Духовный мир холдена колфилда.

Сочинение

ХОЛДЕН КОЛФИЛД (англ. Holden Caulfield) герой-рассказчик романа Дж.Д. Сэлинджера «Над пропастью во ржи» (1951). Ключевой персонаж современной американской культуры, впоследствии имевший множество реинкарнаций - в блаженных бунтарях-битниках середины 50-х (романы Джека Керуака), в скандальных инсургентах эпохи рок-н-ролла (вроде Джима Моррисона), в кинематографических «бунтарях без цели», «беспечных ездоках» и «полуночных ковбоях» 60-х. Сын богатых родителей, ученик привилегированной школы в Пенсильвании, семнадцатилетний Х.К. внешне проявляет себя как нер-вически-взвинченный юнец, в чьей нелюбви к окружающим сквозит капризная нетерпимость избалованного подростка. В своей исповеди он ругает «дурацкую школу», «кретинов»-одноклассников, «показушников»-учителей. По его признанию, он всех ненавидит. И как бы в отместку нарушает общепринятые правила. Искренний восторг у него вызывает приятель, громко пукнувший в церкви. Не желая подчиняться ненавистным «дурацким» правилам, он нарочно заваливает экзамены, ссорится с соседом по общежитию и убегает из школы в Нью-Йорк. Там он встречается с давней подружкой, но зачем-то оскорбляет ее и получает от ворот поворот, потом навещает своего старого учителя, но тот оказывает ему весьма двусмысленные знаки внимания, и беглецу приходится уносить ноги. Он сдуру напивается, пытается «снять» проститутку в отеле. Наконец, тайком приходит в родительский дом и рассказывает о своих злоключениях младшей сестренке. А десятилетняя малышка тщетно пытается наставить его на путь истинный. Образ Х.К. имеет и более глубокое измерение. Знаменательно, что свою исповедь он ведет, находясь на обследовании в санатории. Болезнь - распространенный в мировой литературе знак конфликта героя со средой, символ отторжения от общества. Нервное расстройство Х.К., как, скажем, эпилепсия князя Мышкина или чахотка Ганса Касторпа,- это примета «асоциальное™» героя, его вы-ключенности из системы нормальных общественных отношений. Как литературный герой, Х.К. имеет давнюю родословную, восходящую по крайней мере к античным чудакам-киникам, к средневековым вагантам и ярмарочным скоморохам. Угадываются в нем и «гены» андерсеновского ребенка, в финале известной сказки издавшего возглас: «А король-то - голый!» Х.К. обладает тонким даром отстраненного, незамутненного зрения, благодаря чему остро ощущает лицемерие и фальшь многих ритуалов общества - «липу и показуху», как он выражается.

Литературная роль Х.К.- замечать и безжалостно разоблачать, охаивать и осмеивать всяческие уродства и нелепости в жизни. Будь то прыщи на лице одноклассника, или манерные интонации школьного священника, или слащавая пошлость Голливуда, или банальные стандарты пресловутого «американского образа жизни». В этом смысле образ Х.К. сближается с фольклорным образом «дурака», который своими поступками и суждениями подрывает поведенческие и моральные стереотипы высмеиваемого им общества (надетая задом-наперед красная охотничья шапка Х.К.- чем не шутовской колпак). Так что он не просто хулиганистый смутьян, а бунтарь-моралист, являющийся промежуточным звеном между изгоями и отшельниками американского романтизма с их неприятием общественной морали XIX»Шв. и героями «контркультуры» мятежных 60-х годов (ближайший последователь Х.К.- «псих» Макмерфи из «Полета над гнездом кукушки» К.Кизи). Ни кино-, ни телевоплощений Х.К. не существует, т.к. автор запретил экранизировать книгу.

Лит.: Белов С. Предисловие // Сэлинджер Дж. Повести и рассказы. Воннегут К. Колыбель для кошки… М., 1983. С.3-9; Гайсмар М. Американские современники. М., 1976. С.268-275.

Другие сочинения по этому произведению

(По роману Дж. Сэлинджера "Над пропастью во ржи")

Если кто-то звал кого-то

Сквозь густую рожь,

И кого-то обнял кто-то,

Что с него возьмешь?

И какая нам забота,

Если у межи

Целовался с кем-то кто-то

Вечером во ржи!..

Фрагменты стихотворения, взятого в качестве эпиграфа к сочинению, принадлежат известному шотландскому поэту Ро­берту Бернсу. Строчка из стихотворения, давшая название сэлинджеровскому произведению, прозвучала в разговоре Хол­дена, главного героя романа, и Фиби. "Если ты ловил кого-то вечером во ржи...", - говорит Холден, немного изменяя ори­гинал. "Понимаешь, я себе представил, как маленькие ребя­тишки играют вечером в огромном поле, во ржи. Тысячи малышей и кругом - ни души, ни одного взрослого, кроме меня. А я стою на самом краю скалы над пропастью, понима­ешь? И мое дело - ловить ребятишек, чтобы они не сорва­лись в пропасть".

Джером Дрйвяд Сэлинджер - американский прозаик,

один из наиболее талантливых представителей "новой вол­ны" писателей, пришедших в литературу после второй мировой войны. В 1951 году был опубликован его единственный роман "Над пропастью во ржи", принесший автору мировую славу.

В центре романа - неизменно актуальная для каждого поколения людей проблема - вступление в жизнь молодого человека, сталкивающегося с суровыми реалиями жизни.

Герой Сэлинджера Холден Колфилд - своеобразный сим­вол чистоты и искренности для целого поколения выпуск­ников школ и колледжей. Его наивность, жажда правды противостоят господствующим в обществе лицемерию и фальши.

Герой романа - семнадцатилетний юноша - мечтал о том, чтобы когда-нибудь появился наконец писатель, с кото­рым хотелось бы связаться по телефону, посоветоваться и вообще поговорить по душам.

Мне сейчас тоже семнадцать лет, поэтому и выбрала я для своего сочинения именно это произведение. Чем-то мне нра­вятся этот роман и его герой.

Холден Колфилд одним из первых дерзнул обвинить со­временную ему Америку в самодовольстве, лицемерии, душев­ной черствости. Главное обвинение, которое сэлинджеровский герой бросает окружающему миру, - это обвинение в фаль­ши, в сознательном, а потому особенно отвратительном при­творстве.

В начале романа круг житейских наблюдений героя доста­точно узок, но приведенные примеры слишком ярки, чтобы ими пренебречь. Вот Холден вспоминает о директоре одной из частных школ, где он учился. Директор приторно улыбал­ся всем и каждому, но на самом деле очень хорошо знал разницу между богатыми и бедными родителями своих подо­печных.

После многих напоминаний и предупреждений Холдена исключают из Пэнси за неуспеваемость, и ему предстоит без­радостный путь домой, в Нью-Йорк. К тому же он как капи­тан школьной сборной команды фехтовальщиков только что самым непростительным образом оскандалился. В вагоне метро он по рассеянности оставил спортивное снаряжение

своих товарищей, и всю команду сняли с соревнований. Есть от чего прийти в уныние и воспринимать все вокруг себя исключительно в мрачном свете.

Но, быть может, Холден Колфилд - в некотором роде юный мизантроп, брюзжащий на весь мир по причинам сугу­бо эгоистического свойства?

Временами Холден позволяет себе совсем уж непрости­тельные выходки: он может пустить дым сигареты в лицо симпатичной ему собеседницы, громким смехом оскорбить любимую девушку, глубоко зевнуть в ответ на дружеские уве­щевания расположенного к нему преподавателя. "Нет, я все-таки ненормальный, честное слово", - эти слова не случайно рефреном звучат в романе Сэлинджера.

Однако, с другой стороны, понятен и возрастной мак­симализм Холдена Колфилда, понятна его ненасытная жаж­да справедливости и открытости в человеческих отно­шениях.

Холдена никак не назовешь благонравным юным джент­льменом; он бывает и ленив, и без особой на то надобности лжив, непоследователен и эгоистичен. Но неподдельная ис­кренность героя, готовность рассказать обо всем без утайки компенсируют многие недостатки его еще неустоявшегося ха­рактера.

Вглядываясь в будущее, он не видит ничего, кроме той серой обыденности, что уже стала уделом подавляющего боль­шинства его соотечественников, так называемых благополуч­ных средних американцев.

Итак, внутренний кризис Холдена нарастает, его психика не выдерживает, наступает нервный срыв, но рассудок Холде­на работает четко, и его посещают несвойственные ему преж­де мысли. В последних главах романа он выглядит уже го­раздо терпимее и рассудительнее. Холден начинает замечать и ценить такие положительные качества как приветливость, радушие и воспитанность, столь распространенные среди его сограждан в повседневном общении.

Бунт Холдена доводит до логического завершения не он сам, а его младшая сестра Фиби, готовая ринуться навстречу новой жизни.

Брат и сестра Колфилды остаются в Нью-Йорке, потому

что бежать всегда проще, нежели, собравшись с духом, продол­жать отстаивать гуманистический идеал - бесхитростный, очевидный и труднодостижимый, как и все романтические гре­зы юности.

Бунт главного героя романа Дж. Сэлинджера "Над пропастью во ржи"

■ "Над пропастью во ржи" - центральное произведение прозы Сэлинджера, над которым автор работал еще во время вой­ны. Перед нами Америка начала 50-х годов, то есть послево­енного времени, настроениям которого соответствует психо­логическая атмосфера романа.

Сэлинджер выбирает форму романа-исповеди, самую экс­прессивную из возможных романных форм. Семнадцатилет­ний Холден Колфилд, главный герой повествования, нахо­дясь на излечении в санатории для нервных больных, рас­сказывает о том, что с ним произошло около года то­му назад, когда ему было шестнадцать лет. Автор зна­комит читателя с героем в момент острого нравствен­ного кризиса, когда столкновение с окружающими оказа­лось для Холдена невыносимым. Внешне этот конфликт обусловлен несколькими обстоятельствами. Во-первых, пос­ле многих напоминаний и предупреждений Холдена исклю­чают за неуспеваемость из Пэнси, привилегированной шко­лы, - ему предстоит нерадостный путь домой, в Нью-Йорк. Во-вторых, Холден оскандалился и как капитан школь­ной фехтовальной команды: по рассеянности он оставил в метро спортивное снаряжение своих товарищей, и целой команде ни с чем пришлось возвращаться в школу, по­скольку ее сняли с соревнований. В-третьих, Холден сам дает всякие основания для сложных взаимоотношений с товарищами. Он очень стеснителен, обидчив, нелюбезен, за­частую бывает просто груб, старается придерживаться на­смешливого, покровительственного тона в разговоре с това­рищами.

Однако Холдена больше всего угнетают не эти личные

обстоятельства, а царящий в американском обществе дух всеобщего обмана и недоверия между людьми. Его возму­щает "показуха" и отсутствие самой элементарной человеч­ности. Кругом обман и лицемерие, "липа", как сказал бы Холден. Врут в привилегированной школе в Пэнси, заявляя, что в ней "с 1888 года выковывают смелых и благородных юношей", на самом деле воспитывая самовлюбленных эго­истов и циников, убежденных в своем превосходстве над окружающими. Врет учитель Спенсер, уверяя Холдена, что жизнь - равная для всех "игра". "Хороша игра!.. А если попасть на другую сторону, где одни мазилы, - какая уж тут игра?" - размышляет Холден. Для него спортивные игры, которыми так увлекаются в школах, становятся сим­волом разделения общества на сильных и слабых "игро­ков". Средоточием самой страшной "липы" юноша считает кино, представляющее собой утешительные иллюзии для "мазил".

Холден тяжело страдает от безысходности, обреченности всех его попыток построить свою жизнь на справедливости и искренности человеческих отношений, от невозможности сде­лать ее осмысленной и содержательной.

Больше всего на свете Холден боится стать таким, как все взрослые, приспособиться к окружающей лжи, поэтому он и восстает против "показухи".

Случайные встречи с попутчицей в поезде, с монахинями, беседы с Фиби убеждают Холдена в шаткости позиции "тотального нигилизма". Он становится терпимее и рассу­дительнее, в людях он начинает обнаруживать и ценить приветливость, радушие и воспитанность. Холден учится понимать жизнь, и его бунт приобретает логическое завер­шение: вместо бегства на Запад Холден и Фиби остают­ся в Нью-Йорке, ибо теперь Холден уверен, что бежать всегда легче, чем остаться и отстаивать свои гуманистичес­кие идеалы. Он еще не знает, какая личность выйдет из него, но уже твердо убежден, что "человек один не может" жить.

<0> -> ^

©2015-2019 сайт
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2016-02-13

Холден Колфилд: история персонажа

«Над пропастью во ржи» – самое известное произведение американского автора . Роман издан в 1951 году. Его главным героем стал подросток Холден Колфилд. Юный бунтарь курит, ругается и жалуется на глубокую боль, испытываемую за человечество. В первый же год после публикации книга разошлась тиражом в 60 миллионов копий. Образ асоциального героя взлетел на пик популярности.

История создания персонажа

Сэлинджер неоднократно приступал к сочинению произведений, повторявших мотивы «Над пропастью во ржи». Некоторые отрывки и короткие очерки вошли в книгу, став ее главами. Например, «Легкий бунт на Мэдисон-авеню» теперь является 17 главой книги. Из этого произведения Холден Колфилд шагнул на страницы известного романа. В рассказе «Сумасшедший» автор дал намеки на пару сцен из романа.

Роман пролежал у издателя два года до момента выпуска. По некоторым причинам его издание задержали. Вышедшая в 1951 году книга стала символом нонконформизма. Имя Холден Колфилд создано из фразы, которая в переводе с английского языка означает «держаться на выжженных полях». Шестнадцатилетний юноша находится в отстранении от социума и пытается исключить контакты с окружающим его обществом.

«Над пропастью во ржи» – послевоенное произведение, созданное во время растерянности общества. На романе лежит трагический отпечаток войны. В подобных сочинениях герои обычно переживают экзистенциальный кризис или не отождествляют себя с современным социумом.

Потрясенные и растерянные люди не могут найти себе места. Они не оставляют свою дорогу, но идут по ней без цели. Холден Колфилд относится к числу подобных персонажей. Кроме того, Сэлинджер описывает в романе и собственную биографию.

Холден пассивен. Интроверт, неспособный принять собственные достоинства, юноша потерял внутренний стержень и находится в поисках моральной опоры. Чувства героя обострены. Он воспринимает все происходящее глубоко и болезненно. Юноше кажется, что он познал суть жизни, поэтому его раздражают окружающие, непричастные к тайному знанию. Во всем вокруг присутствует заменитель. От продуктов до человеческих чувств и смыслов.

За что бы ни брался персонаж, ни одно из дел не было доведено до конца. Парень не дописывает сочинения в школе и не пытается перевести первую влюбленность в серьезное чувство. Постоянный вопрос «зачем» маячит перед ним, заставляя отказываться от любых действий. Для Холдена ничто не имеет смысла.

Роман «Над пропастью во ржи»

Произведение представляет собой описание путешествия подростка, выгнанного из школы. Поднакопив немного денег, парень решил перед поездкой домой остановиться в отеле и дать родителям возможность пережить шок в его отсутствии. Холден находится в состоянии разрозненности с обществом и миром. У парня нет близких друзей.

Он груб и этим отталкивает от себя интересующихся. Душе юноши необходимо знаковое событие, которое приведет к переоценке ценностей. Он стремится казаться взрослее, пьет и курит, ухаживает за «ночными бабочками», но достигает желаемого иным путем.

Непродолжительная самостоятельная жизнь в отсутствие гнета со стороны родителей и педагогов приводит к тому, что Холден делает в себе неожиданное открытие. Оказывается, он обладает ответственностью и совестью, о существовании которых не знал доселе. Парень предлагает подруге, Салли, побег. Но, получив отказ, грубит девушке.

Его младшая сестра Фиби готова на авантюры, так как не задумывается о материальной стороне предприятия. Холден начинает понимать, что такое забота. Ему приходиться думать наперед и планировать. Свобода, которая так манит героя, приходит к нему через преодоление легкомысленности. Первым испытанием становится знакомство с ответственностью. Забыв о предвзятости, с помощью Фиби Холден приходит к принятию, отказу от недовольства и начинает любить.

Характеристика главного героя противоречива. Его психологический портрет знаком родителям большинства подростков. При всей дерзости и грубости Холден демонстрирует доброту, робость, таланты и образованность. У него богатый духовный мир.

Положительные черты соседствуют с раздражительностью и импульсивностью. Вдумчивый паренек ведет с собой внутренние монологи, рассуждая о раздражающих мелочах, которые подмечает. Находясь в противоречии с самим собой, герой предпринимает побег.

Он – лгун, ищущий новой жизни. Мир разврата, в который Холден хотел податься, не принял его. Отсутствие решительности и наличие совести приводят к переосмыслению и раскаянию, осознанию собственных ошибок. Мечтатель, он хотел бы стать ловцом детских душ, находящихся над пропастью. Парень стал им, уговорив сестру не сбегать из дома.

Сэлинджер описал внутриличностный конфликт персонажа, находящегося на территории неосознанного выбора. Герой одновременно тянется к людям и ненавидит их. Он хочет быстрее повзрослеть, но отчаянно застревает в переходном возрасте. Позади все, что наскучило, а впереди – неизвестность. Холден воспринимает одиночество как тяготу и одновременно решение его вопросов.

В финале романа юноша возвращается в семью. В его планах поездка на Запад. Сестра планирует поехать с ним, и Холдену приходится взывать к разумным аргументам, чтобы отговорить ее. Юноше приходится отказаться от планов, поняв степень своего безрассудства. Ливень, описанный автором в конце последней главы, смывает с души Холдена цинизм, напыщеннось, вредность и агрессию. Так произошло взросление героя Сэлинджера.

Экранизации

Джером Сэлинджер запретил экранизировать роман «Над пропастью во ржи». За разрешением к нему обращались именитые актеры и режиссеры Голливуда, но ответ был однозначным. Писатель скончался в 2010 году, так и не дав своему произведению кинематографического продолжения. Несмотря на это, мотивы главного сочинения Сэлинджера неоднократно использовались в создании кино.

Снявшийся в 1967 году в фильме Майка Николса «Выпускник», в своем образе претендовал на роль повзрослевшего Холдена. Отголоски сэлинджеровских мотивов просматриваются в ленте «Вечные каникулы». Это первая картина с Крисом Паркером в главной роли.

В 2017 году на экраны кинотеатров вышел фильм под названием «За пропастью во ржи». Фильм Дэнни Стронга критики восприняли с недоумением. На главные роли были приглашены актеры и . Это экранизация биографии Джерома Сэлинджера, оставившая вопросы у зрителей и поклонников творчества автора.

• В период с 1960 по 1980 год «Над пропастью во ржи» запретили к продаже в книжных магазинах и к чтению в библиотеках США. Несмотря на запреты, роман всегда пользовался интересом публики, так как описывал извечные вопросы.

• В память о герое некоторые деятели искусства создавали необычные проекты, а современные звезды украшают свое тело символичными тату. Так поступил рэпер .
• В большинстве арт-проектов и фото, где изображается условный Холден Колфилд, его внешность трудно описать, так как авторы прибегают к абстракции. Но они неизменно награждают героя романа красной охотничьей шапкой, которую тот приобрел в Нью-Йорке.

• Сэлинджер писал роман на фронте. Шесть глав «Над пропастью во ржи» родились во время боев.
• В 1942 году писатель попал в госпиталь с диагнозом «нервный срыв». Чувствительность и эмоциональность роднят его с Холденом Колфилдом.

Цитаты

«Когда настроения нет, все равно ничего не выйдет».

«Ты - единственное, из-за чего я торчу здесь».

«По-моему, он сам уже не разбирается, хорошо он играет или нет. Но он тут ни при чем. Виноваты эти болваны, которые ему хлопают, - они кого угодно испортят, им только дай волю».

Семнадцатилетний Холден Колфилд, главный герой повествования, находясь на лечении в туберкулезном санатории, рассказывает о том, что с ним произошло около года тому назад, когда ему было шестнадцать лет. Он, без всей этой "David Copperfield kind of crap" ["дэвид-копперфильдовской мути" (7)], просто рассказывает о трёх днях своей жизни, очень суматошной, безалаберной и невыносимой для него, стараясь не упустить ни одной мелочи, называя все вещи своими именами. В эти три дня случилось так, что Холден, покинув школу и еще не придя домой, оказался внезапно вышибленным из привычной колеи, из своей респектабельной обыденной жизни, и остался наедине с собой. Даже не остался, а просто повис над гигантским, бурлящим и пустынным городом Нью-Йорком.

При первом знакомстве с Холденом он показался мне слишком пессимистичным и странным парнем, который вечно чем-то недоволен, но буквально уже через пару страниц мы можем легко осознать, что он просто совершенно не скрывает те чувства, которые большинство из нас боится показать даже себе. По сути Холден - самый обыкновенный тинэйджер, ничем не отличающийся от остальных. Однако не каждый всерьез задумывается о том, что такое этот мир, и как в нем жить. Думаю, Холден Колфилд -- это внутреннее, глубокое, подсознательное то, что есть в каждом человеке, но не каждый решается признаться в этом и открыть это для самого себя.

Герой Сэлинджера чувствует себя совершенно отъединенным от окружающего его общества. В нем слишком много необычного, чуждого для этого мира. Поэтому его награждают нелестными эпитетами: ненормальный, чудак, неприспособленный. Его отличает сложная духовная организация, глубокая впечатлительность и обостренная чувствительность, при которой даже незначительные раздражения извне способны вызвать бурную реакцию. Практически во всем мы можем увидеть личную точку зрения героя, отличную от других. "I agree! Some boys get more out of school. I agree they do, some of them! But that"s all I get out of it. See? That"s my point. That"s exactly my goddam point" ["Согласен, что многим школа дает больше. А мне - ничего! Понятно? Я про это и говорю"]. Или, например, что он ценит в поведении человека, какой человек выглядит настоящим героем. Физическая сила - не главное, она обнаруживает слабость и ограниченность. Героизм, в понимании Холдена - не суперменовское бесстрашие, а победа духа, преодолевшего собственную слабость. Единственный героический поступок на памяти Холдена совершен не атлетом, а незаметным худеньким мальчиком, который под угрозами и издевательствами хулиганов решает выпрыгнуть из окна, но не отказаться от своих слов. Описания смысла жизни героя в романе - это поиск эталона любви, добра, высшего человека, идеального человека. Он много читает, пытаясь в книгах найти ответ на свои вопросы. "I"m quite illiterate, but I read a lot" ["Вообще я очень не образованный, но читаю много" (7)], - говорит Холден. Но, так или иначе, столкновения с реальной жизнью не избежать, именно поэтому Холден конфликтует с учителями, родителями, одноклассниками.

Колфилд не совсем представляет себе, чего хочет добиться в жизни и как это сделать, но уверен, что в мире взрослых жизненные ценности смещены. Для него мир взрослых, в который ему предстоит войти, аморален, лжив, а потому неприемлем. Холден живет в полном согласии с собой и его идеями. В ответ на вопрос своей младшей сестренки Фиби "кем бы тебе хотелось стать? Ну, ученым, или адвокатом, или еще кем-нибудь", Холден, напрочь отвергая возможность стать ученым, рассуждает: "Lawyers are all right, I guess--but it doesn"t appeal to me," I said. "I mean they"re all right if they go around saving innocent guys" lives all the time, and like that, but you don"t do that kind of stuff if you"re a lawyer" ["Адвокатом, наверное, неплохо, но мне все равно не нравится... Понимаешь, неплохо, если они спасают жизнь невинным людям и вообще занимаются такими делами, но в том-то и штука, что адвокаты ничем таким не занимаются"(7)]. Из всех человеческих дел и занятий единственно ценным и важным, чистым от лжи, герой Сэлинджера признает то, чем он занят здесь и сейчас, когда сидит со своей любимой сестренкой Фиби и болтает про всякое. Холден сопротивляется любой попытке принудить его поступать или думать вопреки собственному побуждению. Его тактика сопротивления одновременно хитроумна и проста: от откровенного зевка - ответ на вынуждение прослушать длинную поучительную речь, - до изобретательной лжи - ответ на вынуждение к прямому ответу, "I"m the most terrific liar you ever saw in your life" ["Я ужасный лгун - такого вы никогда в жизни не видали" (7)], и, наконец, способность обходить, прятаться от чужих мыслей, обдумывая посреди разговора с учителем Спенсером о школе или о том, как там зимуют утки в парке. Холден Колфилд часто говорит о своей так называемой лживости. Конечно никакой он не лгун, просто у него очень богатое воображение. Его тянет выдумывать, фантазировать, морочить кому-то голову, превращать жизнь в игру. Холден поразительно откровенен, он говорит начистоту обо всех слабостях, неудачах, об ощущениях, в которых ему неловко и больно признаться, - к примеру, его разговор о лифчиках или о дешевых чемоданах. Интересен тот факт, что Холдену ничего не стоит сообщить, что он считает себя тупицей, он вообще довольно безжалостен к самому себе: "I"m the only dumb one in the family" ["По правде говоря, я один в семье такой тупица" (7)]. На самом деле он хорошо знает и понимает те вещи, которые он любит, например, литературу. Возможно этими словами он подчеркивает тот факт, что его уже в четвертый раз выгоняют из школы. Не то, чтобы он плохо учился - нет, он умён и вполне мог бы продолжать обучение, но ему претит сам дух школы, чопорный и лицемерный. Эти два качества Холден видит буквально во всём, не только в школе - начиная от своих друзей и подруг и кончая случайными знакомыми. При этом он знает, что сам от них мало отличается, и это его крайне угнетает. Он понимает, что не в силах ничего изменить - единственное, что он может сделать, это выказывать неявный протест против порядка вещей, ничего не предпринимая активно. Вот в чём причина его прогулов, постоянного вранья, презрения к нормам и правилам, доходящего порой до истерики. Его чудовищные отметки, как и сочинение о боксерской перчатке - это все тоже искреннее проявление его внутреннего протеста против системы обучения, самого духа закрытых школ для обеспеченных детей. Даже в самом факте побега из школы сквозит бунтарство: Холден удирает внезапно среди ночи и на прощание кричит: "Sleep tight, ya morons!" I"ll bet I woke up every bastard on the whole floor" ["Спокойной ночи, кретины! Ручаюсь, что я разбудил всех этих ублюдков!" (7)]. И вот Холден уходит от лжи в свой собственный мир. Вернувшись домой, в Нью-Йорк, он с удивлением замечает, что сутенерство, проституция, насилие и обман сосуществуют с милосердием и добротой. Вот две монахини, встреченные Холденом в поезде, не только учат детей, но и собирают милостыню для бедных. Герой много думает над этим, постепенно понимая, как важна осмысленная, имеющая цель жизнь. " I couldn"t stop thinking about those two nuns. I kept thinking about that beat-up old straw basket they went around collecting money with when they weren"t teaching school" ["Эти две монахини не выходили у меня из головы. Я все вспоминал эту старую соломенную корзинку, с которой они ходили собирать лепту, когда у них не было уроков" (7)]. Такие мысли занимают теперь героя Сэлинджера. У Холдена нет ценностей в жизни, кроме весьма смутных представлений о том, как всё должно быть. Яркий образ - его мечта, то самое дело, которым он мог бы заниматься без отвращения к себе. Холден решает, что нужно спасать детей от пропасти взрослой жизни, где царят лицемерие, ложь, насилие, недоверие. "What I have to do, I have to catch everybody if they start to go over the cliff--I mean if they"re running and they don"t look where they"re going I have to come out from somewhere and catch them. That"s all I"d do all day. I"d just be the catcher in the rye and all" , ["И мое дело - ловить ребятишек, чтобы они не сорвались в пропасть. Понимаешь, они играют и не видят, куда бегут, а тут я подбегаю и ловлю их, чтобы они не сорвались. Вот и вся моя работа. Стеречь ребят над пропастью во ржи" (7)] -- таково заветное желание Холдена Колфилда. Странная мечта, но что-то в ней действительно есть.. Спасать детей, тех созданий, в которых ещё нет того ненавистного лицемерия и нарциссизма, который Холден видит во всех людях - вдали от всего, над бездонной пропастью. Это желание также имеет очень глубокий смысл. У Холдена есть стремление создать некий иллюзорный мир, куда он хочет бежать от неудовлетворяющего его мира реального. Это иллюзия, конечно, но спасительная иллюзия. Она не позволит Холдену вернуться обратно к миру, в котором все фальшиво. В конце концов, это уже и призвание, и цель, которой можно себя посвятить. Очень важным моментом в книге является тот, когда Холден слышит песенку, которую поёт на улице маленький мальчик: "If a body catch a body coming through the rye" ["Если ты ловил кого-то вечером во ржи..." (7)]. В пучине его отчаяния и безрезультатной борьбы это выглядит как свет надежды, знак, что еще не время сдаваться, как бы трудно не жилось ему в этом отвратительном мире.

Холден страдает от оскорбляющей его на каждом шагу пошлости, бесчеловечности, тупости. Ему тяжело от вечного одиночества и непонимания, одна только Фиби поддерживает его. Герой очень любит "свою Фиби", восхищается и заботится о ней, именно таких, как она, Холден и мечтает "спасать над пропастью во ржи". Одиночество - главная тема. Холден Колфилд не просто одинок, он одинок до ужаса ("lonesome as hell" ). Этот мир и гнетет его, и притягивает. С людьми ему тяжело, без них - невыносимо. Он жаждет внимания и страдает от того, что собеседник не замечает, не видит, не слышит или игнорирует его присутствие, как учитель Спенсер, позволяющий себе не стесняясь ковырять при нем в носу ("I guess he thought it was all right to do because it was only me that was in the room" ) ["Наверно, он думал, что это можно, потому что, кроме меня, никого тут не было" (7)]. Или оттого, что даже делая подарки человек не принимает во внимание его личный вкус и желания "She bought me the wrong kind of skates--I wanted racing skates and she bought hockey--but it made me sad anyway. Almost every time somebody gives me a present, it ends up making me sad" . ["И коньки она купила не те - мне нужны были беговые, а она купила хоккейные, - но все равно мне стало грустно. И всегда так выходит - мне дарят подарки, а меня от этого только тоска берет" (7)]. И быть может, это еще одна причина почему многие так любят Холдена. Ведь в нашем обществе существуют стандартные правила, человек старается не показывать, как ему плохо в душе, надевая на целый день улыбку. Чтобы ни случилось, в общество мы входим жизнерадостными и беззаботными. Холдена же всякие стандарты только угнетают. "I keep making up these rules for myself, and then I break them right away" ["Я сам себе придумываю правила поведения и тут же их нарушаю" (7)]. Ему часто бывает "жалко", часто "грустно". Навязал ему лифтер проститутку, и она пришла. "she was young as hell. She was around my age" ["Она была совсем девчонка, ей-богу. Чуть ли не моложе меня…" (7)]; "I thought of her going in a store and buying it, and nobody in the store knowing she was a prostitute and all. The salesman probably just thought she was a regular girl when she bought it. It made me feel sad as hell--I don"t know why exactly" [ "Я себе представил, как она заходит в магазин и покупает платье, никто не подозревает, что она проститутка. Приказчик, наверное, подумал, что она просто обыкновенная девочка, и всё. Ужасно мне стало грустно, сам не знаю почему" (7)]. Удивительно то, что Холден вообще представил проститутку в обыкновенной жизни, где девочки покупают платья и листают журналы. На самом деле, это очень редкая человеческая черта характера - смотреть человеку в сердце, а не судить по внешности. Стоит сказать, что личность вызывает у Холдена беспредельное уважение. Холден готов подраться со Стрэдлейтером за одну неправильно произнесенную букву в имени Джейн Галлахер. Имя неотделимо от личности, и безразличие к нему задевает сущность человека. Например, сцена, увиденная им в окно отеля, когда мужчина и женщина, забавляясь, плюют друг другу в лицо, поражает его неуважением к личности и к достоинству человека.

Герой живет напряженной внутренней жизнью. Любое описание переходит в переживание. Холден признается в том, что не особенно любит описывать дома и комнаты, и вместо безличного школьного задания описать любое место, где ты когда-нибудь жил, выбирает предмет столько близкий ему, как бейсбольная перчатка умершего брата Алли. Он устанавливает личную, сокровенную связь с предметами, незаметно переходит от внешнего к внутреннему: от перчатки к рассказу об Алли и его смерти, и наконец к себе. Для Холдена важны чувства, ощущения, а не просто внешность "New York"s terrible when somebody laughs on the street very late at night. You can hear it for miles. It makes you feel so lonesome and depressed" ["Нью-Йорк вообще страшный, когда ночью пусто и кто-то гогочет. На сто миль слышно" (7)] Он всегда открыт непредвиденному. Его поведение непредсказуемо не только для других - туповатого Стрэдлейтера, которого он постоянно ошеломляет то темой сочинения, то неожиданной атакой, - но и для самого себя. Его внезапное объяснение Салли в любви, решение бежать на Запад - все это поступки мгновенные, сиюминутные, не имеющие связи ни с предыдущим, ни с последующим поведением героя. Каждое движение Холдена непосредственно и естественно для данной минуты, потому что о следующей минуте он не задумывается. Логика действий Холдена зависит только от его ощущений и настроения, он то намеревается позвонить Джейн Галлахер или пойти в Этнографический музей, то в последнюю минуту отказывается от намерения. Все важные для Холдена внутренние состояния переживаются мгновенно, импульсивно. "Then, all of sudden, I started to cry" ["И тут я вдруг заплакал.." (7)]; "All of a sudden then, I wanted to get the hell out of the room" ["И вдруг мне захотелось бежать к чертям из этой комнаты" (7)]. Чувствуется проявление его интуитивного доверия к жизни. Непреднамеренное оказывается правильней сознательного выбора и одаривает неожиданной радостью. Скучный сосед по комнате, оказывается, умеет виртуозно свистеть, опровергая характеристику "скучного", данную ему ранее; книга, которую Холдену выдали по ошибке в библотеке вместо той, которую он хотел, оказывается вопреки ожиданиям увлекательно интересной. Настоящее, сиюминутное обладает такой подлинностью, такой жизненной силой и правотой, что даже ложь, в тот миг, когда она произнесена Холденом, оборачивается правдой "It was a lie, of course, but the thing is, I meant it when I said it" ["Конечно было вранье, но соль в том, что я сам в эту минуту был уверен в этом" (7)]. Но Холден знает про себя ту правду, которая не упрощает и не подгоняет жизнь под единообразие. Он осознает, что иногда ведет себя как тринадцатилетний, а иногда намного старше своих лет. Он знает, что лжет, когда говорит Салли, что любит ее и предлагает бежать с ним на Запад, но знает и то, что в тот момент, когда говорит это, сам верит в свои слова. Истина творится "здесь и сейчас". Холден постоянно находится в движении, ездит в такси, пересекает улицы Нью-Йорка, танцует, меняет позы и движения. Но важно не само по себе внешнее движение, а то, что с ним совпадает внутренний ритм жизни героя. Он действительно думает на ходу, в такт шагам принимает или меняет решения. "All of a sudden, on my way out to a lobby, I got old Jane Gallagher on the brain again" ["Вдруг, выходя из холла, я опять вспомнил про Джейн.." (7)]; "and while I walked I sort of thought about war and all" ["и пока шел, все думал про войну" (7)]. Ему свойственна любовь к динамике. Все, что нравится Холдену, находится в движении - мальчик шагающий с песней по обочине, Фиби на карусели, двигающийся рот Джейн во время разговора. У него врожденное чувство ритма. И так же свойственна ему неприязнь к паузам, повторениям фраз, стереотипам. Даже фотография раздражает его своей мертвенной неподвижностью. Истинная красота не должна быть неподвижной, иначе это предвещает смерть. Тема смерти не раз возникает в рассказе Холдена, она звучит в подтексте, прорываясь то в неоднократно высказанном желании умереть "I almost wished I was dead" ["Подохнуть хотелось, честное слово" (7)], то в воображаемых картинах собственной смерти, где Холден видит себя умирающим, оплаканным и похороненным, то в непреодолимом страхе исчезнуть, раствориться в толпе, он часто видит себя окровавленным. Вид собственной крови и ужасает и завораживает Холдена.

Следует отметить еще одну немаловажную проблему, возникающую в подтексте слов главного героя. Это вопрос о происхождении и в связи с тем о религии. Хотя сам Холден и не любит рассказывать о своих родителях и о "всякой дэвид-копперфилдовской мути", но существует прежде всего в своих семейных связях. Его отец - человек с ирландской фамилией - до брака был католиком. Его родители разной веры, но, видимо, считают этот факт несущественным. Xолдену несвойственна религиозность, хотя он верит в беспредельную доброту Христа, который, по его мнению, не мог послать Иуду в ад, и терпеть не может апостолов. В повести несколько раз всплывает вопрос о вероисповедании Холдена и его родителей. В сцене на вокзале, когда Холден заводит в буфете непринужденный разговор с двумя монахинями, он в конце признается, что этот разговор доставляет ему непритворную радость. Он настаивает на том, что не притворялся, но, добавляет, было бы еще приятнее, если б он не боялся, что монашки каждую минуту могут спросить не католик ли он. На самом деле его отец был католиком, но женившись на его матери, "бросил это дело" (7). Так же в ситуации, когда Холден и еще один симпатичный мальчик из Хутона разговаривают о теннисе, и вдруг тот мальчик спрашивает, не заметил ли Холден в городе католическую церковь. "That kind of stuff drives me crazy" ["меня такие штуки просто бесят" (7)].

Холден описывает нам те дни своей жизни, когда его обступили большие и малые неприятности, когда у него все плохо: и пальто украли, и шпаги для фехтовальных состязаний забыл в вагоне метро, и из школы в четвертый раз исключили и многое другое. Все отвратительно. В сердце тоска и чувство безнадежности. Вот и слоняется в этом мире Холден тоскливо и бестолково, беспомощный перед жизнью, которая его не устраивает, в которой жить плохо. Не удивительно, что Холден жадно ищет хоть какую-нибудь отдушину, жаждет человеческого тепла, участия и понимания. Так возникает вопрос, чего же он хочет, как он мыслит будущее. Оказывается, ничего реально положительного Холден себе представить не может. В ближайшем будущем он не видит ничего, кроме всей той рутины своих "предков": учиться для того, чтобы сделаться "пронырой", а затем "working in some office, making a lot of dough, and riding to work in cabs" ["работать в какой-нибудь конторе, зарабатывать уйму денег и ездить на работу на машине.." (7)]. Отсюда наивная мечта о несложной механической работе, дающей возможность вести тихую жизнь с глухонемой женой. При этом Холден и сам хотел бы притвориться глухонемым, чтобы, насколько это возможно, порвать все связи с миром, в котором живется так неуютно. Нереальность такого плана ясна и самому Холдену. Он может найти лишь символическую формулу своих стремлений. Он представляет себе огромное поле ржи, где на краю пропасти играют дети. Он, Холден, единственный взрослый на этом поле. Он единственный, кто может спасти и спасает детей от падения в пропасть. К концу романа становится особенно ясно, что большому миру Холден может противопоставить только мир детей, которых к тому же нужно охранять от взрослых. Они еще не испорчены. Но буквально на каждой стене их поджидает вполне реальная нецензурная надпись, а Холден не может, хотя и страстно желает, стереть эти надписи. Итак, бороться с отвратительным ему миром Холден не может. "If you had a million years to do it in, you couldn"t rub out even half the "Fuck you" signs in the world. It"s impossible" ["Будь у человека хоть миллион лет в распоряжении, все равно ему не стереть всю похабщину со всех стен на свете. Невозможное это дело" (7)]. Холден способен с предельной искренностью так увидеть, так показать этот мир, что и нам передается его отвращение.

Бунт Холдена против действительности доводит до логического завершения не он сам, а Фиби, с огромным чемоданом собравшаяся было бежать на неведомый Дальний Запад. В конечном счете они как бы поменялись ролями: десятилетняя Фиби готова очертя голову ринуться навстречу новой жизни, Холден же невольно ищет вокруг себя элементы устойчивости, связи с прошлым. Родная школа, музыка на каруселях в Центральном парке в двух шагах от дома, тысячелетние мумии в музе естественной истории. И вот брат и сестра Колфилды остаются в Нью-Йорке потому, что бежать всегда проще, нежели, собравшись с духом, продолжать отстаивать гуманистический идеал - бесхитростный, очевидный и труднодостижимый, как и все романтические грезы юности.

Когда учитель Антолини предрекает Холдену в будущем алкогольную жизнь и ненависть к каждому, он с полнейшей искренностью отвечает, что он может возненавидеть страшно, но всегда ненадолго. Оглядываясь назад, вспоминая тех кого он раньше страшно, но недолго ненавидел, он не находит в своем сердце гнева, наоборот, он испытывает прямо противоположные чувства - сочувствие, сострадание, почти нежность. Постоянный мотив романа "I hate it" перебивается другим "I felt sort of sorry for him" ["Мне даже его было жаль" (7)], и наконец, признанием, что ему всех не хватает "I sort of miss everybody I told about" . ["Мне как-то не хватает тех, о ком я рассказывал" (7)]. Все-таки отзывчивая натура Колфилда такова, что он никогда не остается равнодушным к встреченным людям, они словно становятся частью его самого. В последних главах романа он выглядит уже гораздо лояльнее. Холден начинает замечать и ценить такие положительные качества как приветливость, радушие и воспитанность, столь распространенные среди его сограждан в повседневном общении.

Так же мы можем заметить, что в кульминационном моменте книги Холдена охватывает внезапное состояние счастья, что очень не типично для него. Его ощущения показывают, что в нем на самом деле что-то изменилось. "I felt so damn happy all of sudden, the way old Phoebe kept going around and around. I was damn near bawling, I felt so damn happy, if you want to know the truth. I don"t know why. It was just that she looked so damn nice, the way she kept going around and around, in her blue coat and all. God, I wish you could"ve been there." ["Я вдруг стал такой счастливый, оттого что Фиби кружилась на карусели. Чуть не ревел от счастья, если уж говорить всю правду. Сам не понимаю почему. До того она была милая, до того весело кружилась в своем синем пальтишке. Жалко, что вы ее не видели, ей-богу!" (7)]

Кто такой Холден Колфилд?

«The Catcher in the Rye» — единственный роман и самое громкое произведение американского писателя Джерома Дэвида Сэлинджера. Тоненький роман опубликовали в 1951 году, главный герой которого беспрестанно курит, грызет ногти, ругается и ежесекундно испытывает необъяснимую боль за все человечество. В первый же год было продано 60 000 000 копий. Асоциальный, ненавидящий и презирающий всех Холден Колфилд стал душой компании.

«The Catcher» был написан в период послевоенной растерянности. Война, как известно, вещь травматичная. Настолько, что пройдя ее можно смело считать, что родился на свет вторично, как бы банально это ни звучало. Литературные герои 50х все несут оттенок войны на своем поведении. Это либо солдаты, переживающие экзистенциальный кризис под безоблачным небом над полем брани, как у Нормана Мейлера; либо солдаты метафорические: люди переходного периода, которые не могут поверить в мир и свою ему сопричастность. Они растеряны, потрясены, пытаются найти свое место среди людей, прогуливающихся вечерами в парке и просто бытующих. Люди, которые вроде бы идут, но не прокладывая дорогу и не намечая цели, дорога ведет их. Таким человеком является Холден Колфилд.

Холден замкнут на себе, но видит только отрицательное, занижает очевидные достоинства и не может найти внутреннюю опору взяться за что-либо. Он потерял жизненные ориентиры, но видит и чувствует глубже и острее. Он будто бы знает в чем суть жизни, все просто и одновременно невыполнимо, недосягаемо. Его раздражают все окружающие, чем они заняты и на что тратят время. Дешевый суррогат, сахарозаменитель, гранатовый сок, в котором 70% яблочного. И с этим ничего нельзя поделать. В каждой минуте существования человеческого заложен ложный смысл. Точнее, все смыслы давно исчезли. Это игра в лотерею, где выигрышные номера давно изъяты. И он один знает это, когда все остальные с замиранием ожидают розыгрыша.

Холден берется за что-то, но не доводит до конца, от школьного сочинения до первой влюбленности, ему не хватает ни жизненных сил, ни заинтересованности. Он доходит до самого первого, абсолютного «зачем?» — и не находит подходящего ответа. Никакой первопричины. Бессмыслица. Пустышка.

You all are phonies

Он пытается выбраться из этого и пускается в путь.

Он будто бы идет домой, но это вовсе не его цель. Это лишь дань логике, но не ее реальное построение. Символ, утративший свое значение.

Настанет день — тебе придется куда-то идти

Холден не стремится домой, куда важнее сам элемент дороги. Дорога — это переходное состояние, движение из пункта А в пункт В. Пока ты перемещаешься, ты не принадлежишь ни времени А, ни времени В, ты вне истории, потому что история вершится и записывается в городах. В дороге ты находишься в переходном времени остановившемся времени и только в своей личной истории.

Холден ждет перемен. Он пытается вырваться из своей зацикленности, из своего внутреннего персонального ада. Не забывайте, Сэлинджер писал the Catcher’а на полях боя Второй мировой. На войне ты обостренного чувствуешь свою телесность, бессмысленность всего происходящего и абсолютную агрессивность мира. В текстах Сэлинджера предметы беспощадны по отношению к человеку. Если на странице появляется стакан, то он обязательно разобьется, если это окно, то оно прижмет кому-то пальцы, а газовая плита и вовсе взорвется при ее распаковке.

Холден пытается опуститься на самое дно. Он отправляется в Нью-Йорк (ну, тут надо явно поставить точку). До дна, чтобы оттолкнуться и выплыть, чтобы просто начать что-то чувствовать, хотя бы отвращение к себе. Он напропалую врет. Он тратит деньги. В Нью-Йорке за деньги можно все, я это знаю. Он старается напиться, но выходит так себе. Танцует с девчонкой, пытается с ней флиртовать, но, небо, какая тоска, мисс, вы полная дура, вам никто этого раньше не говорил? Удиительно! Приятно, что я буду первым. Он вызывает к себе проститутку, в ситуации полной неловкостей. Наверное, он был первым и последним человеком, который видел в ней человека, который настолько сочувствовал и проникся ей, что позабыл, что девушка, сидящая в одном белье в его комнате пришла в эту комнату ради денег.

Ведь Холден пережил настоящую драму. Нет ничего страшнее потери близкого человека. Он не может смириться с тем, что остальные члены его семьи спокойно живут дальше, а непричастные никогда не смогут понять его боль.

У Сэлинджера обостренный, идеализированный образ семьи, людей, объединенных чем-то большим, чем просто одной фамилией. Соединены одним духом, единой кровью. Это его личное желаемое, выданное за действительное. Вспомните, как Холден говорит о своих брате и сестре. И как он говорит о том, чему же он действительно хочет посвятить свою жизнь:

«Понимаешь, я себе представил, как маленькие ребятишки играют вечером в огромном поле, во ржи. Тысячи малышей, и кругом— ни души, ни одного взрослого, кроме меня. А я стою на самом краю скалы, над пропастью, понимаешь? И мое дело— ловить ребятишек, чтобы они не сорвались в пропасть. Понимаешь, они играют и не видят, куда бегут, а тут я подбегаю и ловлю их, чтобы они не сорвались. Вот и вся моя работа. Стеречь ребят над пропастью во ржи. Знаю, это глупости, но это единственное, чего мне хочется по-настоящему. Наверно, я дурак»

Вот и вся моя работа. Стеречь ребят над пропастью во ржи

Сколько в этом нежности. Попытки уберечь кого-то от той боли взросления, которую переживает он сам. Быть взрослым полный отстой, ребята. Малыши — они, в общем-то, все хорошие.

Это для нас этот мир воображаемый, для Джерри Сэлинджера семья Глассов куда реалистичнее, чем весь остальной мир. Потому их жизнь он знает до мелочей, он крестил Симора и грел бутылочки для Фрэнни, а вас он не знает, не видел никогда, да и не хочется ему вас видеть.

Глассы — блистательные интеллигенты. В центре пророчествующий Симор, на которого пролита божественная благодать в таком количестве, что не смогла уместиться в одно тело, расплескавшись по остальным братьям и сестрам. Симор настолько безупречен и идеален, настолько свят и все человеческое ему чуждо, что даже не верится. Идеалисты рыдают над книгой. Ну нет такого в жизни простых смертных. А жаль.

Слишком умные дети. Взрослые в мире Сэлинджера, в основном, отмалчиваются. Они как будто бы все знают, но только ничего не говорят.

И что же нам остается, когда последний пророк на Земле кончает с собой? Что за страшный приговор он вынес миру?

Глассы — это воплощенная мечта, несбыточная, а такая желанная. Такое же разочарование, как вся правда о Санта-Клаусе. Холден же Колфилд — это маскировка. Он — воплощение каждого из нас. Ох, ну если вы не видите, осуждаете или не понимаете — поздравляем, вы не такой как все. Тысяча вас вон таких там стоит, но мы можем вас поздравить. То ли вам совершенно без разницы, вы не рефлексируете и не меняетесь, то ли вы не испытываете чувства сомнения и потерянности, никогда не чувствовали запутанность в своих эмоциях и идеях. Жаль, что мы не такие, как вы.

Холден — первый лирический герой, чьи проблемы универсальны. Если посмотреть внимательно, то роман весь состоит из рассказов. Каждая глава — законченная единица, как пережитое приключение, собрание анекдотов. Собственно, как роман — это тоже подделка. Единственный роман автора оказался по сути своей сборником рассказов. Правда, в отличие от того же Тома Сойера, чья биография создана тем же способом, Джером Дэвид не никогда не дает нам полную картину истории. Часть панорамы устранена. Зачастую мы знаем все про диванные подушки и стаканы, которые стоят в комнате, но не знаем, как выглядит герой. Он недоговаривает, позволяя нам самим достраивать картину происходящего и дописывать биографию героя, точнее, вписывать туда свою биографию и свой собственный жизненный опыт. Примерно тем же занимается Де Домье Смит. Он придумывает себе внешность монахини Ирмы, с которой ведет переписку, ну, не будем скрывать, это частая проблема — представлять себе собеседника до момента встречи. И вот он пускается в путешествие, дописывая ее биографию, наполненную его личным восприятием, его личным образом, какими там должны быть монахини, в которых томится художественный гений. А правды там нет ни на грош, одно полноценное персональное восприятие. Хватит ерудой-то заниматься, ей-богу, что за романтика. В этом есть глубокий нарциссизм: сравнивать все со своим абсолютом, пропускать кого-то или нет, как по росту пропускают детей на американские горки.

— Джером, кто такой Холден Колфилд?

— Холден Колфилд — это я.