Клим самгин сюжет. Горький "клим самгин"

Если эта статья или раздел может быть оформлена как энциклопедическая статья, чтобы не представлять собой целиком исходный текст, то пожалуйста, сделайте это и удалите этот шаблон. В противном случае убедитесь, что эта информация соответствует , и, если это так, переносите её туда. Если исходный текст не на русском языке, то при переносе в Викитеку следует руководствоваться общими правилами переноса страниц .

«Жизнь Клима Самгина (Сорок лет)» - роман-хроника, самое крупное, итоговое произведение Максима Горького . Состоит из четырёх частей. Четвёртая часть немного неокончена и не отредактирована автором. Роман писался с 1925 года до смерти Горького в 1936 году (первая часть - -1926 годы , вторая - -1928 годы , третья - -1930 годы , четвёртая - -1936 годы).

Замысел романа

О замысле произведения «Жизнь Клима Самгина» М. Горький рассказал в 1931 году на заседании редакционного совета издательства ВЦСПС :

Эта книга затеяна мною давно, после первой революции пятого - шестого года, когда интеллигенция, считавшая себя революционной, - она и действительно принимала кое-какое фактическое участие в организации первой революции, - в седьмом - восьмом годах начала круто уходить направо Тогда появился кадетский сборник «Вехи» и целый ряд других произведений, которые указывали и доказывали, что интеллигенции с рабочим классом и вообще с революцией не по дороге. У меня явилось желание дать фигуру такого, по моему мнению, типичного интеллигента. Я их знал лично и в довольно большом количестве, но, кроме того, я знал этого интеллигента исторически, литературно, знал его как тип не только нашей страны, но и Франции и Англии. Этот тип индивидуалиста, человека непременно средних интеллектуальных способностей, лишенного каких-либо ярких качеств, проходит в литературе на протяжении всего XIX века. Этот тип был и у нас. Человек - член революционного кружка, затем вошёл в буржуазную государственность в качестве её защитника. Вам, вероятно, не нужно напоминать о том, что та интеллигенция, которая живёт в эмиграции за границей, клевещет на Союз Советов, организует заговоры и вообще занимается подлостями, эта интеллигенция в большинстве состоит из Самгиных. Многие из людей, которые сейчас клевещут на нас самым циничным образом, были людьми, которых не я один считал весьма почтенными… Мало ли было людей, которые круто повернулись и для которых социальная революция органически неприемлема. Они себя считали надклассовой группой. Это оказалось неверным, потому что, как только случилось то, что случилось, они немедленно обернулись спиной к одному классу, лицом - к другому. Что же ещё сказать? Мне хотелось изобразить в лице Самгина такого интеллигента средней стоимости, который проходит сквозь целый ряд настроений, ища для себя наиболее независимого места в жизни, где бы ему было удобно и материально и внутренне.

Сюжет

Для зарубежной печати М. Горьким была написана в форме редакционного предисловия следующая заметка о «Жизни Клима Самгина»:

В новом романе своем М. Горький поставил пред собою задачу изобразить с возможной полнотою сорок лет жизни России, от 80-х годов до 1918-го. Роман должен иметь характер хроники, которая отметит все наиболее крупные события этих лет, особенно же годы царствования Николая Второго. Действие романа - в Москве, Петербурге и провинции, в романе действуют представители всех классов. Автор предполагает дать ряд характеров русских революционеров, сектантов, людей деклассированных и т. д.

В центре романа - фигура «революционера поневоле», из страха пред неизбежной революцией - фигура человека, который чувствует себя «жертвой истории». Эту фигуру автор считает типичной. В романе много женщин, ряд маленьких личных драм, картины ходынской катастрофы, 9-е января 1905 г. в Петербурге, Московское восстание и т. д. вплоть до наступления на Петербург ген. Юденича. Автор вводит в ряд эпизодически действующих лиц: царя Николая II-го, Савву Морозова, некоторых художников, литераторов, что, по его мнению, и придает роману отчасти характер хроники.

3.074. Максим Горький, «Жизнь Клима Самгина»

Максим Горький (Алексей Максимович Пешков)
(1868-1936)

Русский писатель и общественный деятель Максим Горький (настоящее имя Алексей Максимович Пешков) (1868-1936) прославился многими пьесами, очерками, рассказами, сказками, автобиографической трилогией, романами «Фома Гордеев», «Мать» и др.

Главным своим произведением писатель считал роман «Жизнь Клима Самгина» (1925-36, не окончен), неоднократно включаемый в XX в. в 100 самых значительных книг мира.

В 1902 г. М. Горький был избран почетным членом Академии наук, но по требованию Николая II выборы признали недействительными, после чего А.П. Чехов и В.Г. Короленко в знак протеста покинули Академию.

В Советской России, а затем в СССР Горький основал издательства «Аcademia» и «Всемирная литература», журналы «Летопись», «Наши достижения», «За рубежом», «Литературная учеба», книжные серии «Жизнь замечательных людей», «Библиотека поэта», «История фабрик и заводов», «История гражданской войны», учредил Институт мировой литературы и Литературный институт, организовал и возглавил Союз писателей СССР (1934).

«Жизнь Клима Самгина»
(1925-1936, не окончен)

Специалисты называют самое крупное, «прощальное» произведение М. Горького многоплановым романом-эпопеей, философской повестью, «идеологическим романом в самом высоком смысле этого слова, раскрывающим насквозь идеологизированную жизнь общества в ХХ в.», скрытой автобиографией писателя (далекой от реальности), модернистским сочинением и пр.

Первоначальное название книги, в которой Горький намеревался изобразить «тридцать лет жизни русской интеллигенции», было «История пустой души».

Позднее роман получил название - «40 лет» с подзаголовком: «Трилогия. Жизнь Клима Самгина». О «завещании», над которым он работал двенадцать лет (1925-36), Горький говорил: «Я не могу не писать «Жизнь Клима Самгина»... Я не имею право умереть, пока не сделаю этого».

Роман печатался частями и отдельными изданиями в 1927-1937 гг. в издательстве «Книга», а также в центральных, республиканских и областных газетах и журналах.

Произведение вызвало самые противоречивые оценки и породило множество острых и длительных споров, что не удивительно - в нем можно найти подтверждение любой точки зрения, т.к. он вобрал в себя все их мыслимое множество.

Место действия романа - Россия (Петербург, Москва, провинция) и Европа (Женева, Париж, Лондон); время - с 1877 по 1917 г. Основные действующие лица - революционеры всех мастей (в т.ч. и с приставкой «псевдо»), философы-атеисты и женщины на любой вкус.

Центральным персонажем, воспринимающим и интерпретирующим по-своему все события, является Клим Самгин.

Начинается действо с того, что у либералов Самгиных родился второй сын, которого, перебрав десяток имен, в т.ч. и героические Самсон и Леонид, нарекли «мужицким» - Клим.

Слабый здоровьем, ребенок рос в интеллигентской атмосфере, в семье, члены которой пострадали за свои убеждения - подвергались арестам, тюремным заключениям, ссылкам. В круг общения мальчика вошли дети квартиранта Варавки, Лидия и Борис, еще несколько ребят. Заметный след в душе юного созерцателя жизни оставил домашний учитель Томилин, изрекавший афоризмы типа «для дела свободы пороки деспота гораздо менее опасны, чем его добродетели». Слова учителя «человек свободен только тогда, когда одинок» стали для Самгина его кредо.

Внушив с младых лет Климу убежденность в незаурядности его ума, родные и не подозревали, что, заложив в нем желание оригинальничать и «выдумывать» себя, обрекли Самгина на одиночество и душевную пустоту. Оригинального ума для поступления в гимназию Климу не хватило - в заведение помог устроиться дедушка, Настоящий Старик. Борис Варавка отправился учиться в Москву, в военное училище.

Привыкнув наблюдать за взрослыми, Клим рано узнал, что они живут не по правде, лицемеря и обманывая друг друга. Увидел, как его матушка «путается» то с Томилиным, то с Варавкой, из-за чего отец Клима ушел из семьи и уехал в Выборг.

Распад семьи вызвал в мальчике одну лишь утешительную мысль, обращенную к матери: «Ей стыдно еще». Видел мальчик жестокую ссору в семействе доктора Сомова, в результате чего жена доктора сошла с ума и покончила с собой, а доктор застрелился на ее могиле.

Пережил Клим смерть бабушки, которая «никого не огорчила, а для него даже оказалась полезной: мать отдала ему уютную бабушкину комнату с окном в сад и мелочно-белой кафельной печкой в углу».

Короче, Самгин зрел вокруг одно лишь пустословие, приправленное прекраснодушными словами о благе народа, животный страх перед этим народом, скуку, серость, пьянство и разврат. Все это питало его и «заряжало» на всю жизнь.

В классе Клим видел себя много умнее сверстников, тем более что в них он усматривал одни лишь недостатки. Когда Бориса Варавку исключили из училища за отказ выдать провинившихся товарищей, и тот вернулся домой, самолюбие Самгина было чрезвычайно уязвлено тем, что приятель детства оказался способен на поступок.

В одно из воскресений подростки пошли на каток, только что расчищенный у городского берега реки. Во время катаний Борис с подружкой провалились под тонкий лед. Клим бросил товарищу ремень, но когда лед стал крошиться, испуганно выпустил свой конец, и Бориса утонул.

Тогда-то и прозвучал чей-то вопрос, мучивший Самгина всю жизнь: «Да - был ли мальчик-то, может, мальчика-то и не было?»

Семь недель Клим провалялся в жару в постели. На этом первая глава, занимающая одну двадцатую часть романа, в которой из трех десятков персонажей пятеро к концу ее умерли либо покончили с собой, закончилась, а впереди героя ожидала встреча еще как минимум с 770 персонажами.

В третьей и четвертой частях романа действие трансформировалось в непрерывный внутренний монолог Самгина, «поток мысли и воспоминаний».

Мы специально остановились на первой главе, т.к. в ней Горький заложил коллизии романа и характер Самгина, который можно исчерпать двумя словами - равнодушие и конформизм, указал на ту червоточину, которая станет точить его ум и волю, душу и сердце.

Привыкнув смотреть на себя как на существо неповторимое, предназначенное для «высшей» деятельности, Клим вынужден был искать позицию, которая обеспечила бы ему и «заметность» и «независимость».

Будучи сторонним, холодным наблюдателем жизни, Самгин стал щепкой в водовороте истории. От его слов, поступков, а тем более мыслей, от которых в романе тесно, ничего в жизни не менялось. Какие бы теории Клим не придумывал, каких бы партий не придерживался, все шло независимо от его выбора, хотя он этот выбор делал хамелеонски безошибочно, все время оставаясь «на плаву».

С чем же столкнулся потом наш герой? После гимназии, первых влюбленностей и разочарований, Самгин попал в круг столичного студенчества. «Умнику» пришлось вращаться среди революционеров и декадентов, среди купцов и музыкантов, анархистов и аристократов, участвовать в спорах о славянофилах и западниках, России и Европе - обо всем и ни о чем. Самгин чутко улавливал и запоминал чужие мысли, цитаты, афоризмы, из которых как из кирпичиков строил удобное для общения с другими людьми мировоззрение, которое, однако, так и не стало его собственным.

Оказавшись в Москве, Клим столкнулся с той же говорильней и пьянством, теми же персонами только под другими именами. Разнообразила существование трагедия на Ходынке, в которой погибли его знакомые, но и она не затронула глубин его души. В любви Клим тоже был холоден.

В Нижнем Новгороде Самгин устроился в газету, своими контактами с революционерами вызвал обыск на квартире, арест, беседы с жандармами, предложение стать филером, от которого он, мучимый сомнениями, отказался. Поездки в Москву, Астрахань, Грузию, в деревню, где начались грабежи помещиков, в Старую Руссу, Петербург наполнили его жизнь впечатлениями, серыми как пыль, а читателю представили широчайшую панораму предреволюционной России.

После Кровавого воскресенья 9 января 1905 г. в Петербурге Самгин оказался в тюрьме по подозрению в революционной деятельности, потом, не желая того, участвовал в революционных событиях, к которым вскоре стал испытывать панический страх. Раздвоенность существования привела к расщепленности сознания, чудовищным ночным кошмарам, снам и видениям, появлению многочисленных «двойников».

Пережив смерть своего отца, жены, многих знакомых, испытав увлечения и разочарования, позиционируя себя выше других, но и осознавая собственную ущербность («в сущности, я бездарен»), не примкнув ни к кому и оттолкнув всех от себя, Клим ничего не изменил в своей жизни, которая была лишь тенью настоящей.

Всякий раз столкновение Самгина с жизнью завершалось чувством, что «действительность унижала его, пыталась раздавить». Отдав дань декадансу, Клим стал апологетом диктатуры вождя, аристократа духа, чем лишний раз подтвердил собственную тенденциозность.

За границей Самгин также не нашел ничего нового. Везде он был фатально одинок. Первая мировая война усугубила его ипохондрию и замкнутость. Февральская революция подвела черту его исканиям и сомнениям.

Горький собирался покончить с Самгиным (сохранились черновики), но не сделал этого - и не потому, что не успел, а скорее всего оттого что Самгин как социальный тип оказался удивительно живуч и вполне вписался бы и в последующую - советскую жизнь.

Роман стал прекрасной иллюстрацией тезы Ф.М. Достоевского - «нет ничего обиднее человеку нашего времени и племени, как сказать ему, что он не оригинален, слаб характером, без особенных талантов и человек обыкновенный». Горький посвятил этому всю книгу.

«Мне хотелось изобразить в лице Самгина такого интеллигента средней стоимости, который проходит сквозь целый ряд настроений, ища для себя наиболее независимого места в жизни, где бы ему было удобно и материально и внутренне», - говорил автор.

Что же касается антитезы «герой - народ» - ее вполне раскрывает ответ Настоящего Старика. На вопрос внука, увидевшего на ярмарке «обилие полупьяных, очень веселых и добродушных людей.

А где же настоящий народ, который стонет по полям, по дорогам, по тюрьмам, по острогам, под телегой ночуя в степи?

Старик засмеялся и сказал, махнув палкой на людей:

Вот это он и есть, дурачок!»

О ключевой фразе - «был ли мальчик-то?» - стоит сказать особо. Хотя на нее как на шампур нанизывают свои рассуждение многие исследователи творчества писателя, эти слова не более чем рефрен внутреннего монолога героя, с детства мучимого угрызениями совести. Вряд ли за ней сокрыты иррациональные и метафизические глубины, со дна которых тысяча и один критик прокладывают себе путь наверх.

Главной темой книги стал поиск причин распада великой страны Российской империи. Писатель назвал в числе прочих две актуальные и сегодня: либеральные брожения в образованных слоях общества и выход на политическую арену целого слоя «образованцев», весьма озабоченных удовлетворением собственных амбиций.

М. Горький утверждал, что сокровенный смысл его романа могут постичь только потомки. Имея привычку к чтению, потомкам достаточно прочесть полторы тысячи страниц, чтобы уяснить себе значение этой книги. И хотя, говоря словами одной из героинь романа, «странная привычка - читать; все равно как жить на чужой счет», эта привычка, слава Богу, пока еще не занесена очередными «законодателями культуры» в число вредных.

В 1987 г. вышел одноименный 14-серийный телефильм режиссера В. Титова, адекватно передавшего атмосферу романа.

Оригинал издан: Переводчик:

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Оформление:

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Серия:

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Издатель:

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Выпуск:

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Страниц:

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Носитель:

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

ISBN :

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Цикл:

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Предыдущая:

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Следующая:

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

«Жизнь Клима Самгина (Сорок лет)» - роман-эпопея , самое крупное, итоговое произведение Максима Горького .

Состоит из четырёх частей (четвёртая часть немного не окончена и не отредактирована автором). Роман писался с 1925 года до смерти Горького в 1936 году (первая часть - 1925-1926 гг., вторая - 1926-1928 гг., третья - 1928-1930 гг., четвёртая - 1931-1936 годы).

Замысел романа

О замысле произведения «Жизнь Клима Самгина» М. Горький рассказал в 1931 году на заседании редакционного совета издательства ВЦСПС :

Эта книга затеяна мною давно, после первой революции пятого - шестого года , когда интеллигенция , считавшая себя революционной , - она и действительно принимала кое-какое фактическое участие в организации первой революции, - в седьмом - восьмом годах начала круто уходить направо . Тогда появился кадетский сборник «Вехи » и целый ряд других произведений, которые указывали и доказывали, что интеллигенции с рабочим классом и вообще с революцией не по дороге. У меня явилось желание дать фигуру такого, по моему мнению, типичного интеллигента. Я их знал лично и в довольно большом количестве, но, кроме того, я знал этого интеллигента исторически, литературно, знал его как тип не только нашей страны, но и Франции и Англии. Этот тип индивидуалиста, человека непременно средних интеллектуальных способностей, лишённого каких-либо ярких качеств, проходит в литературе на протяжении всего XIX века. Этот тип был и у нас. Человек - член революционного кружка , затем вошёл в буржуазную государственность в качестве её защитника.
Вам, вероятно, не нужно напоминать о том, что та интеллигенция, которая живёт в эмиграции за границей , клевещет на Союз Советов , организует заговоры и вообще занимается подлостями, эта интеллигенция в большинстве состоит из Самгиных. Многие из людей, которые сейчас клевещут на нас самым циничным образом, были людьми, которых не я один считал весьма почтенными… Мало ли было людей, которые круто повернулись и для которых социальная революция органически неприемлема. Они себя считали надклассовой группой. Это оказалось неверным, потому что, как только случилось то, что случилось, они немедленно обернулись спиной к одному классу, лицом - к другому. Что же ещё сказать? Мне хотелось изобразить в лице Самгина такого интеллигента средней стоимости, который проходит сквозь целый ряд настроений, ища для себя наиболее независимого места в жизни, где бы ему было удобно и материально и внутренне.

Сюжет

Для зарубежной печати М. Горьким была написана в форме редакционного предисловия следующая заметка о «Жизни Клима Самгина»:

В новом романе своем М. Горький поставил пред собою задачу изобразить с возможной полнотою сорок лет жизни России, от 80-х годов до 1918-го. Роман должен иметь характер хроники , которая отметит все наиболее крупные события этих лет, особенно же годы царствования Николая Второго . Действие романа - в Москве , Петербурге и провинции , в романе действуют представители всех классов . Автор предполагает дать ряд характеров русских революционеров, сектантов , людей деклассированных и т. д.

В центре романа - фигура «революционера поневоле», из страха пред неизбежной революцией - фигура человека, который чувствует себя «жертвой истории». Эту фигуру автор считает типичной. В романе много женщин, ряд маленьких личных драм, картины ходынской катастрофы , 9-е января 1905 г. в Петербурге , Московское восстание и т. д. вплоть до наступления на Петербург ген. Юденича . Автор вводит в ряд эпизодически действующих лиц: царя Николая II-го, Савву Морозова , некоторых художников, литераторов , что, по его мнению, и придаёт роману отчасти характер хроники.

Первая часть Вторая часть Третья часть Четвёртая часть

Экранизация

Крылатые фразы

После демонстрации по телевидению сериала стала популярной фраза , произнесённая одним эпизодическим персонажем в конце первой серии - когда в полынье ищут утонувшего там Бориса Варавку :

Обычно используется вариант: «А был ли мальчик?»

Напишите отзыв о статье "Жизнь Клима Самгина"

Литература

  • Резников Л. Я. Повесть М. Горького «Жизнь Клима Самгина»: Проблемы жанра и стиля. - Петрозаводск, 1964. - 532 с.
  • Вайнберг И. И. «Жизнь Клима Самгина» М. Горького. Историко-литературный комментарий. М., «Просвещение», 1971. - 381 с.

Ссылки

Примечания

Отрывок, характеризующий Жизнь Клима Самгина

И тут у меня буквально подкосились ноги... Пурга (или вернее – по-литовски, Пуга) была изумительно красивой соседской лошадкой, на которой мне очень часто разрешалось кататься верхом. И я её просто обожала!.. В этой чудесной лошади было красиво всё – и внешний вид, и её чуткая «лошадиная» душа, и спокойный, надёжный характер. По моему понятию, она вообще была самой красивой и самой чудесной на свете лошадью!.. Она была серебристо-серого цвета (что ещё называлось – седой), со снежно-белым длинным хвостом, вся «усыпана» светло-серыми и белыми яблоками. Когда я приходила, она всегда здоровалась, тыкаясь своим удивительно мягким носом мне в плечо, как бы говоря:
– Ну, вот я какая хорошая, возьми меня кататься!!!
У неё была очень красивая морда, очень изящная, с огромными, мягкими, добрыми глазами, которые, казалось, понимали всё. И было бы просто «преступлением» её не любить...
Несмотря на то, что наш двор был очень большим, и в нём всегда было полно всякой домашней «живности», коня мы не могли держать по той простой причине, что его не так-то просто было купить. Арабский жеребец стоил для нас (по тогдашним меркам) очень дорого, потому что мой папа в то время работал в газете намного меньше часов, чем обычно (так как, по общему согласию семьи, был занят писанием пьес для русского драматического театра), и поэтому, большими финансами мы в тот момент не располагали. И хотя это было уже подходящее время для меня по-настоящему учиться конской езде, единственная возможность это делать была проситься иногда выезжать на прогулку с Пургой, которая почему-то меня тоже очень любила и всегда с удовольствием выезжала со мной кататься.
Но в последнее время Пурга была очень грустной и не выходила со своего двора. И, к моему большому сожалению, уже больше трёх месяцев как мне не разрешалось выезжать с ней на прогулки. Чуть более трёх месяцев назад её хозяин скоропостижно скончался, а так как они всегда жили с Пургой «душа в душу», то его жене видимо было тяжело какое-то время видеть Пургу с кем-либо другим. Так она бедненькая и проводила в своём (правда очень большом) загоне целые дни, безмерно тоскуя о своём, вдруг куда-то неожиданно исчезнувшем, любимом хозяине.
Вот к этому-то чудесному другу и повели меня в утро моего десятого дня рождения... Моё сердце от волнения буквально выскакивало из груди!.. Я просто не в состоянии была поверить, что сейчас вот-вот может осуществиться моя самая большая детская мечта!.. Помню с тех пор, как впервые без посторонней помощи сумела залезть на Пургу, я без конца упрашивала маму и папу купить мне лошадку, но они всегда говорили, что сейчас плохое для этого время и, что они «обязательно это сделают, надо только немного подождать».
Пурга встретила меня, как всегда, очень дружелюбно, но за эти три месяца она как бы чем-то изменилась. Была очень грустной, с замедленными движениями, и не высказывала слишком большого стремления выйти наружу. Я спросила хозяйку, почему она такая «другая»? Соседка сказала, что бедная Пурга, видимо, тоскует по хозяину и ей очень её жаль.
– Попробуй, – сказала она, – если сумеешь её «оживить» – она твоя!
Я просто не могла поверить тому, что услышала, и мысленно поклялась ни за что на свете не упустить этот шанс! Осторожно подойдя к Пурге, я ласково погладила её влажный, бархатистый нос, и начала тихонечко с ней разговаривать. Я говорила ей, какая она хорошая и как я её люблю, как прекрасно нам будет вместе и как сильно я буду о ней заботиться… Конечно же, я была всего лишь ребёнком и искренне верила, что всё, что я говорю, Пурга поймёт. Но даже сейчас, спустя столько лет, я всё ещё думаю, что каким-то образом эта удивительная лошадь меня и в правду понимала... Как бы там ни было, Пурга ласково ткнулась мне в шею своими тёплыми губами, давая понять, что она готова «пойти со мной погулять»... Я кое-как на неё взобралась, от волнения никак не попадая ногой в петлю, изо всех сил постаралась успокоить своё рвущееся наружу сердце, и мы медленно двинулись со двора, поворачивая нашей знакомой тропинкой в лес, где она, так же, как и я, очень любила бывать. От неожиданного «сюрприза» меня всю трясло, и я никак не могла поверить тому, что всё это по-настоящему происходило! Мне очень хотелось себя сильно ущипнуть, и в то же время я боялась, что вдруг, прямо сейчас, проснусь от этого чудесного сна, и всё окажется всего лишь красивой праздничной сказкой... Но время шло и ничего не менялось. Пурга – моя любимая подруга – была здесь со мной, и только чуть-чуть не хватало, чтобы она стала по-настоящему моей!..
День моего рождения в том году выпал на воскресение, а так как погода была просто великолепной, многие соседи в то утро прогуливались по улице, останавливаясь поделиться друг с другом последними новостями или просто подышать «свежепахнувшим» зимним воздухом. Я чуточку волновалась, зная, что сейчас же стану объектом всеобщего обозрения, но, несмотря на волнение, очень хотела выглядеть уверенной и гордой на моей любимой красавице Пурге... Собрав свои «растрёпанные» эмоции в кулак, чтобы не подвести чудесную подружку, я тихонечко тронула её бок ногой, и мы выехали за ворота... Мама, папа, бабушка и соседка стояли на дворе и махали нам вдогонку, как будто для них, так же, как для меня, это тоже было каким-то невероятно важным событием... Это было по-доброму смешно и забавно и как-то сразу помогло мне расслабиться, и мы уже спокойно и уверенно поехали дальше. Соседская ребятня тоже высыпала во двор и махала руками, выкрикивая приветствия. Вообще, получился настоящий «праздничный кавардак», который развеселил даже прогуливающихся на той же улице соседей...
Скоро показался лес, и мы, повернув на уже хорошо знакомую нам тропинку, скрылись из виду... И вот тут-то я дала волю своим, вопящим от радости, эмоциям!.. Я пищала, как несказанно обрадованный щенок, тысячу раз целовала Пургу в шелковистый нос (количество чего она никак не могла понять...), громко пела какие-то несуразные песни, вообще – ликовала, как только позволяла мне моя счастливая детская душа...
– Ну, пожалуйста, моя хорошая, покажи им, что ты опять счастливая... Ну, пожалуйста! И мы снова будем вместе много-много кататься! Сколько захочешь, обещаю тебе!.. Только пусть они все увидят, что ты в порядке... – упрашивала я Пургу.

1-я серия. "Детство. 1877 год". В доме интеллигента-народника Ивана Самгина родился сын, которого отец назвал Климом. Такое необычное имя сраз выделило мальчика среди других детей. Между детьми скложились непростые отношения. Клим старался чем-то отличиться, но у него это не всегда получалось.

2-я серия. "Юность. 1894 год". Учеба в гимназии и разочарование Клима в женщинах.

3-я серия. "Петербург. 1895 год". Самгин приехал в Петербург учиться. Там он встретился с Туробоевым и своим старшим братом Дмитрием, включившимся в революционную борьбу. Узнав, что Фима Нехаева беременна от него, Клим уезжает в Москву.

4-я серия. "Провинция. 1896 год". Брата Клима Самгина Дмитрия арестовали в Петербурге. Клим признается в любви Лидии, но она отвергает его.

5-я серия. "Москва. 1896 год". Приезд молодого царя Николая II в Москву и трагедия на Ходынском поле, где в толпе во время праздника были задавлены сотни людей.

6-я серия. "Перед выбором. 1897-1899 годы". Обыск в доме Самгина. Полиция заинтересовалась Кутузовым. Алина Телепнева вернулась из Парижа в Москву. Самгин женился на Варваре Антиповой. Его арестовали и предложили стать агентом полиции, но Самгин отказался.

7-я серия. "Одиночество. 1902 год". Самгин познакомился с агентом полиции Митрофановым и завёл роман с Марией Никоновой.

8-я серия. "Воскресение". Самгин начал верить в силу революции, в то, что она сможет изменить людей. Мать Клима уезжает из России.

9-я серия. "Восстание. 1905 год". Самгин возвращается в Москву. Его арестовывают, но потом выпускают из тюрьмы. Во время восстания гибнет Туробоев.

10-я серия. "Баррикада. 1905 год". Рабочие выстраивают баррикады. Самгин понимает, что он становится заложником событий, на которые не может повлиять.

11-я серия. "Радение. 1906-1908 годы". По просьбе Кутузова Клим Самгин едет за деньгами для большевиков в Русьгород, где встречает Марину Зотову - богатую женщину с "народным" образом мыслей. Религиозные "радения" у Марины окончательно убеждают Самгина в его оторванности от народной стихии.

12-я серия. "За границей. 1909-1912 годы". Во время встречи Самгина с матерью в Швейцарии обнаруживается их взаимонепонимание. Эмигрантская среда нагоняет на Клима скуку. Попов и Бердников пытаются подкупить Самгина и сделать его тайным агентом при Зотовой. Самгин отказывается.

13-я серия. "Зрелость. 1912-1913 годы". По возвращении в Россию Клим Самгин узнает об убийстве при загадочных обстоятельствах Марины Зотовой. Подозрение падает на Безбедова, который все отрицает. Он странным образом погибает в тюрьме до начала суда. Самгин едет в Петербург, не имея средств к существованию. В поезде он встречает Дронова, который призывает его издавать новую газету либерального толка. В Петербурге до Клима доходит известие о болезни его полузабытой жены Варвары, и он едет к ней.

14-я серия. "Распад. 1914-й год". К лету 1914 года Клим Иванович Самгин служит в Петербурге. О нем все единодушно отзываются как об умном человеке. Самгин приходит к тому, что вера, лишенная чувственной опоры, ведет к внутреннему расколу. В августе начинается Первая мировая война. В Россия наносит поражение германским войскам, однако победа оборачивается катастрофой. Клим расследует пропажу трех вагонов с продуктами в железнодорожном составе, потерпевшем крушение. Надвигается Февральская революция 1917 года.

Горький Максим

Жизнь Клима Самгина (Часть 1)

А.М.Горький

Жизнь Клима Самгина

Часть первая

Иван Акимович Самгин любил оригинальное; поэтому, когда жена родила второго сына, Самгин, сидя у постели роженицы, стал убеждать ее:

Знаешь что, Вера, дадим ему какое-нибудь редкое имя? Надоели эти бесчисленные Иваны, Василии... А?

Утомленная муками родов, Вера Петровна не ответила. Муж на минуту задумался, устремив голубиные глаза свои в окно, в небеса, где облака, изорванные ветром, напоминали и ледоход на реке и мохнатые кочки болота. Затем Самгин начал озабоченно перечислять, пронзая воздух коротеньким и пухлым пальцем:

Христофор? Кирик? Вукол? Никодим? Каждое имя он уничтожал вычеркивающим жестом, а перебрав десятка полтора необычных имен, воскликнул удовлетворенно:

Самсон! Самсон Самгин, - вот! Это не плохо! Имя библейского героя, а фамилия, - фамилия у меня своеобразная!

Не тряси кровать, - тихо попросила жена. Он извинился, поцеловал ее руку, обессиленную и странно тяжелую, улыбаясь, послушал злой свист осеннего ветра, жалобный писк ребенка.

Да, Самсон! Народ нуждается в героях. Но... я еще подумаю. Может быть - Леонид.

Вы утомляете Веру пустяками, - строго заметила, пеленая новорожденного, Мария Романовна, акушерка.

Самгин взглянул на бескровное лицо жены, поправил ее разбросанные по подушке волосы необыкновенного золотисто-лунного цвета и бесшумно вышел из спальни.

Роженица выздоравливала медленно, ребенок был слаб; опасаясь, что он не выживет, толстая, но всегда больная мать Веры Петровны торопила окрестить его; окрестили, и Самгин, виновато улыбаясь, сказал:

Верочка, в последнюю минуту я решил назвать его Климом. Клим! Простонародное имя, ни к чему не обязывает. Ты - как, а?

Заметив смущение мужа и общее недовольство домашних, Вера Петровна одобрила:

Мне нравится.

Ее слова были законом в семье, а к неожиданным поступкам Самгина все привыкли; он часто удивлял своеобразием своих действий, но и в семье и среди знакомых пользовался репутацией счастливого человека, которому все легко удается.

Однако не совсем обычное имя ребенка с первых же дней жизни заметно подчеркнуло его.

Клим? - переспрашивали знакомые, рассматривая мальчика особенно внимательно и как бы догадываясь: почему же Клим?

Самгин объяснял:

Я хотел назвать его Нестор или Антипа, но, знаете, эта глупейшая церемония, попы, "отрицаешься ли сатаны", "дунь", "плюнь"...

У домашних тоже были причины - у каждого своя - относиться к новорожденному более внимательно, чем к его двухлетнему брату Дмитрию. Клим был слаб здоровьем, и это усиливало любовь матери; отец чувствовал себя виноватым в том, что дал сыну неудачное имя, бабушка, находя имя "мужицким", считала, что ребенка обидели, а чадолюбивый дед Клима, организатор и почетный попечитель ремесленного училища для сирот, увлекался педагогикой, гигиеной и, явно предпочитая слабенького Клима здоровому Дмитрию, тоже отягчал внука усиленными заботами о нем.

Первые годы жизни Клима совпали с годами отчаянной борьбы за свободу и культуру тех немногих людей, которые мужественно и беззащитно поставили себя "между молотом и наковальней", между правительством бездарного потомка талантливой немецкой принцессы и безграмотным народом, отупевшим в рабстве крепостного права. Заслуженно ненавидя власть царя, честные люди заочно, с великой искренностью полюбили "народ" и пошли воскрешать, спасать его. Чтоб легче было любить мужика, его вообразили существом исключительной духовной красоты, украсили венцом невинного страдальца, нимбом святого и оценили его физические муки выше тех моральных мук, которыми жуткая русская действительность щедро награждала лучших людей страны.

Печальным гимном той поры были гневные стоны самого чуткого поэта эпохи, и особенно подчеркнуто тревожно звучал вопрос, обращенный поэтом к народу:

Ты проснешься ль, исполненный сил?

Иль, судеб повинуясь закону,

Все, что мог, ты уже совершил,

Создал песню, подобную стону,

И навеки духовно почил?

Неисчислимо количество страданий, испытанных борцами за свободу творчества культуры. Но аресты, тюрьмы, ссылки в Сибирь сотен молодежи все более разжигали и обостряли ее борьбу против огромного, бездушного механизма власти.

В этой борьбе пострадала и семья Самгиных: старший брат Ивана Яков, просидев почти два года в тюрьме, был сослан в Сибирь, пытался бежать из ссылки и, пойманный, переведен куда-то в Туркестан; Иван Самгин тоже не избежал ареста и тюрьмы, а затем его исключили из университета; двоюродный брат Веры Петровны и муж Марьи Романовны умер на этапе по пути в Ялуторовск, в ссылку.

Весной 79 года щелкнул отчаянный выстрел Соловьева, правительство ответило на него азиатскими репрессиями.

Тогда несколько десятков решительных людей, мужчин и женщин, вступили в единоборство с самодержавием, два года охотились за ним, как за диким зверем, наконец убили его и тотчас же были преданы одним из своих товарищей; он сам пробовал убить Александра Второго, но, кажется, сам же и порвал провода мины, назначенной взорвать поезд царя. Сын убитого, Александр Третий, наградил покушавшегося на жизнь его отца званием почетного гражданина.

Когда герои были уничтожены, они - как это всегда бывает - оказались виновными в том, что, возбудив надежды, не могли осуществить их. Люди, которые издали благосклонно следили за неравной борьбой, были угнетены поражением более тяжко, чем друзья борцов, оставшиеся в живых. Многие немедля и благоразумно закрыли двери домов своих пред осколками группы героев, которые еще вчера вызывали восхищение, но сегодня могли только скомпрометировать.

Постепенно начиналась скептическая критика "значения личности в процессе творчества истории", - критика, которая через десятки лет уступила место неумеренному восторгу пред новым героем, "белокурой бестией" Фридриха Ницше. Люди быстро умнели и, соглашаясь с Спенсером, что "из свинцовых инстинктов не выработаешь золотого поведения", сосредоточивали силы и таланты свои на "самопознании", на вопросах индивидуального бытия. Быстро подвигались к приятию лозунга "наше время - не время широких задач".

Гениальнейший художник, который так изумительно тонко чувствовал силу зла, что казался творцом его, дьяволом, разоблачающим самого себя, художник этот, в стране, где большинство господ было такими же рабами, как их слуги, истерически кричал:

"Смирись, гордый человек! Терпи, гордый человек!"

Дом Самгиных был одним из тех уже редких в те годы домов, где хозяева не торопились погасить все огни. Дом посещали, хотя и не часто, какие-то невеселые, неуживчивые люди; они садились в углах комнат, в тень, говорили мало, неприятно усмехаясь. Разного роста, различно одетые, они все были странно похожи друг на друга, как солдаты одной и той же роты. Они были "нездешние", куда-то ехали, являлись к Самгину на перепутье, иногда оставались ночевать. Они и тем еще похожи были друг на друга, что все покорно слушали сердитые слова Марии Романовны и, видимо, боялись ее. А отец Самгин боялся их, маленький Клим видел, что отец почти перед каждым из них виновато потирал мягкие, ласковые руки свои и дрыгал ногою. Один из таких, черный, бородатый и, должно быть, очень скупой, сердито сказал:

У тебя в доме, Иван, глупо, как в армянском анекдоте: всё в десять раз больше. Мне на ночь зачем-то дали две подушки и две свечи.

Круг городских знакомых Самгина значительно сузился, но все-таки вечерами у него, по привычке, собирались люди, еще не изжившие настроение вчерашнего дня. И каждый вечер из флигеля в глубине двора величественно являлась Мария Романовна, высокая, костистая, в черных очках, с обиженным лицом без губ и в кружевной черной шапочке на полуседых волосах, из-под шапочки строго торчали большие, серые уши. Со второго этажа спускался квартирант Варавка, широкоплечий, рыжебородый. Он был похож на ломового извозчика, который вдруг разбогател и, купив чужую одежду, стеснительно натянул ее на себя. Двигался тяжело, осторожно, но все-таки очень шумно шаркал подошвами; ступни у него были овальные, как блюда для рыбы. Садясь к чайному столу, он сначала заботливо пробовал стул, достаточно ли крепок? На нем и вокруг него все потрескивало. скрипело, тряслось, мебель и посуда боялись его, а когда он проходил мимо рояля - гудели струны. Являлся доктор Сомов, чернобородый, мрачный; остановясь в двери, на пороге, он осматривал всех выпуклыми, каменными глазами из-под бровей, похожих на усы, и спрашивал хрипло.