повод на брачном пиру задать тридцати филистимлянам - «брачным друзьям» - неразрешимую загадку:

«Из ядущего вышло ядомое, и из сильного вышло сладкое». Самсон поспорил на тридцать рубашек и тридцать перемен одежд, что брачные друзья не найдут разгадки, и они, ничего не придумав за семь дней пира, пригрозили жене Самсона, что сожгут её дом, если он «оберёт их». Поддавшись просьбам жены, Самсон сообщает ей разгадку - и тут же слышит её из уст филистимлян: «Что слаще мёда, и что сильнее льва?».

Самсон, загадывающий загадки на свадьбе
1638, Рембрандт

Тогда, осуществляя первый акт своей мести, Самсон поражает тридцать филистимских воинов и отдаёт их одежды брачным друзьям. Гнев Самсона и его возвращение в Цор расцениваются женой как развод, и она выходит за одного из брачных друзей. Это служит поводом для нового акта мести филистимлянам: поймав триста лисиц, Самсон связывает их попарно хвостами, привязывает к ним горящие факелы и выпускает на жатву филистимлян, предавая огню весь урожай. За это филистимляне сжигают жену Самсона и её отца, а в ответ на новое нападение Самсона целое филистимское войско вторгается в Иудею. Три тысячи иудейских посланников просят его сдаться филистимлянам и отвратить этим от Иудеи угрозу опустошения. Самсон разрешает им связать себя и выдать филистимлянам. Однако в стане врагов «сошёл на него дух господень, и верёвки... упали... с рук его». Тут же Самсон, подняв с земли ослиную челюсть, поражает ею тысячу воинов-филистимлян. После битвы по молитве изнемогшего от жажды Самсона из земли пробивается родник, получивший имя «источник воззвавшего», а вся местность, в честь битвы наречена Рамат-Лехи. После этих подвигов Самсон всенародно избирается «судьёй израилевым» и правит двадцать лет.

Самсон и Далила. Антонис Ван Дейк

Виновницей гибели Самсона становится его возлюбленная - филистимлянка Далила из долины Сорек. Подкупленная «властителями филистимскими», она трижды пытается выведать у Самсона источник его чудесной силы, но Самсон трижды обманывает её, говоря, что он станет бессильным, если его свяжут семью сырыми тетивами, или опутают новыми верёвками, или воткут его волосы в ткань. По ночам Далила осуществляет всё это, но Самсон, просыпаясь, с лёгкостью разрывает любые путы. Наконец, устав от упрёков Далилы в нелюбви и недоверии к ней, Самсон «открыл ей всё сердце своё»: он назорей божий от чрева матери, и, если остричь ему волосы, обет нарушится, сила покинет его и он станет, «как прочие люди».

Ночью филистимляне остригают «семь кос головы» спящего Самсона, и, просыпаясь на крик Далилы: «Филистимляне на тебя, Самсон!», - он чувствует, что сила отступила от него. Враги ослепляют его, заковывают в цепи и заставляют вращать мельничные жернова в темнице Газы.

Между тем волосы его постепенно отрастают. Чтобы насладиться унижением Самсона, филистимляне приводят его на праздник в храм Дагона и заставляют «забавлять» собравшихся. Самсон просит отрока-поводыря подвести его к центральным столбам храма, чтобы опереться на них. Вознеся к богу молитву Самсон, вновь обретший силу, сдвигает с места два средних столба храма и с возгласом «Да умрёт душа моя с филистимлянами!» обрушивает всё здание на собравшихся, убивая в миг своей смерти больше врагов, чем за всю жизнь.

Образы и символы мифа

Ослепление Самсона. Рембрандт. 1636

Образ Самсона типологически сопоставляется с такими эпическими героями, как шумеро-аккадский Гильгамеш, греческие Геракл и Орион и др. Подобно им, Самсон обладает сверхъестественной силой, совершает богатырские подвиги, в том числе вступает в единоборство со львом. Потеря чудесной силы (или гибель) в результате женского коварства также характерна для ряда эпических героев. Библейская история о Самсоне обнаруживает соединение героико-мифологических и сказочных элементов с историческим повествованием. Исторический образ «судьи», каковым был Самсон, обогащен фольклорно-мифологическими мотивами, которые восходят к астральным мифам, в частности, к мифологии Солнца (имя «Самсон» — буквально `солнечный`, «косы головы его» — солнечные лучи, без которых солнце теряет свою силу).

Волосы , безусловно, главный символ мифа. Это символ жизненной силы, наделенной героем мифа. Волосы считались местонахождением души или магической силы. Потерять волосы означало потерять силу. Поднимая вопрос о ношении длинных волос, считается возможным объяснить это двумя причинами: 1) страхом за те беды, которые могут сотвориться со стриженными волосами и тем самым повредить человеку и 2) священностью головы, в которой обитает особый затылочный дух и боязнью неосторожным обращением с волосами причинить ему боль; «Волосы рассматриваются чем-то вроде жилища или седалища бога, так что, если их обрезать, то бог теряет жилище, которое он имеет в лице жреца», говорит он.

Лев. Символ мощи. Не зря льва считают королем зверей. Лев был распространенным образом врагов Израиля. Дух сошел на Самсона, и он победил льва, что должно было сказать ему, что он на самом деле может избавить Израиль от Филистимлян.

Коммуникативные средства создания образов и символов

Гибель Самсона. Шнорр фон Карольсфельд

Библейский сюжет о Самсоне — одна из излюбленных тем в искусстве и литературе, начиная с эпохи Ренессанса (трагедия Ганса Сакса «Самсон», 1556, и ряд других пьес). Тема приобрела особую популярность в 17 в., особенно среди протестантов, которые использовали образ Самсона как символ своей борьбы против власти римского папы. Наиболее значительное произведение, созданное в это столетие, — драма Дж. Мильтона «Самсон-борец». Среди произведений 18 в. следует отметить: стихотворение У. Блейка (1783), стихотворную пьесу М. Х. Луццатто «Шимшон ве-ха-плиштим» («Самсон и филистимляне») В 19в. к этой теме обращались А. Карино (около 1820 г.), Михай Темпа (1863), А. де Виньи (1864); в 20 в. Ф. Ведекинд, С. Ланге, а также писатели-евреи: В. Жаботинский («Самсон Назорей», 1927, на русском языке; переиздано — издательство «Библиотека-Алия», Иер., 1990); Леа Гольдберг («Ахават Шимшон» — «Любовь Самсона», 1951-52) и другие.

В изобразительном искусстве наиболее полное воплощение получили сюжеты: Самсон, раздирающий льва (гравюра А. Дюрера, статуя для Петергофского фонтана работы М. И. Козловского и др.), борьба Самсона с филистимлянами (скульптуры Пьерино да Винчи, Дж. Болоньи), предательство Далилы (картины А. Мантеньи, А. ван Дейка и др.), героическая смерть Самсона (мозаика церкви Санкт-Гереон в Кёльне, 12 в., барельеф Нижней церкви в Пече, 12 в., Венгрия, барельеф Б. Беллано и др.). Все основные события жизни Самсона отразил в своём творчестве Рембрандт («Самсон задаёт загадку на пиру», «Самсон и Далила», «Ослепление Самсона» и др.). Среди произведений художественной литературы наиболее значительна драматическая поэма Дж. Мильтона «Самсон борец», среди музыкально-драматических произведений - оратория Г. Ф. Генделя «Самсон» и опера Ш. К. Сен-Санса «Самсон и Далила»..

Скульптурная
группа фонтана
"Самсон"

В музыке сюжет Самсона отражен в ряде ораторий композиторов Италии (Верачини, 1695; А. Скарлатти, 1696, и других), Франции (Ж. Ф. Рамо, опера на либретто Вольтера, 1732), Германии (Г. Ф. Гендель на основе драмы Дж. Мильтона написал ораторию «Самсон»; премьера в театре «Ковент-Гарден» в 1744 г.). Наибольшей популярностью пользуется опера французского композитора К. Сен-Санса «Самсон и Далила» (премьера в 1877 г.).

Самый знаменитый памятник Санкт-Петербурга "Самсон, раздирающий пасть льва" - самая зрелищная композиция Большого каскада. Струя воды возносится вверх на 21 метр. Постаментом служит трехметровая гранитная скала.

Скульптурная группа фонтана "Самсон" - аллегория победы России над Швецией под Полтавой. Через месяц после легендарного сражения Петра I впервые сравнили с Самсоном, что объяснялось и тем, что Полтавская битва произошла в день этого святого - 27 июня. С той поры образ Самсона стал одним из самых распространенных символов русской армии и Петра I. Швеция же и ее король Карл XII отображались в виде льва, изображение которого присутствовало на государственном гербе Швеции.

Фонтан "Самсон" был установлен в Петергофе в 1735 году в 25 годовщину великого исторического события. Первоначально группа была отлита из свинца Б.К. Растрелли, создателем одного из лучших памятников Петру I в Санкт-Петербурге.

Самсон и Далила
Артус Квеллинус Старший

В 1801 году монументальная группа была заменена новой, отлитой из бронзы по модели выдающегося русского скульптора - М. Козловского, который внес некоторые изменения, сохранив при этом первоначальный замысел и композицию. В том же году по проекту А. Воронихина велись работы по сооружению нового постамента фонтана, в котором были устроены ниши из которых выглядывали золоченые головы львов.

В период оккупации Петергофа скульптурная группа "Самсон, раздирающий пасть льва" была похищена и, по всей вероятности, уничтожена. На основе довоенных фотографий и набросков М. Козловского скульптура была восстановлена и отлита в бронзе. А в 1947 году "Самсон", уже третий по счету, занял свое историческое место у подножия Большого каскада, составив с ним единое художественное и композиционное ядро всего Нижнего парка Петергофа.

Социальное значение мифа

Христианские богословы, трактуя Книгу Судей, акцентируют на примере с Далилой значимость борьбы с плотской страстью. Потеря жизненной силы в результате женского коварства присуща многим мифологическим героям. Это показывает, что не всегда стоит доверять даже близким людям.

Миф о Самсоне может научить нас борьбе со Злом, он борец за справедливость. Самсон помогает своему народу избавиться от Израильского ига, что показывает его самоотверженность.

.
.
С амсон, лат. Samson, Шимшон (евр. предположительно «служитель» или «солнечный»), герой ветхозаветных преданий (Суд. 13- 16), наделённый невиданной физической силой; двенадцатый из «судей израилевых». Сын Маноя из колена Данова, из города Цора. Ко времени Самсона над сынами израилевыми, продолжавшими «делать злое пред очами господа», уже сорок лет тяготело иго филистимлян.

Рождение Самсона, которому суждено «спасать Израиля от руки филистимлян» (13, 5), Маною и его жене, долго бывшим бездетными, предрекает ангел . Этим Самсон (как Исаак , Самуил и др.) избирается на служение богу «от чрева матери», причём даётся повеление - подготовить ребёнка к пожизненному назорейству (обет, состоявший в соблюдении ритуальной чистоты и в воздержании от вина для всецелого посвящения себя богу; внешний признак назорея - длинные волосы, которые запрещено стричь, - Чис. 6, 1-5). Затем ангел возносится на небо в пламени сжигаемой Маноем жертвы (13, 20-21). С самого детства на Самсона в решающие моменты жизни нисходит «дух господень», дающий ему чудесную силу, с помощью которой Самсон одолевает любых врагов. Все поступки его имеют скрытый смысл, непонятный для окружающих. Так, юноша вопреки воле родителей решает жениться на филистимлянке. При этом им руководит тайное желание найти случай отомстить филистимлянам (14, 3-4). На пути в Фимнафу, где жила невеста Самсона, на него нападает молодой лев , но Самсон, исполнившись «духа господня», раздирает его, как козлёнка (14, 6). Позже Самсон находит в трупе этого льва пчелиный рой и насыщается оттуда мёдом (14, 8). Это даёт ему повод на брачном пиру задать тридцати филистимлянам - «брачным друзьям» - неразрешимую загадку: «Из ядущего вышло ядомое, и из сильного вышло сладкое» (14, 14). Самсон поспорил на тридцать рубашек и тридцать перемен одежд, что брачные друзья не найдут разгадки, и они, ничего не придумав за семь дней пира, пригрозили жене Самсона, что сожгут её дом, если он «оберёт их». Поддавшись просьбам жены, Самсон сообщает ей разгадку - и тут же слышит её из уст филистимлян: «Что слаще мёда, и что сильнее льва?». Тогда, осуществляя первый акт своей мести, Самсон поражает тридцать филистимских воинов и отдаёт их одежды брачным друзьям. Гнев Самсона и его возвращение в Цор расцениваются женой как развод, и она выходит за одного из брачных друзей (14, 17-20). Это служит поводом для нового акта мести филистимлянам: поймав триста лисиц, Самсон связывает их попарно хвостами, привязывает к ним горящие факелы и выпускает на жатву филистимлян, предавая огню весь урожай (15, 4-5). За это филистимляне сжигают жену Самсона и её отца, а в ответ на новое нападение Самсона целое филистимское войско вторгается в Иудею. Три тысячи иудейских посланников просят его сдаться филистимлянам и отвратить этим от Иудеи угрозу опустошения. Самсон разрешает им связать себя и выдать филистимлянам. Однако в стане врагов «сошёл на него дух господень, и верёвки... упали... с рук его» (15, 14). Тут же Самсон, подняв с земли ослиную челюсть, поражает ею тысячу воинов-филистимлян. После битвы по молитве изнемогшего от жажды Самсона из земли пробивается родник, получивший имя «источник воззвавшего» (Эйн-Гакорэ), а вся местность, в честь битвы наречена Рамат-Лехи («Нагорье челюсти») (15, 15-19). После этих подвигов Самсон всенародно избирается «судьёй израилевым» и правит двадцать лет.
Когда жители Газы Филистимской, оповещённые о том, что Самсон проведёт ночь в доме блудницы, запирают городские ворота, дабы не выпустить его живым из города. Самсон, встав в полночь, вырывает ворота из земли, взваливает на плечи и, пройдя с ними половину Ханаана, водружает их на вершине горы близ Хеврона (16, 3).
Виновницей гибели Самсона становится его возлюбленная - филистимлянка Далила из долины Сорек. Подкупленная «властителями филистимскими», она трижды пытается выведать у С. источник его чудесной силы, но Самсон трижды обманывает её, говоря, что он станет бессильным, если его свяжут семью сырыми тетивами, или опутают новыми верёвками, или воткут его волосы в ткань. По ночам Далила осуществляет всё это, но Самсон, просыпаясь, с лёгкостью разрывает любые путы (16, 6-13). Наконец, устав от упрёков Далилы в нелюбви и недоверии к ней, Самсон «открыл ей всё сердце своё»: он назорей божий от чрева матери, и, если остричь ему волосы, обет нарушится, сила покинет его и он станет, «как прочие люди» (16, 17). Ночью филистимляне остригают «семь кос головы» спящего Самсона, и, просыпаясь на крик Далилы: «филистимляне на тебя, Самсон!», - он чувствует, что сила отступила от него. Враги ослепляют его, заковывают в цепи и заставляют вращать мельничные жернова в темнице Газы. Между тем волосы его постепенно отрастают. Чтобы насладиться унижением Самсона, филистимляне приводят его на праздник в храм Дагона и заставляют «забавлять» собравшихся. Самсон просит отрока-поводыря подвести его к центральным столбам храма, чтобы опереться на них. Вознеся к богу молитву Самсон, вновь обретший силу, сдвигает с места два средних столба храма и с возгласом «Да умрёт душа моя с филистимлянами!» обрушивает всё здание на, собравшихся, убивая в миг своей смерти больше врагов, чем за всю жизнь.
В агаде имя Самсона этимологизируется как «солнечный», что толкуется как свидетельство его близости к богу, который «есть солнце и щит» (Пс. 83, 12). Когда на Самсона сходил «дух господень», он обретал такую силу, что, поднимая две горы, высекал из них огонь, как из кремней; делая один шаг, преодолевал расстояние между двумя городами («Вайикра рабба» 8, 2). Праотец Иаков, предрекая будущее колена Данова словами: «Дан будет судить народ свой... Дан будет змеем на дороге...» (Быт. 49, 16-17), имел в виду времена судьи Самсона. А он подобен змею: оба живут одиноко, у обоих вся сила в голове, оба мстительны, оба, умирая, убивают врагов («Берешит рабба» 98, 18-19). Самсона прощались все грехи за то, что он никогда не произносил имя божие всуе; но открыв Далиле, что он назорей, Самсон тотчас был наказан: ему вменились все прежние грехи - и он, который «следовал влечению очей своих» (любодействовал), был ослеплён. Сила возвратилась к нему перед смертью в награду за смирение: будучи судьёй израилевым, он ни разу не возгордился и не превознёсся ни над кем («Сота» 10а).
Образ Самсона типологически сопоставляется с такими эпическими героями, как шумеро-аккадский Гильгамеш , греческие Геракл и Орион и др. Подобно им, Самсон обладает сверхъестественной силой, совершает богатырские подвиги, в том числе вступает в единоборство со львом. Потеря чудесной силы (или гибель) в результате женского коварства также характерна для ряда эпических героев. Представители старой солярно-метеорологической школы видели в Самсоне олицетворение солнца , на что, по их мнению, указывает имя Самсона («солнечный»); волосы Самсона будто бы символизируют солнечные лучи, «срезаемые» ночной тьмой (Далила рассматривается как олицетворение ночи, её имя частью учёных производится от евр. «ночь»); лисицы, поджигающие хлебные поля, - дни летней засухи и т. д.
В изобразительном искусстве наиболее полное воплощение получили сюжеты: Самсон, раздирающий льва (гравюра А. Дюрера, статуя для Петергофского фонтана работы М. И. Козловского и др.), борьба Самсона с филистимлянами (скульптуры Пьерино да Винчи, Дж. Болоньи), предательство Далилы (картины А. Мантеньи, А. ван Дейка и др.), героическая смерть Самсона (мозаика церкви Санкт-Гереон в Кёльне, 12 в., барельеф Нижней церкви в Пече, 12 в., Венгрия, барельеф Б. Беллано и др.). Все основные события жизни Самсона отразил в своём творчестве Рембрандт («Самсон задаёт загадку на пиру», «Самсон и Далила», «Ослепление Самсона» и др.). Среди произведений художественной литературы наиболее значительна драматическая поэма Дж. Мильтона «Самсон борец», среди музыкально-драматических произведений - оратория Г. Ф. Генделя «Самсон» и опера Ш. К. Сен-Санса «Самсон и Далила».