Сутин картина грум название на французском. Гений из местечка смиловичи

ЖИЛ-БЫЛ ХУДОЖНИК ХАИМ СУТИН

Григорий Анисимов

Многие художники-выходцы из России, уехавшие в годы революции, до нее и после, – долгое время считались на родине как бы не существующими. Жили они в Париже и были отнесены к «французским художникам». Шагал, Сутин, Цадкин, Липшиц оставались за пределами внимания историков искусства и критики. Шагалу повезло больше, остальным – меньше. Кто-то метко назвал их замолчанными гениями. Это так и есть. Сутин – один из этих забытых. О нем на русском языке нет книг, альбомов, монографий. А он писал в документах «русский», указывал место рождения – Россия. Спасибо Илье Эренбургу: он первым написал о Хаиме Сутине. Пожалуй, впервые у нас в журнале публикуется очерк о жизни и творчестве этого великого художника, повлиявшего на судьбы мирового искусства.

То ли мед, то ли горькая чаша,

То ли адский огонь, то ли храм,

Все, что было его, – ныне ваше.

Все для вас. Посвящается вам.

Б. Окуджава

Из маленького безвестного местечка под Минском начинающий художник Сутин попал в Париж. Об этом городе он мечтал, туда стремился, страстно о нем мечтал, по страсти, наедине с собой прямо думал там прославиться. Могучая и обильная Русь была для еврейского юноши страной особенно тяжелой и жестокой. Но Сутин любил ее, видел ее беспомощность и наивность, хотя и никогда не воспевал ее подобно Шагалу, то есть, не воскрешал в своих работах. С выходцем из России Шагалом Сутина связывал необыкновенный романтизм искренности. Если Шагал создавал свои милые сказки, то Сутин был в искусстве Шекспиром, смело прибегавшим к трагедийным краскам, заглядывающим в бездну ада.

Он прожил почти вдвое меньше Шагала, но стал с ним вровень, хотя его знают в мире намного меньше, что означает только одно: время Сутина еще наступит.

Автопортрет. 1917 год.

За первые десять лет жизни в Париже (он приехал туда в 1912 году) Сутин вдоволь наголодался, намытарился, наскитался. Париж очень хорош, красив, уютен, очарователен и прекрасен, когда в кармане наличествуют франки. И Париж отталкивающе холоден и беспощаден, когда в кармане пусто. Могу свидетельствовать по собственному опыту.

Резкая перемена в жизни Сутина произошла, словно в волшебной сказке: приехал добрый дядя и осчастливил. Американский меценат и коллекционер скупил все работы Сутина за 20000 франков в 1922 году.

С появлением денег Сутин переменился мало: он был не очень-то опрятен, женщин сторонился из-за своей чрезвычайной застенчивости. Но друзья о нем заботились, приодели его, понемногу обучили хорошим манерам, наняли ему приличное жилье. Все дальше от Сутина отодвигались его родные Смиловичи, где он был десятым ребенком в семье. Его мать Сара была женщиной доброй и едва успевала накормить и обслужить многочисленную семью. Отец был портным. В одних книгах о Сутине говорится, что отца звали Борух, в других его называют Соломоном. Скорее всего, и то, и другое – правда, – наверное, имя отца художника было Борух-Шолом. Он не был ни выдающимся эрудитом, ни человеком, который бесконечно верит в силу разума. Он верил в свои руки труженика и был единственным кормильцем целой оравы голодных ртов.

Когда у Хаима проснулась страсть к рисованию, отец поощрял занятия сына. Но в ортодоксальном местечке со строгим соблюдением законов религии строго-настрого запрещалось рисовать то, что уже создано Б-гом, поэтому Хаима бивали не раз, а когда он вознамерился нарисовать раввина, его избили до полусмерти. Существует легенда, что раввин узнал об этом и выдал Сутину двадцать пять рублей. На которые тот и уехал в Вильно и поступил в художественное училище.

Худой, долговязый, болезненный – таким был Хаим Сутин. Рисовал он запоем, забившись в угол. Говорили также, что Сутин с первого раза не выдержал вступительный экзамен. Он бросился перед преподавателями на колени и выпросил разрешение на пересдачу. И сдал. И поступил.

Вероятно, от вечного недоедания у Сутина была язва желудка, он постоянно корчился от болей. Страдание было обычным на его лице, обрамленном патлатыми волосами. Широко раздутые ноздри, толстые красные губы и горящие глаза – таким был юноша Сутин.

Сразу бросались в глаза его отличия от других – особая напряженность, необычные манеры, нескладные движения. Зато художественный инстинкт в нем был настолько сильным, что рисование уводило его далеко от реальности, в волшебные миры фантазии, вымысла, горячего воображения. Когда он рисовал, рассудок как будто совсем покидал его – ничего не видел, ничего не слышал, ничего не понимал... В его картинах отражались лицо и душа художника. Они были колоритны, многозначны, предельно выразительны.

А. Модильяни. Портрет Хаима Сутина. 1915 год.

Нет искусства без характера личности творца. В этом смысле Сутин крайне субъективный художник. Он представлял собой большой театр, в котором играет один актер. Был театр переживания Станиславского. Был театр отчуждения Брехта, был театр биомеханики Мейерхольда, театр абсурда Ионеско. Сутин объединил в себе всё – и всему дал чуткую, зоркую, проницательную трактовку. Его ни с кем не спутаешь.

Он воплощал правду личных чувств с такой силой, что до сей поры потрясает людей неподдельным драматизмом.

Мне видится Сутин фигурой загадочной, демонической. Это не Левитан с его осенней грустью, не передвижники с их назойливым реализмом. Сутин – это гроза, стихия, ураган. Это новый тип художника, который срывает кожу с предметов, выворачивает наружу не всегда приглядное человеческое нутро. Это же в литературе делали Достоевский и Толстой. Сутин зачитывался Бальзаком. Художественная поэзия этого писателя была ему по душе: никаких романтических идеалов. В чем-то Бальзак созвучен именно нашему времени – социализм строили-строили, но так и не достроили и с полного маху ввалились в капитализм с его хищными желтыми клыками.

В Париже Сутин поступил в Академию Кормона. За громким названием скрывалась частная школа. Притом платная. Денег у Сутина не было. Он подрабатывал, разгружал вагоны и баржи. Его друг Модильяни выдавал ему один франк на день. Потом они вместе напивались в дешевых кафе. Сутин засыпал за столиком или на потертой кушетке у случайной подруги. Утром Сутин опохмелялся и принимался за работу.

Писал он свои холсты бурно, горячо, выкладываясь до конца. Отходил от мольберта, когда уже ноги его не держали.

Есть два способа жизни: или ты живешь, влекомый безоглядностью, безрассудством, дерзкой мечтой, которая не дает тебе покоя ни днем, ни ночью. Или тобой руководит трезвый расчет, поиск лучшей жизни, обеспеченной и комфортной. Любимый Сутиным Бальзак в своих романах убедительно показал, что за деньги нельзя купить настоящую любовь, а волчья мораль подрывает все устои, толкает на сделку с совестью. Эгоистические стремления человека ведут к краху. Всевышний снабдил Сутина талантом огромной силы, но обделил здоровьем. Он прожил всего пятьдесят лет. Сутин следовал голосу совести художника, Б-жьего избранника и труженика. Он работал без устали. Модильяни постоянно твердил ему: Сутин, ты – гениальный художник! И вера Сутина в себя укреплялась, помогала выносить все трудности. Он набрал ту высоту творчества, какой достигают единицы. Забрался в горние выси. Далеко внизу копошились бездари, дельцы от искусства, похожие на мелких лавочников. Холодные ремесленники не ведают настоящей любви, вселенских страстей.

У подельщиков равнодушные сердца и липкие жадные пальцы. Сутину казалось, что у них вообще нет сердец, а только поршни. А сам он жил на износ, возносясь духом в б-жественный космос.

Этот местечковый парень, которого едва научили пользоваться носовым платком и носить шелковые рубашки с запонками, понял, что все должно превосходить себя, чтобы быть собой. Он никогда не знал, что сделать, чтобы добиться успеха. Но зато знал, что живопись его – новая и необычная. Каждый его портрет, пейзаж, композиция, натюрморт с тушей забитого быка становились знаком, символом, обобщенным образом природы. Красные гладиолусы захлебывались от крика, люди на его картинах корчились от внутренних противоречий, казалось, что их разрывает изнутри.

Живопись для Хаима Сутина была способом существования, пищей для души, воздухом для легких. Если бы у него отняли краски и холсты, он немедленно умер бы на лавке в своей мастерской. Живопись таила в себе элемент бесконечности, хотя она была вот тут, рядом, в сердце и в тюбиках.

Когда-то в виленской художественной школе рядом с Сутиным учился Михаил Кикоин, уроженец деревни Режицы Витебской губернии. Там же учился Павел Кремень, что приехал в Вильно из деревни Желудка. Эти деревенские ребята держались и в Париже вместе, были Сутину верными друзьями, единомышленниками. Они мыли посуду, выколачивали из чужих ковров пыль, мели улицы и помогали друг другу выживать.

Модильяни поселил Сутина у русского скульптора Оскара Мещанинова. Тот был родом из Витебска, уехал в Париж в 1907 году. Ко времени приезда в Париж Сутина Мещанинов получил признание. Он дружил с Пикассо и Модильяни, с Диего Риверой и Цадкиным.

Оскар Мещанинов был человеком необыкновенно добрым, участливым и открытым. Сутин его обожал за живость, покладистость и работоспособность. Часами мог Оскар читать Пушкина. Сутин влюбился в Пушкина. По ночам великаны живописи что-то нашептывали Сутину. Он явственно слышал их голоса. Они стояли рядом с его изголовьем – крупные, сосредоточенные и значительные. Вот пришел Тициан. Тихо встал рядом, передохнул, заговорил, как будто продолжая давнишний разговор: «Слушай, Хаим, ты посмотри-ка внимательно на мой “Автопортрет”, на “Динария кесаря”, прими во внимание “Мадонну семейства Пизаро” и “Венеру Урбинскую”, пожалуй этого хватит... И ты поймешь, что мастерство художника это особая милость Б-га. Это с неба. Самое яростное письмо масляными красками без должного таланта может порождать лишь безобразные результаты».

Туша. 1925 год.

Сутин слушал этих говорящих призраков. Они на его глазах наполнялись жизнью, начинали мерцать и светиться, как приборы в самолете в ночное время.

– Где и когда ты родился? – вдруг спросил этот грозный, с насупившимися бровями старик. – Цифры и местность всегда имеют важное значение в судьбе художника. – Я родился в Белоруссии, в местечке Смиловичи 13 января 1893 года, – тут же отрапортовал Сутин. Усмешка Тициана.

– Значит, ты – Козерог. Тринадцатые числа – чаще всего хорошие дни, астрология не подтверждает суеверий по их поводу. Ты родился возле воды, так? – Да, маэстро, у нас Двина под окнами.

– Подумать только, я жил за четыре века до тебя! А живопись твоя мне по душе. Настоящий колорист. Мы с Джорджоне много занимались колоритом, стилем... Я видел твою выставку в Нью-Йорке. Хорошо. Но слишком много боли, страданий. Надо подняться над личным, забыть о бедах...

– Хорошо тебе говорить, Тициан, – вдруг озлобился Сутин. – Ты не знал голода, ты покупал дома, тебя окружала роскошь, тебя облизывали богатые дамы. А заказы – от Карла V, от папы, от богатых господ...

– Что ты размычался, грубиян...

– Да шел бы ты, Тициан, к...

Призрак вдруг исчез, вместо него появился шумный Амедео.

– Что это ты такой растерянный, Сутин? – весело спрашивал Моди, доставая из сумки пузатую бутылку вина, хлеб, сыр и помидоры.

– Амедео, я, кажется, беседовал с Тицианом... Он хвалил меня за стиль.

– Я так и думал! Бедняжка совсем рехнулся! Тебе срочно надо хлебнуть.

Модильяни налил полный стакан вина, протянул Сутину: – На, глотни!

Сутин выпил вино. Тепло разлилось по телу. Это было не только тепло вина, но и градус дружбы. Если бы не Моди, туго бы пришлось Сутину. Моди ухаживал за ним с заботливостью ласковой мамаши. Он устраивал его с жильем, давал деньги.

Конечно, Тициану легко говорить: у него были дома, поместья, виллы, Добротная семья – сын Орацио, сын Помпонио, дочь Лавиния. А у меня что? Сын – Кобальт синий спектральный. Дочь – Берлинская лазурь, второй сын – Кадмий красный, пурпурный. Хорошо, что меня взял к себе мой земляк Осип Цадкин. Мы поселились с ним в подвале. Рядом были знаменитые бойни на бульваре Вожирар. Там я доставал туши, они мне охотно позировали. Потом Моди устроил меня к Леопольду Зборовскому на улицу Жозеф-Бара. Лео меня любил, а его жена Анна ненавидела. Всегда так, жены наших друзей, если мы с ними не спим, – публика тяжелая, склочная, несносная.

Кондитер. 1922 год.

В последнее время я написал «Натюрморт с рыбами на блюде», «Девочку в красном платье», «Гладиолусы», «Автопортрет», «Шеф-повара».

Наработался до того, что в глазах звездочки стали прыгать, просыпался ночью в холодном поту, таращился в темноту, снова засыпал.

И кто ко мне заявился? Сам Микеле, да-да! Бровастый, с бешеными глазами и сломанным носом. – Ну что, приятель, – сказал мне Микеланджело, – ты взял тему скорби, страданий, нечистот, пишешь туши, поливая их кровью. Чего добиваешься?

– Хочу вернуть живопись назад, к великим традициям.

– Это похвально, мой друг. Ты видел потолок Сикстинской капеллы?

– Только на репродукциях.

– Мне интересно, что поняли люди двадцатого века? – Буонарроти скрипнул зубами и глянул на Сутина во всю силу своих страшных, давящих глаз.

– Величие и мощь, языческая страсть и образ Христа как грозного судии! – вот что я понял, – твердо и горячо сказал Сутин.

– Цель и смысл моего искусства доступны тебе, поэтому я могу с тобой свободно говорить...

Когда Сутин рассказывал друзьям, что к нему по ночам являются великие мастера и беседуют с ним, они крутили пальцем у виска:

– Пить надо меньше!

Сутин хмыкал, а про себя думал, что больше всего ждет он встречи во сне с тем, кого любил сильней всех. Конечно же, с Рембрандтом.

И Рембрандт пришел к нему. Квадратный, добродушный, в малиновом берете и легком плаще, наброшенном прямо на ремесленную робу с петельками через плечо. Он уселся за столом поудобнее, снял берет, разгладил волосы, улыбнулся. Сутин услужливо налил в бокалы вино.

Гость посмотрел вино на свет и просто сказал, чокаясь: – За искусство!

И с удовольствием осушил бокал. – У нас с тобой много общего, Сутин, хотя ты еврей, а я голландец. Ты из семьи портного, а я из семьи мельника. Мы оба рано сбежали из дому, чтобы стать художниками. Национальность в искусстве ничего не значит!

Сутин и Полетт Журден с собачкой. 1927 год.

– Я так и знал, что это скажете! Для меня большая честь видеть вас, говорить с вами! У Сутина перехватило горло.

– У тебя свой язык, свой стиль. Без стиля нет художника. Стиль – дитя любви. А любовь – врачеватель духа. Настоящая живопись лечит человека получше любого лекарства. А плохая живопись разносит заразу, делает человека инвалидом. Скажу тебе, Сутин, по секрету: мне по душе трагизм в твоих работах. У тебя много общего с Адрианом Броувером. В твоих работах есть мистика, тайна. В живописи должна быть тайна, как в женщине, как в природе. Они скрытничают, не сразу раскрываются. Это делает их познание увлекательным. То, что распахнуто настежь, скучно...

Рембрандт спрашивает:

– Мне говорили, что ты изучал мои работы, ездил в Голландию. Для чего это тебе? В мире множество живописцев...

– А ваш колорит? Такого нет больше ни у кого. После вас для меня устарели Тициан, Рубенс, Карраччи. Они померкли. А Рембрандт ван Рейн, как яркая звездочка на небосводе ночном.

– Спасибо тебе, собрат. Ласковое слово для художника большой подарок. Ведь мы сжигаем себя дотла, а что слышим за это?

Дай, я пожму твою руку. – Сутин протянул ему руку. И сразу вскочил. В мастерской уже никого не было. Только в углу на кушетке сладко посапывала Полин. Она умела утихомирить и приласкать любого пьяницу.

Дерево под ветром. 1942 год.

Очень не хотелось Сутину так сразу же распрощаться с таким посетителем, который только что был у него, разговаривал так умно, веско, значительно. Без таких людей мир скучен, однообразен, двухмерен. Как это сказал Рембрандт? Ты, Сутин, говорит, душу в свои работы вкладываешь, а другие счета в живопись суют, претензии свои суют, скаредность и лягушачью свою скользкоту. А ты – душу. А что есть на свете дороже, значимей и таинственней души? Ничего больше нет! Здорово сказал. Мудрый старик. Душевный. А как у него глаза загораются. Как у волка, так и пылают. Никогда люди с ним не расстанутся, никогда. Он будет с ними, пока жизнь на земле не кончится. Вечный спутник, неизменный странник Агасфер.

Сутин тронул Полин за плечо, ему захотелось тепла. – Полин, я кушать хочу. Проснись!

Видение Рембрандта прокрутилось в мозгу Сутина как кинолента.

Хотя Хаим Сутин мог показаться кому-то дикарем, тронутым, неряхой и пьяницей, но в живописи он был аристократом и гением, человеком вольным, гордым и независимым. Про себя он посмеивался, когда вспоминал рассказы о том, что московские меценаты заказывали Матиссу картины, давали сюжеты и говорили художнику – это сделайте нам к такому-то числу, а то исполните в таком-то размере и привезете в Москву в декабре. И Матисс старался.

Сутин разворачивал аккуратно обернутый в газету том Пушкина и читал: «Поэт сам выбирает предметы своих песен, и толпа не имеет права управлять его вдохновением...» Вот умница. Да таких свет не видел!

Том этот был выпущен на папиросной бумаге в 1899 году к столетию со дня рождения поэта. А подарил его Сутину Оскар Мещанинов. Этим томом Сутин бесконечно дорожил, как и самим Пушкиным, которого просто боготворил. Наработавшись, он доставал заветную книгу, читал большие куски поэм, стихов, драматических сцен. И слова гулко отзывались в нем, он трепетал, как в лихорадке. За грубоватой внешностью Сутина, похожего на разночинца, ремесленника, бродягу, скрывался умный человек и опытнейший профессионал, который умел передать в живописи тончайшие оттенки сложных душевных состояний.

Один из великих живописцев XX века, Хаим Сутин и по сию пору остается «вещью в себе». Время от времени устраивают его выставки, а после снова надолго забывают. Его картины будут покупать арабские шейхи, семья Чаплина, семья Росселлини. Даже Пабло Пикассо купит и повесит в своей мастерской картину Сутина «Париж ночью». Что же всех их завораживает – хаос мазков, линий, особая сутинская энергетика, напор трагизма, обнаженность всего живого и сущего? Честно говоря, не знаю. Об этом надо было спросить у самого художника или у его верной до конца жены и подруги Мари-Берт Оренш. Говорят, она тонко понимала эти материи. Как может только любящее сердце.

Сутин был по-детски доверчив. Он верил в себя, в свои руки, как и его отец, который мог сшить костюм самому привередливому тирану. Но по жизни был штопальщик, то есть чинил старую одежду.

Для Сутина его работа живописца была главным и единственным законом жизни. Понял он это, когда взобрался на высоченную пожарную башню в их местечке. Оттуда открывалась впечатляющая панорама, наполнившая душу таким вдохновенным восторгом, какой бывает у мастера после удавшейся работы или после интимной близости с любимой.

Гладиолусы. 1919 год.

Судя по живописи, Сутин всегда прямо и смело смотрел в глаза своей судьбе. У него было все, чтобы построить Утопию с цветами и розами, чтобы вызвать в себе четвертый сон Веры Павловны, так сочно и сладко описанный Чернышевским. Но он больше верил Бальзаку, который до крови в глазах разглядывал мрак и нечистоты. А золотые стихи Пушкина поднимали его ввысь, помогали ему писать свои картины, в которых тепло б-жественного дыхания сочеталось с любовью и страстью.

Он был благодарен друзьям, благодаря им, их помощи он стал тем, кем стал. Примером самоотверженности художника, совести мастера, честью и достоинством искусства двадцатого века. «Все художники, кто достоин гильдии Святого Луки, должны быть товарищами, братством...» Кажется, так сказал ему Рембрандт во время их короткой встречи. Ради чего старый скульптор и добряк Альфред Буше приобрел строения на улице Данциг, устроил там Улей для художников? Ведь он мог копить деньги, тратить их на девок и дорогую жратву, тешить плоть?

Так сказало ему сердце, так совесть велела. Такой же зов услышал художник Сутин. Его кисть вызвала к жизни картины, исполненные в суровом стиле. Он действовал как хирург, патологоанатом, лишенный сантиментов. Действовал убежденно и деловито. Впору привести одно стихотворение, чтобы до конца понять Сутина. Вот оно.

Вы помните то,

что видели мы летом?

Мой ангел, помните ли вы

Ту лошадь дохлую под ярким

белым светом

Среди рыжеющей травы?

Полуистлевшая, она, раскинув ноги,

Подобно девке площадной,

Бесстыдно, брюхом вверх, лежала

у дороги,

Зловонный выделяя гной.

И солнце эту гниль палило с небосвода,

Чтобы останки сжечь дотла,

Чтоб слитое в одном великая Природа

Разъединенным приняла.

И вы, красавица, и вас коснется тленье,

И вы сгниете до костей,

Одетая в цветы под скорбные моленья,

Добыча гробовых костей.

(Перевод с французского В. Левика)

Это написал Шарль Бодлер. Он умер в 1867 году, когда Сутин еще не родился, умер, уверенный в неодолимости зла, в порочности жизни.

Целое поколение писателей и х

удожников в первые тридцать лет XX века были завсегдатаями парижских кафе «Ротонда», «Куполь», «Тулузский негр». Не бездельники и клошары приходили туда, а люди, которые хорошо поработали. Об этом можно прочитать у Хемингуэя, Эренбурга, Поплавского. Откройте Эренбурга и найдете там строчки, которые имеют прямое отношение к разговору о Сутине и его собратьях. «Для того, чтобы привычные слова волновали, чтобы ожил холст или камень, нужны дыхание, страсть, и художник сгорает быстрее – он живет за двоих, ведь помимо творчества есть у него своя кудлатая, запутанная жизнь, как у всех людей, никак не меньше». Писательница, жившая в Париже, Гертруда Стайн думала, что эти люди – потерянное поколение. Она-то и придумала термин «неприкаянные». Ничуть не бывало! Разве Сутин и Шагал, Паскин и Штеренберг, Хемингуэй и Эренбург, Скотт Фицджеральд и Модильяни были потерянными? Для кого? Они жили страстью творчества, работали как одержимые, обогатили человечество.

Невеста. 1925 год.

Пользуясь определением Хемингуэя, можно сказать: их талант был таким же естественным, как узор из пыльцы на крыльях бабочки. И узор этот не стерся и не поблек и в нашем XXI веке. Они создавали шедевры, хотя не всегда имели деньги, чтобы как следует поесть. Сутин говорил, что голод и бескорыстие рождают шедевры, а не сытость и благополучие.

У Рембрандта была картина с тушей убитого быка. Красота и разнообразие фактуры побеждали ощущение неприятного и уродливого сюжета. Все оттенки красного в картине усиливали и углубляли присутствие сырого мяса, а валеры на голубоватых сухожилиях то вспыхивали, то мерцали. Так написать мог только он.

А спустя много лет и Сутин взялся за эту тему и решал ее многократно с невероятным трагизмом. Оказалось, что натюрморт не мертвая натура в его руках, а живая – с запахами, формами, полными движения, с поразительными переходами линии в объем. Тезка Сутина Хаим-Яков Липшиц недоумевал: «Слушай, Сутин, насмотревшись на твою живопись, я могу лепить вслед за тобой. С помощью объемов в пространстве я черпаю свет. Станковая скульптура, как и настоящая живопись вполне автономна в природе и параллельна ей. Они необходимы человеку, как солнце».

У Жака Липшица Сутин учился экспрессивной деформации натуры. В этом он не знал себе равных. И деформация ничуть не мешала эмоциональной образности. Не случайно Модильяни написал портреты Липшица и Сутина – оба стали всемирно признанными столпами современного искусства. Как и сам Амедео.

Без устали писал Сутин мясные туши, ощипанную дичь, рыбу на блюде, цыплят. Ни у одного художника не было столько работ, связанных с едой. Этот человек хорошо наголодался. Он умер 9 августа 1943 года в Париже от перитонита. Город был оккупирован. Опасаясь немецкой полиции, многие друзья не могли выйти на улицу. За гробом Сутина шел один человек. Это был Пикассо.

Сутин. 1927 год.

Его похоронили на кладбище на Монпарнасе.

Начинал Сутин из Вильно. Потом в Париже у него была собственная мастерская на площади Клема, откуда открывался вид на Сену. Это напоминало ему задумчивую Двину его детства.

Сутин показывал ужас реальности, где все подчиняется бесчеловечным законам. Но все же, видимо, не совсем все, если есть место под солнцем таким, как Сутин. С полным основанием можно причислить этого мастера к в о л ш е б н о м у р е а л и з м у. Это неповторимый индивидуальный стиль, взволнованное письмо, накаленная добела живопись, экспрессия бесконечная, когда кисть создает на холсте не экзерсисы, а подлинную музыку.

«Пока я голодал, я научился гораздо лучше понимать Сезана», – заметил Хемингуэй. Люди научились понимать Сутина, по крайней мере, платят за него миллионы. Понимание – пролог любви.

Грум. 1928 год.

P.S. Тяжело больной Модильяни сказал Леопольду Збровскому: не беспокойтесь, в лице Сутина я оставляю вам гения. Не склонный к комплиментам Константин Коровин считал Сутина одним из пяти лучших художников мира. Модильяни написал замечательный портрет молодого Сутина (1917). Он совсем не похож на «Автопортрет» Сутина. Тот написал себя страшноватым, неуклюжим, даже уродливым, похожим на калмыка. У Модильяни его друг Сутин спокойный, уравновешенный, в чем-то даже симпатичный, со сложенными на коленях руками. Как-то у Сутина спросили: – Вы ведь жили тяжело, верно, были несчастны в жизни?

– С чего это вы взяли? Я всегда был счастливым человеком! – был ответ Сутина. Сказано это было задорно, даже с вызовом.

Хаим Сутин не покривил душой. Да, он был счастливым человеком. А может ли быть творец несчастным? Почти полностью ослепший Микеланджело, задыхавшийся от замыслов Моцарт, глухой Бетховен, доведенный до гибели Пушкин – были они несчастливыми?

Шартрский собор. 1932 год.

Задай им такой вопрос – все ответили бы, как Сутин. Их вела по жизни страсть, творчество, не деньги диктовали им поступки, не прибыль снилась им. Несчастливы бюргеры, обыватели, мещане, а творцы носят счастье в себе. Они ткут его из обманчивой, ненадежной паутины, но их биографии часто похожи на жития святых.

У Сутина не было духовного покоя. Творчество сожгло его. С кистью в руке он бывал необычайно просветлен. Это о таких написал мудрейший Пушкин: «И сердце вновь горит и любит оттого, что не любить оно не может». Сказано по конкретному поводу, о любви к одной женщине. Но Пушкин таков, что в эти слова можно вложить совсем иной смысл.

Отнести это можно к каждому настоящему художнику. Действительно, художник – не профессия. Это судьба!

Ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.


О чудачествах художника-безумца Хаима Сутина ходили легенды: "Все свои картины он писал голым, рисовал еду, прежде чем ее съесть, даже если был очень голоден, с женщинами вел себя смехотворно, выглядел неряхой и всегда жил в ужасающем беспорядке" ,- так о нем вспоминали современники. И мог ли он предполагать, что с течением времени его работы, ранее продаваемые им за гроши, будут в списке самых дорогих картин мира, оценивающихся в десятки миллионов долларов.


Много художников, уехавших в годы революции из России, долгое время были совершенно не известны на родине. Живя в Париже, они относили себя к «французским художникам». Среди них Марк Шагал, Хаим Сутин, Цадкин, Липшиц и другие "замолчанные гении", оставшиеся за пределами внимания русских историков искусства. Хаим Соломонович Сутин тоже был среди этих забытых родиной, но всю жизнь писавший в документах «русский» и в графе место рождения - "Россия".

https://static.kulturologia.ru/files/u21941/219413060.jpg" alt="Бычья туша. Цена: 28 165 750 долларов. Автор: Хаим Сутин." title="Бычья туша. Цена: 28 165 750 долларов.

Художник широко известен публике в Америке и на Западе, его картины украшают крупнейшие мировые музеи и галереи а уникальные полотна Хаима Сутина постоянно появляются на аукционных торгах. К примеру, в 2016 году «Бычья туша» была продана за $28,165 млн, а «Камердинер» – за $16,9 млн, двумя годами раньше «Маленький кондитер» – за $18 млн, «Невеста» – за $15,6 млн. Сегодня немало коллекционеров России хотят иметь в своей коллекции работы этого уникального художника, вровень стоящего с такими известными фигурами мирового искусства как - Ван Гог, Мунк, Пикассо.

Освежеванный бык

Освежеванный бык
Холст, масло. 129,8 x 75. Christie’s. (2006). Цена: 7 848 000 фунтов.

Хаим Сутин в истории искусства фигура загадочная и демоническая. Из слов очевидцев
"Писал он свои холсты бурно, горячо, выкладываясь до конца. Отходил от мольберта, когда уже ноги его не держали" . И голым он рисовал всегда... "не потому что эксгибиционист - не было денег на одежду. Во время работы он снимал вещи, чтобы они не снашивались». Хаим восхищал своей манерой письма многих современных ему художников, но он так и не примкнул ни к одному из авангардных течений, возникающих и развивающихся в то время в Париже,

https://static.kulturologia.ru/files/u21941/0Sutin-0028.jpg" alt="Автопортрет. (1918).

Еще совсем молодым в 1913 году из местечка Смиловичи, что под Минском, начинающий художник уехал в Париж, о котором грезил, в котором думал прославиться. И где потом жил в нищете долгие годы, не имея денег ни на еду, ни на одежду, самозабвенно писал свои полотна, ничем вокруг себя не интересуясь. Его натурщицами были проститутки, образами для натюрмортов – несвежие туши с соседней бойни. И чтобы купить холсты и краски, продавал свои работы за сущие копейки.

Постоянно недоедающий Хаим приносил из лавки снедь и, страдая от голода, сначала рисовал ее и лишь потом ел... Он становился бесноватым, слюни текли у него при мысли о предстоящем «королевском обеде»... рассудок как будто совсем покидал его – ничего не видел, ничего не слышал, ничего не понимал...».


В Париже Хаим сблизился с Амедео Модильяни и другими художниками, жившими в богемной коммуне «Улей». Друзья о нем заботились, приодели его, понемногу обучили хорошим манерам, наняли ему приличное жилье. Очень скоро они с Амадео стали близкими друзьями, и итальянец постоянно давал Сутину немного денег, знакомил с нужными людьми, приводил натурщиц. Модильяни называл Хаима гением, поддерживал в трудные годы парижской эмиграции и написал его портрет. В итоге Сутин стал одной из самых ярких фигур «Парижской школы» искусства.

https://static.kulturologia.ru/files/u21941/0Sutin-0026.jpg" alt="Красная лестница в Кане. (1923). Холст, масло. 73 x 54 Christie’s.(2007). Цена: 3 283 333 фунта." title="Красная лестница в Кане. (1923). Холст, масло. 73 x 54 Christie’s.(2007). Цена: 3 283 333 фунта." border="0" vspace="5">


Хотя большие деньги и слава, тридцать художественных выставок при жизни художника никак не изменили уклад бытия самого Хаима. Художник никогда не знал, что делать, чтобы добиться успеха. Но зато точно знал, что живопись его – новая и необычная.

https://static.kulturologia.ru/files/u21941/0Sutin-0015.jpg" alt="Женщина в красном.

https://static.kulturologia.ru/files/u21941/0Sutin-0027.jpg" alt="Камердинер. Ок. 1927–1928. Холст, масло. 109,2 x 63,2. Sotheby"s.(2010). Цена: 7 881 250 фунтов" title="Камердинер. Ок. 1927–1928. Холст, масло. 109,2 x 63,2. Sotheby"s.(2010). Цена: 7 881 250 фунтов" border="0" vspace="5">


Камердинер. Ок. 1927–1928. Холст, масло. 109,2 x 63,2. Sotheby"s.(2010). Цена: 7 881 250 фунтов

Хаим очень много писал и краски на его холстах не переставали "кричать", а в жизни же его мучили приступы боли в желудке: давала о себе знать язва, заработанная в результате постоянного голода. В августе 1943 года его оперировали, но сделать уже ничего было нельзя. В последний пусть в оккупированном Париже его провожали Мари Оранш и художники Пабло Пикассо, Жан Кокто и Макс Жакоб.

На выставке в Пушкинском музее

О нескольких увлекательных страницах из жизни и творчества близкого друга и земляка Хаима Сутина - известного художника можно прочесть

Регулярная статья Академический супервайзер: д-р Арье Ольман
Хаим Сутин
150px
150px
Имя при рождении:

Хаим Соломонович Сутин

Дата рождения:
Место рождения:
Дата смерти:
Место смерти:
Национальность:
Жанр:

Живопись

Стиль:

экспрессионизм

Ха́им Сути́н (Хаим Соломонович Сутин, фр. Chaim Soutine , 13 января 1893, Смиловичи Минской губернии - 9 августа 1943, Париж , Франция) - французский художник еврейского происхождения.

Биография

Хаим Сутин родился 13 января 1893 в Смиловичах (Минская губерния) в бедной еврейской многодетной семье (он был десятым из одиннадцати детей), отец был портным (по другим сведениям, синагогальным служкой. Тяга к рисованию, проявившаяся у Сутина очень рано, в семье не одобрялась. В 1907 году (в 14 лет) Сутин оставил дом и отправился в Минск , где работал ретушером у фотографа и посещал рисовальный класс Х. Крюгера. В 1910 г. он вместе с другом Михаилом Кикоиным перебрался в Вильну и поступил в Школу изящных искусств.

В 1913 г. (по некоторым источникам - в 1912 г.) Сутин отправился в Париж. Перед тем, как переехать на Сите Фальгьер в пятнадцатом округе Парижа , Сутин живет и работает в «Ла Рюш», «Улье», международном общежитии бедных художников на левом берегу Сены, которое было создано в 1902 скульптором Альфредом Буше. Там он попал в круг молодых художников из разных стран (М. Шагал , Ф. Леже, Р. Делоне, О. Цадкин, А. Архипенко и другие), составивших впоследствии так называемую парижскую школу. Сутин поступил в Школу изящных искусств, в класс Кормона. Высочайшая художественная культура Парижа первой половины века повлияла на творчество Сутина. Здесь он изучает признанные произведения классиков живописи, греческую и египетскую скульптуру, картины Гойи, Эль Греко, Тинторетто, Жана Фуке, Рембрандта, Коро и Шардена. Из современников Сутин больше всего ценит Курбе и Сезанна. Сутин интересовался музыкой и литературой. Среди его любимых авторов были Монтень, Расин, Сенека, Достоевский, Пушкин, Бальзак и Рембо, среди композиторов - Бах и Моцарт.

В 1914 г. Сутин познакомился с А. Модильяни , с которым его связывали сложные отношения дружбы-вражды. В 1918 г. Сутин жил вместе с Модильяни на юге Франции, а потом на протяжении ряда лет часто бывал там. Все эти годы Сутин страдал от нищеты, перелом произошел только в 1922 г., когда американский коллекционер А. Барнс (1872–1951) приобрел 15 полотен Сутина, чем привлек внимание к его творчеству. В 1927 г. в Париже состоялась первая персональная выставка Сутина. За ней последовали другие - в Париже (1930), Чикаго (1935), Вашингтоне (1943) и другие. Сутин приобрел мировую известность, его материальное положение ненадолго улучшилось, однако художник был подвержен тяжелым депрессиям, его физическое здоровье также было расстроено. Несмотря на это, Сутин неистово работал.

После лет, проведенных на юге Франции, Сутин возвратился в Париж, где въехал в просторное ателье на улице Мон Сен-Готар, недалеко от площади Данфер-Рошро. Именно здесь он выполнит серию бычьих туш и многочисленные натюрморты с рыбой и птицей.

Во время немецкой оккупации Парижа Сутин скрывался, переезжал с места на место, затем друзья устроили его в Шампиньи, близ Шинона; там художник не прекращал работать. В 1943 г. Сутин тяжело заболел, его привезли в Париж, положили в больницу, где он и умер.

Творчество

Сутин был одним из создателей французского экспрессионизма. Как художник он сложился очень рано. В композиции ранних парижских работ, особенно в натюрмортах, чувствуется влияние П. Сезанна («Натюрморт с трубкой», 1914–15, Труа, коллекция П. Леви; «Натюрморт с лимоном», 1916, Нью-Йорк, коллекция И. Левик).

К началу 1920-х гг. стиль Сутина окончательно определился, и это проявилось в первую очередь в пейзажах юга Франции: извивающиеся пастозные мазки его живописи создают разорванную форму; появляется вздыбленная композиция с высоким, как правило, горизонтом и крупным, приближенным к первому плану изображением («Пейзаж Сере», 1920–21, Гарвардский университет, Фогг-Арт Музей; «Пейзаж с кипарисами», 1922–23, Нью-Йорк , коллекция А. А. Лист).

В 1927 в одной из парижских галерей состоялась первая персональная выставка Сутина. Он познакомился с Марселеном и Мадлен Кастен, которые вслед за Зборовски возьмут опеку над художником. Через пару лет Хаим познакомился с историком искусств Эли Фором, который напишет первую монографию, посвященную его творчеству.

С этого времени и на протяжении всей жизни экспрессионистское начало в творчестве Сутина, присущее ему с самых ранних работ и особенно проявлявшееся в экспрессивности цвета, только усиливалось: он шел от неистовой живописи к еще более неистовой. При этом Сутин никогда не отказывался от натуры: все свои сюжеты он находил в окружающей жизни, трансформируя обыденное в трагедию, в апокалипсические видения, созданные только живописными средствами - мучительным противоречием цвета, яростным движением кисти («Гладиолусы», 1921–22, Нью-Йорк, коллекция Р. Колина; «Слуга», 1928, Вашингтон , Национальная галерея искусства; «Маленькая городская площадь», 1930, Чикаго, Институт искусств). Трагическое восприятие жизни уходит корнями в воспоминания о детстве, о еврейской среде, от которой Сутин всю жизнь отказывался, преодолевая в себе ее влияние, но не смог его преодолеть.

Помимо пейзажа, излюбленными жанрами Сутина были портрет и натюрморт. В портрете Сутин находился под некоторым влиянием Модильяни : их работы близки композиционно - как и Модильяни, Сутин предпочитает поколенное или погрудное изображение анфас, приближенное к первому плану и несколько уплощенное, с минимальным количеством деталей. Портреты Сутина отличаются контрастным цветом и контрастом между резкой, экзальтированной живописью и незначительностью или уродством лиц портретируемых.

К натюрмортам Сутина больше всего подходит именно французское определение этого жанра - «мертвая природа»; в большинстве из них присутствует смерть в ее жестоком, неприглядном виде («Мясная туша», 1925, Нью-Йорк, Галерея искусств Олбрайт-Нокс; «Заяц на зеленой ставне», 1924–25, Труа, коллекция П. Леви; «Висящий индюк», 1926, Нью-Йорк, коллекция Р. Цейслера). Композиционно натюрморты организованы гораздо более строго, чем пейзажи, подчиняясь, в основном, вертикально-горизонтальному, а не диагональному ритму.

Наибольшие изменения в творчестве Сутина претерпел колорит: в 1920-х гг. это хаотическое переплетение зеленого, желтого, красного, коричневого, фиолетового, затем пятна укрупняются, доминантным становится кроваво-красный, с которым контрастирует яркий синий, иногда фиолетовый; в конце 1930-х гг. ведущим становится зеленый, в который вкраплены все остальные цвета палитры, напряженные до предела и оттеняемые резкими ударами белил («Зеленые деревья», 1936, частная коллекция; «Большое дерево», 1942, частная коллекция).

В 1935 году произведения художника впервые выставляются в США в рамках коллективной экспозиции в Чикаго . А ещё через 2 года состоится выставка 12 картин художника в Государственном музее Пти Пале в Париже в рамках коллективной выставки «Мастера независимого искусства 1895-1937». Там он знакомится с немкой Гердой Грот, которая скрывается от нацистского режима - она будет его подругой три года.

Хаим Сутин в культуре

  • В рассказе Роальда Даля "Кожа" повествуется о татуировке, которую сделал Хаим Сутин.
  • Хаим Сутин - один из второстепенных персонажей фильма "Модильяни".

Ссылки

Источники

Уведомление : Предварительной основой данной статьи была статья

» проходит в ГМИИ им. Пушкина. В данной записи - Картины Сутина с этой экспозиции. На выставке работы сгруппированы по жанрам, а здесь, частично, не всё - в примерной хронологической последовательности.

Хаим Сутин. Хроника жизни и творчества

1893 (или 1894)

По одним сведениям, 9 июня, по другим - 13 января Хаим Сутин родился в еврейском местечке Смиловичи, входившем до 1917 года в состав Российской империи (ныне - Республика Беларусь). Десятый из одиннадцати детей Сары и Залмана Сутиных.

1903-1909

Поступает в Академию Крюгера.

Мария Воробьёва-Стебельская, псевдоним - Маревна:

«Его страсть к рисованию поддерживали мать и мудрый добрый деревенский раввин… Когда Сутину исполнилось шестнадцать… его вместе с Михаилом Кикоином… отправили учиться у настоящего художника Крюгера, который за два месяца обещал сделать из них настоящих художников».

Около 1919. Ребенок с игрушкой. Фонд Оберштег (Фонд Има Оберштега), Художественный музей Базеля, Швейцария / Chaïm Soutine. L"enfant au jouet, um 1919 /Kind mit Spielzeug /Child with a Toy. Öl auf Leinwand. 81 x 64.5 cm. Inv. Im 1521. Im Obersteg Foundation, Kunstmuseum Basel. . Original (4856 x 6136)

Переезжает в Вильно и поступает на трехлетний курс в Виленскую рисовальную школу И.П. Трутнева, признанную в 1904 году лучшей в России.

Маревна:

«Сутину не нравились занятия копированием (он не был в этом силен), он не любил делать эскизы и вообще рисовать по общепринятым правилам художественных школ того времени».

3.


Около 1919. Стол. Музей Оранжери / Chaïm Soutine. La Table. Vers 1919. Huile sur toile. 91 x 100. RF 1963 82. RMN-Grand Palais (musée de l"Orangerie) / Hervé Lewandowski.

1911-1913

Покидает Вильно и вместе с Михаилом Кикоиным отправляется в Париж. Данные о дате приезда разнятся. Согласно первой прижизненной монографии о Сутине Вальдемара Жоржа, художник приехал в Париж в 1911 году. Самый скрупулезный исследователь жизни мастера Мишель ЛеБрен-Францароли, ссылаясь на архивы полиции, пишет, что он оказался там 9 июня 1913. По воспоминаниям Михаила Кикоина, они с Сутиным прибыли 14 июля 1912 года и первым их порывом было отправиться в Оперу Гарнье слушать «Аиду».

4.


Хаим Сутин. Монастырь ордена капуцинов в Сере. 1920. Леопольд, частная коллекция, спонсировано Infinitart Foundation, Вена / The Capuchin Convent at Céret Chaim Soutine circa 1920. via . В раме на выставке Christie"s

Сутин обосновывается в колонии художников «Улей». Его соседями становятся недолюбливавший земляка Марк Шагал, а также Хана Орлова и Жак Липшиц, считавшие своим долгом помогать и поддерживать художника.

5.


Хаим Сутин. Платаны в Сере. 1920. Леопольд, частная коллекция, спонсировано Infinitart Foundation, Вена / Chaïm Soutine (1893-1943). Les platanes à Céret. Oil on canvas. 53.5 x 72.5 cm. Painted circa 1920. Sotheby"s. Estimate 600,000 = 800,000 GBP. Lot Sold. 941,000 GBP (Hammer Price with Buyer"s Premium).

Поступает в мастерскую Фернана Кормона в Школе изящных искусств.

6.

Портрет Сутина кисти Амедео Модильяни. 1917 / Amedeo Modigliani (1884-1920). Chaim Soutine. 1917. Oil on canvas. 91.7 × 59.7 cm. Chester Dale Collection. Accession number 1963.10.47. The National Gallery of Art, Washington, D.C. , via . Original (2577 x 4000). Этой работы на выставке нет

Скульптор Жак Липшиц знакомит Сутина с Амедео Модильяни, они становятся близкими товарищами.

7.

Портрет Сутина, исполненный Амедео Модильяни на двери. 1917. Частная коллекция. Портрет можно видеть на двери за Леопольдом Зборовским на фотографии ниже / Amadeo Modigliani (1884-1920) Portrait de Chaïm Soutine. 1917. Huile sur panneau. H. 79 L. 54. Collection Marlene et Spencer Hays. Droits réservés. . Этой работы на выставке нет

Маревна:

«Благодаря глубоким знаниям итальянского искусства он [Модильяни] был великолепным гидом по Лувру и познакомил Сутина с итальянскими примитивистами, художниками quattrocento, с Джотто, Боттичелли и Тинторетто, со всеми шедеврами, которыми восхищался сам. Он ввел Сутина в круг блестящих молодых художников-живописцев Пабло Пикассо и Диего Риверы, поэтов Жана Кокто, Гийома Аполлинера и Макса Жакоба».

8.

Леопольд Зборовский на фоне двери, на которой написан портрет Сутина кисти Модильяни. Фотограф Амедео Модильяни (если сокуратор выставки Клэр Бернарди правильно мною понята) / Leopold Zborowski, dealer of Amedeo Modigliani. Image from the apartment placed in Rue Joseph Bara nº3 in Paris, in front of the door with Soutine painted by Modigliani. Circa 1918 (lower part is lost, upper in Private collection). via . Фотографии на выставке нет

1916-1919

Модильяни знакомит Сутина с маршанами Жоржем Шероном и Леопольдом Зборовским. Зборовский уступает уговорам Модильяни и становится официальным агентом Сутина.

9.


Около 1920-1921. Большое синее дерево. Музей Оранжери / Chaïm Soutine. Le Gros Arbre bleu. Vers 1920-1921. Huile sur toile. 83 x 80. RF 1963-85. RMN-Grand Palais (musée de l"Orangerie) / Thierry Le Mage.

Художник совершает краткие поездки на юг Франции в Ванс и Кань-сюр-Мер. При поддержке Зборовского он уезжает в Сере и проводит там почти три года в напряженной работе, лишь изредка выезжая в Париж.

Создание серии «Кондитер».

10.

Около 1922-1923. Пейзвж. Музей Оранжери / Chaïm Soutine. Paysage. Vers 1922-1923. Huile sur toile. 92 x 65. RF 1963-84. RMN-Grand Palais (musée de l"Orangerie) / Hervé Lewandowski.

Двадцать четвертого января умирает ближайший друг Сутина Амедео Модильяни.

11.

1923-1924. Портрет сульптора Оскара Мещанинова. Центр Помпиду / Chaïm Soutine (1894-1943). Portrait du sculpteur Oscar Miestchaninoff. 1923-1924. Huile sur toile. 83 x 65 cm. Numéro d"inventaire: AM 1972-30. Le Centre Pompidou.

Девятого июня Леон Замарон, комиссар полиции и один из первых коллекционеров произведений Утрилло, Модильяни, Сутина и других монпарнасцев, выставляет свою коллекцию в Друо.

Эти торги становятся первой публичной продажей полотен художника.

12.

Хаим Сутин. Большая шляпа. 1923-1924. Холст, масло. Частная коллекция.

Поворотный год в жизни Сутина.

13.

Около 1923-1924. Женщина в красном. Музей современного искусства города Парижа / Chaïm Soutine. La femme en rouge. Vers 1923-1924. Huile sur toile. 92 x 65 cm. Inv. : AMVP 1135. Musée d"Art Moderne de la Ville de Paris.

Галерист и коллекционер Поль Гийом, консультант Альберта Барнса, успешного американского фармацевта, разбогатевшего на одном из запатентованных им средств, показывает коллекционеру произведения Сутина.

14.

1924. Хаим Сутин. Улица в Кань. Холст, масло. 55.5 × 46.4 cm. Музей Искусства Авангарда, Москва.

У Зборовского Барнс покупает 52 работы художника.

15.

Около 1923-1924. Индейка и томаты. Музей Оранжери / Chaïm Soutine. Dindon et tomates. Vers 1923-1924. Huile sur toile. 81 x 49. RF 1963-89. RMN-Grand Palais (musée de l"Orangerie) / Franck Raux.

В январе - феврале Поль Гийом организует выставку картин, приобретенных Барнсом в Париже, на которой представлены и полотна Сутина.

16.


Около 1923-1924. Натюрморт с фазаном. Музей Оранжери / Chaïm Soutine. Nature morte au faisan. Vers 1924. Huile sur toile. 64.5 x 92. RF 1963-83. RMN-Grand Palais (musée de l"Orangerie) / Hervé Lewandowski.

В журнале «Les Arts à Paris» выходит первая статья о живописце.

17.

Около 1924. Женщина в синем платье. Музей современного искусства города Парижа / Chaïm Soutine. Femme à la robe bleue. Vers 1924. Huile sur toile. 81 x 60 cm. S.B.DR.: Soutine. Legs du Docteur Maurice Girardin en 1953. Inv. : AMVP 1137. MAM Ville de Paris.

В апреле Альберт Барнс представляет его работы на выставке «Современная европейская скульптура и живопись» в Академии изящных искусств Пенсильвании.

18.

Около 1924-1925. Шафер. Холст, масло. Коллекция Жана Вальтера и Поля Гийома. Музей Оранжери, Париж / Chaïm Soutine. Garçon d’honneur. Vers 1924-1925. Huile sur toile. 100 x 81. RF 1960-48. RMN-Grand Palais (musée de l"Orangerie) / Hervé Lewandowski.

Благодаря Барнсу к Сутину приходят всеобщее признание и материальное благополучие. Он переезжает в просторное ателье и отдельно снимает благоустроенную квартиру. Совершает первое путешествие в Амстердам и посещает Рейксмузеум, где открывает для себя «Еврейскую невесту» (ныне - «Исаак и Ревекка») Рембрандта. Эта картина не просто произвела огромное впечатление на художника, а стала для него эталоном.

«“Еврейская невеста”, наверное, лучшая из существующих картин, с детально проработанными одеждами и такими прекрасными руками», - цитирует живописца в своем знаменитом дневнике антиквар и коллекционер Рене Жемпель. Сутин, который всю жизнь сопротивлялся копированию, приводя в гнев и отчаяние своих учителей, на этот раз безуспешно пытается воспроизвести картину голландского мастера.

19.

1925. Служка (в полный рост). Центр Помпиду / Chaïm Soutine (1894-1943). Le grand enfant de choeur. 1925. Huile sur toile. 100 x 55,9 cm. Numéro d"inventaire: AM 1995-207. Le Centre Pompidou.

В июне в Галерее Анри Бинга, на самой престижной артистической улице Парижа того времени Боэси, где располагались Галерея Поля Розенберга (представлявшего работы Матисса, Брака, Леже, Пикассо), ателье самого Пабло Пикассо, одна из самых статусных антикварных галерей Вильденштейнов и один из лучших концертных залов Гаво, открывается первая монографическая выставка Сутина. Каталог к ней не издавался, однако биограф Сутина Мишель ЛеБрен-Францароли полагает, что было представлено около 20 работ, в том числе один из вариантов «Туши теленка» и «Натюрморт со скатом».
Сутин живет в городке Блан, в доме, специально снятом для него Зборовским, и пишет серию знаменитых натюрмортов с тушками индеек, зайцев, утками, петухами, фазанами.

20.

Около 1925. Туша и голова теленка. Музей Оранжери / Chaïm Soutine. Bœuf et tête de veau. Vers 1925 ? Huile sur toile. 92 x 73. RF 1963-86. RMN-Grand Palais (musée de l"Orangerie) / Hervé Lewandowski.

Произведения Сутина занимают прочное место в собраниях всех главных коллекционеров того времени: кроме Альберта Барнса и Поля Гийома обладателями картин становятся Йонас Неттер, Анри Бинг, Жак Дусе, чета Кастен.

Художник вновь встречается с четой коллекционеров и меценатов Мадлен и Марселеном Кастен. Начинается их тесная многолетняя дружба. К этому моменту Кастены владеют тремя картинами Сутина. Мадлен Кастен, чья коллекция была хорошо известна в Париже - в ней уже хранились работы Модильяни, Руо, Пикассо, Гриса, Леже, по-настоящему понимает и оценивает творчество Сутина сразу после выставки Барнса и начинает настоящую охоту за его картинами. Супруг разделяет страсть жены, и вскоре за 800 франков они приобретают «Портрет старухи». Зборовский, узнав про энтузиазм, с которым коллекционеры разыскивают работы Сутина, предлагает им картину «Мальчик из хора». Маршан оценил ее в колоссальную сумму - 30 тысяч франков, но Мадлен убеждает Марселена в необходимости приобрести это полотно.

В издательстве «Треугольник» в серии «Еврейские художники» выходит первая монография о Сутине известного историка искусства Вальдемара Жоржа. Художник отправляется в Лондон, чтобы увидеть «Купальщицу» Рембрандта.

21.

Хаим Сутин. Маленькая городская площадь, Ванс. Около 1929. Холст, масло. 70,8×45,7. Музей Искусства Авангарда, Москва

1929-1932

Начало Великой депрессии. Экономический кризис подрывает дела Зборовского и приводит его к разорению. Он умирает после сердечного приступа. Вскоре после этого Мадлен Кастен берет на себя все заботы о художнике.

22.

Хаим Сутин. Женщина, входящая в воду. Около 1931. Холст, масло. 114×72. Музей Искусства Авангарда, Москва.

Жанр: Учёба: Влияние на:

Ха́им Сýтин (Хаим Соломонович Сутин , фр. Chaim Soutine ; 13 января , Смиловичи Минской губернии Российской империи - 9 августа , Париж , Франция) - французский художник «Парижской школы» .

Биография

Внешность Сутина

Внешне Сутин был некрасив: сутулый, с короткой шеей, втянутой в плечи, с крупными чертами лица и тяжёлой челюстью, как у деревянной скульптуры, высеченной топором доисторического мастера. Копна жёстких, тёмных волос, постриженных по-крестьянски в кружок, скрывала низкий лоб и большие оттопыренные уши. Выразительные, глубоко посаженные тёмные глаза под набрякшими, покрасневшими веками смотрели исподлобья. У него был толстый нос с узкой переносицей и полные губы, он причмокивал во время разговора, и в уголках большого рта появлялись белые пузырьки. Чудная, искренняя, располагающая улыбка обнажала потемневшие, с жёлтым налётом больные зубы, и так и хотелось упрекнуть его: «Сутин, вы не почистили зубы!» Но более всего поражали его небольшие, изящные и слабые, как у ребёнка, кисти рук. Казалось невероятным, что эти руки могут писать такие мощные полотна .

  • 13.01.1893 - Хаим Сутин родился в Смиловичах Минской губернии , в бедной еврейской семье, и был десятым из одиннадцати детей. Отец будущего художника работал портным (по другим сведениям, синагогальным служкой). С раннего детства Хаим проявлял любовь к рисунку и живописи.
  • 1907 - чтобы освободиться от влияния семьи (родители не разделяли точку зрения сына относительно будущей карьеры художника) и не изменить своему призванию, Хаим убегает из дома в Минск . Там он посещает рисовальную школу Я. М. Кругера .
  • 1909 - Сутин и его друг Михаил Кикоин едут в Вильно , где записываются в Школу изящных искусств. Будущие художники мечтают увидеть Париж.
  • Июнь 1913 - Сутин приезжает в Париж, где записывается в ателье Кормона в академии изящных искусств. Однако Сутин очень быстро меняет слишком «академическую» Академию на посещения Лувра, который становится его настоящим университетом. Здесь он изучает признанные произведения классиков живописи, греческую и египетскую скульптуру, картины Гойи , Эль Греко , Тинторетто , Жана Фуке , Рембрандта , Коро и Шардена . Из современников Сутин больше всего ценит Курбе и Сезанна . Сутин интересовался музыкой и литературой. Среди его любимых авторов были Монтень , Расин , Сенека , Достоевский , Пушкин , Бальзак и Рембо , среди композиторов - Бах и Моцарт . Первые годы в Париже художник живет в нищете. Перед тем, как переехать на Сите Фальгьер в пятнадцатом округе Парижа , Сутин живет и работает в «Ла Рюш», «Улье », международном общежитии бедных художников на левом берегу Сены, которое было создано в скульптором Альфредом Буше . Здесь Сутин знакомится с Леже Емилом , Марком Шагалом , Фернаном Леже , Робером Делоне, скульпторами Константином Брынкуши , Осипом Цадкиным , Анри Лораном , Липшицем и Александром Архипенко . Он встретит, прежде всего, Модильяни , с которым его соединит крепкая, но непродолжительная дружба (из-за преждевременной смерти последнего).
  • 1918 - переезжает на юг Франции (Ванс, Кан-сюр-Мер и Сере), где остается почти на семь лет. Его впечатляет красота местных пейзажей; три года работает в бешеном темпе.
  • 1922 - привозит в Париж около двухсот написанных работ. Американский коллекционер Альберт Барнс покупает у художника около пятидесяти произведений. В следующем году торговец произведениями искусства Леопольд Зборовски продает много полотен Сутина. Через 10 лет после прибытия в Париж он выбирается из нищеты и тратит все, что зарабатывает.
  • 1925 - после лет, проведенных на юге Франции, Сутин возвращается в Париж, где въезжает в просторное ателье на улице Мон Сен-Готар, недалеко от площади Данфер-Рошро. Именно здесь он выполнит серию бычьих туш и многочисленные натюрморты с рыбой и птицей.
  • 1927 - первая персональная выставка Сутина в одной из парижских галерей; знакомится с Марселеном и Мадлен Кастен, которые вслед за Зборовски возьмут опеку над художником
  • 1929 - знакомится с историком искусств Эли Фором, который напишет первую монографию, посвященную его творчеству.
  • 1935 - произведения художника впервые выставляются в США в рамках коллективной экспозиции в Чикаго .
  • 1937 - выставка 12 картин художника в Государственном музее Пти Пале в Париже в рамках коллективной выставки «Мастера независимого искусства 1895-1937». Знакомится с Гердой Грот, немкой, которая скрывается от нацистского режима; она будет его подругой три года.
  • 1939 - Сутин уезжает в Йонн.
  • 1941 - Родители художника гибнут в Смиловичском гетто . Сам Сутин после неудачных попыток получить право на въезд в США укрывается в Шампиньи.
  • 9 августа - Хаим Сутин умирает в Париже.

Творческое наследие

До 2012 года на родине Сутина в Белоруссии не было ни одной его картины. Картина «Большие луга в Шартре» (предположительно 1934 год) была приобретена 8 февраля 2012 года на аукционе Кристис за 400 тысяч долларов Белгазпромбанком . . В 2013 году Белгазпромбанк приобрел на аукционе Сотбис картину Сутина «Ева» (продажная цена 1.805.000 долларов) , признанную «самой дорогой картиной в Беларуси» .

  • Портреты Сутина

Напишите отзыв о статье "Сутин, Хаим Соломонович"

Литература

  • Зингерман Б. И. Парижская школа. - М.: Союзтеатр, 1993. - 384 с.
  • Линдберг А. Выставка нищих // Утро. - 2005. - 23 дек.
  • Апчинская Наталия . // Третьяковская галерея . - 2011. - № 4 (33) .

Примечания

Ссылки

  • - журнал «Третьяковская галерея», #4 2011 (33)

Отрывок, характеризующий Сутин, Хаим Соломонович

Историки Наполеона описывают нам искусный маневр его на Тарутино и Малоярославец и делают предположения о том, что бы было, если бы Наполеон успел проникнуть в богатые полуденные губернии.
Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону идти в эти полуденные губернии (так как русская армия давала ему дорогу), историки забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой себе несла уже тогда неизбежные условия гибели. Почему эта армия, нашедшая обильное продовольствие в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта армия, которая, придя в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта армия могла бы поправиться в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и в Москве, и с тем же свойством огня сжигать то, что зажигают?
Армия не могла нигде поправиться. Она, с Бородинского сражения и грабежа Москвы, несла в себе уже как бы химические условия разложения.
Люди этой бывшей армии бежали с своими предводителями сами не зная куда, желая (Наполеон и каждый солдат) только одного: выпутаться лично как можно скорее из того безвыходного положения, которое, хотя и неясно, они все сознавали.
Только поэтому, на совете в Малоярославце, когда, притворяясь, что они, генералы, совещаются, подавая разные мнения, последнее мнение простодушного солдата Мутона, сказавшего то, что все думали, что надо только уйти как можно скорее, закрыло все рты, и никто, даже Наполеон, не мог сказать ничего против этой всеми сознаваемой истины.
Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у французов le Hourra de l"Empereur [императорское ура].
На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти.
Когда вот вот les enfants du Don [сыны Дона] могли поймать самого императора в середине его армии, ясно было, что нечего больше делать, как только бежать как можно скорее по ближайшей знакомой дороге. Наполеон, с своим сорокалетним брюшком, не чувствуя в себе уже прежней поворотливости и смелости, понял этот намек. И под влиянием страха, которого он набрался от казаков, тотчас же согласился с Мутоном и отдал, как говорят историки, приказание об отступлении назад на Смоленскую дорогу.
То, что Наполеон согласился с Мутоном и что войска пошли назад, не доказывает того, что он приказал это, но что силы, действовавшие на всю армию, в смысле направления ее по Можайской дороге, одновременно действовали и на Наполеона.

Когда человек находится в движении, он всегда придумывает себе цель этого движения. Для того чтобы идти тысячу верст, человеку необходимо думать, что что то хорошее есть за этими тысячью верст. Нужно представление об обетованной земле для того, чтобы иметь силы двигаться.
Обетованная земля при наступлении французов была Москва, при отступлении была родина. Но родина была слишком далеко, и для человека, идущего тысячу верст, непременно нужно сказать себе, забыв о конечной цели: «Нынче я приду за сорок верст на место отдыха и ночлега», и в первый переход это место отдыха заслоняет конечную цель и сосредоточивает на себе все желанья и надежды. Те стремления, которые выражаются в отдельном человеке, всегда увеличиваются в толпе.
Для французов, пошедших назад по старой Смоленской дороге, конечная цель родины была слишком отдалена, и ближайшая цель, та, к которой, в огромной пропорции усиливаясь в толпе, стремились все желанья и надежды, – была Смоленск. Не потому, чтобы люди знала, что в Смоленске было много провианту и свежих войск, не потому, чтобы им говорили это (напротив, высшие чины армии и сам Наполеон знали, что там мало провианта), но потому, что это одно могло им дать силу двигаться и переносить настоящие лишения. Они, и те, которые знали, и те, которые не знали, одинаково обманывая себя, как к обетованной земле, стремились к Смоленску.
Выйдя на большую дорогу, французы с поразительной энергией, с быстротою неслыханной побежали к своей выдуманной цели. Кроме этой причины общего стремления, связывавшей в одно целое толпы французов и придававшей им некоторую энергию, была еще другая причина, связывавшая их. Причина эта состояла в их количестве. Сама огромная масса их, как в физическом законе притяжения, притягивала к себе отдельные атомы людей. Они двигались своей стотысячной массой как целым государством.
Каждый человек из них желал только одного – отдаться в плен, избавиться от всех ужасов и несчастий. Но, с одной стороны, сила общего стремления к цели Смоленска увлекала каждою в одном и том же направлении; с другой стороны – нельзя было корпусу отдаться в плен роте, и, несмотря на то, что французы пользовались всяким удобным случаем для того, чтобы отделаться друг от друга и при малейшем приличном предлоге отдаваться в плен, предлоги эти не всегда случались. Самое число их и тесное, быстрое движение лишало их этой возможности и делало для русских не только трудным, но невозможным остановить это движение, на которое направлена была вся энергия массы французов. Механическое разрывание тела не могло ускорить дальше известного предела совершавшийся процесс разложения.
Ком снега невозможно растопить мгновенно. Существует известный предел времени, ранее которого никакие усилия тепла не могут растопить снега. Напротив, чем больше тепла, тем более крепнет остающийся снег.
Из русских военачальников никто, кроме Кутузова, не понимал этого. Когда определилось направление бегства французской армии по Смоленской дороге, тогда то, что предвидел Коновницын в ночь 11 го октября, начало сбываться. Все высшие чины армии хотели отличиться, отрезать, перехватить, полонить, опрокинуть французов, и все требовали наступления.
Кутузов один все силы свои (силы эти очень невелики у каждого главнокомандующего) употреблял на то, чтобы противодействовать наступлению.
Он не мог им сказать то, что мы говорим теперь: зачем сраженье, и загораживанье дороги, и потеря своих людей, и бесчеловечное добиванье несчастных? Зачем все это, когда от Москвы до Вязьмы без сражения растаяла одна треть этого войска? Но он говорил им, выводя из своей старческой мудрости то, что они могли бы понять, – он говорил им про золотой мост, и они смеялись над ним, клеветали его, и рвали, и метали, и куражились над убитым зверем.
Под Вязьмой Ермолов, Милорадович, Платов и другие, находясь в близости от французов, не могли воздержаться от желания отрезать и опрокинуть два французские корпуса. Кутузову, извещая его о своем намерении, они прислали в конверте, вместо донесения, лист белой бумаги.
И сколько ни старался Кутузов удержать войска, войска наши атаковали, стараясь загородить дорогу. Пехотные полки, как рассказывают, с музыкой и барабанным боем ходили в атаку и побили и потеряли тысячи людей.
Но отрезать – никого не отрезали и не опрокинули. И французское войско, стянувшись крепче от опасности, продолжало, равномерно тая, все тот же свой гибельный путь к Смоленску.

Бородинское сражение с последовавшими за ним занятием Москвы и бегством французов, без новых сражений, – есть одно из самых поучительных явлений истории.
Все историки согласны в том, что внешняя деятельность государств и народов, в их столкновениях между собой, выражается войнами; что непосредственно, вследствие больших или меньших успехов военных, увеличивается или уменьшается политическая сила государств и народов.
Как ни странны исторические описания того, как какой нибудь король или император, поссорившись с другим императором или королем, собрал войско, сразился с войском врага, одержал победу, убил три, пять, десять тысяч человек и вследствие того покорил государство и целый народ в несколько миллионов; как ни непонятно, почему поражение одной армии, одной сотой всех сил народа, заставило покориться народ, – все факты истории (насколько она нам известна) подтверждают справедливость того, что большие или меньшие успехи войска одного народа против войска другого народа суть причины или, по крайней мере, существенные признаки увеличения или уменьшения силы народов. Войско одержало победу, и тотчас же увеличились права победившего народа в ущерб побежденному. Войско понесло поражение, и тотчас же по степени поражения народ лишается прав, а при совершенном поражении своего войска совершенно покоряется.