Терпеливый народ они верят что. Очень терпеливый народ русский

Около остановки маршрутки набралась длинная очередь. Автобус, который должен был прибыть по расписанию, обломался в дороге. Несколько минут назад его протянул мимо на буксире заляпанный шламом самосвал. Впереди стояли женщины в одинаковых серых куртках, за ними старушка в тёплом пуховом платке с картонной коробкой в руках. Справа и слева от них в ожидании томилась молодёжь. Некоторые молодые люди уже успели выкурить по две сигареты.

– Фу, накурили, крокодилы! Дышать нечем! – негодовала старушка. – Отошли бы в сторонку, что ли.

– Ага, как же, отойдут они. Вон автобус идёт, – заметил кто-то из толпы, – готовьтесь, сейчас начнётся сражение!

Все подобрались и смотрели на подходящую маршрутку, как смотрит охотник во время облавы на показавшегося из-за кустов зверя. Некоторые не вытерпели и выскочили вперёд, чтобы перехватить машину во время движения. Очередь смешалась, загудела.

– Ногу не подниму никак, – запричитала старушка с коробкой.

– Поднимите ей кто-нибудь ногу, – крикнули сзади.

– Да куда же вы локтями-то! Прямо в живот! Я после операции, – отчаянно отбивалась от наседавших на неё двух здоровенных мужиков молодая женщина.

– А если больная, то могла бы и такси нанять, там, небось, не придавят.

– Да этих баб не поймешь! Другая сама спозаранку просит, чтобы «придавил» хорошенько, – скабрёзно захихикал здоровяк в засаленной кепке.

Наконец все втиснулись, и автобус, медленно набирая скорость, тронулся с остановки.

– Женщина, вы бы подвинулись маленько вперёд, ваши волосы мне в нос лезут.

– За проезд передайте!

– Да я руку высунуть не могу, сам стою не обилеченный. На выходе заплатим!

Автобус выкатил на шоссе и поддал газу. В салоне сразу запахло гарью.

– Кто-то на курящих обижался, сейчас надышимся!

– Можно же открыть окно!

– Да не открываются они, разве что молоточком стукнуть, как тут написано!

– Я те стукну, – отозвался спереди водитель, – так стукну, своих не узнаешь!

– Эй, водила, давай, дуй без остановок! Всё равно двери не откроем, нас тут набито, как селёдок в бочке.

– А план водителю делать надо? – бросает через плечо парень, сидящий рядом с шофером, по-видимому, его напарник.

– А ну, трухни-ка, Серёга!

Летящий под уклон автобус, вдруг резко затормозил и все пассажиры, стоявшие в проходе, посыпались друг на друга к передней площадке.

Кто-то охнул, кто-то вскрикнул, вспомнив чью-то мать, а старушка в пуховом платке выронила из рук коробку.

В душном салоне автобуса запахло мочой.

– Этого только недоставало! – выразила негодование женщина в шляпке.

– А чего вы возмущаетесь, старушка анализы в больницу везла, разлила. В такой давке не удивительно!

– Да вам может ничего, а у меня аллергия, – не переставала возмущаться дамочка.

– Водитель, остановите, я выйду!

– Если сможешь, – подмигнул ей толстый мужчина с сумкой, – тут вон, сама видишь, срака в сраку стоим, не повернуться!

Автобус притормозил и остановился у тротуара, перед большой грязной лужей. Из него, прямо в мутную весеннюю воду шагнули, чтобы освободить проход, несколько парней в кроссовках. За ними вышла женщина-аллергик, а следом бабушка с картонной коробкой. Ехать ей в больницу без анализов, наверное, не имело смысла…

Это же сколько простояли ублюдки свидомые?

В следующий раз когда увидите подобный "пикет", перед тем как высказать свой социальный протест, вспомните:

"Журналист Грэм Филлипс побывал на том месте, где автобус с мирными жителями, несколько дней назад, был расстрелян нац. гвардией. Это произошло между Хрящеватым и Новосветловкой. Судя по найденным документам, там погибли две девочки и молодые (муж с женой). Он из России, женщина училась на журналиста в Луганске. Пытались вывезти детей. Всего было человек 9-10. Их сожгли в машине. Судя по найденным документам: Куприянова Ксения (мать), Лысенко Андрей 1976 (отец), Концева Ярослава (дочь) 2012, Лысенко Ярослава (дочь) 2008, Полищук Валентина Петровна, Ведмеденко Оксана, Сбитнева Татьяна".

п.с. 12-го и 8-го года. Два года и шесть лет...

Пикет. Москва...
Почему Я не встретил их?

Если назойливый комар будет звиздеть над ухом довольно долго, рано или поздно возникнет неконтролируемое желание его прихлопнуть, не потому что больно кусает, а потому что звиздит.
боюсь, что так или иначе морды бить начнут и природная терпимость русских будет отставлена в сторону.
Чем обязательно воспользуются крикуны и защитники комариного братства и начнут тыкать пальцем, зовя на помощь пчелиный улей...

надо придумать какой нить флешмоб, чтобы у них крышу разорвало и они просто замолчали и молча ушли.

не знаю как.
может быть окружать плотным кольцом взявшихся за руки людей, которые молча, безэмоционально будут смотреть им в глаза и не реагировать на их визг? а с внешней стороны водить хоровод под веселую, жизнеутверждающую музыку, ну или под русскую народную песню.

хватит ли стойкости, они как бесы будут изгаляться и выводить на эмоции. Тут нужны крепкие духом люди.

Мы должны добиться не противостояния. мы должны добиться исчезновения агрессии естественным путем.
законы рынка - нет спроса - не будет и предложения.
Если вокруг не будет ни капли ожидаемой реакции (агрессии в ответ) - не будет и акций.

вот представьте город обтыкан ларьками с сигаретами, а все проходят мимо и ни у кого не возникает желания их купить.
держатели ларьков прогорят.
здесь тоже самое.

у всего есть своя цель, надо научиться противостоять достижению подобных разрушительных целей осознанным прямо противоположным намерением. Мирным, не агрессивным, но действенным.

Когда ребенок истерит - толку его ремнем пороть и швырять в него тухлыми яйцами? а может надо вместе с ним впасть в истерику?
Чем тогда совершеннолетний по уму человек отличается от человека у умом ребенка?

оставить одного, дать успокоиться, а потом поговорить.
тут так же.
Как оставить их одних на улице? создать пространство, где они проорутся, и видя что бесполезно - успокоятся и попросятся выйти.
окружить, молча постоять вместе с ними, поводить хороводы, попеть песни. Сделать их акцию внешне абсурдной по законам мирного времени.
Не вестись у них на поводу, не отвечать агрессией на агрессию. Чем мы тогда лучше их?

агрессия в ответ - это их цель. ничего более.
провокация чистой воды.
Мы лишь подвижная декорация для сьемок кино внешним заказчикам.
надо снять кино, которое порвет шаблоны у потенциальных зрителей.

Почему же русские пока так безответны? История наша показывает, что мы никогда не были скотски покорным народом, что мы терпеливы, но до определенной черты. Только как определить черту, когда русские отказываются сносить обиды? Определить предел терпения, за которым неизбежно вздымается волна народного гнева, можно исходя из смыслов русского языка.

Само слово гнев имеет укорененность в родственных ему словах гнет, угнетение, угнетать. То есть гнев - это наша естественная русская реакция на угнетение, наш ответ на бесконечный гнет. Гнев свойствен русскому человеку, когда его волю подавляют, когда его свободу гнетут, а душу порабощают. Но гнев - это не только свойство отдельной личности. Весь народ может воспылать гневом, если гнет безконечный и безпощадный. И такой народный гнев именуют в истории народным восстанием .

Слово восстание также не случайно оказывается связанным с понятием народного гнева. Ведь гнет разумеет под собой согбенность народа под чужим жестоким ярмом. Сгорбленная, будто сломанная спина - несомненный знак, символ покорности и рабства, потому что покоренный, порабощенный человек, с точки зрения славянина, - это человек подъяремный, ходящий под игом, работающий на чужаков.

Язык наш хранит в себе противоядие от порабощения, от покорности - это исконное, видимое любому русскому родство слов сгибаться и гибнуть . Малейшая согбенность в осанке человека - это уже признак слабости, покорности обстоятельствам, подавления воли, преддверие гибели.

А согбенность целого народа, попытка нагнуть шеи русских под чужое иго - это знак нам, всем кто говорит по-русски, что русским угрожает гибель .

Восстание же, а по сути - выпрямление народа, выход его из согбенного, то есть гибельного состояния - это единственно возможный для русских способ избежать гибели . Таковы законы национальной жизни, подсказанные нам родным языком.

Как последовательны были всегда русские в исполнении этих алгоритмов, заложенных нашими предками в языковом наследстве. И как страшен был их гнев в пылу национального восстания .

Приведу лишь один факт из истории восстания тамбовских крестьян.
Тогда отряд китайцев во главе с жидом внезапно нагрянул в одно большое село, созвав народ на общий сход. Командир отряда убедил мужиков, что новая власть готова предоставить им самоуправление, пусть только для этого выберут лучших, самых уважаемых односельчан. Мужики и выбрали с десяток лучших. Их по приказанию жида китайцы немедленно отвели к стене сельской церкви и расстреляли. Первыми тогда возгневались бабы, они с голыми руками кинулись на китайцев. А следом восстали мужики, в ход пошли орудия мирного сельскохозяйственного труда - топоры, косы, вилы и пилы.
Солдат-китайцев порубали на куски, а жида-комиссара взвалили на козлы и живьем перепилили пополам двуручной пилой. ... Его перепилили пилой!
Я цитирую публикацию документов из журнала "Вопросы истории". О чем говорят эти документы? О том, что русский народ - хороший, добрый, терпеливый народ, но у его терпения есть черта, которую не переходил еще ни один обидчик, ни один захватчик. Наше терпение можно назвать даже адским, потому что зачастую муки, переносимые народом, превосходят муки ада.

Но за этой чертой русские отказывают обидчику в прощении .

Доктор филологических наук Татьяна Миронова

Пантелеймон Романов

Терпеливый народ

Пантелеймон Романов Терпеливый народ По борьбе с грязью была объявлена неделя чистоты, и около советских бань стояла длинная очередь с узелками и вениками под мышками. <...> Ожидающие, нахохлившись под дождем и топчась по грязи, чтобы отогреть ноги, стояли, ожидая, когда откроется дверь и впустят следующую партию . <...> -- Ведь это что за подлость: гонят народ силком да и только; Говорят, у кого расписки из бани нс будет, тому обеда выдавать не будут. <...> --А мыло дают? -- спросил обросший волосами человек , проходивший мимо и задержавшийся па минуту, чтобы в случае отрицательного ответа идти дальше. <...> -- Замылись на отделку,-- сказал грязный мужичок в рваном полушубке , поминутно почесывавшийся и все прислонявшийся спиной к высокому нервному господину . <...> Тот раздраженно оглядывался на него и сторонился, каждый раз тщательно осматривая рукава пальто . <...> .. Тьфу! вот нечистый-то подшутил, -- сказала старушка, быстро оглянувшись на вывеску. <...> Они вот такие-то станут, потрутся, а у тебя белья, глядь, нету . <...> -- Из-за этого больше всего боишься в баню-то ходить: воруют очень, и опять же вошь . <...> -- Да что вы все прислоняетесь ! -- крикнул на него нервный господин . <...> Мужичок посмотрел на него, отодвинулся , ничего не сказав, высморкался в грязь и утер полой полушубка нос. <...> -- А где мыло будут выдавать? -- спросил обросший человек . <...> -- Весь город обегал, куска мыла достать не мог. <...> -- Прошлый раз один так-то помылся: вышел одеваться, как есть тут: все! <...> -- Вымыли... нету ни у кого, вот и воруют,-- сказал мужичок в полушубке.--Ведь вот рубаха-четвертый месяц ношу. <...> И так на середку улицы выпятились ! -крикнули сзади. <...> Дверь открылась , и все, нажимая друг на друга, тесной толпой стали напирать на дверь . <...> -- А можно мыло получить, а в баню не ходить? -- спросил обросший человек. <...> Все, давя друг на друга, бросились в открывшуюся дверь . <...> -- Черт ее знает,-- сказал обросший человек, проходя в мыльню ,-- мыла дали столько, что только голову хватит помыть <...>

Терпеливый_народ.pdf

Пантелеймон Романов Терпеливый народ По борьбе с грязью была объявлена неделя чистоты, и около советских бань стояла длинная очередь с узелками и вениками под мышками. Ожидающие, нахохлившись под дождем и топчась по грязи, чтобы отогреть ноги, стояли, ожидая, когда откроется дверь и впустят следующую партию. -- Теперь мыть ещё всех затеяли, вот каторга-то,-- сказал кто-то. -- Ведь это что за подлость: гонят народ силком да и только; Говорят, у кого расписки из бани нс будет, тому обеда выдавать не будут. --А мыло дают? -- спросил обросший волосами человек, проходивший мимо и задержавшийся па минуту, чтобы в случае отрицательного ответа идти дальше. -- Дают, -- сказал кто-то неохотно,-- по восьмушке на человека. Обросший человек поспешно стал в очередь. -- Замылись на отделку,-- сказал грязный мужичок в рваном полушубке, поминутно почесывавшийся и все прислонявшийся спиной к высокому нервному господину. Тот раздраженно оглядывался на него и сторонился, каждый раз тщательно осматривая рукава пальто. -- Скоро ли пускать-то начнете? Что вы их там дюже долго моете? Старуха, ты куда приперла? -- В очередь, батюшка... -- С мужиками в баню иттить?.. -- А нешто это в баню?.. Тьфу! вот нечистый-то подшутил, -- сказала старушка, быстро оглянувшись на вывеску. -- Эх, мозги курьи!.. -- Неизвестно еще, у кого курьи. Они вот такие-то станут, потрутся, а у тебя белья, глядь, нету. -- Из-за этого больше всего боишься в баню-то ходить: воруют очень, и опять же вошь. -- Вошь замучила,-- сказал, поводя плечами, мужичок в полушубке. -- Да что вы все прислоняетесь! -- крикнул на него нервный господин. Мужичок посмотрел на него, отодвинулся, ничего не сказав, высморкался в грязь и утер полой полушубка нос. -- Это правда, что замучила,-- повторил он. -- А где мыло будут выдавать? -- спросил обросший человек. -- Сейчас при входе. -- Весь город обегал, куска мыла достать не мог. Теперь придется мыться. -- Тоже, брат, за мылом пойдешь, глядишь -- штаны тут оставишь. Баня теперь самое бедовое дело. -- Прошлый раз один так-то помылся: вышел одеваться, как есть тут: все! Даже порток нижних не оставили. Уж выпросил юбку у сторожихи. Так бабой и пошел. -- Вымыли... нету ни у кого, вот и воруют,-- сказал мужичок в полушубке.--Ведь вот рубаха-четвертый месяц ношу. Нервный господин, оглянувшись, еще дальше отодвинулся от мужичка. -- Плотней становитесь! Что вы там ворота оставляете! И так на середку улицы выпятились! -крикнули сзади. Мужичок опять пододвинулся к господину. -- Впускают! -- торопливо крикнул кто-то. Дверь открылась, и все, нажимая друг на друга, тесной толпой стали напирать на дверь. --Мыло получай... -- А можно мыло получить, а в баню не ходить? -- спросил обросший человек. -- Нет. -- Придется иттить... ах, головушка горькая. -- Опутали здорово. Не хочешь иттить, да идешь,-- говорили в толпе. -- Да проходите вы скорей там! Сперлись, как бараны, а ходу нет. Да еще разговоры завели. -- Стоп! Довольно,-- сказал служащий,-- следующая партия, ожидай. -- Так и знали... О, господи, батюшка. А уйтить нельзя. -- Да уж отделался один раз, да и к стороне. -- И мыло, жалко, не получишь. -- Не очень-то к стороне. Они, говорят, кажные две недели будут теперь гонять.