Художник алексей беляев гинтовт. Алексей Беляев-Гинтовт: «Не обо всем имею право рассказывать

• 26.07.2019 27 июля аукционный дом «Литфонд» проведет торги живописи, графики и декоративно-прикладного искусства. В каталоге аукциона собрано 155 лотов, от редких предметов первой половины XIX века до работ, созданных нашими современниками
• 26.07.2019 Продано 55 % лотов. Покупатели - Москва и Санкт-Петербург
• 23.07.2019 Традиционные двадцать лотов AI Аукциона - это десять живописных работ, четыре листа оригинальной и три - печатной графики и три работы в смешанной технике
• 19.07.2019 Продано 50 % - 10 из 20 лотов
• 18.07.2019 В ближайшую субботу, 20 июля, АртЛитфонд представит на Винзаводе очередной аукцион современного искусства, в каталог которого вошли свыше 200 работ художников 1980-х - 2010-х годов

• 13.06.2019 Купить за пять долларов и продать за миллион. Страстное желание вытянуть лотерейный билет преследует многих неопытных покупателей. Не морочьте мне голову со своими книжками да музеями! Ответьте просто: как купить шедевр на блошином рынке?
• 06.06.2019 Предчувствие не подвело. Покупатели были в хорошем настроении, и торги прошли здорово. В первый же день «русской недели» был обновлен топ-10 аукционных результатов для русского искусства. За Петрова-Водкина заплатили почти $12 млн
• 04.06.2019 Не разобравшись еще с «миллениалами», профессионалы мирового арт-рынка принялись делить шкуру следующего поколения 7–22-летних - тех, кого коротко называют Gen Z. Зачем? На кону слишком большие деньги, чтобы перестать лезть к молодежи с советами
• 23.05.2019 Вы удивитесь, но в этот раз у меня хорошее предчувствие. Думаю, что покупательская активность будет выше, чем в прошлый раз. И цены, скорее всего, удивят. Почему? Об этом будет пара слов в самом конце
• 13.05.2019 Многие считают, что столь высокая концентрация очень богатых людей неизбежно создает адекватный спрос на внутреннем рынке искусства. Увы, масштаб покупок картин в России отнюдь не прямо пропорционален сумме личных состояний

• 30.07.2019 Совместная выставка Эрмитажа и Лувра открыта в Манеже Малого Эрмитажа до 20 октября 2019
• 30.07.2019 В корпусе Бенуа до 2 сентября открыта выставка первого зарегистрированного объединения художников русского авангарда - петербургского «Союза молодежи», просуществовавшего с 1910 по 1919 год
• 13.06.2019 В Питер привезли художественные произведения, созданные с использованием искусственного интеллекта. В числе участников - французская арт-группа OBVIOUS, которым удалось эффектно монетизировать эту работу
• 11.06.2019 В Галерее искусства стран Европы и Америки XIX–XX вв. с 19 июня можно будет увидеть избранные работы А. Джакометти, И. Кляйна, Баскии, Э. Уорхола, Г. Рихтера, З. Польке, М. Каттелана, А. Гурски и других из коллекции Fondation Louis Vuitton, Париж
• 11.06.2019 С 19 июня по 15 сентября в Главное здание ГМИИ на Волхонке, 12, выстроятся очереди ради выставки около 150 работ из собрания Сергея Щукина - полотен Моне, Пикассо, Гогена, Дерена, Матисса и других из собраний ГМИИ им. Пушкина, Эрмитажа, Музея Востока и пр.

Рубиновая кремлевская звезда, изначально сделанная по эскизу советского академика и лауреата пяти сталинских премий Федора Федоровского, входит в число главных образов в творчестве самого известного этатиста в современном русском искусстве

Еще лет десять назад лишь от одного упоминания имени Беляева-Гинтовта в либеральном лагере арт-сообщества поднимался возмущенный ропот. Кульминацией застарелого противостояния стало вручение художнику Премии Кандинского в 2008 году, которое прошло под скандирование «Позор жюри!» со стороны давнего противника. Скандала в зале оказалось мало. Дальше были и акции протеста, и деление на «своих» и «чужих», и пресса с уклоном в травлю. На волне скандала с премией критики не упустили удовольствия сравнить эстетику Гинтовта с «Триумфом воли» Лени Рифеншталь и монументальной пропагандой Арно Брекера - любимцев руководства Третьего Рейха. Некоторые особенно расстроенные критики дошли до того, что принялись оперировать ярлыками типа «националист» и совсем уж откровенными оскорблениями. Прием запрещенный, но тогда это было довольно распространенной практикой. В первые дни после премии на художника навалились такой толпой, что со стороны стало совсем уж непонятно, кто тут насаждает тоталитаризм, а кто представляет инакомыслие. Наконец, стороны выпустили пар , успокоились. Но не успели все уставшие и довольные вернуться к своим амбразурам, как тут уж масла в огонь подлил сам Гинтовт. Взял и повез новую выставку в Чечню. Да не простую выставку, а с золотыми портретами Героя России Ахмата-Хаджи Кадырова. Теперь от этой новости со стульев попадали уже сразу все - и либералы с левыми и патриоты с националистами. По ощущениям, устоять на ногах в тот раз сумели лишь соратники Гинтовта по Евразийскому движению, где художник отвечает за художественный стиль. Евразийцы к тому моменту уже определились, что полностью поддерживают курс президента, - так что ноблес оближ.

К чему это я ворошу наше недавнее прошлое? Главным образом для понимания, почему разговор об искусстве Алексея Гинтовта до сих пор зачастую идет на повышенных тонах. (К слову, редакция AI в этом смысле тоже неоднородна.) Но все это означает как минимум, что социальный посыл автора, выраженный в его творчестве, мало кого оставляет равнодушным. Уж слишком мощный заряд и слишком четкое послание содержит каждый его проект. Ясное, категоричное, не без перегибов и для многих неудобное. Да и вообще, в умении изощренно взбесить арт-общественность от левого до правого фланга художнику точно не откажешь.

Художник Алексей Гинтовт (р. 1965, его больше знают по прежней двойной фамилии Беляев-Гинтовт) - москвич, архитектор по образованию. Закончил архитектурный техникум с красным дипломом, потом учился на факультете градостроительства Московского архитектурного института. В перестроечное время Гинтовт был с неформалами: панки, сквоты, нигилисты… В конце 1988-го (для ориентира: это год принятия в СССР закона о кооперации) художник сблизился с деятелями Свободной академии Бориса Юхананова, где ректором кафедры живописи был художник Тимур Новиков . В числе единомышленников - Сергей Курёхин, Олег Гаркуша, Виктор Цой, многие художники и музыканты из тех, кого мы знаем по кругу «Поп-механики» и фильму «АССА». С этими людьми, как рассказывал сам Гинтовт , он совпал по биографии, по судьбе, по мироощущению. Собственно, именно Тимур Новиков и сформулировал ключевую идею, которую вот уже почти 30 лет последовательно развивает Гинтовт. Суть ее кратко описывается на первый взгляд парадоксальным лозунгом: «Будущее - в прошлом». В том смысле, что на сегодняшний день наиболее авангардным является, как ни странно, обращение к традиции, к прежним ценностям, к классической понятной и величественной красоте. Отсюда вышла концепция «новой серьезности» с ее надеждой на торжество центростремительных процессов в государстве. И здесь же надо искать истоки обращения Гинтовта к своему магистральному направлению, которое как только ни называют: традиционализм, новый русский классицизм, имперский авангард, «новый ампир». То есть последующая же встреча художника с Дугиным и принятие им идей евразийства, скорее всего, лишь укрепили и способствовали более четкому акцентированию художественных идей и приемов, которые были найдены гораздо раньше.

Приемы Гинтовта давно тяготеют к технической лаконичности. В последние десять лет основной инвентарь художника - это холст, черная или красная типографская офсетная краска, золото или имитирующая его поталь, трафареты да голые руки, которыми он наносит краску. Ставку на минимум средств Гинтовт сделал намеренно: «Чем ограниченнее художник в выборе средств, тем значительнее результат. Избыточность вредит проекту. …Мне всегда была важно найти то решение, проще которого быть не может. Продолжая эту линию предельной экономии, можно говорить о том, что рисование отпечатками пальцев - это есть та последняя степень скупости средств». Так, в два цвета, были сделаны уже многие проекты художника, включая его самый знаменитый «Родина-дочь». Победившая на Кандинском-2008 картина «Братья и сестры» - четыреста семнадцать вырезанных в трафаретах лиц, каждое отпечатанное вручную на золоте - как раз принадлежала к этому циклу.

Но раньше у Гинтовта бывало даже еще более лаконично. Совсем без золота, без краски и без трафаретов. В 2001 году он вместе с коллегой Андреем Молодкиным (скорее всего, помните его доллар и распятие в оргстекле, заполненное нефтью) сделали цикл «Новоновосибирск». Это был проект - мечта о будущей новой столице сильного государства в верховьях Оби. Труд был приложен колоссальный: технически все исполинские четырехметровые работы проекта были нарисованы одними лишь шариковыми ручками. В том проекте впервые прозвучало словосочетание «атомное православие», сформулированное художниками еще за 6 лет до Путина и Холмогорова . Впрочем, в тот момент это был еще не устоявшийся термин, не доктрина, а лишь художественный образ и выразительное название картины с подводной лодкой с рулем в виде креста.

«Новоновосибирск» был трудоемким, программным, важным, но при этом не самым резонансным проектом Беляева-Гинтовта. Куда более известными до сих пор остаются «Родина-дочь», «Парад Победы 2937» и наделавшая много шума серия «эсхатологических плакатов».

Центральным произведением цикла «Родина-дочь» стала картина «Братья и сестры». Это как раз за нее Гинтовту дали Премию Кандинского в 2008-м в номинации «Проект года». На 5-метровый холст, покрытый сусальным золотом, художник отпечатками рук, покрытых типографской краской, перенес сюжет знаменитой военной фотографии. Бескрайняя людская толпа у репродуктора напряженно вслушивается в обращение Сталина 3 июля 1941 года - то, в котором впервые прозвучало обращение к народу «…Братья и Сестры! …К вам обращаюсь я…» . Осознание трагедии, момент духовного единения и внутренней мобилизаций.

«Парад Победы 2937», по замыслу Гинтовта, победители принимают на Красной площади, которая мало изменилась почти за тысячу лет. К счастью, люди к тому времени не исчезли. Более того, обзавелись новыми союзниками: вместе с людьми по площади стройными рядами маршируют инопланетяне. В небе над торжественными колоннами пролетают звездолеты. И на все это смотрит исполинская статуя Ответственности (как противовес статуе Свободы). Звездолеты, конечно, сами имеют форму кремлевских рубиновых звезд. Торжественно и мощно. Стоит ли говорить, что за проект «Парад Победы 2937» Гинтовту снова крепко досталось от арт-критики - дескать, слишком много эпатажных отсылок к эстетике советской пропаганды.

Что можно сказать о рынке произведений Алексея Гинтовта? Он почти полностью частный и галерейный. То есть довольно закрытый. Выставками занимается галерея «Триумф». На аукционы его работ попадало пока крайне мало, публичных продаж зарегистрировано пока только две. Самая свежая из них, кстати, была зафиксирована на нашем AI Аукционе в начале сентября. Та работа - череп, Адамова голова на золотом фоне - была очень красивая, но маленькая. Выставляемая же на текущих наших торгах «Звезда» в 8 раз больше. Это не просто живопись метрового размера, но и тема самая правильная - любимый художником символ. Так что реалистичные ожидания есть, но в целом не удивимся любому результату, ведь аукционная история пишется на наших глазах.

Впрочем скупые сведения об аукционных продажах - это, пожалуй, единственный информационный пробел. Других материалов о творчестве Алексея Гинтовта просто море. Одних статей и интервью - десятки, а может сотни. И это очень занимательное чтение. О художнике высказались едва ли не все известные и разбирающиеся люди - от Екатерины Деготь до Александра Боровского. Будущим коллекционерам точно будет интересно - обещаю. Но учтите, что большинство текстов о Гинтовте - эмоциональные, часто адресованные «своим» и «чужим», «друзьям» и «недругам». Одни говорят, что «Очень вызывающе. Я бы такие не взяла». Другие делают вывод: «Значит, хорошие сапоги, надо брать». Читайте всё подряд, но главное - не спешите делать выводы и сразу принимать чью-то сторону. Я бы посоветовал больше доверять даже не рассуждениям искусствоведов, а интервью с самим художником, его выступлениям на youtube и тем материалам, где есть прямая речь. И конечно, самое важное - смотреть побольше картин. А уж дальше положитесь на собственный анализ, интуицию, разумный скептицизм и насмотренный глаз. Для того и делается искусство - чтобы вызывать чувства, мысли, а порой и споры.

«Изменилась человечья основа России . Родились мощные люди будущего» .

Владимир Маяковский (из статьи 1914 года ).

Археофутуризм — ощущение глубины и высоты. Древность ощущается, как сияющее послезавтра, а в мирах грядущего становятся различимы контуры праистории. Как у Велимира Хлебникова, который называл себя "будетлянин" - по аналогии с европейскими футуристами, но при этом использовал старославянские обороты, полагая именно их — языком будущего. Как было у Ивана Ефремова, чьи фантастические века — с вечно-юными космонавтами, физиками и генетиками — наполнены культом язычества, а девушки соревнуются в танце на Празднике Пламенных Чаш. Будущее равно прошлому, а прошлое неотделимо от будущего. Художник Алексей Беляев-Гинтовт — консервативный революционер (или революционный консерватор?). Классицизм и — авангард. Выстраивание утопий, но тут же — обращение к археологическим пластам. Красный цвет — не то сакральный, не то — комиссарский. Или — дизайнерский? В одном из своих интервью Алексей сказал, что «...динамический консерватизм даёт художнику гораздо больше, нежели привычные формы актуального искусства, которые пришли к нам с Запада» .

Гинтовта нельзя назвать постмодернистом хотя бы потому, что в его произведениях напрочь отсутствует игра. Его кредо: "новая серьёзность". Отказ от эпатирования. Поиски возвышенного образа. В наше время чересчур много стёба, фарса и перфоманса, чтобы идти в этом сомнительном направлении. «Призыв к серьёзности на территории актуального искусства — предельно благороден» , - утверждает мастер. Русское — всегда серьёзно. Это — массивы, расстояния и вехи. Космос и роман-эпопея. Это — грандиозность.

Московский музей современного искусства и галерея «Триумф» представляют выставку Алексея Беляева - Гинтовта " Х" , которая объединит проекты, созданные художником за последние десять лет. Простое и ёмкое название — Х. Икс — неизвестная или переменная величина в математике. Будущее — скрыто. Оно — икс-параметр. Прошлое — мало изучено (мы знаем историю по отрывкам и легендам), а потому и оно — категория-икс. Владимир Маяковский выразил: «— Поэзия — вся ! — езда в незнаемое» . В пространство-икс. Человек выбирает путь и — свою реальность. Картина "Парад Победы — 2937" - сталинская феерия и поступь грозных богов. Здесь — Египет и Спарта выстроены в единую линию духа. Однако же это — 2937 год. Быть может, успеем.

П очерк Алексея Гинтовта — легко узнаваем . Поэтому его столь часто (и ловко, то есть — без указания имени!) цитируют на всевозможных сайтах, посвящённых, как евразийству, так и советской эстетике. Эти формы и контуры невозможно перепутать с чем-нибудь иным. Кремлёвские звёзды, летящие над преображённой Москвой. Сновидческие дворцы-юрты. Багряно-алые — совершенно неземные — облака. Покажется, что это и не Земля вовсе, а — Марс. Любимая точка притяжения — туда надо лететь, покорять, ...завоёвывать или отвоёвывать. От наивной богдановской «Красной звезды» и претенциозных "Пылающих бездн" Николая Муханова до "Фаэтов" и "Аэлиты". Задушевное: «Утверждают космонавты и мечтатели , / Что на Марсе будут яблони цвести» . Есть ли жизнь на Марсе? А если нет — отстроим. Красная площадь на красной планете. Воплотим утопические грёзы: в сюжетах Алексея Гинтовта часто является Наркомтяжпром братьев Весниных и Дворец Советов в его утверждённом варианте. (Гинтовт — архитектор по образованию, поэтому его привлекает "бумажная архитектура"). Планета Марс — покровитель кшатриев. Художник изображает кшатрийскую цивилизацию: воинский дух, сплочение, ярость. Но ярость — священная. Вот — витязь, держащий в руках модель земного шара — со звездой в центре. Победивший советский мир. Правда, иной раз кажется, что это не тот СССР, который мы потеряли (или, если быть честными — предали); это — какая-то параллельная система, где не было и не могло быть наших расслабляющих 70-х. Даже Оттепель не проступает. Что-то от замятинского «Мы», только в более человечном и - творческом варианте: «Вам предстоит ещё более славный подвиг : стеклянным , электрическим , огнедышащим Интегралом проинтегрировать бесконечное уравнение Вселенной» . И если «номера» Замятина боялись и ненавидели фантазию, то люди-клинки Алексея Гинтовта — исполнены ею.

Художник верен красному цвету - тот гораздо сложнее многих — пусть более «изысканных» оттенков. Семантика — невероятна. Первобытность и авангардизм — соединены в любви к вечно-полыхающему цвету. Гёте рассматривал его, как идеальное соединение полюсов жёлтого (радость) и синего (спокойствие), а потому глаз воспринимает «совершенное удовлетворение». Правильно подобранный красный производит впечатление « ... серьёзности , достоинства или прелести и благоволения» . Это — цвет власти. Но власти — боевитой и уверенной в себе. Кандинский сравнивал красный — со звуком трубы, с призывом. Это — пробуждение. Картины Гинтовта — заря. Солнце, встающее на Востоке.

Одна из ведущих тем — евразийство , как противостояние англо-атлантизму. Честь и служение против монетаризма и хитрости. Целый зал посвящён Монголии — здесь и зарисовки национальных платьев, и портреты барона Унгерна, и географические карты. У Виктора Пелевина есть примечательный термин, который знают даже те, кто никогда не читал его книг. «Внутренняя Монголия называется так не потому , что она внутри Монголии . Она внутри того , кто видит пустоту , хотя слово " внутри " здесь совершенно не подходит» . Монголия Гинтовта имеет совершенно пелевинское звучание, разве что она — вовне и наполнена живым светом. Внутренняя Монголия наоборот. В ней — много изумительного: юрты и планетолёты; чистая степь и — голографические глобусы.

Новый проект Гинтовта - "Календарь Пресвитера Иоанна". В основу легла распространенная в Западной Европе в XII-XV веках легенда о Пресвитере Иоанне - вымышленном правителе могущественного христианского государства в Центральной Азии. Эту тему поднимал ещё Лев Гумилёв в своих "Поисках вымышленного царства", считая личность Пресвитера — чисто пропагандистской инсинуацией времён Крестовых походов. Тем не менее, упоминание о нём (или подобном правителе) есть у Рабле, Сервантеса, Монтеня и Ариосто, что говорит само за себя: Пресвитер Иоанн, был он иль не был — многовековая мечта европейца-воителя о дивном царстве. Всенепременно — там, на востоке. Гинтовт, как впрочем, и всегда, не относит державу Превитера к Средним векам, но помещает её в заповедный, полуфантастический мир, имеющий отношение к Традиции и — вместе с тем — к прорыву. Довершает монгольскую тему «Статуя несвободы» - ордынский воин...с крыльями, как у римских орлов. Противопоставление знаменитой The Statue of Liberty, возжигающей огонь войны и стравливающей народы. Потому "несвобода" лишена отсылки к рабству или же игу. Она лишь — антитеза американизму.

Дань высокой неоклассике — объекты комплекса ВДНХ...под водой. Коринфские завитки, изысканные балюстрады, каменные колосья и рога изобилия — всё оказалось трагически затоплено. Рыбы и морские животные — вот, кому достались красоты большевистского Версаля. Но есть ли тут печаль? Гинтовт категорически отрицает связь с Атлантидой — как уже упоминалось, атлантизм враждебен староевропейской цивилизации. Это — своеобразный Китеж-Град, ушедший под воду, и с тех пор считается: чистый душой сможет найти дорогу к нему или хотя бы увидеть.

Выставка — многослойна и многомерна. Не только лишь картины и графика, но и видео-инсталляции. Например, панорама той "марсианской" Москвы — с летающими звёздами и сооружениями, напоминающими не то узорчатые юрты, не то — купола с храма Василия Блаженного. Удивляют и арт-объекты, вроде мотоцикла с оленьими рогами, ритуальными бусами и ориентальным ковриком вместо седла. Управление техникой при помощи потусторонней — шаманской — силы. Тут всё волшебно и — научно, как тот большой, замысловатый ковёр, в котором автор шифрует буддийские мандалы, математический знак бесконечности, рисунок кристаллической решётки, азиатский орнамент и ещё что-то, не поддающееся анализу. Можно ли одним словом охарактеризовать искусство Гинтовта? К счастью, невозможно. Он — весь в будущем и в прошлом. На планетолёте или в Китеж-Граде. В мире Икс.

двойной клик - редактировать галерею

В Московском музее современного искусства открылась выставка Алексея Беляева-Гинтовта. Художник, чье имя ассоциируется с красно-золотой коммунистической символикой, рассказал, как она была придумана, почему Путин – главный русский либерал и почему в этом нет никакой иронии.

Алексей Беляев-Гинтовт

– Выставка называется "X". Здесь показаны ваши работы за последние десять лет. За это время красные звезды на золотом фоне стали очень узнаваемым авторским знаком, китчевым, если позволите.

– Нет, не позволю!

– Хорошо. Тем не менее, расскажите, что послужило отправной точкой для вашей для этих работ?

– Я отчаянно много экспериментировал с художественными техниками и материалами, изучая в МАрхИ академический рисунок во второй половине 80-х, параллельно исследовал основные направлениями русского авангарда, осваивал каждое из них за две-три недели. В результате получалась работы, сделанные согласно интуитивно понятой философской сути данного направления. Теоретичекие обоснования в то время были малодоступны. Так я искал собственный метод художественного сообщения который позволит повествовать всесильно, и то же время избежать повторения существующих эстетических систем. Одержимый новым, добивался технического совершенства и целостности мироописания. Так, в числе прочего, появилась техника ручной печати. Перебрав сотни советских плакатов, – я делал из них трафареты, а потом с их помощью нанося ладонями типографскую краску на любую гладкую поверхность, открывал то, что пряталось за условностью изображения. Некую таинственную структуру, неожиданного и для автора вида. Так я нашел пластический язык, который позволил мне добиться последней степени простоты, чреватой бездонной сложностью. Например, в числе прочих озарений, никогда не видя работ Павла Филонова, мы с группой единомышленников в 1986 году нащупали его аналитический метод, – результатом открытия стали сотни живописных и графических работ полноценного Филоновского вида.

– Однако, что касается вашего нынешнего творчества, то в нем довольно четко прослеживаются милитаристские идеи.

– Я вкладывал в эти работы мобилизующую составляющую. Четвертый год на наших территориях идет война. Так вышло, что я оказался за три дня до начала боевых действий в Донбассе вместе с Александром Бородаем, председателем Совета Министров ДНР. Я присутствовал при объявлении чрезвычайного положения Народным советом республики, застал штурм аэропорта, и разгром, и хаос. Вместе С Андреем Фефеловым, который возглавляет телеканал День, и с писателем Сергеем Шаргуновым мы несколько дней выбирались оттуда по территории неясного статуса. С тех пор я возвращался туда еще шесть раз – то с гуманитарной помощью, то в качестве военного корреспондента. Наши видеоплакаты выложены в сеть, и некоторые из них набрали сотни тысяч просмотров.

Фото: портал Москва 24/Владимир Яроцкий

– К чему они призывали?

– К победе. Это призыв к духовной мобилизации, к пробуждению в духе. Подавляющее большинство обитателей планеты Земля спит, и наши люди, увы, – не исключение. Это призыв к осознанию себя в настоящем настоящем.

– Тем не менее вы используете для этого язык прошлого, обращаясь к символам советской эпохи – красным звездам и маршам.

– Если пластическое обращение к языку Традиции считывается, то, конечно, да. Я вкладывал его туда.

Фото: портал Москва 24/Владимир Яроцкий

– Вы воспитывались в советской эстетике со знаком плюс. Но сейчас, кажется, ее кроме как через иронию вообще воспринимать нельзя. У вас лично отношение к ней поменялось?

– Я был эстетическим врагом советской власти на ее финальном этапе, а она была по-настоящему невыносима. Бессмысленно тяжкая, тягучая, безвыходная, галлюцинаторная реальность, точнее всего показанная в кинофильме “Груз 200” – это та повседневность, в которой приходилось жить, а значит сопротивляться, работать. В октябре 93-го года, во время штурма Останкино, случилась моя инициация войной, открылось инобытие. Нравственный климат 90-ых годов оказался наилучшим доказательством безразмерности последовавших деградационных процессов. Теперь гигантская сухопутная цивилизация – Советский Союз по мере удаления во времени вдруг предстала передо мной в совершенно ином виде, на передний план вышли тогда утраченные свойства народов – стойкость, готовность к самопожертвованию, парадоксальный коллективизм – память о соборности, особенно восходящий период 20-60-х годов, включая русский авангард – уникальное явление культуры, не имеющее аналогов в мире, откуда я черпаю силы и предельность пластических решений.

Фото: портал Москва 24/Владимир Яроцкий

– Как вам кажется, зрители воспринимают это также непосредственно или через иронию ?

– Даже если бы я очень хотел влиять на зрителя, результат все равно был бы непредсказуем. Но мне привычнее видеть восторженную реакцию. Если соотечественники осознают себя с помощью моих работ, если эти образы резонируют с истиной, то радость узнавания возвращаются ко мне.

– Регулярность и активность, с которой люди выходят на митинги и акции протеста, говорят о том, что люди очень подвержены влиянию лозунгов и довольно агрессивно настроены. Вы не думаете, что ваши работы могут быть восприняты, как призыв к действию?

– Я обращаюсь к парадигме Традиции, которая представляет собой бесконечно отдаленный во времени Золотой век человечества, где иерархии смыслов индоевропейского общества не подвергаются сомнению; философы, воины, и труженики пребывают в мудром социальном космосе, а торговцы не участвуют в нем. Традиционализм сущностно противоположен парадигме современного мира, которая есть – вырождение. Река времени течет вниз. Технический прогресс возможен, но убывает дух. Удивительно, но и в советском периоде тысячелетней истории страны все еще видны следы Традиции, в отличии от Запада, деградирующего гораздо быстрее, чем мы, его наследники. Невероятно, СССР в пору континентального могущества оказался той ледяной глыбой, в которой были заморожены блестки Золотого века. Это то, что вынимаю оттуда и пытаюсь представить пластическими средствами. Получается или нет – судить зрителю.

Фото: портал Москва 24/Владимир Яроцкий

– Вы не боитесь, что это назовут "духовными скрепами"?

– Это публицистика. С этим не ко мне. Но попытка противостоять декадансу запада есть, на мой взгляд, запрос евразийских народных масс, транслируемый национальному лидеру. Он вынужден делать то, что он делает в консервативном аспекте. Полагаю, лидер озвучивает лишь малую часть обращенных к нему интуиций, надеюсь осуществляет больше, чем кажется. Значительная часть общества хотела бы куда более радикальных шагов в этом направлении, вплоть до левой версии Консервативной революции.

– То есть по-вашему смена власти интересна только интеллигенции?

– Крошечной части того, что принято называть интеллигенцией в нашей стране, но, миллионнократно усиленной средствами массовой информации главного геополитического конкурента. Про эту ее безобразную часть Лев Гумилев сказал, точнее не скажешь. Иногда кажется – Владимир Путин, вслед за Александром I, мог бы назвать себя главным русским западником и либералом.

Фото: портал Москва 24/Владимир Яроцкий

– Как раз в одном из каталогов к вашим выставкам говорилось, что в ваших произведениях заложена имперская мифология. То есть это как раз мифология масс?

– Хотелось бы конечно избежать космических масштабов обобщений. Но, убежден - народы Империи живут и дышат ею. У нас никогда никакого ощущения, кроме имперского, не было, за исключением коротких катастрофических периодов начала и конца 20-ого века. А дальше включаются неотменимые закономерности, народная самость. Геополитическая термин – месторазвитие, введенный в научный оборот основателем Евразийского учения Петром Савицким – процесс пространственно-временного взаимодействия между социумом и вмещающим его ландшафтом. На территории бывшей Российской Империи сейчас могло бы проживать и два, и три миллиарда человек, нас удивительно мало, в десятки раз меньше, чем должно было бы быть.

– В той же статье говорилось, что в ваших произведениях есть "притягательное ощущение риска, опасного эстетического и экзистенциального эксперимента"? Вы коммерчески успешный художник, большой художник со своим узнаваемым стилем, и, кажется, никаких провокаций не делаете. Так в чем опасность?

– Речь шла в первую очередь об экзистенциальном риске: свои большие работы я в буквальном смысле делаю отпечатками кожи, вступая в неисследованные отношения с этими образами, оставляя на них отпечатки своих линий жизни. Нет, сознательных провокаций я не готовил никогда,но, понимая, что реакция может быть любой, неугомонный не дремлет враг рода человеческого, – готов ко всему. В нашей стране область "актуального искусства", с которой я по временам вынужден взаимодействовать, является минным полем на котором идет бой за образ будущего.

/художник/

Вот уже год вокруг Беляева-Гинтовта не утихают скандалы. В конце 2008-го он под свист и улюлюканье арт-сообщества получил престижную премию Кандинского за работы в духе советской имперской эстетики. Теперь ему, как он утверждает, приписали авторство листовки Евразийского союза молодежи, в которой галерист Марат Гельман и еще некоторые арт-деятели обвиняются в насаждении «дегенеративного искусства» и объявляются «врагами русского народа».

Что за скандал во круг текста, в котором вы обвиняете нескольких героев арт-мира в оскорблении святынь и предлагаете им отправиться на нары?

Я не произносил тех слов о нарах и дегенеративном искусстве, которые мне сейчас приписывают. Кто-то где-то понял что-то по-своему и написал. На самом деле я ни словом, ни делом не обидел ни одного художника. Может быть, это и бесит так людей, которые затеяли в отношении меня травлю. Больше ничего не буду про них говорить. Знаете, в древности было известно, что упоминание низших духов немедленно ведет к их появлению, поэтому я в ответ молчу.

То есть текст для листовки с призывом выйти 4 ноября на митинг против дегенеративного искусства вы не писали?

Во-первых, меня в это время не было в Москве. Во-вторых, никакой листовки и не существовало. Я бы очень хотел знать, кто автор этой провокации.

Вы как-то противостоите травле?

Я понимаю, что это нормально. Травили Блока, травили Маяковского, Гумилева, Клюева. История запомнила имена организаторов всего этого.

Подаете в суд на клеветников?

Не хотелось бы уходить в уголовщину, но могу сказать, что в прокуратуре с большим интересом читают их заявления, ибо каждый из них набрехал на несколько уголовных статей.

Будет ли какой-то ответ вашим недоброжелателям в форме художественного высказывания?

Конечно. Сейчас я работаю над огромным проектом «Евразийский космопарад на Красной площади». Это будет солнечное шествие традиции по священным камням главной площади страны. Он будет показан весной в московской галерее «Триумф» и еще на нескольких площадках.

Советская эстетика – это своего рода ваша визитная карточка. Как вы сами жили в СССР?

Детство у меня было совершенно обычное: я отчетливо ощущал, что живу в огромной и самой счастливой стране мира. И пионером, конечно, был, хотя и своеобразным, – пионером-волчонком, вроде бы похожим на других, но по сути совершенно иным. Я никогда не растворяюсь в коллективе, даже если внешне это выглядит так.

Вам это ставили на вид? Разбирали на собраниях?

Конечно, и в школе, и в архитектурном училище, и в институте. В любом месте мой конфликт с тогдашней номенклатурой происходил неминуемо. Мне ставили в вину резкий индивидуализм. Так, в 1985 году в МАРХИ меня периодически ловили два военкомата, районное и центральное отделения милиции и КГБ.

Вы ходили в 1989 году на референдум о сохранении СССР?

Нет, не ходил. В 1989 году я проживал в расселенном доме, где не было телевизора, и до 1991 года не отличал Ельцина от Горбачева.

И тем не менее в 1993-м вы были в числе защитников Белого дома. Как произошло это превращение аполитичного художника в гражданина?

Тогда я оказался в эпицентре событий и перемещался от одного лагеря к другому. Я не мог не заметить разительного контраста между «либеральным», ярко освещенным лагерем, куда подвозили еду, музыкальные колонки и стройматериалы, и баррикадами защитников Белого дома, где над собравшимися витал высокий дух. В полной темноте строители оборонных баррикад вдохновлялись гражданскими гимнами СССР, «Вставай, страна огромная» и «Варшавянка». В эту ночь произошла моя гражданская инициация.

Вас это привлекло не политически, а эстетически?

Ощущением духа. Я сделал выбор, который встает перед всеми нами. Когда оказалось, что мы потерпели поражение, это была метафизическая катастрофа, после которой я жил… причудливо. Из ельцинской России я почти ничего не запомнил. Я трудился в глубочайшем подполье, приведя себя в состояние, когда я опять не отличал Ельцина от Горбачева. Но искра высокого духа, подхваченная в ту катастрофическую ночь, не покидает меня до сих пор.

Можно ли сказать, что вы как художник родом из 1990-х?

Ну, только в сугубо календарном смысле. В художественном смысле я в эту пору вырос и возмужал, а выставляться начал раньше, вместе с первыми неформалами 1980-х.
Среди всего пестрого разноцветья – металлистов, псковских индеанистов, хиппи, панков – я был аристократом, эдаким мальчиком Евграфом (герой песни Бориса Гребенщикова. – Прим. ред.). Сами же 1990-е, которые многие теперь называют золотым веком искусства, были временем невыносимого существования, тотального обрушения.
Конечно, художник может очень продуктивно жить в таких условиях. Это было идеальное время для актуального искусства, для того чтобы взять нечто, приделать к нему подпись и прославиться. Любой, кто так делал, не получал от критики ничего, кроме комплиментов. Сложно только сказать, чего в этом было больше, искусства или актуальности.

В 2000 году вы организовали группировку «Фонд спокойного благоденствия», сокращенно – Ф.С.Б.

Да. XXI век стал веком обретения распавшихся форм. Давайте я объясню на себе. Живопись на протяжении всей своей истории стремилась к трехмерности на двухмерном полотне. Великие художники прошлого задавали форму, воплощали которую зачастую их ученики. В моем случае мне было важно все, от начала до конца, сделать самому. И в конце концов я нашел ту технику, которая наиболее отвечала моей задаче, – ручную печать. Я стал рисовать на холсте ладонями, пытаясь с помощью их отпечатков принести на этот холст трехмерность, объем, личное, персонифицированное отношение. Некоторые работы давались с пятого, с седьмого раза, некоторые не давались вовсе. Вот такой традиционализм. Меня просто развернуло в сторону от актуального искусства, от всего этого постмодернистского мейнстрима. В споре иконоборцев с иконопочитателями я на стороне последних.

Вы еще и стилист Евразийского союза молодежи.

Давайте уточним: я евразиец по убеждениям, но те, кто всерьез воспринимают мою должность в этой структуре, не чувствуют иронии, заложенной в ее названии.

А что значит «евразиец по убеждениям»?

Евразийство – это объединительное движение, которое вовлекает исторически тяготеющие к нам народы в орбиту евразийской, а не западной цивилизации. Это идея о России как об особом евразийском континенте с уникальной культурой.
Это также традиционализм, непрерывный поиск традиции, которая является материнской и корневой по отношению ко всем прочим традициям, утвердившимся в Евразии.

К чему призывают ваши работы в этом свете?

Наша цивилизация может физически прекратиться, мы уже заглядывали в пропасть небытия, в том числе и в 1990-е годы. И в этом контексте мои работы призывают к мобилизации духа.

Чем вас привлекают одиозные исторические герои вроде Ивана Грозного, о котором вы сказали в интервью Михаилу Елизарову: «Чем больше изучаю его эпоху, тем больше поражаюсь, ошибался ли он вообще когда-либо»?

Да, я читаю апологетику Ивана Грозного. Это первый царь на русском престоле, и именно он сфокусировал на себе всю проблематику русского, а точнее, евразийского возрождения. Сталин был его последователем. Их эпохи – это времена, когда другие евразийские народы признали русскую правду, времена русского мессианства, преодолевшего границы национального.

Вы видели фильм «Царь» Павла Лунгина?

Видел. Это омерзительно: затянувшийся эпилептический припадок. Смотрите картину Эйзенштейна.

То есть опричнина и репрессии, по-вашему, имеют оправдание?

Было множество злодеяний и до, и после, но мы устояли, и значит, эти жертвы принесены не напрасно.

Ваши социальные взгляды побуждают некоторых критиковать вас как художника. Прошлый год у вас был не из легких.

На самом деле я считаю его годом своей победы. Во-первых, важен сам факт награждения премией Кандинского. Вторым значимым событием стала встреча с президентом Чечни Рамзаном Кадыровым в только что отстроенном Государственном театрально-концертном зале в Грозном.
Кстати, это был уже второй президент, с которым я виделся, – до того под неприятельским огнем встречался с президентом Южной Осетии Эдуардом Кокойты. Я приобрел огромное количество сторонников, сайт, который я хотел сделать образцовым, действительно стал таковым, его посетило около ста тысяч человек. Вручение премии способствовало популяризации евразийского мироощущения.
В этом году я много выступал перед студентами, курсантами, журналистами и ни разу не столкнулся с неприятием или враждебностью. Существа, напавшие на меня сейчас, пребывают в некой виртуальности, их нет в моем онтологическом пейзаже. И никогда не будет.

Почему для вас была так важна встреча с Кадыровым?

Когда-то я написал его портрет и подарил ему. Теперь мне было предложено сделать выставку, посвященную жизни его отца – Ахмата-хаджи Кадырова. Я тут же отозвался.
Это важно, потому что Чечня – единственная точка в России, где православные воевали с мусульманами. Это ужасная и невыносимая ситуация. Мы, евразийцы, понимаем, какое значение имеют взаимоотношения православия и ислама на континенте. И то, что Ахмат-хаджи Кадыров остановил эту войну, имело планетарное значение. В евразийстве существует традиция мирного сосуществования религий. И я ощущаю положительное отношение моих православных соотечественников к исламу. Да, бывают эксцессы, но это исключение.

Вы говорите серьезно. Но все до сих пор уверены, что и ваш кадыровский цикл, и работа «Братья и сестры», с людьми, слушающими знаменитую сталинскую речь, – это не более чем игра.

Все уравнивающий, ироничный и плюралистичный постмодерн не предусматривает другого мнения. Раз все игра – значит, и ты игра, и то, что ты делаешь, тоже прикол. Постмодерн готов воспринять серьезность как элемент прикола, но при этом не допускает, что ты можешь иронизировать в процессе серьезного высказывания. Моя задача не играть, а утверждать, собирать, возвращать, и это самая главная мысль в нашем разговоре.

Досье Алексей Беляев-Гинтовт

1993 год. «Ю-87».
Галерея «Риджина», Москва
Первый большой проект, сделанный для галереи «Риджина» в соавторстве с Кириллом Преображенским. Гигантский самолет из валенок, памятник художнику и гитлеровскому авиатору Йозефу Бойсу. Никакой будущей эстетизации величия и тоталитаризма в «Ю-87» не угадывалось, разве только масштаб.

2001 год. «Новоновосибирск».
Русский музей, Петербург
Полотна, созданные при помощи нескольких тысяч шариковых ручек Bic. Новоновосибирск – это, по задумке, город городов, предел величия и функциональности, где памятники, к примеру, одновременно являются ракетными установками. Он выстроен в геометрическом центре России исключительно для ученых, героев, воинов и богов. Обывателям в нем места нет.

2006 год. «Почва».
«Якут-галерея», Москва
Кресты, рубиновые звезды, Иван Грозный, Ленин в саркофаге Мавзолея, рабочий и колхозница. Славянофильство, ради убедительности прочувствованное на тактильном уровне: все работы выполнены в технике ручной печати, то есть нарисованы пальцами через трафарет.

2008 год. «Родина-дочь».
Галерея «Триумф», Москва
Проект, получивший премию Кандинского и вызвавший ожесточенные споры, разом сделавшие из гражданина Гинтовта не то фашиста, не то зарвавшегося патриота, но в любом случае сыгравшие художнику Гинтовту на руку. Напряженные мускулистые тела и грубые профили – защитники Родины выглядели весьма убедительно и достоверно. В отличие от самой Родины, которая представала то мухинской колхозницей, то непостроенным Дворцом Советов в Москве, который вместо памятника Ленину увенчан статуей Аполлона.

2009 год. «Хадж Ахмата-хаджи».
Государственный театрально-концертный зал, Грозный
Первая выставка современного искусства в Чечне. Эпическая серия, состоящая из дюжины портретов первого президента республики Ахмата Кадырова. Кадырова-ребенка здесь, конечно, нет. Есть Кадыров – мальчик и муж, есть воин-герой, есть мудрец в соответствующем мифологическом окружении: голуби мира, свежевспаханные поля, боевые самолеты.