Анализ волшебной народной сказки. Метод структурного анализа (на материале волшебной сказки «Василиса Прекрасная»)

Анализ волшебной сказки «Перышко Финиста-Ясна Сокола»

Почему детям так нравятся сказки? Как сознание ребенка, нетронутое наукой, пытается объяснить все происходящее вокруг посредством волшебства, так и фольклорное сознание помогало человеку в те далекие времена наполнить окружающий мир смыслом, объясняя явления вокруг через веру во что-то сверхъестественное. Особенностями религиозного мировоззрения того времени являются: анимизм, тотемизм, фетишизм, магия. Данные ранние формы верований мы, сами того не зная, встречали с самого детства во всех русских народных сказках. Подробнее остановиться на каждой из форм мне представилась возможность на примере сказки «Перышко Финиста-Ясна Сокола».

Уже в начале сюжета мы встречаемся со знакомой цифрой «три», она же нас и будет сопровождать на протяжении всей сказки (три дочери, старик три раза в город ездил, три пары башмаков, три посоха, три просвиры, три старушки-сестры, три дня ходила Марьюшка к Финисту, три дня они в церковь ездили). Другие числа также знакомые: «за тридевять земель в тридесятом царстве», обозначающие пространство почти непостижимое, далекое, связанное с потусторонним миром. Связь с этим миром можно отметить и в следующем моменте: Марьюшка просит перышко Финиста-Ясна Сокола, а ее сестры обыденные, мирские вещи: прослеживается противопоставление как бы между двумя разными мирами («мифологическая оппозиция»: человеческий мир и неведомое, необъяснимое).

Кто же такой Финист – Ясный Сокол, чье перо так необходимо главной героине? В имени героя присутствуют названия двух разных птиц: Финиста и Сокола. Известно, что для «русского свадебного фольклора типичен образ сокола – жениха. В славянской мифологии сокол таинственно связан со стихией огня и культом очага, который со временем стал культурным символом семейного благополучия. Особый интерес представляет первая составляющая имени - Финист. Здесь перед нами искаженное на русский лад название одной из самых легендарных птиц, известной в мифологии разных народов. Греки называют ее Феникс, китайцы Фэн-хуан, египтяне – Вену (Бенху, Бенну). Согласно легендам, Феникс – чудесная птица, живущая удивительно долго, пятьсот и более лет» (Крячко А. А.). Рассматривая же более в широком смысле, а именно, само превращение человека в животного, то нужно отметить связь с тотемизмом.

В исследуемой сказке можно предположить следующее: стремление Марьюшки к обладанию заветным перышком Финиста выражает собой извечную тягу человеческой души к чему-то непостижимому, вечному. «С точки зрения сказочной мудрости бытие такого рода часто открывается через обретение цельности в супружестве, для которого необходимы жертвенность и самоотверженность. Перышко – символ такой любви и самоотдачи». Заполучив же свое заветное перышко, героиня дает ему свободу: «Полетай во чистом поле, погуляй до поры до времени». Думаю, образы ветра, полета, самой птицы связаны с представлениями о птице, как о душе. Отсюда и связь с анимизмом. «Укройте от темной ночи» просит каждую из трех старушек Марьюшка, виден страх перед оковами ночи и опять же одушевление сил природы.

Отрицательные персонажи, которые присутствуют во всех сказках, есть и здесь, так по вине корысти своих сестер Марьюшка лишается своего «друга милого» и вернуть она его может, только преодолевая тягостные преграды. Мотив преграды можно увидеть во всех волшебных сказках. Во всех случаях "Тридесятое царство" осмысляется как мир, который, несомненно, соседствует с миром героев, но путь, к которому не прост и полон испытаний. Железные башмаки, чугунные посохи, просвиры каменные олицетворяют ту ношу, которую понесла героиня для того, чтобы достичь своего счастья. Здесь олицетворяется скорее более позднее религиозное мировоззрение, связанное с терпимостью, которое будет вознаграждено. (Помимо данного момента есть еще те, которые указывают на позднее появившуюся религию, а точнее праздник Пасхи, церковь, просвирня). Итак, в сказке мотив путешествия в другой мир, в отличие от мифологических представлений, в которых такого рода путешествие считается посмертным, является указанием единственно верного пути к своему счастью.

Свойство хранить, оберегать от бед или приносить удачу объяснялось присутствием в предмете волшебной, чудодейственной силы либо пребыванием в ней какого-нибудь духа (фетишизм – зачарованная вещь). «С мифологической точки зрения перемещение к иному миру и движение в нем возможно только при помощи медиаторов – посредников, которым открыты "двери" между мирами. В волшебных сказках такого рода посредниками бывают антропоморфные и зооантропоморфные персонажи». Функция дарителя (в нашем случае это антропоморфные персонажи - три сестры-старушки) в сказках заключается в передаче герою чудесного средства, предмета, с помощью которого тот достигает желаемого. В данной сказке к фетишам я отнесла: серебряное донце, золотое веретенце, серебряное блюдо и золотое яичко, золотое пяльце да иголочка. В какой-то момент они принесли удачу главной героине, помогли получить ей желаемое и добиться своего счастья.

В мире, куда попадает Марьюшка, преодолев преграды, живет просвирня, опять же прослеживается связь с мифологическими представлениями: женское – злое начало. В этом царстве Финист не летает, он находится в забвении, что указывает на то, что это царство держит его в плену. Таким образом, героиня, судя по всему, оказывается в мире преисподней, и Марьюшке необходимо решить трудную задачу: «открыть суженному "дверцу" между мирами».

Магия - пробуждение Финиста (слеза обожгла). Подробнее о значении «обжигающей слезы»: «любовь – "горячая", "пламенная" - связывается мифологическим сознанием с огнем. Огонь – стихия и очищающая и разрушающая. Так, пламенной силой любви могут быть разрушены злые чары, и душа, очищенная от их действия, пробуждается от забытья». В сказке о Финисте такой пробуждающей силой, являющей любовь, служат слезы. Сквозь сон слышит речи, сонное зелье – сон как пространство между мирами. К магии также можно отнести появление золотой кареты и преображение главных героев.

Итак, сказка все же требует внимательного и вдумчивого отношения: помимо развлекательной и воспитательной составляющих, присутствует и познавательная: в ней можно найти отголоски истории, узнать о мыслях и мировоззрении наших далеких предков.

Сказка «Царевна-лягушка» является волшебной (мифологической), так как в основе ее сюжета много архаичных элементов: анимистическое представление о возможности брака человека и животного, магические действия, слова и предметы, традиционный мотив добывания невесты у мифологического противника, наличие мифологических героев (Василиса Прекрасная, Кощей Бессмертный, баба-яга) и чудесных помощников (благодарные животные, помогающие добыть смерть Кощея).
Героями сказки являются Иван-царевич и его чудесная жена Василиса Прекрасная, типичные персонажи сказочного мотива «добывание невесты». Характер Ивана-царевича раскрывается в соответствии с народным этическим идеалом: он добр, честен, верен данному слову, способен ради любимого человека рисковать жизнью, милосерден по отношению к слабым. Василиса Прекрасная обладает магическими способностями, что роднит ее с мифологическими персонажами (Кощеем и бабой-ягой) и миром природы (она вынуждена оставаться до определенного времени в образе лягушки).
История встречи героев и временной разлуки по вине Ивана-царевича является основой сюжета, который открывается традиционным зачином, вводящим в особый мир сказки. Экспозицией является решение царя женить трех сыновей необычным образом: пустив стрелу «по белу свету», т.е. положившись на судьбу. Стрела младшего сына упала в болото и подхватила ее лягушка. Кажется, что решение героя взять лягушку в жены можно считать завязкой сюжета, однако это не так, потому что это действие не является началом конфликта сил добра и зла, который обязателен для развития действия и достижения кульминации и развязки. В данной сказке продолжительная экспозиция: она включает три испытания жен царевичей и завершается необдуманным поступком Ивана-царевича – сжиганием кожи лягушки. Следовательно, завязкой сюжет является нарушение запрета, которое нарушает равновесие сил добра и зла и Василиса Прекрасная вынуждена подчиниться воле Кощея. Иван царевич отправляется на поиски жены и проявляет смелость при встрече с Бабой-ягой и доброту при встрече с животными. С помощью мифологического помощника (Бабы-яги) и благодарных ему животных он достигает кульминации : добывает магический предмет – яйцо, в котором заключена смерть Кощея и побеждает его. Смерть Кощея является развязкой сказочного сюжета, а возвращение героев домой–традиционной концовкой .

«Царевна лягушка».

В старые годы у одного царя было три сына. Вот, когда сыновья стали на возрасте, царь собрал их и говорит:

Сынки, мои любезные, покуда я ещё не стар, мне охота бы вас женить, посмотреть на ваших деточек, на моих внучат.

Сыновья отцу отвечают:

Так что ж, батюшка, благослови. На ком тебе желательно нас женить?

Вот что, сынки, возьмите по стреле, выходите в чистое поле и стреляйте: куда стрелы упадут, там и судьба ваша.

Сыновья поклонились отцу, взяли по стреле, вышли в чистое поле, натянули луки и выстрелили.

У старшего сына стрела упала на боярский двор, подняла стрелу боярская дочь. У среднего сына упала стрела на широкий купеческий двор, подняла её купеческая дочь.

А у младшего сына, Ивана-царевича, стрела поднялась и улетела сам не знает куда. Вот он шёл, шёл, дошёл до болота, видит - сидит лягушка, подхватила его стрелу. Иван-царевич говорит ей:

Лягушка, лягушка, отдай мою стрелу. А лягушка ему отвечает:

Возьми меня замуж!

Что ты, как Я возьму себе в жёны лягушку?

Бери, знать, судьба твоя такая.

Закручинился Иван-царевич. Делать нечего, взял лягушку, принес домой. Царь сыграл три свадьбы: старшего сына женил на боярской дочери, среднего - на купеческой, а несчастного Ивана-царевича - на лягушке.

Вот царь позвал сыновей:

Хочу посмотреть, которая из ваших жён лучшая рукодельница. Пускай сошьют мне к завтрему по рубашке.

Сыновья поклонились отцу и пошли.

Иван-царевич приходит домой, сел и голову повесил. Лягушка, по полу скачет, спрашивает его:

Что, Иван-царевич, голову повесил? Или горе какое?

Батюшка, велел тебе к завтрему рубашку сшить. Лягушка отвечает:

Не тужи, Иван-царевич, ложись лучше спать, утро вечера мудренее.

Иван-царевич лег спать, а лягушка, прыгнула на крыльцо, сбросила с себя лягушечью кожу и обернулась Василисой Премудрой, такой красавицей, что и в сказке, не расскажешь.

Василиса Премудрая ударила в ладоши и крикнула:

Мамки, няньки, собирайтесь, снаряжайтесь! Сшейте мне к утру такую рубашку, какую видела я у моего родного батюшки.

Иван-царевич утром проснулся, лягушка, опять по полу скачет, а уж рубашка лежит на столе, завернута в полотенце. Обрадовался Иван-царевич, взял рубашку, понес к отцу. Царь в это время принимал дары от больших сыновей. Старший сын развернул рубашку, царь принял её и сказал:

Эту рубашку, в черной избе носить. Средний сын развернул рубашку, царь сказал:

В ней только, в баню ходить.

Иван-царевич развернул рубашку, изукрашенную златом-серебром, хитрыми узорами. Царь только взглянул:

Ну, вот это рубашка - в праздник её надевать. Пошли братья по домам - те двое - и судят между собой:

Нет, видно, мы напрасно смеялись над женой Ивана-царевича: она не лягушка, а какая-нибудь хитра… Царь опять позвал сыновей:

Пускай ваши жёны испекут мне к завтрему хлеб. Хочу узнать, которая лучше стряпает.

Иван-царевич голову повесил, пришёл домой. Лягушка, его спрашивает:

Что закручинился? Он отвечает:

Надо к завтрему испечь царю хлеб.

Не тужи, Иван-царевич, лучше ложись спать, утро вечера мудренее.

А те невестки, сперва-то смеялись над лягушкой, а теперь послали одну бабушку-задворенку, посмотреть, как лягушка будет печь хлеб.

Лягушка хитра, она это смекнула. Замесила квашню; печь сверху разломала да прямо туда, в дыру, всю квашню и опрокинула. Бабушка-задворенка прибежала к царским невесткам; все рассказала, и те так же стали делать.

А лягушка прыгнула на крыльцо, обернулась Василисой Премудрой, ударила в ладоши:

Мамки, няньки, собирайтесь, снаряжайтесь! Испеките мне к утру мягкий белый хлеб, какой я у моего родного батюшки ела.

Иван-царевич утром проснулся, а уж на столе лежит хлеб, изукрашен разными хитростями: по бокам узоры печатные, сверху города с заставами.

Иван-царевич обрадовался, завернул хлеб в ширинку, понес к отцу. А царь в то время принимал хлебы от больших сыновей. Их жены-то поспускали тесто в печь, как им бабушка-задворенка сказала, и вышла у них одна горелая грязь. Царь принял хлеб от старшего сына, посмотрел и отослал в людскую. Принял от среднего сына и туда же отослал. А как подал Иван-царевич, царь сказал:

Вот это хлеб, только, в праздник его есть. И приказал царь трем своим сыновьям, чтобы завтра явились к нему на пир вместе с жёнами.

Опять воротился Иван-царевич домой невесел, ниже плеч голову повесил. Лягушка, по полу скачет:

Ква, ква, Иван-царевич, что закручинился? Или услыхал от батюшки слово неприветливое?

Лягушка, лягушка, как мне не горевать! Батюшка наказал, чтобы я пришёл с тобой на пир, а как я, тебя людям покажу?

Лягушка отвечает:

Не тужи, Иван-царевич, иди на пир один, а я вслед за тобой буду. Как услышишь стук да гром, не пугайся. Спросят тебя, скажи: “Это моя лягушонка, в коробчонке едет”.

Иван-царевич и пошёл один. Вот старшие братья приехали с жёнами, разодетыми, разубранными, нарумяненными, насурьмленными. Стоят да над Иваном-царевичем смеются:

Что же ты без жены пришёл? Хоть бы в платочке её принес. Где ты такую красавицу выискал? Чай, все болота исходил.

Царь с сыновьями, с невестками, с гостями сели за столы дубовые, за скатерти браные - пировать. Вдруг поднялся стук да гром, весь дворец затрясся. Гости напугались, повскакали с мест, а Иван-царевич говорит:

Не бойтесь, честные гости: это моя лягушонка, в коробчонке приехала.

Подлетела к царскому крыльцу золоченая карета о шести белых лошадях, и выходит оттуда Василиса Премудрая: на лазоревом платье - частые звезды, на голове - месяц ясный, такая красавица - ни вздумать, ни взгадать, только, в сказке сказать. Берёт она Ивана-царевича за руку и ведёт за столы дубовые, за скатерти браные.

Стали гости есть, пить, веселиться. Василиса Премудрая испила из стакана да последки себе за левый рукав вылила. Закусила лебедем да косточки, за правый рукав бросила.

Жёны больших-то царевичей увидали её хитрости и давай то же делать.

Попили, поели, настал черед плясать. Василиса Премудрая подхватила Ивана-царевича и пошла. Уж она плясала, плясала, вертелась, вертелась - всем на диво. Махнула левым рукавом - вдруг сделалось озеро, махнула правым рукавом - поплыли по озеру белые лебеди. Царь и гости диву дались.

А старшие невестки пошли плясать: махнули рукавом - только гостей забрызгали, махнули другим - только кости разлетелись, одна кость царю в глаз попала. Царь рассердился и прогнал обеих невесток.

В ту пору Иван-царевич отлучился потихоньку, побежал домой, нашёл там лягушечью кожу и бросил её в печь, сжёг на огне.

Василиса Премудрая возвращается домой, хватилась - нет лягушечьей кожи. Села она на лавку, запечалилась, приуныла и говорит Ивану-царевичу:

Ах, Иван-царевич, что же ты наделал! Если бы ты ещё только три дня подождал, я бы вечно твоей была. А теперь прощай. Ищи меня за тридевять земель, в тридесятом царстве, у Кощея Бессмертного…

Обернулась Василиса Премудрая серой кукушкой и улетела в окно. Иван-царевич поплакал, поплакал, поклонился на четыре стороны и пошёл куда глаза глядят - искать жену, Василису Премудрую. Шёл он близко ли, далёко ли, долго ли, коротко ли, сапоги проносил, кафтан истёр, шапчонку дождик иссёк. Попадается ему навстречу старый старичок.

Здравствуй, добрый молодец! Что ищешь, куда путь держишь?

Иван-царевич рассказал ему про своё несчастье. Старый старичок говорит ему:

Эх, Иван-царевич; зачем ты лягушечью кожу спалил? Не ты её надел, не тебе её было снимать. Василиса Премудрая хитрей, мудреней своего отца уродилась. Он за то осерчал на неё и велел ей три года быть лягушкой. Ну, делать нечего, вот тебе клубок: куда он покатится, туда и ты ступай за ним смело.

Иван-царевич поблагодарил старого старичка и пошёл за клубочком. Клубок катится, он за ним идет. В чистом поле попадается ему медведь. Иван-царевич нацелился, хочет убить зверя. А медведь говорит ему человеческим голосом:

Не бей меня, Иван царевич, когда-нибудь тебе пригожусь.

Иван-царевич пожалел медведя, не стал его стрелять, пошёл дальше. Глядь, летит над ним селезень. Он нацелился, а селезень говорит ему человеческим голосом:

Не бей меня, Иван-царевич! Я тебе пригожусь, Он пожалел селезня и пошёл дальше. Бежит косой заяц. Иван-царевич опять спохватился, хочет в него стрелять, а заяц говорит человеческим голосом:

Не убивай меня, Иван-царевич, я тебе пригожусь. Пожалел он зайца, пошёл дальше. Подходит к синему морю и видит - на берегу, на песке, лежит щука, едва дышит и говорит ему:

Ах, Иван-царевич, пожалей меня, брось в синее море!

Избушка, избушка, стань по-старому, как мать поставила: к лесу задом, ко мне передом.

Избушка повернулась к нему передом, к лесу задом. Иван-царевич взошёл в неё и видит - на печи, на девятом кирпичи, лежит Баба-яга, костяная нога, зубы - на полке, а нос в потолок врос.

Зачем, добрый молодец, ко мне пожаловал? - говорит ему Баба-яга. - Дело пытаешь или от дела летаешь?

Иван-царевич ей отвечает:

Ах ты, старая хрычовка, ты бы меня прежде напоила, накормила, в бане выпарила, тогда бы и спрашивала.

Баба-яга его в бане выпарила, напоила, накормила, в постель уложила, и Иван-царевич рассказал ей, что ищет свою жену, Василису Премудрую.

Знаю, знаю, - говорит ему Баба-яга, - твоя жена теперь у Кощея Бессмертного. Трудно её будет достать, нелегко с Кощеем сладить: его смерть на конце иглы, та игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, тот заяц сидит в каменном сундуке, а сундук стоит на высоком дубу, и тот дуб Кощей Бессмертный, как свой глаз, бережёт.

Иван-царевич у Бабы-яги переночевал, и наутро она ему указала, где растет высокий дуб. Долго ли, коротко ли, дошёл туда Иван-царевич, видит - стоит, шумит высокий дуб, на нем казённый сундук, а достать его трудно.

Вдруг, откуда ни взялся, прибежал медведь и выворотил дуб с корнем. Сундук упал и разбился. Из сундука выскочил заяц - и наутек во всю прыть. А за ним другой заяц гонится, нагнал и в клочки разорвал. А из зайца вылетела утка, поднялась высоко, под самое небо. Глядь, на неё селезень кинулся, как ударит её - утка яйцо выронила, упало яйцо в синее море.

Тут Иван-царевич залился горькими слезами - где же в море яйцо найти! Вдруг подплывает к берегу щука и держит яйцо в зубах. Иван-царевич разбил яйцо, достал иголку и давай у неё конец ломать. Он ломает, а Кощей Бессмертный бьется, мечется. Сколько ни бился, ни метался Кощей, сломал Иван-царевич у иглы конец, пришлось Кощею помереть.

Иван-царевич пошёл в Кощеевы палаты белокаменные. Выбежала к нему Василиса Премудрая, поцеловала его в сахарные уста. Иван-царевич с Василисой Премудрой воротились домой и жили долго и счастливо до глубокой старости.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Для анализа по структуре В.Я. Проппа, я решила взять всеми известную сказку "Красная Шапочка", которую написали братья Гримм.

Сказка начинается с перечисления членов семьи, это не является функцией, но все же представляет собой важный морфологический элемент, некую исходную ситуацию в сказке. В "Красной Шапочке" становится понятно, что она живет со своей мамой и недалеко от них, в лесу, живет ее бабушка, которой нужно отнести пирог.

1) Отлучка (Красная Шапочка уходит из своего дома к бабушке)

3) Нарушение (Красная Шапочка сходит с тропинки, чтобы собрать цветы)

4) Выведывание (Волк расспрашивает Красную Шапочку, куда она идет и где живет бабушка)

5) Выдача (Красная Шапочка рассказывает волку, где живет ее бабушка и зачем она к ней идет)

6) Подвох (волк притворяется добрым и предлагает Красной Шапочке собрать цветы, чтобы попасть первым к бабушке. Затем, он обманывает бабушку притворяясь Красной Шапочкой, а далее, обманывает Красную Шапочку, притворяясь бабушкой)

7) Пособничество (Красная Шапочка поддается обману и начинает собирать цветы, тем самым, помогая волку)

8) Вредительство (Волк добирается до бабушки, проглатывает ее, сам одевается в ее одежду, тем самым, совершая подмену. Далее, он проглатывает саму Красную Шапочку)

Недостача (Мать посылает Красную Шапочку к бабушке, потому что бабушка болеет и ее нужно навестить)

9) Посредничество (Мать отправляет Красную Шапочку к бабушке)

10) Отправка (Красная Шапочка покидает свой дом и идет к бабушке)

11) Победа (Охотник режет брюхо волку, а потом все вместе набивают брюхо волка камнями и он умирает)

12) Ликвидация беды или недостачи (Красная Шапочка и бабушка освобождаются, бабушка съедает гостинцы, принесенные внучкой, и начинает выздоравливать)

1а) Отлучка (Красная Шапочка снова уходит из своего дома к бабушке,

чтобы отнести пирог)

6а) Подвох (Другой волк пытается снова проникнуть в дом к бабушке,

притворяясь Красной Шапочкой)

8а) Вредительство (Волк выманивает Красную Шапочку, поджидая, когда она пойдет домой)

Затем, появляются новые функции:

13) Трудная задача (Бабушка и Красная Шапочка думают, как им избавиться от волка)

14) Решение (Бабушка предлагает решение этой задачи)

15) Возвращение (Красная Шапочка счастливо возвращается домой)

Анализ сказки "Красная Шапочка"

Мифологический хронотоп сказки, характеристика героя

Особенностью хронотопа волшебной сказки является связь этого жанра с мифом. Постепенный переход от мифа к сказке происходил на фоне развития человеческой цивилизации и разрушения мифологического мировоззрения. Так, по мнению В.Я. Проппа, такое разрушение во многом предопределил отказ от обряда инициации: "блага, приобретенные актом посвящения, стали непонятны, и общественное мнение должно было измениться, осуждая этот страшный обряд". Другими словами, у людей со временем произошло ослабление строгой веры в истинность мифических событий. Люди стали более развиты духовно, у них поменялся быт, были изменены взгляды на жизнь, понятие нравственности и их мировоззрение в целом. Поэтому, с течением времени, из сказки частично либо совсем убираются все пугающие, "варварские", ярко выраженные моменты, а на смену им приходит этическое, соответствующее времени и образу жизни содержание. Но никак нельзя забывать, что фундаментом любой волшебной сказки изначально является миф. На примере сказки "Красная Шапочка" мы можем это проследить.

По мнению Ш. Перро, который написал эту сказку ранее братьев Гримм, Красная Шапочка олицетворяет собой небо. Подаренная ей бабушкой красная шапочка напоминает атрибуты богини в мифологии - венец или корону, а красный цвет символизирует принадлежность к огненной стихии. Можно предположить, что в основу написания сказки положен миф о Гелиосе и Фаэтоне. Гелиос - Солнце, имел сына, которого звали Фаэтон, что в переводе "Блистательный". Солнце - Гелиос, отдает свой лучезарный венец сыну Фаэтону для прогулки по небосводу, предупреждая о недопустимости остановки; такое же предостережение получает Красная Шапочка от матери. У Фаэтона и Красной Шапочки есть лишь одна дорога, с которой невозможно свернуть. В случае с Фаэтоном все заканчивается трагично, а в сказке мы наблюдаем счастливый конец. Кстати, изначально, сказка тоже плохо заканчивалась - Красную Шапочку съедал волк и лишь в немногих случаях, при помощи хитрости, ей удавалось сбежать. Также в ранних вариантах написания этой сказки присутствует каннибализм - девочка, якобы сама этого не зная, ела останки своей бабушки. Конечно, присутствующие мотивы каннибализма свидетельствуют о ведущем образе жизни людей на тот момент. Также варьировалось и содержимое корзинки Красной Шапочки. В Италии она несла свежую рыбу, в Швейцарии - головку молодого сыра, в России - пирожок и горшочек масла, у Гримм она несет кусок пирога и бутылку вина. Это говорит о том, что у каждого народа имеются свои традиции и предпочтения.

Если судить о Красной Шапочке, как о литературном персонаже, то это маленькая, весьма милая девочка, которая всем очень нравилась и которую прозвали Красной Шапочкой, потому что она всегда ходила в подаренной ей бабушкой красной шапочке и никогда ее не снимала. Жила она со своей мамой, а недалеко от них жила ее бабушка, которая ее очень любила. Дальше повествуется путешествие девочки, встреченные на ее пути препятствия со счастливым концом.

Из всего вышеперечисленного можно сделать вывод, что миф - это сказание, передающее представление древних народов о происхождении мира, явлениях природы, о богах и легендарных героях. В мифах все идеализируется, напоминая жизнь богов, но, не смотря на это, все может закончиться весьма трагично. В волшебной сказке миф играет фундаментальную роль, он изначально заложен в сказку, но вне зависимости от мифа сюжет сказки развивается по "своему" сценарию, с наложением этических норм и культурных представлений народа, герои сталкиваются с проблемами, которые решаются в волшебно-фантастическом развитии событий и обязательно счастливым концом.

Обряд инициации, полученные блага

Инициация - определенный, как правило, мистический, обряд, связанный с переходом человека на новый социальный уровень. Инициация включает в себя функции обряда, мифа и ритуала. На примере сказки "Красная Шапочка" четко прослеживается пройденный героем обряд инициации. Вначале сказки мы видим, что бабушка дарит девочке шапку, которая в дальнейшем и определяет весь ее описательный облик и которую она никогда не снимает. Как утверждает В.Я. Пропп - в волосах заключается сила, на период у девушки менструальных дней ее заточали в башне и не разрешали не то что стричь волосы, а даже расчесывать. Отсюда можно предположить, что волосы у "Красной Шапочки" росли до определенного момента, точнее, до наступления половой зрелости. Также, если отойти от мифа, то можно символизировать красный цвет шапки с кровью. В сказке описывается, что она несет бабушке кусок пирога. Это в какой-то мере может ассоциироваться с дарами богам. Она проходит через лес, в котором есть только одна тропинка, ведущая к дому бабушки. Обряд посвящения всегда совершался в определенном доме, а лес символизируется с входом в потусторонний мир. Обряд инициации состоит в неразрывной связи с лесом. Место, где проводился обряд, было строго запрещено женщинам и непосвященным, поэтому мать отправляет "Красную Шапочку" одну, а сама остается дома. Посвящаемого особым образом украшали и одевали, здесь также можно символизировать шапку, яркого красного цвета, которая одета на девочке. Предполагалось, что посвящаемый во время обряда умирал и затем вновь воскресал уже новым человеком. Это - так называемая временная смерть. Смерть и воскресение вызывались действиями, изображавшими поглощение, пожирание чудовищным животным. Он как бы проглатывался этим животным и, пробыв некоторое время в желудке чудовища, возвращался, т.е. выхаркивался или извергался. Понятно, что в сказке волк проглатывает Красную Шапочку, тем самым, совершается обряд. Обряд сопровождался страшными пытками, голодом, жаждой, темнотой, ужасом и даже безумием. Также в обряде присутствовало обрезание и сдирание кожи, рассечение спины от шеи вниз, нанесение глубоких ран. Безумие возникало от вида разрубания тел и внутренних органов, кишков. Все это должно было создать впечатление временной смерти, и очень часто, человек действительно в это верил. Одна из форм временной смерти - вскрытие человека. В сказке проходящий мимо дома бабушки охотник думает: "Как, однако, старуха сильно храпит, надо будет посмотреть, может, ей надо чем помочь", это означает, что весь обряд сопровождался страшными криками посвящаемых, поэтому охотник и слышит сильный храп. Когда Красная Шапочка освобождается, то говорит: - "Ах, как я испугалась, как было у волка в брюхе темно-темно!" Здесь прослеживаются и темнота, и элементы безумия от вида внутренних органов. Также, присутствует вскрытие человека: "Он не стал стрелять, а взял ножницы и начал вспарывать брюхо спящему волку". Считалось, что высшей степенью посвящения являлось умение превращаться в женщину. В некоторых случаях проведение обряда вели мужчины, переодетые в женщин. В сказке волк переодевается в бабушкины вещи. По другим источникам все члены союза имели одну общую мать - старуху, эта форма более распространена. "Она якобы живет на месте сборищ и ее никогда не видят непосвященные… О ней говорят, что она больна, что у нее нарывы, и что она из-за этого не может ходить" (Nevermann, 1933) В "Красной Шапочке" бабушка также лежит больная, прикованная к постели. Появление помощника в обряде символизирует появление духа-хранителя. В сказке мы наблюдаем появление охотника - это извещает об окончании обряда. Волку набивают брюхо камнями или он тонет в каменном корыте. Образ камня представляется здесь как границы двух миров. Вода в последнем случае символизирует смерть старой жизни и возрождение новой. Кстати, что касается волка в сказке, то он представляет здесь царя животных или трансформированный образ яги. В сказке сказано, что охотник сдирает шкуру с волка и надевает ее на себя, это объясняет переодевание и надевание масок животных при исполнении ритуальных танцев. В "Красной Шапочке" сначала убивают первого волка, а через некоторое время еще одного волка. Возможно, это представляет собой некий путь прохождения ни одной инициации, а определенный круг нескольких. Допустим, из девочки - в девушку, а из девушки - в женщину. Что касается благ, которые получила героиня, то после обряда посвящения она стала полноправной женщиной, если можно так выразиться, имела право вступить в брак, обрела познание в изучении традиций и мифов, которые не говорились непосвященным и определенное мастерство, например, ткачество.

хронотоп волшебная сказка пропп

Отличие литературной и волшебной сказки

В первую очередь волшебная сказка отличается от литературной сказки, конечно, своим волшебством, своим фантастическим сюжетом и неразрывной связью с мифом. Все волшебные сказки построены по одной структуре описанной В.Я. Проппом, определенным функциям, которые могут варьироваться по количеству, но неизменны по порядку, в котором они выступают по ходу развития сказки. Неизменным Пропп определил и набор ролей, то есть действующих лиц, обладающих своим кругом действий - имеющих одну или несколько функций. Этих ролей семь: отправитель, царевна, герой, лжегерой, помощник, даритель и антагонист. Волшебная сказка включает в себя огромную трансформацию героев, например, три типа яги: яга-похитительница, яга-воительница и яга-дарительница. Универсальность и единство сказочных образов находит соответствие в понятии архетипов. Композиционное единство волшебной сказки кроется в исторической реальности прошлого. Она вся состоит из элементов, восходящих к явлениям и представлениям, имевшим место в доклассовом обществе. В волшебной сказке особое место занимает обряд посвящения - это ее древнейшая основа. Также, в основу сказки положены представления людей о смерти и загробном мире. Эти два явления или по-другому - цикла, тесно связаны друг с другом. Оба эти цикла дают почти все основные конструктивные элементы сказки. Как уже было отмечено выше, волшебная сказка основывается на определенных мифах. Еще, нельзя не заметить, что все беды и препятствия, встречающиеся на пути героев, преодолеваются в волшебном развитии событий, с помощью помощников-дарителей, поэтому у волшебной сказки всегда счастливый конец.

Размещено на Allbest.ru

Подобные документы

Связь сказки с областью культов и религии по В.Я. Проппу. Социальные функции сказки и мифа. Мотив заключения девушек и женщин. Беда и противодействие. Типы Яги, ее основные аксессуары: лес и избушка. Волшебные дары, облик змея в волшебной сказке.

конспект произведения , добавлен 18.04.2011


Признаки жанра волшебной сказки. Французская литературная сказка конца XVII – начала XVIII веков. Проблемы структурно-типологического изучения произведения. Сказка как последовательность событий. Сюжетно-персонажная структура волшебной сказки "Золушка".

курсовая работа , добавлен 05.06.2011


Многоуровневая структура художественного текста на примере русской народной сказки "Гуси-лебеди". Выявление особенностей структурных компонентов и их взаимосвязей. Трансформация мифа в сказке. Признаки волшебной сказки. Тема сказки "Гуси-лебеди".

реферат , добавлен 15.10.2015


Сравнительный анализ русской и английской сказки. Теоретические основы сказки как жанра литературного творчества. Выявление нравственности в эстетизме в сказках О. Уайльда. Проблема соотношения героев и окружающего мира на примере сказки "Молодой Король".

курсовая работа , добавлен 24.04.2013


Знакомство с творческой деятельностью братьев Гримм, анализ краткой биографии. Общая характеристика сборника "Детские и семейные сказки". Рассмотрение наиболее популярных сказок братьев Гримм: "Красная шапочка", "Храбрый портняжка", "Белоснежка".

презентация , добавлен 10.02.2014


Специфика и образный строй художественного текста. Особенности жанра сказки. Способы создания образа персонажа в произведениях. Типичные положительные герои немецких сказок. Построение речи и поступки персонажей в сказке Братьев Гримм "Красная шапочка".

курсовая работа , добавлен 24.06.2014


Определение литературной сказки. Отличие литературной сказки от научной фантастики. Особенности литературного процесса в 20-30 годы ХХ века. Сказки Корнея Ивановича Чуковского. Сказка для детей Ю.К. Олеши "Три Толстяка". Анализ детских сказок Е.Л. Шварца.

курсовая работа , добавлен 29.09.2009


Виды и жанровая специфика сказки, ее место в жизни ребенка. История кукольного театра, его влияние на развитие и воспитание ребенка. Страницы биографии, мир сказки Н. Гернет: новаторство и психологизм. Сценическая интерпретация сказки "Гусёнок".

дипломная работа , добавлен 26.12.2012


История авторской сказки в целом отражает особенности литературного процесса, а также своеобразие литературно-фольклорного взаимодействия в разные историко-культурные периоды. Становление и развитие советской детской литературы и авторской сказки.

контрольная работа , добавлен 04.03.2008


Понятие сказки как вида повествовательного прозаического фольклора. История возникновения жанра. Иерархическая структура сказки, сюжет, выделение основных героев. Особенности русских народных сказок. Виды сказок: волшебные, бытовые, сказки о животных.

Сказки не знают непоправимых несчастий. Они неизменно ставят героев в положение победителей, заставляют слушателей ликовать, когда чудовище повергнуто в прах, а злодей наказан. Люди, создавшие фантастические истории, мечтали о торжестве справедливости, о счастье. Вопреки козням злой мачехи и ее злонравных дочерей Хаврошечка становится счастливой, дочь старика из сказки «Морозко» избавляется от смерти и возвращается домой с подарками.

Ни одна людская обида не остается неотомщенной, безутешное горе в сказках можно развеять, беду поправить. Это и есть то, ради чего складывали волшебные, полные невероятных чудес историей

В иной сказке, по словам Анатолия Васильевича Луначарского, «правда слышится». Это правда отраженных сказками чаяний и ожиданий простых людей. (Данный материал поможет грамотно написать и по теме Смысл волшебных русских сказок. Краткое содержание не дает понять весь смысл произведения, поэтому этот материал будет полезен для глубокого осмысления творчества писателей и поэтов, а так же их романов, повестей, рассказов, пьес, стихотворений. ) Своя правда есть в каждой сказочной истории - в историях Ивана-царевича, Марьи Моревны, Финиста - ясного сокола, Ивана - купеческого сына, Булата-молодца, Царевны-лягушки, Хаврошечки, Аленушки, доброго Мартынки из сказки «Волшебное кольцо» и героев других сказок.

Часто в сказках презираемому и унижаемому человеку даруются благополучие и высокий сан. Сказочники рядят крестьянских сыновей в одежды царей, делают их правителями, которых все любят непритворной любовью за справедливость и доброту. Это мечта о счастье и свободе простого человека.

Серьезный смысл некоторых волшебных сказок давал основания для суждений по самым важным жизненным вопросам. Находясь в изгнании, далеко от России, Александр Герцен написал статью «Русский народ и социализм». Она была опубликована на французском языке. Великий русский революционер рассказал о свободолюбивых стремлениях и борьбе русского народа против произвола и угнетения. Герцен припомнил волшебную сказку об оклеветанной жене: «Очень распространенная в России сказка гласит, что царь, подозревая жену в неверности, запер ее с сыном в бочку, потом велел засмолить бочку и бросить в море.

Много лет плавала бочка по морю.

Между тем царевич рос не по дням, а по часам и уже стал упираться ногами и головой в донья бочки. С каждым днем становилось ему теснее и теснее. Однажды сказал он матери:

Государыня-матушка, позволь протянуться вволюшку.

Светик мой царевич,- отвечала мать,- не протягивайся. Бочка лопнет, а ты утонешь в соленой воде.

Царевич смолк и, подумавши, сказал:

Протянусь, матушка; лучше раз протянуться вволюшку да умереть...

В этой сказке, милостивый государь,- закончил свою статью Герцен, обращаясь к одному из деятелей революционного движения в Европе,- вся наша история».

О чем бы ни заходила речь, сказочники рассказывают так, как будто сами были свидетелями событий. Живая картинность волшебных сказок захватывает воображение. Пришел Иван- крестьянский сын к реке Смородине. Настала полночь. Сырая земля заколебалась, взволновалась вода в реке, подули буйные ветры, закричали орлы на дубах. Это едет двенадцати-главое чудо-юдо. Все головы свистят, все двенадцать огнем-пламенем пышут. Конь у чуда-юда о двенадцати крылах, шерсть у коня медная, хвост и грива железная. Как тут не испугаться, но Иван - крестьянский сын победил чудовище.

Вместе со сказочниками мы уносимся воображением в подземные царства, в поднебесную высь, говорим с солнцем, месяцем, достигаем звезд, попадаем в дремучие леса, переплываем через огненные реки, видим, как гибнет Кощей: смерть его была на конце иглы, а игла - в яйце, а яйцо - в утке, а утка - в гнезде, а гнездо - на дубу, а дуб - на острове, а остров - в океане-море. Зловещие гуси-лебеди служат бабе-яге.

Лесные звери и гады тоже у нее на посылках. Ведьма обращает княгиню в утку. Из неведомых стран прилетает в сад Жар-птица и клюет царские яблоки. Серый волк везет на себе Ивана-царевича, помогает ему, а когда Ивана убивают злые братья, заставляет ворона принести живую воду, чтобы воскресить убитого хозяина-друга. Чудесная дудка выговаривает правду о погубленной сестрице. Влезает в коровье ушко сирота - вылезает из другого и становится красавицей, а вся ее работа уже поделана. Лесной владыка Мороз одаривает терпеливую крестьянскую девушку свадебными подарками. Прилетают на взморье двенадцать голубиц и обращаются в красавиц: плещутся они в море и не замечают, что одежду одной из них унес царевич. Лягушка превращается в царевну и пляшет на царском пиру: махнет рукавом - делается озеро, махнет другим - плывут по озеру белые лебеди. Мир волшебной сказки - мир необычайный, удивительный. Его красота волнует. Первое знакомство с ним оставляет неизгладимый след в душе на долгие годы - на всю жизнь.

При всем том сказочники учили различать правду и ложь, выдумку и реальность. «Свадьба была веселая»,- говорится в конце одной из сказок. Был пир, сказочник сам был на том пиру, пил мед-пиво, но вот «по усам текло, а в рот не попало». Сказочная выдумка не обманывает несбытовым. Сочетание выдумки и правды, чуда и чувства реальности ведомо лишь подлинно высокому искусству. Сказочники знали значение мечты, фантазии, вымысла в жизни людей. Сказки внушали дух уверенности, бодрости, радостного приятия жизненной борьбы за справедливость. И в этом их социальная ценность.

Волшебные сказки тем успешнее достигают этой цели, что радуют разум, как радует глаз затейливый рисунок. Веселое сочетание слов, развлекательный характер, особый тон делают волшебные сказки ярким образцом искусства, родственного раскрашенным коням и баранчикам из глины, тонким узорам народной вышивки, причудливым деревянным игрушкам.

Нет твердой границы, которая отделяет бытовую сказку от волшебной, равно как и от сказок, в которых действуют животные. Это потому, что все сказки, в сущности, говорят об одном и том же, хотя и по-разному. В отличие от волшебной сказки бытовая сказка ироничнее, насмешливее. Шутка тут пронизывает всю историю.

Поймал Емеля в проруби щуку. В благодарность за возвращенную свободу она научила его говорить чудодейственные слова: «По щучьему веленью, по моему хотенью». Емеля тут же на реке произнес их - и ведра с водой сами поднялись в гору, пришли в избу, сами стали на лавку и капли не расплескали. Топор у Емели сам стал колоть дрова, а дрова пошли и в печь сложились.

Чудеса бытовых сказок - нарочитая выдумка, насмешка, но, как и в других сказках, они не бесцельны. Емеля-дурачок никому не желает зла, а люди вокруг него суетятся, ловчат, хитрят. И хотя им очень хочется быть и знатными и богатыми, но их минует удача. Удачливым становится Емеля: его, а ни кого другого, полюбила царская дочь - и сделался Емеля богат и знатен. Дурачок Емеля, как и похожий на него такой же «дурачок» Иванушка,- «иронический удачник». Смысл этих бытовых сказок не в прославлении дурачества, а в осуждении мнимого ума тех, кто кичится своим превосходством, не ценит простодушия, честности, доброты. Сказочники не видят ничего хорошего в том, что один человек обманет другого, возьмет верх над ним, схитрит, захочет поживиться чужим, солжет.

Напоминает сказку о Емеле сказка об удачливом солдате. Зазевался он в Петербурге на мосту и упал в Неву. Случилось это как раз против Зимнего дворца - и стояла царевна на балконе. Откуда ни возьмись, явились мышь, жук и рак. Они солдата из реки вытащили. Мышь солдата разула, жук портянки выжал, а рак клешни расставил да на солнышке портянки принялся сушить. Глядела-глядела царевна Несмеяна - и вдруг рассмеялась. А до этого не мог ее никто рассмешить. Солдата, по условию, объявленному царем, тут же на царевне женили. Повторилась история «иронического удачника», только на особый лад.

Совсем иная сказка о том, как крестьянин разделил за столом гуся: гусь почти целиком ему достался, а барин и его семья получили кое-что: крылья, голову, лапки, задок. Барин, однако, не рассердился: уж больно угодил ему крестьянин словами, которыми сопроводил дележ.

Батрак Шабарша уселся на берег вить веревку; любопытно стало чертям, послали чертенка-мальчика в черной курточке, в красной шапочке узнать, зачем Шабарша веревку вьет. Читатели легко узнают в Шабарше героя пушкинской сказки про попа и работника: тут почти все, как в сказке у поэта,- и бег наперегонки, и кидание дубины за облако, и другие действия героев. Пушкин по достоинству оценил сказку народа - сохранил ее смысл, украсив изложение блеском своего гения.

Молодой Мороз хотел было заморозить мужика, да не смог: не пронял его - крестьянин стал дрова рубить и согрелся. А еще и досталось от него Морозу: забрался Мороз в сброшенный во время работы полушубок - сделал его лубок лубком; взял мужик полено подлиннее и посучковатее и ну бить по полушубку, чтобы сделать его мягким. Едва Мороз спасся: думал - пропадет.

В бытовых сказках ирония и шутка часто становятся беспощадной сатирой. Жало этих сказок направлено против попов, бар, царских чиновников, судей барских и царских лакеев. Народ мстил угнетателям. Убил, говорит одна из таких сказок, крестьянин ненароком злую барскую собаку. Суд решил лишить его «человеческого звания»: заставили его жить у барина, лаять и охранять барское добро. Что делать? Стал мужик у барина жить, лаять по ночам, но пришло время - и мужик «вставил барина лаять. Ехали они темным лесом, боязно стало барину, крестьянин указал на сухое дерево-кокорину и сказал:

Медведь! Теперь лай сам, а то медведь съест.

И барин залаял.

Завистливый поп захотел поживиться за счет крестьянина, говорит другая сказка, вздумал отобрать у него найденный клад. Надел козлиную шкуру на себя, подошел под окно и потребовал от крестьянина добро. Решил хмужичок-бедняк, что сам черт явился к нему за червонцами. Отдал деньги, поп их унес, но только с той поры козлиная шкура приросла к попу, осталась на нем. Во всех таких сказках священнослужители изображены корыстными, лицемерными посягателями на крестьянское добро.

Занимательны и веселы сказки о неумных, болтливых и легкомысленных женщинах, о глупцах, но не мнимых, а настоящих. Захотелось одному мужику есть. Купил он калач и съел. Не наелся - купил другой. И другой калач его не насытил. Купил третий, а все есть хочется. Купил баранку - съел, стал сыт. Тут ударил мужик себя по голове и сказал:

Экой я дурак! Что ж я напрасно съел столько калачей. Мне бы надо сначала съесть одну баранку.

Вошел в пословицу топор, который варил находчивый солдат. Явную нелепицу, которую "выдумывают с целью извлечь пользу, называют «кашей из топора». Стало присловьем и выражение: «Хорошо, да худо»; на эту тему есть особая, другая сказка, откуда это выражение и перешло в нашу обиходную речь.

Такие сказочные истории очень схожи с анекдотами. Они и кратки, как анекдоты, и не менее их остроумны. Лгун Хлыст сказал богачу, у которого заночевал:

Что это у вас за дома! Вот у нас дома-то: курицы с неба звезды склевывают.

Дружок Хлыста - Подлыгало прибавил:

Да, так... Я видел: у нас петух волочил полмесяца, как краюшку.

В бытовых сказках выражены острый иронический смысл и та шутка, в которой блещет ум народа.

В сборник включены образцы русского сказочного фольклора. Среди детских изданий это едва ли не самая полная книга. В ней читатели найдут весьма характерные, типичные сказки. Они представлены в писательских обработках и редакциях, но таких, которые удерживают художественное своеобразие народных сказок. Это касается в первую очередь сказок, обработанных в прошлом веке знаменитым издателем сказок Александром Николаевичем Афанасьевым, великим педагогом Константином Дмитриевичем Ушинским, Львом Николаевичем Толстым, а также советским писателем Алексеем Николаевичем Толстым. Некоторые тексты взяты из научных сборников и подвергнуты незначительной редакционной правке (к примеру, опущены малоупотребительные, местные слова, которые -здесь будет уместным это отметить - нередко опускали и сами сказочники).

В сборнике помещен список устаревших и местных, малопонятных слов, сохраненных в тех случаях, когда их замена другими, более понятными, повлекла бы за собой утрату художественного своеобразия. Словарь облегчит понимание сказок, поможет уяснить некоторые важные оттенки их разговорного стиля.

Нет сомнения, что чтение народных сказок доставит читателю много счастливых минут. Как на крыльях, они унесут его в воображаемый мир, не раз заставят дивиться богатству народной выдумки, а тем, кто станет размышлять о прочитанном, откроется и глубокий смысл народной фантазии. Сказки - умное чудо, сотворенное художественным гением народа, «чудо чудное, диво дивное», как говорят сказочники о своих творениях.

«Какими же методами может быть достигнуто точное описание сказки? Сравним следующие случаи:

1. Царь даёт удальцу орла. Орел уносит удальца в иное царство (Аф. 171).
2. Дед даёт Сученке коня. Конь уносит Сученко в иное царство (132).
3. Колдун даёт Ивану лодочку. Лодочка уносит Ивана в иное царство (138).
4. Царевна даёт Ивану кольцо. Молодцы из кольца уносят Ивана в иное царство (156); и т. д

В приведённых случаях имеются величины постоянные и переменные. Меняются названия (а с ними и атрибуты) действующих лиц, не меняются их действия, или функции . Отсюда вывод, что сказка нередко приписывает одинаковые действия различным персонажам. Это даёт нам возможность изучать сказку по функциям действующих лиц.

Мы должны будем определить, в какой степени эти функции действительно представляют собой повторные, постоянные величины сказки. Постановка всех других вопросов будет зависеть от разрешения первого вопроса: сколько функций известно сказке?

Исследование покажет, что повторяемость функций поразительна.

Так, и баба-яга, и Морозко, и медведь, и леший, и кобылячья голова испытывают и награждают падчерицу. Продолжая наблюдения, можно установить, что персонажи сказки, как бы они ни были разнообразны, часто делают одно и то же. Самый способ осуществления функций может меняться: он представляет собой величину переменную. Морозко действует иначе, чем баба-яга. Но функция как таковая есть величина постоянная. Для изучения сказки важен вопрос что делают сказочные персонажи, а вопрос, кто делает и как делает, - это вопросы уже только привходящего изучения. функции действующих лиц представляют собой те составные части, которыми могут быть заменены мотивы Веселовского или элементы Бедье. Заметим, что повторяемость функций при различных выполнителях уже давно замечена историками религии в мифах и верованиях, но не замечена историками сказки. Подобно тому, как свойства и функции богов переходят с одних на других и, наконец, даже переносятся на христианских святых, точно так же функции одних сказочных персонажей переходят на другие персонажи.

Забегая вперёд, можно сказать, что функций чрезвычайно мало , а персонажей чрезвычайно много. Этим объясняется двоякое качество волшебной сказки: с одной стороны, её поразительное многообразие, её пестрота и красочность, с другой - её не менее поразительное однообразие, её повторяемость. Итак, функции действующих лиц представляют собой основные части сказки, и их мы прежде всего и должны выделить.

Для выделения функций их следует определить. Определение должно исходить из двух точек зрения. Во-первых, определение ни в коем случае не должно считаться с персонажем-выполнителем. Определение чаще всего представит собой имя существительное, выражающее действие (запрет, выспрашивание, бегство и пр.). Во-вторых, действие не может определяться вне своего положения в ходе повествования. Следует считаться с тем значением, которое данная функция имеет в ходе действия.

Так, если Иван женится на царевне, то это совершенно иное, чем брак отца на вдове с двумя дочерьми. Другой пример: если в одном случае герой получает от отца сто рублей и покупает себе впоследствии на эти деньги вещую кошку, а в другом случае герой награждается деньгами за совершенное геройство и сказка на этом кончается, то перед нами, несмотря на одинаковость действий (передача денег), морфологически различные элементы. Таким образом, одинаковые поступки могут иметь различное значение и наоборот.

Под функцией понимается поступок действующего лица, определенный с точки зрения его значимости для хода действия.

Приведённые наблюдения могут быть коротко формулированы следующим образом:

I. Постоянными, устойчивыми элементами сказки служат функции действующих лиц, независимо от того, кем и как они выполняются. Они образуют основные составные части сказки.

II. Число функции, известных волшебной сказке, - ограничено.

Если функции выделены, то возникает другой вопрос; в какой группировке и в какой последовательности встречаются эти функции? Прежде всего о последовательности. Есть мнение, что эта последовательность случайна. Веселовский говорит: «Выбор и распорядок задач и встреч (примеры мотивов – Прим. В.Я. Проппа) ... предполагает уже известную свободу» (Веселовский 1913, 3).

Ещё резче выразил эту мысль Шкловский : «Совершенно непонятно, почему при заимствовании должна сохраняться случайная последовательность мотивов. При свидетельских показаниях именно последовательность событий сильнее всего искажается» (Шкловский 1925, 23). Эта ссылка на свидетельские показания неудачна. Если свидетели искажают последовательность, то их рассказ бестолков, но последовательность событий имеет свои законы, и подобные же законы имеют и художественный рассказ, Воровство не может произойти раньше взлома двери. Что же касается сказки, то она имеет свои совершенно особые, специфические законы.

Последовательность элементов, как мы увидим ниже, строго одинакова. Свобода в последовательности ограничена весьма тесными пределами, которые могут быть приведены в точности. Мы получаем третий основной тезис нашей работы, подлежащий дальнейшему развитию и доказательству:

III. Последовательность функций всегда одинакова.

Следует оговорить, что указанная закономерность касается только фольклора. Она не есть особенность жанра сказки как таковой. Искусственно созданные сказки ей не подчинены. Что касается группировки, то прежде всего следует сказать, что далеко не все сказки дают все функции. Но это нисколько не меняет закона последовательности. Отсутствие некоторых функций не меняет распорядка остальных. На этом явлении мы ещё остановимся, пока же займемся группировками в собственном смысле слова. Самая постановка вопроса вызывает следующее предположение: если функции выделены, то можно будет проследить, какие сказки дают одинаковые функции. Такие сказки с одинаковыми функциями могут считаться однотипными. На этом основании впоследствии может быть создан указатель типов, построенный не на сюжетных признаках, несколько неопределенных и расплывчатых, а на точных структурных признаках. Действительно, это окажется возможным. Но если мы далее будем сравнивать структурные типы между собой, то получается следующее, уже совершенно неожиданное явление: функции не могут быть распределены по стержням, исключающим друг друга. Это явление во всей своей конкретности предстанет перед нами в следующей и в последней гладах.

Пока же оно может быть разъяснено следующим образом: если мы обозначим функцию, встречающуюся всюду на первом месте, буквой А, а функцию, которая (если она есть) всегда следует за ней - буквой Б, то все известные сказке функции разместятся в один рассказ, ни одна из них не выпадает из ряда, ни одна не исключает другой и не противоречит ей. Такого вывода уже никак нельзя было предугадать. Следовало, конечно, ожидать, что там, где есть функция А, не может быть известных функций, принадлежащих другим рассказам.