Страсти по матфею иллариона иллюстрации. Иудин поцелуй
Холодным пеплом замело их след,
Но мальчики стоят и ждут ответа –
Все те, кто, появившись на земле,
Не дожил до тринадцатого лета.
Их бесконечный строй угрюм и тих,
Шеренги, словно траурные ленты.
Так что же вы не взглянете на них
Премьеры, полководцы, президенты?..
Я редко читаю книги о войне, потому что мне трудно их читать. Особенно, когда речь в них идёт не о взрослых, а о ни в чём неповинных детях. Перед нами история Штеффи, одной девочки из Вены, виновной только в том, что она еврейка.
Когда-то у неё была счастливая жизнь: красивый дом и любящие родители, была прислуга, так что ни маме, ни Штеффи и ни её сестре Нелли не приходилось готовить и убирать квартиру, была школа и лучшая подруга. Но потом всё изменилось: в Вену пришли фашисты, которые разделили всех на людей первого и второго сорта. Желая уберечь своих детей от беды, родители отправили Штеффи и Нелли в Швецию, которая любезно согласилась приютить еврейских детей. На взрослых сил и смелости уже не хватило...
И теперь этой девочке придётся заново учиться жить. Ведь на острове, который стал её новым домом, совсем другие люди, традиции и обычаи. Здесь другой климат и совершенно другая еда. Здесь чужая тётя должна заменить маму, все говорят на непонятном языке и почему-то не верят, что в цивилизованной стране тебя могут разбудить среди ночи, выгнать на улицу и увести в неизвестном направлении только за то, что ты еврей. В книге война остаётся лишь фоном, но от этого мне было ещё более жутко. Ведь всем хорошо известно то, что осталось за кадром...
Мне повезло со школой. В ней много внимания уделялось не только учёбе, но и нравственному воспитанию. Кажется, к 55-летию победы в школе готовили программу «Пусть мир начнётся с меня», большая часть которой была посвящена Второй мировой войне. Одной из самых запоминающихся сцен была часть под названием «Дети войны». Она состояла из воспоминаний учителей и других работников школы о военном детстве. Разве могла я, тогда ещё сопливая школьница, знать, что пережили те люди, которых я видела почти каждый день и ничем не выделяла среди остальных!
Одна учительница начальных классов пошла в 1 класс в 1941 году. Только на мгновение представьте, чем была школа для этих первоклассников! Символом мирной жизни и надеждой на будущее, думаю, не меньше. А директор нашей школы... Ещё вчера она гуляла с родителями по цветущему городу, а утром провожала папу в бой и убегала с мамой от войны под аккомпанемент бомбёжек и вой снарядов. Была ещё одна учительница французского языка, которая попала в концлагерь двухлетней малышкой...
Прошу, не ругайте меня за то, что я отвлеклась от книги. Я просто пытаюсь сказать, что у всех этих историй есть нечто общее. Ведь самое страшное в любой войне то, что она отбирает у людей самое дорогое. Люди лишаются привычной жизни, теряют здоровье, близких собственные жизни. А дети помимо всего этого теряют нечто ещё более важное, они теряют своё детство...
Я считаю, что в детстве непременно нужно читать книги, подобные этой. А лучше, если вместе с детьми их будут читать и их родители. Ведь существуют вещи, которым можно научиться только в детстве. Иначе время будет упущено, и ребёнку уже не доведётся стать настоящим человеком.
Мы расстаёмся со Штеффи, когда в жизни у неё многое налаживается. Но на дворе только 1940 год. А впереди? Впереди ещё долгих 5 лет войны...
Всё было...
И нынешним годом в наследство
Мне память приносит, ничуть не меняя,
Все раны и боли военного детства...
Я раненым детством войну проклинаю!
Биография
Анника Тор родилась в 1950г.в еврейской семье в Гётеборге. Она работала библиотекарем и секретарем по культуре, в настоящий момент является свободным писателем в направлении кино, средств массовой информации и детской культуры.
Анника также пишет сценарии к фильмам и спектаклям, часто для детей и юношества. Она живет со своей семьей в Стокгольме.
Анника Тор - одна из самых главных детских и юношеских писателей Швеции. Ее книги продаются во многих странах и даже экранизированы и переработаны для радиотеатра. Тор получила много премий и наград за литературную деятельность, как в Швеции, так и за ее пределами.
Анника Тор дебютировала как писатель в 1996 книгой «Остров в море», где без прикрас была показана жизнь двух маленьких еврейских беженок, прибывших в сороковых годах из Вены в Гетеборгские шхеры. Книга была номинирована на Августовскую премию как самая лучшая книга для детей и юношества 1996 года, что было довольно необычно для дебютной работы. Мнение жюри гласило: " " С терпимостью и сдержанной печалью Анника Тор создала образ драматических каждодневных переживаний двух девочек в первый год их пребывания в Швеции. Трогательно, но без лишней сентиментальности и объективно, изображена судьба сестёр в тени войны" .
Анника Тор о себе:
"Не так давно я встретила нескольких моих старых школьных друзей, с которыми училась в подготовительном классе в народной школе. Один из них сохранил свою книгу «Мои одноклассники», такую, где просят своих товарищей ответить на вопросы о любимом цвете, киноактере и т.д. Одним из вопросов был, как правило: Кем ты хочешь стать, когда вырастешь? И в качестве ответа я старательно вывела печатными буквами: Писательницей.
В конце концов, я стала писательницей, но на это потребовались многие годы. Ребенком, я была все время занята либо чтением рассказов других, либо сочинением своих собственных. По пути домой из школы, я мысленно пребывала не в Гётеборге 60-х годов сырым дождливым днем, а совсем в другом времени и в другом месте. Я разыгрывала долгие и запутанные драмы с вырезанными из бумаги куклами или моими куклами Джинжер «Gingerdockor» (предшественницами Барби). И я писала: стихи, рассказы, пьесы.
Но в подростковом возрасте ударила самокритика. Чего стоили мои произведения в сравнении с мировой литературой? Ничего, разумеется. Зачем тогда писать? Вовсе незачем. Вместо этого я со временем выучилась на библиотекаря. Я хотела заниматься книгами. Тем или иным образом.
Извилистыми путями я постепенно вернулась к писательству, сначала как журналист. Желание рассказывать истории проснулось снова, и с середины 80-х годов и до сих пор я пишу сценарии к некоторым фильмам для детей и взрослых. Но смогла бы я написать книгу, настоящую книгу…? Итак, однажды в январе 1993 года, в то время как я искала факты для одной статьи, я случайно натолкнулась на краткие данные о том, как 500 еврейских детей – беженцев были привезены в Швецию сразу перед второй мировой войной.
Это была история, которую я хотела рассказать. Но как? По многим причинам она не подходила для фильма. Это должна быть книга.
«Остров в море» - рассказ о двенадцатилетней Штеффи из Вены, которую вместе со своей младшей сестрой Нелли привезли в Швецию чтобы избежать преследования евреев нацистами. Книга вышла весной 1996 года. Тогда я уже успела написать продолжение, «Пруд белых кувшинок». Когда Штеффи исполнилось тринадцать, она продолжила учебу в Гетеборге и была застигнута первой большой любовью. «Глубина моря» и «Открытое море» - третья и четвертая части в серии про Штеффи и Нелли. По все четырем книгам был снят телесериал, который показывали по Шведскому телевидению осенью 2003 года."
В Москве прошла премьера второй версии оратории “Страсти по Матфею” митрополита Илариона Алфеева. Впечатлением об оратории с Правмиром поделился выпускник Московской консерватории, автор цикла статей о музыке И.С. Баха игумен Петр (Мещеринов).
"Cтрасти по Матфею" митрополита Илариона. Фото: mospat.ru
Прежде всего для меня было очень значимо оказаться в своей alma mater, в том зале, в котором я провёл всю свою юность – я в годы учёбы работал в оркестре Большого зала консерватории.
Правда, то, как зал отремонтирован, меня огорчило – но это другой разговор.
Я уже был знаком с произведением владыки Илариона в видеозаписи (в первой редакции); а «вживую» слушал первый раз.
Мне очень понравилось.
Вторая редакция, в которой сам автор читает Евангелие, более сжатая, более концентрированная, чем первая; и, на мой взгляд, для концерта это хорошо – а развёрнутая версия лучше слушается дома, где больше удобств для индивидуального прослушивания. Владыка несколько расширил «канонические рамки» Страстей; согласно традиции, евангельский текст заканчивается на том, как гроб Господа запечатывается и к нему приставляется стража; здесь же владыка Иларион довёл повествование до самого конца Евангелия от Матфея, до Воскресения. Для небогослужебного, концертного произведения это, конечно же, более логично.
Мне очень понравилось и то, как Владыка читал евангельский текст, и то, как удачно Евангелие ложилось на музыку.
В некоторых фрагментах «Страстей» зал просто замирал; мне особенно из таких моментов запомнился хоровой фрагмент «Тебе поем» – просто замечательная музыка.
Хотелось бы лучшей дикции от хора – но тут, может быть, виновата акустика, которая, на мой взгляд (вернее, «слух») всё-таки изменилась после ремонта не в лучшую сторону.
Очень меня впечатлила проповедь, которой автор предварил исполнение; редкий в наше время образец христоцентричного пастырского слова.
– Иоганн Бах и митрополит Иларион – это повтор, развитие, продолжение?
– Да, конечно, когда мы (в музыкальном контексте) произносим слово «Страсти», невозможно не вспомнить величайшего в истории музыки «певца Страстей Господних» – Иоганна Себастьяна Баха. Я знаю, что вл. Иларион – знаток и любитель творчества Баха, и он сам говорил, что одним из важнейших источников вдохновения для него было именно баховское творчество (не помню точной цитаты).
"страсти по Матфею" митрополита Илариона. Фото: mospat.ru
«Страсти» вл. Илариона – не «повтор» Баха; надо сказать, что музыка Владыки обладает своим стилем, своим звучанием, она не является эклектическим подражательством.
А вот какое место (на мой взгляд) это произведение занимает в сегодняшней культурной жизни – это очень интересно.
С одной стороны, «потолком» музыкальной культуры для очень многих людей сегодня являются мюзиклы и саундтреки – так что если мы назовём нашу музыкальную эпоху «временем мюзикла», это будет довольно точно (о «попсе» я, разумеется, и говорить не хочу).
С другой стороны, собственно академическая музыка сегодня всё ещё по большей части продолжает линию, я бы сказал, излишней «элитарности»; в основном эта музыка атональна и предназначена скорее для интеллекта, чем для непосредственного восприятия. И здесь появляется произведение, которое, с одной стороны, написано в лучших академических традициях, а с другой стороны – доступно для людей, доступно в самом лучшем смысле этого слова, без всякого «снижения» (я вспоминаю, как Гайдн специально заботился именно о доступности своей музыки, хотя мог написать и самое сложное учёнейшее произведение).
Ещё мне представляется очень важным удачное сочетание в «Страстях» вл. Илариона западной традиции – вот то, что Вы спросили о «продолжении» Баха – и православного богослужебного творчества: страстные песнопения очень удачно легли в западную форму «Страстей». Это замечательный пример выраженного музыкальными средствами христианского универсализма, единства общехристианской культуры – то, чего, на мой взгляд, сегодня нам очень не хватает.
Я уже не говорю о миссионерском значении «Страстей». Лично для меня является очень отрадным то, что вл. Иларион показал, что не только рок-среда или молодёжная субкультура – пространство миссии; им может быть и высокая культура.
– Классическая музыка и духовная жизнь – как они для вас связаны?
Я музыкант по образованию (и даже, может быть, больше, чем по образованию); для меня музыка очень важна, как некий душевный хлеб. Мои любимые композиторы – Бах и Гайдн. Но будучи одновременно монахом и священником, я отдаю себе отчёт, что духовная жизнь идёт своим чередом. Музыка может ей способствовать на условиях, так сказать, общего развития личности, утончения души, воспитания вкуса.
Творческий дар – конечно же, дар Божий, и великие композиторы отображали в своих произведениях, несомненно, небесную гармонию. Музыка вышла из богослужения, будучи изначально его сопровождением. Но смешивать сферу эстетики и собственно духовную жизнь, ну например – молитву, я бы не стал.
– Можно ли говорить о современной эпохе классической музыки?
Современная эпоха всё же, на мой взгляд – это некое «межэпохье» (вот такой неологизм получился). Трудно сказать. Вот композитор и философ Владимир Мартынов говорит о «конце времени композиторов». Обычно о культурных эпохах говорят в историческом контексте, а время, в которое человек непосредственно живёт, ему очень трудно оценить «глобально». Потом, эпоху в музыке составляли прежде всего великие композиторы (что не умаляет значения среды, в которой они формировались). А препятствий Богу, чтобы Он одарял Своими дарами, кого Он хочет, разумеется, невозможно поставить.
– А Вы не пробовали сами писать музыку?
В студенческие годы пробовал, конечно. Но понял, что это не моё призвание.
Спасибо Вам за это интервью!
Слово митрополита Илариона перед началом оратории
«Сегодня мы услышим евангельский рассказ о страданиях, смерти и воскресении Господа нашего Иисуса Христа.
В последние дни Своей земной жизни Господь был оставлен один перед лицом страдания и смерти. Он испил до дна чашу, которая была уготована Ему, и пережил самое страшное, что может выпасть на долю человека, – одиночество и оставленность. Он был один в Гефсимании, ибо ученики Его уснули крепким сном, Он был один на суде первосвященников, на допросе у Ирода и на суде Пилата, ибо ученики Его в страхе разбежались. Он был один, когда шел на Голгофу; случайный прохожий, а не любимый ученик помог нести Крест. Он был один на Кресте, один умирал, оставленный всеми.
На Кресте Иисус взывал к Отцу Своему: «Боже Мой, Боже Мой, для чего Ты Меня оставил?» (Мф. 27; 46). Этот крик вместил боль всего человечества и каждого человека – боль всякого, кто чувствует, что он одинок, и кому кажется, что он оставлен Богом. Ибо страшно быть оставленным близкими и друзьями, но еще страшнее, когда тебе кажется, что Бог покинул тебя, что непреодолимая стена встает между Богом и тобой и Он словно не слышит, не видит, не замечает…
Если ты страдаешь от одиночества, вспомни, каким одиноким был Спаситель в последние часы Своей земной жизни. Если близкие и ученики твои отвернулись от тебя, если ты подвергся незаслуженной клевете, если против тебя лжесвидетельствуют и объявляют тебя повинным смерти, вспомни, что Сам Господь прошел через это.
Если тот, кто жил с тобой под одной крышей, причащался от одной Чаши, ел твой хлеб, кому доверился ты со всей силой любви, с кем делился своими мыслями и чувствами, от кого ничего не утаивал и для кого ничего не жалел, – если этот человек предал тебя, вспомни, что и Господь пережил это.
Если крест твой навалился на тебя с такой тяжестью, что ты не в силах понести его, если близкие твои не хотят разделить его с тобой, будь благодарен и тому, быть может, случайному прохожему, который поможет тебе нести его хотя бы какую-то часть пути.
Если волна богооставленности накрыла тебя с головой и кажется тебе, что Бога нет или же Он отвернулся и не слышит тебя, то не отчаивайся, ибо и Христос прошел через этот страшный и горький опыт.
Если осуждают тебя и оскорбляют, ударяют по лицу и плюют на тебя, пригвождают ко кресту и вместо воды дают горькую желчь, молись за распинающих тебя, ибо они не знают, что творят.
Вслушиваясь в рассказ евангелиста Матфея о страданиях, крестной смерти и воскресении Господа Иисуса, возблагодарим Господа за то, что Он стал одиноким, чтобы не были одиноки мы, был оставлен, чтобы мы не были оставлены, прошел через оскорбления и поругания, клевету и уничижение, страдания и смерть, чтобы во всяком страдании мы чувствовали, что мы не одни, но что Сам Спаситель с нами до скончания века».
страсти по Матфею митрополита Илариона. Фото: mospat.ru
«Страсти по Матфею» (2006) - монументальное произведение для солистов, хора и оркестра митрополита Илариона (Алфеева) . Фрагменты Евангелия чередуются с музыкальными номерами -- речитативами, хорами, и ариями, текст которых заимствован главным образом из православного богослужения Страстной седмицы. Молитвенное сопереживание страдающему Спасителю и духовное осмысление крестной смерти Богочеловека -- в этом заключается внутреннее содержание музыки, отражающей православное прочтение истории страданий Иисуса Христа.
«СТРАСТИ ПО МАТФЕЮ»
(премьера оратории митрополита Илариона (Алфеева)
В центре сюжета - последние главы Евангелия от Матфея, повествующие о последних днях земной жизни Иисуса Христа: от Тайной вечери до смерти на Кресте.
«СТРАСТИ ПО МАТФЕЮ»
(вторая версия)
Особенностью второй версии является чтение Евангелия не в манере, характерной для чтения Евангелия в храме, а сочетание чтения с музыкой, когда слово накладывается на музыкальные темы произведения.
Текст Евангелия читает митрополит Иларион.
Большой симфонический оркестр им. П.И. Чайковского, Московский синодальный хор Дирижер - Алексей Пузаков.
И хотя название произведения совпадает с известным сочинением Баха, но его музыкальный язык иной. Эмоциональный элемент человеческих страданий, который подчеркивает католическая традиция, здесь не является главным, - преобладает духовное осмысление крестной смерти Богочеловека и Его Воскресения, что свойственно православному взгляду.
«СТРАСТИ ПО МАТФЕЮ»
Фильм. (музыка митрополита Илариона Алфеева)
Об авторе.
Владыка Иларион - очень одаренный человек: настоящий ученый, талантливый композитор и большой администратор, он поражает как своими знаниями, так и способностью направлять всю свою волю на решение насущных задач, стоящих перед Русской Православной Церковью. Его книги, посвященные жизни и деятельности великих святых Церкви: свт. Григория Богослова, прп. Исаака Сирина и Симеона Нового Богослова, исследования в области имяславских споров по праву могут считаться одними из лучших в своем роде.
Вот что пишет о своем сочинении сам митрополит Иларион:
«В своем сочинении я опирался на музыкальное видение баховской эпохи: именно потому я назвал свое сочинение «Страстями по Матфею» – чтобы не возникало вопросов, на кого я ориентируюсь. Но это «не цитирование и не рекомпозиция, не пародия и не деконструкция». Добавлю, это и не стилизация. Музыка Баха для меня – ориентир, эталон, потому и отдельные баховские интонации естественно вплетаются в музыкальную ткань моего сочинения. Но старую форму «Страстей», восходящую к до-баховской эпохе (вспомним замечательные «Пассионы» Шютца), я наполнил новым содержанием.
Оригинальность этого сочинения заключается, во-первых, в его христоцентричности. В русской светской музыкальной традиции вплоть до последней четверти XX века не было произведений, посвященных жизни, страданиям, смерти и воскресению Христа. Евангелие не воспринималось нашими светскими композиторами как достойный сюжет для музыкального творчества. Русские оперы и оратории писались на исторические или романтические сюжеты, религиозный элемент в них не был центральным. Я же в своем сочинении опирался на евангельский сюжет и на богослужебные тексты, которые, опять же, лишь в редких случаях использовались в нашей светской музыке. Структура моего сочинения напоминает структуру Последования Страстей Христовых, совершаемого в канун Великой пятницы. Это богослужение иногда называют Службой двенадцати Евангелий, потому что евангельские отрывки в ней перемежаются с тропарями, стихирами и канонами, содержащими богословский комментарий к евангельскому тексту. Таким же комментарием к евангельской истории Страстей Христовых является моя музыка.
Во-вторых, «Страсти по Матфею» – первое музыкальное сочинение, написанное для концертной сцены, но основанное на традициях русской церковной музыки. В XIX-XX веках существовал водораздел между музыкой для богослужебного употребления, и музыкой светской, концертной. Первая звучала почти исключительно в храмах, вторая – в концертных залах и театрах. Мне же хотелось создать некий синтез этих двух традиций, преодолеть искусственный водораздел между ними. Мне хотелось, чтобы люди, которые не ходят в церковь регулярно, смогли пережить те же чувства, какие испытывают православные верующие, когда присутствуют на богослужениях Страстной седмицы. Для меня «Страсти по Матфею» – не только музыкальный, но еще и миссионерский проект. Я хотел, чтобы, услышав эту музыку, люди потянулись в церковь.
В-третьих, в качестве либретто я использовал богослужебные тексты, которые я сам выбирал, иногда адаптируя их или сокращая для того, чтобы они легче ложились на музыку. Моей задачей было написать серию музыкальных фресок, которые в совокупности составляли бы цельную иконографическую композицию, посвященную Страстям Христовым. Если иконы и фрески – это умозрение в красках, то мне хотелось создать умозрение в музыке, то есть такую музыку, которая была бы наполнена церковным, богословским содержанием.»
Митрополит Иларион (Алфеев) Оратория «Страсти по Матфею»
для солистов, смешанного хора и симфонического оркестра
Либретто
1. Совет первосвященников, предательство Иуды.
ХОР: Плач священный, приидите, воспоим Христу. Аллилуйя.
ЕВАНГЕЛИСТ (Мф. 26:1-5): Когда Иисус окончил все слова сии, то сказал ученикам Своим: вы знаете, что через два дня будет Пасха, и Сын Человеческий предан будет на распятие. Тогда собрались первосвященники и книжники и старейшины народа во двор первосвященника, по имени Каиафы, и положили в совете взять Иисуса хитростью и убить; но говорили: только не в праздник, чтобы не сделалось возмущение в народе.
ХОР: Господи, Боже мой! Воспою Тебе надгробную песнь. Аллилуйя.
ЕВАНГЕЛИСТ (Мф. 26:14-16): Тогда один из двенадцати, называемый Иуда Искариот, пошел к первосвященникам и сказал: что вы дадите мне, и я вам предам Его? Они предложили ему тридцать сребренников; и с того времени он искал удобного случая предать Его.
ХОР: Плачет и рыдает Матерь Твоя. Аллилуйя.
2. Тайная вечеря
ЕВАНГЕЛИСТ (Мф. 26:17-19): В первый же день опресночный прступили ученики к Иисусу и сказали Ему: где велишь нам приготовить Тебе пасху? Он сказал: пойдите в город к такому-то и скажите ему: Учитель говорит: время Мое близко; у тебя совершу пасху с учениками Моими. Ученики сделали, как повелел им Иисус, и приготовили пасху. Когда же настал вечер, Он возлег с двенадцатью учениками; и когда они ели, сказал: истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня.
ХОР: На вечери Твоей, Христе Боже, глаголал еси Твоим учеником: един от вас предаст Мя. (На вечери Твоей, Христе Боже, Ты сказал Своим ученикам: один из вас предаст Меня.)
ЕВАНГЕЛИСТ (Мф. 26:22-25): Они весьма опечалились, и начали говорить Ему, каждый из них: не я ли, Господи? Он же сказал в ответ: опустивший со Мною руку в блюдо, этот предаст Меня; впрочем Сын Человеческий идет, как писано о Нем, но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предается: лучше было бы этому человеку не родиться. При сем и Иуда, предающий Его, сказал: не я ли, Равви? Иисус говорит ему: ты сказал.
ХОР: Скорбяще зело, начаша глаголати Ему един кийждо их: не аз ли, Господи? Иуда же вопроси: не аз ли, Равви? Глагола Иисус: ты рекл еси, Иудо. (Весьма опечалившись, они начали говорить Ему, каждый из них: не я ли, Господи? Иуда же спросил: не я ли, Равви? Иисус отвечал: ты сказал, Иуда.)
3. Иисус на Тайной вечери
ЕВАНГЕЛИСТ (Мф. 26:26-29): И когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил... и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое. И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов. Сказываю же вам, что отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое вино в Царстве Отца Моего. И, воспев, пошли на гору Елеонскую.
4. Предсказание об отречении Петра
ХОР: Странствия Владычня и безсмертныя трапезы на горнем месте высокими умы, вернии, приидите насладимся, возшедша Слова, от слова научившеся, Егоже величаем. (Гостеприимства Владыки и бессмертной трапезы на высоком месте, верные, придите, насладимся, возвышенными помыслами познав превысшее Слово от Самого Слова, Которое мы величаем.)
ЕВАНГЕЛИСТ (Мф. 26:31-35): Тогда говорит им Иисус: все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь, ибо написано: поражу пастыря, и рассеются овцы стада; по воскресении же Моем предварю вас в Галилее. Петр сказал Ему в ответ: если и все соблазнятся о Тебе, я никогда не соблазнюсь. Иисус сказал ему: истинно говорю тебе, что в эту ночь, прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня. Говорит Ему Петр: хотя бы надлежало мне и умереть с Тобою, не отрекусь от Тебя. Подобное говорили и все ученики.
5. Иисус в Гефсиманском саду
МЕЦЦО-СОПРАНО: Чертог Твой вижду, Спасе мой, украшенный, и одежды не имам, да вниду в онь. (Чертог Твой уготованный вижу, Спаситель мой, но не имею одежды, чтобы войти в него.)
ЕВАНГЕЛИСТ (Мф. 26:36): Потом приходит с ними Иисус на место, называемое Гефсима
