Формы проявления фольклорного сознания. Что скрывает древнерусский эпос Произведения русского эпоса
- 87.50 КбРусский героический эпос. Былины
Актуальность темы: показать, чем представлен героический эпос времен Киевской Руси, каковы его особенности, а также ознакомить с наиболее известными произведениями героического эпоса Киевской Руси.
Огромное значение
в Киевской культуре Х-ХII вв. принадлежит
фольклору. Песни, былины, пословицы, плачи-притчи
(на похоронах и свадьбах), которые долго
жили в памяти народа, передавались из
поколения в поколение, а с появление письменности,
стали записываться. Особо следует отметить
героический былинный эпос, в котором
народ воспевает своих защитников, в образе
добрых, сильных и бескорыстно любящих
Родину богатырей. Героический эпос выражает
общенародные интересы, играет чрезвычайно
важную роль в формировании национального
сознания каждого народа.
Этот эпос имеет несколько циклов.
1. цикл богатырских былин посвящен пахарю Микуле Селяниновичу в дружине Олега Святославича с варягами.
2. цикл богатырских былин посвящен князю Владимиру Красное Солнышко много делавшему для обороны от кочевников. Главными героями были Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алеша Попович.
3. цикл воспевал борьбу Владимира Мономаха
с половецкими ханами.
Былины – стихотворный героический эпос Древней Руси, отразивший события исторической жизни русского народа. Древнее название былин на русском севере – «старина». Современное название жанра – «былины» – было введено еще в первой половине XIX века фольклористом И.П. Сахаровым на основании известного выражения из «Слова о полку Игореве» – «былины сего времени».
Время сложения былин определяется по-разному. Одни ученые считают, что это ранний жанр, сложившийся еще во времена Киевской Руси (X–XI века), другие – жанр поздний, возникший в средние века, во время создания и укрепления Московского централизованного государства. Наибольшего расцвета жанр былин достиг в XVII–XVIII веках, а к XX веку он приходит в забвение.
Былины, по замечанию В.П. Аникина, это «героические песни, возникшие как выражение исторического сознания народа в восточнославянскую эпоху и развившиеся в условиях Древней Руси…».
Былины воспроизводят идеалы социальной справедливости, прославляют русских богатырей как защитников народа. Они раскрывают общественные нравственно-эстетические идеалы, отражая историческую действительность в образах. В былинах жизненная основа соединена с вымыслом. Они обладают торжественно-патетическим тоном, их стиль соответствует назначению прославить необыкновенных людей и величественные события истории.
Главным персонажем былин являются богатыри. Они воплощают идеал мужественного, преданного родине и народу человека. Герой сражается в одиночку против полчищ вражеских сил. Среди былин выделяется группа наиболее древних. Это так называемые былины о «старших» богатырях, связанные с мифологией. Герои этих произведений являются олицетворением непознанных сил природы, связанные с мифологией. Таковы Святогор и Волхв Всеславьевич, Дунай и Михайло Потык.
Во второй период своей истории на смену древнейшим богатырям пришли герои нового времени – Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алеша Попович. Это богатыри так называемого киевского цикла былин. Под циклизацией понимается объединение былинных образов и сюжетов вокруг отдельных персонажей и мест действия. Так сложился киевский цикл былин, связанный с городом Киевом.
В большинстве былин изображен мир Киевской Руси. В Киев едут богатыри на службу князю Владимиру, его же защищают они от вражеских полчищ. Содержание этих былин носит преимущественно героический, воинский характер.
Другим крупным центром древнерусского государства был Новгород. Былины новгородского цикла – бытовые, новеллистические. Героями этих былин были купцы, князья, крестьяне, гусляры (Садко, Вольга, Микула, Василий Буслаев, Блуд Хотенович).
Мир, изображенный в былинах, это вся Русская земля. Так, Илья Муромец с заставы богатырской видит высокие горы, луга зеленые, леса темные. Былинный мир «светел» и «солнечен», но ему угрожают вражеские силы: надвигаются темные тучи, туман, гроза, меркнут солнце и звезды от несметных вражеских полчищ. Это мир противопоставления добра и зла, светлых и темных сил. В нем борются богатыри с проявлением зла, насилия. Без этой борьбы невозможен былинный мир.
Каждому богатырю присуща определенная, доминирующая черта характера. Илья Муромец олицетворяет силу, это самый мощный русский богатырь после Святогора. Добрыня тоже сильный и храбрый воин, змееборец, но еще и богатырь-дипломат. Его князь Владимир отправляет с особыми дипломатическими поручениями. Алеша Попович олицетворяет смекалку и хитрость. «Не силой возьмет, так хитростью» – говорится про него в былинах. Монументальные образы богатырей и грандиозные свершения – плод художественного обобщения, воплощение в одном человеке способностей и силы народа или социальной группы, преувеличение реально существующего, т. е. гиперболизация и идеализация. Поэтический язык былин торжественно-напевный и ритмически организованный. Его особые художественные средства – сравнения, метафоры, эпитеты – воспроизводят картины и образы эпически возвышенные, грандиозные, а при изображении врагов – страшные, безобразные.
В былинах совершаются сказочные чудеса: перевоплощение персонажей, оживление мертвых, оборотничество. В них присутствуют мифологические образы врагов и фантастические элементы, но фантастика иная, чем в сказке. Она основана на народно-исторических представлениях. Известный фольклорист XIX века А.Ф. Гильфердинг писал:
«Когда человек усомнится, чтобы богатырь мог носить палицу в сорок пуд или один положить на месте целое войско, эпическая поэзия в нем убита. А множество признаков убедили меня, что северно-русский крестьянин, поющий былины, и огромное большинство тех, которые его слушают, – безусловно верят в истину чудес, какие в былине изображаются. Былина сохраняла историческую память. Чудеса воспринимались как история в жизни народа».
В былинах много исторически достоверных примет: описание деталей, старинного вооружения воинов (меч, щит, копье, шлем, кольчуга). В них воспевается Киев-град, Чернигов, Муром, Галич. Называются другие древнерусские города. События разворачиваются и в Древнем Новгороде. В них обозначены имена некоторых исторических деятелей: князь Владимир Святославич, Владимир Всеволодович Мономах. Эти князья соединились в народном представлении в один собирательный образ князя Владимира – «Красно Солнышко».
В былинах много фантастики, вымысла. Но вымысел является поэтической правдой. В былинах отразились исторические условия жизни славянского народа: завоевательные походы печенегов и половцев на Русь, разорение селений, полон женщин и детей, разграбление богатств. Позднее, в XIII–XIV веках, Русь находилась под игом монголо-татар, что тоже отражено в былинах. В годы народных испытаний они вселяли любовь к родной земле. Не случайно былина – это героическая народная песня о подвиге защитников Русской земли.
Однако былины рисуют не только героические подвиги богатырей, вражеские нашествия, битвы, но и повседневную человеческую жизнь в ее социально-бытовых проявлениях и исторических условиях. Это находит отражение в цикле новгородских былин. В них богатыри заметно отличаются от былинных героев русского эпоса. Былины про Садко и Василия Буслаева включают не просто новые оригинальные темы и сюжеты, но и новые эпические образы, новые типы героев, которые не знают другие былинные циклы. Новгородские богатыри, в отличие от богатырей героического цикла, не совершают ратных подвигов. Объясняется это тем, что Новгород избежал ордынского нашествия, полчища Батыя не дошли до города. Однако новгородцы могли не только бунтовать (В. Буслаев) и играть на гуслях (Садко), но и сражаться и одерживать блистательные победы над завоевателями с Запада.
Одной из самых поэтических и сказочных былин новгородского цикла является былина «Садко». В.Г. Белинский определил былину «как один из перлов русской народной поэзии, поэтический апофеоз Новгороду». Садко – бедный гусляр, разбогатевший благодаря искусной игре на гуслях и покровительству Морского царя. Как герой он выражает собой бесконечную силу и бесконечную удаль. Садко любит свою землю, свой город, семью. Поэтому он отказывается от несметных богатств, предложенных ему, и возвращается домой.
Былины созданы тоническим (его еще называют былинным, народным) стихом. В произведениях, созданных тоническим стихом, в стихотворных строках может быть разное количество слогов, но должно быть относительно равное количество ударений. В былинном стихе первое ударение, как правило, падает на третий слог от начала, а последнее – на третий слог от конца.
Для былин характерно сочетание реальных образов, имеющих четкий исторический смысл и обусловленных действительностью (образ Киева, стольного князя Владимира), с фантастическими образами (Змей Горыныч, Соловей-разбойник). Но ведущими в былинах являются образы, порожденные исторической действительностью.
Былина обычно начинается с зачина, определяющего место и время действия. Вслед за ним дается экспозиция, в которой выделяется герой произведения, чаще всего с использованием приема контраста.
Образ героя стоит в центре всего повествования. Эпическое величие образа былинного героя создается путем раскрытия его благородных чувств и переживаний, качества героя выявляются в его поступках.
Троекратность или троичность в былинах является одним из главных приемов изображения (на богатырской заставе стоят три богатыря, богатырь совершает три поездки – «Три поездки Ильи», Садко три раза купцы новгородские не зовут на пир, он же три раза бросает жребий и т. д.). Все эти элементы (троичность лиц, троекратность действия, словесные повторы) имеются во всех былинах. Большую роль в них играют и гиперболы, используемые для описания героя и его подвига. Гиперболично описание врагов (Тугарин, Соловей-разбойник), а также описание силы воина-богатыря. В этом проявляются фантастические элементы.
В основной повествовательной части былины широко применяются приемы параллелизма, ступенчатого сужения образов, антитезы.
Особого внимания заслуживает вопрос о соотношении былинного эпоса с исторической действительностью (т. н. «проблема историзма русского эпоса»), вызывавший и в XIX, и в XX веках бурные споры (особенно между историками и филологами).
Основоположник русской исторической науки В. Н. Татищев так писал о былинах в 1730-х гг.: «Хотя оне не таким порядком складываны, чтоб за историю принять было можно, однако же много можно в недостатке истории из оных нечто к изъяснению и в дополнку употребить». Однако в дальнейшем, пренебрегая предостережением Татищева, некоторые ученые-историки излишне прямолинейно и однозначно «привязывали» былинные тексты к данным письменных и археологических памятников, считая, как, например, советский историк академик Б. Д. Греков, что «былина – это история, рассказанная самим народом». Однако надо понимать, что героический эпос в силу особенностей своего «складывания» не отражает исторических событий, а преображает их; песенно-эпическая память народа – не том летописного свода, стоящий на полке, она не хранит деяний прошлого в точности, а представляет собою народное осмысление истории, воссоздание образца устройства общества и государства, и, передаваясь столетиями из уст в уста, изменяется, скрывая историческую первооснову под позднейшими наслоениями. Вот
Фольклористы различных научных школ выработали несколько основных вариантов решения проблемы историзма былин. Вот как их излагает профессор Ф. М. Селиванов: «1) Историческое событие отдельными реалиями наслаивается на уже существующий (мифологический, заимствованный, книжный) сюжет; 2) событие, изображенное в былине, неизбежно заслонялось позднейшими и многократными историческими наслоениями, что затрудняет или делает невозможными поиски исконного содержания; 3) первоначальный отклик на событие осуществлялся в произведениях другого жанра (хвалебная песня, сказание, предание), содержательную сторону которых впитала в себя былина» (Селиванов, с. 29). Из третьего положения также вытекает, что сами былины в том виде, как они нам знакомы, складывались позднее времен Киевской Руси – уже в эпоху удельных княжеств и татаро-монгольского ига, а во времена единого древнерусского государства бытовали лишь т. н. «протоформы» будущих былин (песни-хроники, отражавшие только что совершившееся событие; песни-славы в честь князей, звучавшие на пирах, а также, возможно, их противоположность – песни-поношения; воинские причитания, исполнявшиеся на похоронах и поминках), причем не в массе простого народа, а в дружинной среде, в окружении князя.
Именно та важная роль, какую стали играть былины в национально-освободительной борьбе, возрождении русского государства после иноземного ига, и обеспечила им такую долгую жизнь в устной традиции – они пережили воспетую ими Киевскую Русь на целое тысячелетие
Описание работы
Актуальность темы: показать, чем представлен героический эпос времен Киевской Руси, каковы его особенности, а также ознакомить с наиболее известными произведениями героического эпоса Киевской Руси.
Огромное значение в Киевской культуре Х-ХII вв. принадлежит фольклору. Песни, былины, пословицы, плачи-притчи (на похоронах и свадьбах), которые долго жили в памяти народа, передавались из поколения в поколение, а с появление письменности, стали записываться. Особо следует отметить героический былинный эпос, в котором народ воспевает своих защитников, в образе добрых, сильных и бескорыстно любящих Родину богатырей. Героический эпос выражает общенародные интересы, играет чрезвычайно важную роль в формировании национального сознания каждого народа.
Эпос русский народный
устные эпические произв. героического характера. Осн. жанры - былины и сказания. У. относится к одному из ц. рус. эпического сказительства. Первые записи эпических произв. сделаны в XVIII в., они были впервые изданы в сб. "Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым" (Данилов Кирша). Осн. сюжеты рус. былин, зафиксированные в разных формах на У.: "Святогор и Илья Муромец", "Исцеление Ильи", "Добрыня Никитич и Алеша Попович", "Алеша Попович и Тугарин", "Добрыня Никитич и Змей", "Отчего перевелись богатыри на Святой Руси" и нек-рые др. Ур. традиции эпического сказительства отличаются нек-рыми специфическими признаками. На У. зафиксировано наиб. позднее исполнительство былин под аккомпанимент гуслей - на Юж. У. и в басс. р. Вишеры. Рус. былины были переняты коми-пермяками и частично исполнялись на к.-п. яз. В сказаниях о происхождении камней Полюд и Ветлан произошла контаминация сюжетов топонимических сказаний и рус. былин, когда конфликт развивается между Ильей Муромцем и Ветланом. До конца 1980-х фольклористы фиксируют изложение былинных сюжетов или их сказочные переделки.
Лит.: Берх В. Путешествия в города Чердынь и Соликамск для отыскания исторических древностей; Белорецкий Г. Сказитель-гусляр в Уральском крае // Русское богатство, 1902. № 11; Косвинцев Г.Н. Былины, записанные в городе Кунгуре Пермской губернии // Этнографическое обозрение, 1899. № 4; Ончуков Н.Е. Из Уральского фольклора // Сказочная комиссия государственного Русского географического общества. Л., 1928.
Шумов К.Э.
Уральская историческая энциклопедия. - УрО РАН, Институт истории и археологии. Екатеринбург: Академкнига . Гл. ред. В. В. Алексеев . 2000 .
Смотреть что такое "Эпос русский народный" в других словарях:
ЭПОС - (греч. от еро сказывать) произведения эпической поэзия. Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка. Чудинов А.Н., 1910. ЭПОС [гр. epos слово, рассказ, песня] лит. повествовательная литература, один из трех основных родов… … Словарь иностранных слов русского языка
Эпос - У этого термина существуют и другие значения, см. Эпос (значения). Эпос (др. греч. ἔπος «слово», «повествование») героическое повествование о прошлом, содержащее целостную картину народной жизни и представляющее в гармоническом… … Википедия
Россия. Русский язык и Русская литература: История русской литературы - История русской литературы для удобства обозрения основных явлений ее развития может быть разделена на три периода: I от первых памятников до татарского ига; II до конца XVII века; III до нашего времени. В действительности эти периоды резко не… …
Былины - Данные в этой статье приведены по состоянию на конец XIX века. Вы можете помочь, обновив информацию в статье … Википедия
Былина - «Богатыри» Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алёша Попович (Картина Виктора Васнецова, 1881 1898) Былины русские народные эпические песни о подвигах богатырей. Основой сюжета былины является какое либо героическое событие, либо примечательный… … Википедия
Песня - 1. Определение. 2. Поэтика и язык песни. 3. Звуковая сторона песни. 4. Социальные функции песни. 5. Песни различных социальных групп. 6. Бытование песни. 7. Жизнь песни. «Народная» и «художественная» песни. 8. Основные моменты в изучении песни.… … Литературная энциклопедия
Былины - Б. составляют одно из самых замечательных явлений русской народной словесности; по эпическому спокойствию, богатству подробностей, живости колорита, отчетливости характеров изображаемых лиц, разнообразию мифических, исторических и бытовых… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона
Азбелев, Сергей Николаевич - Сергей Николаевич Азбелев Дата рождения: 17 апреля 1926(1926 04 17) (86 лет) Место рождения: Ленинград Страна … Википедия
Список понятий - Список понятий, содержащих слово «русский» Содержание 1 Классические понятия 2 Зарубежные понятия 3 Новые понятия … Википедия
Якутская Автономная Советская Социалистическая Республика - Якутия. В составе РСФСР. Образована 27 апреля 1922. Расположена на С. Восточной Сибири, в бассейне рр. Лены, Яны, Индигирки и в низовьях Колымы. На С. омывается морем Лаптевых и Восточно Сибирским морем. В состав Я. входят Новосибирские… … Большая советская энциклопедия
Книги
- Русский народный эпос , . Гослитиздат. 1947 год. Твердый рельефный переплет. Увеличенный формат. Предлагаемый читателю сводный текст русского народного эпоса составлен из вариантов, взятых из следующих сборников: 1.…
С самого начала своего открытия эпос считался чисто книжным, а не фольклорным жанром. Фактически исследователи относились к нему как к дошедшей до нас фиксации каких-то древних исторических событий: изучение, скажем, гомеровского эпоса всегда ориентировалось на находки в нем бытовых исторических реалий.
«Гомеровский эпос воспринимался как некоторая история Древней Греции в определенный период ее времени. Собственно, последующее открытие эпоса европейского — это и «Песнь о Нибелунгах», и «Песнь о моем Сиде», — изучалось похожим образом. Не как фольклор и только как некоторая книжная культура».
Никита Петров
Открытие устного, так называемого живого эпоса случилось лишь в XIX веке — в том числе и в России. В середине XIX века ссыльный этнограф Павел Николаевич Рыбников оказался на Русском Севере — в районе берегов Онежского озера. Там он записал порядка сотни сюжетов, в которых действуют странные персонажи — князь Владимир, Илья Муромец, Алеша Попович, Добрыня Никитич, Васька Буслаев, Васька Пьяница и другие.
«Это было настолько удивительно, что этот регион сразу обозвали Исландией русского эпоса, поскольку тогда сравнительно недавно перевели на русский язык исландские саги. Но поскольку исландские саги — это все-таки больше история, нежели фольклор, то и былины воспринимались похожим образом».
Никита Петров
Чтобы определить с точки зрения фольклористики жанр этой находки, следует понимать несколько вещей. Во-первых, это достаточно большая эпопея, порядка тысячи строк, которую нужно удерживать в голове. Во-вторых, текст не рассказывается, а поется. И третий немаловажный аспект — это аудитория. Вся аудитория сказителя знала сюжет эпической песни и воспринимала его как достоверное событие. Именно этот аспект — аудитория и установка на достоверность — и обусловил дальнейшие тенденции в изучении жанра, сложившиеся в так называемую историческую школу.
У последователей этой школы был довольно оригинальный подход при исследовании былин: они пытались увидеть в них отголоски древней истории, обращали внимание на совпадения топонимов, географических названий и имен.
«Никто не станет отрицать, что в былинах действительно есть какой-то Киев. В этом Киеве есть улочки и переулочки. Когда Илья Муромец побивает силу неверную, он берет палицу либо дуб и кладет эту самую силу. Но кладет ее — улочками и переулочками. Понимание того, что эпос создавался не в крестьянской среде, а в городской, тоже обусловило изучение былины как исторического жанра».
Никита Петров
Один из примеров ошибочного метода исторической школы — попытка соотнести сюжет про смерть богатыря-великана Святогора с погребальным ритуалом славян, а его имя — с конкретным местом захоронения какого-то конкретного воина, который когда-то существовал.
«В огромную гробницу ложится Святогор, и тут оказывается, что гроб —именно для него. Сверху откуда ни возьмись появляется крышка, которая захлопывается. Илья Муромец пытается вытащить своего нового побратима, но ничего не получается — вокруг гроба опоясываются железные обручи. Нам важно, что Святогор умер в гробу, предназначенном для него. Ученые исторической школы, конечно же, ищут в этом сюжете нужные детали, они обращаются к данным археологии — и выясняется, что в Х веке на Руси действительно был очень популярен вот такой тип срубных гробниц. И вполне закономерным с точки зрения историка, владеющего археологическими навыками и знаниями, является предположение, что данный сюжет есть не что иное, как обобщенное отражение обряда погребения русов в Х веке.
Некоторые идут еще дальше. Они берут деталь, такую как крест Святогоров, и обнаруживают буквальные совпадения. То есть в одной из гробниц действительно есть скелет, конь и нательный крестик. И говорят, что именно вот это одно конкретное событие попало в былину. Но здесь возникает, конечно, ряд вопросов. Не очень понятно, каким образом это могло происходить? Почему другие конкретные погребения не попадали в эпос?»
Никита Петров
Сравнительная фольклористика совсем иначе трактует сюжет и находит совершенно другие совпадения. Когда сравниваются разные эпические традиции, идея с буквальным соотнесением сюжета и какого-то определенного исторического события отпадает. На самом деле у подобных совпадений существует более глубокая связь, находящаяся скорее на уровне проэпоса. К примеру, сюжет о великане, легшем в предназначенную для него гробницу, есть и у других народов.
«Есть гипотеза, что у индоевропейцев существовали некоторые проэпические формы. Либо это общая тенденция — так развивался эпический жанр. Если есть великан, значит, он обязательно положит героя в карман».
Никита Петров
Конспект
Отношения русского эпоса с историческим процессом сложны и неоднозначны. Невозможно отделить одно от другого. Но и соотносить сюжеты былин с реальными историческими событиями было бы неверно. Былина выхватывает из истории только те фрагменты реальности, которые соответствуют ее эпической схеме. Это могут быть имена или отголоски реальных событий. Но этого недостаточно, чтобы говорить об историчности былины.
«Как вы помните из исторических источников, князь Владимир сделал довольно много, но былина ничего не говорит о его заслугах — только о том, как он ходит по горнице в Киеве, устраивает пиры, потряхивает желтыми кудрями и принатряхивает перстнями. И в этом случае былина схватывает из исторической действительности лишь имя Владимир, которое потом позволяет соотносить былину с историей».
Никита Петров
Cуществует сюжет о Добрыне и Змее, который довольно сильно выделяется среди остальных былинных сюжетов. После вполне обычного зачина начинается странное: сражаясь со Змеем, который напал на Добрыню в реке, герой находит на берегу шапку земли греческой и бросает ею в змея. Тот с воем убегает, обещает больше ничего не грабить, на Русь не летать и так далее. Если сопоставить имена и детали этой былины с историей Крещения Руси, вырисовывается очень интересная вещь. В былине упомянут Добрыня — так же в летописях зовут дядю князя Владимира, действительно крестившего Русь вместе со своим племянником. Есть река — деталь тоже немаловажная, так как крещение всегда происходит в воде. Есть змей — символическое воплощение языческого врага. И наконец, самая странная и непонятная деталь — шапка земли греческой, с помощью которой этот самый змей-язычник и оказывается побежден.
«И вот эти аналогии наводят на крамольную мысль: а вдруг в былине действительно есть что-то историческое? Самый надежный способ это проверить — обратиться к типологическим параллелям. Если мы посмотрим на фольклоры народов мира, мы увидим, что мотив змееборчества есть практически во всех традициях».
Никита Петров
Возникает закономерный вопрос: былина ли отражает историческую реальность, отображенную в летописях, или, наоборот, летописец собирает все известные сюжеты, факты и слухи и соединяет их в некоторый летописный свод? Скорее всего, именно летопись заимствует детали и фрагменты из более древних эпических сюжетов, отбирая их по принципу исторической достоверности. Если же говорить об историческом подходе в изучении эпоса, следует упомянуть известного археолога и историка Бориса Рыбакова. Именно он привил исторической школе в русском фольклоре внимание к деталям, приблизив былины в сознании людей к реальному ходу истории.
«Рыбаков взял все былинные сюжеты и все летописные события и отождествил одно с другим. В итоге в умах не то что среднего школьника, но и человека, имеющего гуманитарное образование, происходит четкое отождествление эпоса с реальной историей, которая на самом деле никак с эпосом не соотносится».
Никита Петров
Конспект
Важно понимать, что фольклор и отчасти эпос бытуют в особой, отдельной от остальной литературы форме. Писатель может создать несколько вариантов своего произведения, но всегда существует конечная редакция; в фольклоре такое, разумеется, невозможно. Не существует какой-то одной модели, на которую эпос ориентирован, каждый сюжет уникален. В момент передачи сюжета из уст в уста какие-то детали остаются в памяти сказителя, другие исчезают навсегда, так и не дойдя до следующего рассказчика.
«Например, если сказитель побывал на Украине, он может включить в былину что-то украинское, но былина это отвергнет. Это называется . Фольклор не усвоит все, он не будет пожирать любые детали. Он усвоит только то, что соответствует духу этого жанра либо нарративной схеме конкретного эпоса».
Никита Петров
Иногда в русском эпосе можно встретить упоминания исторических событий и географических реалий, но интересно, что и чувства древнерусского человека, его любовные отношения находят свое отражение в былинах того времени.
Любовь в былине всегда трагическая. Разумеется, существует множество разных мотивов, но один из них можно назвать особенно примечательным. Этот мотив в эпосоведении получил название «Три науки молодецкие»: былинные персонажи расправляются с неверными женами и невестами определенным способом. Главный герой задает вопрос: «А ты с неверным руками обнималась?» Женщина отвечает: «Обнималась». «Ногами обжималась?» — «Обжималась». «Губами целовалась?» — «Целовалась». Тогда он берет нож и отрезает ей последовательно руки, ноги, а затем и губы.
«Но сердце богатырское разъярилось, делать нечего, и Дунай Иванович убивает свою жену. И выпарывает из ее чрева ребенка, у которого ручки в серебре, а ножки в золоте. И тот ему еще и говорит: „Если бы ты подождал немножко, то через два-три дня родился бы твой сын, то есть я, который был бы самый сильный и могучий богатырь на Руси“.
Дунай Иванович кончает жизнь самоубийством, падает на кинжал, и от его крови протекает река Дунай. Вот такой сюжет. Как вы понимаете, ничего общего с историей он, скорее всего, не имеет — это такой явно мифологически красивый сюжет с этиологическим финалом, когда происходит событие, связанное с каким-то ландшафтом. В данном случае — с рекой».
Никита Петров
Очевидно, что никакого четкого соответствия с реальной историей жизни русских крестьян, тем более с историей их любовных отношений, у былин нет. В большинстве сюжетов богатырю и вовсе не удается счастливо жениться.
Существует версия, что популярность мотива «Три науки молодецкие» связана с книжной церковной культурой Руси, где женщина описывалась как сосуд дьявола, который всегда вводит мужчину во искушение. И за это ее, конечно, всегда следует наказывать.
«Здесь возникает та самая любовная коллизия, которую мы с вами рассматриваем. Когда Добрыня превращается обратно в богатыря, Маринка жалуется ему: „А теперь кто меня в жены возьмет?“ Добрыня отвечает: „Ну хорошо, я возьму“. Берет ее в жены, и дальше начинается мотив „Три науки молодецкие“. Он отрезает ей губы, руки и ноги. И еще иногда привязывает к хвостам двух коней и раздергивает. Ну, такой вполне себе степной обычай.
Таким образом и кончается, не начавшись, трагическая любовь в эпосе. Не очень понятно, почему так происходит. Количество сюжетов, где герой — богатырь, персонаж былины — не может иметь счастливый брак с женщиной, действительно очень велико. Гораздо больше, чем тех, в которых есть счастливый брак».
Никита Петров
Конспект
Былине как жанру свойственно выбирать из истории только те факты, которым соответствует некоторая сюжетная былинная схема. Почти всегда былины строятся по простому принципу оппозиции: герои делятся на своих и чужих. Главный герой всегда выступает на стороне добра, творит правое дело, защищает землю Русскую, противник же несет только разрушения, являясь по сути полной противоположностью чистому добру. Это очевидное разграничение помогает построению образа главного персонажа и его популяризации в культуре .
«Оппозиция „свой — чужой“ плюс патриотическая героика — так конструируется образ персонажа в фольклоре и вообще в массовой культуре».
Никита Петров
Один из частых вариантов композиции сюжета в былинах — это его построение вокруг одного персонажа. Эта циклизация вокруг отдельного героя называется у эпосоведов биографической. Мы видим практически полную биографию эпического персонажа.
Возьмем, к примеру, Илью Муромца. Один из главных персонажей русских былин — есть множество сюжетов, посвященных его жизнеописанию, — со временем становится полноценным историческим лицом. Не будучи при этом реальным героем, он входит в историю. Именно эта циклизация и позволила Илье Муромцу войти в так называемый медийный мир, в другое культурное пространство, в современную нам действительность.
«В 1914 году именем Ильи Муромца называют самолет-бомбардировщик Игоря Сикорского. Чуть позже — бронепоезд, а до этого — парусный фрегат. Как вы знаете, корабли и самолеты называют именами реальных людей. История с Ильей Муромцем показывает, как циклизация сюжета вокруг одного персонажа позволяет сделать его историчным и тем самым вписать в контекст истории. И конечно же, большинство детей в современных школах верят в то, что Илья Муромец существовал, не говоря уже о православных людях, для которых он канонизирован».
Никита Петров
Былина стремится к историчности, но одновременно и в былинах начинают видеть историю. Это смешение приводит к тому, что подчас образ былинного героя может сильно повлиять на формирование других образов в русской культуре. Былина, с одной стороны, берет то, что ей нужно, и, с другой стороны, сама встраивается в историческую действительность, придумывая, конструируя нового персонажа.
«В 1643 году было канонизировано более50 разных святых, и в том числе Илья Муромец. И как строится его житие? Ну, конечно же, исключительно по былинным эпизодам. Так происходит канонизация персонажа, который не имеет реального прототипа. То есть действительно в Киево-Печерской лавре есть какие-то мощи, про которые ходили легенды или, скорее, даже предания о том, что это был некий богатырь Чоботок. В результате образ святого Илии Печерского построен исключительно на биографии эпического персонажа».
Никита Петров
Конспект
В начале XX века былины все еще были довольно популярным жанром. Cказители выступали в Москве и Санкт-Петербурге и собирали огромные залы. Этот феномен не остался без внимания советской власти: фольклористов обязали ехать по деревням и записывать не только традиционный фольклор, но и песни о новых, советских героях.
Так как советского фольклора не существовало, его необходимо было создать. Так появился псевдофольклорный, так называемый «фейклорный» жанр — новины. В них воспевались подвиги и события героического советского настоящего. Специально обученные фольклористы ездили к деревенским исполнителям, показывали им фильмы, проводили политработу. Сказители перерабатывали этот материал и создавали новые произведения — те самые новины.
«Там, где сосны шумят исполины,
Где могучие реки текут,
Там о Сталине мудром былины
У костров лесорубы поют».Карельская песня о Сталине
Таким образом власть пыталась легитимизировать себя и свои небывалые подвиги с помощью фольклорной традиции. Подобную деятельность в начале XX века можно смело назвать пропагандой.
«Предполагалось, что этот эпос будет воспевать подвиги советской промышленности, жизнь вождей и если не заменит, то станет рядом с былинами. Но так не получилось, и жанр умер в 60-е годы. Никаких фольклорных признаков у него не было — это было разовое исполнение, мало кто перенимал дальше эти тексты. Но само явление очень любопытное».
Никита Петров
Несмотря на старания фольклористов (новины не только навязывались, но и активно печатались), новые сказания не прижились. «Былинам» о Сталине пришли на смену песни другого жанра и формата. Жанр сам себя изжил, так как в него вошла идеология, не свойственная ни эпосу, ни фольклору.
«Эпос — это жанр, который аккумулирует псевдоисторические события, выдавая их за исторические. Героика и пафос эпоса могут быть использованы не носителями фольклорной традиции, а, например, государством — с другими, может быть, более важными целями. Кроме того, эпос позволяет консолидировать то, что можно назвать русскостью. Известно, что во время Великой Отечественной войны новины, которые писали сказительницы солдатам на фронт, помогали им идти в бой. То есть они пели новины и шли воевать».
Никита Петров
Когда речь заходит о народном эпосе, учёные в один голос говорят о его универсальности для всех народов. Из этого следует, что в Древней Руси тоже должны были быть свои эпические произведения. Вот только текстов, это подтверждающих, у нас практически нет.
Попытки заполнить эту лакуну предпринимаются очень разными людьми - от честных исследователей, ищущих в сохранившихся архивах хоть какие-то намёки на безвозвратно утраченные памятники словесности, до откровенных шарлатанов, наживающих себе популярность на подделках. Но что мы достоверно знаем о древнерусском эпосе сейчас? Какие жанры древнерусской словесности и какие произведения можно назвать эпическими? Почему сегодня, в России XXI века, люди так живо интересуются этими древними памятниками? Для ответа на эти вопросы я обратилась к доктору филологических наук, профессору кафедры истории русской литературы филологического факультета МГУ, профессору кафедры ЮНЕСКО МИГСУ РАНХиГС при Президенте Российской Федерации, Андрею Михайловичу Ранчину.
Здравствуйте, Андрей Михайлович! Сегодня мы поговорим с Вами о древнерусском эпосе. Сейчас в интернете возникает очень много разной информации о так называемом «древнерусском эпосе», встаёт вопрос, был ли он вообще, появляется много фальшивок. Это, собственно, и есть предмет нашего обсуждения. Мой первый вопрос касается древнейших памятников: есть ли у современных учёных доказательства или указания на существование неких утраченных эпических текстов, возникших до христианизации Руси?
Здесь нужно сделать одно уточнение: идёт ли речь о текстах в широком понимании, то есть, о произведениях, которые бытовали в устной форме, или только о письменных текстах, которые были записаны или даже сложены в письменной форме. Если говорить о какой-то устной дохристианской эпической традиции героического эпоса, то что-то, несомненно, было (чуть позже я расскажу об этом подробнее).
Если речь вести о произведениях, письменно зафиксированных в далёкой дохристианской древности, или даже созданных в письменной форме, то, очевидно, таких текстов нет. «Велесова книга», ставшая, что печально, весьма популярной в последние годы, это, конечно, подделка XX века, никаких «русских вед» или чего-то тому подобного, в том числе, с героическим сюжетом, в древнерусских памятниках нет. Другое дело, что существует изложение сюжетов, зафиксированных в памятниках уже христианского времени, которые, по-видимому, бытовали в устной форме, в виде либо песенного героического эпоса, того, что можно назвать стихами, либо устного сюжета, условно говоря, саг. Хотя это не очень точная характеристика, как замечал известный исследователь и стиховед М. Л. Гаспаров, на ранних стадиях древнерусской словесности можно говорить об оппозиции (противопоставлении) стиха произносящегося и стиха читающегося, а не стихов и прозы. Это разные вещи. Но некая ритмическая упорядоченность всё же была.
Такого рода эпос, очевидно, бытовал, и есть достаточные основания предполагать, что были песни, посвящённые походам первых русских князей, к примеру, или, может быть, войнам с греками. По-видимому, бытовал сюжет о смерти Вещего Олега от коня (то есть, от змеи). Интересно, что почти совпадающий (хотя и не во всём) с ним сюжет известен в скандинавских сагах. Это Сага о конунге Одде по прозвищу Стрела . Правда, Одд поступает хуже, чем Олег, со своим конём по имени Факси - его убивают, чтобы он не принёс конунгу смерти, но, тем не менее, совпадение разительное. И есть разные версии, какой сюжет первичен - скандинавский или древнерусский.
Современная исследовательница Елена Мельникова считает, что сюжет зародился на Руси, изначально его героем был, видимо, Олег («Хельги» в скандинавской огласовке), но при этом, сюжет появился на Руси в скандинавской среде, в варяжской дружине Олега, Игоря, или последующих правителей.
В. М. Васнецов. Олег у костей коня (1899)
Интересно, что некоторые архаические пласты есть и в русских былинах. В частности, эти пласты анализировал В. Я. Пропп, и не только он. Примером этого служит змееборческий сюжет. Очевидно, что память жанра, выражение используемое М. М. Бахтиным, в русских былинах весьма глубока. Но в существующем виде это, конечно, памятники уже совсем другой эпохи. Как известно, фиксация былин происходила в XVIII - XIX веках, а отнюдь не в X, например. Но, конечно, отрицать возможность существования форм героического эпоса незадолго до Крещения Руси, по-видимому, невозможно. Упоминаются какие-то песни, которыми прославляли князей, например. Что это за песни, неясно, к сожалению. Упоминается «славный певец Метуса» в начале XIII века в Галицкой летописи. Кто был этот Метуса, однако, неизвестно. Наряду с мнением, что это эпический сказитель (Метусу прочили даже в авторы «Слова о полку Игореве» некоторые очень азартные учёные), существует и иная точка зрения, что «певец в данном случае означает «церковный певчий».
Архаические пласты и более новые, о которых Вы говорите, это то деление на архаический и классический эпос, о котором писал Мелетинский? Или это нечто другое?
Скажем так, это пласты, имеющие глубинную мифологическую основу, сохранившие некую мифологическую память. В этом смысле да, такая конструкция отчасти перекликается с тем, о чём писал Мелетинский. Другое дело, что представить в чистом виде в Древней Руси архаический эпос и классический эпос невозможно. Классического, если мы говорим уже о литературном историческом эпосе, наподобие Песни о Роланде , которая, как считает Морис Боура и другие исследователи, складывалась уже в письменной форме, или Гомере (здесь грань устной и письменной словесности), или Вергилии - классический литературный эпос, Древняя Русь не знает. Былины, по существу, это отголосок именно архаического эпоса. Разумеется, это памятники достаточно поздние и отразившие в той или иной форме исторические реалии средневековой христианской эпохи, но да, черты архаического эпоса у них, видимо, есть.
Былины, по существу, это отголосок именно архаического эпоса.
.jpg)
И. Репин. Садко (1876)
Фольклористы, исследователи архаического эпоса, например, тот же М. Боура, указывают случаи, когда, по-видимому, памятники героического эпоса исчезли. Это происходило у разных народов в разных странах. М. Боура рассматривает как примеры Швецию, где не сохранилась героическая поэзия, Галлию, которая утратила свою героическую поэзию в ситуации латинизации, приводит ещё ряд примеров. Хотя есть основание считать, что героический эпос у этих народов мог быть.
Пожалуй, ещё одно замечание: существует чисто гипотетическое соображение возможности существования в Древней Руси в домонгольский период светской придворной литературы. Если это так, возможно только предполагать, что в каких-то формах литературный эпос уже мог существовать. Следов, кроме очень спорного случая со «Словом о полку Игореве», практически нет. Есть пример классического эпоса, но этот памятник - перевод с греческого языка - «Девгениево деяние» («Дигенис Акрит»). Это перевод домонгольского времени (не позже XII века) византийской героической поэмы. «Девгениево деяние» скорее является переводом-переложением - оно не вполне соответствует известным греческим изданиям, не очень ясно, была ли это ещё одна греческая редакция, до нас не дошедшая, или это инновации уже древнерусского переводчика. Но памятник сохранился в поздних списках, т.е. не ранее XVII века. О том, что он древний, можно судить по языку: это действительно XII век. Некоторые проводят параллели со «Словом о полку Игореве» (скорее языковые, чем сюжетные). Такой памятник действительно был.
- А как, на Ваш взгляд, соотносятся былины и исторические песни? Можно ли их назвать эпическими?
Проблема в том, что слово «эпос» многозначно. Вопрос в том, как мы понимаем эпос. Если мы понимаем его как род литературы, исследуем в восходящей к Аристотелю классификации всех памятников словесности по трём литературным родам, то в этом случае можно сказать, что, в общем и целом, былины и исторические песни, конечно, относятся к эпосу. Если эпос понимается как жанр, как героическая поэзия, то в таком случае, исторические песни уже не совсем эпос. Хотя, например, тот же Боура вообще не отделял былин от исторических песен, он рассматривал их как единое целое: для него что Владимир Красное Солнышко, что Иван Грозный или Пётр Первый, к примеру, - одинаковые персонажи русского исторического эпоса. Но есть и эпос в том жанровом, узком смысле слова, в котором Бахтин его понимал, эпос, противопоставленный роману, который тоже есть эпический жанр в классификации, восходящей к Аристотелю, хотя Аристотель роман как жанр не признавал. В античности риторика его игнорировала, как известно - во времена Аристотеля не было ещё античных романов.
Если говорить о героическом эпосе в более узком смысле слова, он предполагает определённый тип персонажа, наделённого некими особыми исключительными свойствами, героическую личность, скажем так. Он предполагает эпическую дистанцию между подразумеваемым настоящим и временем, изображаемым в памятнике, этого в исторических песнях нет. В них сюжет может быть отмечен пунктирно. Например, изображается осада Казани, появляется какой-нибудь стрелец с монологом: «и вот тут подкатили порох, зажгли, и взорвалась стена». Могут быть сюжеты, скорее напоминающие своим драматизмом балладу наподобие «Ивана Грозного и его сына».
Если говорить о героическом эпосе в более узком смысле слова, он предполагает определённый тип персонажа, наделённого некими особыми исключительными свойствами, героическую личность.
Хотя понятно, что граница размыта, но это зависит, конечно, от терминологии. Если, например, рассматривать испанские романсы в качестве эпоса (я имею в виду романсы повествовательные, сюжетные, не «Песнь о моём Сиде», а романсы о Сиде), то исторические песни, по крайней мере, часть из них, можно рассматривать как исторический эпос.
Следующий мой вопрос касается «Слова о полку Игореве». Я встречала много упоминаний, что «Слово» можно назвать эпосом. Что вы думаете об этом?
Да, такая точка зрения достаточно широко распространена. Отдавал этому дань (хотя и не называл его напрямую эпической или героической поэмой) Лихачёв, к примеру, сближавший «Слово о полку Игореве» с chançon de geste , этими героическими песнями о подвигах наподобие «Песни о Роланде». И сближения эти проследить действительно можно: в обоих случаях трагическое окончание сражения, горе Альды о Роланде и скорбь Ярославны, «седобородый Карл, могучий император» и Святослав Киевский, старший русский князь, с серебряной сединой, борьба с иноплеменниками-иноверцами и мотив «поганых / половцев». Но, в действительности, в «Слове о полку Игореве» очень много черт, не позволяющих назвать этот памятник (по крайней мере, в существующем виде) произведением героического эпоса.
Прежде всего, для героического эпоса характерна самодостаточность изображаемого мира. Повествование ведётся последовательно, и всё, что мы должны знать о героях, мы знаем из самого произведения. И некое предзнание, знание исторического фона, нам не нужно. Мало того, это знание исторического фона способно разрушить картины, создаваемые эпическим сказителем или автором. Если мы узнаем, что в действительности в 778 году арьергард маркграфа Орландо попал в засаду, и напали, кажется, на него не сарацины, а баски, и поход Карла Великого отнюдь не был борьбой за веру с сарацинами, а всё было, мягко говоря, намного сложнее, это разрушит картину.
Мы можем соотносить отдельных персонажей из Песни о Нибелунгах с историческими личностями эпохи Великого переселения народов, но что это даст?
-1899.jpg)
В. М. Васнецов. Гусляры (1899)
Это даст понимание генезиса Песни , но, понятно, что это совсем другая реальность, хотя и воссоздаваемая как некая далёкая история. В «Слове о полку Игореве» непонятно, сколько князей идёт в поход. Лишь из упоминания в конце памятника становится ясно, что в походе участвовал сын главного героя, Игоря, Владимир. Но назван ли племянник Игоря, Святослав, четвёртый участник похода, неизвестно, потому что понимание фразы «молодые месяцы Олег и Святослав» зависит от того, как мы расставим пунктуационные знаки. Есть самые разные трактовки. Кто такие Гзак и Кончак? Нужно знать, чтобы понять. Кто такой Святослав Киевский? Что за поход на хана Кобяка был за год до этого? Наконец, о каких «соколёнке и красной девице» говорят Гзак и Кончак, скача по следу князя Игоря? Нужно знать историю, нужно знать летопись, чтобы понять, что речь идёт о помолвке Владимира Игоревича с дочерью Кончака и состоявшемся позднее браке и отъезде Владимира с Кончаком и родившимся в польской степи сыном на Русь. Без этого предзнания «Слово» - тёмный лес, непонятный, совершенно энигматичный, загадочный текст. И таких примеров ещё много.
Есть обрывок повествования и неожиданное ретроспективное отступление в прошлое в двух местах. До описания битвы и после описания битвы. Это отступление о деде Игоря, Игоре Гореславиче, и отступление о Всеславе Полоцком, о княжеских распрях столетней давности. Кроме того, как заметил Б. М. Гаспаров в своей книге «Поэтика Слова о полку Игореве», Игорь как персонаж скорее напоминает героя некого авантюрного повествования, чем эпического. Эпический герой должен или победить, или погибнуть. Причём гибель - даже лучшее завершение жизни, чем спокойная смерть в старости. В этом смысле идеальный эпический герой (о чём много раз писали исследователи) - это Ахилл, знающий свою судьбу, и следующий ей, и героически принимающий её. А здесь Игорь заявляет в самом начале: «Лучше потятым быть, нежели полоняным быти» (лучше быть убитым, чем взятым в плен), однако же именно в плен и попадает.
Без этого предзнания «Слово» – тёмный лес, непонятный, совершенно энигматичный, загадочный текст.
Погибло почти всё его войско, он бежит из плена, приезжает на Русь - «Смотрите, радуйтесь, я приехал». Радуются, да.
Первое печтаное издание "Слова о полку Игореве" (1800)
Но это совсем не поведение героического персонажа. Сам побег преследуется мотивом оборотничества и напоминает больше сюжет волшебной сказки, когда герой из Тридевятого царства возвращается в свою родную землю, обманывая преследователя. В чистом виде этого мотива нет, но хвост тут, несомненно, прослеживается.
В случае со «Словом» можно проводить параллели самого разного рода (я не говорю о степени обоснованности) - такие исследователи как Рикардо Пикио, например, и Б. М. Гаспаров проводили параллели и с сюжетами из Ветхого Завета (поход Ахава и Асафата, который закончился катастрофой), и с притчей о блудном сыне и многими другими. Существующий текст «Слова» нельзя рассматривать как памятник героического эпоса. Я уже не говорю, каким очень спорным и сложным вопросом является ритмическая организация «Слова». Ритмизация есть, но единый принцип никем не установлен бесспорно. В «Слове» нет формульности, по крайней мере, в том виде, который характерен для героического эпоса. Не во всех памятниках встречается подобная формульность, в некоторых поздних почти нет, например, в «Песне о моём Сиде», как замечает Боура, относительно позднем. Но обыкновенно для героического эпоса характерно использование готовых формул для описания любых ситуаций, формул, которые имеют чётко фиксированную ритмическую позицию - стих занимает формула или полустишие.
Формулы, в которых видят основу героического эпоса, к примеру, Терри и Лорд, американские фольклористы, которые исследовали, с одной стороны, эпические песни Балкан, а с другой стороны, гомеровский эпос.
Допустимо предположить, что в основе «Слова о полку Игореве» действительно лежит некая «Песня об Игоревом походе». Но в таком случае, текст, который нам известен, это трансформация изначально какого-то другого произведения. Может быть, действительно фольклорного. Может, бытовавшего в дружинной придворной среде. Боян, если понимать буквально его характеристику, это сказитель, поющий под гусли. Параллели проводились с царём Давидом, например, играющем на псалтири. Если понимать буквально, то получается, что Боян - действительно устный сказитель, певший некие песни князьям предыдущего (XI) столетия. В отношении «Слова» можно говорить только предположительно, что у него была какая-то основа, может быть, песня, которую можно назвать героическим эпосом. В существующем виде это произведение уникальное.
Я подумала, что этот авантюрный герой и ретроспективы напоминают, скорее, об «Одиссее». Проводились ли параллели между гомеровской «Одиссеей» и «Словом»?
Я не помню таких параллелей, хотя, по-своему, конечно, было бы интересно их провести. Именно по той причине, что всё-таки материал уводил исследователей в одну сторону: раз есть битва, надо искать что-то из «Илиады», а может, «века Трояновы» - это память о Трое - по византийским хроникам сюжет осады Трои в Древней Руси знали. С «Одиссеей» не проводили, хотя там действительно есть сказочные элементы, они исследованы.
Но в «Одиссее» повествование о прошлом вводится совершенно определённым образом, что характерно для героического эпоса, у него есть мотивировка. Расспрашивают - рассказывает. Одиссей рассказывает, что было с ним прежде. Демодок поёт о каких-то событиях. А здесь совершенно внезапно автор обрывает повествование о событиях настоящего (о походе Игоря) и обращается к событиям столетней давности.
То есть, объяснить, каков смысл этих ретроспектив, можно, и попытки такие давались, но это нарушение временной последовательности совершенно нехарактерно для героического эпоса, как известно. Гомеровский принцип повествования - если мы рассказываем о каком-то событии, и при этом нужно рассказать о другом, перейти к другой сюжетной линии (я не говорю, вернутся к прошлому), то мы остановим действие здесь, и потом начнём с этого же момента. В «Слове» не так, там очень многое оборвано, персонажи вводятся так, что мы не знаем, кто они. Кто такой Овлур, который свистнул коня за рекой? Только из Ипатьевской летописи, из Повести о походе Игоря, известно, что это половец (видимо, крещёный половец, а как считает Ф. Б. Успенский, его имя Лавр, и, может быть, крещён он самим Игорем), который помог бежать из плена. Нельзя сразу понять, что происходит.
В. Г. Перов. Плачь Ярославны (1881)
Последний вопрос, возвращающий нас к началу - зачем нам сейчас нужен древнерусский эпос? Почему подделки возникают сейчас? Понятно, почему они возникали в XIX веке. Почему появляется к этому интерес? Нужен ли нам сейчас некий эпос, уже, понятно, не в той форме, но, тем не менее?
Создание каких-то произведений в духе героического эпоса невозможно было и раньше, а в век постмодерна эпос остаётся только в форме иронической, возможно, в форме ироикомической поэмы или бурлеска. Были примеры 1920-30-х гг. былин-новин , как они назывались (старины - классическое наименование былин самими исполнителями, а эти становились новинами), о Ленине и Сталине. Но представить себе такую былину о Путине, к примеру, или что-нибудь подобное, я бы не решился, потому что фольклорная традиция, насколько я понимаю (вопрос, конечно, к фольклористам), фактически уже умерла.
То есть, записать полноценную былину сейчас, кажется, уже невозможно, какие-то обрывки приходилось мне в студенческие годы слышать в экспедиции под Тарусой, например, но сейчас, кажется, это практически уже невозможно даже в более глухих местах, где-нибудь на Севере. Фактически, она уже ушла. Если говорить о литературной героической поэме, да, это возможно именно как некий эксперимент. Бытовать в качестве серьёзного жанра эпос сейчас не может.
Что касается интереса или попыток обнаружить древнерусский языческий эпос и тому подобное, то, конечно, они связаны с проблемой национальной самоидентификации и попыткой установить глубинные исторические корни. «А почему у греков есть, а у нас нет? Почему Гомер есть, а у нас нет, как же так? У нас тоже должен быть свой Гомер», к примеру. И с определённым пробуждением каких-то неоязыческих веяний (хотя это, конечно, не очень серьёзно), которые являются хотя и маргинальным, но достаточно сильным явлением. С комплексом неполноценности, причём культурной («Почему Гомера нет?»). И с ощущением или, может быть, травмой, связанной с недостатком героического. Понятно, что есть Великая Отечественная война, есть ещё ряд событий, их достаточно много, но возникает вопрос: «А где этот исток?». Нужно что-то подобное Троянской войне или великим битвам, которые описываются в Махабхарате, или битве в Ронсевальском ущелье, чтобы что-нибудь такое было на Руси, причём это должен быть текст, не написанный церковным автором наподобие летописи, или элементов героики в житиях (как в Житии Александра Невского), а именно эпос. Я думаю, с этим связан нынешний интерес к эпосу. С желанием найти нечто своё, своеобычное, национальное и при этом ничем не уступающее великим произведениям других стран и народов. Боюсь, что, к сожалению, найти не удастся.
- Большое спасибо, Андрей Михайлович.
Спасибо. ■
Интервью подготовила
Эльнара Ахмедова
БЫЛИНА – фольклорная эпическая песня, жанр, характерный для русской традиции. Основой сюжета былины является какое-либо героическое событие, либо примечательный эпизод русской истории (отсюда народное название былины – «старина», «старинушка», подразумевающее, что действие, о котором идет речь, имело место в прошлом). Термин «былина» в научный обиход был введен в 40-х годах 19 в. фольклористом И.П.Сахаровым.
Исторические этапы развития былины . Исследователи расходятся во мнении, когда на Руси появились эпические песни. Одни относят их возникновение к 9–11 вв., другие – к 11–13 вв. Несомненно одно – просуществовав столь долго, передававшиеся из уст в уста, былины не дошли до нас в своем первоначальном виде, они претерпели множество изменений, поскольку менялся и государственный строй, и внутри- и внешнеполитическая обстановка, мировоззрение слушателей и исполнителей. Практически невозможно сказать, в каком веке создана та или иная былина, некоторые отражают более ранний, некоторые – более поздний этап развития русского эпоса, а в иных былинах исследователи различают под позднейшими наслоениями весьма древние сюжеты.
Первая запись русских эпических песен сделана в начале 17 в. англичанином Ричардом Джеймсом . Однако первый значительный труд по собиранию былин, имевший огромное научное значение, был проделан казаком Киршей Даниловым примерно в 40–60 18 в . Собранный им сборник состоял из 70 песен. Впервые записи в неполном виде были опубликованы только в 1804 в Москве, под названием Древние Российские Стихотворения и долгое время являлись единственным собранием русских эпических песен.
Следующий шаг в изучении русских эпических песен сделал П.Н.Рыбников . Он обнаружил, что в Олонецкой губернии былины все еще исполняются, хотя к тому моменту этот фольклорный жанр считался мертвым. Благодаря открытию П.Н.Рыбникова представилась возможность не только глубже изучить былинный эпос, но и познакомиться со способом его исполнения и с самими исполнителями.
Циклизация былин. Хотя в силу особых исторических условий на Руси так и не оформился цельный эпос, разрозненные эпические песни складываются в циклы либо вокруг какого-либо героя, либо по общности местности, где они бытовали. Классификации былин, которая была бы единодушно принята всеми исследователями, не существует, тем не менее, принято выделять былины киевского, или «владимирова», новгородского и московского циклов. Помимо них существуют былины, не вписывающиеся ни в какие циклы.
1)Киевский или «владимиров» цикл . В этих былинах богатыри собираются вокруг двора князя Владимира. Сам князь не совершает подвигов, однако, Киев – центр, который влечет героев, призванных защитить от врагов родину и веру. В.Я.Пропп полагает, что песни киевского цикла – явление не местное, характерное только для киевской области, напротив – былины этого цикла создавались по всей киевской Руси. С течением времени образ Владимира менялся, князь приобретал черты, изначально несвойственные для легендарного правителя, во многих былинах он труслив, подл, зачастую намеренно унижает героев (Алеша Попович и Тугарин, Илья и Идолище, Ссора Ильи с Владимиром).
2) Новгородский цикл . Былины резко отличаются от былин «владимирова» цикла, что неудивительно, поскольку Новгород никогда не знал татарского нашествия, а был крупнейшим торговым центром древней Руси. Герои новгородских былин (Садко, Василий Буслаев) также сильно отличаются от других.
3)Московский цикл . В этих былинах отразился быт высших слоев московского общества. В былинах о Хотене Блудовиче, Дюке и Чуриле содержится множество деталей, характерных для эпохи подъема Московского государства: описаны одежда, нравы и поведение горожан.
Былины, как правило, трехчастны: запев (обычно не связанный напрямую с содержанием), функция которого состоит в подготовке к прослушиванию песни; зачин (в его пределах разворачивается действие); концовка.
Сюжеты былин . Количество былинных сюжетов, несмотря на множество записанных вариантов одной и той же былины, весьма ограничено: их около 100. Выделяют былины, в основе которых сватовство или борьба героя за жену (Садко, Михайло Потык и более поздние – Алеша Попович и Елена Петровична,); борьба с чудовищами (Добрыня и змей, Алеша и Тугарин, Илья и Соловей-разбойник); борьба с иноземными захватчиками , в том числе: отражение татарских набегов (Ссора Ильи с Владимиром), войны с литовцами (Былина о наезде литовцев).
Особняком стоят сатирические былины или былины-пародии (Дюк Степанович, Состязание с Чурилой).
Основные былинные герои . Представители русской «мифологической школы» делили героев былин на «старших» и «младших» богатырей. По их мнению, «старшие» (Святогор, Дунай, Волх, Потыка) являлись олицетворением стихийных сил, былины о них своеобразно отражали мифологические воззрения, бытовавшие в Древней Руси. «Младшие» богатыри (Илья Муромец, Алеша Попович, Добрыня Никитич) – обыкновенные смертные, герои новой исторической эпохи, а потому в минимальной степени наделены мифологическими чертами. Несмотря на то, что против подобной классификации впоследствии были выдвинуты серьезные возражения, подобное деление до сих пор встречается в научной литературе.
Образы богатырей – народный эталон мужества, справедливости, патриотизма и силы (недаром один из первых русских самолетов, обладавший исключительной по тем временам грузоподъемностью, был назван создателями «Илья Муромец»).
Святогор относится к древнейшим и популярнейшим былинным героям. Само его имя указывает на связь с природой. Он велик ростом и могуч, с трудом носит его земля. Этот образ родился еще в докиевскую эпоху, но впоследствии претерпел изменения. До нас дошли только два сюжета, изначально связанные со Святогором (остальные возникли позднее и носят фрагментарный характер): сюжет о находке Святогором сумы переметной, принадлежавшей, как уточняется в некоторых вариантах, другому былинному богатырю, Микуле Селяниновичу. Сума оказывается столь тяжела, что богатырь не может ее поднять, надрывается и, погибая, узнает – в этой суме находится «вся земная тягота». Второй сюжет повествует о смерти Святогора, который встречает по дороге гроб с надписью: «Кому суждено в гробу лежать, тот в него и ляжет», и решает испытать судьбу. Едва Святогор ложится, крышка гроба сама наскакивает и богатырь не может ее сдвинуть. Перед смертью Святогор передает Илье Муромцу свою силу, таким образом герой древности передает эстафету выступающему на первый план новому герою эпоса.
Илья Муромец , несомненно, самый популярный герой былин, могучий богатырь. Эпос не знает его молодым, он – старик с седой бородой. Как ни странно, Илья Муромец появился позже своих былинных младших товарищей Добрыни Никитича и Алеши Поповича. Родина его – город Муром, село Карачарово.
Крестьянский сын, больной Илья «сидел сиднем на печи 30 лет и три года». Однажды в дом пришли странники, «калики перехожие». Они исцелили Илью, наделив его богатырской силой. Отныне он – герой, которому предначертано служить городу Киеву и князю Владимиру. На пути в Киев Илья побеждает Соловья-разбойника, кладет его в «тороки» и везет к княжескому двору. Из других подвигов Ильи стоит упомянуть его победу над Идолищем, осадившим Киев и запретившим нищенствовать и поминать божье имя. Здесь Илья выступает как защитник веры.
Негладко складываются его отношения с князем Владимиром. Мужицкий герой не встречает должного уважения при дворе князя, его обходят дарами, не сажают на почетное место в пиру. Взбунтовавшийся богатырь заключен в погреб на семь лет и обречен на голодную смерть. Лишь наступление на город татар во главе с царем Калином вынуждает князя просить помощи у Ильи. Тот собирает богатырей и вступает в бой. Разгромленный враг бежит, поклявшись никогда не возвращаться на Русь.
Добрыня Никитич – популярный герой былин киевского цикла. Этот геройзмееборец родился в Рязани. Он самый вежливый и воспитанный из русских богатырей, недаром именно Добрыня всегда выступает послом и переговорщиком в сложных ситуациях. Основные былины, связанные с именем Добрыни: Добрыня и змей, Добрыня и Василий Каземирович, Бой Добрыни с Дунаем, Добрыня и Маринка, Добрыня и Алеша.
Алеша Попович – родом из Ростова, он сын соборного попа, самый молодой из знаменитой троицы богатырей. Он смел, хитер, легкомыслен, склонен к веселью и шутке. Ученые, принадлежавшие к исторической школе, полагали, что этот былинный герой ведет свое происхождение от Александра Поповича, погибшего в битве при Калке, однако, Д.С.Лихачев показал, что в действительности имел место обратный процесс, имя вымышленного героя проникло в летопись. Наиболее известный подвиг Алеши Поповича – победа его над Тугарином Змеевичем. Богатырь Алеша не всегда ведет себя достойным образом, частенько он заносчив, хвастлив. Среди былин о нем – Алеша Попович и Тугарин, Алеша Попович и сестра Петровичей.
Садко также является одним из древнейших героев, кроме того, он, пожалуй, самый знаменитый герой былин новгородского цикла . Древний сюжет о Садко, где рассказывается, как герой сватается к дочери морского царя, впоследствии усложнился, появились удивительно реалистические детали, касающиеся жизни древнего Новгорода. Былина о Садко членится на три относительно самостоятельные части . В первой гусляр Садко, поразивший мастерством своей игры морского царя, получает от него совет, как разбогатеть. С этого момента Садко уже не бедный музыкант, но купец, богатый гость. В следующей песне Садко бьется об заклад с новгородскими купцами, что сможет купить все товары Новгорода. В некоторых вариантах былины Садко выигрывает, в некоторых, напротив, терпит поражение, но в любом случае покидает город из-за нетерпимого отношения к нему купцов. В последней песне рассказывается о путешествии Садко по морю, во время которого морской царь призывает его к себе, чтобы женить на своей дочери и оставить в подводном царстве. Но Садко, отказавшись от красавиц-царевен, женится на Чернавушке-русалке, которая олицетворяет новгородскую реку, она и выносит его на родные берега. Садко возвращается к своей «земной жене», оставив дочь морского царя. В.Я.Пропп указывает, что былина о Садко – единственная в русском эпосе, где герой отправляется в потусторонний мир (подводное царство) и женится на потустороннем существе. Эти два мотива свидетельствуют о древности как сюжета, так и героя.
Василий Буслаев . Известны две былины об этом неукротимом и буйном гражданине Великого Новгорода. В бунте своем против всех и вся он не преследует никакой цели, кроме желания побуйствовать и покуражиться. Сын новгородской вдовы, зажиточный горожанин, Василий с малолетства проявил свой необузданный нрав в драках со сверстниками. Выросши, он собрал дружину, чтобы потягаться силами со всем Великим Новгородом. Бой кончается полной победой Василия. Вторая былина посвящена гибели Василия Буслаева. Поехав с дружиной в Иерусалим, Василий насмехается над встреченной им мертвой головой, несмотря на запрет, купается голым в Иерихоне и пренебрегает требованием, начертанном на найденном им камне (нельзя перепрыгивать камень вдоль). Василий, в силу неукротимости своей натуры, начинает прыгать и скакать через него, зацепляется ногой за камень и разбивает голову. Этот персонаж, в котором воплощены необузданные страсти русской натуры, был любимым героем М.Горького. Писатель тщательно копил материалы о нем, лелея мысль написать о Ваське Буслаеве, однако узнав, что пьесу об этом герое пишет А.В.Амфитеатров, отдал все накопленные материалы собрату по перу. Эта пьеса эта считается одним из лучших произведений А.В.Амфитеатрова.
