Особенности кольцевой композиции в герои нашего времени. Художественные особенности романа «Герой нашего времени

Он в жизнь вбегал рязанским простаком, Голубоглазым, кудреватым, русым, С задорным носом и веселым вкусом, К усладам жизни солнышком влеком. Но вскоре бунт швырнул свой грязный ком В сиянье глаз. Отравленный укусом Змей мятежа, злословил над Иисусом, Сдружиться постарался с кабаком...В кругу разбойников и проституток, Томясь от богохульных прибауток, Он понял, что кабак ему поган...И богу вновь раскрыл, раскаясь, сени Неистовой души своей Есенин, Благочестивый русский хулиган...

Игорь Северянин

Творчество Сергея Есенина, неповторимо яркое и глубокое, ныне прочно вошло в нашу литературу и пользуется огромным успехом у многочисленного читателя. Стихи поэта полны сердечной теплоты и искренности, страстной любви к беспредельным просторам родных полей, "неисчерпаемую печаль" которых умел он так эмоционально и так звонко передать.

В нашу литературу Сергей Есенин вошёл как выдающийся лирик. Именно в лирике выражено всё, что составляет душу есенинского творчества. В ней полнокровная, искрящаяся радость юноши, заново открывающего удивительный мир, тонко чувствующего полноту земной прелести, и глубокая трагедия человека, слишком долго остававшегося в "узком промежутке" старых чувств и воззрений. И, если в лучших стихотворениях Сергея Есенина - "половодье" самых сокровенных, самых интимных человеческих чувств, они до краёв наполнены свежестью картин родной природы, то в других его произведениях - отчаяние, тлен, безысходная грусть. Сергей Есенин прежде всего - певец Руси, и в его стихах, по-русски искренних и откровенных, мы ощущаем биение беспокойного нежного сердца. В них "русский дух", в них "Русью пахнет". Они впитали в себя великие традиции национальной поэзии, традиции Пушкина, Некрасова, Блока.

Даже в любовной лирике Есенина тема любви сливается с темой Родины. Автор "Персидских мотивов" убеждается в непрочности безмятежного счастья вдали от родного края. И главной героиней цикла становится далёкая Россия: "Как бы ни был красив Шираз, он не лучше рязанских раздолий". С радостью и горячим сочувствием встретил Есенин Октябрьскую революцию. Вместе с Блоком, Маяковским он без колебаний встал на её сторону. Произведения, написанные Есениным в то время ("Преображение", "Инония", "Небесный барабанщик"), проникнуты бунтарскими настроениями. Поэт захвачен бурей революции, её величием и рвётся к новому, к будущему. В одном из произведений Есенин восклицал: "Мать моя - родина, я - большевик!" Но Есенин, как он сам писал, воспринял революцию по-своему, "с крестьянским уклоном", "больше стихийно, чем сознательно". Это наложило особый отпечаток на творчество поэта и во многом предопределило его дальнейший путь. Характерны были представления поэта о цели революции, о будущем, о социализме. В поэме "Инония" он рисует будущее как некое идиллическое царство крестьянского благополучия, социализм кажется ему блаженным "мужицким раем". Такие представления сказались и в других произведениях Есенина того времени:

Вижу вас, злачные нивы,

С стадом буланых коней.

С дудкой пастушеской в ивах

Бродит апостол Андрей.

Но фантастическим видениям мужицкой Инонии, естественно, не суждено было сбыться. Революцию возглавлял пролетариат, деревню вёл за собой город. "Ведь идёт совершенно не тот социализм, о котором я думал", - заявляет Есенин в одном из писем того времени. Есенин начинает проклинать "железного гостя", несущего гибель патриархальному деревенскому укладу, и оплакивать старую, уходящую "деревянную Русь". Этим и объясняется противоречивость поэзии Есенина, прошедшего сложный путь от певца патриархальной, нищей, обездоленной России до певца России социалистической, России ленинской. После поездки Есенина за границу и на Кавказ в жизни и творчестве поэта происходит перелом и обозначается новый период. Она заставляет его крепче и сильнее полюбить своё социалистическое отечество и по-иному оценить всё, что в нём происходит."...Я ещё больше влюбился в коммунистическое строительство", - писал Есенин по возвращении на родину в очерке "Железный Миргород". Уже в цикле "Любовь хулигана", написанном сразу же по приезде из-за границы, настроения потерянности и безысходности сменяются надеждой на счастье, верой в любовь и будущее. Прекрасное стихотворение "Заметался пожар голубой...", полное самоосуждения, чистой и нежной любви, даёт ясное представление о новых мотивах в лирике Есенина:

Заметался пожар голубой,

Позабылись родимые дали.

В первый раз я запел про любовь,

В первый раз отрекаюсь скандалить.

Был я весь - как запущенный сад,

Был на женщин и зелие падкий.

Разонравилось петь и плясать

И терять свою жизнь без оглядки.

Творчество Есенина - одна из ярких, глубоко волнующих страниц истории русской литературы. Отошла в прошлое эпоха Есенина, но его поэзия продолжает жить, пробуждая чувство любви к родимому краю, ко всему близкому и разному. Нас волнует искренность и одухотворённость поэта, для которого самым дорогим на всей планете была Русь.

Сочинение

Чувство родины - основное

в моем твор­честве.

С. Есенин

Сложное время начала XX века подарило русской (и мировой) литературе много замечательных поэтов, среди которых невозможно было не заметить С. Есенина. «Его поэзия есть как бы разбрасывание обеими пригоршнями сокровищ его души», - говорил об этом поэте А. Тол­стой.

Стихи Есенина покоряют простотой и искренностью. Иногда создается впечатление, что между его мыслями, чув­ствами, переживаниями и бумагой не было никакого барь­ера. Есенин просто жил, чувствовал, верил, терял надежды, страдал - и появлялись стихи.
Все встречаю, все приемлю,
Рад и счастлив душу вынуть.
Я пришел на эту землю,
Чтоб скорей ее покинуть.

Родина, ее безбрежные просторы с лесами, озерами, лу­гами всегда были основной темой в творчестве Есенина, где бы он ни находился, чьего бы влияния не испытывал. Образ Родины в сердце поэта был накрепко связан с красо­той русской природы - пышной и буйной или совсем неброской. Зеленые березки, рассветы и закаты, суровые снежные зимы и осыпающийся цвет черемухи - все на­шло отклик в душе впечатлительного и наблюдательного С. Есенина.
Тихо в чаще можжевеля по обрыву.
Осень - рыжая кобыла - чешет гриву.
Над речным покровом берегов
Слышен синий лязг ее подков.

Считая себя «последним поэтом деревни», Есенин ис­поведовался в бесконечной любви к России в своих сти­хотворениях. Словно любимую девушку, наряжал поэт свою страну в различные одежды: «край любимый», «Русь моя родная», «милая родина», «край задумчивый и нежный», Родина для Есенина начиналась в родном доме и разлива­лась от порога во все стороны, огромная, прекрасная, веч­ная.

Гой ты, Русь, моя родная,
Хаты - в ризах образа...
Не видать конца и края -
Только синь сосет глаза.

Всей душой понимавший и принимавший Русь, во всей ее убогости и богатстве, простоте и непредсказуемости, С. Есенин в своей поэзии сумел удивительно полно и глу­боко отразить все те изменения в жизни Родины, которые происходили на его глазах. С судьбой страны связывал поэт все свои надежды и огорчения, радости и обиды.
Я по первому снегу бреду,
В сердце ландыши вспыхнувших сил.
Вечер синею свечкой звезду
Над дорогой моей засветил.

Для многих простые и доверительные стихотворения С. Есенина сродни народной поэзии. Они запоминаются сами собой, без всяких усилий, поскольку насыщены ярки­ми и неожиданными образами, чрезвычайно мелодичны. Не случайно более ста стихотворений Есенина стали пес­нями, которые поют и молодые и старые. Родина подарила нам удивительного, чудесного, неповторимого, талантливо­го поэта и за это он с благодарностью воспел любимую «страну березового ситца» в своем творчестве.
Если крикнет рать святая:
«Кинь ты Русь, живи в раю!» -
Я скажу: «Не надо рая,
Дайте родину мою».

Сочинение

Поэзия Есенина действительно необычайно образна. Для нас: светит луна, и свет ее падает на крышу деревенской избы. Для Есенина: «Чистит месяц в соломенной крыше обоймленные синью рога». Какие только воплощения и перевоплощения ни происходят в его стихах! Луна превращается в кудрявого ягненка, в желтого ворона, медведя, жеребенка, пастушеский рожок, лошадиную морду и т. д. и т. п.

Один из исследователей подсчитал: «Есенин дал русской поэзии свыше полусотни незабываемых образов месяца-луны, ни разу не обмолвившись эпитетом». Он же назвал есенинский образ «сказочным оборотнем». Однако оригинальность Есенина не просто в густой метафоричности и даже не в неожиданности фигуральных определений мысли, тем более что многие из этих необыкновенных «имажей» на самом деле были заимствованы или могли быть заимствованы поэтом из книги А. Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу» или из сборника Д. Садовникова «Загадки русского народа». Однако как бы хорошо мы ни знали, что образ, к примеру, краюхи-луны изобретен не Есениным, он все равно будет казаться рожденным на наших глазах и притом - невольно, именно так, как сказано поэтом: «И невольно в море хлеба рвется образ с языка: отелившееся небо лижет красного телка».

Сам Есенин разделил свои образы на три группы и так разъяснил этот разделительный принцип (в «Ключах Марии»):

* заставочный, или «уподобление одного предмета другому».
* Например - солнце это и колесо, и телец, и белка.

Корабельный, т. е. струящийся, развернутый, плывущий троп. По-есенинскому, как всегда, необычному, крайне индивидуальному определению, это есть «уловление в каком-нибудь предмете, явлении или существе струения, где заставочный образ плывет, как ладья по воде».

Третий вид образа, самый сложный и самый, как выражался Есенин, «значный» - «ангелический», т. е. «пробитие из данной заставки или корабельного образа какого-нибудь окна». Момент очень важный, и, разъясняя его, Есенин бывал особенно настойчив. И Блоку говорил, что поэт должен «не присасываться как налим к отражению луны на льду, иначе луна убежит на небо», а «выплеснуться до луны». Та же мысль в’письме к Р. В. Иванову-Разумнику: «Слово… не золотится, а проклевывается из сердца самого себя птенцом».

От того, какой тип образа - заставочный или корабельный положен краеугольным камнем в стихотворении, зависит его композиционное устройство. Если фигуральность - локальна, «заставочная, если ее длины и «ухватистой силы» хватает лишь на одну строку или четверостишие, то стихотворение принимает вид стансов. Когда образ движется да еще и объединяет своим движением несколько стихотворений, его конечный «лик» (результат множества превращений и преображений) может стать невнятным, а стихотворение, вырванное из цикла, слишком уж загадочным.

Есенин писал в «Ключах Марии»:

* «В нашем языке есть много слов, которые как «семь коров тощих пожрали семь коров тучных, они запирают в себе целый ряд других слов, выражая собой иногда весьма длинное и сложное определение мысли. Например, слово умение (умеет) запрягло в себе ум, имеет и еще несколько слов, опущенных в воздух, выражающих свое отношение к понятию в очаге этого слова. Этим особенно блещут в нашей грамматике глагольные положения, которым посвящено целое правило спряжения, вытекающее из понятия «запрягать, то есть надевать сбрую слов какой-нибудь мысли на одно слово, которое может служить так же, как лошадь в упряжи, духу, отправляющемуся в путешествие по стране представления. На этом же пожирании тощими словами тучных построена вся наша образность, слагая два противоположных явления через сходственность в движении, она родила метафору:

* Луна - заяц,
* Звезды - заячьи следы».
Способ есенинского живописного соображения, когда он говорит не стихами, а прозой, столь резко индивидуален, что его нестихотворная речь вполне может показаться «косноязычной». По всей вероятности, по этой причине «Ключи Марии» и не пользуются особым доверием ни у читателей, ни у исследователей. И родилось это предубеждение не сегодня. Друг Есенина журналист Г. Устинов вспоминает, что однажды в редакции центральной «Правды» между Есениным и Устиновым, с одной стороны, и Пик. Ив. Бухариным, с другой, завязался спор - спорили о «Ключах Марии». Бухарин, расхохотавшись, как школьник, объявил, что у автора «вывихнуты мозги»: «Ваша метафизика не нова, это мальчишеская теория, путаница, чепуха. Надо посерьезнее заняться Марксом».

Присутствовавший при этом инциденте В. В. Осинский отнесся к великому «путанику» более снисходительно, согласившись, что нескладная и косноязычная «чепуха», при всей своей ненаучности, допустима все-таки как поэтическая теория - не для «серьезных людей», конечно, а для поэтов.

Действительно, в научном отношении «Ключи Марии» несостоятельны. Однако не почувствовав, что у вроде бы запутанной теории тот же родовой очаг, что и у поэзии Есенина, не поняв, что без этой подорожной те, кто вздумает отправиться в путешествие по стране есенинских представлений, никогда не доедут до цели - заплутаются сразу же, по пересечении пограничной полосы. А может быть, вообще не разглядят в уникальной стране ничего уникального, ничего не увидят, кроме растиражированных беллетристами от поэзии резеды да березок! Ведь каждый есенинский образ, любая его фигуральность заключают в себе сложное определение далеко не простой мысли. Это во-первых. Во-вторых, над каждым движением этой согласованности парит целый рой опущенных в воздух подробностей и оттенков ее корабельного струения…

Они-то и восполняют объем: вне «тучного» контекста и слово, и образ, и стихотворение в целом «тощеет» - становится беднее и смыслом, и выразительностью… Для того чтобы, допустим, расслышать сказанное, точнее, недосказанное в одном из самых популярных стихотворений Есенина «Не жалею, не зову, не плачу…», необходимо помнить, что на яблоню, и цветущую, и плодоносящую, поэт глядит как бы «двойным зрением»; это и реальное дерево, может быть, то самое - «под родимым окном», и образ души:

* Хорошо под осеннюю свежесть
* Душу-яблоню ветром стряхать…

В этих написанных в начале 1919 года стихах осенняя яблоня видится поэту не увядающей, безлиственной, а увенчанной плодами. Обилием творящего дара герой и любуется. Совсем иным чувством освещен тот же образ в стихотворении 1922 года:

* Не жалею, не зову, не плачу…
* Все пройдет, как с белых яблонь дым.
* Увяданья золотом охваченный

Перед вами сочинение на тему «Композиционные особенности романа М. Лермонтова «Герой нашего времени». Давайте, прежде чем приступить к написанию сочинения, вспомним и назовем композиционные особенности романа «Герой нашего времени».

Вспомнили? Отлично! давайте приступим к написанию сочинения.

Сочинение КОМПОЗИЦИОННЫЕ ОСОБЕННОСТИ РОМАНА «ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ”.

«Желания? Что пользы напрасно и вечно желать?

А годы проходят, — все лучшие годы.»

М. Ю. Лермонтов

«Герой нашего времени» — одна из первых попыток создания в русской литературе психологического реалистического романа. Цель, замысел М.Ю. Лермонтова — показать современного ему человека, его психологию, как сам автор отмечает, «портрет, составленный из пороков нашего поколения, в полном их развитии» .

Для того, чтобы воплотить свой замысел, раскрыть характер героя наиболее полно, объективно, писатель использует необычное композиционное построение романа: здесь нарушена хронологическая последовательность событий. Необычна не только композиция романа. Это произведение представляет собой уникальный жанровый сплав- соединение различных жанров, уже освоенных русской прозой: здесь использованы и путевые записки, и светская повесть, и излюбленный романтиками дневник-иcповедь.

Роман Лермонтова — социально-психологический и нравственно­-философский. «В основной идее романа лежит важный современный вопрос о внутреннем человеке» , — пишет Белинский. Стремление автора достигнуть максимальной объективности и многогранности в изображении главного героя вынуждает его прибегнуть к нестандартной структуре повествования: автор как бы передоверяет рассказ о своем герое то странствующему офицеру, то Максиму Максимычу, то самому Печорину.

Если мы захотим восстановить хронологию событий, описываемых в романе, то начать следует с происшествия в Тамани, через которую проходит путь героя на Кавказ. В Пятигорске и Кисловодске Печорин пробудет около месяца («Княжна Мери»), откуда будет сослан за дуэль с Грушницким в крепость. Из крепости Печорин отлучается в казачью станицу («Фаталист»). По возвращении его в крепость и разыгрывается история с похищением Бэлы. Затем происходит последняя встреча читателя с Печориным, уже не военным, а светским человеком, отъезжающим в Персию («Максим Максимыч»). А из предисловия офицера-повествователя мы узнаем о смерти героя. Таковы события жизни Григория Александровича Печорина в их хронологической последовательности. Но Лермонтов определил порядок расположения частей, следующих друг за другом вне хронологии реальных событий, потому что каждая из повестей играла свою особую значимую роль в системе всего произведения.

Читая повесть «Максим Максимыч», мы знакомимся с портретом Печорина, так психологически тонко и глубоко написанным образованным и знакомым с писательским трудом офицером-повествователем. Он замечает и белизну кожи Печорина, и несмеющиеся, полные грусти глаза, и «благородный лоб», и «породистую» красоту, и холодность Печорина. Все это одновременно привлекает и отталкивает читателя. Непосредственный взгляд на портрет героя делает его несравненно ближе к читателю, нежели та система повествователей, через, которую мы знакомимся с Печориным в главе «Бэла». Максим Максимыч рассказывает историю путешественнику-офицеру, тот ведет путевые заметки, и уже из них обо всем узнает читатель.

Затем автор открывает перед нами исповедальные страницы «Журнала Печорина». Мы видим героя опять в новом ракурсе — такого, каким он был наедине с самим собой, каким мог предстать только в своем дневнике, но никогда бы не открылся перед людьми. Это подтверждается и словами из предисловия к «Журналу Печорина», из которых ясно видно, что он не предназначался для чужого глаза, а тем более для печати. Это было «следствие наблюдения ума зрелого над самим собой», и написан он «без тщеславного желания возбудить, участие или удивление». Так Лермонтов, используя подобную «расстановку» глав своего романа, максимально приближает главного героя к читателю, позволяет заглянуть в самую глубину его внутреннего мира.

Внимательно перелистывая страницы «Тамани», «Княжны Мэри» и «Фаталиста», мы, наконец, постигаем характер Печорина в его неизбежной раздвоенности. И, узнавая причины этой «болезни», вникаем в «историю души человеческой» и задумываемся над характером времени. «Фаталистом» заканчивается роман, эта повесть играет роль, эпилога. И так замечательно, что Лермонтов именно так построил свой роман! Он завершается оптимистически. Читатель узнает о смерти Печорина в середине романа и к заключению успевает избавиться от тягостного ощущения смерти или конца. Такая особенность в композиции романа дала возможность автору закончить произведение «мажорной интонацией»: «роман заканчивается перспективой в будущее — выходом героя из трагического состояния бездейственной обреченности. Вместо траурного марша звучат поздравления с победой над смертью».

Создавая роман «Герой нашего времени», М. Ю. Лермонтов нашел новые художественные средства, каких не знала литература и которые восхищают нас по сей день соединением свободного и широкого изображения лиц и характеров с умением показывать их объективно, раскрывая одного героя сквозь восприятие другого.