Тотальная социалистическая война. недокументальные записки

Была в Мировой истории удивительная война, которой, согласно марксистко-ленинской теории, просто не могло случиться. Дело в том, что в 1977-78 годах между собой воевали страны, официально избравшие путь «научного социализма». А союзниками и спонсорами воюющих сторон также выступили почти исключительно «социалистические» страны. Такую войну идеологам ЦК КПСС при всем желании не удалось повесить на «агрессивную природу империализма». Поэтому ее быстренько «списали в архив». За давностью лет и удаленностью района от России эту войну и сейчас упоминают крайне редко.

Между тем, для многих людей, проживающих на территории бывшего СССР, несмотря на прошедшие годы, до сих пор привычно звучат названия Адисс-Абеба и Авасса, Баренту и Гондер, Дебре-Зейт и Джиджига, Диредава и Кемболча, Нокра и Харар, номера войсковых частей 44708 и 90245, позывные узлов связи «Тростник» и «Карат». Эта публикация напомнит о том, как на самом деле разворачивались события в далекой и всеми забытой войне.

ПРЕДИСЛОВИЕ

По своему географическому охвату, задействованным силам и средствам, конфликт вполне заслуживает название «тотальной социалистической войны». В нем в той или иной мере поучаствовали 9 «социалистических» государств: Сомали, Эфиопия, СССР, Куба, Южный Йемен, ГДР, ЧССР, КНДР и Китай.

Каким же образом в далекой Африке разгорелась эта война?

Ее причины следует искать в столкновении интересов африканских «социалистических» князьков. Не секрет, что в странах Африки политики взывали к Марксу и Ленину лишь затем, чтобы проложить путь к личному обогащению и получить помощь стран коммунистического блока в борьбе с внутренними и внешними врагами. Классический пример такого отношения к марксизму преподнесли сомалийский военный диктатор Мохаммед Сиад Барре и эфиопский военный диктатор Мэнгысту Хайле Мариам.

Майор Мэнгысту был членом группы офицеров армии Эфиопии, недовольных медленным продвижением по службе и низкими окладами. Он принял деятельное участие в перевороте, в результате которого военные в сентябре 1974 года свергли эфиопского императора Хайле Селассие. Власть перешла в руки комитета, который назывался «Дерг», и в котором Мэнгысту играл видную роль. Вскоре внутри Дерга начались распри, и три месяца спустя Мэнгысту устроил очередной переворот, поставивший его во главе властной структуры. Американцам такие резкие ходы диктатора не очень нравились и они осторожно шли на контакт с майором. И, тем более, ничего ему не обещали. Мэнгысту, не будь дурак, объявил в Эфиопии путь «социалистического» строительства и тут же был принят с распростертыми объятиями в СССР и на Кубе.

Аналогичным образом действовал при захвате власти и сомалийский генерал Моххамед Сиад Баре в 1969 году. Объявив себя последователем «научного социализма», он добился от СССР масштабной помощи. Как раз в 1974 году СССР и Сомали заключили договор о дружбе и сотрудничестве. В Сомали прислали несколько тысяч советских и кубинских специалистов, много военной техники. В ответ СССР получил возможность построить для себя ряд объектов в сомалийском порту Бербера, включая военный аэродром, узлы связи и радиоэлектронной разведки.

Тем временем в Эфиопии в 1976 году Мэнгысту развернул «красный террор», причем среди тысяч его жертв большую часть составили люди, искренне считавшие себя марксистами. Но репрессии не обошли стороной ни представителей прежней аристократии, ни священнослужителей, ни вождей племен. Советский Союз, закрыв глаза на жестокое истребление «марксистов», поддержал режим «научного социализма» в Эфиопии, в решающий момент отказав в помощи точно такому же режиму «научного социализма» в соседнем Сомали. Ведь Эфиопия по многим стратегическим соображениям выглядела в глазах Москвы предпочтительней, чем Сомали: ее население в 9 раз превышало сомалийское, у Эфиопии было два удобных порта на Красном море. Правда, Эфиопия вела многолетнюю войну с сепаратистами в провинции Эритрея (причем сепаратисты в «императорский» период получали помощь от СССР!) и периодически воевала с Сомали за пустыню Огаден (провинцию Харэрге), но эти моменты считались несущественными, «рабочими».

3 февраля 1977 года Мэнгысту Хайле Мариам перестрелял еще оставшихся соратников по Дерг и единолично возглавил руководство страны. Уже на следующий день после кровавой бойни он получил поздравительную телеграмму от лидера кубинской революции Фиделя Кастро. Тогда же, в феврале 1977 года, в Эфиопии впервые появились кубинские генералы во главе с Арнольдо Очоа, которые прибыли из Анголы для изучения обстановки и определения мер по повышению боеспособности эфиопской армии, которая никак не могла справиться с партизанами в Эритрее. 14 марта 1977 года в Эфиопию прилетает Фидель Кастро. В тесном кругу с Мэнгысту и его соратниками он обсуждает разногласия между Эфиопией, Эритреей, Джибути и Сомали. Именно после этой встречи Эфиопия получает полную поддержку Кубы, а с подачи Кубы – и Советского Союза. Было решено создать «социалистическую» федерацию, объединявшую Сомали, Эфиопию, Джибути и Южный Йемен.

Однако Мохаммед Сиад Барре не захотел участвовать в этом мероприятии. Сомалийский диктатор был тертым калачом, отлично понимавшим, что у власти в «федерации» останется только один. Поэтому вместо «федерации» он задумал оттяпать у слабой пока Эфиопии район Огаден, где проживали племена сомалийского происхождения, и, тем самым, частично реализовать давно вынашиваемую идею создания «Великого Сомали». Генерал Мохаммед Сиад Баре планировал за два-три месяца разгромить эфиопскую армию, считая, что за такой короткий срок никто Эфиопии помочь не в состоянии. Это была не первая схватка двух стран по поводу спорной территории. Предыдущее вооруженное столкновение между ними произошло в 1964 г. Тогда экипированная американцами эфиопская армия взяла верх над сомалийской.

Эфиопия получила от Соединенных Штатов с 1953 по 1974 годы экономическую помощь в размере всего 35 миллионов долларов, а военную помощь в размере 2 миллиарда 786 миллионов долларов.

Поставки оружия в Эфиопию из СССР, ЧССР и ГДР начались в мае-июне 1977 года. Советские специалисты и советники направляются в Эфиопию на основании распоряжения Совета Министров СССР №1823 от 13 августа 1977 г. Главным военным советником назначается заместитель командующего ВДВ генерал-лейтенант П. Чаплыгин.

Факт назначения генерала ВДВ главным военным советником нашел свое отражение в номенклатуре поставок вооружения в Эфиопию. В частности, Эфиопия стала одной из немногих стран, куда поставлялись авиадесантные самоходные установки АСУ-57 и боевые машины десанта БМД .

КАК НАЧИНАЛАСЬ ВОЙНА

Сегодня не редкость, когда в наглую, на глазах у очевидцев событий, пытаются выгодными определенным кругам домыслами подменить реальную историю. Расчет делается на то, что очевидцы рано или поздно помрут, а ложная версия останется единственной и получит полную легитимность. Война 1977-78 гг. в Огадене – одно из тех событий, реальные факты которых скрыты под пластами дезинформации и лжи. С советской стороны «экспортные» мифы об этой войне сочинял отдел агитации и пропаганды ЦК КПСС, а внутри страны эту тему просто закрыли и спрятали документы в секретных папках архивов.

В западных странах практически официальной стала версия о якобы «национально-освободительной войне» народов Огадена. Сейчас в западных энциклопедиях и справочниках началом войны считается вторжение вооруженных отрядов Фронта освобождения западного Сомали (ФОЗС, английская аббревиатура WSLF) с территории Сомали в Огаден.

Это не совсем так. Вернее, совсем не так. С тем же успехом можно говорить, что каждый год с территории Пакистана происходит «вторжение» пуштунских племен в Афганистан, а равно и обратное действие – пуштуны ежегодно «вторгаются» из Афганистана в Пакистан.

В действительности «войну» открыли западные СМИ в июне 1977 года, после того как Эфиопия 23 апреля закрыла консульства Соединенных Штатов и других западных государств в Асмаре. Из страны была выслана американская военная миссия, прекратила функционирование их военная база. Военным атташе США, Великобритании, ФРГ и Египта было предложено покинуть Эфиопию.

Геополитическая борьба между СССР и США не позволяла американцам оставить этот факт без внимания. Поэтому западная пресса, радио, телевидение вдруг дружно начали писать, говорить и показывать массу новостей на одну тему – о WSLF. На весь мир вещалось, какая это могучая организация, какая свободолюбивая, какие у нее благородные задачи, и как она успешно воюет с коммунистическим диктатором Мэнгысту, стремясь к объединению многострадального сомалийского народа. То есть подготовка войны началась, по накатанному сценарию, с обработки общественного мнения.

Однако был у этой пропагандисткой акции и главный адресат – Моххамед Сиад Барре. И адресат смысл послания вполне понял. На всякий случай, для полной ясности, президент Соединенных Штатов Америки господин Джимми Картер 15 июля 1977 года в своей плановой рутинной речи после привычных пассажей о правах человека вдруг заявил, что США готовы оказать военную и политическую поддержку Сомали. Получив карт-бланш от США, Моххамед Сиад Барре отдал нужный приказ и уже 23 июля 1977 года в 6 часов местного времени регулярная армия Сомали вторглась в Эфиопию. Началась война за Огаден.

Вооруженные силы Сомали

В 1977 году армия Сомали (SNA – Somalia National Armies) насчитывала около 35 000 человек, имела до 200 танков Т-34 , 50 танков Т-54/55 , 60 БТР-40 и 250 БТР-152 , более 100 76-мм орудий, до 80 противотанковых пушек Д-48 , 80 гаубиц калибра 122 мм, около 60 пушек калибра 130 мм, больше сотни 120 мм минометов, примерно 150 зенитных орудий калибра до 100 мм. ВВС состояли приблизительно из 66 самолетов: 10 бомбардировщиков Ил-28 , 12 истребителей МиГ-21 , 44 истребителя МиГ-17 и МиГ-15 . Офицерский корпус в основном был обучен в СССР, в том числе окончили вузы Сухопутных войск – 1169 человек, ПВО – 510 человек, ВВС – 590 человек, ВМС – 450 человек, тыла – 80 человек и другие вузы – 267 человек. С 1964 по 1977 гг. в Сомали по линии МО СССР побывало 3911 человек, в том числе 12 генералов, 2419 офицеров, 123 прапорщика, 405 сержантов и солдат и 952 рабочих и служащих СА и ВМФ. До начала боевых действий самым крупным формированием в армии Сомали был батальон (пехотный, механизированный или танковый). С началом войны были сформированы 27 пехотных и механизированных бригад, каждая из которых включала 2-4 батальона, артиллерийскую батарею или дивизион, противотанковую батарею, подразделения обеспечения и обслуживания, общей численностью 1200-2000 человек.

Силы вторжения насчитывали до 23 000 человек. В них имелось около 150 танков Т-34 и примерно 50 Т-54/55 , до 250 БТР (БТР-50ПК , БТР-152 , БТР-60ПБ ), до 250 орудий и минометов. Поддержку с воздуха осуществляли около 40 самолетов МиГ-17 и МиГ-21 . Помимо регулярных войск Сомали в Огадене действовало до 15 000 человек в нерегулярных вооруженных формированиях ФОЗС, которые реальной боевой силы не представляли.

Вооруженные силы Эфиопии

Армия Эфиопии в целом насчитывала около 47 000 военнослужащих, ядро сухопутных войск представляли 2-я и 3-я пехотные дивизии. Большинство боеготовых частей находилось в Эритрее, где шли бои с сепаратистами. Войска в провинции Харэрге (позже объединенные в Восточный фронт) состояли из небольших сил 3-й пехотной дивизии и отдельных частей общей численностью немногим более 10 000 человек, поддерживаемых 45 танками М41 и М47 , 48 орудиями полевой артиллерии и всего 10 орудиями зенитной артиллерии. В ходе боев в сражение дополнительно вводились две роты танков М41 и рота М47 , механизированный батальон (на М113 ), дивизион самоходной артиллерии (батарея М109А2 , батарея М114 , батарея М101 ). Кубинские войска, численность которых в Эфиопии к лету 1977 года составляла около 1200 человек, до сентября в боях не участвовали. Офицерский и сержантский состав армии Эфиопии сильно пострадал в период репрессий 1974-77 годов. Многие из профессиональных военных бежали в Европу как раз через Сомали, попутно доложив сомалийской разведке о крайне плачевном состоянии вооруженных сил некогда грозного соседа.

ТЕАТР ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ

Эфиопия – старейшее независимое государство Африки. Ее название происходит от греческого слова «Айтьопия», означающего «страна людей с обожженными лицами». Это легендарная земля прежде называлась Абиссинией.

Юго-восточная часть Эфиопии представляет собой участок Эфиопского нагорья, где расположены административные районы Сидамо, Арси, Бале и Харэрге. Восточный борт Великой рифтовой зоны является четкой границей этой территории, а ее южный и восточный края находятся на территории соседних государств Кении и Сомали. Здесь встречаются как глубокие каньоны, так и горные хребты, окаймляющие Великую рифтовую зону.

Юго-восточная часть Эфиопского нагорья имеет общий уклон к юго-востоку, переходя в пустыню Огаден. Речной сток здесь направлен в Индийский океан. Крупнейшие реки этой части страны – Уаби-Шэбэлле и притоки основной водной артерии западного Сомали р. Джуббы. Наряду с постоянными водотоками существуют также многочисленные короткие реки и ручьи, наполняющиеся водой лишь в сезон дождей, когда происходит размыв рыхлых отложений. Поскольку в такие периоды извилистые русла постоянных рек получают дополнительное питание, обширные территории бывают затоплены.

В юго-восточной части Эфиопского нагорья, находящейся в зоне влияния муссонов, в годовом ходе осадков четко различают два влажных периода, разделенных сухим летним сезоном. Среднее годовое количество осадков здесь составляет 500–750 мм. В пустыне Огаден количество осадков сокращается до 250 мм в год.

На внутренних равнинах климат жаркий (средняя дневная температура 27-35° С), с малым количеством осадков. Здесь распространена разреженная травянистая растительность, а в областях Борэна и Огаден, – акациевые саванны. На плоскогорье грунты красноземные, каменистые, подвержены эрозии с образованием пылевых бурь. При движении техники вне дорог облака пыли в безветренный период поднимаются на высоту несколько сотен метров.

Район основных боевых действий разделен на горы Ахмара, представляющие собой бесконечное чередование глубоких долин и горных кряжей, что делает движение вне дорог чрезвычайно затруднительным, и плоскогорье, начинающееся от Джиджиги и простирающееся в направлении Харгейса к побережью с постепенным понижение до уровня моря. Дорога Диредава, Харар, Джиджига, Харгейса, вдоль которой происходили ключевые бои, большую часть пути проходит по горам и ущельям, через перевалы и долины. Долины часто заполнены останцами. Гранитные скалы, причудливо изъеденные эрозией, играют роль своеобразных противотанковых надолбов, одновременно давая укрытие обороняющимся. На плоскогорье (средняя высота 1200-1500 м) местность наоборот, способствует наступающему, предлагая пространство для маневра и обеспечивая прекрасную видимость. В целом плоскогорье благоприятствует применению колесной и гусеничной техники в сухой период. В период дождей движение колесной техники вне дорог практически исключено, а гусеничной существенно затруднено.

Население Эфиопии составляет свыше 60 млн. человек, но при этом делится более чем на 80 этнических групп. Большая часть из них относится к эфиопской расе, являющейся промежуточной между европеоидной и негроидной. Основные народности на рассматриваемом ТВД – хамитоязычные оромо и сомали. Оромо занимают склоны гор Ахмарского хребта и само нагорье, сомали занимают часть нагорья и пустынные районы. Оба народа частично ведут кочевое хозяйство, не признавая официальных государственных границ.

ПОРАЖЕНИЕ ЭФИОПСКОЙ АРМИИ

Сомалийская армия вела наступление двумя группировками: Северной и Южной. Малочисленная (две бригады) Южная группировка наносила вспомогательный удар в районах Доло, Годе, Ими. Главный удар в направлении Харгейса, Джиджига, Харар, Диредава наносила Северная группировка.

Сомалийские войска преимущественно выдавливали эфиопские части с занимаемых позиций, обходя опорные пункты и перехватывая маршруты снабжения. Сомалийские командиры не горели желанием штурмовать подготовленную оборону, больше полагаясь на огонь танков и артиллерии, маневренные возможности механизированных частей. Такая тактика приносит успех. Попытки контратаковать сомалийские части в открытом поле привели к тяжелым потерям в самых боеспособных танковых и механизированных подразделениях эфиопской армии.

Эфиопия срочно призывает в вооруженные силы около 100 000 человек, формирует несколько новых бригад, дивизий и две «революционные» армии. В комплектовании армии, поимке дезертиров, повышении морального духа большую роль сыграли «кебеле» – органы местного самоуправления, возникшие в период 1974-76 годов во всех городах и поселках Эфиопии. Заметную роль в этих кебеле играли женщины. В результате много женщин появилось в бригадах и дивизиях «революционного» формирования. Они нередко цементировали боевые порядки своим присутствием, но в критических ситуациях мало чем могли помочь, поскольку не имели никакой военной подготовки.

В подавляющем большинстве рядовой состав и младшие командиры «революционной» армии Эфиопии обладали самыми примитивными военными знаниями. Мало того, в рядовой массе армии нередко отсутствовало всякое желание воевать. Прибывавшие на фронт «революционные» части иногда разбегались при первом же столкновении с противником.

При этом высокие личные боевые качества эфиопского солдата не подлежат сомнению: он храбр, вынослив, упорен в бою, стойко переносит тяготы и лишения войны. Низкая боеспособность подразделений и частей эфиопской армии в первой половине войны объяснялась исключительно организационными промахами, отсутствием нормального сержантского корпуса, плохими офицерами, слабым боевым слаживанием подразделений и частей.

Советский советник:

«Эфиопская армия производила гнетущее впечатление. Офицеры не были приучены к ведению боевых действий, и роль их была непонятной. Для них на передний край залезть… Не-ет, что ты… Командир дивизии вообще дней десять не появлялся на фронте. Ни одной карты боевых действий не было. Мы выехали ночью на передний край. Окопов – никаких. Палаточка стоит, костерок дымится, какое-то варево булькает. А что? Они, когда видели сомалийские танки, просто бежали. А когда артиллерия отбивала атаку, возвращались. 12 тысяч человек держали фронт в полтора километра!

Боевой подготовкой эфиопы себя не утруждали: а, говорят, война начнется, тогда будем заниматься. Они бы еще сто лет воевали, если б не мы… После стрельб оружие надо почистить, технику осмотреть. Не-ет. С утра до вечера – музыка, танцы. Двое суток командиру дивизии объясняли, что такое боевая готовность… Наш мотострелковый батальон сомалийцев разметал бы за неделю… А у них война как по распорядку шла. Скажем, в пять часов вечера начинается артиллерийская стрельба, потом одна из сторон, если захочет, «наступает». А уже в 6 вечера всякая война прекращалась».

Пойдя навстречу требованиям советских и кубинских советников, руководство Эфиопии решает серьезно готовить войска. В огромном военном лагере Татек вблизи столицы Адисс-Абебы формируется пять дивизий, на вооружение которых поступает советская техника, начинается обучение подразделений согласно советским требованиям. Однако на реорганизацию армии требуется время, а обстановка на фронте ухудшается.

Сомалийцы силами нескольких механизированных бригад осадили важный административный и военный центр город Джиджига и после нескольких дней боев захватили его 13 сентября. Дальнейшее наступление развивается вдоль дорог к перевалам через горные хребты. В середине сентября внезапным ударом в северном направлении сомалийцы захватывают город Айша и тем самым перерезают единственную железную дорогу, по которой грузы поступали из порта Джибути.

29 сентября под контроль сомалийских частей перешел ключевой перевал Марда на дороге Джиджига – Харар. В октябре оказался в осаде сам Харар – столица провинции Харэрге. Севернее Харар сомалийские танки прорвались к окраинам Диредава (крупная военная и тыловая база), но были оттеснены отчаянными контратаками к горному хребту. В этом бою впервые участвовали кубинские военнослужащие. Начавшийся сезон дождей резко снизил наступательные возможности сомалийцев и ситуация временно стабилизировалась.

В начале сентября 1977 г. Сиад Барре решился на экстраординарный визит в Москву. Он попытался добиться хотя бы нейтрального отношения СССР к своей акции в Огадене. Но главное – он нуждался в советских военных поставках. Переговоры на эту тему с Председателем Совета Министров СССР А. Н. Косыгиным, министром иностранных дел А. А. Громыко и партийным идеологом М. А. Сусловым ни к чему не привели. Барре вернулся в Сомали с пустыми руками не добившись никаких обязательств от СССР.

К началу октября 1977 года войска Сомали контролировали до 90% территории Огадена (около 320 000 кв. км). С 17 по 24 ноября 1977 года сомалийцы предприняли штурм Харар, с трудом отбитый эфиопскими частями с помощью советников из СССР и Кубы. Эфиопы воевали неустойчиво, многие части представляли собой сброд из опустившихся солдат и безвольных офицеров. В большом числе появились членовредители, прострелившие себе руку или ногу. Немногочисленные подразделения «старой» императорской армии имели хорошую подготовку, но понесли серьезные потери в предыдущих боях. Ближнего боя не могла выдержать ни одна эфиопская пехотная бригада.

Поэтому несколько установок БМ-21 «Град» и пара артиллерийских батарей под управлением советских и кубинских специалистов по сути были в то время единственными реальными противниками сомалийской армии. Кроме того, большое влияние на ход войны оказало превосходство в воздухе эфиопской (фактически – кубинской) авиации.

В условиях дождливого периода и господства эфиопской авиации сомалийцам сильно осложняло жизнь возросшее плечо подвоза имущества и боеприпасов: около 200 км с перевалочного пункта Борама и до 300 км с основной тыловой базы северной группировки Харгейса. Причем практически все перевозки осуществлялись автотранспортом. Военно-транспортная авиация Сомали в количестве нескольких легких самолетов никакой заметной роли в снабжении не играла.

Большие проблемы возникли у сомалийцев с эвакуацией и ремонтом ВВТ, особенно танков и тяжелых орудий полевой артиллерии. Войсковые ремонтные средства худо-бедно справлялись только с несложным текущим ремонтом. Для восстановления двигателей и вооружения танки приходилось эвакуировать за несколько сотен километров в Могадишо. А тяжелых транспортеров в сомалийской армии было всего несколько штук.

Небольшие накопленные запасы боеприпасов не позволяли сомалийцам организовать мощную артиллерийскую подготовку, поэтому обстрел эфиопских укреплений обычно сводился к десятку снарядов и мин. Большим счастьем для эфиопской армии стала непреднамеренная задержка СССР с поставками БМ-21 и боеприпасов к ним в армию сомалийскую. В итоге эта партия вооружений попала в Эфиопию и принесла большую пользу в разгроме сомалийского противника.

В боях первого этапа войны хорошо проявили себя советские танки Т-54/55 , которые превосходили американские М41 и М47 эфиопской армии по всем параметрам: огневой мощи, защищенности, мобильности и надежности. Например, несмотря на сравнительно слабую подготовку экипажей, сомалийские танкисты уничтожили не менее 9 М41 и 14 М47 при взятии Джиджига, а общие потери эфиопов в танках к октябрю 1977 года составили около 50 единиц.

Применение эфиопской стороной танков в основном следует африканской традиции: танки ведут огонь с места с укрытых позиций и отходят в глубину, попав под огонь противотанковых средств. В наступлении или контратаке танки двигаются позади пехоты, поддерживая ее огнем с коротких остановок и с места. Взаимодействие танков с артиллерией и пехотой ограничено простейшими задачами на уровне мелких подразделений. Согласованные действия танков, пехоты и артиллерии на батальонном и, тем более, бригадном уровне представляют собой неразрешимую проблему для обеих сторон.

Несколько сомалийских танковых и механизированных батальонов, которые успели пройти полный курс боевого слаживания под руководством советских советников, выглядят на этом фоне очень выгодно. Именно эти батальоны сокрушили эфиопскую армию в нескольких сражениях, продемонстрировав умение наступать вслед за разрывами артиллерийских снарядов, атаковать во фланг и тыл, отражать контратаки губительным огнем с места, обходить узлы сопротивления, нарушать пути снабжения и линии связи, громить тылы и штабы. Однако потери, понесенные в этих боях, а также удаленность от тыловых и ремонтных баз резко снизили боевые возможности лучших подразделений сомалийской армии.

В ноябре-декабре обе стороны не проявляют привычной для советских офицеров боевой активности. Зачастую передний край сторон находится вне видимости друг друга, а иногда и вне досягаемости тяжелого вооружения пехоты. В таких условиях артиллерийский огонь также становится неэффективным, поскольку ведется по площадям, с малым расходом боеприпасов.

К исходу 1977 года линия фронта имеет крайне опасное для эфиопов начертание, охватывая полукольцом город Харар, проходя вблизи Диредава, перехватывая железную дорогу в Айша. Сомалийской стороне принадлежит инициатива, сомалийское командования может выбрать несколько вариантов дальнейшего наступления, и все они грозят разгромом крупных группировок эфиопских войск.

МАССИРОВАННАЯ ПОМОЩЬ ЭФИОПИИ

13 ноября 1977 года Сиад Барре объявил о денонсации договора с СССР. Все советские граждане должны были покинуть страну в течение недели. В домах советских советников отключили электричество и воду, а сам поселок был оцеплен солдатами. Но в сомалийский порт Бербера вошли боевые корабли Тихоокеанского флота. На берег высадились морские пехотинцы и под их прикрытием были эвакуированы наши люди. В порт столицы Сомали Могадишо 20 ноября вошел большой десантный корабль ТОФ «50 лет шефства ВЛКСМ». Часть советских военных советников вернулась в СССР, а некоторые сразу оказались по другую сторону линии фронта – в Эфиопии.

В ноябре в Эфиопию направляется советская оперативная группа. Группу возглавляет первый заместитель главнокомандующего сухопутными войсками генерал армии Василий Иванович Петров. В ее состав входили генерал-майор Голицын, генерал-лейтенант авиации Дольников, другие генералы и офицеры. О состояние сомалийской армии докладывают бывшие военные советники в Могадишо: генерал-майор Барисов, генерал-майор Крюков, подполковник Филатов, подполковник Нежинский.

Кубинский офицер:

Русские советники для эфиопов все равно как марсиане. Во-первых, они «фаранджи» (белые), во-вторых, живут почти при коммунизме. Другое дело мы, кубинцы: среди нас много мулатов, есть негры. Кроме того, совсем недавно мы жили в такой же грязи и безнадежности, совсем как эфиопы. Поэтому друг друга легко понимаем.

Когда советское руководство наконец приняло решение о массированной помощи Эфиопии, в дело включилась советская военная машина. Возможности СССР по участию в конфликтах в отдаленных регионах за 1960-70-е годы выросли многократно. Этому способствовало наращивание численности военно-транспортной авиации, морского флота в целом и военно-морского в частности, усиление экспедиционных сил в виде соединений ВДВ и морской пехоты. Кое-что из новых возможностей СССР продемонстрировал в 1968 году во время вторжения в Чехословакию. Но настоящей, удивившей весь мир демонстрацией новых качеств советской военной мощи стали поставки вооружений в Эфиопию.

Только в последние три месяца 1977 года через Суэцкий канал прошло около 50 советских судов, направлявшихся в порт Асэб. В Средиземном море, а также в Красном море вплоть до порта назначения их сопровождали корабли советского ВМФ. Советские суда доставили многочисленные военные грузы, в том числе истребители, танки, буксируемые и самоходные артиллерийские орудия, реактивные системы залпового огня, зенитно-ракетные комплексы и боеприпасы, всего приблизительно 60 000 тонн.

В связи с угрозой падения Харар и разгрома эфиопской армии с 25 ноября начинает работу воздушный мост СССР – Эфиопия (операция «Барракуда»). Свыше 200 самолетов военно-транспортной авиации непрерывным потоком доставляют самолеты, вертолеты, артиллерию, бронетехнику, боеприпасы. Только за первые сутки операции советской транспортной авиацией было доставлено вооружение и снаряжение для полного оснащения трех мотопехотных дивизий.

За три недели действия «воздушного моста» в числе прочего было поставлено 48 истребителей МиГ-21бис и самолетов-разведчиков МиГ-21Р , 10 транспортных вертолетов Ми-6 , 6 боевых вертолетов Ми-24 и предположительно 18 транспортно-боевых вертолетов Ми-8 .

В общей сложности сухопутные войска Эфиопии в сравнительно короткие сроки получили до 600 танков (в основном Т-55 , а также 120Т-62 ), около 300 единиц легкой бронетехники (АСУ-57 , БМД , БМП-1 и БРДМ-2 ), до 400 орудий полевой артиллерии и РСЗО. Общая стоимость поставленного вооружения и военной техники оценивалась в сумму около 1 млрд. долларов США.

Советский специалист

В 1976 году наша часть в ПрибВО получила танки Т-64А . Прежние танки Т-62 долго оставались в полку, они стояли на открытых площадках в парке боевых машин. Весной 1977 года передали один батальон Т-62 представителям САВО, затем летом еще один батальон. В середине ноября 1977 года вдруг поступила команда срочно подготовить к отправке полный комплект танкового батальона Т-62 . С бронетанковых складов армии и округа мгновенно выдали все необходимые запчасти, комплекты ЗИП. Тут же стали формировать группу для сопровождения техники. Говорили, что группа должна передать технику Болгарии, а доставка будет по морю с погрузкой в Балтийске и разгрузкой в Варне. Я в числе еще около 50 офицеров и прапорщиков, собранных со всей дивизии, попал в эту «группу сопровождения».

Мы конечно подозревали, что от нас что-то скрывают. Во-первых, зачем плыть вокруг всей Европы в Болгарию, если по железной дороге короче и быстрее? Во-вторых, нам приказали взять личные вещи из расчета на месяц, а до Варны плыть несколько дней. Наконец, вызывал подозрение полный комплект боеприпасов в танках и на автомобилях, полная заправка ГСМ в баках и топливозаправщиках. Что, в Болгарии солярка кончилась? С другой стороны, экипажами батальон не комплектовали, в сопровождении – меньше полусотни человек. В общем, мы недоумевали.

За пару ночей танки доставили трейлерами из полка в Балтийск, там мы погрузились на корабль и 2 декабря вышли в море. Танки закрепили в трюмах, автомобили – на палубах под брезентом. Один трюм был забит ящиками с боеприпасами для стрелковки и артиллерии. Нас разместили в кубриках по 8-12 человек. В море объявили, что следуем в Эфиопию, где будем передавать технику местным военным. До порта Асэб шли десять суток. После Гибралтара судно непрерывно сопровождали корабли советского ВМФ. Мы по пути в основном отсыпались, играли в преферанс, в Средиземном море загорали. На время прохождения проливов и Суэцкого канала выход на палубу запрещали. В ночь с 12 на 13 декабря разгрузились в порту Асэб. Здесь выяснилось, что технику должны передать кубинцам в районе Диредава, а затем мы остаемся при кубинских частях «техническими специалистами» до особого распоряжения. Танки перегнали на трейлерах в городишко Урсо вблизи Диредава, где на окраине был развернут лагерь.

18-20 декабря на самолетах из Анголы прибыло около 500 кубинских военнослужащих, в том числе личный состав танкового батальона, который под нашим руководством приступил к освоению Т-62 . Кубинцы оказались грамотными ребятами и уже 28 декабря первый в истории кубинский батальон на Т-62 был готов к боевому применению. В начале января большая часть нашей группы убыла в СССР, в кубинской бригаде оставили 11 советских танкистов и придали нам двух переводчиков.

Замечу, что при отправке из СССР единственным документом, который мы получили, были командировочные предписания с указанием номера приказа главнокомандующего Сухопутными войсками и номера войсковой части, в которую мы откомандировывались. Зарубежных паспортов нам не оформляли, таможенный досмотр и пограничный контроль в Балтийске ни люди, ни техника не проходили. В Эфиопии также не было никаких пограничных и таможенных формальностей. По возвращении мы сдали командировочные предписания и взамен помимо обычных командировочных в рублях получили чековые валютные книжки, которые могли «отоварить» в специальных магазинах. Помню, что на эти деньги я купил чудо чешской техники – мотоцикл Ява-350, ставший предметом зависти других молодых офицеров, поскольку в обычных магазинах приобрести его было невозможно.

Вооружение и снаряжение для эфиопской армии также поставляли ГДР (грузовики, полевые электростанции, радиостанции, медицинское оборудование, запчасти для самолетов и танков), Чехословакия (танки Т-34 , стрелковое оружие, медицинское оборудование, артиллерийские боеприпасы), Южный Йемен (танки Т-34 , реактивные системы залпового БМ-21 «Град» с расчетами), КНДР (обмундирование, снаряжение). Помощь и поддержку людьми и финансами Эфиопия получала также от Ливии, Организации освобождения Палестины и других структур.

В декабре на аэродром Диредава перебазируются эскадрилья МиГ-17Ф , эскадрилья МиГ-21бис , два разведчика МиГ-21Р , отряд Ми-8 кубинских военно-воздушных сил. Аэродромно-техническое обеспечение осуществляют советские специалисты.

Позже на советских десантных кораблях, сухогрузах и самолетами из Анголы и с Кубы перебрасываются три кубинские бригады полного состава. Из Йемена прибывает одна механизированная бригада (около 2000 человек). На БДК и сухогрузах из СССР продолжает поступать бронетехника и боеприпасы.

Советские советники и специалисты

Официально численность советских военных советников в Эфиопии не превышала 1500 человек. Однако здесь есть одна закавыка: в это число вошли только те военнослужащие, которые направлялись в Эфиопию по линии главного управления международного военного сотрудничества МО, с исключением из списков части и оформлением загранпаспортов. Вместе с тем, большое число советских военнослужащих направлялось в Эфиопию «в командировку» приказами министра обороны и главнокомандующих видами вооруженных сил (Сухопутных войск, ВВС, ПВО, ВМФ) индивидуально и группами, без исключения из списков частей, а иногда прямо в составе подразделений и частей.

Например, так появились в Эфиопии подразделения морской пехоты Тихоокеанского флота в ПМТО на острове Нокра (архипелаг Дахлак), танкисты и артиллеристы в Харар и Арева, авиационные техники и специалисты ПВО в Диредава и Дебре-Зейт. По оценкам некоторых западных экспертов, в Эфиопии насчитывалось до 4000 советских военнослужащих, что в несколько раз превышает официальную цифру наших советников.

Все военнослужащие, остававшиеся в штате своих частей, в списки «воинов-интернационалистов» никогда не входили и никаких льгот не имели, хотя некоторые из них получали ранения, заболевания, были среди них и погибшие. Эта схема была опробована в Сирии и Анголе и, видимо, понравилась советскому руководству. В результате в некоторых полках Советской армии по несколько офицеров и прапорщиков числились в «длительной командировке», занимая штатные должности. Особенно это касалось авиационных техников, зенитчиков, артиллеристов, противотанкистов, в меньшей степени – танкистов и мотострелков. Поэтому у иностранных экспертов и вызывает удивление наша официальная цифра в полторы тысячи советских советников в Эфиопии.

ПОДГОТОВКА КОНТРНАСТУПЛЕНИЯ

Начинается подготовка контрнаступления. Командование объединенной группировкой возглавляет кубинский дивизионный генерал Арнольдо Очоа. В штаб группировки вошло около двух десятков эфиопских, кубинских, советских и йеменских генералов.

Одной из главных проблем эфиопской армии была слабая оперативная и тактическая подготовка, низкая штабная культура, отвратительная разведка. Командование не знало ни сил противника, ни реального состояния своих войск, ни даже начертания переднего края.

Для прояснения ситуации СССР запускает спутник оптико-электронной разведки «Космос-964», нацеленный на Эфиопию, разворачивает в районе Харар взвод радиоразведки. Кубинцы выполняют десятки вылетов самолетов-разведчиков в оперативную глубину сомалийских войск. По приказу генерала Петрова советские советники лично уточняют начертание переднего края и положение войск на местности. В результате проделанной работы в штабах наконец-то складывается реальная картина положения на фронте.

К середине января 1978 г. эфиопские войска на Восточном фронте имели в своем составе 26 бригад (пехотных – 6, танковых – 1, бригад народной милиции – 13, пролетарских бригад – 6), из которых 5 находились на охране коммуникаций, около 230 танков, 180 орудий и минометов, 42 пусковые установки БМ-21 .

Вопреки бытующему у нас мнению, реально командовал объединенной группировкой генерал Очоа, поскольку главная ударная сила – 12 000 кубинских военнослужащих, 200 танков (танковая и две механизированных бригады), 40 пилотов фронтовой и армейской авиации, была в его руках. Кубинскими соединениями и советниками командовали бригадные генералы Лопес Кубас, Леонардо Андольо, Густаво Чуи и Ригоберто Гарсиа. Танковой бригадой командовал бригадный генерал Леопольдо Синтра Фриас.

Кубинский экспедиционный корпус

Кубинское руководство придерживалось политики экспорта революции практически с момента образования на острове социалистического государства. Всемирно известный символ революции Эрнесто Че Гевара был направлен в Латинскую Америку как раз для организации повстанческого движения. Менее известно, что уже в 1961 году кубинцы переправляли оружие в Алжир.

С ростом военной и экономической мощи соцлагеря к 1970-м годам прошлого века у Советского Союза значительно повысились возможности проецирования военной силы в отдаленные регионы. Хорошо подготовленная, дисциплинированная кубинская армия (Революционные вооруженные силы, РВС) прекрасно подошла на роль ударного отряда социализма. Объектом применения такой стратегии стали в первую очередь африканские страны. Подчеркнем, что здесь у Кубы не было ни меркантильного интереса, ни политической выгоды. Более того, Советский Союз не подталкивал Кубу к таким действиям, а наоборот, выступал сдерживающим фактором. Но Фидель Кастро был последним в современной истории государственным деятелем – убежденным идеалистом. Он действительно посылал войска в Африку ради торжества идей социализма.

Например, с 1975 по 1988 г. в Анголе находился контингент кубинских войск численностью в несколько десятков тысяч бойцов (до 58 000 человек). Кубинские части сыграли ключевую роль в военном поражении армии ЮАР, воевавшей на территории Анголы. В конечном итоге кубинская победа привела к краху режима апартеида в Южной Африке и провозглашению независимости Намибии. Именно в Анголе выросли как полководцы кубинский генерал Очоа и его соратники.

Арнольдо Очоа закончил военный колледж на Кубе и советскую военную академию им. Фрунзе. Свободно читал и бегло говорил на русском языке, хотя с заметным акцентом. В 1975 году Очоа назначается командующим кубинскими экспедиционными силами в Анголе. В 1977 он командируется в Эфиопию для руководства кубинскими частями в этой стране. Везде генерал проявляет себя блестяще, демонстрируя военный талант и немалое мужество. Такой стиль импонировал советским офицерам и генералам, которые считали его лучшим кубинским военачальником.

Генерал Очоа лично руководил боевыми действиями и любил командовать на передовой. Он был очень популярен в армии и нередко проявлял инициативу вопреки приказам кубинского руководства, то есть вел войну практически самостоятельно. Его тесные связи с советскими генералами (прежде всего с Петровым, Варенниковым, Куликовым и Долинским) стали темой специального расследования, которое Кастро поручил министру безопасности Абрантису.

После объявления в СССР «перестройки» в кубинской армии втихую началась разборки с генералами и офицерами, тесно связанными с Советским Союзом, имевшими громадный авторитет в армии и в народе благодаря своим боевым заслугам. Инициатором этой кампании стал военный министр Рауль Кастро. Кстати припомнили «фрондерство» генерала Очоа: весной 1989 года его осудили на Кубе по надуманным обвинениям и расстреляли вместе с группой соратников. После развала СССР зачистка в кубинской армии продолжилась в выборочном режиме. Под подозрение попали даже те офицеры, кто тесно работал с советскими советниками в Анголе, Гвинее-Бисау, Конго, Мозамбике, Никарагуа, Эфиопии. Такие лица попадали под наблюдение контрразведки. Поэтому служебные и личные контакты между кубинскими и советскими офицерами были резко оборваны в 1989 году.

По экспертным оценкам, только через Анголу прошло около 400 000 кубинцев, а общую цифру кубинцев, участвовавших в заграничных миссиях специалисты оценивают в 550-600 тысяч. В том числе около 40 000 в разное время действовало в Эфиопии. В 1989 году кубинское правительство учреждает медаль «Por la Victoria Cuba-Etiopia», которой награждаются кубинские ветераны войны в Огадене. В 1993 году на Кубе создается «ассоциация бойцов кубинской революции», которая объединяет около 350 000 человек: от революционеров 1959 года до солдат, сражавшихся в Анголе и Эфиопии. В последние годы членам ассоциации выборочно разрешают публиковать воспоминания. Уже вышло несколько книг по войне в Анголе. Возможно, скоро дойдет очередь до Эфиопии.

В течение ноября-января в Адисс-Абебе, Текра, Диредава, Урсо, Дедеса с помощью кубинских и советских специалистов завершают подготовку пять пехотных дивизий, несколько отдельных танковых и механизированных бригад, артиллерийских дивизионов.

Значительно ужесточаются требования к дисциплине. Полевые трибуналы выносят смертные приговоры дезертирам и членовредителям. Оставление позиций без приказа считается изменой. Например, по личному приказу Мэнгысту расстреляны командир и политкомиссар пехотной дивизии за несанкционированный отход. С прибытием на фронт в середине января 1978 года первых бригад, прошедших цикл боевой подготовки, боеспособность эфиопской армии заметно возрастает.

Советский советник:

«Мы сразу заставили рыть окопы. Со скрипом, но пошло. Вечером приказываешь вырыть окоп, утром приходишь – ничего подобного. Выкопает малюсенькую ямку и сидит. А их начальству хоть бы что. Сначала офицеры смотрели на нас с недоверием и даже свысока! А как они стреляли! Спрячет голову, как страус, винтовку выставит и палит куда попало. Потом уж я прут длинный срезал: вижу, кто-то так стреляет, как перетяну по заднице! И матом по-амхарски еще врежу.

В общем, одним из первых наших уроков была стрельба. Взяли все образцы стрелкового оружия, прочистили, пристреляли. Собрали их руководство и попросили, чтобы выставили пехотное отделение. Эфиопы стреляли из М-16 , мы вшестером – из «Калашниковых». И все попали с первого раза. Я глаза скосил – у эфиопов челюсти поотвисали. У них из одиннадцати человек попали только двое. Начальник штаба сразу: «Научите наших солдат так стрелять!» А оружия там было море. Над кроватью у меня всегда висели два автомата, под – ящик гранат, гранатомет. А с собой носил ТТ – хороший был пистолет, в руке сидел гораздо лучше «Макарова».

Также мы организовали боевое охранение, разведку, комендантскую службу, заставили рыть блиндажи, траншеи, огневые позиции. И теперь как сомалийская артиллерия начинала бить, солдаты сразу в них ныряли. Проходишь потом, улыбаются: «Никаких проблем, комрад Виктор!» Еще бы! До нас по сто человек убивало чуть не ежедневно! А как вырыли траншеи, в декабре – марте погибло от артобстрела только четверо. Обкатку танками делали. Офицеры сначала – ни в какую! Заставил. А потом им понравилось: по 5-6 человек прыгали в окоп, чтобы танк над ними прошел. Приходилось порой и танки вместо них водить. Там много таких дорог: с одной стороны – скала, с другой – пропасть. И как-то один танк ухнул вместе с десантом. Очень они боялись таких участков. Тогда я и еще два наших танкиста садились за рычаги и проводили по очереди всю колонну…»

Однако главную надежду эфиопские военное руководство возлагает на кубинские войска и советских специалистов. Оно понимало, что в эфиопских частях моральный дух остается сравнительно низким, а профессиональная подготовка – слабой. Тем не менее, такие соединения, как 3-я и 10-я пехотные дивизии эфиопской армии, постепенно приобретали стойкость и накапливали боевой опыт. Они уже более-менее научились вести оборонительный бой, им поручали удерживать самостоятельные участки в период концентрации сил для наступления. Но главной ударной силой становятся кубинские механизированные и танковая бригады.

Советский советник:

Кубинцы, в отличие от малохольных эфиопов, серьезные дисциплинированные бойцы. Воины. Поэтому ими, как водится, «затыкали дыры» на фронтах, причем всегда успешно (и не только в Эфиопии, вспомните также про Анголу).

Советский специалист:

Кубинцы «нашего» танкового батальона были грамотными, но абсолютно безбашенными ребятами. Они чурались грязной и тяжелой работы, например рытья танковых окопов и укрытий, действовали смело, но безрассудно, не оценив обстановку, часто наобум. Оказалось, что большая часть батальона – это свежее пополнение почти прямиком с Кубы, не имевшее ангольского опыта. Когда после прибытия на фронт мы принялись рыть себе укрытие, кубинцы ходили рядом и посмеивались. Вскоре батальон прямо в районе сосредоточения накрыло минометным огнем. Хотя упало всего несколько 120-мм мин, их осколки сбривали все подчистую. В батальоне буквально за три минуты появилось около десятка трупов. Это произвело на кубинцев тяжелое впечатление и подействовало отрезвляюще. Мы же в отрытом рядом с палаткой ровике отсиделись благополучно. С того дня все инженерные работы выполнялись кубинцами неукоснительно и с усердием.

Честно передав всю технику кубинцам, вплоть до последнего болта, мы обнаружили, что нахрен никому не нужны. Ведь мы были единственной группой советских офицеров, работавших в кубинских войсках! Нигде такого больше не было. Поэтому формально подчиняясь генералу Петрову, реально мы ни от кого никаких приказов и указаний не получали, действуя по своему усмотрению и по просьбам кубинского командования.

Хотя кубинцы относились к нам хорошо, нам не на чем было за водой или сигаретами съездить. Приходилось кормиться у них на полевой кухне, возникали и другие неудобства, связанные с отсутствием своего «угла» и транспорта. Каждый раз ходить на поклон к кубинцам нам надоело. Свои проблемы мы быстро решили после первого же боя с сомалийцами. Починили брошенные сомалийцами БТР-50ПК и ЗиЛ-157 с кунгом. Чуть позже сняли с разбитой легковушки кондиционер и приспособили его в БТР, превратившийся в наш «главный штаб». К окончанию командировки наша группа обросла техникой, заимев итальянский легкий грузовичок и японский джип.

В кунге возили мелкие дефицитные запчасти, а также запас продуктов и удравшего от сомалийцев повара-эфиопа из Джиджига, который прекрасно готовил любые блюда на трофейной походной печке. Этот повар оставался с нами и после освобождения города, вплоть до нашего отъезда, накормив напоследок обедом, подобного которому я не вкушал в самых шикарных ресторанах. На память мы оставили ему джип «Тойота» и кунг в придачу.

КОНТРНАСТУПЛЕНИЕ

8 января 1978 года начинается воздушная операция по изоляции района боевых действий Харар, огневому поражению тыловых баз, артиллерии и бронетехники сомалийцев. Кубинские пилоты на Миг-17Ф и МиГ-21бис демонстрируют хорошую эффективность ударов по живой силе и транспортным колоннам сомалийцев.

Сомалийцы пытаются перехватить инициативу на земле и 22 января силами нескольких пехотных бригад при поддержки танков и артиллерии начинают второй штурм Харар. На рубеже высот вокруг города разгорелись ожесточенные бои. Главный удар сомалийские войска наносили из района Кемболча на Харамай с целью перерезать единственную дорогу, по которой поступало снабжение в Харар. Однако эфиопским и кубинским частям удалось остановить противника вблизи шоссе, связывающего Харар с Диредава. Большую роль в отражении наступления сыграли артдивизион 152-мм гаубиц и батарея БМ-21 «Град» .

Советский специалист

Для кубинцев мы играли роль палочки-выручалочки на все случаи жизни. Кубинские офицеры хорошо знают тактику в пределах своей должности, умеют работать с людьми, но слабо разбираются в технике и вообще во всем, что выходит за пределы их должностных обязанностей. Например, командир батальона возможности артиллерии и авиации представляет очень туманно, методы стрельбы подразделением на большие дальности не знает совсем, с объемом и периодичностью технического обслуживания не знаком, и так далее. Когда советский танкист предсказывает продолжительность начавшегося огневого налета артиллерии, потом лезет в танк и сам регулирует привод механизма выброса стреляных гильз, тут же предупреждает о необходимости подтянуть гусеницы, у кубинского комбата глаза становятся квадратными. Командир и начальник штаба бригады к таким «фокусам» относятся спокойнее, они учились на академических курсах в СССР и «русские» танкисты для них не в диковинку.

Нас распределили группами по 3-4 человека по батальонам, часть старших офицеров осталась при штабе бригады. Пока бригада действовала целиком, мы каждый вечер собирались вместе, обменивались мнениями, ужинали, пели песни. В обычай вошел двукратный прием пищи: утром и вечером. Днем перекусывали чем придется, на ходу. Особенно тщательно следили за чистотой воды, поскольку всякой гадости в Эфиопии было сверх всякой меры. Увидев в Диредава больного амебной дизентерией, с тех пор всю жизнь обеззараживаю воду любыми доступными способами.

24 января 1978 года объединенная группировка в составе 35 бригад (270 танков, в том числе 120 Т-62 ), при поддержке 46 самолетов фронтовой авиации и 162 орудий начинает наступление против сомалийских войск (25 бригад, 135 танков, 100 БТР, 270 орудий ПА) с позиций южнее Харар. В этом районе наступление развивается медленно, с темпом 2-3 километра за сутки.

2 февраля переходят в наступление во фланг сомалийской группировке три пехотные, механизированная и танковая бригады из района Урсо – Диредава в направлении Арева. Во главе наступления движется бронированный таран из 120 танков Т-62 кубинской танковой бригады. Одновременно на пути снабжения в тылу сомалийской группировки вертолетами высаживается десант численностью около роты, с несколькими БМД и БРДМ . Внезапность действий, подкрепленная сокрушительным танковым ударом и сильной огневой поддержкой с воздуха, привела к разгрому сомалийской группировки буквально за двое суток. Только на этом направлении сомалийцы потеряли свыше 1 тыс. человек, 42 танка, более 50 артиллерийских орудий. Всего в боях под Харар сомалийцы потеряли около 4000 человек убитыми, ранеными и пленными, 57 танков. Главную ударную силу наступающих войск составляли две механизированных и танковая бригада кубинской армии, что обусловило быстрый успех.

Советский специалист

Ранним утром 2 февраля 1977 года в районе Арева впервые пошел в танковую атаку, напросившись на место наводчика в экипаже командира роты. Внешне все выглядело как на учениях: развертывание в предбоевые порядки, потом в боевую линию, столбы артиллерийских разрывов впереди наступающих танков. Разница была в том, что в прицел наблюдал вспышки выстрелов противотанковых орудий и закопанных танков противника. Во время атаки вражеские артиллеристы накрыли танки заградительным огнем, из которого мы быстро вышли, не имея потерь.

Ночью прошел сильный дождь, поэтому разрывы снарядов и гусеницы танков пыль не поднимали, но видимость была средней. Сильно мешали испарения, поднимавшиеся от земли. В прицеле все искажалось и плыло. Открыли огонь с ходу по вспышкам выстрелов ПТО осколочно-фугасным снарядами со снятым колпачком, дальность стрельбы была около полутора километров. Хорошо замаскированные орудия были сначала почти незаметны, но после нескольких выстрелов маскировка с них слетела, пороховые газы выбили хорошо заметные пятна на земле у дульного тормоза. Танки перешли на беглый огонь и за несколько минут задавили всю противотанковую артиллерию.

Когда танки приблизились к окопам метров на триста-четыреста, сомалийская пехота побежала в тыл. Танки ее не преследовали, встали перед окопами в ожидании своей пехоты, которая на БТР-60 далеко отстала. Кубинцы так сделали специально, чтобы вызвать на танки огонь артиллерии с закрытых огневых позиций, затем уничтожить артиллерию ударами авиации и тогда уже пускать пехоту. Все получилось как задумывалось. Потерь в бригаде не было, танки сработали отлично. Вот только наружное оборудование сильно посекло осколками 130-мм снарядов. Практически не осталось целых ящиков ЗИП, побило много прожекторов «Луна», поломало несколько пулеметов ДШК . Некоторые экипажи не сняли перед атакой пополнительные маслобаки, их по закону подлости тоже пробило. «Мой» ротный матерился по этому поводу по-испански и по-русски, при этом слово «мьерда» было самым мягким выражением.

Не выдержав удара, с утра 3 февраля сомалийцы поспешно отходят в направлении Джиджига, где ими были заранее подготовлены оборонительные позиции. Отступление сомалийской армии на глубину около 50 км проходит не слишком организовано. На дорогах остается много брошенной неисправной техники, значительные трудности возникают со снабжением войск ГСМ и продовольствием. К тому же в воздухе господствует эфиопская авиация, время от времени нанося чувствительные удары по колоннам войск. 5 февраля под угрозой охвата сомалийцы без боя оставляют Айша, а уже 9 февраля первый эшелон с грузами приходит из Джибути в Адисс-Абеба.

В первых наступательных боях доказали свое превосходство танки Т-62 , которые обеспечили прорыв обороны под Харар, уничтожив не менее 15 танков. Основная противотанковая пушка сомалийской армии Д-48 оказалась неэффективной против советских же танков. Поразить танки Т-54/55 и Т-62 она могла только в борт. Четыре батальона Т-62 танковой бригады на благоприятной местности использовались как ударный кулак. Используя преимущество в вооружении, Т-62 уничтожали сомалийские танки и артиллерию на дальностях свыше 1500 метров, оставаясь практически неуязвимыми. Однако поражение окопанной пехоты и укрытых огневых точек требовало повышенного расхода осколочно-фугасных боеприпасов. Эффективность огня по таким целям оказалась ниже ожидаемой.

Кубинский офицер:

Танки Т-62 – самое могущественное оружие в этой войне. Я бы сказал, что это вообще самое полезное вооружение сухопутных войск. Их роль здесь и сейчас даже больше, чем кавалерии у наших предков. Без этих танков мы бы застряли здесь на несколько лет, как в Анголе.

Примечание

Советский советник: полковник в отставке К., закончил Харьковское гвардейское танковое училище, Военную академию бронетанковых войск. В 1977 году – майор, начальник штаба полка в САВО. С декабря 1977 года по декабрь 1979 – советник начальника штаба механизированной бригады эфиопской армии.

Советский специалист: полковник запаса М., закончил Казанское высшее танковое училище, Военную академию бронетанковых войск. В 1977 году – лейтенант, командир взвода. С декабря 1977 года по март 1978 – специалист при кубинской танковой бригаде в Эфиопии.

Кубинский офицер: приводятся высказывания кубинских офицеров, воевавших в составе кубинской танковой бригады в январе – марте 1978 года.

Конец 1-й части

Майор П. Гончаренко

Вооруженные силы (ВС) Федеративной Демократической Республики Эфиопии (ФДРЭ) выполняют возложенные на них функции в условиях преодоления последствий конфликта с государством Эритрея и сложной военно-политической обстановки в Восточно-Африканском регионе, являясь основным гарантом безопасности страны. Учитывая особую роль ВС в политической системе государства, руководство республики предпринимает все необходимые меры для повышения их боевого потенциала.

В соответствии с конституцией ФДРЭ премьер-министр М. Зенауи является верховным главнокомандующим ВС и осуществляет общее руководство ими через министерство национальной обороны (MHO). В компетенцию министра обороны (К. Демекса - гражданское лицо) входят вопросы общей кадровой политики, материально-технического обеспечения, закупок ВВТ и ряд других. Непосредственное управление войсками возложено на начальника генерального штаба (генерал-лейтенант С. Иенус).

Вооруженные силы ФДРЭ имеют двухвидовую структуру и состоят из сухопутных войск (СВ), военно-воздушных сил и войск противовоздушной обороны (ВВС и ПВО). В угрожаемый период и в военное время в оперативное подчинение командования ВС передаются иррегулярные формирования. Кроме того, в настоящее время создаются территориальные войска (штаб сформирован в 2003 году), для комплектования которых направляются военнослужащие, уволенные по сокращению из рядов ВС.

Несмотря на то что ВС Эфиопии являются наиболее боеготовыми и технически оснащенными в регионе, военное руководство все же полагает, что их боевые возможности не в полной мере отвечают требованиям обеспечения территориальной целостности страны и внутриполитической стабильности. При перспективном планировании строительства вооруженных сил ее руководство вынуждено делать ставку на иностранную военную помощь.

В 2004 году в соответствии с контрактом, заключенным с министерством обороны ФДРЭ, военные специалисты Великобритании провели комплексную оценку боевого потенциала эфиопских вооруженных сил. Согласно выводам, сделанным по результатам исследования, система военного управления страны не обеспечивает рациональное использование средств, выделяемых на нужды обороны.

В целях оптимизации расходов военного ведомства британские специалисты разработали план реформирования вооруженных сил ФДРЭ на период до 2010 года. Его ключевым моментом является изменение организационно-штатной структуры ВС, позволяющее сократить численность их личного состава на 15-20 % Высвободившиеся средства планируется направить на модернизацию имеющихся и закупку новых ВВТ, что повысит мобильность и оснащенность армии. Перестройка системы военного образования позволит поднять уровень подготовки военнослужащих и сэкономить средства, выделяемые на обучение национальных военных кадров за рубежом. Непосредственно к реформированию вооруженных сил государство приступило в 2005 году.

Основной вид ВС страны - сухопутные войска. Им отводится ведущая роль в отражении возможной внешней агрессии и обеспечении внутриполитической стабильности. Руководит СВ начальник генерального штаба, который одновременно является командующим этим видом ВС. Численность личного состава сухопутных войск 180 тыс. человек (по данным The Military Balance 2005-2006), обученного резерва СВ (граждан, годных к несению военной службы) - до 350 тыс.

В ходе реализации программы по реформированию СВ изменилась их административно-территориальная структура. Были созданы пять оперативных командований (ОК) - Западное (штаб в г. Бахр-Дар), Центральное (в г. Ында-Сылласе), Северное (в г. Мекеле), Северо-Восточное (в г. Дессе) и Восточное (в г. Харар). Им подчинили пехотные и механизированные дивизии (входящие в них бригады переформировали в полки), которые дислоцировались в зоне ответственности ОК. Планируется, что в ходе реорганизации удастся сократить численность сухопутных войск до 150 тыс.

В боевом составе СВ 21 дивизия (16 пехотных, четыре механизированные и специального назначения "Агази"), шесть отдельных бригад (воздушно-десантная, артиллерийская, автотранспортная, охраны объектов MHO, правительственных учреждений и военных объектов).

На вооружении сухопутных войск находятся: боевые танки Т-54, Т-55 и Т-62, боевые бронированные машины БМП-1, БТР-60 и БТР-152, БРДМ-1 и БРДМ-2, РСЗО БМ-21, 85-, 122- и 130-мм орудия, 81-, 82- и 120-мм минометы, противотанковые и зенитные средства (табл. 1).

Основным тактическим соединением СВ Эфиопии является дивизия (численность личного состава 7-8 тыс. человек). В состав механизированной дивизии входят: штаб, четыре полка (танковый, механизированный, пехотный и артиллерийский), противотанковый батальон, отдельные роты (связи, разведывательные, инженерно-саперные) и тыловые подразделения. Аналогичную структуру имеет и пехотная дивизия, включающая штаб, три пехотных и артиллерийский полки, батальон боевого обеспечения и тыловые подразделения.

Комплектование сухопутных войск основывается на принципах добровольного найма и пропорционального представительства всех народностей, населяющих страну. Призванные на действительную военную службу граждане проходят курс начальной военной подготовки (входит в срок службы), после чего принимают присягу и направляются в части. Минимальный срок службы для рядового и сержантского состава семь лет, для офицеров - десять. Предельный возраст пребывания на военной службе для рядовых и сержантов составляет 45 лет, младших офицеров - 48, старших - 52 года, генералов - 55 лет.

В Эфиопии, где более половины населения остается за чертой абсолютной бедности (1 доллар в день на человека), служба в сухопутных войсках относится к престижным видам деятельности, обеспечивающим устойчивый заработок и высокий социальный статус. В ВС, в частности, достаточно высокое денежное довольствие офицеров (табл. 2).

Выплата надбавок (за безупречное выполнение обязанностей, несение службы в выходные и праздничные дни, а также компенсаций за наем жилого помещения) в ВС не производится. Вместе с тем военнослужащие ежемесячно получают продовольственный паек стоимостью около 35 долларов, дважды в год получают вещевое довольствие (повседневная и полевая форма), пользуются бесплатным медицинским обеспечением в госпиталях министерства обороны. Жилые помещения предоставляются офицерам и имеющим семьи рядовым и сержантам (при увольнении служебная жилплощадь освобождается).

Размер пенсионного обеспечения зависит от воинского звания и срока службы. Так, пенсия полковника, прослужившего по контракту 25 лет, около 70 долларов в месяц. В случае сокращения должности и увольнения по состоянию здоровья военнослужащий получает выходное пособие в размере около 50 % должностного оклада. Кроме того, при выходе на пенсию у него сохраняются льготы по бесплатному медицинскому обслуживанию.

Трудоустройством увольняемых с военной службы военнослужащих министерство обороны Эфиопии не занимается. В то же время местные органы власти на своем уровне постепенно начинают налаживать систему их переподготовки по гражданским специальностям, на что правительством страны ежегодно выделяются денежные средства.
Вопрос подготовки кадров для сухопутных войск решается по следующим направлениям: развитие системы национальных военных учебных заведений; приглашение в страну иностранных инструкторов, в том числе и на частной основе; направление военнослужащих на учебу за рубеж.

В 2005 году произошли изменения в системе военного образования страны. В столице государства - г. Аддис-Абеба начали работу созданные в рамках программы реформирования ВС командно-штабной колледж для командного состава (трехгодичная программа) и колледж по подготовке младших офицеров (срок обучения один год). Из учебного центра "Урсо" (330 км восточнее г. Аддис-Абеба) в аналогичный центр "Холетта" (45 км западнее столицы) переведена кадетская школа. Военный университет в г. Дебре-Зейт (50 км южнее г. Аддис-Абеба), включающий в себя военно-инженерный и военно-медицинский колледжи, а также школу военного менеджмента, составляют основу национальной системы военного образования. Кроме того, в ряде учебных центров сухопутных войск ведется подготовка младших командиров (программа рассчитана на три-шесть месяцев).

Большое внимание руководство Эфиопии уделяет участию подразделений вооруженных сил республики в миротворческих операциях ООН. В феврале 2006 года начались занятия в созданном с помощью США региональном центре подготовки миротворцев (г. Дебре-Зейт). Их проводят преподаватели-эфиопы. При этом командный состав формируемых подразделений обучает группа американских специалистов. Кроме того, Соединенные Штаты на безвозмездной основе поставили офисное и компьютерное оборудование. Прошедшие подготовку в центре солдаты и офицеры ВС ФДРЭ будут направлены на ротационной основе в подразделения контингентов ООН, дислоцирующиеся в Бурунди и Либерии. Впоследствии из эфиопских военнослужащих, имеющих опыт участия в миротворческих операциях, планируется сформировать батальон, который войдет в состав Восточно-Африканской региональной миротворческой бригады постоянной готовности.

Следует подчеркнуть, что решение вопроса подготовки военных специалистов остается для эфиопского военно-политического руководства одной из приоритетных задач. В ближайшей перспективе большая часть квалифицированных кадров, обучавшихся в военных учебных заведениях СССР, уволится по достижении предельного возраста. Уже сейчас дефицит в младших офицерах (звено "лейтенант-капитан") в ВС Эфиопии оценивается приблизительно в 2 тыс. человек. В этих условиях широко распространена практика командирования военнослужащих для обучения за рубеж.

В настоящее время эфиопские военнослужащие обучаются в военных учебных заведениях Китая, США, Германии, России и Великобритании. Кроме того, американские инструкторы на территории республики готовят бойцов антитеррористических подразделений ВС страны. Примечательно, что все расходы, связанные с организацией процесса обучения и созданием учебно-материальной базы, взяло на себя МО США. Параллельно организованы занятия с эфиопскими инструкторами, которые в дальнейшем будут сами обучать военнослужащих национальных вооруженных сил.

В ФДРЭ нет системы мобилизационного развертывания ВС как таковой. В перспективе предполагается создание мобилизационных органов прежде всего в рамках формирования территориальных войск. Для этого в местных администрациях планируется сформировать отделы по учету приписного состава и лиц призывного возраста.

В последнее время происходят некоторые позитивные перемены в вопросах повышения уровня выучки войск. Главным управлением оперативной и боевой подготовки ГШ ВС страны были разработаны программы обучения подразделений. В 2005 году регулярно проводились занятия по боевой подготовке в звене "взвод-рота". Возросшая активность в этом вопросе во многом объясняется сохраняющейся военно-политической напряженностью в отношениях с Эритреей. В частях СВ, дислоцированных в приграничной зоне, регулярно организуются мероприятия по слаживанию подразделений.

В 2004 году в структуре главного управления оперативной и боевой подготовки ГШ был сформирован центр профессионального отбора военных кадров. Здесь установлена компьютеризированная система, с помощью которой осуществляется тестирование курсантов и офицеров, а также рядового и сержантского состава для технических подразделений сухопутных войск. Современное программное обеспечение позволяет с высокой степенью точности определять профессиональную пригодность военнослужащих и их соответствие занимаемым должностям.

В планах развития вооруженных сил предусмотрено создание подразделений быстрого реагирования для проведения контрпартизанских и специальных операций на территории страны. Наряду с этим решено кардинально улучшить разведывательно-информационное обеспечение ВС. В частности, намечается расширить штаты спецслужб, повысить уровень их технической оснащенности, наладить подготовку кадров, создать разведывательные центры, а также стационарные пункты и мобильные группы радио- и радиотехнической разведки.

Таким образом, основной компонент ВС Эфиопии - сухопутные войска - достиг к настоящему моменту такого уровня развития, который обеспечивает на данном этапе защиту суверенитета и территориальной целостности государства, а также реализацию внешнеполитических интересов республики в регионе.

Состояние вооруженных сил Абиссинии

В Аддис-Абебе знали о подготовке итальянского вторжения. Однако «царь царей» откладывал мобилизацию до последнего момента, чтобы не дать повода обвинить Эфиопию в агрессии. Поняв, что война неизбежна император в сентябре 1935 г. объявил всеобщую мобилизацию. Мобилизация и сосредоточение, вследствие особенностей эфиопской армии, существования феодального строя и плохих путей сообщения, проходила крайне медленно. Так, сосредоточение на Северном фронте закончилось только в конце декабря 1935 г., в самый разгар войны Всего было мобилизовано до 500 тыс. человек.

К началу войны, эфиопская армия состояла из следующих частей:

Отборным ядром армии была императорская гвардия (Кебур Забанга), или Первая дивизия. Гвардия была как личной охраной императора, так и элитной пехотной дивизией, оперативным резервом верховного главнокомандующего. Гвардия насчитывала около 10 тыс. воинов, включая 4 эскадрона конницы. Гвардейцы обучались шведскими, норвежскими и бельгийскими офицерами. Командовали батальонами офицеры, которые закончили французскую военную академию Сен-Сир. Гвардия имела хорошее вооружение - винтовки, пулеметы и минометы, имелась одна рота тяжелых пулеметов. Только гвардейцы имели униформу бельгийской армии цвета хаки. Остальные солдаты были облачены в белую хлопковую форму и были хорошими мишенями для противника.

Войска провинций и племен - до 100 тыс. человек. Они комплектовались из добровольцев и содержались расами (князьями). Из них выделялись командные кадры во время формирования государственного ополчения. Также имелось около 100 тыс. солдат-поселенцев («текленья»). Среди них было боевое ядро из 30 тыс. «триполков», которые раньше служили по найму в британских и итальянских войсках в Сомали, Судане и Ливии. «Триполки» боевым ядром эфиопской армии и служили кадровой основой для формирования новых частей. Также в стране было небольшое количество бельгийских офицеров-советников.

Всеобщее ополчение могло насчитывать до 500 тыс. человек. Это была наименее обученная часть вооруженных сил Абиссинии. Многие воины ополчения были вооружены только луками и копьями.

Для вооружения армии не хватало и снаряжения. Во всей стране было около 500 тыс. винтовок, только 10% - современные магазинные, остальные - устаревших систем. В армии было 200-300 пулеметов различных систем. Артиллерия была мизерной: до 50 различных орудий, несколько зенитных орудий системы «Эрликон». Боезапас был ограничен - по 150 патронов на винтовку, 10 тыс. на пулемет. Авиации практически не было - несколько старых пассажирских самолетов. Из бронетехники - несколько бронемашин и устаревших танков. Вся армия располагала всего 4 рациями, проволочная связь имелась в ограниченном размере. Поэтому связь часто осуществлялась архаичным образом - с помощью гонцов-«бегунов», там-тамов («говорящих барабанов») и костров. Для сравнения, в итальянской армии было 6 тыс. пулеметов, 700 орудий, 150 танкеток и 150 самолетов.

При этом абиссинские воины традиционно отличались высоким боевым духом, имели развитые воинские традиции. Солдаты были неприхотливыми, выносливыми, храбрыми, хорошо владели тем оружием, которое у них было в руках. Хорошо бились в прямом бою, в рукопашной. Абиссинцы хорошо знали театр боевых действий, могли организовать партизанскую и диверсионную деятельность в условиях горной, лесистой и пустынной местности.

Таким образом, эфиопская армия ещё была в основном феодального типа, не была обучена современной тактике боя, была слабо оснащена техникой. Эфиопские войска, несмотря на свою большую численность, уступали противнику почти по всем параметрам - единство управления, вооружение и техника, связь. Почти не было бронетехники и авиации. Слабой была артиллерия, не было запасов продовольствия и боеприпасов для ведения длительной войны. Часть войск имела только архаичное вооружение. Однако абиссинцы были качественным боевым материалом, отличались мужеством и стойкостью, отлично владели личным оружием, что делало их опасным врагом в ближнем бою.

Абиссинская армия в начале войны была разделена по трем основным операционным направлениям. На Северном фронте располагалась группа армий численностью 150-200 тыс. человек под началом расов Мулугета, Сейюма, Кама, Имру, Айелу. Войска должны были прикрыть основные коммуникации, ведущие с севера к эфиопской столице. Таким образом, на севере абиссинцы серьёзно уступали 250 тыс. ударной группировке противника, как в числе, так и в вооружении. На Южном фронте располагались войска расов Деста и Насибу - 100-150 тыс. воинов. Против них было около 110 тыс. итальянцев. На центральном направлении имелось всего около 10 тыс. воинов, против 17 тыс. итальянских солдат. В резерве у негуса была 10 тыс. гвардия, а также различные ополчения, численностью до 100 тыс. человек.

В итоге, в начале войны Эфиопия выставила 450-500 тыс. человек, и могла увеличить численность войск за счёт ополчения, но проблема была в серьёзной нехватке современного оружия и боеприпасов. При этом в армии было много рабов, носильщиков, вожатых вьючных животных, обслуги тыла, то есть большое количество некомбатантов. В результате реальный боевой состав армии был намного меньше общей численности войск. Поэтому абиссинская армия сильно уступала противнику и не могла на равных воевать с итальянцами, из-за нехватки оружия, проблем снабжения и общей отсталости страны (экономической, военно-технической, науки, образования и т. д.).

Верховным главнокомандующим был негус, при котором находились различные военные советники. Ставка «царя царей» в различные периоды войны располагалась в Аддис-Абебе, Дессье и Куорам. Во главе армий и армейских группировок стояли расы.

Планы войны

Италия. Мировая и внутриполитическая обстановка требовала блицкрига. Затягивание войны могло привести к внешним и внутренним проблемам, грозило финансовым кризисом. Поэтому войну планировали завершить до начала периода больших тропических дождей (с июня), которые затрудняли использование авиации, бронетехники и транспорта.

Главной целью была столица Абиссинии - Аддис-Абеба. Военно-политическое руководство рассчитывало, что после прямого поражения абиссинской армии и захвата столицы, большинство расов-князей и феодалов изменит императору, однако это предположение оказалось ошибочным. Большинство расов продолжили сопротивление и после падения столицы, возглавили партизанское движение.

Из двух операционных направлений из Эритреи в Аддис-Абебу, которые вели через Дессье и Гондар, итальянцы выбрали Дессье, так как здесь легче было организовать наступление и тыл. Здесь располагались караванные и частично колесные пути, а горная местность не имела труднопреодолимых рубежей. Это направление на наступления главных сил итальянской экспедиционной армии располагалось дальше англо-египетского Судана, вне оперативного воздействия британцев. Кроме того, этот наиболее удобный путь с севера к центру Абиссинии, вёл через наиболее богатые и плотно населенные земледельческие области страны. Вторжение наносило удар хозяйству страны и облегчало снабжение войск продовольствием. Абиссинцы вынуждены были или бросить наиболее богатые области страны или вступить в решительное сражение, что и требовалось итальянцам. Это позволяло одним мощным ударом разгромить врага и завершить основные боевые действия. Также итальянцы помнили о поражении 1 марта 1896 г. в районе г. Адуа и желали реванша. Таким образом, итальянское командование сосредоточило на Северном (Эритрейском) фронте основную ударную группировку экспедиционной армии.

Южный (Сомалийский) фронт должен был сыграть вспомогательную роль. Южный фронт должен был сковать как можно больше эфиопских войск и поддержать наступление Северного фронта ударом на Харар - второй важности центр Абиссинии. Также южная группировка должна была действовать на столичном направлении, стремясь к соединению с главными силами. Таким образом, Южный фронт отвлекал почти половину эфиопской армии и развивал наступление на Харар и Аддис-Абебу.

Расстояние в 1200 км, разделявшее два фронта, затрудняло взаимодействие итальянских войск, поэтому был создан вспомогательный Центральный фронт. Итальянские войска из района Ассаба должны были развить наступление на Дессье. Таким образом, небольшая группа итальянских войск на центральном направлении обеспечивала фланги основных фронтов. В итоге, замысел Эфиопской кампании состоял в концентрическом наступлении на северном, южном и частично центральном операционных направлениях. Основной удар наносили на севере, из Эритреи в направлении на столицу Абиссинии.

Абиссиния. Абиссинское командование довольно верно определило главные операционные направления и распределило по ним войска. Основные силы были расположены на Северном фронте, сильная армия была на юге. На Южном фронте, где абиссинцы планировали обороняться, они имели некоторое численное преимущество над итальянцами. При этом разобщенность Северного и Южного фронтов, недостаток коммуникаций, почти полное отсутствие автотранспорта, слабая организация тыла не позволяли абиссинской армии производить маневр силами, осуществлять быструю переброску подкреплений и резервов. В качестве оперативного резерва император расположил в узлах дорог, в районах Дессье и Диредауа, самые отборные силы - гвардию.

Абиссинское верховное командование также выработало правильную стратегию: затягивание войны путем развязывания широкой партизанской борьбы и действия на коммуникациях противника, а также ведения подвижной обороны на горных рубежах. Затягивание войны должно было растянуть силы противника, его коммуникации, а во время начала сезона дождей снизить подвижность противника, свести его преимущество в авиации и техники к минимуму. Затем, после того как итальянская армия завязнет, намечалось перейти в решительное контрнаступление с целью окружения и разгрома основных сил противника. Это должно было заставить Италию пойти на мирные переговоры (сценарий Первой войны с Италией).

Таким образом, Абиссиния имела хороший план войны, который соответствовал возможностям её армии, которая не могла меряться силами с итальянской армией, хорошо вооруженной и технически оснащенной, в прямом решительном бою. С другой стороны, боевые качества абиссинских воинов позволяли развязать активную партизанскую и диверсионную войну в тылу врага, на его коммуникациях, вести в горах и лесах малую войну.

Однако, проблема была в том, что под давлением Британии и некоторых князей, которые мечтали повторить разгром итальянской армии образца 1896 года, приняли другой план войны, более решительный. Негус поддался давлению и изменил первоначальный план. В результате абиссинское командование изготовилось к решительным боям с большими массами войск, после завершения сосредоточения армии, что было выгодно итальянской армии, которая в прямом столкновении имела полное превосходство. Это была стратегическая ошибка, которая привела роковым последствиям для армии и страны.

Начало войны

3 октября 1935 года, без объявления войны, итальянская армия вторглась из Эритреи и Сомали в Эфиопию. Одновременно итальянская авиация начала бомбардировку города Адуа. Три итальянских корпуса (1-й, колониальный и 2-й) под началом де Бона, которые в Эритрее развернулись на узком участке в 10 км, форсировали пограничную реку Мареб и начали осторожно продвигаться вглубь Эфиопии на Аксум и Адуа, от одного горного рубежа к другому. При этом итальянцы широко использовали артиллерию, авиацию и бронетехнику. Итальянское командование осторожничало, и чтобы обеспечить себя от обхода и окружения, глубоко эшелонировало войска. Таким образом, в начале кампании итальянцы действовали осторожно, старались подавить противника технической мощью, организовать тыл и подготовить коммуникации.

Абиссинская армия, которую возглавлял рас Сейюма, из-за того, что ещё не завершила мобилизацию и сосредоточение, уклонилась от обороны сильных горных позиций в районах Атссум, Адуа и Адиграт.

В результате итальянская армия, встречая только слабое сопротивление разрозненных отрядов противника, к 8 октября вышла на рубеж Аксум, Адуа, Адиграт. Затем итальянцы остановились, чтобы организовать тыл, подготовить дороги для проезда автотранспорта, укрепить занятые позиции и подготовить плацдарм для дальнейшего движения. В это время некоторые феодалы предали страну, и перешли на сторону итальянцев. Однако, большая часть солдат не последовала их примеру, оставшись верными родине.

Верховное итальянское командование, недовольное осторожными действиями де Боно, потребовало ускоренных темпов наступления. Командующий де Боно подчинился требованию Рима и решился сделать следующий ход, заняв район города Макалле (Макале). 1-й и Эритрейский (бывший колониальный) корпуса, наступая в зоне Эритрейского хребта и взаимодействуя с фланговым отрядом генерала Мариотти, заняли 8-11 ноября 1935 года район Макелле. Уступом справа осторожно наступал 2-й корпус, который столкнулся с противодействием местных партизан. После этого успеха, итальянская армия, значительно выдвинувшись своим левым крылом к югу, снова приостановилась. Итальянский фронт был вытянут вперёд в направлении одной дороги, которая связывала Макалле и Адиграт, и взаимодействие отдельных групп было затруднено из-за гористой местности. Опять наступил длительный перерыв в боевых действиях. Итальянцы подтягивали тылы, произвели перегруппировку сил и усилили Северный фронт прибывшими пехотными дивизиями. На Южном фронте в это время сражение ограничивалось схватками в приграничной полосе.

Абиссинское военно-политическое руководство, заканчивая сосредоточение войск, ждало подвоза купленных за границей вооружений и боеприпасов (через Судан и британское и французское Сомали). Также абиссинцы надеялись продержать до сезона дождей, когда дороги станут непроходимыми, а горные реки на многих участках станут труднопреодолимыми. Кроме того, Аддис-Абеба рассчитывала, что затягивание боевых действий приведёт к ухудшению международного положения Италии и отказу от агрессии. 7 октября 1935 г. Лига Наций признала Италию агрессором. 11 ноября 1935 г. Совет Лиги Наций принял решение ввести экономические санкции против Италии: были запрещены поставки оружия, отдельных видов стратегического сырья. Лига Наций призвала ограничить импорт итальянских товаров и воздержаться от предоставления Риму кредитов и займов. Однако ряд ведущих стран мира и Европы отказались установить ограничения на торгово-экономические отношения с Италией - среди них США, Германия, Австрия и Венгрия. Эмбарго на поставки нефти и нефтепродуктов в Италию не ввели. Таким образом, надежды Эфиопии на мировое сообщество оказались эфемерными.

Верховное итальянское командование, разгневанное отсутствием громких побед и блицкрига, решило сменить командование экспедиционными войсками. Вместо де Боно назначили главу итальянского Генштаба, маршала Пьетро Бадольо. В Первую итало-эфиопскую войну он сражался лейтенантом и был тяжело ранен в битве при Адуа. Бадольо приказал войскам готовиться к дальнейшему наступлению. Он также ограничил бомбардировки скоплений войск противника с целью дать абиссинцам завершить сосредоточение в известных районах (об этом доносила агентура), чтобы можно было разбить врага несколькими решительными ударами. Маршал опасался, что эфиопское командование, обеспокоенное воздушными ударами, разделит войска на мелкие отряды и перейдёт к малой, партизанской войне. У итальянской армии не было сил и возможностей, чтобы обеспечить полный контроль над такой большой страной как Эфиопия. Также Бадольо произвел перегруппировку войск Северного фронта и сформировал за счёт прибывших подкреплений 3-й корпус, который занял позиции между 1-м и Эритрейским корпусами. Затем был сформирован и 4-й армейский корпус, который усилил правое крыло Северного фронта.

Удивительная страна, удивительный народ, удивительная обстановка. Упрямство и жестокость Менгисту. Мы должны сокращать неоправданные затраты. Страна наконец избавилась от узурпатора, но он ушел в интересах народа.

В этой стране мне довелось решать поручения нашего руководства в 1989 году, т. е. будучи уже в должности Главнокомандующего Сухопутными войсками Вооруженных Сил Советского Союза. То есть я по хронологии забегаю несколько вперед, но делаю это умышленно, чтобы различные, но близкие по аналогии разделы моей службы и жизни были скомпонованы в одной книге.

Замечу попутно, что мне приходилось выезжать на фронты в разные страны мира. Было, конечно, много и обычных поездок с официальными визитами, но эти поездки проводились только с целью поддержания добрых отношений, выяснения некоторых несогласованных вопросов, внесения определенных предложений и т. п. Такие поездки не были сопряжены с решением особо важных и крупных военно-политических проблем и тем более с риском.

Эфиопия - это страна, которая заняла свое место в моем сознании еще в 30-е годы, как, очевидно, и у каждого из моих ровесников, потому что народ Эфиопии боролся с итальянскими оккупантами, отстаивая свою честь и независимость, и мы, естественно, всей душой были на стороне борющегося народа. Но тогда, т. е. в 1935-1936 годы, Италия, используя договор с Францией, который давал свободу действий Муссолини, и широко применяя танки, самолеты и артиллерию, чего, конечно, не было у эфиопов, захватила эту страну и создала колонию Итальянской Восточной Африки. В нее вошли сама Эфиопия, Эритрея и Итальянские Сомали. Надо отметить, что в Лиге Наций единственная страна - Советский Союз - выступила за пресечение агрессии и оказание помощи народу Эфиопии. А Великобритания, Франция и США снабжали Италию вооружением и всем необходимым для ведения войны. Между прочим в этой позорной войне Муссолини применил даже отравляющие газы.

Однако народ Эфиопии не покорился - он вел партизанскую борьбу, и уже в начале 1941 года эфиопы освобождают свою столицу Аддис-Абебу, а к исходу этого года вообще изгоняют оккупантов из страны. Эфиопия становится на истинно демократический путь развития. В начале 50-х годов, в соответствии с решением Генеральной Ассамблеи ООН, к Эфиопии была присоединена и Эритрея- бывшая колония Италии. Кстати, эритрейский вопрос имеет свои корни.

В конце прошлого века Эфиопия, ослабленная междо¬усобицей, утратила порты на Красном море и вынуждена была заключить с Италией неравн оправный договор, по которому последней, кроме захваченных ею портов, отошла еще и северная часть Эфиопии с городом Асмара и этот район назвали Эритреей, которая стала колонией Италии. С тех пор у некоторой части населения Эритреи продолжает жить дух сепаратизма, хотя после изгнания из этих краев последнего итальянского оккупанта и колонизатора прошло много десятков лет. На мой взгляд, эта часть общества хотела бы, чтобы Эритрея существовала на равных с Эфиопией, хотя в едином государстве с последней она, конечно, могла бы процветать, т. к. вся ее экономика связана с экономическими объектами центра Эфиопии.

Надо отметить, что демократическое развитие Эфиопии шагнуло так далеко, что именно здесь в 1963 году была проведена Конференция глав правительств независимых государств Африки, на которой учредили Организацию Африканского Единства. А в Аддис-Абебе расположилась штаб-квартира этой организации.

В начале 70-х годов на Эфиопию обрушивается ненастье - засуха, а вслед за ней - голод, болезни и т. д. К власти приходит Временный военный административный совет (ВВ АС). Проводятся демократические реформы, в том числе национализация. Это обостряет внутриполитическую обстановку - поднимают голову экстремисты и сепаратисты всех мастей. А вслед за этим на Эфиопию внезапно нападает Сомали. Это был гром среди ясного неба. Видно, наша соответствующая служба проморгала подготовку этой акции. И в первую очередь этот «ляп», на мой взгляд, объясняется тем, что и Сомали, и Эфиопия были у нас в общем списке друзей, а вожди Сомали, в первую очередь глава государства Барре, постоянно и везде заявляли о своей вечной любви к Советскому Союзу.

Руководители Сомали поставили перед собой цель - используя сложившиеся экономические и социально-политические трудности внутри Эфиопии, коротким и решительным ударом отхватить западную часть земли своего соседа, которая углом вдавалась в Сомали. Это приблизительно по линии: от озера Аббе на севере, около 150 км юго-западнее города Джибути, и до реки Уоиб - по восточному ее берегу к городу Доло на юге. Как минимум они считали, что надо отвоевать плато Хауд по линии реки Фафэн, которая далее впадает в реку Веби-Шебели. Этот район представляет ценность не только тем, что здесь занимаются скотоводством и земледелием, но и своими не разведанными до конца природными богатствами (признаки богатств имеются). Если рассматривать этот район с позиций административного деления, то агрессия приходилась на провинцию Огаден.

Война началась 23 июля 1977 года внезапным вторжением сомалийских войск. К декабрю этого же года они захватили значительную территорию Эфиопии, продвинувшись на разных направлениях от 300 до 700 километров. Фактически они добились той цели, которую ставили.

Однако были и глубинные цели. Как выяснилось, руководство Сомали имело задачу свергнуть ту демократическую власть, которая была в то время в Эфиопии. Возникает вопрос - а кто в этом был заинтересован? Кому и для чего требовалось в 1977 году свержение народно-демократической власти в Эфиопии? Разумеется, не Советскому Союзу. Мы всячески поддерживали эту власть и все ее преобразования в стране, как поддерживали и власть в Сомали. Может, эта война требовалась Сомали? Конечно же, нет - любому государству, если у руководства находятся нормальные государственные деятели, необходимо укреплять отношения с соседями до уровня дружеских. Захват Сомали восточного клина эфиопской территории и агрессия были всего лишь прикрытием главной цели - свержения власти в Аддис-Абебе. Так кому это понадобилось? Конечно, США, а осуществило задуманное, как всегда, ЦРУ. Разве американская администрация в то время могла допустить, чтобы Советский Союз все больше и больше «закреплялся» в Африке? Нет, конечно.

Джимми Картер, победив в декабре 1976 года своего основного соперника Д. Форда и став президентом США, пообещал американцам вытянуть страну из омута политического и психологического унижения, в который они попали в связи с уотергейтом Никсона и позорным для США концом дикой войны во Вьетнаме. Вполне объяснима поэтому его, Картера, суета по каждому внешнеполитическому поводу (правда, спасительный круг, в виде ввода советских войск в Афганистан, невольно подаренный ему Советским Союзом, он в полной мере не смог использовать). Вот подвернулись Сомали. Конечно, с его ведома Центральное разведывательное управление США начало форсированно осуществлять идею - задушить в Африке демократию руками самих демократов. А соответствующая тактика у них на вооружении была уже много лет (судя по Анголе, Намибии, Марокко, Заиру, Конго и др.). А сейчас можно было бы блеснуть и здесь, в Эфиопии.

Получив благословение президента и имея и без того большое влияние на предводителя Сомали (того времени) Барре, американские спецслужбы под видом подготовки Вооруженных Сил Сомали проводят серию эффективных мероприятий, позволивших решительно расшевелить это «сонное царство». Сам Барре, падкий на все, что ему дают, не был лично обижен и в этот раз.

Поэтому он рьяно взялся за подготовку к агрессии. Он шел на нее сознательно и должен был видеть ее возможные последствия, в том числе и в отношениях с Советским Союзом. Однако он прекрасно понимал и другое: если дело дойдет до разрыва с СССР, то последний просто не сможет забрать с собой все то, что было настроено нашими специалистами, нашими силами и фактически за наши средства. Различные промышленные предприятия, жилые кварталы, дороги, оборонные объекты и многое другое. Дипломатические отношения с этой страной у нас были установлены с 1960 года, и с этого времени начинается и советская помощь. А когда в 1969 году был убит президент Сомали А. Шермарк и над страной нависла угроза перехода власти в руки реакции, наша помощь стала еще более эффективной. Как известно, власть захватила прогрессивная часть офицеров сомалийской армии во главе с командующим армией генералом Барре. А затем вся власть перешла к Верховному Революционному Совету. Президентом Совета стал Барре. Руководство страны объявило, что в основе развития Сомали будет идеология социалистического пути, и это нашло у нас полную поддержку. Однако Барре предал свой народ, что в то время предположить было сложно. Но предатель в своих расчетах оказался прав - Советский Союз, порвав отношения с этой страной (хотя народ ни в чем виновен не был), не мог компенсировать те расходы, которые были сделаны им в отношении Сомали. А они были огромны. Ведь мы построили и дорогостоящие стратегические объекты типа суперсовременного аэродрома со взлетно-посадочной полосой для всех видов самолетов (в том числе на перспективу) и огромной емкостью, со всеми элементами всестороннего обеспечения и обслуживания.

И лично мне непонятно, почему наши дипломаты и наши спецслужбы того времени прозевали перерождение Барре, а главное - не заметили подготовки к агрессии? И почему с момента первого обострения отношений между Сомали и Эфиопией (а к этому времени сомалийские войска уже изготовились к нападению), что выразилось в территориальных претензиях, высказанных Барре в адрес Эфиопии, почему даже в это время наше правительство действовало недостаточно категорично?

В итоге агрессия свершилась. В этих условиях Советский Союз, конечно, поддержал Эфиопию, оказал ей всяческую помощь и осудил агрессора Сомали. Было предпринято все, чтобы Эфиопия не только отстояла свои границы, но и разгромила полностью все те сомалийские воинские части, которые вторглись на ее территорию.

Эфиопия в течение февраля и марта месяцев 1978 года с помощью СССР и других социалистических стран разгромила агрессора и отстояла целостность своего государства. Молодой глава временного военного правительства Эфиопии Менгисту Хайле Мариам был на высоте. Он завоевал огромный авторитет. О нем заговорил весь мир. Он «взлетел», но забыл своевременно приземлиться, что в итоге тоже бросило тень на его имя. Конечно, умного человека, действительно преданного своему народу, истинного патриота никакое положение испортить не может. Однако, увы, мы, к сожалению, имели дело с другой личностью.

Думаю, что я буду прав, если скажу, что наши два главных ведомства в то время - это МИД и КГБ (которые в период 1985 по 2000 год вообще поблекли) должны были проявлять больше творчества в своей работе. Ведь речь шла о судьбе народа, а не только личности. Но именно от него зависит многое или даже почти все, поэтому с ним надо капитально работать, а не кокетничать. Надо отдать должное американским спецслужбам в отношении первых лиц в государствах - Горбачева, Ельцина, Кравчука, Кучмы, Назарбаева, Ландсбергиса и других - они работали и работают виртуозно. Например, американцы даже в Политбюро ЦК КПСС организовали Горбачеву «достойное окружение» в лице Яковлева и Шеварднадзе. А что касается Ландсбергиса (Литва), то у него еще в 1990 году были открыто введены в штат властных структур американские советники, которые не советовали, а требовали, диктовали. Естественно, в «цивилизованной» форме. И сейчас требуют. Они не выбрасывают доллары на ветер. Только - под условия. Вот так России диктуют и Мировой банк, и Международный валютный фонд, и различные сорросы. МВФ обещает дать очередной кредит - подачку только при условии продолжения ельцинских реформ, т. е. прозападного курса. О какой демократии может идти речь? Это просто смешно. Поэтому российские правители могут сколько угодно разводить демагогию, но обязаны делать то, что угодно американскому монстру.

Летом 1998 года я встретился с одним близким знакомым (по определенным соображениям могу назвать только его имя - Владимир). Он поделился со мной впечатлениями о своей недавней поездке в США, где он был впервые, но долгое время. Уже в самом начале разговора он буквально вскрикнул: «О какой демократии может идти речь, если говоришь о США? Там и признаков ее нет! Народу вдолбили, что они живут в демократическом обществе. Трезвонят об этом всему миру. Но демократии там нет и при их системе быть не может. Конечно, американцы за счет других народов мира живут значительно лучше. Их правители и дальше будут стремиться к улучшению жизни в США, ставя в экономическую и политическую зависимость другие страны. Сейчас вот добьют Россию. Затем - Украину, Казахстан, бывшие республики Средней Азии, Закавказья, Прибалтики. Но и у них есть армия безработных, бомжи, ужасная преступность. Я разочарован. У них главное в жизни - нажива любым путем. Мерзость! Сюда - в это вонючее болото они теперь тянут и нас».

Естественно, я согласился с ним, вспомнив и свое пребывание в США. По моим наблюдениям, у американцев отсутствует та высокая духовность, что присуща нашему народу. Хотя в принципе у них вообще нет никакой духовности. Вот почему американский образ жизни нам не прививается и не привьется. В США господствует идеология индивидуализма и закон силы. А мы - коллективисты. Наш советский дух получил благодатную почву во многих странах мира. И там стала зарождаться истинная демократия. Это, конечно, противоречит интересам США (точнее, правящим кругам), тем более их глобальным планам завоевания мирового господства.

Упрямство и жестокость Менгисту

Впрочем, эта тема отдельного разговора. Ну, а в 70-е годы США активно вмешивались в дела молодых африканских государств, ставших на путь демократического развития, стремясь подчинить их своему влиянию. Но ведь это дело самого народа, как строить свое будущее. Однако надо быть честным и говорить откровенно, что в то время, несомненно, народ Эфиопии нуждался не только в материальной и духовной помощи, но и в чисто организационной - в налаживании работы государственного аппарата, в укреплении экономики и в целом внутренней политики государства. Следовательно, нашему МИДу и КГБ, да и правительству в целом, надо было настоятельно помогать главе государства Менгисту Хайле Мариаму. Но на каком-то этапе дела здесь были упущены. А когда в эту страну Главным военным советником приехал генерал армии Василий Иванович Петров (с 1978 по 1980 год), то он окунулся в гущу тяжелейших противоречий. Особенно во взаимоотношениях центральной власти Эфиопии с властями провинции Эритрея. Сепаратистские силы Эритреи, используя сложное положение страны, которое было обусловлено войной с Сомали, решили отделиться и создать самостоятельное государство. Вместо того, чтобы проявить мудрость, определенный такт и политическим путем снять этот негатив, Менгисту решил обрушиться на Эритрею силами Второй Революционной армии, которая дислоцировалась на севере страны в районе Асмары. Однако эритрейцы хорошо подготовились к такому развитию событий и столь тяжелый оборот предусмотрели. Началась гражданская война. Вскоре она приняла затяжной характер. Вместо развития страны и повышения благосостояния народа основные силы и средства уходили на войну. В. И. Петров хоть и многое сделал для Эфиопии, как, очевидно, и представители других ведомств СССР (МИДа и т. д.), но войну остановить не смог. А приехавший сюда затем генерал-полковник Михаил Александрович Тягунов фактически продолжил сложившийся курс. Будучи очень старательным человеком, он тоже внес свою лепту в строительство Вооруженных Сил Эфиопии. А вот войну он тоже не погасил. Да и невозможно это было сделать без Менгисту. Но склонить его к такому решению было непросто.

Ситуация еще более усугубилась, когда нашим Главным военным советником стал генерал-лейтенант Денисов. Мало того, что он ни по каким параметрам не подходил для этой военной политико-дипломатической работы, так он к тому же еще и болел. Причем болезнь была ярко выражена, что вызывало у соотечественников сострадание, а у эфиопов - неприязнь. Хотя Денисов был человек, безусловно, хороший. Однако рассчитывать, что после моего отъезда он сможет реализовать намеченный план действий, было бесполезно, тем более нельзя было ожидать от него радикальных шагов.

Что же это за недуг одолел Денисова? На мой взгляд, это была какая-то форма склероза сосудов головного мозга. Представьте себе, этот мужчина под 50 лет, хорошо в целом сложенный, с небольшим излишком в весе, достаточно разговорчивый и общительный, в меру подвижный. Но когда мы куда-нибудь заходили и едва садились, как он немедленно засыпал. Засыпал в буквальном смысле, ставя всех остальных, в том числе и меня, в неловкое положение. Когда в первый день я попал в такую ситуацию, то подумал: «Наверное, бедняга всю ночь занимался делами». Действительно, такое нельзя было исключить. Поэтому до конца этого дня я старался втянуть его в живой разговор - в ответы на вопросы и т. д., лишь бы он не уснул. Или же говорил ему, чтобы он с помощником еще что-то сделал, пока я проведу с кем-то беседу. Но когда все это повторилось и на следующий день, я поинтересовался у его коллег: «В чем дело?» Мне разъяснили, что это продолжается все время и, возможно, на этой почве у Денисова нулевые отношения с Менгисту, они фактически не встречаются, а с бывшим министром обороны видятся очень редко, так как последний избегает таких встреч.

Однако аппарат Главного военного советника был нормальный. Хорошее впечатление на меня произвело и наше советское посольство. В то же время главная проблема - потушить пожар войны в Эритрее - не только не разрешается, но идет эскалация войны, боевые действия развернулись уже и в провинции Тигре. 3-я армия задействована здесь в полную силу и несет значительные потери, отходит под ударами частей так называемого Народного фронта Тигре. Народный фронт повстанцев захватил у правительственных войск большое количество боевой техники, вооружения, боеприпасов и продожал теснить 3-ю армию.

Эта война была ни к чему не только для народа Эфиопии, но и для Советского Союза. Этот хомут был большой обузой для нас. Тем более после Афганистана, при наличии Анголы и других подобных стран. Давали себя знать и внутренние проблемы, вызванные пресловутой горбачевской перестройкой. Словом, мир между Эфиопией и Эритреей для всех был бы благом. Требовались решительные изменения в политике Менгисту, а он вместо этого шлет телеграммы руководству СССР и настоятельно просит дополнительную помощь в боевой технике, и особенно в боеприпасах.

Руководство нашей страны принимает решение направить в Эфиопию военную делегацию, которую поручено было возглавить мне. Задача - разобраться в обстановке и подтолкнуть Менгисту к миру.

Приезд советской военной делегации был воспринят различными слоями эфиопского общества неоднозначно. Одни считали, что этот визит окажет стабилизирующее влияние на обстановку, и мирные шаги правительства Народно-Демократической Республики Эфиопия найдут свое место в проводимой политике. Другие заявляли, что приезд делегации повлечет за собой усиление вооруженного конфликта и может нанести ущерб начавшимся переговорам между правительством и оппозицией. А между тем еще за неделю до нашего вылета все было согласовано с Менгисту и он, возможно, с учетом появления нашей делегации, инициировал переговоры с оппозицией, которая, кстати, от них никогда не отказывалась.

В то же время средства массовой информации антиправительственных организаций распространяли слухи, что советская военная делегация прибыла для оказания «силового давления» на оппозицию, что разжигало тем самым антисоветские настроения. В свою очередь, эфиопское руководство всячески популяризовало пребывание в стране советской военной делегации. Лично Менгисту Хайле Мариам стремился использовать ее приезд для укрепления своего авторитета. С этой целью делегации было оказано подчеркнутое внимание как в центре, так и в войсках и в провинциях.

В ходе нашей работы для полного представления картины об обстановке в стране я побывал во всех трех армиях (две из которых вели боевые действия), в резервных соединениях, на основной базе Военно-воздушных сил, на военно-морской базе и проехал вдоль западного побережья Красного моря от порта Массаура (побывав у наших моряков на острове Дахлак) до порта Асэб, от которого идет прямая дорога в Аддис-Абебе. Это довольна сложная поездка потребовалась мне еще и для того, чтобы осмотреть расположенные здесь склады боеприпасов (а их было много) и арсеналы. И я действительно их полностью осмотрел, и не выборочно, а в полном объеме все основные хранилища боевой техники, вооружения, военного имущества и боеприпасов. Все, что мог, с помощью моих товарищей посчитал. Это было очень важно, так как в телеграммах Менгисту говорилось, что у них почти ничего нет, склады пустые, и если вдруг потребуется что-то подать для войск, то они этого сделать не смогут. А наши грубые подсчеты, как и данные Главного военного советника, говорили о другом. В связи с этим у нас возникала мысль, что определенные военные круги эфиопской армии, желая оправдать свои поражения в бою отсутствием вооружения и боеприпасов, могли вводить Менгисту в заблуждение (если это не его собственное «творчество»). Чтобы все поставить на свое место, мы и предприняли такие шаги.

Осмотрели мы и военно-учебные заведения.

Интересно, что кроме первой встречи, на которой я передал Менгисту приветы от политического и военного руководства Советского Союза и рассказал о целях приезда нашей военной делегации (Менгисту добавил и свои просьбы), и кроме итогового нашего разговора, глава страны приглашал меня еще несколько раз. На этих промежуточных встречах он интересовался в основном моим мнением о том, что я увидел. Возможно, для него были не столь важны мои характеристики и выводы, сколько требовалась демонстрация таких контактов для создания в интересах Менгисту соответствующего общественного мнения.

Наша поездка по стране началась с севера, т. е. с Асмары, где 2-я Революционная армия вела боевые действия с сепаратистами Эритреи.

Сложность положения эфиопских Вооруженных Сил в целом и 2-й армии в частности состояла в том, что буквально за два месяца до нашего приезда Менгисту арестовал и расстрелял более 600 офицеров. Это в основном коснулось генералов и полковников. Недовольная политикой президента наиболее прогрессивная группа офицеров выступила против его курса, который завел страну в тупик, особенно в войне с Эритреей. Они считали, что гражданская война вообще недопустима. Используя каналы связи с руководством Эритреи, они вели переговоры о том, что войну надо прекратить на условии, что Эритрея, получив автономию, остается в составе Эфиопии. В стране проведут досрочные выборы представительной власти, куда войдут и депутаты от Эритреи.

Свое выступление офицеры приурочили к моменту, когда Менгисту вылетел из страны на один из международных форумов. Однако в органах государственной безопасности практически все были люди Менгисту - не только из одного племени, но и родственники. Используя отсутствие армейской охраны, должной бдительности, а также используя благодушие повстанцев, они провели аресты в центре (выступление возглавлял начальник Генерального штаба) и в армиях, особенно во 2-й, где недовольство президентом за многолетнюю, изнурительную, никому не нужную войну было особенно сильно. О случившемся служба безопасности дала телеграмму Менгисту. Тот, прервав свою поездку, срочно вернулся домой. Разобравшись в течение суток в обстановке, приказал всех арестованных расстрелять. Было оформлено что-то типа суда по материалам органов безопасности.

Эта трагедия бросила еще большую тень на и без того уже мрачную фигуру президента.

В принципе Менгисту представлял собой незаурядную личность. И для своего народа он сделал много хорошего. Однако отсутствие контроля со стороны парламента и объективного самоконтроля (Бог не дал) способствовало росту амбиций. Все явственней становились отрыв от здравого смысла и склонность к порочному принципу: «Знаю только я, и только я прав». Перерождение мышления и психики становилось необратимым. В этих условиях от Менгисту трудно было ожидать каких-либо новых решительных шагов, стабилизирующих внутриполитическую обстановку. Он прибегал только к силе. Звезда его уже закатывалась.

Во 2-й армии фактически было обезглавлено всё - сама армия, все дивизии, бригады, полки и даже некоторые батальоны. У тех, кого только назначили, кто временно исполнял чью-то должность, настроение было скверное. Они, конечно, отвечали на все вопросы, старались быть любезными, проявляли ко мне должное внимание. Однако это было всего лишь выполнением своих служебных обязанностей, но не открытый товарищеский разговор. Поэтому хоть мы и посвятили армии несколько суток, хотя и прошли непосредственно большую часть ее переднего края, повстречались с офицерами и солдатами в частях первого и второго эшелона, на огневых позициях артиллерии и у танкистов, но однозначный вывод о дальнейшей перспективе развития событий на этом направлении сделать было сложно. Все-таки все в основном склонялось к тому, что бои надо кончать.

Вооруженные Силы Эфиопии

Вот некоторые моменты из жизни этой армии.

Передний край армии и противника, т. е. сепаратистов, разделяют 700-800 и более метров. В такой ситуации ружейно-пулеметный огнь (за исключением крупнокалиберных пулеметов) неэффективен. Поэтому с той и другой стороны личный состав укрываться и передвигаться только по траншеям особо не старался. Но когда открывался огонь из орудий и минометов, то все прыгали в траншеи и окопы. В инженерном отношении позиции были оборудованы добротно. Система огня и инженерные заграждения, в том числе минные, не оставляли сомнений в том, что если противник рискнет атаковать, то неминуемо понесет большие потери и безуспешно откатится. Личный состав хорошо знал свои задачи. Резервы были отлично тренированы, а их действия по выдвижению на свои рубежи были отработаны. Артиллеристы и минометчики показывали мне со своих наблюдательных пунктов, где у них на местности должны лечь огни - неподвижные заградительные и сосредоточенные. Обеспечение, на наш взгляд, было нормальное - мы даже в одном из подразделений пообедали. Боеприпасов всех видов хватало с лихвой и в подразделениях, и на складах частей и армии.

Местность для ведения боевых действий оказалась сложной - резкопересеченная, гористая, кое-где склоны гор покрыты редким лесом. Я представил себе несколько вариантов активных (наступательных) действий и пришел к выводу, что любой из вариантов приведет только к большим неоправданным потерям. Во время нашей работы на некоторых участках совершенно не было никакой стрельбы. И это вынудило меня задать вопрос: «У вас всегда так?» Но офицеры объяснили: «Противник знает, что группа советских офицеров будет у нас, и поэтому не стреляет». «Поэтому и мы не стреляем», - заключил офицер. Это меня еще больше удивило, но и позволило сделать вывод, что так называемые сепаратисты в отношении советских военных враждебно не настроены. Наоборот, они демонстрируют свою готовность к миру. И когда я спросил: «А если вы буквально сегодня-завтра скажете им, сепаратистам, что прекращаете боевые действия, сделают ли они то же самое или же воспользуются этим и захватят ваши позиции?» Все присутствующие при этом разговоре эфиопские офицеры в один голос заявили, что противник сразу же поддержит эту мирную инициативу и никаких территориальных претензий заявлять не будет, кстати, они и сами раньше неоднократно предлагали то же самое.

Был у нас и интересный эпизод. Собираясь к исходу одного из дней отправиться к себе «на базу» (мы остановились в гостинице в Асмаре), мы попали на солдатские именины буквально на переднем крае. Здесь солдаты одной из рот организовали под руководством своего офицера в одном из блиндажей нехитрые украшения из флажков, бумажных цветов, фантиков, каких-то коробочек. Кто-то нарисовал карандашом портрет юбиляра (ему было 20 лет). На импровизированном столе лежали какие-то жареные зерна, фрукты, леденцы. Юбиляр в аккуратной солдатской форме стоял здесь же. Это был среднего роста, правильно сложенный, с красивым лицом эфиоп. Кучерявая голова, глаза - маслины, темная кожа, но нос - прямой и даже немного с горбинкой, что отдавало Европой. Я почему-то невольно вспомнил предков Пушкина. Молодой человек все время улыбался и, постоянно щелкая пальцами, выкрикивал: «Совьет, совьет...» Видно, хотел продемонстрировать свое доброе отношение к совет¬ским товарищам.

Нам объяснили, по какому поводу праздник. Мы присоединились к поздравлениям и подарили имениннику различные значки солдатской славы и наручные часы с советской символикой на циферблате (я постоянно возил с собой набор скромных сувениров). Все было очень тепло и сердечно.

Поинтересовался, является ли это традицией, или они устроили такое торжество только для этого солдата (не стал уже говорить, что, возможно, это связано с нашим пребыванием). Но мне сказали, что у них всегда и везде, в том числе и в армии, отмечается день рождения.

Что ж, приятно, что у этого народа такая добрая традиция.

Закончив свою работу в центре и на левом фланге, как-то рано утром мы отправились на самый правый фланг армии, который упирался в Красное море. Здесь же познакомились и с военно-морской базой, ее возможностями и способностями, а также обеспеченностью. Катером ходили на остров Дахлак, где обосновалась наша морская материально-техническая база, которая обеспечивала и обслуживала наши корабли, которые решали свои задачи в Индийском океане, на переходе из Индийского океана в Средиземное море, или наоборот. Тяжела служба на материке (Эфиопия - это не Украина и не Франция), а на Дахлаке - вдвойне тяжелее. Но как рады были эти люди, увидев соотечественников! И мы сделали все возможное, чтобы нашим морякам было приятно. А когда настало время уезжать (а впереди нас еще ждала большая дорога), то охватило чувство невольной вины перед этими воинами, будто мы бросаем их на острове в Красном море, а сами отправляемся в райские места.

Тяжелым был марш нашей небольшой группы на машинах вдоль берега до следующего порта - Асэба. Но было крайне полезно осмотреть один арсенал с оружием и два крупных склада с боеприпасами (количество мелких складов не считали). А путь фактически проходил через пустыню, но дорога была построена хорошая.

После очередного визита по моей просьбе к Менгисту мы отправились в 3-ю армию, базировавшуюся в провинции Тигре. Вначале встретились на границе провинции с недавно назначенным начальником Генерального штаба, который до этого занимал пост командующего ВВС. Мы хорошо с ним устроились в одной машине. С нами были еще мой переводчик и шофер. Начальник Генштаба «успокоил» меня: «Будем ехать на первой машине. Бандиты если нападают на колонну, то обычно обстреливают почему-то последние машины. Но легковые обстреливают редко - они охотятся за оружием, боеприпасами, продовольствием. А это все - на грузовых». Я подумал: «Как в Афганистане», а вслух сказал: «Так, может быть, надо было по маршруту выставить охранение? Нежелательно, чтобы кто-то из моей группы погиб».

Начальник Генштаба заверил меня, что на наиболее опасных участках такое охранение поставлено. Однако хотя мы и проехали большой отрезок пути, я не видел ни одного поста или охраняемого участка. Да и нападений не было. Я подумал даже, что генерал мог бы для эффекта дать информацию о грозящей опасности. Правда, мы видели другое, попутно беседуя о состоянии Вооруженных Сил Эфиопии и о проблемах 3-й армии в частности.

Перед нами бежала, круто извиваясь, современная, неширокая шоссейная дорога с нагорными, красиво сложенными из камня стенками и сточными, тоже каменными, канавами, что позволяло перехватывать падающие с вершин камни. С другой стороны тоже был сооружен мощный парапет высотой немногим более метра, но массивный. Он надежно защищал машины от падения в пропасть в случае, если водитель не справился с управлением. Местность была покрыта буйной растительностью. Местами на деревьях гроздьями висели обезьяны. Вдруг на одном из поворотов водитель громко сказал: «Смотрите!» - и притормозил машину. На парапете сидела горилла - огромная обезьяна-самец ярко-рыжего, почти красного цвета. Мы поравнялись с нею. Я заметил массивную голову с громадными, как у льва, клыками. Этот великолепный обитатель джунглей смотрел куда-то в сторону, не обратив внимания на автомобили. Генерал сказал водителю, чтобы не останавливался, потому что некоторые особи могут напасть. Мы проехали мимо, а хозяин здешних мест вяло соскользнул с парапета и лениво пошел вдоль дороги.

Мы невольно переключили разговор с военной темы на фауну Эфиопии. Оказывается, она очень богата и разнообразна - львы, леопарды, слоны, бегемоты, буйволы, жирафы, антилопы, зебры, горные козлы, множество видов обезьян и птиц, в том числе страусы. Что касается горилл, то они уже относятся к редкостным видам, в основном же водятся в этой местности мартышки и павианы.

В штабе армии нас уже ждали. Здесь хорошо была слышна артиллерийская стрельба. Заслушав обстановку по карте, я предложил выехать в две-три части, которые сейчас ведут бой.

Оказывается, вся провинция Тигре, расположенная южнее Эритреи, уже находилась в руках повстанцев. Прямая автомобильная связь из Аддис-Абебы с Асмарой (т.е.с севером) отсутствовала, поскольку дорога была перехвачена. Во 2-ю армию все подавали только морем. Мало того, повстанцы опустились еще южнее и вошли в провинцию Уолло. А это уже создало вполне ощутимую угрозу столице.

В воинские части мы отправились на трех бронетранспортерах с крупнокалиберными автоматическими пушками. Вначале я высказал мнение, что «Шилки» можно бы и не брать - это же средство ПВО, а у противника авиации нет. Но меня убедили, что наземный противник боится «Шилку» больше танка. И мы двинулись в путь.

Условия боевых действий были сложными. Они проходили на всхолмленном плато, редко поросшем высоким колючим кустарником. Под ногами хрустит галька, спрессованная с песком. Солнце безжалостно жжет всех. Воды, как всегда в таких условиях, недостает. Все - и черные эфиопы, и белые советники - еще больше почернели от копоти, пыли, а потом и нещадного солнца.

К моменту нашего приезда часть, в которую мы попали, уже дважды отразила атаку повстанцев. И сейчас шла вялая артиллерийская перестрелка.

Разобравшись в обстановке, я понял, что у противника в атаку идет только пехота и ее поддерживают огнем крупнокалиберных пулеметов пять БТРов (кроме, разумеется, артиллерии и минометов, которые стреляют постоянно). Когда я поинтересовался - есть ли здесь поблизости какой-нибудь резерв, мне сказали: танковая рота из семи танков стоит в пяти километрах и готова к действиям.

В течение двух часов мы вместе с начальником Генштаба подготовили контратаку, которая должна начаться сразу, как только противник перейдет в очередную атаку. Подготовили мы и эскадрилью штурмовиков с подлетным временем 18-20 минут.

Для проведения этой акции мы подтянули танкистов до последнего укрытия. Встретившись с ними, я и вручил всем значки Советской Армии, а командиру роты (больше офицеров не было) и всем командирам танков - наручные часы и пожелал им успехов. Потом проверили все связи, выбрали удобное место для наблюдения и приготовились.

Получилось как нельзя лучше. Противник начал массированный огневой налет - явный признак подготовки к атаке. Начальник Генштаба вызвал авиацию. Наша артиллерия открыла огонь по батареям противника. Через 15 минут сепаратисты перешли в атаку. Наша артиллерия переносит огонь по атакующей цепи, а авиация нанесла бомбоштурмовые удары по артиллерии противника. Танки идут в контратаку. Как только они миновали наш передний край, пехота поднялась и, прикрываясь броней танков, тоже перешла в контратаку. Танки с ходу открыли огонь из орудий и пулеметов.

Пехота противника вначале остановилась и залегла. Затем помчалась обратно на свои позиции. Танки буквально на плечах отходящего противника ворвались в его оборону, пехота - вслед за танками. А через 30 минут мы тоже переместились на передний край сепаратистов. Еще два километра шло преследование. Противник фактически был рассеян.

Я предложил начальнику Генштаба закрепиться на рубеже захваченных позиций противника, создать здесь оборону и одновременно начать переговоры с сепаратистами о возможном прекращении боевых действий.

Приехав в соседнее соединение, я увидел совершенно другую картину. Укомплектованность частей здесь была крайне недостаточная. Никаких резервов нет. Моральный дух личного состава низкий. При первом же ударе противника они могут побежать и тем самым открыть дорогу на Аддис-Абебу и в тыл тем соединениям, которые удерживают свои рубежи.

В связи с этим договорились с начальником Генштаба, что он сосредоточит всю боевую авиацию на этом направлении, она будет постоянно, с максимальным напряжением наносить бомбоштурмовые удары по войскам сепаратистов. Одновременно в 1-й армии, которая стоит на сомалийском направлении, т. е на юге-востоке страны, будут взяты как минимум два соединения и срочно переброшены на это направление (Тигре).

Последующие события показали правильность этого решения. Переброшенные на это направление эти и другие соединения плюс эффективные действия боевой авиации охладили пыл экстремистов. Предложения же о прекращении огня и пресечении братоубийственной гражданской войны, сделанные по различным каналам, окончательно их остановили и заставили идти на переговоры.

Наконец, 1-я армия. В отличие от двух других, она находилась в «оранжерейных» условиях - никаких боев, никакой стрельбы, все тихо и спокойно. Изредка на постах захватывают каких-либо контрабандистов. Когда мы прилетели в эту армию, то даже внешний вид офицеров и солдат говорил, что они живут будто совсем в другом мире. А командарм даже в парадном мундире, белых перчатках и со стеком.

Мы познакомились и поехали в штаб армии. Он стоял отдельным военным городком-парком. Несколько одноэтажных помещений размещались на фантастически красивой территории, сплошь усеянной цветущими деревь¬ями и декоративным кустарником, ярко-зелеными газонами, замысловатыми малыми формами архитектуры, всюду важно расхаживали страусы и павлины, а на деревьях висело множество попугаев. Это была сказочная идиллия.

Но особое впечатление на нас произвел лев. Для него в естественной скале была вырублена огромная ниша - пещера, а вся входная часть закрыта мощной металлической решеткой. Лев среднего размера, судя по всему, еще молодой, на людей не реагировал. Видно, неволя и постоянные зеваки надломили его. Я поинтересовался: «И давно он сидит в этой тюрьме?» Командующий армией сказал, что меньше года. Поймали его сетями. И гордо заявил: «У нас только наша армия имеет льва. Поэтому и наша эмблема - лев с поднятой лапой».

Из докладов, которые были сделаны в штабе, мы поняли: особых проблем в армии нет, если не считать, что среди сомалийцев идет постоянное брожение. Связано это с тем, что у многих эфиопов родственники проживают в Сомали, и если раньше туда был свободный проход, то сейчас всё закрыто. В случае же нарушения пограничного режима могут застрелить без предупреждения. Известно, что запретный плод сладок. Закрытие границы только усиливает тягу к общению.

Что касается укомплектованности армии, ее обеспечения, то здесь никаких проблем нет. Необходимые запасы имеются. Расставаясь с командующим армией, я пожелал ему дальнейшего процветания, появилась возможность для сближения с Сомали.

Вернувшись в столицу, наша группа выполнила все оставшиеся в нашем плане мероприятия, в том числе посетила базу ВВС, училища, ряд центральных объектов хранения вооружения и боеприпасов. К сожалению, кроме хороших моментов были и неприятные, связанные главным образом с морально-нравственными «вывихами». Я заметил, что армиям стремились показать, что они слабо обеспечены вооружением и боеприпасами. При этом прибегали к неприличным методам - перебрасывали свое имущество из той части, куда мы должны поехать, в ту, где мы уже побывали. В связи с этим я распорядился, чтобы офицеры Главного военного советника не спускали глаз с центральных складов и арсеналов. Это, конечно, нас не украшало. Но еще хуже выглядели, на мой взгляд, руководители тыла эфиопской армии, которые занимались таким очковтирательством.

Вечером, накануне поездки по центральным складам, мы уточнили с генералом - начальником тыла Вооруженных Сил (кстати, он же был и врио министра обороны, так как после массового расстрела новый еще не был назначен) порядок посещения этих объектов, согласовав его одновременно с поездками по военно-учебным заведениям и другим учреждениям (т. е. чтобы не проезжать один и тот же маршрут дважды).

Буквально через три часа наш Главный военный советник докладывает мне, что на главный склад боеприпасов, куда я был намерен ехать утром, нагнали большое количество машин. Приехали погрузочные команды и на другой склад, который не попал в перечень проверяемых после уточнения нашего плана. Командование армии начало вывозить артиллерийские снаряды и авиационные бомбы.

Разрешите пресечь эти паскудные действия начальника тыла? - с возмущением попросил меня Главный военный советник.

Зачем же? - спокойно сказал я. - Наоборот, пусть всё перевозят. А ваша задача - узнать, куда они перевозят.

Уже узнали - на два других склада неподалеку от Аддис-Абебы.

Вот и прекрасно. Завтра утром мы поедем прямо туда. Только вы пока об этом не объявляйте. Прихватите с собой фотоаппарат или видеокамеру.

Утром следующего дня к завтраку подъехал начальник тыла. Настроение у него было прекрасное. Трапеза прошла в хорошей обстановке - мы мирно беседовали об истории Эфиопии, о культуре, традициях и обычаях народа. Кстати, генерал просветил нас в одном интересном вопросе. Среди просяных культур, которые выращиваются земледельцами этой страны, основное место занимает тэфф. Он употребляется в пищу в разных видах, но, в отличие от других, обладает исключительно высокими лечебными свойствами, способствуя укреплению мышц вообще и в особенности мышц легких и сердца. Генерал спросил нас:

Знаете ли вы, кто является постоянно чемпионом мира и чемпионом Олимпийских игр в беге на длинные дистанции? Эфиопы! Почему? А вот секрет в этой культуре (кроме естественно сложившейся школы спортивной подготовки).

Закончив завтрак, мы отправились к машинам. Я на ходу говорю генералу:

Вы знаете, мы сегодня утром посоветовались и решили внести небольшие коррективы в наши планы: посмотрим два склада боеприпасов (и назвал именно те, куда всю ночь перевозили боеприпасы с центрального склада), а затем на обратном пути на этом направлении - военное училище. Оказывается, училище завтра выходит на полевые занятия, а мы хотели бы познакомиться с офицерами и курсантами в его стенах.

Приподнятое настроение генерала как ветром сдуло.

Тогда я прикажу, чтобы училище пока в поле не выходило. Это не проблема, - без особой радости сказал он.

Ну зачем же ломать планы учебного процесса. Да и мы будем поставлены в неловкое положение. Ведь ничего принципиально не меняется - найдем время посмотреть и центральный склад, - невинным тоном сказал я.

Но там же уже ждут, - не сдавался генерал.

Поэтому прошу вас, товарищ генерал, пошлите туда своего офицера, который передаст, что посещение откладывается. Пусть они занимаются по своему плану. Я уверен- у них много работы.

Бедняга генерал совсем сник. И не зная, что же ему делать, начал шарить по своим карманам, доставая какие-то бумаги, блокноты. А потом спросил:

Вы не возражаете, если я не поеду, а вас будет сопровождать мой заместитель?

Нет, конечно, - успокоил я его. - Я сам хотел предложить вам этот вариант. Все-таки вы остались за министра и можете в любой момент понадобиться президенту.

Да, да. Он мне уже дал одно важное поручение.

Мы расстались. Генерал отправился в Генеральный штаб, а мы - на склады. Первый из этих складов был на окраине города, поэтому мы добрались быстро. И хотя после расставания с генералом прошло немного времени, однако начальник склада, подполковник, нас встречал уже при въезде. А через минут пять приехал полковник - исполняющий обязанности начальника вооружения (начальник был расстрелян в числе мятежников). Знакомясь с начальником склада, я обратил внимание на его уставший и недостаточно опрятный вид. Мне было ясно, что это - следствие бессонной напряженной ночи. Кстати, в тот момент, когда мы подъезжали, с территории склада выехало несколько грузовых машин с солдатами - очевидно, погрузочно-разгрузочная команда. Но мы сделали вид, что не обратили на них внимания.

Находясь в любой стране, я всегда старался избегать приема рапорта (доклада) офицера армии страны нашего пребывания, за исключением почетного караула, когда это приходится делать в связи с протоколом. Поэтому и сейчас подполковник доложил не мне, а закрепленному за нашей группой на постоянной основе офицеру Генштаба. А затем мы, спокойно расхаживая по складу, побеседовали с подполковником.

Вы давно руководите этим складом? - спросил я его.

Уже три года. Даже больше...

Так вы не просто начальник, но и дока в своей профессии!

Знаю склад хорошо и стараюсь его поддерживать на должном уровне. У нас в этом году не было происшествий. Замечаний не имеем, - с гордостью сказал подполковник.

Прекрасно. А вы лично, товарищ подполковник, как себя чувствуете?

Подполковник метнул в меня полный огорчения взгляд:

Да ничего. Пока нормально.

Вы извините, что я задал этот неделикатный вопрос, но у вас белки глаз покраснели. Мне показалось, что, может, сегодня вам нездоровится? Поэтому можно было бы поручить представлять склад вашему заместителю.

Нет, нет! Я сделаю это сам. Я просто немного переутомился... Семейные обстоятельства.

Ну, хорошо. Скажите, какие виды боеприпасов хранятся на вашем складе?

У нас только артиллерийские снаряды для всех систем орудий и мины для всех минометов. Кроме того, вон там в дальнем углу имеется подземный бункер, где хранится несколько тонн взрывчатого вещества.

Учет ведется? Вы можете точно доложить, сколько на складе боеприпасов каждого вида?

Подполковник начал докладывать по памяти, но когда офицер нашего Главного военного советника начал его поправлять, он взял журнал учета и доложил вполне квалифицированно.

А вот эти хранилища, которые мы видим, - они что, все переполнены? - спросил я.

Нет, многие из них полупустые, можно посмотреть.

Давайте пройдем всё и посмотрим. Но удивляет - почему у вас буквально на всей территории склада вот такие горы боеприпасов?

Да все нет времени хорошо сложить... Мало дают солдат для этой цели...

Хранилища были в основном заполнены, но некоторые могли бы принять еще какое-то количество боеприпасов. Во всяком случае, около четверти того, что сложено под открытым небом, можно было бы поместить под крышей. Но самое интересное другое - когда мы начали осматривать штабеля ящиков с боеприпасами на открытых площадках, то обнаружили большое количество авиационных бомб, ракет, реактивных снарядов. На вопрос - почему во время общего доклада ничего не было сказано об этом? - начальник склада постоянно твердил одно и то же: «Завезли ошибочно, а вернуть боеприпасы адресату еще не успели».

Конечно, все это выглядело, мягко говоря, некрасиво. Мы сделали съемки. А представителя Генштаба и других эфиопских офицеров попросили составить акт о наличии на складе неучтенных боеприпасов. Копию акта Главный военный советник взял себе. Ночная «операция» по перевозке снарядов обернулась против их организаторов.

Приблизительно такая же картина была и на втором складе. Зато в военном училище мы получили полное удовлетворение. Настроение у офицеров и курсантов - хорошее. Условия жизни и учебы - нормальные. Обеспечение- всестороннее. Единственно, нам было непонятно, почему никто ничего не спрашивал, хотя в целом личный состав был общительный, легко вступал в контакт и разговор. Лица приятные, белозубые улыбки.

Наконец, пришло время подводить итоги. С учетом полученного мной задания в Москве и принимая во внимание ситуацию, с которой мы встретились на месте, мне, как я это себе представлял, надо было решить две принципиальные задачи: убедить Менгисту, что только политическим путем - путем переговоров и компромиссов - можно решить задачу выхода из тупика в войне с оппозицией. Это первое. И второе - показать Менгисту, что его непомерные запросы по оказанию помощи Эфиопии оружием, боевой техникой и боеприпасами не вызываются сложившейся обстановкой и уровнем оснащенности эфиопской армии на сегодняшний день. Хотя, конечно, кое-что и надо было дополнительно выделить, но это незначительно. Но самым главным я считал - без дипломатии объясниться с Менгисту начистоту.

Поэтому во время последней встречи с Менгисту я сделал ему следующее сообщение:

Мы констатируем, что военно-политическая обстановка в Эфиопии по-прежнему остается сложной. Но главная опасность состоит в возможном обострении, особенно в Эритрее и Тигре. Наша группа подтверждает целесообразность рекомендаций советского руководства о необходимости отыскания политического пути разрядки обстановки, осложнение которой наступило по причине упорного нежелания руководства Эфиопии переоценить отношения с оппозицией и пойти по пути соглашений. Ведение же переговоров с Народным фронтом Эритреи и Народным фронтом Тигре только с позиций силы ничего не даст. Наоборот, «болезнь» загоняется все глубже и глубже. Ведь всем видно, что с годами силы оппозиции растут, а не уменьшаются. Но еще опаснее то, что в стране идет процесс консолидации оппозиционных сил. В то же время налицо тенденция усиления процесса изоляции Менгисту Хайле Мариама. Об этом свидетельствует и заговор офицерского состава. Мы осуждаем эти выступления. Но одновременно подчеркиваем, что принятые в отношении заговорщиков меры не разрешат кризиса. Это только породит новую волну недовольства, следовательно, популярность Менгисту будет падать. А от затянувшейся войны народ устал. Конечно, назначенные недавно начальник Генерального штаба, главнокомандующие видами Вооруженных Сил, командующие армиями, командиры корпусов и дивизий будут выполнять приказы своего Верховного главнокомандующего. Но не исключены рецидивы, если Менгисту не изменит своего курса и если не поведет линию на установление мира в стране.

Я также дал подробную информацию (кое-что повторил из того, что было в моих промежуточных сообщениях) по каждой армии и виду Вооруженных Сил. Подчеркнул, что наиболее тяжелая обстановка в провинции Тигре и прилегающих к ней районах, т. е. в зоне ответственности 3-й армии. Противник (точнее, Народный фронт Тигре) нанес армии значительное поражение, продвинулся на 120 километров и фактически полностью контролирует положение в этой провинции и частично в провинциях Уолло и Гондар. Он захватил у правительственных войск большое количество вооружения и военной техники. Одновременно в ходе своего наступления отмобилизовал до ста тысяч населения Тигре и Уолло. Тем самым руководство Народного фронта Тигре достигло значительного изменения соотношения сил в свою пользу.

В то же время правительственные войска в этом районе, понеся потери в личном составе, боевой технике и запасах на 70 процентов, отошли на юг к Уолдии. Сейчас принимаются меры к подаче в сохранившиеся воинские части пополнения и вооружения. Одновременно принимаются экстренные меры по организации обороны этого района. Новый начальник Генерального штаба и его основные силы находятся в 3-й армии и вместе с офицерами нашего Главного военного советника решают эту задачу.

В ходе доклада я старался раскрыть президенту стратегическое значение занимаемого сейчас здесь правительственными войсками рубежа для судьбы страны в целом. Нарисовал также картину возможных вариантов действий мятежников и соответственно - какие меры надо принять, чтобы парировать эти удары правительственными войсками.

Подчеркнул, что в случае еще одного такого поражения войск 3-й армии будет открыта дорога на Аддис-Абебу со всеми вытекающими из этого последствиями. Кроме того, противник может блокировать дорогу от главного морского порта страны Ассаб на Аддис-Абебу и беспрепятственно войти в районы этого порта. А в хранилищах порта имеется огромное количество боеприпасов, вооружения, боевой техники, грузовых автомобилей, продовольствия и других материальных средств.

В связи с этим рекомендовал Менгисту срочно, дополнительно к тому, что уже было переброшено, направить в район боевых действий 3-й армии несколько боевых соединений, в том числе из 1-й армии, расположенной на границе Сомали. Одновременно организовать отмобилизование ресурсов в районе боевых действий 3-й армии, а также в оперативных границах 1-й армии для восполнения ее состава в связи с отправкой значительных сил в Тигре. Кроме того, рекомендовал силами органов госбезопасности и Министерства внутренних дел экстренно организовать ликвидацию всех очагов оппозиции, организованных в центре и в тылу расположения 3-й армии. При этом усилил тезис о том, что эти органы преданы президенту и обязаны быстро и четко выполнить его приказ. Сказал также, что в Аддис-Абебе и прилегающих провинциях надо немедленно создавать сильные маневренные резервы на базе военных училищ и подразделений МВД, призывая к защите Отечества и созданию народных ополчений.

Что касается обеспеченности Вооруженных Сил Эфиопии, то я сказал как бы между прочим одной фразой: «Войска, все армейские и центральные склады страны переполнены вооружением, боевой техникой, боеприпасами и другим имуществом, поэтому этот вопрос ни в коем случае не должен вызывать у президента Эфиопии беспокойство и тем более опасение, что может подтвердить временно исполняющий обязанности министра обороны».

Все рекомендации были приняты с благодарностью. При этом договорились с Менгисту, что советские военные советники буквально сейчас вместе с оставшимися в Аддис-Абебе офицерами Генштаба подготовят телеграммы и директивы и немедленно выедут в те органы и организации, от которых будет зависеть непосредственное исполнение распоряжений президента.

Однако перед тем как попрощаться с Менгисту, я постарался осторожно, в деликатной форме, высказать ему еще одну важную, на мой взгляд, мысль. Я считал, что в этих условиях надо обратиться к народу за помощью и поддержкой. Однако если это сегодня сделает Менгисту, то не только не будет никакой поддержки, но может быть обратная реакция. Поэтому я сказал: «В условиях, когда решается судьба страны, надо, чтобы народ Эфиопии принял в этом самое активное участие. Поэтому было бы неплохо, если бы наиболее мощная и авторитетная общественная организация обратилась к народу и президенту страны с призывом мобилизовать все силы для спасения Отечества. При этом обязать все властные структуры оказать всяческую поддержку этому обращению, а все средства массовой информации мобилизовать на доведение этого исторического документа до народа».

Вначале я думал, что Менгисту не воспринял это предложение. Обычно, когда он предложения не принимал, то просто молча, без комментариев их пропускал. Однако когда кто-то со своим предложением наступал ему на «больную мозоль», как это было с идеей организации переговоров на равных с сепаратистами Эритреи, он взрывался: «Вы же поймите - это бандиты! Как с ними вообще вести переговоры?!» Однако в данном случае он не только спокойно воспринял мой совет, но и оживился, соглашаясь, что это будет важной мерой.

Менгисту живо воспринял и наше предложение создать Ставку Верховного главного командования. Я рассказал ему, как это было сделано в Афганистане. Подчеркнул, что было бы целесообразным, чтобы на всех заседаниях Ставки присутствовал наш Главный военный советник или его начальник штаба. Это могло бы обеспечить оперативность в разрешении многих вопросов. При этом Менгисту высказал просьбу количество военных советников не уменьшать.

Прощаясь, я сказал президенту Эфиопии, что Советский Союз был и остается верным и искренним другом Эфиопской революции, народа Эфиопии, глубоко заинтересован в нормализации военно-политической обстановки в стране и всемерно будет поддерживать мирные инициативы Народно-Демократической Республики Эфиопия, направленные на разблокирование эритрейской и тигрейской проблем политическим путем.

Улетая из этой страны к себе в Москву я, как и мои коллеги, уносил с собой тревожные чувства за дальнейшую судьбу этого народа, хотя все наши предложения были восприняты не формально и переводились в плоскость практических решений. Например, о создании службы технического обеспечения Вооруженных Сил была подписана директива, которая определила структуру этой службы, функции, задачи и регламент. В том числе особое внимание было уделено техническому обслуживанию бронетанковой и автомобильной техники. Раньше солдат водил танк или автомобиль до тех пор, пока он не заглохнет. Как заглох - бросает его и требует, чтобы дали новый. Теперь же этот солдат вместе с ремонтниками будет проводить профилактику, чтобы машина не заглохла.

Было учтено, что надо немедленно досрочно выпустить группу военных летчиков, которые обучались в Совет¬ском Союзе. В настоящее время на 126 боевых самолетов и вертолетов имеется только 65 экипажей (много летчиков по подозрению были арестованы).

Были приняты во внимание и другие просьбы материально-технической направленности. Конечно, помогать надо. Но аппетит уже был радикально (процентов на 60-70) поумерен.

Однако всё это, на наш взгляд, было не самым главным. Главное - нужны смелые политические шаги, что позволит реально разрешить проблемы севера Эфиопии мирным путем (Эритрея и Тигре). Но сможет ли решиться на это Менгисту? Найдется ли у него достаточно мужества и мудрости сделать нужные шаги во имя благополучия народа (даже если это ущемит личный престиж)? Будет ли он и дальше действовать так, как было условлено?

О результатах визита в Эфиопию делегации Министерства обороны СССР было официально, письмом, доложено министром обороны маршалом Дмитрием Тимофеевичем Язовым в ЦК КПСС 1 сентября 1989 года. Но для нас, т. е. для меня и всей военной делегации, вопрос закрыт не был. Мы обязаны были, решая свои главные задачи по функциональным обязанностям, одновременно следить (согласно плану), что и как выполняется в Эфиопии (как и в других подобных странах). В частности, далеко не просто решался кадровый вопрос по нашему советническому аппарату. С одной стороны, подавляющее большинство офицеров советнического аппарата, начиная с Главного военного советника, должны были быть заменены, так как они работали вместе и долгое время с теми, кто был расстрелян. Просто с чисто моральных позиций нежелательно было их оставлять дальше в этой стране. В то же время исключительно тяжелая военно-политическая обстановка не только не позволяла большую часть советников заменять, но и вообще их трогать.

И все-таки замену мы начали проводить. В числе первых был Главный военный советник генерал Демин. И потому, что уже был назначен новый начальник Генерального штаба эфиопской армии, и потому, что ожидалось назначение нового министра обороны, и потому, что здоровье генерала, конечно, не позволяло ему работать в этой тяжелой в климатическом отношении стране.

Страна наконец избавилась от узурпатора

Но прошло всего лишь около трех месяцев после нашего возвращения, как вдруг сенсация - Менгисту покинул Эфиопию и на своем самолете улетел в одну из африканских стран. Конечно, в Сомали или в Судан он по политическим мотивам отправиться не мог. Маловероятно, чтобы он улетел в Саудовскую Аравию, Северный или Южный Йемен (в двух последних государствах тоже было неспокойно, а Саудовская Аравия симпатизировала эритрейцам). Поэтому из соседей оставалась только Кения. Или это была любая другая страна Африканского континента до Заира включительно. Но телевидение показало лишь момент посадки Менгисту в самолет и его убытие.

Теперь это совершенно не имело никакого значения. Важно, что свершилось главное - тот, кто поддерживал напряжение в стране, самоотстранился от занимаемой должности и сам добровольно покинул государство, где фактически был диктатором. Тем самым были сняты все оковы, сдерживавшие мирное разрешение проблем в Эфиопии и прекращение гражданской войны.

По-разному оценивался поступок Менгисту. Одни говорили, что он сбежал от неотвратимого возмездия за ущерб, который он принес в последние годы. Другие говорили, что у него другого выхода не было. Я же полагаю, что, не отбрасывая первые две версии (они в определенной степени были вполне вероятны), целесообразно посмотреть на этот шаг с позиций интересов народа и государства. Конечно, кому хочется бесславно умирать?! Тем более если он только что перешагнул за сорок. Никому. А в положении Менгисту тем более. Но не каждый решится на такой шаг - оставить трон ради стабилизации обстановки в стране. При этом уход с поста главы государства совершен не в условиях хаоса и безвластия, как, например, это сделали в свое время Керенский или Ельцин. Менгисту ушел со своего поста в обстановке сильной власти и четко организованной и управляемой государственной системы. Мне его шаг немного напоминает попытку Наджибуллы в Афганистане, где только предательство министра иностранных дел Вакиля сорвало вылет Наджибуллы в Индию.

Менгисту политик-реалист и прагматик. Он был твердо убежден, что с сепаратистами ему не договориться, и причина одна - они не выполняют его условий. В то же время народ устал от войны и готов был на что угодно, лишь бы наступил мир. А Советский Союз в этих условиях поддерживал настроения народа. Поэтому, исходя из всех обстоятельств, Менгисту принимает решение сложить с себя полностью полномочия главы государства. Правильный ли это был шаг? Несомненно. Но с учетом нравов и обычаев Африки после ухода с высшего поста Менгисту нельзя было оставаться в своей родной Эфиопии. И он покидает Родину - может, до лучших для него времен, а может, и насовсем.

Но, наверное, потомки долго будут помнить, что осенью 1993 года, отрешенный съездом народных депутатов России от должности президента, Борис Ельцин не ушел с поста. Вместо этого он расстрелял из танков избранный народом Верховный Совет и тысячи безоружных людей. Личная власть оказалась дороже человеческих судеб и спокойствия всей страны.

И то, что в декабре 1999 года Ельцин передал власть Путину - это отнюдь не мудрый и тем более не демократический шаг, а страх. Страх перед той развязкой, которая уже нависла над ним.

Такие вот напрашиваются параллели.

Ну, а глава Эфиопии Менгисту принимал решение об уходе сам. Конечно, нельзя исключать и влияние на его решение всех сопутствующих обстоятельств, в том числе, возможно, определенную роль сыграла и наша военная делегация.

Во всяком случае, шаг был предпринят мудрый - в первую очередь во имя народа.

Текущая версия страницы пока не проверялась

Текущая версия страницы пока не проверялась опытными участниками и может значительно отличаться от, проверенной 6 октября 2018; проверки требуют.

Вооружённые силы Эфиопии - военная организация Республики Эфиопия , предназначенная для защиты свободы, независимости и территориальной целостности государства. Состоят из сухопутных войск и военно-воздушных сил .

В середине XIX века в результате феодальной раздробленности и междоусобных столкновений власть императора Эфиопии стала номинальной, возникла реальная угроза превращения страны в колонию европейских государств .

В 1867 году английские войска совершили вторжение в Эфиопию , в ходе боевых действий против англичан в 1868 году эфиопская армия была разбита в сражении при Магдале , но и англичане не сумели закрепиться на территории страны. Однако уходя, англичане оставили часть оружия одному из претендентов на престол - Касе, правителю княжества Тигре, который в июле 1871 года в битве при Адуа разбил соперника и 21 января 1872 года - короновался под именем императора Иоанна (Йоханныса) IV . Однако и в последующие годы правители княжеств Шоа и Годжам носили титул негуса и имели собственные армии .

В 1870-е - 1880-е годы Эфиопия вела войны с Египтом и махдистским Суданом (чему способствовали европейские советники при правительстве Египта) , однако к началу 1880-х годов столкнулась с возрастающей угрозой со стороны европейских держав, осуществлявших колониальный раздел Африки : уже в 1882 году итальянские войска захватили порт Ассаб .

В 1884 году эфиопский император Йоханныс IV, британский контр-адмирал Хьюит и представитель Египта подписали договор, в соответствии с которым император Эфиопии принимал на себя обязательство облегчить вывод войск египетского хедива из осаждённых махдистами Кассалы, Амедиба, Санхита через территорию Эфиопии в порт Массауа , получив право свободного ввоза через этот порт на территорию Эфиопии любых товаров, включая оружие и боеприпасы .

В феврале 1885 года итальянцы захватили Массауа , а затем - ещё ряд пунктов на побережье Красного моря между Массауа и Бейлулем. Представители Эфиопии потребовали от итальянцев прекратить дальнейшее продвижение вглубь северной Эфиопии, но итальянцы проигнорировали это требование .

В 1886 году император Абиссинии приказал таможенной службе отбирать оружие у каждого, кто решит войти в столицу с оружием, не имея на то разрешения (это позволило несколько увеличить количество ружей у императорских войск).

В январе 1887 года в бою под Догали эфиопы победили итальянский отряд под командованием подполковника де Христофориса (4 роты солдат, отряд из 50 туземных воинов и 2 митральезы), в результате итальянцы были вынуждены отступить, вывести свои гарнизоны из селений Уйа и Арафали и начать строительство укреплений. Продвижение итальянцев к границам Эфиопии было приостановлено до декабря 1887 года . Кроме того, победа вызвала воодушевление у населения Эфиопии.

В то же время, руководство страны было обеспокоено техническим превосходством войск европейских государств и предприняло усилия по укреплению армии и приобретению оружия.

9 марта 1889 года эфиопские войска были разбиты махдистами, эфиопский император Йоханныс IV погиб в сражении .

В дальнейшем, под командованием императора Менелика II эфиопская армия подавила феодальный сепаратизм в Годжаме, Амхаре, Тигре и заняла Харар .

Создание первых подразделений регулярной армии началось в ходе итало-эфиопской войны 1895-1896 гг. по распоряжению императора Менелика II.

Перед началом войны армия Эфиопии получила из Российской империи 30 тыс. винтовок Бердана , 5 млн патронов и 5 тыс. сабель. Кроме того, в инициативном порядке был сформирован и направлен в Эфиопию добровольческий отряд Красного Креста .

В конце января 1896 года армия Эфиопии получила из Российской империи 40 тыс. ружей и несколько пушек .

В 1897 году была построена первая телефонная линия Харар - Аддис-Абеба (это позволило увеличить скорость передачи важных сообщений, хотя многие государственные чиновники по-прежнему предпочитали отправлять письменные сообщения с курьерами, поскольку не доверяли телефонной связи) .

К началу 1898 года основу эфиопской армии составляла пехота, однако помимо пехотных соединений имелись кавалерийские части на конях и верблюдах, а в распоряжении раса Уольди имелось 7-8 тысяч посаженных на мулов пехотинцев (передвигавшихся верхом, но сражавшихся пешими). Армия была вооружена винтовками нескольких различных систем (наиболее распространённой системой являлись, также использовались магазинные винтовки Гра-Кропачека и Генри-Мартини , итальянские винтовки «веттерли», «винчестеры» и др.), гладкоствольными ружьями и холодным оружием, у военачальников и знати имелось некоторое количество револьверов самых различных систем. Носимый боекомплект у рядовых солдат составлял 36 - 50 шт. патронов, переносимых в самодельном поясном патронташе. Общее количество артиллерийских орудий оценивалось в 70 - 100 шт., при этом основой артиллерийского парка являлись 70 шт. трофейных итальянских горных орудий .

В 1906 году европейские державы заключили соглашение, в соответствии с которым Эфиопии было запрещено продавать оружие в объёме свыше 500 винтовок в год, но даже в этих условиях император сумел продолжить перевооружение армии - винтовки различных систем (французские «гра» и «лебель », немецкие «маузер», австрийские «манлихер», итальянские «дотто» и «веттерли»…) закупали небольшими партиями и незаметно переправляли через границу. В 1912 году императору удалось закупить несколько тысяч трофейных трёхлинейных винтовок в Японии и оборудовать в столице оружейные мастерские, гильзовый и пороховой заводы .

В 1919 году на службу в армию Эфиопии поступили несколько русских белоэмигрантов (полковник Ф. Е. Коновалов и ещё несколько белогвардейских офицеров) .

В сентябре 1928 года в Аддис-Абебе имело место вооружённое выступление группы заговорщиков, которое быстро подавили войска .

В 1929 году в Эфиопию прибыла бельгийская военная миссия (10 инструкторов). Они занимались обучением солдат императорской гвардии и регулярной армии. Кроме того, несколько командиров-эфиопов прошли обучение во Франции, в военной школе Сен-Сир .

Также, в 1929 году были созданы военно-воздушные силы: приглашены 2 французских пилота и закуплены 4 биплана «Potez» французского производства (всего в период с 1929 года до итальянского вторжения в Эфиопию в октябре 1935 года были закуплены 15 самолётов различных типов) .

В августе 1930 года Эфиопия, Великобритания, Франция и Италия подписали новое соглашение относительно поставок оружия и боеприпасов в Эфиопию, в соответствии с которым Великобритания, Франция и Италия признавали право правительства Эфиопии на приобретение оружия и боеприпасов, но оставляли за собой право отказаться от транзита закупленных Эфиопией грузов военного назначения через свою территорию «если позиция Эфиопии будет представлять угрозу миру и обществу» .

В 1933 году Эфиопии удалось приобрести некоторое количество 7,92-мм винтовок «маузер» бельгийского производства (карабины FN Model 24 и укороченные винтовки FN Model 30 ) .

В 1934 году Эфиопии удалось приобрести 3 тыс. винтовок, 59 пулемётов и 48 тыс. патронов .

В январе 1935 года в Эфиопию прибыла шведская военная миссия (5 офицеров) и создана военная школа в Холете с шестимесячным сроком подготовки курсантов - всего до начала войны в ней успели подготовить 138 человек .

Кроме того, в 1935 году, в момент осложнения отношений между Германией и Италией Эфиопия сумела получить в Германии кредит в размере 350 тыс. рейхсмарок , на который были закуплены 10 тыс. 7,92-мм немецких винтовок «маузер» обр.1933 года , 10 млн патронов, несколько пушек и значительное количество военного имущества и снаряжения . Ещё одну небольшую партию оружия удалось закупить в Японии, которая продала Эфиопии партию «берданок » (трофеев русско-японской войны 1904-1905 гг.) .

За исключением императорской гвардии, только 50 тыс. человек (ранее служившие по найму в итальянских колониальных войсках) имели военную подготовку. Централизованная система снабжения отсутствовала (ополченцы должны были приходить на призывные пункты с запасом еды и в дальнейшем самостоятельно обеспечивать себя продовольствием), в качестве транспорта использовались мулы .

После начала войны в декабре 1935 года на сторону Эфиопии перешли около 2 тысяч солдат-африканцев из итальянских колониальных войск , часть из них принесла с собой оружие. Кроме того, имелись иные источники пополнения вооружения:

Война стимулировала развитие военного искусства эфиопской армии: если в начале войны эфиопы шли в атаку с криками и воем, то к началу 1936 года всё большее распространение получили молчаливые атаки, значительно улучшились навыки маскировки военнослужащих .

В ходе боевых действий против итальянских войск эфиопская армия понесла тяжёлые потери, 5 мая 1936 итальянские войска заняли столицу страны, а в дальнейшем - оккупировали территорию Эфиопии, которая 1 июня 1936 года была включена в состав колонии «Итальянская Восточная Африка ».

Тем не менее, сопротивление не прекратилось. Отдельные подразделения и отряды из военнослужащих эфиопской армии продолжали вести боевые действия на оккупированной территории Эфиопии до апреля 1937 года .

Партизанская война на оккупированной территории Эфиопии продолжалась до 1941 года. В январе 1941 года британские войска, начавшие наступление с территории Судана вступили в Эфиопию. В дальнейшем, при поддержке со стороны эфиопских отрядов они продолжили наступление, 6 апреля 1941 года эфиопские отряды заняли Аддис-Абебу, к концу 1941 года итальянские силы были изгнаны с территории Эфиопии (однако английские войска остались на территории страны) .

Летом 1948 года правительство Эфиопии заключило соглашение со Швецией о приобретении 20 танкеток . В дальнейшем, в 1953-1970 гг. Эфиопия получила из США военную помощь на сумму 140 млн. долларов США .

В середине 1950-х годов вооружённые силы Эфиопии насчитывали около 20 тыс. человек и комплектовались на добровольной основе. В состав вооружённых сил входили :

14 августа 1960 года на границе Эфиопии и Сомали имело место вооружённое столкновение .

13-17 декабря 1960 года группа офицеров императорской гвардии предприняла попытку государственного переворота (во время отсутствия в стране императора Хайле Селассие они объявили императором наследного принца Асфа Воссена и попытались захватить власть в столице), но эта попытка переворота закончилась неудачей, силы заговорщиков были подавлены армейскими подразделениями . Временный военный административный совет объявил мобилизацию, в августе 1977 года было создано Национальное революционное оперативное командование. СССР и Куба оказали помощь Эфиопии. Подразделения армии Сомали были выбиты с территории Эфиопии и к 15 марта 1978 года война закончилась, войска были выведены в 2009 году