Туула Карьялайнен: Туве Янссон была сложным человеком, и не все ее поступки можно было понять, не будучи Туве. Работа важнее любви

У любителей Суоми есть еще один повод для посещения финской столицы. В музее «Атенеум» открыта выставка, посвященная 100-летию известной во всем мире мамы знаменитых муми-троллей

На выставке она предстает как живописец, иллюстратор, график, автор «взрослых» книг и монументальных настенных росписей. В таком количестве творчество Туве Янссон еще никогда не было собрано в одном месте, поскольку большинство ее работ находится в частных коллекциях, а многие впервые вернулись на родину из-за границы.

Недавно вышла книга «Туве Янссон. Работай и люби», написанная куратором выставки, искусствоведом Туулой Карьялайнен. Книга издана на финском и шведском языках, но возможно, 9 августа, в день рождения Янссон, будет опубликована и на русском. Туула заметила, что будет счастлива, если в русском варианте сохранится такое же количество фотографий. Они позволяют представить зрителю богатство живописных работ писательницы. Ведь именно живопись была для самой Туве главным в ее творчестве.

— Как и многие в Финляндии, я знала Туве Янссон как создательницу Муми-долины, — рассказывает Туула Карьялайнен, — но ее талантов вполне хватило бы на 6 — 7 разных специальностей.

Работа важнее любви

В молодости Туве сказала, что работа важнее любви, и подтвердила этот тезис уже на склоне лет: сначала работа, потом любовь. А началась любовь к работе и творчеству в раннем детстве. Туве родилась в семье скульптора и художницы-иллюстратора. Будучи трехлетней малышкой, Туве училась рисовать, сидя у матери на коленях. Рисование в этой семье было естественным, как воздух. Когда Туве было 13 лет, она под псевдонимом выпустила небольшую детскую книжку. А в 14 лет сделала первый коммерческий проект — картинки для школьной рождественской газеты.

Обычную школу Туве бросила и впоследствии всегда говорила, что сразу же забыла все, чему ее там учили. Зато получила хорошее художественное образование — сначала в Стокгольме в школе искусств, потом в художественной школе при музее «Атенеум». Позже Туве уехала в Париж и там обучалась в нескольких художественных школах.

Рисовала Туве много: родственники вспоминают, что в сороковых годах многие картины продавались, едва художница наносила последние мазки. Самые замечательные, уверена Туула, — автопортреты, которые она делала всю жизнь, начиная с подросткового возраста. Поскольку Туве с ранней юности курила, то и на многих картинах изобразила себя с сигаретой. Один из автопортретов — «Курящая девушка» — приобрел владелец табачной фабрики и повесил его в качестве рекламы в витрине лавки.

— Если анализировать творчество Янссон, — рассказывает Туула Карьялайнен, — можно узнать в книгах и картинах конкретных людей, которые окружали ее при жизни — друзей и возлюбленных. Конечно, она их видоизменила, но сохранила основные — узнаваемые — черты.

Так, в добродушной муми-маме узнается Сигне Хаммарстен — мама Туве, к которой она была нежно привязана. Показательно, что из родительского дома Туве ушла поздно, в тридцатилетнем возрасте. А вот отношения с отцом, которого в детстве и юности она обожала, позже не складывались во многом из-за разности их политических взглядов. Виктор Янссон вернулся с гражданской войны резко настроенным против левых взглядов, к тому же он был против евреев. А у Туве как раз было много друзей и среди левых, и среди евреев, хотя сама она не вступала ни в какие политические партии.

Туве Янссон, по ее же словам, ненавидела войну, что нашло отражение в политических карикатурах, которые публиковались на обложке популярного шведскоязычного журнала «Гарм» (Garm). Несколько раз журнал оказывался на грани закрытия: настолько жесткими и резкими были карикатуры. Было еще одно качество в ее работах: они показывали тиранов в сатирическом, смешном виде, что помогало снизить уровень страха. Сама Туве, чтобы отвлечься от страхов военного времени, придумала в те годы персонажей, которые принесли ей всемирную известность.

В тени муми-троллей

Есть много предположений на тему, когда появились муми-тролли. Например, версия, что первое изображение существа, отдаленно напоминающего популярных героев, появилось на стене в домашнем туалете летнего дома Янссонов, по другой версии — на печке. На одной из известных картин 30-х годов изображена аналогичная черная фигура с красными глазами.

— Ни одна из этих версий не может быть абсолютно правильной хотя бы потому, что Туве каждый раз по-новому отвечала на вопрос, откуда взялись муми-тролли, — уверена Туула Карьялайнен. — Однажды она рассказала американскому журналу, что в Финляндии холодные зимы, на пни насыпается много снега, и вот эти снеговые шапки — прообразы муми-троллей.

Впервые фигурка муми-тролля, как личная эмблема-подпись Янссон, была опубликована на ее антигитлеровском плакате в конце 30-х годов, а первая книга «Маленькие тролли и большое наводнение» издана в 1945 году в Швеции, однако успеха она не имела. В 1946-м выходит «Муми-тролль и комета», а в 1948-м — «Шляпа волшебника». После этого к Туве пришел большой успех. Всего было написано восемь повестей о забавных существах с жизненной философией, которая, считает Туула Карьялайнен, и принесла успех этим книгам. И хотя книги о муми-троллях считаются детскими, их посыл — творчество, толерантность, отрицание насилия и войны — понятен в любом возрасте. Показательно, что муми-серия перекликается с событиями из реального мира. Например, в книге «Муми-тролль и комета» отражена тема атомных бомбежек Хиросимы и Нагасаки.

В 1954 году самая популярная британ-ская газета «Evening news» пригласила Туве рисовать комиксы с муми-троллями. Предложение было принято, и на ближайшие семь лет муми-тролли стали ее главным занятием. С одной стороны, это приносило сумасшедшую славу и деньги, вместе с братом Ларсом они начали создавать то, что впоследствии превратилось в муми-индустрию. Но с другой — это был большой стресс, вызванный необходимостью каждый день заниматься одной темой. Позже эти переживания легли в основу книги «Волшебная зима».

Через семь лет Туве отказалась от контракта и захотела вернуться к настоящей живописи. Творческое сообщество Финляндии не приняло ее, упрекая в том, что она продала свой талант. Дело дошло до того, что ей стали поступать угрожающие звонки и пришлось убрать телефонный номер из справочника. Тем не менее Туве справилась и с этой проблемой, и с тем, что пришлось работать в новом, неблизком для нее абстрактном направлении. Именно в 70-е были созданы самые значительные ее полотна, считает Туула Карьялайнен, однако вскоре Туве все же оставила живопись и начала писать «взрослые» книги.

Мечты о рае

— Туве много работала, но ошибочно представлять ее рабом тяжелого труда, — рассказывает Туула Карьялайнен. — Она любила удовольствия жизни: танцы, хорошую компанию, напитки, красивую одежду, и у нее были свои мечты.

Одна из них — найти теплое и комфортное место на земле и основать там творческое поселение. Рассматривались Марокко, Испания, но переезд так и не состоялся. Однако Туве была счастлива в другом: ей удавалось воплощать творческие замыслы с любимыми людьми. Арту Виртанен, редактор газеты, а впоследствии политический деятель, с которым Туве прожила в гражданском браке семь лет, подтолкнул ее к рисованию комиксов о муми-троллях. Кстати, Снусмумрик — не кто иной, как Виртанен, воплощение вечно занятого и так и не состоявшегося жениха Туве.

Вивика Бандлер, театральный режиссер и первая возлюбленная Туве, адаптировала муми-троллей к постановкам на сцене. В образах забавных Тофслы и Вифслы, которые разговаривают на смешном языке, запечатлены сама Туве и Вивика. Первая говорила с акцентом на английском, а вторая коверкала шведский. В результате их союз не сложился: Вивика вышла замуж и уехала из Финляндии.

Самая значимая в жизни Туве персона — Тууликки Пиетиля — в книгах о муми-троллях выведена под именем Туу-тикки. Именно с ней художница обрела счастье и покой на маленьком островке Кловхару в холодном Балтийском море. На острове почти не было растительности, отсутствовал источник пресной воды. Попасть туда можно было не всегда. Местные рыбаки рассказывали, что когда дул восточный ветер, они не могли причалить к берегу. Тогда Туве прыгала в воду и плыла к берегу. Маленький дом выходил окнами на все четыре стороны, и когда приезжали гости, подругам приходилось ночевать на улице. Но это их не смущало. Они работали, ловили рыбу, собирали дождевую воду и были счастливы.

Выставка в музее «Атенеум» продлится до 7 сентября, а с книгой Туулы Карьялайнен «Работай и люби» можно познакомиться в библиотеке в Доме Финляндии.

Tuula Karjalainen

Tee Ty?t? Ja Rakasta

Original edition published by Tammi Publishers

Печатается с разрешения издательства Tammi Publishers и литературного агентства Elina Ahlb?ck Literary Agency, Helsinki, Finland

Книга издана при поддержке Института Финляндии в Санкт-Петербурге

***

Туве Янссон – писательница, иллюстратор, график, художник по костюмам, драматург, поэт и, разумеется, знаменитая на весь мир сказочница, автор историй о муми-троллях.

Эта книга – о ней, о ее друзьях и близких, о XX веке, с событиями которого неразрывно связана ее судьба, о маленьком острове, на котором она жила, и о ее любимой лодке, о реальных людях и выдуманных существах, о работе и любви – двух главных составляющих ее жизни.

***

«Я подумала – это так смешно, когда говорят, что счастливым быть трудно».

Туве Янссон

От автора

Ребенок шевельнулся в первый раз. Движение легкое и в то же время ощутимое даже сквозь одежду, словно кто-то оттуда, изнутри, пытался сказать: это я! Будущая мать Туве Янссон, Сигне Хаммарштен-Янссон, прогуливаясь по Парижу, вышла на рю Гэтэ – улицу Радости. Еще не появившееся на свет дитя впервые заявило о себе именно здесь. Был ли это знак, предвещающий девочке счастливую жизнь? Как бы то ни было, ей суждено принести миру безмерную радость.

Время было трудным. Угроза войны нависла над Европой, словно тяжелая и душная пелена перед неотвратимой бурей. Но несмотря на это, а может быть, именно поэтому искусство переживало очередной период расцвета. В начале 1900-х годов в парижских салонах и творческих мастерских зарождалось новое искусство: кубизм, сюрреализм и фовизм, и в город буквально хлынул поток писателей, композиторов и художников, чьи имена воспоет двадцатый век: Пабло Пикассо, Жорж Брак, Сальвадор Дали и многие, многие другие. В эту пеструю компанию талантов входили и молодожены Виктор Янссон из Финляндии и Сигне Хаммарштен из Швеции, а вместе с ними и еще не рожденная малышка Туве.

Туве Янссон появилась на свет в Хельсинки 9 августа 1914 года, когда Первая мировая война уже охватила Европу.

При написании биографии автору приходится погружаться во внутренний мир другого человека и проживать его жизнь заново, будто в параллельной реальности. Погружение в мир Туве Янссон оставило во мне богатые и сильные впечатления, несмотря на постоянное осознание того, что мое присутствие, возможно, нежелательно. О Янссон написано множество биографий, исследований и диссертаций, в которых ее творчество рассматривается с разных точек зрения. Сама она этому не противилась, хотя и не проявляла энтузиазма по поводу ажиотажа вокруг своей персоны. Янссон часто повторяла, что если и приходит время писать о писателе, то лишь после его смерти.

Но совершенно очевидно, что Туве Янссон была готова к дальнейшему исследованию своего творчества, поскольку она сохранила большую часть своей обширной корреспонденции, а также записных книжек и заметок.

Я встретилась с Туве всего один раз – в 1995 году, когда Янссон уже исполнился восемьдесят один год. Я занималась организацией творческой выставки, рассказывающей о Саме Ванни, художнике русского происхождения, умершем за несколько лет до этого. Меня интересовало общее прошлое Янссон и Ванни, которые были в близких отношениях с тридцатых по сороковые годы. Ванни был также и моим дорогим и любимым другом. К тому времени я уже успела защитить диссертацию по его творчеству. Я боялась, что у Туве не найдется времени или желания встретиться со мной, однако она согласилась меня принять. Мы расположились в ее ателье в Улланлинна и беседовали об искусстве, о жизни и о Саме. Туве вспоминала об их молодости и о том, как Сам учил ее живописи. Она упомянула и о совместном путешествии в Италию, и о жене Ванни, Майе, рассказала еще многое о годах их дружбы. Я получила ответы на свои вопросы, и вдобавок Туве пообещала подготовить для каталога выставки рассказ о том, как Сам, тогда еще носивший имя Самуил Беспрозванный, обучал ее владеть кистью. Вдруг Туве предложила мне выпить виски. И мы выпили, а потом закурили по сигаретке, как тогда было принято, и поменялись ролями. Теперь уже Туве расспрашивала, а я рассказывала о Саме, о его жене и сыновьях, о которых она, очевидно, мало что знала. Моя работа стала причиной того, что многие значимые для Туве люди перекочевали из ее жизни в мою. Так, например, я была близко знакома с Тапио Тапиоваарой, художником и бывшим возлюбленным Янссон. Встречалась я и с графиком Тууликки Пиетиля, и с театральным режиссером Вивикой Бандлер, которые были особенно значительными фигурами в жизни Туве Янссон.

Второй раз я оказалась в мастерской Туве, уже работая над этой книгой и занимаясь исследованиями архива Янссон. Больше всего меня интересовали ее письма и записные книжки. Я провела в мастерской много месяцев в полном одиночестве за чтением писем, которые нельзя было копировать или выносить из помещения. Мастерская была такой же, как и при жизни Туве. На мольберте по-прежнему стоял ее автопортрет, известный под названием «Боа из рыси» (1942), и с картины словно сама Туве внимательно и строго смотрела прямо на меня. На столе и на подоконниках россыпью валялись ракушки и лодочки из коры, а вдоль стен стояли огромные, от пола до потолка, шкафы, заставленные рядами книг. Тут же были сложены ее картины. Стены туалета пестрели газетными снимками с изображениями природных катаклизмов, тонущих судов и бушующих волн. Туве сама вырезала их из газет и журналов. Атмосфера дома была пронизана духом Туве.

За три десятилетия, которые здесь прожила Туве Янссон, накопилось множество писем. Самыми важными и интересными оказались те, что она отправляла Еве Кониковой в Америку: большая стопка листов папиросной бумаги, исписанных бисерным почерком. Некоторые строки были жестоко вымараны, буквально изуродованы цензурой военного времени. Ответов Евы в стопке не нашлось. Эти письма воскресили воспоминания о 1940-х годах, о войне и последующем периоде восстановления. Они дают яркое представление о том, что ощущала женщина, которая в то непростое время переживала расцвет юности, стремилась добиться успеха на профессиональном поприще и строить свою жизнь. И о том, что она чувствовала после того, как война закончилась. Помимо этих писем мне разрешили ознакомиться с записными книжками Туве и с ее прочей перепиской. Особенно важными для моей книги стали письма, адресованные Атосу Виртанену и Вивике Бандлер. Я также заметила, что сюжеты многих взрослых рассказов Туве берут начало в ее письмах и заметках из записных книжек.

После того как у меня появилась возможность с головой погрузиться в мир Туве Янссон, я захотела рассмотреть ее творчество в контексте того общества и ближнего круга, в котором она вращалась. Именно это определило мой подход и угол зрения при написании книги. Годы войны крайне важны для понимания жизни и творчества Туве Янссон. Туве пришлось так тяжело в это время, что впоследствии она даже отказывалась вспоминать о войне. Но потерянными эти годы все же не были, хотя порой она так утверждала. Именно тогда произошли самые важные события, касающиеся ее карьеры и дальнейшей жизни. Во время войны и по причине войны на свет появились первые истории о муми-троллях, произошло ее становление как художника, а также были созданы уникальные по своей смелости карикатуры и рисунки.

Название моей книги, «Туве Янссон. Работай и люби», взято с экслибриса Янссон. Работа и любовь – именно в таком порядке эти две важнейшие составляющие существовали в ее жизни. Жизнь и искусство Туве Янссон тесно переплетались между собой. Свою жизнь она писала на холстах и в текстах, из нее же она черпала близкие сердцу сюжеты, которые находила в друзьях, островах, путешествиях и в своих переживаниях-впечатлениях. Оставленное ею наследие огромно и крайне разнообразно. На самом деле здесь уместно было бы говорить о «наследиях» во множественном числе, поскольку Туве удалось успешно реализовать себя сразу на нескольких поприщах. Туве была успешной писательницей, иллюстратором, графиком, художником по костюмам, драматургом, поэтессой, автором карикатур и комиксов и, разумеется, знаменитой на весь мир сказочницей.

Творчество Туве Янссон настолько масштабно, что любой, кто пытается заниматься его исследованием, попросту тонет в количестве материала. Я чувствовала себя тетушкой Гердой из новеллы Янссон «Умеющая слушать». Эта старушка решила составить карту родственных отношений и любовных связей своих близких и друзей. Детей и родителей соединяли на этой карте красные линии, линии розового цвета обозначали любовную связь, а запретные отношения – двойное подчеркивание. Со временем задача становилась все менее выполнимой. Исчезала любовь, таяли отношения. Поправки в карту приходилось вносить все чаще, и никакого пергамента не хватило бы для того, чтобы обозначить все жизненные перипетии. Работа тетушки Герды так и не была завершена. Настоящее движется вперед, прошлое со временем меняется. Порой кажется, что прошлое особенно беззащитно. На искусство, как и на человеческую судьбу, можно бесконечно смотреть под разными углами, а в жизни нет сюжета, только разрозненные события, следующие параллельно или же одно за другим. Либо выделяющие, либо заслоняющие одно другое. Чем дольше наблюдаешь за ними, тем более объемная картина открывается взгляду. В особенности это относится к Туве, поскольку она любила делать несколько вещей сразу. Всю жизнь Туве Янссон занималась живописью, тридцать лет подряд радовала мир книгами о муми-троллях и одновременно с этим писала рассказы, романы и новеллы и иллюстрировала разные печатные издания.

Объемы и масштаб творчества Туве Янссон повлияли на порядок повествования в книге. Содержание разделено на главы, объединенные временно?й или тематической составляющей, и представляет собой компромисс этих двух составляющих. Хронологическое повествование только запутало бы читателя. С другой стороны, время, его важнейшие явления и царившие тогда идеалы представляют собой важную часть искусства и жизни Туве Янссон.

Библиография работ о Туве Янссон весьма обширна. Более двадцати лет назад искусствовед Эрик Крускопф написал подробное исследование о живописи Янссон и о ее карьере художника. Спустя десять лет профессор литературоведения из Швеции Буэль Вестин, много писавшая о муми-троллях, издала полную биографию Янссон. Финский писатель Юхани Толванен на протяжении долгих лет исследовал комиксы, созданные Янссон. О муми-троллях опубликовано бесчисленное количество книг, диссертаций и научных исследований, последние из которых увидели свет относительно недавно. Многих исследователей интересовала тема проявления гомосексуальности в книгах Янссон.

Я же задумала не только сосредоточиться на искусстве Янссон в самых разных его проявлениях, но и показать ее саму как часть ее времени, его ценностей и культурной истории. Огромное значение здесь имеет окружение Янссон. Туве прожила длинную и захватывающую жизнь. Она не боялась подвергать сомнению моральные ценности и догмы в условиях общества, в котором бал правили предрассудки, касающиеся в первую очередь сексуальности и поведенческих норм. В ней жил революционный дух, но вместе с тем она не стремилась быть провокатором. Она, безусловно, повлияла на ценности и убеждения современников, не неся при этом знамя новаторства, но спокойно живя в согласии с собственными предпочтениями и не торгуя принципами. Положение женщин, независимость, творчество и их признание наравне с мужчинами – вот что было важно для Янссон. Сама она никогда не соглашалась на роль среднестатистической «подруги мужчины» ни в профессиональном отношении, ни в личной жизни. Еще маленькой девочкой она писала: «Лучшее, что может быть, – это свобода». Именно свобода оставалась для Туве Янссон самым главным принципом на протяжении всей жизни.

Per il mio carissima Trinca. Автопортрет, 1939, масло

Часть первая
Скульптуры отца, рисунки матери

Отец, сломленный войной

Новорожденная Туве в объятиях матери

Первым и главным творческим кумиром для Туве стал ее отец. Скульптор Виктор Янссон считал, что искусство – это нечто грандиозное и очень важное, и эту его мысль Туве усвоила очень рано. Отношения между отцом и дочерью были противоречивыми, что называется, на разрыв аорты. Там было все: от огромной любви до глубокой ненависти. Виктор Янссон надеялся, что дочь, плоть от плоти своих родителей, пойдет по их стопам и вольется в артистическую среду. Туве воплотила в жизнь это желание своего отца, но им одним не ограничилась. Она занималась не только живописью, но и многим другим, что было непонятно или откровенно неприятно ее отцу. Тем не менее, Виктор Янссон гордился успехами, которых Туве добилась как живописец.

Виктор Янссон (1886–1958) родился в семье торговца галантереей, выходца из финских шведов. Отец умер, когда мальчик был еще совсем мал, и вдова продолжила дело мужа. Маленькому Виктору частенько приходилось вместе с братом помогать ей за прилавком. Торговля шла с переменным успехом, и семье приходилось иногда потуже затягивать пояса, однако средств все же хватило на то, чтобы отправить юного Виктора в Париж учиться ваянию.

Карьера Виктора Янссона началась многообещающе, однако значимой фигурой среди своих современников он так и не стал. Этот факт, безусловно, ударил по самолюбию амбициозного, рвущегося к славе молодого человека. В то время развитие финской скульптуры определялось всеобщим преклонением перед Вяйно Аалтоненом, а все прочие оставались в его тени. Считалось, что один признанный гений в каждый конкретный период времени, – этого более чем достаточно для маленькой страны.

В те времена являться одновременно главой семьи и художником было непросто. Согласно существовавшим в то время ценностям, мужчина должен был зарабатывать достаточно, чтобы содержать жену и детей. Наверняка гордость Виктора Янссона была уязвлена тем, что семья не могла обходиться без заработков жены, не говоря уже о том, что время от времени Янссонам приходилось прибегать к помощи состоятельных шведских родственников Сигне Хаммарштен.

Финансовое положение Янссонов было шатким, как это часто случается в семьях творческих людей. Доход скульптора зависел от множества составляющих, таких как удача, случай и переменчивые ценности мира искусства. Семейство Янссонов жило скромно, если не сказать – бедно. Самым важным для них было творчество, но, увы, платили за него немного. Вивика Бандлер позже вспоминала отношение уже взрослой Туве к деньгам. По ее словам, в Туве еще в детстве сформировалось чувство жалости ко всем, кто не принадлежал к творческой среде. Подобное отношение наверняка помогало легче воспринимать невзгоды, связанные с постоянной нехваткой денег.

После Первой мировой войны доходы Виктора Янссона, как и многих других скульпторов, обеспечивались созданием монументов, памятников усопшим и скульптур в честь героев финского белого движения. Скульптор Фаффан, а именно под этим именем Виктора Янссона знали его друзья и близкие, изваял четыре монумента, посвященные Гражданской войне; два самых интересных стоят в Тампере и Лахти. Отлитые в бронзе обнаженные мужские фигуры напоминают древнегреческих атлетов в расцвете молодости и красоты. Воин на Монументе свободы в Тампере вздымает меч к небесам, словно нападая на врага. Его фигура вознесена на гранитный постамент и выглядит парящей над земными заботами и суетой. Героическая по духу скульптура является фаллической по форме и композиции. Бронзовый воин объединяет в себе красоту, агрессию и вызов – концепции, которые являлись на тот момент важными с точки зрения идеологии и поэтому оказывались и в центре внимания искусства.

Виктор Янссон занимался созданием памятников скорее вынужденно, из-за сложных денежных обстоятельств, нежели по искреннему желанию. Большинство скульптур, вышедших из-под его рук, – это чувственные женские фигуры и нежные изображения детей. Как писала Туве в книге «Дочь скульптора», отец не любил женщин. Женщины, по его мнению, были чересчур громкоголосыми, являлись в кинотеатры в слишком больших шляпах, отличались дурными манерами и вдобавок вряд ли стали бы подчиняться командам в случае войны. Только в облике статуй они становились настоящими. Единственные женщины из плоти и крови, с которыми мирился Виктор Янссон, были его жена и дочь.

Близкие люди часто становились как моделями, так и музами для творцов. Жена Виктора – Сигне, или Хам, как звали ее родные, позировала мужу, и маленькая Туве тоже. Именно ее черты запечатлел Виктор Янссон в своей работе «Голова девочки» (1920). Нежные черты и спокойное выражение высеченного из мрамора лица словно излучают мягкий свет. К работам Янссона относятся также несколько фонтанов, и как минимум на одном из них, расположенном в парке Эспланада в самом сердце Хельсинки, малышка Туве изображена в виде веселой русалочки. Дочь успела превратиться из малютки в молодую девушку, когда отец изобразил ее в своей новой скульптуре «Конвольвулюс». Convolvulus – это латинское название вьюнка, который по-фински имеет второе название, «нить жизни». Девушка, отлитая в бронзе, и правда напоминает своей гибкостью и эротизмом стремящийся ввысь вьюнок. Скульптура была установлена в центральном парке Кайсаниеми, где и находится до сих пор. В 1937 году Туве рассказывала о своих впечатлениях от позирования: «Я принимала позу вьюнка, которую показал мне отец. Шаг вперед, руки чуть подняты. Небольшой медленный шажок, пальцы ног поджаты, движение рук чуть неуверенное. Все вместе, по замыслу отца, должно было выражать пробуждение, юность».

Ссоры в отношениях отца и дочери были нередкими, но, несмотря на это, связь между Виктором и Туве никогда не прерывалась, хотя и омрачалась порой откровенной злостью друг на друга. Как у Туве, так и у ее отца имелись устойчивые политические и общественные воззрения, причем настолько различные, что часто им было абсолютно невозможно принять и понять ценности друг друга. Мать Сигне рассказывала детям, что отец был сломлен войной и что его душа навеки отмечена неизлечимыми шрамами. Когда-то беззаботный весельчак, после войны Фаффан ожесточился, стал суровым и нетерпимым. Он настолько изменился, что даже улыбка давалась ему с трудом, как и любые другие выражения чувств. Он отдалился от семьи, центром которой стала мать и сплотившиеся вокруг нее дети. И все же Туве безмерно восхищалась отцом и в творчестве полностью зависела от его суждений.

Фаффан был типичным патриотом своего времени. Как многие герои войны, он не сумел полностью вернуться к нормальной жизни и предпочитал вновь и вновь переживать и переосмысливать военное прошлое в кругу друзей, таких же ветеранов, как и он. Тяжелые воспоминания топились в безудержном веселье. Компании собирались в ресторанах, мужчины оставляли жен дома, чтобы те не мешали, и проводили ночи напролет за выпивкой и разговорами о высоких материях. Вино лилось рекой, хотя достать алкоголь во время повсеместно действовавшего жесткого сухого закона было совсем не просто.

Лучшим другом Виктора Янссона был его старый студенческий товарищ Алвар Кавен, тоже герой Гражданской войны. В юности они вместе снимали мастерскую в Париже, а позже и в Хельсинки. Мужчины сумели сохранить дружбу на протяжении всей жизни, проводя вместе и будни, и праздники. Жены художников тоже подружились; две семьи любили устраивать совместные вечеринки. Спиртные напитки во время сухого закона они производили сами, подпольно, в полном согласии с духом свободного творчества. Живописец Маркус Коллин также входил в круг друзей Фаффана и Кавена. Оба семейства, Янссоны и Коллины, начиная с 1933 года жили вместе в артистической коммуне Лаллукка, расположенной в Хельсинки, в районе Тёёлё. Живя в одном доме, художники и их близкие общались практически постоянно и с удовольствием.

Во время сухого закона в Хельсинки, как грибы после дождя, множились подпольные увеселительные заведения. С их посещением были связаны определенные риски: полиция не дремала. Поэтому вечеринки частенько устраивали в домашних условиях. Семейство Янссонов нередко приглашало гостей на ночные посиделки, которые затягивались до следующего утра. В гостях у Янссонов собирались самые известные и обласканные успехом творческие люди того времени. Еще ребенком Туве тайком наблюдала за весельем взрослых, за их «пирушками». Будучи совсем юной, она получила первые впечатления о мире искусства и о входящих в него людях, но одновременно ей пришлось узнать, что такое война и мужская агрессия. Именно эти впечатления лягут впоследствии в основу книги «Дочь скульптора», в которой есть и такие строки: «Все мужчины пируют, и они между собой товарищи, которые никогда друг друга не предают. Товарищ может говорить тебе ужасные вещи, но назавтра все будет забыто. Товарищ не прощает, он только забывает, а женщина – она все прощает, но не забывает никогда. Вот так-то! Поэтому женщинам пировать нельзя. Очень неприятно, если тебя прощают»1
Перевод Л. Брауде. Дочь скульптора. Цит. по изданию Туве Янссон, Дочь скульптора. – СПб: Амфора 2005, с. 19–64.

Автопортрет в 14 лет, уголь

В своей книге Туве возвращается к воспоминаниям детства: мать, которая перед Рождеством аккуратно вытирала пыль со статуэток в мастерской отца. Никому другому отец не разрешал этого делать. Однако в доме находились вещи более священные, нежели статуэтки: гранаты времен Гражданской войны. Они были наследием войны, настоящим фетишем Виктора Янссона. Никто не имел права вытирать с них пыль, ни за что и никогда. Военное прошлое, всплывавшее в разговорах во время пирушек, и мужская бесшабашность стали сюжетом рассказа Туве Янссон, в котором дочь предается своим детским воспоминаниям об этих вечерах. «Я люблю папины пирушки. Они могут тянуться много ночей подряд, и мне нравится просыпаться и снова засыпать, и чувствовать, как убаюкивают меня дым и музыка… После музыки начинаются воспоминания о войне. Тогда я еще немного жду под одеялом, но всегда поднимаюсь снова, когда они нападают на плетеное кресло. Папа снимает свой штык, висящий над мешками с гипсом в мастерской, все вскакивают и орут, и тогда папа нападает на плетеное кресло. Днем оно прикрыто тканым ковром, так что даже не увидишь, какое оно»2
Перевод Л. Брауде. Там же.

Tuula Karjalainen

Tee Työtä Ja Rakasta

Original edition published by Tammi Publishers

Печатается с разрешения издательства Tammi Publishers и литературного агентства Elina Ahlbäck Literary Agency, Helsinki, Finland

Книга издана при поддержке Института Финляндии в Санкт-Петербурге

«Я подумала – это так смешно, когда говорят, что счастливым быть трудно».

Туве Янссон

Туве Янссон появилась на свет в Хельсинки 9 августа 1914 года, когда Первая мировая война уже охватила Европу.

Туула Карьялайнен

Туве Янссон: Работай и люби

«Я подумала - это так смешно, когда говорят, что счастливым быть трудно».

Ребенок шевельнулся в первый раз. Движение легкое и в то же время ощутимое даже сквозь одежду, словно кто-то оттуда, изнутри, пытался сказать: это я! Будущая мать Туве Янссон, Сигне Хаммарштен-Янссон, прогуливаясь по Парижу, вышла на рю Гэтэ - улицу Радости. Еще не появившееся на свет дитя впервые заявило о себе именно здесь. Был ли это знак, предвещающий девочке счастливую жизнь? Как бы то ни было, ей суждено принести миру безмерную радость.

Туве Янссон появилась на свет в Хельсинки 9 августа 1914 года, когда Первая мировая война уже охватила Европу.

Я встретилась с Туве всего один раз - в 1995 году, когда Янссон уже исполнился восемьдесят один год. Я занималась организацией творческой выставки, рассказывающей о Саме Ванни, художнике русского происхождения, умершем за несколько лет до этого. Меня интересовало общее прошлое Янссон и Ванни, которые были в близких отношениях с тридцатых по сороковые годы. Ванни был также и моим дорогим и любимым другом. К тому времени я уже успела защитить диссертацию по его творчеству. Я боялась, что у Туве не найдется времени или желания встретиться со мной, однако она согласилась меня принять. Мы расположились в ее ателье в Улланлинна и беседовали об искусстве, о жизни и о Саме. Туве вспоминала об их молодости и о том, как Сам учил ее живописи. Она упомянула и о совместном путешествии в Италию, и о жене Ванни, Майе, рассказала еще многое о годах их дружбы. Я получила ответы на свои вопросы, и вдобавок Туве пообещала подготовить для каталога выставки рассказ о том, как Сам, тогда еще носивший имя Самуил Беспрозванный, обучал ее владеть кистью. Вдруг Туве предложила мне выпить виски. И мы выпили, а потом закурили по сигаретке, как тогда было принято, и поменялись ролями. Теперь уже Туве расспрашивала, а я рассказывала о Саме, о его жене и сыновьях, о которых она, очевидно, мало что знала. Моя работа стала причиной того, что многие значимые для Туве люди перекочевали из ее жизни в мою. Так, например, я была близко знакома с Тапио Тапиоваарой, художником и бывшим возлюбленным Янссон. Встречалась я и с графиком Тууликки Пиетиля, и с театральным режиссером Вивикой Бандлер, которые были особенно значительными фигурами в жизни Туве Янссон.

Туула Карьялайнен: Туве Янссон была сложным человеком, и не все ее поступки можно было понять, не будучи Туве. Работа важнее любви

***

***

От автора

Часть перваяСкульптуры отца, рисунки матери

Отец, сломленный войной

Часть первая
Скульптуры отца, рисунки матери