Сердце было потеряно навеки у придорожной канавы. Учебное пособие «Сборник заданий для практических занятий по дисциплине «Русский язык

развесил, развешенный; развешать – развесил, развешанные; купить

- купил, купленный; бросить - бросил, брошенный; увенчать - увенчал, увенчанный; обещать - обещал, обещанный; поразить - поразил, пораженный; обстрелять - обстрелял, обстрелянный; подстрелить - подстрелил, подстреленный; затеять - затеял, затеянный; раскроить - раскроил, раскроенный по швам; высмеять

- высмеял, высмеянный; посеять - посеял, посеянный в прошлом месяце; склеить - склеил, склеенный намертво; обвешать - обвешал, обвешанный; обвесить - обвесил, обвешенный; утешить - утешил, утешенный.

№ 268. 1) Тесто хорошо замешено (замесить). Он был замешан (замешать) в неприятную историю. 2) Стены комнаты были оклеены (оклеить) светлыми обоями. 3) Потерянная (потерять) книга нашлась. 4) Замеченные (заметить) вовремя ошибки удалось быстро исправить. 5) На засеянных (засеять) ранней весной полях дружно появились первые всходы. 6) Работа была окончена (окончить) своевременно. 7) Белье было быстро высушено (высушить) ветром. 8) Лекция прослушана (прослушать) с глубоким вниманием.

№ 269. 1) Школьный драматический кружок, руководимый (страд.) артистом городского театра, готовит новую постановку. - Артист, руководящий (действ.) школьным драматическим кружком, тщательно разъясняет роль каждому участнику спектакля. 2) Юннаты, проделавшие (действ.) работу по расширению пришкольного сада, написали о своем опыте в школьную стенгазету. - Большая работа, проделанная (страд.) юннатами, была подробно описана в школьной стенгазете. 3) Девушка, прочитавшая (действ.) новую книгу, рассказывала

StudyPort подругам о своем впечатлении от нее. - Новая книга,. прочитаннаяru (страд.) девушкой, была написана ярко и увлекательно 4) Новый

прибор, изобретенный (страд.) инженером, имеет большую ценность.

Инженер, изобретший (действ.) новый прибор, получил премию. 5) Ветер, гонящий (действ.) облака, не утихал ни на минуту - Облака, гонимые (страд.) ветром, быстро неслись по небу.

№ 270. 1) Чуть шелестят листья берез, едва колеблемые (колебать) ветром. 2) Зарево на дальних высотах трепещущим (трепетать) румянцем отразилось. 3) На мысли, дышащие (дышать) силой, как бисер, нижутся слова. 4) Люблю дымок спаленной жнивы, в степи ночующий (ночевать) обоз и на холме средь желтой нивы чету белеющих (белеть) берез. 5) Русалка плыла по реке голубой, озаряема (озарять) полной луной. 6) И вдруг перед витязем пещера; в пещере свет. Он прямо к ней идет под дремлющие (дремать) своды. 7) После черного подземелья необычайно ярким кажется отраженный снегами, режущий (резать) глаза свет. 8) Добываемый (добывать)

уголь льется непрерывным потоком, грохочущим (грохотать) водопадом валится в трюмы приставшего к пристани корабля. 9) Пышущее (пыхать) здоровьем лицо Марии Андреевны покрылось бледностью. 10) Время от времени впереди на полотне появлялся машущий (махать) флажком связист. 11) Внезапно раздался топот скачущей (скакать) лошади.

№ 271. Мы выходим на лед , покрытый уже исслеженным снегом , ступаем на снег. Скользя по осыпающимся камням , поднимаемся на высокую насыпь , протянувшуюся вдоль открытого, голого берега. Поправив за спиной ружье, застегнув плотно куртку, борясь с тугим, дующим в лицо ветром , я иду берегом. Я смотрю на камни , грудою свалившиеся с берега в море. Солнечный луч, прорвавшись, освещает край черной, нависшей тучи . Я поднимаю бинокль, вглядываюсь в зыблющуюся глубину мертвой пустыни. В белом, сверкающем поле движется желтоватое пятно. Чуждый окружающему миру , маячит в снеговой дымке «Седов».

День и ночь, ночь и день между берегом и кораблем бегает шлюпка , нагруженная для устойчивости ящиками с винтовочными патронами. Хозяева строящейся станции по очереди сменяются на руле.

Покрытый - причастие.

1. От глагола - покрыть.

2. Н.ф. - покрытый.

3. Пост. признаки: страдательное, прош. вр., сов. вид.

4. Непост. признаки: полное, вин. пад., ед. ч., муж. р.

5. Лед (како й ?) покрытый .

Исслеженным - причастие.

1. От глагола - исследить. StudyPort 2. Н.ф. - исслеженный. .ru

3. Пост. признаки: страдательное, прош. вр., сов. вид. 4. Непост. признаки: полное, тв. пад, ед. ч., муж. р. 5. Снегом (каким?) исслеженным .

Осыпающимся - причастие. 1. От глагола - осыпаться. 2. Н.ф. - осыпающийся.

3. Пост. признаки: действительное, наст. вр., несов. вид. 4. Непост. признаки: дат. пад., мн. ч.

5. Камням (каким ?) осыпающимся . Дующим - причастие.

1. От глагола - дуть.

2. Н.ф. - дующий.

3. Пост. признаки: действительное, наст. вр., несов. вид.

4. Непост. признаки: тв. пад., ед. ч., муж. р.

5. Ветром (каким?) дующим .

Протянувшуюся - причастие.

1. От глагола - протянуться.

2. Н.ф. - протянувшийся.

3. Пост. признаки: действительное, прош. время., сов. вид.

4. Непост. признаки: вин. пад., ед. ч., жен. р.

5. Насыпь (каку ю ?) протянувшуюся .

№ 272. 1) Основа´ть - осно´ванн ый - осно´ван - осно´ван а - осно´ ван о - осно´ван ы; прикова´ть - прико´ванн ый - прико´ван - прико´ ван а - прико´ван о - прико´ван ы; изжева´ть - изже´ванн ый - изже´ ван - изже´ван а - изже´ван о - изже´ван ы.

2) Водвори´ть - водворе´ нн ый - водворе´н - водворен а´ - водворен о´ - водворен ы´ ; внедри´ть - внедре´нн ый - внедре´н - внедрен а´ - внедрен о´ - внедрен ы´ ; заключи´ть - заключе´нн ый - заключе´н - заключен а´ - заключен о´ - заключен ы´ ; испе´чь - испече´ нн ый - испече´н - испечен а´ - испечен о´ - испечен ы´ ; перевезти´

Перевезе´ нн ый - перевезе´н - перевезен а´ - перевезен о´ - перевезен ы´ ; просвети´ть - просвеще´нн ый - просвеще´н - просвещен а´

Просвеще н о´ - просвещен ы´ ; посвяти´ть - посвяще´нн ый - посвяще´н - посвящен а´ - посвящен о´ - посвящен ы´ ; реши´ть - реше´ нн ый - реше´н - решен а´ - решен о´ - решен ы´ .

3) Восстанови´ть - восстано´вле нн ый - восстано´влен - восстано´ влен а - восстано´влен о - восстано´влен ы; доба´вить - доба´вленн ый

Доба´вле н - доба´влен а - доба´влен о - доба´влен ы; допили´ть - допи´ленн ый - допи´лен - допи´лен а - допи´лен о - допи´лен ы; заучи´ ть - зау´ченн ый - зау´чен - зау´чен а - зау´чен о - зау´чен ы; обстри´ чь - обстри´женн ый - обстри´жен - обстри´жен а - обстри´жен о -

обстри´жен ы; предусмотре´ть - предусмо´тренн ый - предусмо´трен - StudyPort предусмо´трен а - предусмо´трен о - предусмо´трен ы. .ru № 273. В «Онегине» все части органически сочленены , в избранной

рамке романа своего Пушкин исчерпал всю свою идею, и поэтому в нем ни одной части нельзя ни изменить, ни заменить. «Герой нашего времени» представляет собой несколько рамок, вложенных в одну большую раму, которая состоит в названии романа и единстве героя. Части этого романа расположены сообразно с внутреннею необходимостью; но как они суть только отдельные случаи из жизни хотя одного и того же человека, то могли б быть заменены другими, ибо вместо приключения в крепости с Бэлой или в Тамани могли б быть подобные же и в других местах, и с другими лицами, хотя при одном и том же герое. Но тем не менее основная мысль автора дает им единство, и общность их впечатления поразительна.

№ 274. I. Раненый боец - израненный солдат; сеяная мука - посеянное зерно; кипяченая вода - вскипяченное молоко; крашеный пол - покрашенный забор; кошеный или некошеный клевер -

скошенная трава; стреляный воробей - подстреленная птица; пуганая ворона - испуганная лошадь; гашеная или негашеная известь

- погашенный костер; тканая скатерть - вытканный ковер; жженый кофе - сожженное письмо; копченая колбаса - закопченные стены; балованный ребенок - избалованное дитя - девочка избалована родителями; кованый меч - некованое железо - скованные движения; стриженый мальчик - стриженные под польку волосы

- остриженная голова; дистиллированная вода; линованная тетрадь; асфальтированная улица.

II. Воспитанный - воспитанн ица; вареный - варен ик; масленый - маслен ица; посланный - посланн ик.

№ 275. I. 1) День был серый и ветреный. Кругом пустынные жнивья и пашни. 2) В небольшом, оклеенном белым, совершенно пустом зале было светло, пахло масляной краской, на блестящем, крашеном полу у стены стояли две китайские вазы. 3) На конюшни, сараи и кухни были употреблены полновесные бревна, определенные на вековое стояние... Все было пригнано плотно и как следует. 4) С отчаянным криком Никита кинулся на пол. 5) Смышленый мальчишка понравился матросу. 6) В сенях встретила его [Дубровского] няня и с плачем обняла своего воспитанника. 7) Что такое станционный смотритель? Сущий мученик четырнадцатого класса. 8) Зала и гостиная были темны.

II. 1) Иван Ильич и Даша поселились на хуторе в мазаной хате. 2) Алексей развернул тряпочку, вынул вороненые часы. 3) Его нечесаные волосы ниспадали на глаза целой волной. 4) В доме были высокие комнаты с выбеленными стенами и некрашеными полами.

5) Никогда не забуду я эту сказочную прогулку среди высоких со- StudyPort сен по песку, смешанному с хвоей. 6) Свеча была. погашенаru .

7) Степь была пустынна, ужасающе тиха.

№ 276. Иногда я заставал его [Карла Ивановича] и в такие минуты, когда он не читал; очки спускались ниже на большом орлином носу, голубые полузакрытые глаза смотрели с каким-то особенным выражением, а губы грустно улыбались. В комнате тихо; только слышно его равномерное дыхание и бой часов с егерем. На другой стене висели ландкарты, все почти изорванные, но искусно подклеенные рукою Карла Ивановича. На третьей стене, в середине которой была дверь вниз, с одной стороны висели две линейки: одна - изрезанная, наша, другая - новенькая, собственная, употребляемая им более для поощрения, чем для линования, с другой - черная доска.

В середине комнаты стоял стол, покрытый оборванной черной клеенкой, из-под которой во многих местах виднелись края, из-

резанные перочинными ножами. Кругом стола было несколько некрашеных, но от долгого употребления залакированных табуретов. Последняя стена была занята тремя окошками. Вот какой был вид из них: прямо под окнами дорога, на которой каждая выбоина, каждый камешек, каждая колея давно знакомы и милы мне; за дорогой - стриженая липовая аллея, из-за которой кое-где виднеется плетеный частокол; через аллею виден и луг. (Повествование с элементами описания. )

№ 277. I. Свирепеть - свирепея; кричать - крича; бежать – нельзя; грохотать - грохоча; проповедовать - проповедуя; заведовать - заведуя; тормозить - тормозя; беречь – нельзя; заглядывать - заглядывая; бить – нельзя; быть – будучи; признавать - признавая; визжать - визжа; метить - метя; метать - метая; роптать - ропща; стрекотать - стрекоча; мерзнуть – нельзя; волноваться - волнуясь.

II. Вынести - вынеся; развеять - развеяв; развить - развив; обессилеть - обессилев; обессилить - обессилив; сберечь – сберегши; прикоснуться - прикоснувшись; запрячь – запрягши; запереть - заперев, заперши; отречься - отрекшись; встретить - встретивши; увести - уведя; выгрести - выгребши, выгребя; запыхаться - запыхавшись; присесть - присев; сбежать - сбежав; оставаться - оставшись, сплести - сплетя.

№ 278. 1) Чуть свет я вставал и, наскоро напившись чаю, пускался в путь. 2) Выбрав где-нибудь сухой песчаный берег, я приказывал лодке причаливать к нему. 3) Большими спиральными кругами на-

чал спускаться он [орлан] из-под облаков и, сев спокойно на землю,

StudyPort тотчас унял спор и драку между воронами, принявшись. сам ru доедать остаток рыбы. 4) Обиженные вороны сидели вокруг, каркали, не

смея подступить к суровому царю, и только изредка урывали сзади небольшие кусочки. 5) Оставив деревню Никольскую, я поплыл вниз по реке. 6) Ночью горящие палы представляют великолепную картину. Извиваясь змеей, бежит огненная струя и вдруг, встречая массы более сухой и высокой травы, вспыхивает ярким пламенем и опять движется далее узкой лентой. 7) Поднявшись с восходом солнца и указав направление, по которому нужно идти, мы отправились с товарищем вперед.

Унял - глагол.

1. Н.ф. - унять.

2. Пост. признаки: сов. вид, 1 спр., переход., невозв.

3. Непост. признаки: изъявит. накл., ед. ч., прош. вр., муж. р.

4. Он (что сделал?) унял .

Принявшись - деепричастие.

1. От глагола приняться.

2. Сов. вид.

3. Неизменяемость.

4. Унял (как?) принявшис ь ...

№ 279. 1) Дойдя до реки, мы устроили привал. 2) Плывя в лодке, путешественники видели по берегам реки множество птиц. 3) Заметив со всех сторон лодки и людей, стадо диких коз бросилось врассыпную. 4) Собираясь в поход, ребята тщательно продумали все детали путешествия. 5) Подъезжая к станции, пассажиры забеспокоились и стали собирать вещи. 6) Набирая скорость, поезд быстро приближался к горному перевалу.

№ 280. 1) | Оставшись одн а| , она [Ниловна] подошла к окну и встала перед ним, | гляд я на улицу| . 2) В сенях зашаркали чьи-то шаги, мать вздрогнула и, | напряженно подняв брови | , встала. 3) | Улыбаясь| , она прислушивалась к разговору в комнате. 4) Он [Челкаш] пошел, | пошатываясь и все поддерживая голову ладонью левой руки | , а | правой дерга я свой бурый ус | . 5) Он шел, | не торопяс ь, твердо ударяя ног а- ми в землю | . 6) Маленький Федя, | слуша я чтение | , беззвучно двигал губами, | точн о повторяя слов а книги| , а его товарищ согнулся, | постави в локт и на колена | , и | подпирая скулы ладонями | , задумчиво улыбался. 7) Мать, | стараяс ь не шуметь посудой | , наливала чай и вслушивалась в плавную речь девушки. 8) Толпа солдат вздрогнула

и растворилась, как две половины деревянных ворот; | танцуя и фыркая| , между ними проехали лошади, раздался крик офицера.

№ 281. 1) Я не раз безудержно смеялся, глядя комедию «Ревизор».

StudyPort 2) Читая пьесу, я живо представлял себе ее персонажей. 3)ru После просмотра такой постановки сразу напрашивается вывод о жизни за

стенами костылевской ночлежки. 4) Приехав из города, Давыдов столкнулся с рядом трудностей. 5) Множество городов и деревень было уничтожено фашистами, лишившими тем самым население крова. 6) На входе в кочегарку нас обдало жаром. 7) Услышав о разведке, Петя повеселел.

1. Непоэтическое изложение стихотворения Некрасова «Несжатая полоса».

2. Восприятие Некрасова.

3. Доказательство силы слова, творческого процесса.

I. Творческий процесс - вещь неизмеримо более сложная, нежели умение стандартно пользоваться так называемыми правилами стихосложения…

Здесь я хотел бы привести один пример. Я сошлюсь на известное стихотворение Некрасова «Несжатая полоса». Как вы помните, содержание его таково: наступила поздняя осень, а в поле все еще стоит несжатая крестьянская полоса. Не сжата она потому, что ее хозяин надорвался на работе и тяжко заболел.

Я изложил это событие довольно точно, но в моей передаче оно все же не производит ровно никакого впечатления.

В данном случае я это сделал нарочно: сделал для того, чтобы показать , как много зависит от поэта, от того духовного поэтического «вклада», который он вносит в жизненный материал, положенный в основу произведения.

: , (чтобы…), (как…), (который…).

II. Теперь посмотрим, как это же событие воспринял и передал читателю Некрасов...

С первых же строк вас берет за сердце какая-то щемящая боль, хотя вы вначале, может быть, даже и не знаете, для чего поэт начал свой разговор. Вас охватывает жалость к этой одинокой крестьянской полоске, которую «и буря, и заяц топчет, и птицы разоряют».

И чем дальше вы читаете, тем все ощутимей, все ярче встает перед вами образ русского мужика, задавленного нуждой и непосильной работой, и не только образ данного конкретного мужика, о котором говорится в стихотворении, но и образ всех подобных ему, образ тогдашней деревни, подневольной, нищей, разоренной, темной...

Дело все в том, что Некрасов за, казалось бы, рядовым, незначительным фактом увидел гораздо больше того, что можно увидеть при поверхностном рассмотрении. Светом своего поэтического та-

StudyPort ланта он проник в него и осветил те его стороны, которые. наru первый взгляд были незаметны. Он нашел в своем сердце такие взволно-

ванные, такие проникновенные поэтические слова, которым нельзя не поверить. Это были слова глубоко прочувствованные, выношенные, слова, если хотите, выстраданные. Это были те единственные, незаменимые слова, при помощи которых только и можно было с наибольшей полнотой и убедительностью сказать то, что хотел ска-

зать Некрасов. (Рассуждение, художественный стиль.)

№ 283. Дистиллированный, компоновать, комбинировать, следующий, будущность страны, сведущий, аннулировать результаты, апеллировать, мультипликационный, стипендия, коллоквиум, сенсация, сенсационный репортаж, селекция, селекционный.

№ 284.

Спокойно - наречие.

1. Наречие образа действия.

2. Прошла (как?) спокойн о .

Справа - наречие.

1. Наречие места.

2. Послышался (гд е ?) справ а. Невысоко - наречие.

1. Наречие места.

2. Стояла (ка к ?) невысоко. Заново - наречие.

1. Наречие образа действия.

2. Началось (как?) занов о . По-осеннему - наречие.

1. Наречие образа действия.

2. Багрового (как?) по-осеннему .

Спокойно, справа, невысоко, заново, по-осеннему.

№ 285. 1) Море взволнованно. 2) Охотник взволнованно рассказывал о встрече с медведем. 3) Дитя испугано неожиданным выстрелом. 4) Ребенок испуганно вскрикнул. 5) Все в этом деле взвешенно и обдуманно. 6) Докладчик отвечал на вопросы не спеша, обдуманно. 7) Выступление было организовано драматическим кружком школы. 8) Выступление прошло очень организованно, по строгому плану. 9) Мой товарищ - всесторонне развитой человек. 10) На запасных путях, у разбросанных вагонов, где временно жили железнодорожники, копаются в песке дети. 11) Я очень ветрено, быть может, поступила.

№ 286. 1) Лошади шарахнулись и рванулись вскачь. 2) Филофей не-

сколько раз провел рукой наотмашь. 3) Было далеко за полночь. StudyPort 4) Она [Наташа] распахнула настежь окно. 5) Черные тучи. , ru сплошь покрывшие небо, тихо сеяли мелкий дождь. 6) Петр упал навзничь.

7) Мимо прошел последний вагон и покатился прочь. 8) Анна Сергеевна недавно вышла замуж. 9) Уж небо осенью дышало. 10) И стало спорить ей [Неве] невмочь.

№ 287. 1) Налево был угрюмый лес, направо Енисей. 2) Смотри, гроза поднимается слева. 3) Русское население издавна живет на Белом море. 4) Снова тучи надо мною собралися в вышине. 5) Обстоятельства разлучили их надолго. 6) Береги честь смолоду. 7) Кирила Петрович заезжал запросто в домишко своего старого товарища. 8) Стало сызнова смеркаться; средний брат пошел сбираться. 9) Гостиная и зала понемногу наполнялись гостями. 10) У Кати для раздумья времени было досыта. 11) Нева точно спала; изредка, будто впросонках, она плеснет легонько волной о берег и замолчит. 12) Представители враждебной стороны вели себя на конференции

вызывающе. 13) Он поглядел на меня и угрожающе поднял руку. 14) Публика горячо аплодировала певцу.

№ 288. Никому ´ (мест) не говорить, ни к кому ´ (мест) не обращаться, никуда ´ (мест нар)не ездить; никого ´ (мест) не спрашивать, ни от кого ´ (мест) не зависеть, ниотку´да (мест нар) не получать писем; не´кем (мест) заменить, не´ с кем (мест) переслать, не´где (мест нар) разместить; не´ о чем (мест) говорить, ни о че ´м (мест) не спорить, не´зачем (мест нар) понапрасну беспокоиться; не´кого (мест) позвать, не´ от кого (мест) ждать телеграммы; не´откуда (мест нар) позвонить по телефону, нима´ло (мест нар) не беспокоиться, ниско´лько (мест нар) не волноваться, ничу´ть (мест нар) не тревожиться, приобрести не´ сколько (мест нар) книг, никогда ´ (мест нар) не унывать, ни от чего ´ (мест) не падать духом, ничего ´ (мест) не скрывать.

№ 289. 1) Настала ночь. Никто´ во граде очей бессонных не смыкал. 2) Обломовцы ниотку´да не получали новейших известий, да и не´откуда их было получать. 3) Сочувствий он [Лучков] ни в ко´м возбуждать не мог. 4) Не´сколько тощих ракит боязливо спускаются по песчаным его [оврага] бокам. Невеселый вид, не´чего сказать. 5) Ни в како´е время Колотовка не представляет отрадного зрелища. 6) Он [Моргач] не´когда был кучером. 7) Я остался ни с че´м, ни при че´м. 8) Но скалы, и тайные мели, и бури ему ни по че´м. 9) Дожди иногда лились потоками, но ниско´лько не прохлаждали атмосферы.

№ 290. Анна Сергеевна была довольно странное существо. Не имея никаких предрассудков, не имея даже никаких сильных верований, она ни перед чем не отступала и никуда не шла. Она многое ясно видела, многое ее занимало, и ничто не удовлетворяло ее вполне, да

она едва ли и желала полного удовлетворения. Ее ум был пытлив и StudyPort равнодушен в одно и то же время; ее сомнения не утихали. никогдаru до забывчивости и никогда не дорастали до тревоги. Не будь она

богата и независима, она, быть может, бросилась в битву, узнала бы страсть.

Но ей жилось легко, хотя она и скучала подчас, и она продолжала провожать день за днем, не спеша и лишь изредка волнуясь.

(, (хотя…), и .) Радужные краски загорались иногда и у ней перед глазами, но она отдыхала , когда они угасали, и не жалела о них.

(, но [ ,(когда…) ].) Воображение ее уносилось даже за пределы того, что по законам обыкновенной морали считается дозволенным; но и тогда кровь ее по-прежнему тихо катилась в ее обаятельно стройном и спокойном теле.

настоящему понравился ей [Даше] только Телегин. 4) Небо повесеннему безоблачно, и ослепительно блестит степь. 5) Малопомалу стемнело. 6) Говорил Гречкин многозначительно, поволжски окая. 7) Ямщики засвистели по-степному, сытые тройки рванули вскачь. 8) Печорин чуть-чуть побледнел и отвернулся. 9) По-прежнему качается пароход. 10) Боцман все-таки поступил по-своему. 11) Герман волею-неволею согласился быть моим помощником. 12) В чертах у Ольги жизни нет, точь-в-точь в Вандиковой Мадонне. 13) Где-то, когда-то, давно-давно тому назад я прочел одно стихотворение. 14) Он [Андрей Болконский] предполагал, вопервых, сосредоточить всю артиллерию в центре, во-вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. 15) Покрытая багровым облаком всходила луна и еле-еле освещала дорогу.

№ 292. Жить по-новому, запомнить крепко-накрепко, говорить с глазу на глаз, исполнить точка в точку, хлопотать по-пустому, тратить время попусту, пойти куда-либо, знать мало-мальски, приделать ши- ворот-навыворот, приехать нежданно-негаданно, продвигаться шаг за шагом, прибыть вовремя, выдать уголь на-гора, согласиться в конце концов, распределить поровну, сделать получше и покрасивее, ворочаться с боку на бок, сегодня, по-видимому, будет дождь.

№ 293. Навсегда запомнить, перенести на послезавтра , отложить до завтра , жить напротив , видеть насквозь , свести на нет , сохранить доныне , сложить вдвое , разделить надвое , идти по одному , думать по-своему , плыть по двое , увеличиваться понемногу , сказать сгоряча , биться врукопашную , окончить вничью , действовать в открытую , решить в общем , говорить вообще .

StudyPort Слышится сверху, прыгнуть вверх, посмотреть наверх.ru Подойти снизу, спуститься вниз, виднелось внизу.

Обогнать спереди, идти впереди, знать наперед. Ударить сбоку, подвинуться вбок, повернуться набок

№ 295. Мчаться ввысь, нырнуть вглубь, посмотреть вдаль, расти

вширь, встать вокруг, вовек не попасть, не понять вначале, вновь удариться.

№ 296. Запомнить навек, навеки, записаться накануне, прийти тотчас, побежать вдогонку, разбить вдребезги, сгореть дотла, обращаться запанибрата, подготовить исподволь, смотреть исподлобья, ударить исподтишка, схватить в охапку, глядеть в упор, рассчитывать наверняка, считать подряд, соскочить на ходу, стрелять на лету, спрашивать поодиночке, собираться спозаранку, измучиться вконец, сделать в отместку, покупать нарасхват, нужно до зарезу, работать без устали, танцевать до упаду, заполнить до отказа.

на русском языке от С.Волкова. (Копипаст - а как иначе с диктантами поступать?)

Еще один диктант на засыпку, теперь на Ь после шипящих (95-й год). Вдруг кому-то будет нужно.

Было далеко за полночь. Кругом стояла предрассветная тишь, лишь прибрежный камыш тихо шуршал да где-то кричал сыч. В этот час сторож правительственных дач Лукич был не прочь прилечь отдохнуть. «Иначе не будешь бодр и свеж и не сможешь уберечь хозяйское добро от полчищ воров», -- убеждал он себя, снимая с плеч тяжелую двустволку и заворачиваясь в утепленный плащ.
И вот, когда держать глаза открытыми стало уже невмочь, внимание сторожа привлек доносившийся откуда-то тихий плач. Лукич пошел к калитке, распахнул ее настежь и вышел на пустынный речной пляж. Вглядевшись в ночь, он увидел, что среди куч мусора и дождевых луж на песке лежит человек, подложив под голову кирпич. «Ишь ты! Бомж» -- сказал себе Лукич и грозно крикнул: «Эй, ты, старый хрыч! Ты чего тут валяешься? Пошел прочь! Кыш отседова!»
Мужчина медленно встал и повернулся к сторожу. Лукич не упал навзничь от ужаса лишь потому, что сзади его поддержал забор. Бомж был не кто иной, как всесильный муж комендантши дач Кузьмич. Что привело его в эту глушь в такую пору, Лукич постичь не мог. «Есть ли у тебя нож? - диким голосом завыл вдруг Кузьмич. - Отрежь мне бороду! Утешь меня!»
Хотя Лукич был высок и могуч для своих восьмидесяти лет, а муж комендантши хил и узкоплеч, по телу сторожа пробежала дрожь. «Ты бредишь, Лукич?» -- спросил он сам себя и ущипнул за нос, но это не помогло. «Почему ты не хочешь мне помочь?» -- провыл Кузьмич зловеще и медленно двинулся к Лукичу. «Финиш!» -- подумал Лукич и закрыл глаза. Но в эту секунду пелену туч внезапно прорвал первый луч солнца, и мираж исчез.

Еще один диктант на засыпку из 1994 года -- на сложные слова (с двумя корнями), дефисы и слитно-раздельное написание.

Глубокоуважаемые коллеги!

701-
Как безжалостна жизнь была к тебе,
Так пусть же будут благосклонны небеса.

702-
Иль жизнь иль смерть, как
Бог решит за нас,

703-
Мы рано тебя потеряли,
Разлука с тобой тяжела,

704-

Твои глаза, улыбка, руки,

705-
И где ангел их душу излечит,

706-
Не жизни жаль, а жаль того огня,
Что, просияв над целым мирозданьем,
Исчезнет в ночи, плача и скорбя.

707-
Расстались мы.
Болезнь тебя сразила.
С собой в могилу унесла
Страданье, боль, надежду и любовь,
И светлый ум, и доброту, и память.
Но ждёт тебя дорога впереди
В иную жизнь — без боли и страданий.

708-
Погас твой светлый ум,
И сердце перестало биться,
Но память о тебе жива
И трудно нам с потерею смириться.

709-
Жизнь мерзка и пуста,
И счастья в ней не будет,
Сожгу себя дотла,
А там пусть Бог рассудит.
Кто прав, кто виноват,
Кто подло жил, кто честно.
Мы судим наугад,
Ему же всё известно.

710-
Звезда взошла, сверкнула и погасла,
Не гаснет лишь очей любимый свет,
Где память есть, там слов не надо.

711-
К твоей безвременной могиле,
наша тропа не зарастет.
Родной твой образ,
образ милый,
всегда сюда нас приведет.

712-
Как трудно подобрать слова,
Чтоб ими нашу боль измерить.
Ты с нами будешь навсегда.

713-
Короткий век. бывает больше,
Бывает меньше, Не в том суть,
И время вспять не повернуть.
Но ты прошла свой путь достойно
И время прожито не зря.
Ты солнце, воздух и заря.

Лишь память о тебе навечно
Останется у нас в сердцах.

714-
Мы рано тебя потеряли,
Разлука с тобой тяжела,
Но образ твой светлый и милый
В памяти нашей всегда.

715-
Великой скорби не измерить,
Слезами горю не помочь.
Тебя нет с нами, но навеки

716-
Сердце погасло, будто зарница,
Боль не притушат года,
В памяти нашей всегда.

717-
Не дочитана книга,
Не закончена мысль.
Так внезапно и рано
Оборвана жизнь.

718-
Пусть дали твои безбрежные
Укутаны будут в цветочную замять,
Пусть будут светлы твои сны безмятежные,
Как о тебе наша светлая память.

719-
Прости, что нам под небом звёздным
К твоей плите носить цветы.
Прости, что нам остался воздух,
Каким не надышалась ты.

720-
Помолчим над памятью твоей,
Затаив потери боль и горечь.

721-
Ты не уйдёшь из жизни нашей,
Пока мы живы — с нами ты.

722-

723-
Как жаль, что жизнь твоя была такой короткой,

724-
На земле тебя нет,
Но в душе навсегда
Будет память жива о тебе.

725-
Как трудно подобрать слова,
Чтоб ими нашу боль измерить.
Не можем в смерть твою поверить,
Ты с нами будешь навсегда.

726-
Земной твой путь
Уставлен был шипами,
Небесный путь украшен
Будет пусть цветами.

727-
Нам не вернуть тебя слезами,
А сердцем мы всегда с тобой.

728-
Целуем мы твои глаза,
Прильнём к любимому портрету,
А по щеке течёт слеза,
Конца и края скорби нету.

729-

730-
Чтоб тебе её подарить.

731-
Родных и близких.

732-
Не выразить словами
Всей скорби и печали.
В сердцах и в памяти
Всегда ты с нами.

733-
Ты трагический погибла
Не простившись с нами.
Вспоминаем мы тебя Горькими слезами.

734-
Прости, что жизнь твою я не спасла,
Вовек не будет мне покоя.
Не хватит сил, не хватит слёз,
Чтобы измерить моё горе.

735-
Тот день, когда твой взор угас,
И сердце перестало биться,
Стал самым чёрным днём для нас

736-
Когда твой ясный взор погас
И сердце перестало биться,
И мы не можем с ним смириться.

737-
Тепло души твоей
Осталось вместе с нами.

738-
Мы без тебя -
Всегда с тобой.

739-

740-
Мы знаем -
Тебя невозможно вернуть,
Но душа твоя с нами.

741-
Тебя уж нет, а мы не верим,
В душе у нас ты навсегда.
И боль свою от той потери
Не залечить нам никогда.

742-
Ещё не раз вы вспомните меня
И весь мой мир, волнующий и странный,
Нелепый мир из песен и огня,
Но меж других единый, не обманный.

743-

Но память о тебе осталась,
И будем мы её хранить.

744-
Твой милый образ незабвенный
Пред нами он везде, всегда,
Непостижимый, неизменный,
Как ночью на небе звезда.

745-
Пусть неизбежен жизни круг
Пока же он не завершился,
Мы помнить будем о тебе
И мыслями с тобой делиться.

746-

747-

748-

749-

750-
Настало время быть в покое.
Взяла земля своё земное.
Но, как же трудно нам тебя терять,
Смириться с горем, жить опять.

751-
Заря твоей жизни
Еле взошла, Как злая судьба,
Твою жизнь унесла.

752-
Заря твоей жизни еле взошла,
Как злая судьба, твою жизнь унесла.

753-
Твой вечный покой -
Наша вечная боль

753-
Уйдя из жизни все еще живешь,
Ты, в наших помыслах, мечтаньях.

754-
Человеку, который увидел ангела.

755-
Как трудно подобрать слова,
Чтоб ими нашу боль измерить.
Не можем в смерть твою поверить,
Ты с нами будешь навсегда.

756-
К твоей безвременной могиле,
наша тропа не зарастет.
всегда сюда нас приведет.
Короткий век. бывает больше,
Бывает меньше, не в том суть,
А в том, что без тебя так больно,
И время в спять не повернуть.
Но ты прошёл свой путь достойно
И время прожито не зря.
Ты солнце, воздух и заря.
Ведь на земле ничто не долговечно,
Всё тленно, и в итоге — прах,
Лишь память о тебе навечно
Останется у нас в сердцах.

757-
Ужасный миг судьбы жестокой

758-
Великой скорби не измерить,
Слезами горю не помочь.
Тебя нет с нами, но навеки
В сердцах ты наших не умрёшь.

759-
Сердце погасло,
будто разница,
Боль не притушат года,
Образ твой вечно будет храниться
В памяти нашей всегда.

760-
Не дочитана книга,
Не закончена мысль.
Так внезапно и рано
Оборвана жизнь.

761-
Помолчим над памятью твоей,
Затаив потери боль и горечь.

762-
Ты не уйдёшь из жизни нашей,
Пока мы живы — с нами ты.

763-
Как по весне теряют сок берёзы,
Так по тебе у нас печаль и слёзы.

764-
Как жаль,
что жизнь твоя была такой короткой,
Но вечной будет память о тебе.

765-
На земле тебя нет,
Но в душе навсегда
Будет память жива о тебе.

766-
Мы гордимся твоей жизнью
И скорбим о твоей смерти.

767-
Твой вечный покой -
Наша вечная боль.

768-
Как трудно подобрать слова,
Чтоб ими нашу боль измерить.
Не можем в смерть твою поверить,
Ты с нами будешь навсегда.

769-
Земной твой путь
Уставлен был шипами,
Небесный путь украшен
Будет пусть цветами.

770-
Нам не вернуть тебя слезами,
А сердцем мы всегда с тобой.

771-
Пусть этот печальный безмолвный гранит
Твой образ навеки для нас сохранит.

772-
Как много твоего осталось с нами,
Как много нашего ушло с тобой.
Горе нежданное, горе немерено,
Всё дорогое в жизни потеряно.
Жаль, что жизнь нельзя повторить,
Чтоб тебе её подарить.

773-
Не выразить словами
Всей скорби и печали.
В сердцах и в памяти
Всегда ты с нами.

774-
Как прежде рдеет кисть рябины,
Трубят над лесом журавли,
И, кажется, что если крикну,
То отзовёшься ты в дали.

775-
Когда твой ясный взор погас
И сердце перестало биться,
Стал самым страшным днём для нас
И мы не можем с ним смириться.

776-
Тепло души твоей
Осталось вместе с нами.

777-
В благодарной памяти
Навсегда останутся
Твои душевность, красота,
Нежность, ласка, доброта.

778-
Мы без тебя -
Всегда с тобой.

779-
Не в днях прошедших твоя жизнь,
А в днях, что в памяти остались.

780-
Мы знаем -
Тебя невозможно вернуть,
Но душа твоя с нами.
Ты ей озаряешь наш жизненный путь,
А нам остаётся лишь вечная память.

781-
Тебя уж нет, а мы не верим,
В душе у нас ты навсегда.
И боль свою от той потери
Не залечить нам никогда.

782-
Всем, кого знала
в кусочках жизнь
Свою отдала.

783-
До боли краток оказался век
Ушла ты слишком рано,
Но в памяти всегда ты будешь с нами
Родной, любимый человек.

784-
На сердце горькая печаль
Лежит, омытая слезами.
Нам тяжело, нам очень жаль,

785-
Уж тропинки травой заросли,
Где когда-то гуляли с тобою,
Только вечная сила любви
И теперь не даёт мне покоя.

786-
Жизнь пронеслась и оборвалась,
Ведь смерть нельзя остановить,
Но память о тебе осталась,
И будем мы её хранить.

787-
Пусть неизбежен жизни круг
Пока же он не завершился,
Мы помнить будем о тебе
И мыслями с тобой делиться.

788-
До боли краток оказался век,
Но в памяти всегда ты будешь с нами.
Родной, любимый человек.
Всю нашу боль не выразить словами.

789-
Ты вечно будешь жить в сердцах
Родных и близких.

790-
Тому, кто дорог был при жизни
От тех, кто помнит и скорбит.

791-
Перед скорбью бессильны слова,
тот не умер, о ком память жива.

792-
Тому, кто дорог был при жизни.
От тех, кто помнит и скорбит.

793-
Последний дар
любви и скорби.

794-
Забыть нельзя,
Вернуть невозможно.

795-
Как много нашего ушло с тобой,
Так много твоего осталось с нами.

795-
Лишь память возвращает нам
отнятое судьбой.

796-
Судьба — беда или счастливый случай,
Иль жизнь иль смерть, как Бог решит за нас,
А он к себе уносит самых лучших,
Кого так не хватает нам сейчас.

797-
Мы рано тебя потеряли,
Разлука с тобой тяжела,
Но образ твой светлый и милый
В сердцах наших будет всегда.

798-
В наших сердцах и в памяти навеки
Останется всё то, что связано с тобой.
Твои глаза, улыбка, руки,
И любящее сердце, хранящее покой.

799-
Уходят туда, где есть город-мечта
И где ангел их душу излечит,
Где горит та звезда и ведёт их туда -
Там где жизнь под названием Вечность.

800-
Такую боль не передать словами,
Она вся в сердце раненом моём.
Жестоко как судьба распорядилась нами,
Не дав остаться на земле вдвоём.
Но в одиночестве своём тоскуя
Под жарким солнцем и когда идут дожди,
Я помню о тебе, тебя люблю я
И говорю тебе: До встречи. Жди!

801-
Горем сердце мое,
Твоя смерть обожгла,
Что мне мир без тебя,
И мирские дела.

802-
Прости! Ещё увидимся опять с тобой

803-
Во дни печали нашей сирой,
К Стопам Творца мы припадем,
Утешит нас Отец Небесный,
И в нем отраду мы найдем.

804-
Не стоит, копаясь в золе,
Искать то, чего не исправить.
Оставьте ушедших земле.
И наша им светлую память.

804-
Как тяжкий груз, несём утраты бремя
Над памятью не властно время,

805-
Не дотянуться рукой,
Ты не будешь со мной,
Твоя смерть разлучила
Навсегда нас с тобой.

806-
И земля вся опустела.

807-
Как капли росы на розах,
На щеках моих слезы.
Спи спокойно, милый сын,
Все тебя мы любим, помним и скорбим.

808-
Великой скорби не измерить,
Слезами горю не помочь.
Тебя нет с нами, но навеки
В сердцах ты наших не умрешь.

809-
Вечно будет о тебе слеза матери,
Грусть отца, одиночество брата,
Скорбь бабушки и дедушки.

810-
Тихо, деревья,
Листвой не шумите.
Мамочка спит, Вы ее не будите.

811-
Ушел ты рано, не простившись,
И не сказавши слова нам,
Как жить нам дальше, убедившись,
Что больше не вернешься ты.

812-
Из жизни ты ушла непостижимо рано,
Родителей печаль гнетет.
В сердцах их кровоточит рана.
Сынишка твой растет, не зная слова мама.

813-
Все было в нем -
Душа, талант и красота.
Искрилось все для нас,
Как светлая мечта.

814-
Когда уходит близкий человек,
В душе остается пустота,
Которую ничем не залечить.

815-
Никто не смог тебя спасти,
Ушел из жизни очень рано,
Но светлый образ твой родной
Мы будем помнить постоянно.

816-
Подкралась злая смерть ко мне,
Ушел от вас я навсегда.
Ох, как хотелось бы мне жить,
Но такова моя судьба

817-
Любовь к тебе,
родной сынок,
Умрет лишь вместе с нами.
И нашу боль, и нашу скорбь
Не выразить словами.

818-
Уйдя из жизни, все еще живешь ты
В наших помыслах, мечтаньях.
Судьбой дарованного не переживешь.
Мы помним о тебе и в радостях и в муках.

819-
Как трудно подобрать слова,
Чтоб ими нашу боль измерить.
Не можем в смерть твою поверить,
Ты с нами будешь навсегда.

820-
К твоей безвременной могиле
Наша тропа не зарастет.
Родной твой образ, образ милый,
Всегда сюда нас приведет.

821-
Скорбь души не выплакать слезами,
Сырой могиле горя не понять.
Как жаль, что твоя жизнь
Была такой короткой,
Но вечной будет память о тебе.

822-
Мы приходим сюда,
Чтоб цветы положить,
Очень трудно, родная,
Без тебя нам прожить.

823-
Снова солнце закрывают тучи,
Снова мы не властны над судьбой.

824-
Умирают навсегда!
И не будет повторенья.
Лишь далёкая звезда
Примет наше отраженье.

825-
В руки Всемогущего Бога,
Творца жизни и смерти
Придаю дух мой.

826-
Воля начинает,
Чувство продолжает,
Разум, доведя до Обсалютного, завершает.

827-
Будьте счастливы, люди!
Жизнь, как солнце — одна!
Пусть ни вьюги,ни зной не остудят
Радостный миг огня.

828-
Вы меня не ждите,
Я к вам не приду.
Ко мне вы не спишите,
Я вас подожду.

829-
Что было, то и теперь есть,
И что будет, то уже было.
И возвратится прах в землю, чем он был,
А дух возвратится к Богу, который дал его.

830-
О, свет надежд!
О, чёрных страхов гнёт!
Одно лишь верно.
Эта жизнь течёт.
Вот истина, а всё остальное ложь.
Цветок, отцветший, вновь не расцветёт.

831-
Живущий под ковром Всевышнего
Под сенью Всемогущего покоится.

832-
Есть вера, побеждающая вечность
А человек — в бессмертии души

833-
Ужасный миг судьбы жестокий
Оставил нам пожизненную скорбь.

834-
Рок судьбы твоей жестокий
Оставил нам пожизненную боль.

835-
Перед скорбью бессильны слова,
тот не умер, о ком память жива.
Нашу скорбь не измерить
И в слезах не излить,
Мы тебя, как живую,
Вечно будем любить.

836-
Мы все скорбим,
Что ты уже не с нами,
Но время не воротится назад.
Хранить мы будем вечно память
В наших любящих сердцах.

836-
Озябшие мы стоим
Под древом без листвы
Сколько же всего -
Плохого и хорошего -
Ждёт нас ещё впереди?
Но ты не бойся -
Открой своё сердце
И смело иди впереди удач и невзгод
А я? И я пойду за тобой.
Ведь мы — это я и ты.

838-
Звёзды не умирают,
Они просто уходят за горизонт.

839-
Кто дорог,
тот не умирает,
Лишь с нами быть перестаёт.

840-
Любимые не покидают.
Лишь с нами быть перестают.

841-
Как тяжкий груз несём утраты бремя,
Мы сохраним любовь и память на года,
Над памятью не властно время
И скорбь нас не покинет никогда.

842-
Без тебя для нас солнце потускнело
И земля вся опустела.

843-
Не дотянуться рукой,
Ты не будешь со мной,
Твоя смерть разлучила
Навсегда нас с тобой.

844-
Не сгладит время
Твой глубокий след.
Всё в мире есть,
Тебя лишь только нет.

845-
Душа устала от предательств
Всеобщей тщны и суеты
И ей искать ли доказательств,
В защиту своей правоты.

846-
Ещё б хоть раз увидеть образ твой любимый,
Услышать голос твой родной.
На это всё б мы поменяли
И жизнь свою,
не думая,
отдали.

847-
Тоски и боли нашей не измерить.
Тебя ни повидать, не возвратить.
И так невыносимо жить,
И в то, что нет тебя, нам трудно верить.

848-
На всю оставшуюся жизнь нам хватит горя и печали.

849-
Уходят люди, их не возвратить
И тайные миры не возродить.
И каждый раз мне хочется опять
От этой невозвратимости кричать.

850-
Не могут люди вечно жить,
Но счастлив тот, кто помнит имя!

851-
На сердце горькая печаль
Лежит омытая слезами.
Нам тяжело, нам очень жаль,
Что нет тебя, родная (родной наш), с нами.

852-
Все мы, все мы в этом мире тленны
Тихо льется с клёнов листьев медь.
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть.

853-
Кто верит в Бога — тот блажен,
Пусть даже ничего не знает.

854-
Мы поздно начинаем восхищаться -
Почти всегда, как нужно уходить.

855-
Мой друг,
о прошлом не грусти,
Пусть невозвратное тебя не гложет.
В одну и ту же реку не войти.

856-
Вся жизнь твоя — пример для подражанья.

857-
На земле мы только учимся жить.

858-
Из того мира на камени веры
Лекарство от скорби.

859-
Горе не прошено,
Горе немерено,
Всё дорогое на свете потеряно.

860-
Не стыдись прохожий
Помянуть мой прах,
Ибо я уже дома, а ты ещё в гостях.

861-
Не гордись прохожий
Навестить мой прах
Ибо я уже дома, а ты ещё в гостях

862-
Тому, кто дорог был при жизни,
Чья память после смерти дорога.

863-
Я тебя взрастила, но не сберегла.
А теперь могила сбережет тебя.

864-
Тому, кто дорог был при жизни
От тех, кто помнит и скорбит.

865-
Вечный покой даруй им Господи,
И вечный свет да светит им.

866-
Мы рано тебя потеряли,
Разлука с тобой тяжела,
Но образ твой светлый и милый
В памяти нашей всегда.
Завещаю жизнь прожить достойней,
Не спешить концы быстрей отдать.
Ведь и мне здесь будет тем спокойней,
Чем всех вас я дольше буду ждать.

РАСКИНУЛОСЬ МОРЕ ШИРОКО

Раскинулось море широко,
И волны бушуют вдали.
Товарищ, мы едем далеко,
Подальше от нашей земли.

Сказал кочегар кочегару, -
Огни в моей топке совсем не горят,
В котлах не сдержать больше пару.

Поди доложи ты, что я заболел,
И вахты, не кончив, бросаю,
Весь потом истек, от жары занемог,
Работать нет сил, помираю!»

Собравши последние силы,
Движеньем привычным он печь отворил,
И пламя его опалило.

Закончив бросать, он напился воды,
Воды опресненной, нечистой.
Заслышал он речь машиниста:

«Ты вахты до срока не смеешь бросать,
Механик тобой недоволен.

На миг увидал ослепительный свет...

Наутро проститься с покойным пришли
Матросы, друзья кочегара,
Подарок последний ему принесли -
Колосник тяжелый и ржавый.

В суровую ткань обернули.

Ей скажут, она зарыдает...

И след их вдали пропадает.

Расшифровка фонограммы Андрея Макаревича, альбом «Песни, которые я люблю», Sintez Records, 1996, подпись: А. Гурилев - Г. Зубарев.

Другое название песни - "Кочегар".

Создана не позднее грани XIX-XX веков на основе популярного в годы Крымской войны 1853-56 годов романса "После битвы" ("Не слышно на палубе песен...", слова Николая Щербины, 1843, музыка Александра Гурилева, 1852, там же см. первоначальную мелодию). Романс был очень популярен на флоте, изменялся во флотской среде, и к началу 1900-х итогом этих изменений стала песня "Раскинулось море широко". Основной ее сюжет - новый, не связанный с первоначальным романсом. Изысканно-грустная мелодия Гурилева в песне стала проще.

По наиболее распространенной версии, автор текста песни - моряк, поэт-любитель Георгий Зубарев, погибший вскоре в Цусимском сражении. Каким в точности был авторский текст Зубарева, неизвестно. У песни встречается свыше 20 куплетов, бытуют обычно 12-15.

Песня входила в репертуар Надежды Плевицкой, в музыкальную композицию Леонида Утесова "Два корабля" (1937), что способствовало ее популяризации. Утесов вспоминал, что знал и пел эту песню со своего одесского детства, что она была особенно популярной накануне революции 1905 года, была длинной, а для "Двух кораблей" он взял, по его мнению, не больше одной пятой части текста (Утесов Л. С песней по жизни. М., Искусство, 1961, стр. 169).

"Раскинулось море широко" послужила основой для множества дальнейших переделок. Она была одной из наиболее часто переделываемых песен во времена Второй мировой войны: гимн севастопольцев , "Партизанская" ("Раскинулась роща широко..."), "Раскинулись рельсы широко" , "Раскинулось море широко (О Второй Мировой)" , "Я встретился с ним под Одессой родной" и т. д.

ВАРИАНТЫ (8)

1. Раскинулось море широко...

Раскинулось море широко,
И волны бушуют вдали.
Товарищ, мы едем далеко,
Подальше от нашей земли.

Не слышно на палубе песен,
И Красное море волною шумит,
А берег суровый и тесен, -
Как вспомнишь, так сердце болит.

На баке уж восемь пробило –
Товарища надо сменить.
По трапу едва он спустился,
Механик кричит: «Шевелись!»

«Товарищ, я вахты не в силах стоять, -
Сказал кочегар кочегару, -
Огни в моих топках совсем прогорят;
В котлах не сдержать мне уж пару.

Пойди заяви, что я заболел,
И вахту, не кончив, бросаю,
Весь потом истек, от жары изнемог,
Работать нет сил - умираю».

Товарищ ушел... Лопату схватил,
Собравши последние силы,
Дверь топки привычным толчком отворил,
И пламя его озарило:

Лицо его, плечи, открытую грудь
И пот, с них струившийся градом, -
О, если бы мог кто туда заглянуть,
Назвал кочегарку бы адом!

Котлы паровые зловеще шумят,
От силы паров содрогаясь,
Как тысячи змей пары же шипят,
Из труб кое-где пробиваясь.

А он, извиваясь пред жарким огнем,
Лопатой бросал ловко уголь;
Внизу было мрачно: луч солнца и днем
Не может проникнуть в тот угол.

Нет ветра сегодня, нет мочи стоять.
Согрелась вода, душно, жарко, -
Термометр поднялся на сорок пять.
Без воздуха вся кочегарка.

Окончив кидать, он напился воды -
Воды опресненной, не чистой,
С лица его падал пот, сажи следы.
Услышал он речь машиниста:

«Ты, вахты не кончив, не смеешь бросать,
Механик тобой недоволен.
Ты к доктору должен пойти и сказать, -
Лекарство он даст, если болен!»

За поручни слабо хватаясь рукой,
По трапу наверх он взбирался;
Идти за лекарством в приемный покой
Не мог – от жары задыхался.

На палубу вышел, - сознанья уж нет.
В глазах его все помутилось,
Увидел на миг ослепительный свет,
Упал... Сердце больше не билось…

К нему подбежали с холодной водой,
Стараясь привесть его в чувство,
Но доктор сказал, покачав головой:
«Бессильно здесь наше искусство…»

Всю ночь в лазарете покойник лежал,
В костюме матроса одетый;
В руках на груди крест из воску лежал;
Воск таял, жарою согретый.

Проститься с товарищем утром пришли
Матросы, друзья кочегара.
Последний подарок ему поднесли -
Колосник обгорелый и ржавый.

К ногам привязали ему колосник,
В простыню его труп обернули;
Пришел пароходный священник-старик,
И слезы у многих сверкнули.

Был чист, неподвижен в тот миг океан,
Как зеркало воды блестели,
Явилось начальство, пришел капитан,
И «вечную память» пропели.

Доску приподняли дрожащей рукой,
И в саване тело скользнуло,
В пучине глубокой, безвестной морской
Навеки, плеснув, утонуло.

Напрасно старушка ждет сына домой;
Ей скажут, она зарыдает...
А волны бегут от винта за кормой,
И след их вдали пропадает.

<1900-е годы>, <1917>

Русские песни и романсы / Вступ. статья и сост. В. Гусева. - М.: Худож. лит., 1989. - (Классики и современники. Поэтич. б-ка). - подпись: неизв. автор, обработка Г. Д. Зубарева.

Раскинулось море широко,
И волны бушуют вдали...
Товарищ, мы едем далеко,
Подальше от нашей земли.

Не слышно на палубе песен,
И Красное море шумит,
А берег и мрачен и тесен, -

«Товарищ, я вахты не в силах стоять, -
Сказал кочегар кочегару, -

Пойди заяви всем, что я заболел
И вахту, не кончив, бросаю.
Работать нет сил, умираю!»

Собравши последние силы,
И пламя его озарило.

-

Услышал он речь машиниста:

Механик тобой недоволен;

Упал... Сердце больше не билось...

Матросы, друзья кочегара,
Последний подарок ему поднесли -
Колосник горелый и ржавый.

-
Ей скажут, она зарыдает...
А волны бегут от винта за кормой,
И след их вдали пропадает.

Две последние строки куплетов повторяются

Такун Ф. И. Славянский базар. – М.: «Современная музыка», 2005 .

Этот же вариант ранее: Ах, зти черные глаза. Сост. Ю. Г. Иванов. Муз. редактор С. В. Пьянкова. - Смоленск: Русич, 2004. - с прим.: "В основе - стихотворение Н. Щербины "Моряк" ("Не слышно на палубе песен", 1843); "Кочегар" ("Раскинулось море широко") - его творческая переработка Г. Зубаревым (1900)".

3. Раскинулось море широко

Раскинулось море широко,
И волны бушуют вдали.
Товарищ, мы едем далеко,
Подальше от милой земли.

«Товарищ, я вахты не в силах стоять, -
Сказал кочегар кочегару, -
В котлах не сдержать мне уж пару.

Нет ветра сегодня, нет мочи стоять.
Согрелась вода, душно, жарко.
Термометр поднялся аж на сорок пять,
Без воздуха вся кочегарка!»

Окончив кидать, он напился воды,
Воды опресненной, нечистой.
С лица его падал пот, сажи следы,
Услышал он речь машиниста:

«Ты вахты, не кончив, не должен бросать,
Механик тобой недоволен.
Ты к доктору можешь пойти и сказать,
Лекарства он даст, если болен!»

На палубу вышел, сознанья уж нет.
В глазах у него помутилось...
Увидел на миг ослепительный свет...
Упал... Сердце больше не билось.

Проститься с товарищем утром пришли
Матросы, братки кочегара,

К ногам привязали ему колосник,
Простынкою труп обернули.
Пришел корабельный священник-старик,
И слезы у многих сверкнули.

Как зеркало, воды блестели.

И «Вечную память» пропели.

Напрасно старушка ждет сына домой, -
Ей скажут, она зарыдает...
А волны бегут от винта за кормой,
И след их вдали пропадает.

С фонограммы Юрия Шевчука, CD "Митьковские песни. Материалы к альбому", "Союз", 1996. На фонограмме последние две строки первого и заключительного куплетов повторяются.

4. Раскинулось море широко

Раскинулось море широко,
И волны бушуют вдали.
Товарищ, мы едем далеко,
Подальше от нашей земли.

Не слышно на палубе песен,
И Красное море шумит,
А берег суровый и тесен, -
Как вспомнишь, так сердце болит.

«Товарищ, я вахты не в силах стоять, -
Сказал кочегар кочегару, -
Огни в моих топках совсем прогорят,
В котлах не сдержать мне уж пару.

Весь потом истек, от жары изнемог,
Работать нет сил, умираю!»

Товарищ ушел... Он лопату схватил,
Собравши последние силы,
Дверь топки привычным толчком отворил,
И пламя его озарило.

Окончив кидать, он напился воды, -
Воды опресненной, нечистой,
С лица его падал пот, сажи следы, -
Услышал он речь машиниста:

«Ты вахты, не кончив, не смеешь бросать,
Механик тобой недоволен;
Ты к доктору должен пойти и сказать, -
Лекарство он даст, если болен!»

На палубу вышел... Сознанья уж нет.
В глазах его все помутилось...
Увидел на миг ослепительный свет...
Упал... Сердце больше не билось.

Проститься с товарищем утром пришли
Матросы, друзья кочегара,
Последний подарок ему поднесли
Колосник горелый и ржавый.

К ногам привязали ему колосник,
В суровую ткань обернули.
Пришел корабельный священник-старик,
И слезы у многих сверкнули.

Был тих, неподвижен в тот миг океан,
Как зеркало воды блестели,
Явилось начальство, пришел капитан,
И вечную память пропели.

Напрасно старушка ждет сына домой, -
Ей скажут, она зарыдает...
А волны бегут от винта за кормой,
И след их вдали пропадает.

Из песенника 1990-х годов .

5. Вахта кочегара

Раскинулось море широко,
И волны бушуют вдали.
Товарищ, мы едем далеко,
Подальше от нашей земли.

Не слышно на палубе песен,
И Красное море шумит,
А берег суровый и тесен, -
Как вспомнишь, так сердце болит.

«Товарищ, я вахты не в силах стоять, -
Сказал кочегар кочегару, -
Огни в моих топках совсем прогорят,
В котлах не сдержать мне уж пару.

Пойди заяви ты, что я заболел,
И вахту, не кончив, бросаю,
Весь потом истек, от жары изнемог,
Работать нет сил, умираю!»

Товарищ ушел... Он лопату схватил,
Собравши последние силы,
Дверь топки привычным толчком отворил,
И пламя его озарило.

Окончив кидать, он напился воды, -
Воды опресненной, нечистой,
С лица падал пот, сажи следы, -
Услышал он речь машиниста:

«Ты вахты, не кончив, не смеешь бросать,
Механик тобой недоволен;
Ты к доктору должен пойти и сказать -
Лекарство он даст, если болен!»

На палубу вышел... Сознанья уж нет.
В глазах его все помутилось...
Увидел на миг ослепительный свет...
Упал... Сердце больше не билось.

Всю ночь в лазарете покойник лежал
В костюме матроса одетый.
В руках восковую свечу он держал.
Воск падал, жарою согретый.

Напрасно старушка ждет сына домой -
Ей скажут, она зарыдает...
А волны бегут от винта за кормой,
И след их вдали пропадает.

Из репертуара Юрия Морфесси (1882-1957). Запись на пластинку - фирма "Зонофон", Вильно, 1912 г., 2-62743 (это первая пластинка Юрия Морфесси). - подпись: муз. и сл. Ф. Садовского.

Очи черные: Старинный русский романс. – М.: Изд-во Эксмо, 2004.

6. Раскинулось море широко

Раскинулось море широко,
И волны бушуют вдали,
Товарищ, мы едем далеко,
Далеко от родной земли.
Не слышно па палубе песен,
Лишь море, волнуясь, шумит,
А берег глубокий и тесен,
Как вспомнишь - так сердце болит.
«Товарищ, не в силах я вахту держать, -
Сказал кочегар кочегару, -
Огни мои в топках совсем не горят,
В котлах не поднять больше пару».
«Ты вахту не кончил, не смеешь бросать,
Механик тобой недоволен,
Ты доктору должен пойти и сказать,
«Пойди, заяви, что я заболел,
И вахту не кончив, бросаю,
Весь потом истек, от жары изнемог,
Работать нет сил, умираю».
Товарищ подошел и лопату схватил,
Собрал он последние силы,
Дверь топки привычным толчком отворил,
И пламя его озарило.
Лицо его, плечи, открытая грудь,
Пот с них струившийся градом,
Но если б кто мог в них туда заглянуть,
Назвал кочегарку бы адом.
Запоры он слабо хватая рукой,
Вверх он по трапу забрался:
«Пойду за лекарством в приемный покой,
Снемог от жары, задыхаюсь».
На полубу вышел, сознанья уж нет,
В глазах у него помутилось,
На миг увидал ослепительный свет,
К нему подбежали с холодной водой,
Желая спасти его жизнь,
Но врач подошел, покачал головой:
«Напрасно здесь ваше искусство».
Покойник всю ночь в лазарете лежал,
В костюме матроса одетый,
Свечу восковую в руках он держал,
Как будто был ею согретый.
Наутро проститься к нему тут пришли
Матросы, друзья, кочегары,
Последний подарок ему принесли -
Колосник, сгорелый и старый.
К ногам привязали ему колосник,
И в плащ его тело ввернули,
Пришел пароходный священник-старик,
И слезы у многих блеснули.
Его положили на черну доску,
И саваном тело одели,
Явилось начальство, пришел капитан,
И вечную память пропели.
Доску приподняли дрожащей рукой,
В саване тело скользнуло,
В пучине безвестной, глубокой, большой
Блестнув, и навек утонуло.
Напрасно старушка ждет сына домой,
Ей скажут, она зарыдает,
А волны берут от винта за кормой,
Бегут и вдали исчезают.

См.: "Песни и романсы", № 415. Н.Ф. Щербина "Моряк", 1977 г. В песенном обиходе создана поэтом-любителем Г. Д. Зубаревым, № 683. Вар.: Новикова, № 1, стр. 439. (Новая или городская).

Багизбаева М. М. Фольклор семиреченских казаков. Часть 2. Алма-Ата: «Мектеп», 1979, № 266.

7. Раскинулось море широко…

Раскинулось море широко,
И волны бушуют вдали.
«Товарищ, мы едем далеко,
Подальше от нашей земли».

«Товарищ, я вахты не в силах стоять, -
Сказал кочегар кочегару, -
Огни в моих топках совсем не горят,
В котлах не сдержать мне уж пару.

Поди заяви ты, что я заболел
И вахту, не кончив, бросаю.
Весь потом истек, от жары изнемог,
Работать нет сил - умираю».

В глазах его всё помутилось,
Увидел на миг ослепительный свет,
Упал. Сердце больше не билось.

Проститься с товарищем утром пришли
Матросы, друзья кочегара,
Последний подарок ему принесли –
Колосник обгорелый и ржавый.

Напрасно старушка ждет сына домой,
Ей скажут, она зарыдает...
А волны бегут от винта за кормой,
И след их вдали пропадает.

Общеизвестная народная песня, впервые появившаяся в лубочных песенниках в начале 900-х гг. (записано А.М. Новиковой в 20-е гг. в Тульской области).

Русские народные песни. Вступ. статья, сост. и примеч. А.М. Новиковой. М., Государственное издательство художественной литературы, 1957. С. 439.

8. Кочегар

Раскинулось море широко,
И волны бушуют вдали,
Товарищ, мы едем далеко,
Подальше от нашей земли.

Не слышно на палубе песен,
И Красное море шумит,
А берег суровый и тесный,
Как вспомнишь, так сердце болит.

«Товарищ, я вахты не в силах стоять, -
Сказал кочегар кочегару, -
Огни в моих топках совсем не горят,
В котлах не сдержать мне уж пару!»

Товарищ ушел, он лопату схватил,
Собравши последние силы.
Дверь топки привычным толчком отворил,
И пламя его озарило.

Окончив кидать, он напился воды.
Воды опресненной, нечистой.
С лица его падал пот, сажи следы.
Услышал он речь машиниста:

«Ты вахты не кончив, не смеешь бросать.
Механик тобой недоволен.
Ты к доктору должен пойти и сказать.
Лекарство он даст, если болен».

На палубу вышел - сознанья уж нет,
В глазах у него помутилось.
Увидел на миг ослепительный свет...
Упал, больше сердце не билось.

Всю ночь в лазарете покойник лежал,
В костюме матроса одетый,
В руках восковую свечу он держал,
Воск таял, жарою согретый.

К ногам привязали ему колосник
И койкою труп обернули.
Пришел корабельный священник-старик,
И слезы у многих сверкнули.

Напрасно старушка ждет сына домой;
Ей скажут, она зарыдает...
А волны бегут от винта за кормой,
И след их вдали пропадает.

Последняя строка каждого куплета повторяется

Этот же вариант с парой разночтений дается как текст из репертуара Леонида Утесова (см.: Я люблю тебя, жизнь: Песни на все времена. Сост. Л. Сафошкина, В. Сафошкин. М.: Изд-во Эксмо, 2004, стр. 42-43, подпись: "муз. А. Гурилева, сл. Г. Зубарева", ст. 12 "Огни в моих топках совсем догорят" , ст. 28 "Упал, сердце больше не билось" .)

Мелодия c фонограммы Утесова:

Расшифровка фонограммы Л. Утесова, грампластинка 33Д - 033308, запись 1930-х гг., нотация В. А. Лапина.

100 песен русских рабочих / Сост., вступит. статья и коммент. П. Ширяевой; Общ. ред. П. Выходцев. Л., Музыка, 1984.

Потерянное сердце

Из Гатчинской авиационной школы вышло очень много превосходных летчиков, отличных инструкторов и отважных бойцов за родину.

И вместе с тем вряд ли можно было найти на всем пространстве неизмеримой Российской империи аэродром, менее приспособленный для целей авиации и более богатый несчастными случаями и человеческими жертвами. Причины этих печальных явлений толковались различно. Молодежь летчицкая склонна была валить вину на ту небольшую рощицу, которая росла испокон десятилетий посредине учебного поля и нередко мешала свободному движению аппарата, только что набирающего высоту и скорость, отчего и происходили роковые падения. Гатчинский аэродром простирался как раз между Павловским старым дворцом и Балтийским вокзалом. Из западных окон дворца роща была очень хорошо видна. Рассказывали, что этот кусочек пейзажа издавна любила покойная государыня Мария Феодоровна, и потому будто бы дворцовый комендант препятствовал снесению досадительной рощи, несмотря на то что государыня уже более десяти лет не посещала Гатчины.

Конечно, молодежь могла немного ошибаться. Ведь известно, что всех начинающих велосипедистов, летчиков, конькобежцев и прочих спортсменов всегда неудержимо тянет к препятствиям, которые очень легко возможно было бы обойти. Опытные, дальновидные начальники школы судили иначе: они принимали во внимание топографическое положение Гатчины с окружающими ее болотами и лесами, с близостью Финского залива и Дудергофской горы и, исходя из этих данных, объясняли капризность, переменчивость и внезапность местных ветров. В виде примера они приводили спортивный перелет из Петербурга в Москву штатских авиаторов: Уточкина, Лерхе, Кузьминского, Васильева и еще каких-то трех. Все они сели самым жестоким образом на ничтожных Валдайских возвышенностях, поломав вдребезги свои аппараты. Продолжать полет мог только Васильев, и то лишь потому, что Уточкин, сам с разбитым коленом, отдал ему великодушно все запасные части, помог их приладить и лично запустил мотор…

Трагическое, возвышенное и гордое впечатление производил тот угол на гатчинском кладбище, где беспокойные, отважные летчики находили свой глубокий вечный сон. Заместо памятников над ними водружались пропеллеры. Издали это кладбище авиаторов походило на высокий, беспорядочно воткнутый частокол, но, подходя к могиле ближе, каждый испытывал волнующее высокое чувство. Казалось, что вот с необычайной высоты упала прекрасная мощная птица и, разбившись о землю, вся вошла в нее. И только одно стройное крыло подымается высоко и прямо к далекому небу и еще вздрагивает от силы прерванного полета.

Жуток и величествен был обычай похоронных проводов убившегося товарища. На всем пути в церковь и потом на кладбище его сопровождала, кружась высоко над ним, летучая эскадра изо всех наличных летчиков школы, и рев аэропланов заглушал идущее к небу последнее скорбное моление: «Святый боже, святый крепкий, святый бессмертный, помилуй нас».

Суров был и, пожалуй, даже немного жесток другой неписаный добровольный товарищеский обычай. Если летчику, по несчастному случаю или по неловкой ошибке, случалось угробить аэроплан, то на это крушение большого внимания никто не обращал. Если оно происходило далеко от аэродрома, то летчик телефонировал в школу, а если близко, то его падение бывало видно с поля. Очень быстро приезжали авиационные солдаты и на телегах увозили остатки катастрофы. Но если угроб-ливался или опасно искалечивался сам летчик, то его везли в госпиталь. И в тот же час, хотя бы его труп лежал еще тут же, у всех на виду, на авиационном поле, все летчики, находящиеся на службе, выдвигали из ангаров или брали с поля готовые аппараты и устремлялись ввысь. Опытные летуны пробовали выполнить задачу, заданную на сегодня несчастному собрату, другие старались повысить собственные рекорды. Тщетно было бы искать происхождения такого вызова судьбе в параграфах военно-авиационного устава. Это был неписаный закон, священный обычай, словесный «адат» мусульман, выработанный инстинктом, необходимостью и опытом. Летчик всегда должен оставаться спокойным, даже тогда, когда лицо его обледенит близкое дыхание смерти. «Вот убился твой товарищ, однокашник и друг. Его прекрасное молодое тело, вмещавшее столько божественных возможностей, еще хранит человеческую теплоту, но глаза уже не видят, уши не слышат, мысль погасла и душа отлетела бог весть куда. Крепись, летчик! Слезы прольешь вечером. Дыши ровно. Не давай сердцу биться. Потеряешь сердце — потеряешь жизнь, честь и славу. Руки на рукоятках. Ноги на педалях. Взревел мотор, сотрясая громадный аппарат. Вперед и выше! Прощай, товарищ! Бьет в лицо ветер, уходит глубоко из-под ног темная земля. Выше! Выше, летчик!»

В то время, незадолго до войны, и в первые годы войны чрезвычайно, даже чрезмерно многие молодые люди жадно стремились попасть в военную авиацию. Поводов было много: красивая форма, хорошее жалованье, исключительное положение, отблеск героизма, ласковые взгляды женщин, служба, казавшаяся издали необременительной и очень веселой и легкой. Реже других попадали в авиационные школы люди настоящего призвания, прирожденные люди-птицы, восторженно мечтающие о терпких и сладких радостях летания в воздухе, те люди, о которых Пушкин говорил:

Все, все, что гибелью грозит,

Для сердца смертного таит

Неизъяснимы наслажденья,

Бессмертья, может быть, залог!

Но надо сказать, что эти разверзатели пространств, эти летуны милостью божиею удивительно редко встречаются в природе, и к тому же они совсем лишены великих даров назойливости, попрошайничества и втирательства через протекции. Но и протекции все равно не помогали. Новичков принимали в авиационную школу, протискивая их через густое сито. Будущий летчик должен был обладать: совершенным и несокрушимым здоровьем; большой емкостью легких; способностью быстро ориентироваться как на земле, так и в воздухе; верным умением находить и держать равновесие; острым зрением, без намека на дальтонизм; безукоризненным слухом, физической силой и, наконец, сердцем, работающим при всяких положениях с холодной, неизменной точностью астрономического хронометра. Про храбрость, смелость, отвагу, дерзость, неустрашимость и про прочие сверхчеловеческие душевные качества летчика в этом летающем мире никогда или почти никогда не говорилось. Да и зачем? Разве эти, столь редкие ныне, качества не входили сами по себе в долг и обиход военного авиатора?.. Хвалили Нестерова, впервые сделавшего мертвую петлю. Хвалили Казакова, снизившего восемнадцать вражеских аэропланов. Хвалили, но не удивлялись: удивление так близко к ротозейству!

Не мудрено, что при столь строгом испытании и при такой суровой дисциплине наибольшая часть неспособных, ненужных, никуда не годящихся кандидатов в летчики отваливалась вскоре сама собою, как шлак или мусор. Оставался безукоризненный, надежный отбор. Но даже среди этих избранных, при первых опытах полета, находились еще неудачники, люди смелые, ловкие, влюбленные в авиацию, но — увы! — лишенные какого-то из великих даров приближения к небу. Те уходили молча, с горестью в душе, и старые летчики провожали их с грубоватым и дружеским сожалением, хотя иных из них приходилось провожать только до кладбища.

Овладевал, между прочим, не только молодыми, но и опытными, закаленными знаменитыми летчиками особый трудно объяснимый и неизлечимый, внезапный недуг, который назывался «потерею сердца» и о котором ни один из авиаторов не позволил бы себе отозваться насмешливо или легкомысленно.

Здесь под понятием сердца не надо предполагать мощный мускул на левой стороне человеческой груди, который самоотверженно и послушно многие годы нагнетает кровь во все закоулки нашего тела. Нет! Здесь подразумевается символ психологический, моральный. Потерять сердце — это для летчика значит потерять божественную свободу разгуливать в небесном пространстве по своей воле на хрупком аппарате, пронизывать облака, спокойно встречать дождь, снег, ураган и молнии, ничуть не теряясь оттого, что ты совершенно не знаешь: летишь ли ты во тьме, на юг или на запад, вверх или вниз.

Одно из поразительнейших явлений — это потеря сердца. Ее знают акробаты, всадники и лошади, борцы, боксеры, бретеры и великие артисты. Эта странная болезнь постигает свою жертву без всяких последовательных предупреждений. Она является внезапно, и причин ее не сыщешь.

Вот так же неожиданно потерял сердце на Гатчинском аэродроме славный авиатор и отличный инструктор Феденька Юрков (ударение на о), о котором в наивной гатчинской авиационной звериаде пелось:

Поступил он в авиацию не очень рано, лет двадцати семи-восьми, из кавалерии. Надо сказать, что кавалеристам легче, чем простым смертным, давалась несложная, но все-таки требующая присутствия духа наука управления авионом, ибо работа над лошадью поводьями и шенкелями имеет много общего с маневрами летчиков. Служил он раньше хотя и не в гвардейском, а в армейском полку, но полк от времен седой старины был покрыт исторической славой.

Замечателен он был еще тем, что в нем, как и в двух других кавалерийских полках, всему составу господ офицеров и всем вахмистрам полагалось быть холостыми, и на это крутое правило никогда не было ни исключений, ни поблажек. Что-то было в милом Феденьке Юркове от легендарных героев-кавалеристов 1812 года — от Милорадовича, от Бурцова, еры, забияки, от Дениса Давыдова, от Сес-лавина: хриплый командный голос с приятной сипловатостью, походка немного раскорякою, внешняя грубость и внутренняя правдивая доброта и, наконец, блестящая лихость в боевых делах. Вся русская военная авиация знала и с улыбкой вспоминала о его забавном и опасном приключении в начале войны на Западном фронте. Ему была поручена воздушная разведка. Штабу наверняка было известно, что немцы находятся где-то довольно близко, верстах в тридцати — сорока, но в каком направлении — никто не ведал.

Юрков быстро поднялся в воздух, имея позади себя наблюдателя с бомбой, знавшего прекрасно немецкий язык, бывшего ученика петербургской Петершуле, славного и сильного малого и из «русских распрорусского».

Погода в верхних слоях была моросливая, с густым тяжелым туманом. Пилот вскоре потерял намеченный путь, перестал ориентироваться и решил приземлиться, чтобы опознаться в местности. Судьба и начавшийся ветерок руководили им. Он спустился как раз на широкую и теперь безлюдную площадь города Гумбинена, как раз напротив опрятного кабачка, тонувшего во вьющейся зелени. Город, несмотря на рев спускавшегося авиона, продолжал безмолвствовать, как в сказке о спящей царевне. Вероятно, звуки мотора были здесь обычным явлением. Из кабачка пахло кофеем и жареной колбасой. У Юркова сразу созрел план действий.

— Надо узнать, какой это город, и вытянуть, какие удастся, сведения. Итак, слушайте, Шульц: я — лейтенант кайзерской авиации, вы — мой унтер-офицер. Я ранен в горло и потому говорю совсем невнятно. Я буду хрипеть и сопеть. Так мне легче будет маскировать мое незнание немецкого языка, а берлинский жаргон я умею ловко передразнивать. Немецкие деньги у вас. Дайте сюда и идемте фриштыкать . Если возникнут недоразумения по поводу нашей формы, говорите, что наша секретная задача этого требует для заманивания в мешок этих руссише швейне , и вообще ругайте нас без всякого милосердия. Когда подкрепитесь, идите к аппарату. Ну, форвертс!

В опрятной столовой они выпили кофе с молоком, съели вкусный сытный завтрак из яичницы с ветчиной, жареных толстых сосисок и доброго сыра, запивали же его они дрянным шнапсом и отличным бархатным черным пивом.

Шульц без конца болтал на настоящем чистейшем немецком языке и ловко успел выведать, что город называется Гумбиненом, что отряды кайзера пробыли в нем четыре дня, а потом ушли куда-то на восток и теперь их не видно и не слышно уже трое суток, а в городе остались лишь раненые и инвалидная команда. Юрков произносил картаво, хрипло и густо, из самой глубины горла односложные слова «моэн», «маальцейт», «проозит», «колоссаль», «пирамидаль» , а огромного, толстого, раздутого пивом хозяина звал, хлопая его дружески по жирной спине: «Май либа фаата» .

Если Ницше называл прусский берлинский язык плохой и бездарной пародией на немецкий, то юрковская пародия на пародию выходила замечательно. Две милые женщины прислуживали за столом: полная — чтобы не сказать толстая — хозяйка, цветущая пышной, обильной красотою сорокалетней упитанной немки, и ее дочь, свеженькая «бакфиш» , с невинными голубыми глазами, розовым лицом, золотыми волосами и губами красными, как спелая вишня.

«Эх, пожить бы нам здесь всласть дня два, три, — мечтательно подумал Феденька. — Я бы поволочился за фрау, а фрейлен предоставил бы Шульцу. Конечно, ничего дурного! Просто — буколическая идиллия под каштанами немецкого тихого городка…»

Но в эту минуту скорым ходом вернулся от аэроплана Шульц. Он чуть-чуть кивнул головой в знак того, что все обстоит благополучно, но легкое движение его ресниц красноречиво указало на дверь.

— Извините. Одна минута, — сказал по-немецки голосом чревовещателя Юрков и вышел.

— В чем дело?

— Проезжал в шарабане немец и остановился, чтобы сказать другому немцу, что по дороге он видел с холма большой немецкий отряд, идущий в колонне на Гумбинен. Что прикажете делать, господин ротмистр?

— Сниматься с якоря. Идем попрощаемся с милыми хозяевами. — Он расплатился за завтрак с такой щедростью, на какую никогда бы не отважился ни один немецкий эрцгерцог, и притом расплатился не жалкими бумажками, а настоящими серебряными гульденами. Пораженная сказочной платой, хозяйка навязала почти насильно авиаторам корзиночку с провизией, и растроганный Юрков влепил ей в самые губы сердечный поцелуй. Хозяин охотно вызвался отыскать двух сильных людей, чтобы пустить в ход пропеллер аппарата. Через десять минут мощный «моран-парасоль», отодравшись от земли, уже летел легко к разъяснившемуся небу, а немецкие друзья махали вслед ему шляпами и платками.

Вскоре с большой высоты они увидали сплошную гусеницу немецкой колонны, казавшейся почти неподвижной.

— Господин ротмистр, — прокричал в слуховую трубку Шульц, указывая на гнездо, в котором лежала бомба. — А не пустить ли в них этой мамашей?

На что Юрков, никогда не терявший спокойствия, ответил серьезно:

— Нет, мой молодой друг! Наше точное задание — разведка. Часто — увы! — из-за сурового долга приходится отказывать себе в маленьких невинных удовольствиях!.. Вечером, в офицерском собрании, за ужином, в который входили и гумбиненские толстые сосиски, Феденька Юрков рассказал эту историю при громком хохоте всех летчиков. Ему не чужд был соленый, грубоватый юмор.

Юрков поступил в авиацию за год до войны. На войне он с успехом летал сначала на таких старых первобытных аппаратах, каких давным-давно и помину не было во всех воюющих армиях. Немцы говорили: «Самые храбрые летчики — это русские. Немецкий летчик счел бы безумием сесть на один из их аппаратов». Юркова точно чудом спасали от смерти его отвага, хладнокровие и находчивость. За это время он успел все-таки сбить шесть вражеских аэропланов. В 1916 году он получил две пулевых раны и был из госпиталя командирован в Гатчинскую школу в качестве инструктора. Вернее, это был замаскированный отдых.

Как товарищ Юрков, несмотря на некоторую шершавость характера, отличался добротою, готовностью к услуге, всегдашней правдивостью и был любимейшим компаньоном. Как инструктор он был строг и крайне требователен. Он как будто бы совсем позабыл о том постепенном преодолении трудностей, о той постоянной гимнастике духа и воли, которые неизбежны при обучении искусству авиации. Большинство учеников сбегало от него к другим, более мягким, инструкторам, но зато из молодежи, обтерпевшейся в его жестких руках, выходили немногие, но первоклассные летчики.

В Гатчине Феденька Юрков выбрал своим жильем гостиницу Веревкина, на вывесках которого золотом по черному было написано: на одной «Vieux Verevkine» , a на другой «Распивочно и раскурочно» — старый наивный след пятидесятых годов. Гатчина, городишко тихий, необщительный, летом весь в густой зелени, зимой весь в непроходимом снегу. Там семьи редко знакомятся друг с другом. Нет в нем никаких собраний, увеселений и развлечений, кроме гаденького кинематографа. Никогда ни одного человека нельзя было встретить: ни в Приоратском парке, ни в дворцовом, ни в зверинце. Замечательный дворец Павла I не привлекал ничьего внимания, пустовали даже улицы.

Вот именно в передней плохонького синема, после сеанса, Феденька Юрков и увидел Катеньку Вахтер.

Дожидаясь, пока ее матушка разыскивала свои галоши, а потом кутала шею и голову вязаным платком, Катенька стояла перед зеркалом, кокетничала со своею новой шляпой и вполголоса говорила подруге о своих впечатлениях, склоняя личико то на один, тона другой бок.

— Ах, Макс Линдер! До чего он хорош! Это что-то сверхъестественное, не объяснимое никакими человеческими словами! Какое выразительное лицо. Какие прелестные жесты!

Тут она повернула головку направо, и глаза ее столкнулись в зеркале с глазами Юркова. Она глядела прямо на летчика, но глядела машинально: она его не видела и продолжала говорить с преувеличенной страстностью, упираясь зрачками в его зрачки.

— Он безумно, безумно мне нравится! Я еще никогда не видала в жизни такого прекрасного мужчину! Вот человек, которому без колебаний можно отдать и жизнь, и душу, и все, все, все. О, я совсем очарована им!

В это мгновение восторженный образ Юркова влился в сознание барышни Вахтер. Она покраснела и поспешила спрятаться за широкую спину маменьки. Но про себя она сказала по адресу офицера, жадно пялившего на нее восхищенные глаза: «Какой дерзкий нахал!»

Юрков отлично заметил ее гордый, небрежный и презрительный взгляд. Но… все равно… Теперь ему уже не было спасенья. Стрела амура успела пронзить в этот момент его мужественное сердце, и он сразу же заболел первой любовью: любовью нежной, жестокой, непреодолимой и неизлечимой.

В доме Вахтеров иногда бывали гатчинские летчики. Один из них, поручик Коновалов, ввел Юркова в этот дом, и с тех пор Феденька зачастил туда с визитами. Он приносил цветы и конфеты, участвовал в пикниках и шарадах, держал для мамаши на распяленных пальцах мотки шерсти, водил папашу, акцизного надзирателя и старого мухобоя, в офицерское собрание, где хоть и не без труда, но удавалось иногда выпросить стакан спирта у заведующего хозяйством школы капитана Озеровского. Недаром в исторической звериаде пелось:

А чтоб достать порою спирт,

Нам с Озеровским нужен флирт,

Химия, химия,

Сугубая химия.

Скрепя сердце играл Юрков в маленькие семейные игры и танцевал под мамашину музыку самые неуклюжие вальсы, венгерки и падеспани. Всем было известно, что он без ума влюбился в Катеньку. Товарищи-летчики удивлялись. Что он нашел в этой тоненькой семнадцатилетней девчонке? Она была мала ростом, с бледным лицом в пупырышках; к тому же была у нее неисправимая, дурная привычка беспрестанно двигать кожу на лбу, так что морщины подымались вверх до корней волос, что придавало лицу Катеньки глупое и всегда удивленное выражение. Не пленила ли Феденьку одна ее трепетная юность?

Бывший офицер славного холостого кавалерийского полка никогда не знал чистой, свежей любви. Он, подобно своим товарищам — драгунам, всегда в любовных делах занимался дальним каперством, чтобы не сказать пиратством, и вообще легкими амурами. Теперь он любил с уважением, с обожанием, с вечной иссушающей мечтой о тихих радостях законного брака. Это стремление к семейному раю порою глубоко изумляло его самого, и он иногда размышлял вслух:

— Гм… Попался, который кусался!..

Пробовал он порою закидывать косолапые намеки на предложение руки и сердца. Но куда девалось его прежнее развязное и бесцеремонное красноречие. Слова тяжело вязли во рту, а часто их и вовсе не хватало. Его жениховских подходов как будто никто не понимал…

К тому же всем давно было известно, что Катенька влюблена в Жоржа Востокова, двадцатипятилетнего летчика, который, несмотря на свою молодость, считался первым во всей русской авиации по искусству фигурного пилотажа. Кроме того, румяный Жоржик премило пел нежные романсы, аккомпанируя себе на мандолине и на рояле. Но он не обращал никакого внимания на Катюшины взоры, вздохи и на томные приглашения прокатиться на лодке по Приоратскому пруду. Вскоре он и совсем перестал бывать у Вахтеров.

Убедившись наконец в своей полной и бесповоротной неудаче, Юрков заскучал, захандрил, изнемог, и более двух недель он под разными предлогами не выходил из гостиницы «Vieux Verevkin"a» и вернулся на службу лишь после многозначительной бумаги начальника школы. Пришел он на аэродром весь какой-то мягкий, опущенный, с исхудалым и потемневшим лицом и сказал товарищам-пилотам:

— Я хворал и потому совсем раскис. Но теперь мне гораздо лучше. Попробую сегодня подняться на четыре тысячи. Это меня взбодрит и встряхнет.

Ему вывели из гаража его чуткий, послушный «моран-парасоль». Все видели, как ловко, круто и быстро он поднялся до высоты в тысячу метров, но на этой высоте с ним стало делаться что-то странное. Он не шел выше, вилял, несколько раз пробовал подняться и опять спускался. Все думали, что у него случилось что-нибудь с аппаратом. Потом он стал снижаться планирующим спуском. Но аэроплан точно шатался в его руках. И на землю он сел неуверенно, едва не сломав шасси… Товарищи подбежали к нему. Он стоял возле машины с мрачным и печальным лицом.

— Что с тобою, Феденька? — спросил кто-то.

— Ничего… — ответил он отрывисто. — Ничего… Я потерял сердце, как ни бился — не могу и не могу подняться выше тысячи метров, — и знаете ли? никогда не смогу. Покачиваясь, он пошел через авиационное поле. Никто его не провожал, но все долго и молча глядели ему вслед.

Немного придя в себя, Юрков на другой день, и на третий, и на следующий пробовал одолеть тысячную высоту, но это ему не давалось. Сердце было потеряно навеки.

Примечания

12. Завтракать (от нем. frühstücken).

13. Русских свиней (от нем. Russische Schweine).

14. Вперед! (от нем. Vorwärts!).

15. От слов: Guten Morgen — доброе утро; Mahlzeit — приятного аппетита; Prosit — ваше здоровье; kolossal — колоссально; pyramidal — превосходно (нем.).

16. Мой дорогой отец (от нем. Mein lieber Vater).

17. Девочка-подросток (от нем. Backfisch).

18. «Старый Веревкин» (фр.).