Перенос наименования по сходству внешних признаков в метафорах маяковского. В чём сущность переноса значения слова по сходству функций

В зависимости от того, по какому признаку производится перенос значения с одного предмета на другой, различают следующие типы переносных значений слова.

1) Перенос значений по какому-либо сходству между предметами, явлениями. Такие переносные значения называются метафорическими . Метафора (от греч. Metaphora - перенос) - это перенос названия с одного предмета, действия, свойства, явления на другие действия, свойства, явления на основе сходства их признаков (например, форма, цвет, функция, расположение и др.). Примеры метафорических значений:
а) головка лука, глазное яблоко - перенос на основании сходства формы предметов;
б) нос лодки, хвост поезда, шляпка гвоздя - перенос на основании сходства расположения предметов;
в) дворник (в значении «очистительное устройство на стекле автомобиля»), электрическое положение, сторож (в значении «приспособление на посуде для удержания кипящего молока») - перенос на основании сходства функций предметов.

Для многих метафорических переносных значений слова характерен антропоморфизм , то есть уподобление свойств окружающего физического мира свойствам человека. Сравните такие примеры: злой ветер, равнодушная природа, дыхание весны, «Река играет» (название рассказа В.Г.Короленко), поток бежит, вулкан проснулся и др.

С другой стороны, некоторые свойства и явления неживой материи переносятся в мир человека, например: холодный взгляд, железная воля, каменное сердце, золотой характер, копна волос, клубок мыслей и др. Метафоры бывают общеязыковые , когда то или иное метафорическое значение слова употребляется широко, в результате чего оно известно всем говорящим на данном языке (шляпка гвоздя, рукав реки, черная зависть, железная воля), и индивидуальные , созданные писателем или поэтом, характеризующие его стилистическую манеру и не ставшие распространенными. Сравните, например, метафоры:
С.А.Есенин: костер рябины красной, березовый язык рощи, ситец неба, зёрна глаз и др.;
Б.Л.Пастернак: лабиринт лиры, кровавые слезы сентября, булки фонарей и пышки крыш и др.

2) Перенос названия с одного предмета на другой на основе смежности этих предметов. Такой перенос значений называется метонимией (от греч. Metonymia - переименование). Метонимические переносы значения нередко образуются по определенным регулярным типам:
а)материал - изделие из этого материала. Например, слова золото, хрусталь могут обозначать изделия из этих материалов (у нее в ушах золото; на полках сплошной хрусталь);
б)сосуд - содержимое сосуда (съел две тарелки, выпил чашку);
в)автор - произведения этого автора (читаю Пушкина, знаю наизусть Неркасова);
г)действие - объект действия (действия, направленные на издание книги, иллюстрированное издание книги как объект);
д)действие - результат действия (сооружение памятника - монументальное сооружение);
е)действие - средство или инструмент действия (замазка щелей - свежая замазка, крепление снастей - лыжное крепление, передача движения - велосипедная передача);
ж)действие - место действия (выход из дома - стоять у выхода, остановка движения - автобусная остановка);
з) животное - мех или мясо животного (охотник поймал лису - это какой мех, песец или лиса?).

Одним из своеобразных видов метонимии является синекдоха. Синекдоха (от греч. Sinekdoche - соотношение) - способность слова называть и часть чего-либо, и целое. Например, слова лицо, рот, голова, рука обозначают соответствующие части человеческого тела. Но каждое из них может употребляться для называния человека: посторонним лицам вход воспрещен; в семье пять ртов; Коля - светлая голова .

В зависимости от того, на каком основании и по какому признаку название одного предмета присваивается другому, различают три типа полисемии: метафору, метонимию и синекдоху.

Все значения многозначного слова связаны между собой (хоть иногда и не все сразу).

В многозначном слове выделяются главное (исходное, первичное) значение слова и производные от него значения. Новые значения возникают у слова в результате переноса наименования (внешней оболочки слова - звуковой и буквенной последовательности) с одного объекта действительности на другие объекты.

Два основных типа переноса наименования – это

1) по сходству (метафора),

2) по смежности - реальной связи объектов (метонимия).

Охарактеризуем эти типы переноса.

Перенос по сходству – Метафора - чем-то похожие друг на друга объекты начинают называться одним словом.

Сходство между предметами может быть

1) внешнее:

а) форма: лента дороги, пузатый чайник;

б) цвет: медные волосы, собирать лисички,;

в) расположение: горло залива, цепь гор;

г) размер, количество: море слёз, гора вещей;

д) степень плотности: стена дождя, кисель дорог;

е) степень подвижности: быстрый ум, машина ползёт;

ж) характер звучания: дождь барабанит, скрипучий голос;

2) функциональное: дворники машины, брачные оковы;

3) в восприятии человеком: холодный взгляд, кислое выражение лица.

Перенос по смежности – Метонимия - два явления, реально связанных друг с другом (пространственно, ситуативно, логически и т.д.), получают одно наименование, называются одним словом. Связь явлений бывает:

1) пространственная - помещение и люди, находящиеся в нём: класс опоздал, зал аплодировал;

2) временная - действие и предмет - результат этого действия: подарочное издание, набор инструментов;

3) логическая:

а) действие и место этого действия: вход, остановка;

б) действие и люди, его производящие: защита, нападение (защитники, нападающие);

в) материал и изделие из этого материала: носить золото, меха, выиграть золото, серебро, бронзу;

Разновидностью этого типа переноса является перенос наименования с части на целое и с целого на часть - Синекдоха :

1) с части на целое: в семье прибавился лишний рот (= человек), стадо в сто голов скота (= животных), номер в гостинице (= комната), первая скрипка, первая ракетка;

2) с целого на часть: соседи купили машину (= автомобиль); но машиной называется и целый класс механизмов: стиральные, швейные и др. машины.

Степень образности и распространённости в языке у разных переносных по происхождению значений различна.

Часть переносных употреблений не используется нами в речи и существуют лишь в тексте определённого автора. Это индивидуальные (авторские) метафоры и метонимии: медные кишочки автомобиля (И. Ильф и Е. Петров), скула яблока (Ю. Олеша). Образность их максимальна, употребление связано лишь с авторским текстом; в словарях эти переносные значения не отражаются.

Другие метафоры и метонимии являются общеупотребительными, они не «привязаны» к определённому тексту и употребляются носителями языка в разных ситуациях (обычно в разговорной речи): стена леса, море слёз, звезда экрана, пилить (ругать). Их образность меньше, чем у авторских, но отчётливо ощущается носителями языка; они отражаются в словаре и имеют помету переносное.

Третий тип переносных по происхождению значений характеризуется тем, что их образность не ощущается (в лингвистике их называют «сухими»): ножка стула, шляпка гриба, гусеницы трактора, солнце зашло, часы идут. Эти значения являются основными, словарными наименованиями определённого предмета, признака или действия: переносные по происхождению, они являются прямыми с точки зрения функционирования в современном языке и не имеют в словаре пометы переносное.

Таким образом, в слове может быть несколько прямых значений - исходное и не имеющие образности переносные по происхождению («сухие»).

Рассмотрим в качестве примера структуру значений слова голова: 1) часть тела человека или животного, 2) ум, рассудок (Он человек с головой), 3) человек как носитель идей (Он голова!), 4) передняя часть чего-либо (голова колонны, поезда), 5) единица счёта скота (стадо в 100 голов), 6) пищевой продукт в форме шара, конуса (голова сыра, сахара) [Литневская, 2006: 157]. Исходным и прямым у этого слова является значение ‘часть тела человека или животного. На основании сходства (метафорический перенос) образованы значения 4 и 6: «передняя часть чего-либо» (сходство по расположению) и «пищевой продукт в форме шара, конуса» (сходство по форме). Причём оба эти значения также являются прямыми и используются в нейтральном стиле речи. На основании смежности (метонимический перенос) на базе исходного значения образовано образное значение 2 «ум, рассудок». На базе значения 2 образовано переносное значение 3 «человек как носитель идей» - название целого по части (синекдоха). На базе 1 исходного значения образовано прямое значение 5 «единица счёта скота» - также перенос с части на целое (синекдоха). Таким образом, у слова голова 4 прямых значения, не имеющих образности, - значения 1, 4, 5, 6, и 2 образных - значения 2 и 3.

Многие предметы «похожи» друг на друга, обладают сходными свойствами и признаками. Бывает так, что один из них уже имеет название, а другой еще не успел приобрести его. Мы знаем, что название дается вещи по одному из ее признаков. Поэтому второй предмет может получить имя первого, на который он «похож» своей формой, цветом, размерами, положением в пространстве, характером движения, производимым эмоциональным впечатлением.

Например, в русском языке издавна существует слово баранка кольцеобразное мучное изделие. Когда возникла необходимость дать название рулевому колесу автомобиля, трактора, комбайна, его также поименовали баранкой. Это оказалось возможным потому, что деталь, о которой идет речь, имеет такую же кольцеобразную форму, как булочка-баранка. Произошел перенос названия с одной вещи на другую на основе их сходства по форме. В результате слово баранка приобрело новое, переносное значение - рулевое колесо.

На основе сходства по форме с раковиной моллюска получила свое название

и наружная часть человеческого уха: Над маленькими

раковинами ушей серебристо блестели седые волосы, - читаем у Горького. Поименовав маленький участок земли пятачком, русские люди отметили его сходство с пятикопеечной монеткой по размеру; сравните: А ты мне не откажи в пятачке медном, когда я постучусь под твоим окном (А.Островский). - На узком пятачке у пролива сгрудились тысячи людей (Казакевич). Злую острогу называют шпилькой на том основании, что она так же способна «уколоть» человека, как проволочка, держащая прическу. Тонкие острые каблучки стали именовать шпильками из-за их сходства со шпилькой по другому признаку - признаку формы.

Слово хамелеон в прямом значении служит названием ящерицы, которая меняет свою окраску в зависимости от цвета окружающей среды. В переносном значении это слово сделалось прозвищем человека, который беспринципно меняет свои взгляды, быстро «перекрашивается» применительно к обстановке или в угоду кому-либо. Таким хамелеоном выступает в одноименном рассказе А.П.Чехова полицейский надзиратель Очумелов.

С переносным значением, возникшим на основе сходства предметов, употребляются слова в таких привычных для нас оборотах, как ножка стола, нос корабля, язык колокола, подошва горы, горлышко бутылки, ушко иголки, бородка ключа, шляпка гвоздя, географический пояс, электрическая розетка, штепсельная вилка, корешок книги, поля тетради, шляпы, застежка «молния», крутой лоб, нрав, острый ум, острое слово, золотая осень, Дождь барабанит в окно, Часы идут, Растет население, побороть страх, погрузиться в сон, в размышления и т .д.

Различные механизмы, их части, технические устройства, приспособления часто называют именами животных, с которыми они имеют черты сходства. Шест у колодца - это журавль. Зазубренные металлические пластинки, прикрепляемые к обуви для подъема на столбы, мачты и т .п., - кошки. Широкая металлическая цепь у трактора, танка - гусеница. Устои моста - быки. Гимнастический снаряд на четырех ножках - козел.. Автомобиль, танк, передвигающийся по суше и по воде, - амфибия. Машина для подъема и перемещения

грузов - лебедка. Примечательно, что другое наименование такой машины - кран является заимствованием из голландского языка, где слово kraan в прямом значении служит названием журавля. Точно так же слово шланг - резиновая трубка для подводки жидкости восходит к немецкому существительному Schlange с исходным значением змея.

Многие лексические единицы обозначали в старину совсем другие предметы и лишь позднее на основе сходства признаков приобрели свои современные значения. Так, словом сань, мн.ч. сани прежде называли змею. Затем оно стало названием зимней повозки на полозьях. Основанием переноса послужило сходство обозначаемых по характеру движения:, и змея, и сани передвигаются, соприкасаясь с почвой. Сходство по тому же признаку обусловило перенос наименования неядовитой змеи полоз на деталь саней.

А известно ли вам, что словом супруг наши предки называли пару волов в одной упряжке (супруг и упряжка - слова одного корня)? В «Остромировом евангелии», памятнике письменности XI в., записано: супругъ воловъныихъ коупихь пять, то есть купил пять упряжек волов. В переносном смысле супругами стали именовать сотоварищей, союзников - тех, кто идет «в одной упряжке», одним путем, и - по тому же признаку - лиц, состоящих в браке, мужа и жену. В современном русском языке сохраняется только последнее значение слова.

С переносными значениями, образовавшимися на основе сходства предметов по какому-либо признаку, вошли в различные языки, в том числе и в русский, многие греческие и латинские слова.

Плод фруктового дерева, наполненный сочными темно-красными зернышками, древние римляне называли granatum malum - зернистое яблоко (granatus - буквально зернистый). Отсюда современное название плода - гранат. На основе цветового подобия оно было перенесено на драгоценный камень (на память сразу приходит повесть А.И.Куприна «Гранатовый браслет»). То же латинское слово, только в форме мн.ч. granata было использовано для обозначения-неболышого разрывного снаряда (ручная граната, противотанковая

граната): с гранатом снаряд сближала круглая форма и то, что он первоначально заполнялся зернами пороха.

Греческое слово iris - радуга стало названием растения с крупными цветами, которые напоминают переходами оттенков радугу: Из темной травы... тянулись тюльпаны и ирисы (Чехов).

Наименование сферического свода купол ведет свою родословную от латинского слова cupula, обозначавшего маленькую бочку, а затем бокал: купол - архитектурное сооружение, похожее своей формой на перевернутый бокал.

Сходным путем развивалась содержательная сторона греческого существительного krater: первоначально оно было названием большой чаши, служившей для смешивания вина с водой, затем стало обозначать похожее на чашу углубление на вершине вулкана, например: кратер Везувия.

Сходство предметов по форме послужило основой смыслового развития слова delta. Сначала так именовалась четвертая буква древнегреческого алфавита, обозначавшая звук д. Буква имела вид тре-угольника. Поэтому греки стали называть дельтой устье Нила: река разветвляется здесь на два рукава и образует фигуру, напоминающую треугольник. Позднее слово расширило свое значение и стало обозначать устье всякой реки с наносной равниной, прорезанной сетью рукавов: дельта Волги, Ганга, Амазонки.

Дактилем в литературоведении называется трехсложная стихотворная стопа с ударением на первом слоге. Этим размером написано,

например, стихотворение М.Ю.Лермонтова «Тучи»:

Тучки небесные, вечные странники!

Степью лазурною, цепью жемчужною

Мчитесь вы, будто как я же, изгнанники,

С милого севера в сторону южную...

Литературоведческий термин дактиль пришел к нам из греческого языка. Однако терминологическое содержание слова не было первичным: оно развилось на базе его более раннего значения: daktìlos - палец. Но что общего между пальцем и стихотворным размером? Оказывается, и здесь обнаруживаются черты сходства: палец состоит

из трех суставов - фаланг, дактиль в поэзии - из трех слогов. То же обстоятельство, что дактилем была названа стопа с ударением на первом слоге (ведь есть и другие трехсложные размеры - амфибрахий с ударением на втором слоге и анапест с ударением на третьем), находит объяснение с аналогичных позиций: первая, нижняя, фаланга пальцев длиннее второй и третьей и служит как бы их основанием.

Перенос названия, основанный на сходстве предметов по какому-либо признаку, - это наиболее продуктивный и распространенный путь образования у слов переносных значений. Такой перенос называется метафорой*.

Приведенные выше слова с переносным, метафорическим значе-нием употребляются носителями языка как постоянные, общепринятые, привычные названия соответствующих предметов и явлений. Такую метафору называют языковой.

Но переносный смысл может возникнуть у слова как временный, преходящий, обусловленный влиянием окружающих слов (контекстом) и исчезающий вне этого окружения. Например, у существительного хоровод словари фиксируют значение: старинный массовый народный танец у славян, сопровождаемый песнями и драматическим действием. Обратимся к роману А.С.Пушкина «Евгений Онегин»:

Она любила на балконе

Предупреждать зари восход,

Когда на бледном небосклоне

Звезд исчезает хоровод.. .

Мы видим, что слову хоровод в данном случае свойствен иной, носный смысл, основанный на подобии движущейся массы звезд гласованным движениям группы людей. Этот смысл создается контекстом пушкинского романа и вне его утрачивается. Такой метафорический перенос получил название речевого. Речевая метафора отличается яркой образностью и широко используется в художествен-ной литературе, например: Румяное лицо огня, задорно улыбаясь,

* Греч, metafora - перенос.

освещало темные фигуры вокруг него (М.Горький); Париж. Бушует солнце. Целый жгут Лучей каштаны наискось пронзает (Симонов); На перроне озябшем нет ни души (Рождественский); Уйду от шума в шелесты и шорох, Прижмусь березке к слабому плечу (Евтушенко).

Там речь гудит, как печь.

Красна и горяча.

Левитанский

Лингвистический комментарий

Теоретически, метафора - перенос значения по сходству. У чайника не бывает, конечно, носа.

Но некоторое сходство с частью человеческого лица - по положению и форме - позволяет вот это длинненькое, из которого вода и выливается, называть носиком.

Первое, что приходит в голову про метафору, - ее роль в художественной литературе:

«Сделайте нам красиво».

«Пчела из кельи восковой летит за данью полевой».

«Горит восток зарею новой».

Иногда метафора помогает понять какое-нибудь явление. Это к ученым: «магнитное поле», «черные дыры», «звуковые зияния».

Но чаще метафора столь же красива, как и темна.

Метафора, при всей ее эффектности, способна здорово усложнить понимание того, о чем идет речь. «Человек - мыслящий тростник». А если я до этого не знал, что такое человек?

«Архитектура - застывшая музыка». Ну и что такое после этого архитектура?

Не зря в логике метафорические определения запрещены.

А в НЛП - приветствуются!

Иносказание (история, притча, анекдот, сказка, сравнение, байка, присказка, воспоминание «к слову») - обязательный инструмент мага и волшебника. Считается, что большая часть человеческого мозга (та, которая воспринимается как бессознательное ) мыслит аналогиями и ассоциациями . То есть, прямой логический ряд нашей голове мало свойственен, а ассоциативные сети, ассоциативные ряды - это как раз то, что позволяет человеческому мышлению с одной стороны, работать быстрее любого компьютера, с другой стороны, получать новые неожиданные идеи там, где их вроде бы не ожидается.

С третьей стороны, за счет этого же, человеческое мышление гораздо менее точное, чем компьютерное, более системное, но менее линейное. Попытки сделать из своей головы компьютер во многом дурацкие уже потому, что для этого нужно подавлять естественные способности человеческого мышления, а потом пытаться воспроизвести другие, не вполне свойственные человеку.

Обратите внимание на то, что все похоже на все!

Если вы с самого начала знаете, что это не просто похоже, а это одно и то же, и осталось только объяснить другому - все остальное быстро получается.

Это основа метафоры - мысленное представление о том, что все со всем похоже, и значит, в каждом похожем, но не в этом контексте можно найти, что мы хотим .

Сказка, или Добрым молодцам урок

«Полезная игрушка», - подумал Иван-Царевич.

Неприличный анекдот про Царевну-Лягушку

шаблон неопределенности

вставляя другие внушения

привлекает внимание . Люди любят сказки.

депотенциализацию

наилучшая почва для внушений .

камуфляж основных внушений

завершает эпизод воздействия

сюжет истории, притчи содержит потенциал к действию , поэтому ее можно рассказывать плоско

иносказание история она же

В рамках истории, притчи, можно совершить всю Единую Структуру Воздействия.

Правила волшебной сказки

1. Вначале надо решить, о чем собственно мы будем говорить. Каков основной сюжет и кто у нас герои . То ли мы о завоевании миров, и главный герой у нас пилот-космолетчик. Или мы про жучков и паучков. Может, мы будем рассказывать про «В далекой-далекой стране». То есть нужно себе представлять, где эта сказка будет протекать и что там вообще будет происходить.

2. Возможны два вида персонажей : герои и силы. Герои бывают положительные или отрицательные, одушевленные и неодушевленные. Герои - это активные действующие лица, воспринимающиеся как одушевленные, которые связаны с ключевыми силами субъектного характера. И это не обязательно человек или животное. Это может быть старое кресло. Мы можем выделить в отдельного героя убеждения, которые как-то там влияют.

3. Силы , в отличие от героев, не субъекты. Они сами по себе ничего плохого или хорошего не желают. Они такие только потому, что они такие. Болото и тина - просто болото и просто тина. Дремучая муть, она хоть и бросается на героев, ну так она на всех бросается, потому как судьба у нее такая. Вонючий лес - он воняет на всех, кто туда попадет независимо от своего желания. А если владыка заколдованного леса, который уже по своей воле кого-то губит, а кого-то пропускает, то это герой. Зловонное болото - это сила. А кикимора на зловонном болоте - это герой, если она может не делать своих грязных дел, если может выбирать.

4. Что важно: с героями слушатель обычно склонен себя ассоциировать , а с силами нет. С кем-то из действующих лиц слушатель себя ассоциирует осознанно или неосознанно. Причем полезно помнить, что человек может себя ассоциировать и с тем героем, которого вы для себя отрицательным считаете. С Кощеем, например. Есть люди, которые, читая про Буратино, ассоциировали себя с Пьеро или с Дуремаром. Поэтому очень важно, чтобы все герои в конце сказки остались живы и здоровы.

5. Сила - сущность неодушевленная. Заколдованный лес можно спалить, зловонное болото можно осушить. С силами можно делать все, что угодно. Героев убивать нельзя.

6. Ключ - это то, что волшебно и чудесно преображает ситуацию, если его правильно применить. Скатерть самобранка, волшебная тюбетейка, иголка в яйце, которое в курице, которая…, волшебный кристалл….волшебное зернышко, антилопа с золотыми капотами, «то чего не может быть», волшебная палочка… Ключ - это то, что запускает чудо. Кресло, в которое надо сесть. Гвоздь, который надо вбить в нужное место. Как правило, ключи неодушевленные, но бывает и что это щенок, который куда-то должен прибежать, или волшебник, которого как-то нужно упросить. Иногда ключ - он же герой, такое бывает. Редко ключом бывает символ силы. Суть в том, чтобы герой добыл этот ключ - и конфликт разрешится нужным образом. Но нужно знать, что делать с этим ключом. То есть должно существовать символическое применение.

7. Символическое применение - это, как правило, уже внушение на тему «что делать-то». Эту волшебную сосульку надо вначале раздобыть, а потом опустить в кратер вулкана, чтобы она пролетела 200 метров, а в это время петь такую-то песенку. Сунуть этот ключик в скважину. Сломать. Открыть путь источнику, чтобы он куда-нибудь лился.

8. Когда герой раздобыл этот самый символический ключ и применил его правильным образом, должно случиться чудо. В сказке обязательно должно быть чудо. В нормальной хорошей сказке чудо должно свершиться сразу. Не спустя 50 лет после тщательного вызревания. Как только ключ вставили - сразу. Латентного периода у чуда не должно быть.

9. Чудо нужно описывать вдохновенно. Введение ключа в сказку - это внушение о том, что решение вообще существует. Если идея о том, что его надо как-то применить, - это внушение о том, что герою надо для этого что-то сделать. Чудо - это внушение того, что это того стоит. Вы рассказываете долго про чудо, это самое главное в сказке. Чтобы слезы на глазах - вот оно! Случилось!

10. После чуда начинается общий праздник. Общий праздник нужен, во-первых, чтобы показать, что все перековались. Во-вторых, чтобы показать, что все это им не приснилось, что все так оно и было на самом деле. Все пляшут, песни поют, мирятся, дружатся, все герои оказываются нашими, все силы довольны, все вылечились. Важно вспомнить про всех героев, чтобы даже маленькая букашечка приползла на этот праздник…

11. Пристройка к будущему: и стали они жить-поживать, и добра наживать, и через 300 лет там все так же жило и пахло, и Змей Горыныч стал курьим королем, и их внуки-дети жили тоже счастливо. Это намек на то, что изменения навсегда или, по крайней мере, надолго. Что не будет такого, что вчера попраздновали, а завтра новый дракон прилетел и все по-прежнему. Чудо, так чудо - навсегда.

12. Слово «волшебный» полезно добавлять. Волшебный бульдозер, волшебный пендель… У них колдовское марево - а у нас на него волшебный вентилятор!

Каждый из этих элементов обязателен.

Считается, что метафора работает лучше, чем формальные трансы, и вы можете рассказать сказочку, дав в ней основные внушения, а потом навести глубокий транс для того, чтобы клиент успокоился, что работа проделана серьезная и качественная.

Тут придется кстати одна старая байка. Еще на заре компьютерной техники, когда вычислительные машины занимали по нескольку этажей институтов, плотно заставленных электронными «шкафами», а баги («жучки») были не ошибками в программах, а настоящими тараканами, ползающими среди схем и ламп и замыкающими контакты - тогда, когда все это металлическое богатство еще было вершиной человеческой мысли, один из инженеров-исследователей захотел получить от машины ответ на вопрос. «Может ли компьютер думать, как человек?»

Он был добросовестным ученым, и скрупулезно ввел в машину огромное количество данных по интеллектуальным достижениям человечества.

Несколько месяцев машина обрабатывала данные, задумчиво перемигиваясь лампочками. Несколько месяцев терпеливый исследователь ждал ответа на свой вопрос. И вот, наконец, из щели поползла долгожданная распечатка. Ученый бросился к ней и прочел начало ответа супер компьютера того времени: «Это мне напомнило одну историю…»

Структура метафоры, или Сравни Барбадос с самосвалом

Дважды два - стеариновая свечка.

Из Тургенева

От ошибки к ошибке

Точное и сильное воздействие иносказания основано на… ошибках. От ошибки к ошибке - все дальше от сознательного контроля. И тогда за дело берется то самое бессознательное, существование которого так и не доказано.

Пора вспомнить байку про судью и селян.

У одного мужика украли корову. У всех спрашивал, но никто не видел. Ему посоветовали обратиться к жившим по соседству двум братьям. Они выслушали и сказали: «Корову украл кузнец из соседнего села». Мужик пошел и подрался с кузнецом, но тот отпирался. Тогда мужик подал на кузнеца в суд.

Судья спросил, почему мужик думает на кузнеца. Тот сослался на братьев. Пригласили братьев, и те объяснили: «Раз корова пропала, значит ее украли. Раз украли, значит, это кузнец. Если кузнец, значит из соседнего села».

Тогда судья показал братьям ящик и спросил, что там внутри. Братья принялись рассуждать. Первый сказал: «Коробка квадратная, значит внутри что-то круглое». Второй продолжил: «Раз круглое, значит оранжевое». Первый подхватил: «Раз оранжевое, значит апельсин».

Удивленный судья вытащил из ящика апельсин, повертел его задумчиво и постановил: «Кузнец, верни мужику корову».

Рассуждения бессознательного похожи и своей кажущейся вздорностью, и точностью попадания.

Между одним и другим контекстом в голове рассказывающего прокладываются достаточно причудливые связи.

1) Сначала как-то исподволь у вас возникает понимание того, о чем собственно на самом деле идет речь. Про что это сейчас ваш собеседник.

2) Потом, в рамках этого вы обнаруживаете варианты решения задачи. Очевидно, что эти варианты тоже весьма произвольны и субъективны.

3) И уже среди этих вариантов вы «от фонаря» выбирает тему и героев для сказки, притчи, намека.

Кстати, слушатель тоже очень по-своему понимает услышанное от вас, так что получается еще одно искажение. Вот их уже четыре. Неудивительно, что попытки сознательного контроля за происходящим дают, наконец, сбой, а лобовые (и туповатые) действия уступают тонкому бессознательному воздействию.

Иносказание основано на серии искажений: ситуация - понимание - решение - тема - понимание слушающего.

Со стороны кажется, что все прямолинейно: ситуация вызывает историю. Но нет. Историю вызывают собственные заблуждения рассказывающего по поводу ситуации . Важно этими своими заблуждениями вовремя воспользоваться.

Свершившийся факт

Историю рассказывают не для того, чтобы что-то с чем-то сравнить, а в большей части для того, чтобы сподвигнуть слушающего к каким-то поведенческим изменениям .

Соответственно, недостаточно представить себе, а потом рассказать, что там происходит, и что там должно измениться. Надо рассказать историю - большую или маленькую - о том, как необходимое уже произошло , но в другом контексте. С другими людьми, с другими персонажами, в другое время, в другой стране, планете.

Обещание

Рассказ-иносказание должен нести в себе все тот же потенциал к действию и обещание, что все получится. Ваше понимание ситуации очень не прямо связано с реальной ситуацией. Понимание у каждого свое. И именно, исходя из этого понимания, а не из реальной ситуации, вы предлагаете решение.

Та мысль, которая заложена в образе изменения и будет общим большим внушением. Именно здесь закладывается потенциал к действию. Именно в этом месте вы решаете, что вы будете внушать, чего вы вообще хотите добиться от слушателя.

Сходство

Ваш рассказ будет тем действеннее, чем более похожим на собственную ситуацию он покажется слушателю. Но! Важно, чтобы сам слушатель не заметил прямых параллелей или ваших усилий по их созданию. Надо, чтобы он догадался, то есть приписал себе появившиеся в его голове мысли по поводу.

Если сходства совсем мало - намек пролетит мимо. Если сходство очевидно, то это уже не намек. Постоянно следите за реакцией. И если вам кажется, что клиент «понял», к чему вы - срочно сворачивайте в сторону. В латентный период. Не поддавайтесь соблазну договорить, объяснить, «досказать» - то есть вытащить все окончательно в сознание . Напротив, отвлекайте. Ведь главное - образ будущего действия - уже посетил слушателя. Теперь пора совершать маневр уклонения.

В иносказании не давайте открытых выводов . Не говорите «правильного ответа». И даже на вопрос «ну и что» постарайтесь уйти в сторону или рассказать еще что-то. Внушение не терпит «понимания».

Внушение не любит понимания.

Домысел - вот желательный вам результат. Вы обеспечиваете очень большое количество не проговариваемых впрямую внушений, и человек сам их домысливает. А значит, это его собственные мысли. По большому счету, вы организуете интеллектуальные обстоятельства, в которых мысли клиента пойдут в определенном - нужном - направлении.

Все внушения иносказания - это самовнушения слушающего , что, как правило, более сильная вещь, чем если бы вы прямо формулировали, и с этим можно было бы как-то спорить.

Не всегда вы рассказываете истории под проблемные ситуации. Человека всё может устраивать в данный момент в жизни - тогда вы намекаете, как можно улучшить. Тогда основная задача иносказания - поддержать и улучшить.

То, что вы внушаете - это возможности для изменения . А еще то, что человеку для изменения нужно что-то сделать самому. Хотя иногда если вам кажется, что человеку как раз сейчас ничего делать не надо, а надо посидеть, подождать и все само образуется - то вы это внушаете. В тех же случаях, когда вам известен способ действий, намекайте на него.

А вот если ничего не ясно, то обозначьте результат. И что «нечто» должно быть сделано. Говорите неопределенно.

Метафорой мы предлагаем человеку найти выход из ситуации, которая лично к нему не относится. А для бессознательного нет разницы - относится она к нему напрямую или нет. Это для сознания мы про ежиков рассказываем, а бессознательное все на свой счет воспринимает. Метафорой мы учим бессознательное человека действовать в такой ситуации.

Чаще всего мы рассказываем метафору и всё. И дальше уже человек сам ее додумывает и осмысливает. А лучше, чтобы многие вещи он не сознательно в голове прокручивал, а забыл, и они начали потихоньку работать. В некоторых случаях может быть полезным донести их до сознания, но не прямо сказать, а так, чтобы человека самого осенило. Когда мы не очень точно знаем верные пути - а чаще всего мы их не знаем, - мы скорее намечаем в метафоре верные пути, очень неконкретно описывая, как именно там произошло изменение. Шаблон неопределенности помогает. Как только не знаешь о чем - говори в шаблоне неопределенности.

Аналогия как основа метафоры

Иносказание сильно тем, что не просто сообщает человеку некий внушающий образ, а так организует мыслительный процесс, что человек сам, своими усилиями формирует у себя нужные образы . Самым ярким примером иносказания является намек. Заметьте, что в большинстве случаев намек куда более действенен, чем прямая команда. Ваша задача просто сделать намек побольше или поменьше.

Анекдот - это намек.

Маленькая шутка - это намек.

И длиннющая история на 15 томов тоже может быть намеком. Или собранием намеков.

Намек, иносказание строится на сравнениях.

Это как…

Это будто…

Это похоже…

Это вроде…

Это сродни…

Это напоминает…

Вы не всегда это произносите. Чаще просто подразумеваете.

Когда вы высказываетесь иносказательно, вы предлагаете слушателю мысленно уравнять два контекста - «основной» и «условный». Причем вслух вы эту связь не поясняете ни в коем случае. Какое ж оно иносказание, если вы его будете расшифровывать?

Если вы на вопрос про валенки начинаете рассуждать о свойствах кошачьих лап - вы автоматически предлагаете собеседнику самостоятельно найти, какая между этим есть связь. Пока он ее ищет, пока он ее находит - он может даже сделать выводы гораздо более глубокие, чем те, которые вы изначально закладывали.

Иносказание естественно выстраивается на шаблонах неопределенности, обобщениях, псевдологике, косвенных и прочих внушениях.

Рассказывая историю, вы наводите разговорный транс, углубляете, поддерживаете и под конец выводите обратно.

В сказку, пока вы ее рассказываете, можно ввести сколько влезет банальностей, допущений и прочих внушений. Неявные акценты обязательны. Сказка позволяет всё! И история человечества, хотя бы и на примере Шахерезады, говорит о том, что сказки слушают. Иисус Христос, когда хотел что-то донести до современников, делал это наиболее удобным способом - с помощью притч.

Простое иносказание делается действительно просто: вы находите аналогию, и дальнейшие свои рассуждения ведете уже в новом контексте, на новом материале. И тут к вам практически невозможно придраться: ведь это вы выбрали контекст, значит и связь вам виднее.

Калибровка - это основа основ. Вы что-то делаете и калибруете реакцию. Нет такого понятия как «должно». Нет общих правил, кроме структурных, которые действуют на всех людей. Почему мы так много говорим про калибровку и раппорт? Нужно постоянно отслеживать мелкие изменения: они направлены туда, куда ты хочешь? Тогда все правильно делаешь. Употребил этот паттерн, не прошло - больше тут не используешь. Употребил, оказалось хорошо - продолжаешь использовать. С этим человеком. С другим все по-новому. Вы замечаете, что происходит, и к этому подстраиваетесь и гибко плывете в создавшемся потоке.

Это частный случай метафоры, но и самый простой способ для внушения в нужном направлении.

Если вместо разговора по существу и фактам вы пускаетесь в рассуждение «жили-были», то:

1) условный контекст создает автоматическую депотенциализацию: для сознания весь рассказ - не про «здесь» и не про «сейчас»;

2) вы не обязаны следить за правдоподобием, если только ваша байка не претендует на достоверность в глазах слушателя… да и тогда вы многое можете «забыть» и «спутать»;

3) вы можете пропускать любые детали, аргументы и объяснения, как незначительные, вовсю используя шаблон неопределенности : «один знакомый парень», «говорящий табурет», «волшебный веник»;

4) пока слушатель следит за сюжетом, вы можете сколько угодно отвлекаться, напропалую вставляя другие внушения , пользуясь всем разнообразием способов воздействия;

5) в сам ход повествования вы можете вставить подробные инструкции и руководства к действию, объясняя, что все это правильно и хорошо… для героя, разумеется.

В рамках истории, притчи, можно совершить всю Единую Структуру Воздействия.

Обещание привести пример, рассказать историю, само начало истории - все это привлекает внимание . Люди любят сказки.

Всевозможные «однажды», «давным-давно», «некогда», «один мой знакомый» создают необходимую депотенциализацию . Кроме того, некоторая изначальная неясность, при чем здесь эта история, добавляет и непонимания, и интереса.

Сам сюжет, его повороты, подбор слов и предложений, отклонения в сторону и реплики по ходу - все это наилучшая почва для внушений .

Продолжение и завершение истории, сюжетные ходы и их переплетения обеспечивают камуфляж основных внушений и после того, как они прозвучали.

Завершение истории естественным образом завершает эпизод воздействия . Мы говорим что-то вроде «ну вот и все».

Если вы работаете в формальном трансе, то еще до начала истории можно выполнить наведение , чтобы депотенциализация была более полной. Даже лишенный дополнительных «наворотов» сам сюжет истории, притчи содержит потенциал к действию , поэтому ее можно рассказывать плоско , без каких-либо дополнительных внушений по ходу (если получится), и она будет все равно интересна, она будет работать.

Если же в сам процесс рассказа ввести косвенные, открытые и прямые внушения, то получается три слоя: иносказание , как средство наведения транса, сама история , как одно большое внушение и она же , как носитель для большого количества внушений. Недаром рассказывание историй считается едва ли не вершиной профессионализма.

Общение в ассоциативной, иносказательной манере понятно и доступно, в образной форме доносит Непосредственно до бессознательного (или внутреннего «Я», или сущности, или души - называйте как хотите) все то, что сознанию и трудно, и непонятно, и малодоступно.

В рамках истории, притчи, можно совершить всю Единую Структуру Воздействия.

Отдельно поговорим о волшебной сказке. Волшебная сказка предполагает, что вы задаете контекст заведомо сказочный. Хотя та же самая структура работает и при рассказе про своего соседа дядю Борю. Волшебная сказка - это прием, обеспечивающий сюжетное единство.

Если вы с самого начала знаете, что одно не просто похоже на другое, а в каком-то смысле одно и тоже, вам осталось только объяснить эту простую мысль другому - все остальное быстро получится.

Женитьба - это как носки: вначале ищешь, покупаешь, носишь, а потом и выкинуть жалко и стирать не охота…

Если у вас сложности в личных отношениях (ну вдруг?), и я вам буду рассказывать про то, что нужно делать - вы же меня не очень слушаться будете, я же не знаю вашу Наташу (или Машу). А если я вам расскажу, что отношения людей - это как взаимодействие кварков в нуклоне, тут я уже лучше вас разбираюсь, и - если я еще интересно рассказывать буду, вы будете меня слушать, и принимать все выводы. А я по ходу буду внушать, внушать… внушать…

Кто выбирает контекст, тот и прав.

Идет товарищ по Каиру, и у него сломались часы. Идет, видит вывеска с часами, заходит. «Вы тут часы случайно не ремонтируете?» - «Нет». - «А что вы делаете?» - «Мы делаем обрезание». - «А тогда почему у вас на вывеске часы?» - «А что бы вы хотели, чтобы там висело?»

Это частный случай метафоры, но и самый простой способ для внушения в нужном направлении.

Если вместо разговора по существу и фактам вы пускаетесь в рассуждение «жили-были», то:

В рамках истории, притчи, можно совершить всю Единую Структуру Воздействия.

Женитьба - это как носки: вначале ищешь, покупаешь, носишь, а потом и выкинуть жалко и стирать не охота…

Кто выбирает контекст, тот и прав.

Возьмем к примеру хоть академика Фоменко с его многотомной «новой хронологией».

Способы переноса значений слова

В зависимости от того, на каком основании и по какому признаку название одного предмета присваивается другому, различают три типа полисемии: метафору, метони мию и сине кдоху.

Метафора (гр. metaphora – перенос) – это перенос названия с одного предмета на другой на основании какого-либо сходства их признаков.

Сходство предметов, получающих одно и то же название, может проявляться по-разному: они могут быть похожи по форме (кольцо 1 на руке – кольцо 2 , дыма ); по цвету (золотой 1 медальон – золотые 2 кудри ); по функции (камин 1 – "комнатная печь" и камин 2 –"электрический прибор для обогревания помещения"). Сходство в расположении двух предметов по отношению к чему-либо (хвост 1 животного – хвост 2 кометы ), в их оценке (ясный 1 день – ясный 2 стиль ), в производимом ими впечатлении (черное 1 покрывало – черные 2 мысли ) также нередко служит основанием для наименования одним словом разных явлений. Возможны сближения и по другим признакам: зеленая 1 клубника – зеленая 2 молодежь (объединяющий признак – "незрелость "); быстрый 1 бег – быстрый 2 ум (общий признак – "интенсивность "); тянутся 1 горы - тянутся 2 дни (ассоциативная связь – "протяженность во времени и пространстве").

Метафоризация значений часто происходит в результате переноса качеств, свойств, действий неодушевленных предметов на одушевленные: железная леди, золотые руки, пустая голова, и наоборот: ласковые лучи, рев водопада, говор ручья .

Нередко бывает так, что главное, исходное значение слова метафорически переосмысляется на основе сближения предметов по разным признакам: седой 1 старик – седая 2 древность – седой 3 туман; черное 1 покрывало – черные 2 мысли – черная 3 неблагодарность – черная 4 суббота – черный 5 ящик (на самолете).

Метафоры, расширяющие полисемантизм слов, принципиально отличаются от поэтических, индивидуально-авторских метафор. Первые носят языковой характер, они частотны, воспроизводимы, анонимны. Языковые метафоры, послужившие источником возникновения у слова нового значения, в большинстве своем необразны, поэтому их называют «сухими», «мертвыми»: колено трубы, нос лодки, хвост поезда . Но могут быть и такие переносы значения, при которых отчасти сохраняется образность: цветущая девушка, стальная воля. Однако выразительность подобных метафор значительно уступает экспрессии индивидуальных поэтических образов; ср. языковые метафоры: искра чувства, буря страстей и поэтические образы С. Есенина: чувственная вьюга; буйство глаз и половодье чувств, пожар голубой.

Сухие метафоры, порождающие новые значения слов, употребляются в любом стиле речи (научном: глазное яблоко, корень слова ; официально-деловом: торговая точка, тревожный сигнал ), языковые образные метафоры тяготеют к экспрессивной речи, их употребление в официально-деловом стиле исключено; индивидуально-авторские метафоры – достояние художественной речи, их создают мастера слова.

Метонимия (гр. metonymia – переименование) – это перенос наименования с одного предмета на другой на основании их смежности.

Так, метонимическим является перенос:

названия материала на изделие, из которого оно изготовлено (золото, серебро - Спортсмены привезли с Олимпиады золото и серебро );

названия места (помещения) на группы людей, которые там находятся (класс, аудитория – Класс готовится к контрольной работе; Аудитория внимательно слушает лектора );

названия посуды на ее содержимое (фарфоровое блюдо – вкусное блюдо );

названия действия на его результат (заниматься вышивкой – красивая вышивка );

названия действия на место действия или тех, кто его выполняет (переход через горы – подземный переход; защита диссертации – играть в защите );

названия предмета на его обладателя (тенор – молодой тенор );

Как и метафора, метонимия может быть не только языковой, но и индивидуально-авторской. Последние часто встречаются в художественной речи, например у А.С. Пушкина: Фарфор и бронза на столе, и, чувств изнеженных отрада, духи в граненом хрустале; Шипенье пенистых бокалов и пунша пламень голубой.

Синекдоха (гр. synekdoche – соподразумевание) – это перенос названия целого на его часть, и наоборот. Например, груша – "фруктовое дерево" и груша 2 – "плод этого дерева"; голова – "часть тела" и голова 2 – "человек умный, способный"; вишня созрела – в значении "вишни"; мы люди простые – так отзывается говорящий о себе самом.

На синекдохе основаны переносы значения в таких, например, выражениях: чувство локтя, верная рука, протянуть руку помощи, доброе слово, полет мысли и под.

В процессе развития переносных названий слово может обогащаться новыми значениями в результате сужения или расширения основного значения. Например, слово платье обозначает "одежду, которую носят поверх 6елья": магазин готового платья; Вынь ему что-нибудь из моего платья. Он одет слишком легко. Дай ему мой заячий тулуп (II.). Однако в результате сужения понятия это же слово может употребляться и в другом значении – "женская одежда особого покроя": Она была в белом платье с розовым поясом (Л.Т.). Слово основа вначале имело узкое значение: "продольные нити, идущие параллельно вдоль ткани", но со временем объем значения этого слова расширился и оно стало означать - "главное, на чем строится что-либо, сущность чего-нибудь". Однако сужение этого, нового, значения придает слову терминологический характер: основа – "часть слова до окончания".